Беременность — это не только период развития ребенка, но и время, когда вы сами совершенствуетесь как личность, побеждаете боязнь родов, вырабатываете собственное отношение к родам, подбираете ассистентов и определяете наиболее подходящее место для родов. Никогда раньше перед женщиной не открывалось столько возможностей. В этом разделе мы поможем вам разобраться в многочисленных источниках информации и выработать собственный подход к родам. Немногим женщинам удается исполнить абсолютно все свои желания, но чем лучше вы подготовитесь, тем больше удовлетворения принесут вам роды.
Итак — приступаем!

Немногие события в жизни человека могут сравниться с рождением ребенка. За последние тридцать лет мы родили семерых собственных детей, помогли появиться на свет нашей приемной дочери, а также участвовали более чем в тысяче родов — Билл в качестве педиатра, а Марта как ассистент. После родов мы испытывали разные чувства. Довольно часто мы искренне радовались: «Какие чудесные роды! Если бы все были такими же». В других случаях мы чувствовали, что родители не очень довольны и что все могло бы пройти гораздо лучше: «Если бы они знали о том-то… или попробовали бы вот это…» Мы обнаружили, что многие супружеские пары воспринимают роды как испытание, которое нужно выдержать. Они не понимают, что роды могут приносить радость и удовлетворение. Нам хотелось бы поделиться с вами своим опытом и рассказать, как извлечь из родов максимум возможного. Мы выяснили, что если роды стали позитивным, радостным событием, то это можно считать удачным началом нового этапа жизни вместе с ребенком. Очень часто это удачное начало играет решающую роль в семейной жизни. Роды — это очень важный момент вашего жизненного пути.

ВОСЕМЬ РОДОВ В НАШЕЙ СЕМЬЕ

Рассказ Марты

Джим родился в 1967 году в родильном доме Бостона. Мы чувствовали себя в полной безопасности от того, что наш ребенок должен появиться на свет в учебном центре медицинского факультета Гарвардского университета. В то время отцов не пускали в родильную палату, а стандартными методами родовспоможения считались спинномозговая анестезия, эпизиотомия и применение акушерских щипцов. Еще в самом начале беременности я попыталась обсудить с врачом возможность родов без применения медикаментов, он отмахнулся от меня, отечески похлопав по плечу: «Зачем вам испытывать совсем необязательные страдания?» Я промолчала, потому что была молода, наивна и не привыкла спорить с врачами. Этот разговор определил течение родов, которые прошли прекрасно, но в душе я чувствовала гнев и разочарование. Мне казалось, что меня предали — из-за всего того, что со мной делали против моей воли. Я стремилась к родам без применения медикаментозных средств, но вовсе не хотела «страдать». Роды начались в три часа утра, когда у меня отошли воды. Дело продвигалось быстро, и когда в четыре часа мы собрались в роддом, схватки были уже частыми и сильными. Я так сосредоточилась на правильном дыхании, что почти не замечала присутствия мужа. В приемной после осмотра и бритья лобка нам сообщили, что шейка матки полностью раскрылась — довольно редкое явление для первых родов. По этой причине мне не стали делать клизму (обычная практика для тех времен), а быстро увели в родильную палату, и мы с Биллом были вынуждены расстаться. В этот момент я растерялась. Но, к счастью, у меня появилась потребность тужиться. Потуги помогли — я начала осознавать некую силу внутри меня, настоятельно требующую от меня действий. Но в том, что произошло дальше, не было абсолютно никакой необходимости. Как только я стала по-настоящему тужиться, меня уложили на стол и сделали спинномозговую анестезию. Нижняя половина тела почти мгновенно стала бесчувственной и тяжелой, как мешок картошки, а мои ноги закрепили специальными ремнями. Медсестра объявила, что видит черные волосы ребенка, и я исполнилась решимости помочь моему ребенку появиться на свет. Я попыталась тужиться при каждой схватке, но момент сокращения матки я могла определить только прижав ладонь к животу, потому что спинномозговая анестезия блокировала все ощущения. Для того чтобы ввести акушерские щипцы, врач разрезал мне промежность. Через несколько минут все закончилось. Затаив дыхание, я смотрела, как врач берет в руки нашего ребенка. Он родился в 5.13, всего лишь через два часа после начала схваток. Это был чудесный момент, но меня не оставляло ощущение опустошенности и беспомощности, как будто я не принимала в том, что произошло, никакого участия. Мне казалось, что спинномозговая анестезия подавила саму мою сущность как женщины, дающей начало новой жизни. Я была пассивным свидетелем, беспомощно наблюдавшим за рождением собственного ребенка.

Когда я поняла, что владею верхней половиной тела, то приподнялась на локтях и посмотрела на крошечный живой комочек, издававший слабые звуки. Медсестра положила ребенка в плетеную кроватку и подвезла поближе, «чтобы он посмотрел на свою маму». Я взглянула в лицо сына и увидела огромный нос, заостренную голову и большой, широко раскрытый в крике рот. Затем его почти сразу же забрали от меня, чтобы обмыть и завернуть в пеленки, и только после этого мне позволили несколько минут подержать сына, прежде чем снова увезти. Врач позвонил в приемную и передал мне трубку, чтобы я сообщила Биллу радостную новость. Мы с Биллом увиделись после того, как меня перевели в послеродовую палату. Сюда же прикатили кроватку, и Биллу было «позволено» взглянуть на нашего сына. Несколько часов я провела в одиночестве, не чувствуя нижней половины тела и пытаясь осознать, что со мной произошло. Умом я понимала, что родила ребенка, но совсем не ощущала этого. Кроме того, я чувствовала себя разлученной с ребенком. Меня лишили тех важных минут сразу после рождения малыша, когда формируется связь матери и новорожденного. Гормоны бурлили у меня в крови, но я была беспомощна и разлучена с сыном. Мне не только не дали почувствовать, что значит родить ребенка, но и лишили заслуженной награды. В следующий раз я увидела Джима через окошко детской палаты, когда меня переводили на другой этаж. Мне кажется, что все произошедшее являлось олицетворением бездушного, механистического и негуманного отношения к родам, преобладавшего в шестидесятые годы. Я приняла твердое решение, что с моим следующим ребенком все будет по-другому.
Два года спустя на свет появился Боб — в военно-морском госпитале в Беиседе, где врач ничего не имел против моего желания родить ребенка без применения медикаментозных средств. В этом лечебном учреждении отцов пускали в палату к роженице, но не позволяли присутствовать при появлении ребенка на свет. Роды начались в 6.45 утра серией схваток, которые постепенно усиливались — пока не стали повторяться через каждые пять минут и не достигли длительности шестьдесят секунд. Однако к 8.00 схватки ослабли. Я решила лечь и сконцентрироваться на процессе родов, пока Билл не ушел на работу. Схватки усилились, и тогда мы быстро оделись, собрали необходимые вещи и поехали в госпиталь. В 9.00 я уже лежала в родильной палате, но раскрытие шейки матки составляло всего 3 сантиметра. Одно это уже отличало мои вторые роды от первых. После клизмы схватки следовали с интервалом две минуты и продолжались не менее семидесяти секунд. Следующие полчаса Билл помогал мне расслабиться и сконцентрироваться на каждой схватке. Я была рада, что он со мной. Примерно к 10.00 я почувствовала давление и поэтому попросила, чтобы меня осмотрели еще раз; раскрытие шейки матки составляло 8 сантиметров. Вскоре наступила последняя стадия родов, и пока я тяжело дышала и отдувалась, стараясь не тужиться, мне привязали ноги ремнями и ввели в вену иглу капельницы (стандартная для того времени процедура). Схватки были очень сильными — гораздо болезненнее, чем когда я рожала Джима. Звуки, которые я издавала, соответствовали остроте ощущений. Перед тем как вскрыть плодный пузырь, врач еще раз спросил меня, по-прежнему ли я хочу отказаться от спинномозговой анестезии. Я подтвердила свое намерение, подумав про себя: «Худшее уже позади. Нужно лишь тужиться, и все будет хорошо».
Врач определил заднюю позицию ребенка, затылком к моему крестцу (именно этим объяснялись такие сильные ощущения), и поэтому мне сделали местную анестезию, чтобы врач мог воспользоваться щипцами. Переждав две схватки, доктор ввел щипцы и повернул головку ребенка, изменив заднюю позицию плода на переднюю, наиболее благоприятную для прохождения по родовым путям. Однако ему не понадобились щипцы, чтобы извлечь ребенка — очередное усилие, и я почувствовала, как головка ребенка проходит через влагалище и выходит наружу. Какое облегчение! Еще одна потуга, и показались плечики малыша, а затем я увидела две маленькие ножки и ручку. Даже несмотря на сильную боль во время этих родов с задним положением ребенка, я помню, что получила неизмеримо большее удовлетворение — я в полной мере ощутила, что такое рожать ребенка, и чувствовала, что смогу использовать приобретенный опыт для установления контакта с этим малышом. Мои руки оставались привязанными (еще одна абсолютно лишняя стандартная процедура), и я не могла сразу же прикоснуться к Бобу, но все равно ощущала более сильную связь с ребенком, чем это было в случае с Джимом.
Ощущения, которые я испытала, рожая Боба, были настолько сильными и так потрясли меня, что в течение нескольких дней я повторяла: «Больше никогда в жизни». Много лет спустя, когда я училась на инструктора по родам, я наконец поняла, что дали мне эти роды без применения анестезии. Задняя позиция плода стало причиной сильнейшей боли в спине, но по этой же причине роды прошли очень быстро. Врач, предлагавший спинномозговую анестезию, чтобы «помочь» мне избавиться от боли, мог лишить меня самого ценного в жизни опыта — первых родов в полном сознании и со всей полнотой ощущений. Этот опыт я не променяла бы и на миллион долларов. Теперь я знаю, что страдала сильнее, чем это было необходимо, — существует множество разумных заменителей спинномозговой анестезии и поворота плода при помощи щипцов, которые обеспечили бы мне гораздо больший комфорт. Конечно, щипцы ускоряют вторую стадию родов, но в конечном итоге я поняла, что правильнее сохранять вертикальное положение тела и подвижность, чтобы позволить процессу родов развиваться естественным путем.
Я была поражена невероятной разницей между двумя родами, а также моими ощущениями. Я планировала, что когда-нибудь стану инструктором по родовспоможению, и шесть лет спустя мое желание исполнилось. Я проходила обучение этой профессии, и одновременно мы с Биллом посещали курсы для молодых родителей, готовясь к появлению на свет нашего третьего ребенка. Мы жили в Канаде, в городе Торонто, и к этому времени отношение к родам изменилось. Супружеские пары стали более информированными, и врачи с готовностью прислушивались к пожеланиям «пациентов». Женщины больше не хотели мириться с ролью пациентки — как бы то ни было, а беременность — это не болезнь. Из трех моих родов в больнице эти были ближе всего к идеальным. Биллу разрешили быть рядом со мной до самого конца, и теперь мы знали о том, как важно сразу же покормить малыша и не разлучать его с матерью. Роды начались в полночь с разрыва плодного пузыря, после чего последовали сильные и длительные схватки, которые постепенно учащались. В больницу мы поехали в 12.45 дня, и большую часть времени, проведенного в предродовой палате, заняло бритье лобка и заполнение анкеты — раздражающие и отвлекающие процедуры, поскольку единственное, чего я хотела, это сосредоточиться на схватках. Не успела я расслабиться и почувствовать, что справляюсь со схватками, как, к своему величайшему удивлению, ощутила необходимость тужиться. Меня тут же осмотрели, и выяснилось, что раскрытие шейки матки составляет 5 сантиметров, причем процесс продвигался «очень быстро». Следующие несколько схваток были очень сильными, желание тужиться все усиливалось, и поэтому мы поспешили в родильную палату. Я так сконцентрировалась на дыхании, чтобы удержаться от потуг, что даже не замечала Билла, пока не оказалась на родильном столе.
Самой тяжелой частью родов оказалась дорога из дома в больницу, затем перемещение из предродовой палаты в родильную, а также неприятные и отвлекающие процедуры. Было бы гораздо комфортнее устроиться в уютном гнездышке — чтобы тебя не торопили и к тебе не приставали. Как только мои ноги привязали ремнями и приказали тужиться, я испытала огромное облегчение. В этот момент ко мне подошел врач и предложил вдохнуть какой-то газ, который «снимет 70 процентов боли». Я была слишком занята и просто не обратила на него внимания. Слава богу, рядом был Билл, который объяснил, что я не нуждаюсь в помощи. Мы хотели избежать эпизиотомии, но в последний момент врач решил прибегнуть к этой процедуре. Еще одно усилие, и я почувствовала, как прорезывается головка ребенка. Мне сказали, чтобы я перестала тужиться, а Билл взял меня за руку, взволнованно глядя на голову своего ребенка, — ведь он не присутствовал при двух первых родах. Он помог мне приподняться, чтобы я тоже посмотрела. Одну или две минуты я отдыхала, и мы вместе наслаждались видом ребенка, еще наполовину спрятанного в моем теле. Эти прекрасные мгновения мы никогда не забудем, хотя осознать их значение смогли гораздо позже. Тогда мы лишь с благоговейным трепетом смотрели на нашего сына. Мое следующее усилие, в 1.25 дня, было самым эффективным — показалось одно плечико, затем другое, и вот уже бело-голубое тельце новорожденного поднято на всеобщее обозрение. «Привет, Питер», — сказала я, и сына положили мне на живот, обернули зеленым полотенцем, а его красное личико повернулось к моему лицу. Мы с Биллом расслабились и с восхищением смотрели на сына. В этот момент мы осознали, как важно для отца присутствовать при рождении ребенка, — это помогает формированию близости между ними.
Перед тем как врач оставил нас одних, я спросила его, как скоро мне можно будет покормить Питера, и приятно удивилась, что он тут же дал указание медсестре, чтобы она помогла мне покормить новорожденного. Мне хотелось плясать от радости. Впервые мне позволили покормить ребенка сразу же после родов. Меня вымыли, и медсестра принесла Питера для первого кормления. Ночью, когда я не спала и вспоминала роды, мне казалось странным, что сына нет рядом. Воспоминание о том, что я держала в руках и кормила сына, помогло мне осознать факт материнства. Близость, которую мы испытали во время первого кормления, была очень важна для меня. Разлучать нас на ночь было совершенно необязательно. В следующий раз мне принесли его покормить в 9 часов утра, и мы потеряли драгоценное время общения — ночью я все равно не сомкнула глаз.
Наш четвертый ребенок, дочь Хейден, родилась дома, в Хилтон-Хед в Южной Каролине. Родильное отделение в местной больнице еще не открылось, а другое ближайшее находилось в часе езды. Учитывая, что все предыдущие роды у меня были быстрыми, мы не хотели участвовать в этой гонке. Несколько месяцев мы с Биллом обсуждали ситуацию. Нас привлекала «дерзкая» идея домашних родов, но у нас самих не было подобного опыта, и поэтому нам потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к этой мысли. Наблюдавший меня врач предложил искусственно вызвать роды, но нам казалось, что это более рискованная процедура (повышалась вероятность рождения недоношенного ребенка, сильной боли и хирургического вмешательства), чем должным образом спланированные домашние роды. Поэтому мы обратились к семейному врачу, имевшему опыт приема родов на дому. В результате эти роды длились всего шестьдесят минут — от начала до конца. Интуиция нас не подвела. Когда в пять утра отошли воды и роды начались, мне было приятно сознавать, что я могу лечь, расслабиться и ждать дальнейшего развития событий. Роды, как и предыдущие, были стремительными, и врач прибыл за пятнадцать минут до рождения ребенка. Это произошло в шесть утра. Чудесная розовая девочка появилась на свет легко и быстро. Хейден негромко пискнула, и ее положили мне на живот. Я успокоила девочку, и она затихла. Как только смогла, я повернулась на бок и первый раз покормила ее. Дочь сразу же взяла грудь и стала энергично сосать. В таком положении мы оставались довольно долго — пока друзья разливали шампанское и поздравляли нас. Первые два часа жизни Хейден были особенными. Не было никаких процедур, обычных для родильного дома, — девочка лежала у меня на руках, внимательно разглядывая всех нас. Нас не разлучили и не прервали ту чудесную связь, которая образовалась между Биллом, Хейден, мной и другими детьми. Родить ребенка в собственной постели в своем родном доме, в окружении любящих тебя людей, без ремней, без эпизиотомии и команд персонала — я бы хотела, чтобы все это было доступно каждой женщине. Я помню, как радовалась, что мне не нужно поспешно одеваться, проверять сумку с вещами, просить кого-то присмотреть за детьми и тратить силы на то, чтобы уехать в больницу из моего уютного дома. Вместо этого я могла не торопясь, в оптимальном для меня ритме приготовить себе удобную постель, а затем снова встать, когда почувствую необходимость в движении. Я ощущала полную гармонию с собственным телом.
Замечание доктора Билла.Пришла пора применить на практике то, что мы проповедовали, и взять на себя ответственность за связанные с родами решения. Роды — это всегда риск, независимо от того, насколько тщательно вы готовились к появлению ребенка на свет, и ваш выбор должен обеспечивать наименьший риск. Мы обсудили все возможные варианты: искусственная стимуляция родов в больнице, которая находится в часе езды от дома, попытка добраться до больницы, как только начнутся схватки, и домашние роды. В то время я разделял позицию официальной медицины, и меня нельзя было отнести к тем мужьям, которые одобряют домашние роды. Я считал, что это удел бедняков и хиппи. Разумеется, присутствовал и страх: «А что, если…». Как бы то ни было, а моя подготовка и опыт заставляли предполагать разного рода осложнения. Я заполнил нашу спальню всевозможным оборудованием для неотложной помощи, организовал транспорт, если возникнет необходимость ехать в больницу, и приготовился к многочисленным осложнениям. Первый крик Хейден вызвал у меня вздох облегчения. Наши домашние роды попали на первую полосу местной газеты — к большому неудовольствию моих коллег-врачей, которые боялись, что мы станем основоположниками своего рода альтернативной культуры.
Именно эти роды стали поворотным пунктом в изменении моего отношения к родам и в моих ощущениях. Я никогда не боялась родов и всегда была уверена, что мое тело справится с этой задачей. Но когда я рожала в больнице, страх все равно присутствовал, и причиной его были врачи, медсестры и сама больничная обстановка. Билл смог скрыть свой страх. Во время этих родов я чувствовала внутренний покой и безмятежность, и эти чувства отразились на ребенке. Мы, наконец, увидели роды во всем их великолепии, и обратного пути уже не было.
Следующие трое наших детей родились в нашем доме в Калифорнии, и во всех трех случаях нам помогала одна и та же замечательная акушерка. Наш пятый ребенок, Эрин, появился на свет после пятичасовых родов. Это были самые долгие из моих родов, но в то же время самые спокойные и легкие. Я обнаружила, что мне понравились такие более медленные роды, потому что у меня была возможность подумать о том, что со мной происходит. Я наслаждалась этим особым состоянием — ходила по своему уютному дому, помогала детям готовить завтрак, решала, что мне надеть, и действительно расслаблялась в промежутках между схватками. Я поняла, насколько легче переносятся схватки, если расслаблять мышцы живота, а не напрягать их, готовясь «терпеть». У меня оставалось достаточно времени, чтобы попробовать различные приемы релаксации, которым меня учили, и самой убедиться, что роды не должны быть болезненными. Это были первые роды, при которых присутствовали все наши дети, и мы записали это важное для всей семьи событие на видеокассету. С тех пор мы часто использовали эту запись, чтобы показать супружеским парам радость родов в естественной обстановке, преимущества полного расслабления и поддержки любящих людей.
Наш шестой ребенок, Мэтью, родился после спокойного и безмятежного утра, когда я думала, что до родов еще далеко. У нас дома в это время были корреспондент местной газеты и фотограф, которые готовили статью о нашей семье. К тому моменту, когда я поняла, что рожаю (наверное, вы полагаете, что после пяти родов я должна была лучше разбираться в этом), у меня осталось время только для того, чтобы позвонить Биллу и постелить на кровать непромокаемые простыни. Наша акушерка не успела приехать и давала консультации по телефону, зато Билл удостоился чести принять собственного ребенка. Интересно, что Билл всегда ощущал особую связь с Мэтью — отчасти, как он считал, благодаря этому первому прикосновению. Я поняла, что мне гораздо легче рожать лежа на боку, чем полусидя и опираясь на подушки, как это было во время родов Эрин и Хейден. Вообще не опираться на спину — это совсем другое дело.
Роды Стивена продолжались пять часов, причем первые четыре часа ощущения были такими слабыми, что я едва осознавала, что рожаю. Все резко изменилось в течение последнего часа, и мы на себе узнали преимущества использования воды для того, чтобы расслабиться и победить неожиданную боль (см. раздел «Вода и роды»). На этот раз наша акушерка была с нами и помогла Биллу в сложной ситуации принять и этого младенца. При рождении Стивена мы поняли важность непрерывной связи между матерью и ребенком. Если бы мы были в больнице, то тот факт, что Стивен родился с синдромом Дауна, заставил бы всех сосредоточиться на «проблеме», а не на естественных потребностях этого маленького существа.
Наш восьмой ребенок — приемная дочь Лорен — родилась в больнице. Та же самая замечательная акушерка, которая присутствовала при трех наших домашних родах, выступала в качестве профессионального ассистента у родной матери Лорен. Я не рожала Лорен, но помогала ее биологической матери, поделившись с ней своим опытом. Как потом выяснилось, это был третий наш ребенок, которого удостоился принять Билл, поскольку врач этого сделать не успел. Вернувшись в больничную обстановку во время родов этого ребенка, мы взглянули на все свежим взглядом и еще раз убедились, что типичные роды в больнице нуждаются в совершенствовании. Так, например, дежурная медсестра не позволяла роженице принять удобное для нее положение во время родов. «Это будет неудобно для врача», — утверждала она. Но информированная будущая мать проявила настойчивость: «Кто здесь рожает — я или врач?»

Это упражнение повысит вероятность того, что роды принесут вам удовлетворение. Если вы собираетесь рожать впервые, то в самом начале беременности вы, возможно, еще не определились с философией родов. Мысленная тренировка поможет вам представить рождение ребенка. Попробуйте написать план-рассказ об ожидаемых родах, подчеркивая наиболее важные для вас моменты. Читая книгу, составляйте список того, что поможет исполнить ваши желания. По мере приближения дня родов периодически пополняйте этот список. Письменный рассказ и список облегчат вам составление плана родов, который предназначен для того, чтобы роды стали такими, какими вы хотите.
К счастью, молодая женщина проявила решительность во всем, что касалось родов, и не испытывала страха, но ей приходилось противостоять страхам, которые присутствовали у других. Во время родов Лорен мы еще раз убедились, как важно, чтобы в больнице вас опекал заботливый и квалифицированный персонал, который вместе с вами будет добиваться того, чтобы роды соответствовали вашим желаниям. В идеале, ваши пожелания должны быть изложены персоналу больницы заранее, вместе с планом родов (см. раздел «Составление плана родов»).

Основываясь на собственном опыте родов, мы сформулировали десять рекомендаций, которые помогут вам сделать роды безопасными и получить от них максимум удовлетворения. В следующих главах все эти способы будут рассмотрены подробно.

1. Доверяйте своему телу. Для большинства женщин роды — это нормальный физиологический процесс, и организм, если ему не мешать, сам делает все, что требуется. Понимая, что происходит в вашем организме во время родов, и помогая, а не мешая ему, вы снижаете вероятность сильных мучений и применения медикаментов. Вы должны верить, что ваш организм создан для того, чтобы рожать детей.
Одна из задач этой книги — избавить вас от страха перед родами. Некоторая тревога в ожидании родов — это нормально, особенно если это ваш первый ребенок или если во время предыдущих родов вы пережили неприятные минуты. Однако присутствующий на протяжении длительного времени страх влияет на то, как ваш организм ведет себя во время родов. Вы выбираете врача, а не акушерку, опасаясь осложнений; вы выбираете больницу на тот случай, если потребуется неотложная помощь; вы проходите через огромное количество диагностических процедур и большую часть беременности мучаетесь от страха, что что-то пойдет не так. Этот страх мешает естественным биологическим процессам, протекающим в вашем организме, и абсолютно необоснован. Примерно 10 процентов беременных женщин нуждаются в той или иной медицинской помощи, чтобы родить здорового ребенка, но даже у них уверенность в себе оказывает благотворное воздействие на течение родов (см. раздел «Страх — враг родов»).
2. Используйте период беременности для подготовки к родам. Хорошо, что беременность продолжается долго — это дает вам время подготовиться к важнейшему в вашей жизни событию как физически, так и психологически. Подготовка к родам не ограничивается посещением шестинедельных курсов, приобретением кучи брошюр, запоминанием огромного количества фактов и обучением разнообразным приемам дыхательной техники. Мы убеждены, что подготовка к родам состоит в следующем: необходимо познакомиться со всеми доступными вариантами родов, выбрать тот из них, который в наибольшей степени соответствует вашим желаниям и вашему состоянию, подойти к родам вооруженной философией и планом предполагаемых родов, а также проявить мудрость и гибкость, если по независящим от вас обстоятельствам роды пойдут не так, как намечено по плану. Сам процесс изучения вариантов родов может оказать положительное терапевтическое воздействие. Он заставляет вас разобраться в себе, осознать свои сильные и слабые стороны, проанализировать прошлые воспоминания, которые могут повлиять на течение родов (см. главу 3 «Варианты родов»).
3. Не забывайте о собственной ответственности. Если вы не сделаете выбор, его сделает за вас кто-то другой. Если вы просто скажете: «Доктор, посоветуйте, что мне делать», — а затем примете тот вариант родов, который порекомендует врач или который обеспечивается страховкой, то роды вряд ли принесут вам удовлетворение. Если вам необходимы обследование, применение аппаратуры или хирургическое вмешательство, то вы не пожалеете, если будете активно участвовать в принятии этих решений. Почему мы так настаиваем на необходимости и вашей ответственности? Наш богатый опыт свидетельствует о том, что роды оказывают существенное влияние — в ту или иную сторону — на самооценку женщины. Роды — это важнейшее событие в жизни, и они должны оставить у вас чувство гордости за себя. Мы покажем вам, как подойти к родам с готовностью сделать выбор, чтобы роды стали такими, какими бы вы хотели их видеть.
4. Сформулируйте свою философию родов. Во время наших первых родов нас больше всего занимал конечный результат — рождение ребенка — а не сам процесс, то есть испытываемые ощущения. Как вы увидите в главе 14 «Рассказы о родах», роды — это высшее выражение женской сексуальности. Отношение женщины к родам неразрывно связано с ее отношением к жизни вообще. Какие ощущения вы хотели бы испытать? Что, помимо здорового ребенка, вы ждете от родов? В самом начале первой беременности вы, возможно, не представляете имеющиеся в вашем распоряжении варианты и поэтому еще не разобрались в своих желаниях. Понимая это, мы познакомим вас со всеми преимуществами и недостатками наиболее распространенных вариантов родов.
Тесно соприкасаясь с родами, мы поняли, что у каждой женщины свое представление о позитивном опыте родов. Женщина, которая делает выбор в пользу применения современной эпидуральной анестезии, может быть полностью удовлетворена родами: «Мне было не очень больно, и у меня остались только самые приятные воспоминания». Другая женщина может мечтать о родах без применения медикаментов, которые воздействуют и на нее, и на ребенка: «Мне было немного больно, но я вытерпела!» Обе эти женщины добились того, чего хотели, и обе они имеют право гордиться этим.
5. Разумно подходите к выбору ассистентов и места родов. Ассистенты должны заниматься именно тем, что предполагает само название их профессии — помогать в процессе родов. Однако разные специалисты по-разному относятся к родам, причем некоторые пытаются управлять этим естественным процессом. Одни женщины чувствуют себя более комфортно при «медицинском» варианте родов, другие предпочитают акушерку с девизом «бдительное ожидание», а третьих больше всего устраивает сочетание этих двух подходов. Мы считаем, что в отличие от других видов медицинского вмешательства (например, удаление аппендицита) при родах взаимоотношения не должны ограничиваться схемой «врач — пациент». На наш взгляд, роды — это партнерство, и мы постараемся научить будущих матерей, как из пассивного пациента превратиться в активного партнера. Не существует наилучшего места для родов вообще — только лишь наиболее подходящее место для появления на светвашего ребенка. Это может быть ваш дом, родильный центр или больница. Изучите все эти варианты. Будьте готовы изменить свое решение, если во время беременности изменятся объективные обстоятельства или ваши желания. Мы поможем вам проанализировать все доступные варианты, чтобы выбрать подходящих ассистентов и место рождения вашего ребенка (см. главу 3 «Варианты родов»).
6. Изучите наилучшие положения во время родов. Нельзя говорить о единственной оптимальной позиции во время родов — но только лишь о той, которая наилучшим образом подходит именно вам. В головах многих женщин прочно засела следующая картина: роженица лежит на спине со стянутыми ремнями щиколотками, а врач, вытянув руки, готовится принять ребенка. Это сцена из прошлого, причем новейшие исследования показали, что такой вариант родов не является ни самым благоприятным для ребенка, ни самым удобным для матери. Мы познакомим вас с разнообразными позициями во время родов — стоя, на коленях, на корточках и т. д., — чтобы вы смогли выбрать ту, которая подходит вам и вашему ребенку (см. главу 11 «Наилучшие положения во время родов»).
7. Разумно используйте медицинские новшества. Нам хотелось бы немного отвлечься от вопроса безопасности родов. Для большинства женщин роды — это не медицинское вмешательство, а естественный биологический процесс. Разумное использование новейших технологий позволит выявить проблемы и предложить решения в тех случаях, когда природа дает сбой, но чрезмерное увлечение новшествами может превратиться в проблему. При естественных родах бывает гораздо меньше осложнений, чем мы привыкли думать. Необходимость «высокотехнологичных» родов зависит от вашей философии родов и от вашего состояния. Если вы будете информированы относительно преимуществ и недостатков высокотехнологичных методов, то сможете разумно пользоваться этими достижениями современной медицины. Во время родов, как и в жизни вообще, иногда все идет не так, как хотелось бы. По независящим от вас обстоятельствам вам могут потребоваться «высокотехнологичные» роды. Однако «повышенная степень риска» (этот термин применяется слишком часто и необоснованно) вовсе не означает, что вы должны превращаться в пассивного пациента. Вы должны брать на себя ответственность при принятии связанных с родами решений. Даже роды при беременности с повышенной степенью риска могут принести удовлетворение. Дополнительную информацию о разумном использовании новых технологий вы можете найти в главе 5.
8. Овладейте некоторыми из многочисленных методик самопомощи, которые помогут устранить дискомфорт во время родов. Женщины совсем не обязательно должны страдать при родах или подвергаться воздействию медикаментозных препаратов. Сколько родов, при которых роженицы испытывали совершенно необязательные мучения или получали огромные дозы наркотиков, могли быть иными, если бы женщины знали… Если бы она была вольна изменить положение… Если бы она знала, что можно уменьшить боль… Подробнее все эти «если бы» рассматриваются в главах 8, 9 и 10 данной книги.
Ни в коем случае нельзя считать безопасной или нормальной ситуацию, когда женщина ничего не чувствует во время родов. Боль имеет определенное назначение — она побуждает женщину предпринимать те или иные действия, чтобы уменьшить ее. Меняя положение тела, чтобы снять боль, роженица часто приносит пользу ребенку.
Боль может стать вашим внутренним индикатором состояния организма. Осознав, что боль полезна, вы заставите эти ощущения работать на вас, чтобы ускорить процесс родов. Так, например, невыносимую боль нельзя считать нормальной. Это сигнал вашего организма, который требует от вас перемен. Одна из задач данной книги — научить вас понимать язык своего тела и правильно реагировать на его сигналы. Мы рассмотрим все самые безопасные и наиболее изученные методы обезболивания во время родов, чтобы помочь вам сформировать собственную систему противостояния боли, которая наилучшим образом подходит и вам, и вашему ребенку.
Если вы переложите задачу обезболивания на плечи врача, то вас может ждать разочарование. Роды без боли и без риска — это обещание, которое ваш врач не в состоянии исполнить. Не существует обезболивающего препарата, который был бы абсолютно безопасен для матери и ребенка. Однако если вы знаете о преимуществах и опасностях применения медикаментозных препаратов в процессе родов, понимаете, когда и как нужно их применять, а также делаете все от вас зависящее, чтобы уменьшить необходимость их использования, в этом случае вы повышаете шансы на приносящие удовлетворение роды и на рождение ребенка, не подвергавшегося воздействию медикаментозных средств. Наиболее эффективно дискомфорт во время родов устраняется совместными действиями роженицы и ее ассистента. Вы включаете естественные механизмы облегчения родов, а ассистент при необходимости или по вашему желанию предлагает медицинскую или акушерскую помощь.
9. Овладейте методами, помогающими прогрессу родов. Одна из наиболее распространенных причин использования кесарева сечения — «приостановка родовой деятельности». Процесс каждых родов индивидуален, и он может развиваться с разной скоростью. Иногда он занимает несколько часов, а иногда растягивается на несколько дней. Уверенность в себе и понимание происходящих процессов помогают ускорить роды. Механизм родов — как и работа сердечно-сосудистой, пищеварительной и других систем — зависит от слаженной работы тела и сознания. Роды — это испытание не только для тела, но и для души, и их результат неразрывно связан с эмоциями и психологическим настроем. Гармония родов обеспечивается тесной связью между разумом и телом. Во второй части этой книги мы рассмотрим безопасные — с физической и психологической точки зрения — методы, стимулирующие процесс родов.
10. В большинстве случаев в вашей власти избежать кесарева сечения. В Соединенных Штатах доля родов с кесаревым сечением достигает 25 процентов, и это вызывает сомнение относительно правильности американского подхода к родам. Примерно в 5 процентах случаев кесарево сечение необходимо и даже помогает сохранить жизнь, однако остальных случаев хирургического вмешательства, которое не является обязательным, женщины могут избежать. В главе 6, «Кесарево сечение», мы расскажем о том, как минимизировать вероятность этой операции. А если хирургического вмешательства избежать невозможно, мы подскажем вам, как добиться того, чтобы главными для вас стали роды, а не операция.

У нашей семьи есть хобби — парусный спорт. В плавании под парусами, как и в процессе родов, есть факторы, которые вы можете изменить, а также те, что находятся вне вашей власти. Невозможно управлять ветром и волнами, но можно установить паруса так, чтобы приспособиться к внешним факторам. Если паруса установлены наилучшим образом, то скорость яхты выше, а качка меньше; в противном случае яхта выпадает из гармонии с силами природы. Ход ее замедляется, а качка усиливается. То же самое происходит во время родов. Как и при родах, рывки и потеря темпа являются сигналами, что необходимо установить паруса по ветру, сместить балласт, сменить парус и так далее. Тогда дело снова пойдет на лад.
Одинаковых родов не бывает. Почему одним женщинам приходится долго мучиться, а у других все проходит легко и быстро? Продолжительность родов и интенсивность ощущений определяются множеством факторов: это опыт предыдущих родов, чувствительность к боли, уровень физической и психологической подготовленности к родам, положение и размер ребенка, а также помощь, оказываемая роженице. Мы пришли к признанию того, что не существует единственного способа рожать детей. Каждая мать в состоянии найти наилучший для нее способ родить своего ребенка. Определить этот способ — непростая задача, и наша книга поможет вам решить ее. Мы стремимся не сравнивать различные варианты родов, а информировать вас о них. Только вы можете ответить на вопрос, что больше всего подходит вам и вашему ребенку.
Но даже при наличии всей необходимой информации и прекрасной подготовки добиться идеальных родов удается лишь в редких случаях. Роды непредсказуемы — это удивительное и полное неожиданностей событие. Именно в этом заключена тайна и прелесть родов. Имея за плечами двадцатисемилетний опыт, мы каждый раз все равно испытываем чувство благоговения и восхищения.

Чтобы оценить, в каком направлении движется практика родов, полезно знать, какими они были раньше.
Чтобы оценить, в каком направлении движется практика родов, полезно знать, какими они были раньше. В этой области произошло много изменений — как полезных, так и не очень. Исчез страх, что во время родов может умереть либо мать, либо ребенок. Сегодня такое случается крайне редко. Защитники современного акушерства хвастаются, что никогда раньше роженицам и новорожденным не обеспечивалась подобная безопасность. Оппоненты возражают, что 25 процентов родов заканчиваются кесаревым сечением, и это значит, что американский подход к родам не так уж хорош. Кроме того, многие родители чувствуют, что современный «высокотехнологичный» подход к родам лишает их ощущения контроля и мешает полноте ощущений. Посмотрим, какой путь развития прошла современная практика родов, и что могут сделать родители, чтобы усовершенствовать ее.

В прежние времена роды были общественным событием, происходившим в стенах дома. Помогать роженице приходили подруги и родственники, причем это занятие считалось сугубо женским делом. И действительно, в шестнадцатом веке врача-мужчину могли даже сжечь на костре за то, что он взял на себя роль повивальной бабки. Опытные матери помогали облегчить состояние роженицы и подсказывали новичкам, что нужно делать, а после родов продолжали ухаживать за молодой матерью во время ее вынужденного «заточения». Женщины рожали в присутствии знакомых помощниц в комфортной обстановке собственного дома.
Повитухи. До начала двадцатого века почти на всех родах присутствовали повитухи. Эти женщины славились своими умелыми руками, а искусством родовспоможения они овладевали не по книгам, а учились у других повитух, а также на собственном опыте, основой которого было представление о родах как о естественном процессе. Инструментом повитухи были ее руки, и она занималась роженицей, а не только родовыми путями. Женщины обычно рожали в вертикальном положении, а повитухи приспосабливались к их нуждам. В то время врачи никак не участвовали в родах; это было женское дело, окруженное представлениями, которые доктора относили к категории «магии» или «предрассудков».
Однако в те времена роды были совсем не простым делом. Женщины боялись умереть во время родов. Церковь советовала беременным женщинам заранее покаяться и примириться с Господом — на случай, если они не переживут родов. Влияние церкви распространялось даже на такие сугубо личные события, как роды, и женщин убеждали, что родовые муки — это неизбежное следствие первородного греха. На всех женщин несправедливо распространяли «проклятие Евы», упоминаемое в Книге Бытия (3:16): «… в болезни будешь рождать детей»1. Врачи того времени также верили в церковный догмат о неизбежности боли. К счастью, в 30-х годах двадцатого века британский акушер Грантли Дик-Рид бросил вызов этому мрачному взгляду на роды, заявив: «Роды не обязательно должны сопровождаться болью».
Перемены назрели. С приходом века науки и разума роды стали объектом исследования. В результате появилось стремление понять естественный процесс родов и, что более важно, научиться управлять им. Здесь свое слово сказали врачи.
В начале девятнадцатого века чисто мужские медицинские факультеты Европы привлекали американцев, которые хотели стать врачами. Курс, посвященный родам и родовспоможению, составлял лишь незначительную часть медицинской подготовки. Врачи, отпугиваемые ритуалами, которыми были окружены роды, чувствовали какую-то магию, скрывавшуюся за профессией повитухи. Повитухи приглашали врача лишь в тех случаях, когда возникали осложнения. Врач делал кесарево сечение только для того, чтобы спасти ребенка, когда мать уже умерла или должна была умереть.
Присутствие мужчин при родах. В отличие от Европы Америка более благосклонно отнеслась к идее присутствия врачей при родах. Между повитухами-женщинами и врачами-мужчинами развернулась затяжная война, не прекращающаяся до сих пор. Врачам, вернувшимся из Европы с теоретическими знаниями о родах, была нужна работа. Их первая маркетинговая стратегия заключалась в том, чтобы убедить женщин, что вооруженный знаниями мужчина способен облегчить естественный процесс родов и предотвратить осложнения. Роды в присутствии врача-мужчины вошли в моду, и женщины были готовы платить за это немалые деньги. В конечном итоге представительницы среднего и высшего классов в массовом порядке начали пользоваться услугами врачей, оставив повитух и акушерок для бедных и необразованных слоев населения. Роды стали отправной точкой для того, чтобы врач взял на себя заботу о здоровье всех членов семьи. Оказание помощи при родах превратилось в один из способов формирования медицинской практики и получения статуса уважаемого профессионала. В те времена врачи придерживались следующей логики: роды — это дело медицины, а поскольку врач имеет медицинское образование, роженица нуждается в помощи врача.
Профессиональные инструменты. После прихода мужчин в сферу, ранее считавшуюся чисто женской, роды неизбежно подверглись механизации. Для многих врачей родовые пути женщины мало чем отличались от механического насоса, и они изобретали инструменты для совершенствования процесса родов. Возьмем, к примеру, акушерские щипцы. Появившийся в восемнадцатом веке и поначалу использовавшийся лишь для извлечения мертворожденных детей, этот холодный металлический инструмент стал средством вторжения мужчин в область, где раньше доминировали женщины. Протаскивание ребенка по родовым путям при помощи щипцов превратилось в стандартную процедуру «современных» родов. Мужчин обучали пользоваться этим инструментом в учебных заведениях, которые можно сравнить с современными ремесленными училищами; эти люди пришли на рынок как «мужчины-повитухи». Акушерские щипцы считались инструментом, неподобающим «неквалифицированной» женщине-повитухе. Эти железные руки дали мужчинам — а впоследствии и врачам — преимущество в конкурентной борьбе за рынок. Кроме того, щипцы принесли с собой в процесс родов и другие серьезные перемены. При использовании акушерских щипцов женщине приходилось лежать на спине, чтобы мужчина-акушер или врач могли работать этим инструментом. Для того чтобы обеспечить пространство для щипцов, требовалась эпизиотомия, или хирургический разрез, расширяющий отверстие влагалища.
Расцвет акушерства и закат повитух. В Европе акушеры-мужчины и повитухи мирно сосуществовали вместе — это было нечто вроде совместного предприятия. Учебные заведения готовили и тех, и других. Женщины-акушерки помогали при неосложненных родах (дома или в больнице), а врачи принимали роды, требовавшие специальных знаний. В некоторых странах, например, в Голландии, такая ситуация сохранилась до наших дней, обеспечивая самую лучшую в мире статистику безопасности матери и ребенка. Однако в Америке этот диктуемый здравым смыслом подход к родам так и не был реализован.
Последний удар по ремеслу повитух и акушерок нанесло лицензирование. К началу двадцатого века лицензия превратилась в синоним компетентности, и акушерке требовалось подтверждать свою квалификацию перед лицензионной комиссией штата, которую контролировали приобретавшие все большее влияние медики. В идеале, лицензирование должно было усовершенствовать и популяризировать акушерскую помощь, но этого не случилось. К этому времени акушерки утратили независимость и работали под наблюдением врачей. Даже профессор кафедры акушерства медицинского факультета Гарварда был мужчиной. Общество было склонно недооценивать искусство акушерок и больше ценило университетское образование, чем вековой опыт. Акушерки помогали женщинам рожать, доверяя природе и оставляя время для естественного завершения родов, что не согласовывалось с научным подходом. Врач же, получавший подготовку ученого, не доверял природе и стремился управлять ходом событий.
Чья вина? У вас может возникнуть вопрос, как женщины допустили такое? Практика родов не появилась на пустом месте, а формировалась постепенно, испытывая влияние различных социальных факторов. Чтобы понять, как это случилось, необходимо проанализировать мировоззрение, превалировавшее в ту эпоху. В те времена женщины боялись страданий и смерти во время родов. Любые новые методы, обещавшие повысить шансы на выживание ребенка и уменьшить страдания матери, с энтузиазмом встречались женщинами. Желание безопасных и безболезненных родов значило больше, чем пол того, кто принимает роды. Это желание было настолько сильным, что женщины преодолели викторианскую скромность и доверились акушерам-мужчинам. Страх перед смертью или длительными родовыми муками заставил женщин верить в любые обещания облегчить их участь.
Новая акушерская наука предлагала услуги, которые были востребованы обществом. Однако женщины хотели того, что врачи дать не могли — безболезненные роды без всякого риска. Хлороформ и эфир, иногда приводившие к смерти матери и ребенка, никак нельзя было назвать безопасными. Женщины и врачи выбирали наилучший доступный вариант — с учетом традиций и научных знаний того времени. Врачи были убеждены, что дают женщинам то, что те хотят. Но где-то посередине между народной мудростью и наукой лежала еще не оформившаяся область знаний. Именно отсутствие этого важного звена — информированности женщины — и создавало не разрешенные на тот момент проблемы.
В разнообразных книгах, посвященных истории этого предмета, стало модно ругать сложившуюся в те времена систему. Однако их авторы упускают из виду один важный исторический факт. Ожидать от женщин и врачей в восемнадцатом и девятнадцатом столетиях какого-то иного образа действий не приходится — совершенно естественно, что они не могли обладать мышлением современного человека. Женщины девятнадцатого века отличались от современных. Первая женщина в городе, прибегнувшая к помощи акушера-мужчины, брала на себя ответственность за выбор, отличавшийся от выбора ее подруг. Она считала свой выбор правильным. Откуда ей было знать, что современные женщины смотрят на эту проблему иначе? Одна из рожениц рассказывала нам: «Моя бабушка родила первых двух детей дома, а третьего в больнице. Она не могла понять, почему я решила рожать детей дома. Как только появилась такая возможность, она прибегла к услугам больницы. На проблему выбора «дом или больница» она смотрит совсем по-другому». Представьте себе, что женщина начала двадцатого века наблюдает, как женщины девяностых годов рожают детей в состоянии наркотического опьянения. Сомнительно, что у нее сложилось бы высокое мнение о наших умственных способностях.
Хорошо это или плохо, но дело сделано. Изменения, произошедшие в практике родов в восемнадцатом и девятнадцатом столетиях, нельзя оценить однозначно. С одной стороны, новая акушерская наука развеяла многие предрассудки, окружавшие роды. «Механизировав» роды, наука сняла завесу тайны с этого процесса. Научные знания о нормальном процессе родов позволили понять причину осложнений и выработать способы борьбы с ними. С другой стороны, упадок искусства повитух и расцвет научного акушерства дегуманизировал роды, превратив их в задачу по управлению временем, а также позволил мужчинам и инструментам взять на себя «управление» процессом, с которым природа и так прекрасно справлялась.

К началу двадцатого века женщины поверили, что врачи способны обеспечить им более безопасные и быстрые роды, чем традиционные акушерки. Женщины почти ничего не знали, что происходит с их телом и как оно работает во время родов. Кроме того — и это еще важнее, — они перестали доверять своему телу. Последним ударом по вере в себя стало следующее событие, в корне изменившее практику родов: роды из дома были перенесены в больницу.
На чьей территории? Дом роженицы был последним остатком «территории», когда-то контролировавшейся самой женщиной. К началу двадцатого века освященная веками традиция рожать дома разделила участь повитух. До 1900 года в больницах появлялись на свет менее 5 процентов детей; к 1936 году эта цифра увеличилась до 75 процентов, а к 1970 году — до 99 процентов. Приоритетами больницы были стандартные процедуры, эффективность и прибыль. Стоит отметить, что в 1890 году (точно так же, как и в 1990) не существовало доказательств, что роды под наблюдением врача безопаснее, чем домашние роды в присутствии опытной акушерки. Роженицы и врачи просто считали их более безопасными, и этот взгляд на роды сохраняется по сей день. На самом же деле статистика говорит о том, что домашние роды под присмотром акушерки были гораздо безопаснее. После того как роды переместились из дома в больницы, резко увеличилась смертность женщин от «родильной горячки» (инфекции). Причиной этой трагедии стали переполненные палаты и плохо вымытые руки врачей — в то время еще не знали о бактериологической природе этого осложнения и не имели антибиотиков для борьбы с ним.
К началу двадцатого века семейный врач, оказывающий акушерскую помощь, стал более квалифицированным. В его медицинском чемоданчике появились инструменты и средства обезболивания (применялись такие анестетики, как хлороформ и эфир). Он был убежден, что природа знает свое дело, но она слишком медлительна, и что он может усовершенствовать или, по меньшей мере, ускорить естественный процесс. Ждать долгие часы и не использовать свои медицинские знания — это было выше его сил. «Не стойте просто так — делайте что-нибудь!» — эта фраза стала девизом для тех, кто принимал роды. Акушерка же верила в мудрость природы и обладала достаточным терпением, чтобы ждать. Как бы то ни было, вторжение мужчин в эту сферу, а также перенос родов из дома в больницу стали главными поворотными пунктами в истории родов. Сегодня эти факторы по-прежнему влияют на практику родов.
Модные течения в сфере родов. Вскоре стало модным рожать в больнице — в противоположность предыдущим десятилетиям, когда больницы служили для приема бедных и несчастных. Во все времена стандарты в медицине определялись средним классом и высшими слоями общества, и к 40-м годам двадцатого века роды в больнице стали общепринятой практикой. Женщины больше не хотели сидеть взаперти. Сформировалась мода на материнство, и беременные женщины теперь с гордостью появлялись на публике. Роды в больнице были составной частью этой тенденции. Это было новое направление в акушерстве, а «новое» отождествлялось с лучшим.
Превосходной иллюстрацией взглядов того времени может служить выдержка из журнальной статьи 1926 года:
«А зачем вообще нужна больница? — спросила молодая женщина у знакомого акушера. — Почему бы не родить ребенка дома?»
«А что вы будете делать, если ваш автомобиль сломается на проселочной дороге?» — ответил врач вопросом на вопрос.
«Попытаюсь починить его», — сказала эмансипированная женщина.
«А если не сможете?»
«Тогда организую доставку в ближайший гараж».
«Совершенно верно. Именно там есть нужные инструменты и квалифицированные механики, — согласился врач. — То же самое можно сказать и о больнице. Я смогу выполнить свою работу наилучшим образом — а в медицине должно быть только так — не в тесной маленькой комнате или в частном доме, а там, где у меня есть нужное оборудование и умелые помощники. Если что-то пойдет не так, у меня под рукой будут все известные средства для борьбы с опасностью».
Кто станет оспаривать это?
Безболезненные роды. Для женщин облегчение родовых мук было более важным, чем вопрос о месте родов или о том, кто будет их принимать. Поскольку анестетики находились в распоряжении врачей, именно врачи взяли под контроль индустрию родов. В начале двадцатого века в Германии был разработан метод безболезненных родов, который получил название «сумеречного сна» и который предполагал применение трех видов наркотических препаратов. В самом начале родов женщине делали укол морфия, чтобы приглушить боль, затем вводили воздействующий на память скополамин, чтобы женщина не ощущала своего тела и забыла о родовой травме, а на последней стадии давали ей вдохнуть дозу хлороформа или эфира, отключая сознание во время прохождения ребенка по родовым путям. С приходом «сумеречного сна» будущая мать из активного участника родов превращалась в пребывающего в полубессознательном состоянии пациента.
Замечание Марты.В начале шестидесятых годов, когда я только начинала учиться на медсестру, у женщин, наконец, возникли подозрения. Я помню рассказы своих преподавателей о женщинах в состоянии «сумеречного сна», которые вели себя как дикие звери, так, что их приходилось привязывать к кроватям. Они терпели ужасные муки, но не могли ничем себе помочь; просыпаясь, они даже не помнили, что с ними происходило. Я уверена, что ухаживавший за этими женщинами персонал просто не представлял себе, что все может быть по-другому, и что люди, рассказывавшие эти ужасные истории, способствовали появлению целого поколения девушек с преувеличенным страхом перед родами, который сохранялся на протяжении нескольких десятилетий после того, как метод «сумеречного сна» вышел из употребления.
Американские врачи поначалу отвергли эти анестетики как ненадежные и небезопасные. Однако женщины настаивали на их применении. Женщины из обеспеченных слоев общества даже ездили в Германию, чтобы избежать родовых мук, а по возвращении превозносили преимущества «сумеречного сна» и популяризовали применение этого метода. Врачей-мужчин, которые опасались использовать эти препараты, обвиняли в отсутствии сострадания к женщинам — в те времена избавление от родовых мук считалось неотъемлемой частью движения за права женщин. Больницы уступили требованиям клиентов и включили «сумеречный сон» в список преимуществ родов в больнице. В 20-х годах двадцатого века «сумеречный сон» стал такой же визитной карточкой больниц, как «семейные роды» в 80-х годах, и превратился в стандарт акушерской практики. Вместо того чтобы сосредоточиться на причинах боли (страх и напряженность), больницы делали акцент на страхе боли, предлагая лекарства для ее устранения.
Роды в больнице. Добиваясь успехов в своем стремлении к безболезненным и безопасным родам, женщины утрачивали возможность играть активную роль в появлении ребенка на свет. Анестезия принесла значительные изменения в практику родов, сложившуюся с незапамятных времен. Смена вертикального положения на горизонтальное — эта практика сохраняется в больницах и по сей день — была абсолютно необходимой, поскольку теперь женщина находилась под воздействием наркотических препаратов и не могла ходить в процессе родов или тужиться, помогая ребенку выйти наружу. Анестетики лишали ее возможности управлять своим телом, что привело к появлению ремней для рук и ног. К этому новому беспомощному положению во время родов прибавились такие унизительные (и абсолютно ненужные!) процедуры, как клизма и бритье лобка. Роженицу превращали в идеального пациента для хирургической операции — чистого и спящего.
Теперь — поскольку женщина была не в состоянии родить сама — требовалось извлечь ребенка из ее тела. Это означало применение акушерских щипцов, эпизиотомии, а иногда и медикаментозных препаратов для ускорения и стимуляции родов. Немилосердный разрез при эпизиотомии преподносился как необходимость — для ускорения второй фазы родов и для предотвращения разрывов.
После родов женщину отвозили в послеоперационную палату, где она отходила от наркоза после «операции». Через несколько часов она просыпалась в своей палате и узнавала, кто у нее родился, девочка или мальчик. Тем временем младенцы тоже приходили в себя после испытаний, которых они себе никогда бы не пожелали. Новорожденного клали в металлический ящик и отвозили в детскую палату к другим безымянным младенцам, где он оставался прикованным к этому ящику. Накачанных наркотиками ребенка и мать соединяли для кормлений, проводившихся по жесткому графику каждые четыре часа, но большую часть времени они проводили отдельно друг от друга, чтобы мать отдохнула, а ребенка могли осмотреть «специалисты». Мать не только не принимала участия в процессе родов, но и была лишена возможности ухаживать за собственным ребенком — считалось, что ради ее же блага и блага новорожденного.

В начале двадцатого века ролы рассматривали как патологический процесс, требующий медицинской помощи. Солидные учебники акушерства провозглашали, что здоровые роды естественным путем проходят лишь у незначительного числа женщин и что в большинстве случаев этот процесс нуждается в усовершенствовании. Акушерам-гинекологам внушали, что все женщины обязаны испытать на себе преимущества щипцов и эпизиотомии. Потребовалось шестьдесят лет, чтобы врачи изменили свою точку зрения и осознали тот факт, что медицинское вмешательство требуется лишь в крайне ограниченном числе случаев. Взгляд на роды как на патологию, а также необходимость для врача спасти женщину от «природных опасностей», пропагандировались известным в 20-х годах акушером Джозефом Дили: «Я часто думал, что женщине, возможно, природой предназначено погибнуть в процессе воспроизведения рода — подобно тому, как самка лосося умирает после того, как отложит икру».
Во всех этих изменениях был лишь один положительный аспект. Роженицы доверяли врачам свою безопасность во время родов, и это перекладывало ответственность на плечи врачей. Квалификация врачей росла, и больницы стали предлагать все более качественную помощь. Врачи-мужчины, принимавшие роды, получили более подходящий для их профессии титул. Словосочетание «мужчина-повитуха» звучало несколько странно и даже уничижительно. Теперь врача, специализирующегося на родах, стали называть акушером (obstetrician, от латинских ob и stare, — что, по иронии судьбы, переводится как «стоять рядом, наблюдать»). Однако вместо того чтобы стоять рядом на тот случай, если понадобится их помощь, акушеры стали на пути естественного процесса родов.
Управляемые роды — управляемые дети. Теперь женщины утратили веру в свою способность рожать и переложили всю ответственность на специалистов. Эта неуверенность распространилась и на такую сферу, как материнство. Женщины стали спрашивать врачей: «Что мне делать, если ребенок заплачет?» Они желали получить ответы, основанные на принципах науки, измеримые и контролируемые. Именно в этом кроется причина появления жестких режимов и сурового воспитания, которые якобы не давали избаловать детей. Самым абсурдным нововведением была замена грудного вскармливания искусственным. Многие женщины верили, что искусственное молоко, которое изобретали ученые, гораздо лучше подходит ребенку, чем то, что вырабатывается организмом матери. Врачи решали, должна ли мать кормить младенца — они брали пробу ее молока, встряхивали в бутылочке и рассматривали на свет, определяя его плотность. Переход от грудного вскармливания к искусственному, похоже, удовлетворил и учеников, и учителей. Мать освобождалась от обязанности самой вскармливать свое дитя. Искусственное вскармливание было удобно и врачам, поскольку — в отличие от грудного вскармливания — этим процессом можно было управлять, выписывая рецепты и внося разнообразные изменения. Они могли что-то сделать. Искусственное молоко стало еще одним способом привязать молодых матерей к врачам. Подобно новому акушерству, искусственное вскармливание превратилось в стандарт для образованной и обеспеченной части общества. Прабабушка рассказывала нам о том, как врач проверял плотность ее грудного молока при рождении всех четверых детей: «Два раза он говорил, что я «способна кормить». В двух других случаях он предупредил, что я могу навредить ребенку своим некачественным молоком. После рождения всех детей я была абсолютно здорова, но мне даже не приходило в голову оспорить предписания врача».
Матери сдались под нажимом этой маркетинговой практики, и к 1960 году доля грудного вскармливания упала до жалких 20 процентов. Даже женщины, делавшие выбор в пользу грудного вскармливания, были вынуждены рано отнимать ребенка от груди. Изменения в практике родов и вскармливания младенцев привели к переменам в воспитании. Детям было предписано соблюдать строгий режим, и они больше не спали со своими матерями. Как и в случае с родами, матери больше полагались на сочинявших книги специалистов по воспитанию детей, чем на здравый смысл и понимание потребностей своего ребенка. В вопросах рождения и воспитания детей женщины верили не в народную мудрость и собственную интуицию, а в наставления признанных специалистов.
Ради их же блага? Оглядываясь назад, можно с уверенностью сказать, что во взглядах на роды и вскармливание детей царила полная неразбериха, однако ничьей вины в этом не было. Женщины искренне верили, что медицинское вмешательство в естественный процесс осуществляется ради их же блага, а врачи были убеждены, что спасают женщин от мучений и смерти во время родов. И положение действительно улучшилось: матери имели все основания ожидать, что покинут родильную палату живыми и со здоровым ребенком. Страх смерти или инвалидности, не дававший покоя роженицам, остался в прошлом — произошло это, правда, скорее вследствие выявления бактериального характера инфекции и изобретения антибиотиков, чем из-за изменения места родов или замены акушерки врачом. Тем не менее, к концу 50-х годов двадцатого века женщины стали ставить под сомнение тенденцию придать родам медицинский характер. На протяжении следующих десятилетий женщины будут внимательно вглядываться в картину родов, задаваясь вопросом: «Что же здесь не так?»
ПРАКТИКА РОДОВ В ПЕРИОД 1950–1990 ГГ. — ПРИОРИТЕТ ЖЕНЩИНЫ
Поворотным пунктом в истории родов стали 60-е годы, когда матери наконец стали брать на себя ответственность за выбор варианта родов. Пришло время, когда некоторые женщины задумались о том, что роды могут быть не такими. Они чувствовали, что их чего-то лишают, и были полны решимости вернуть себе это. Следующие несколько десятилетий они боролись за свои права, но роды уже настолько срослись с медициной, что женщинам было трудно отстаивать свои требования перед сообществом акушеров-гинекологов.
Другим препятствием для реформы в сфере родовспоможения стало отсутствие альтернатив. Повитухи практически исчезли. К 1970 году акушерская наука добилась такого признания, что почти от каждых родов женщины ожидали получить здоровую мать и здорового ребенка. Большинство женщин не находили в себе сил противостоять медицинско-технологическому истеблишменту и — если честно — не были уверены в необходимости этого противостояния. Менее покорные страстно и даже воинственно требовали перемен. Они не желали возвращаться к временам средневековья, но были убеждены, что современное акушерство, прикрываясь идеей прогресса, «вместе с водой выплескивает и ребенка».

В шестидесятых годах женщины начали делиться друг с другом знаниями о родах. Курсы по подготовке к родам давали женщинам возможность управлять процессом родов, демонстрируя, что это пойдет на благо как матери, так и ребенку. По мере того как женщины брали на себя ответственность за связанные с родами решения, отмечалась постепенная гуманизация того, что происходило в родильной палате. Роженицы стали требовать, чтобы отец ребенка принимал участие в родах. До 70-х годов двадцатого века человек, участвовавший в зачатии ребенка, был отлучен от родов. Потребительский спрос привел мужчин в родильную палату, чтобы они могли видеть появление своего ребенка, а также поддержать супругу. Такие слова, как «выбор» и «альтернатива», были очень модными в 60-е годы, что нашло отражение в девизе Международной ассоциации подготовки к родам (ICEA): «Свобода выбора через знание альтернатив».
Обезболивающие средства. Главной проблемой родов по-прежнему оставалась боль, но теперь женщины начали понимать, что могут повлиять на свое восприятие боли при помощи методов, описанных в книгах Грантли Дик-Рида «Роды без страха», Роберта Брэдли «Роды с мужем-инструктором», а также в работах французского акушера Фернана Ламаза. Еще в 30-х годах двадцатого века доктор Дик-Рид поставил под сомнение общепринятое положение о неизбежности боли во время родов. Дик-Рид считал, что сочетание расслабления и информированности поможет справиться с болью. Он был убежден, что при должном понимании и поддержке нормальные роды не обязательно должны быть болезненными. Двадцать лет спустя инструкторы по подготовке к родам признали его правоту и стали знакомить женщин с его методикой. Сформировались два направления подготовки к родам. Одно учило роженицу отвлекаться от боли и от того, что происходит в ее теле. Однако неудовлетворенность эскарпистскими методами и внимание, которое стало уделяться внутреннему миру человека, привели к появлению нового подхода к управлению родами: женщине предлагалось не отвлечься от боли, а понять физиологический процесс родов, прислушаться к внутренним сигналам и действовать в соответствии с ними. Этот метод в большей степени соответствовал психологии женщины. Роды представляли собой «психосексуальный опыт», которого женщины не хотели лишаться. В основе всех новых методик, несмотря на различия, лежало одно основное положение: женщина может управлять болью во время родов или, по меньшей мере, сказать другим, как это делать. И самое главное — женщина способна контролировать роды. Более того, это является ее обязанностью.
Назад к природе. Философия возврата к природе начала 70-х годов и вызов авторитетам, характерный для 60-х годов, оказали влияние на отношение к родам. Люди начали скептически относиться к научному прогрессу и ко всем официальным учреждениям, в том числе и медицинским. Предпочтение стали отдавать естественным родам. Точно так же, как в начале века модным считалось спать во время родов, в шестидесятых и семидесятых годах упор делался на сохранение полного сознания. Ощущения во время родов следовало испытать в полной мере, а не сглаживать их медикаментозными средствами или портить больничными правилами и процедурами. Для женщин естественные роды стали желанной целью, тогда как официальная медицина считала их модной, но недостижимой мечтой.
Большой маскарад. После того как закончился послевоенный бум рождаемости, больницы, опасаясь, что их родильные палаты опустеют, стали прислушиваться к реальным консультантам — тем, кто рожал детей. Побуждаемые скорее запросами клиентов, чем искренним стремлением к переменам, больницы начали предлагать альтернативы. Первым из нововведений стали так называемые альтернативные центры родов (ABC), в которых создавалась приближенная к домашней обстановка. Однако этой достойной одобрения инициативы было явно недостаточно. Цветные занавески в комнатах таких центров не могли скрыть медицинский подход к родам. Врачи и медсестры были по-прежнему убеждены, что роды представляют собой потенциальный медицинский кризис, а не естественный процесс, требующий понимания и поддержки. И действительно, 70-е годы характеризуются еще большим внедрением технологии в практику родов.
Возвращение домой. Небольшая часть женщин осознала невозможность изменения медицинского подхода к родам и полностью порвала с официальной медициной, предпочитая рожать дома или в независимых (то есть «неподконтрольных больницам») родильных центрах. Многие люди считали таких женщин, осмелившихся отказаться от безопасных и отвечающих санитарным нормам больничных условий, «безответственными», но женщины возражали, что именно ответственность заставляла их искать альтернативные варианты родов.
Высокотехнологичные роды. В 70-х годах двадцатого века в родильной палате появился электронный фетальный монитор — прибор, оказавший существенное влияние на практику родов в последующие десятилетия. Сторонники объявляли фетальный монитор спасающим жизнь устройством, которое может выявить опасность для ребенка во время родов и подать сигнал врачу, чтобы тот вовремя вмешался и предупредил травму или даже смерть новорожденного. Оппоненты возражали, что фетальный монитор создает больше проблем, чем разрешает. Как бы то ни было, младенцы на протяжении многих тысячелетий покидали чрево матери без помощи электроники. Правы были обе стороны. Фетальные мониторы сохранили разум и жизнь многим детям, но в то же время стали причиной большого числа неоправданных хирургических вмешательств и укрепили веру в то, что лишь тонкая грань отделяет любые роды от опасного для жизни кризиса. Тем не менее, фетальные мониторы завоевали прочную популярность задолго до того, как была доказана их бесполезность или безопасность.
Хирургическое вмешательство. В период с 1970 по 1990 годы доля кесаревых сечений подскочила с 5 до 25–30 процентов. Задумайтесь об этом! Возможно ли, чтобы за двадцать лет органы деторождения 30 процентов женщин пришли в негодность? Может быть, дело не в организме роженицы, а в системе акушерской помощи? В основе увеличения доли кесаревых сечений лежали многие причины, в том числе использование фетальных мониторов и кризис «преступной халатности» в акушерской практике.
Роды и закон. Страх ответственности, пропитавший родильные палаты в конце двадцатого века, оказал огромное влияние на практику родов. Когда на свет появлялись дети с теми или иными отклонениями — даже если ничьей вины в этом не было, — кто-то должен был за это расплачиваться. За последние двадцать лет сумма страховки от преступной халатности врача утроилась — так же, как и количество кесаревых сечений. На несчастье зарабатывались деньги. Угроза судебного преследования черной тучей нависла над родильной палатой, влияя на принимаемые решения. До сих пор в основе принимаемых врачом решений лежало благополучие матери и ребенка. Теперь же главной целью врача, похоже, становилось стремление избежать судебного иска. «Сделали ли вы все возможное, чтобы предотвратить травму ребенка?» — спрашивали в суде обвиняемого врача. «Все» — это означает использование всех известных тестов и видов вмешательства, которые — независимо от того, пошли ли они на пользу матери и ребенку — обелят врача в суде. Мы убеждены, что пока акушеры не избавятся от страха судебного преследования и не будут найдены более совершенные способы компенсации родовых травм (например, такие, как фонд помощи при родовых травмах), женщины не получат возможности рожать так, как они хотят.
Роды без боли. Даже в 80-е годы двадцатого века центральной проблемой оставалось облегчение боли. Несмотря на то, что на курсах по подготовке к родам женщин учат использовать собственное тело для ослабления боли или хотя бы для управления ею, многие выбирают вариант родов, обещающий избавление от боли, что в настоящее время предполагает применение эпидуральной анестезии. Специалисты по акушерской анальгезии также усовершенствовали свою методику и теперь могут включать и выключать обезболивающие препараты на разных стадиях родов, обеспечивая матерям полноценные ощущения и некоторую свободу движений. Философия восьмидесятых годов «нет ничего невозможного» проложила себе путь в родильную палату.

Мы убеждены, что 90-е годы станут десятилетием, когда женщины реализуют свое право выбора в отношении родов — что для них лучше, доступнее и удобнее. Философия «нет ничего невозможного» уступит место пониманию того, что это неверно. Женщины должны делать выбор на основе полной информации и понимать, что за все приходится платить.
Женщины помогают друг другу. Мы уверены, что одна из тенденций, которая выйдет на первый план в 90-х годах, — это понимание того, что во время родов женщина нуждается в помощи женщины. Мы уже стали свидетелями появления новой профессии — профессионального ассистента роженицы. Эта женщина — обычно акушерка, инструктор по подготовке к родам или медсестра — специально подготовлена для того, чтобы оказывать помощь и поддержку молодой матери во время родов. Поток энергии от опытного ветерана к новичку помогает молодой матери действовать в согласии со своим телом, распознавать его сигналы и соответствующим образом реагировать на них, чтобы процесс родов протекал более комфортно и эффективно. Ассистент также играет роль посредника между роженицей и ее супругом, с одной стороны, и обслуживающим персоналом — с другой, помогая женщине участвовать в принятии решения, если рассматривается необходимость вмешательства. Однако, как мы увидим к главе 3, этот ассистент не заменяет отца ребенка.
Деньги и роды. В каждом десятилетии можно выделить свою движущую силу происходивших процессов, и в девяностые годы такой силой стали деньги — или, если быть более точным, их недостаток. Возрастающая стоимость медицинского обслуживания в Америке и требование равного доступа к здравоохранению делали неизбежной необходимость выбора. У некоторых женщин традиционная страховка с высокими выплатами позволяла выбирать врачей, но многие лишились свободы выбора и были вынуждены пользоваться услугами тех врачей, которые были указаны в страховом полисе. Общество не знало, что происходит за закрытыми дверьми страховых компаний. В ближайшем будущем от всех компаний потребуют страховать своих работников, и американская система свободного предпринимательства уже открывает двери для страховых брокеров, каждый из которых обещает больше за меньшие деньги. Медицинское обслуживание будет передано в ведение компании, которая обещает обеспечить минимальные затраты, что приведет к невозможности выбрать врача — причем такую ситуацию сами работники изменить не смогут, а работодателям это не по карману. Конечно, это хорошо, что люди застрахованы, — только что они получат за свои деньги?
Эти перемены затронут не только акушеров-гинекологов. Исчезнет законная гордость, которую испытывает врач, которого выбрали благодаря репутации компетентного и внимательного специалиста. Теперь причина выбора проста: «Вы значитесь в моей страховке». Однако многие страховые полисы предусматривают значительное сокращение гонорара врача, и поэтому ради сохранения своего заработка акушер-гинеколог вынужден либо принимать в два раза больше женщин, либо тратить в два раза меньше времени на каждую из них. Парадокс заключается в том, что в конечном итоге женщины требуют, чтобы им уделяли больше времени, но не желают или не могут платить за это.
К положительным моментам можно отнести то, что экономические реалии заставляют людей задуматься о том, что для них важно, возможно, необходимо и желательно, а затем искать способы получить это. Люди начинают задаваться вопросом, так ли уж необходима эта дорогостоящая врачебная помощь и сложная технология для безопасных и приносящих удовлетворение родов. Мы предполагаем, что большинство женщин (или страховых компаний) выберут следующую модель как наиболее удовлетворительную и экономичную: акушерка в качестве главного ассистента и врач в качестве консультанта. В последние пять лет двадцатого века, по мере того, как Америка будет определяться со своими приоритетами, мы станем свидетелями давно назревшего пересмотра взглядов на экономические аспекты родов.
Изменения в философии родов. Следует ожидать сдвига во взглядах на роды — их перестанут приравнивать к болезни и признают естественным процессом. Внимание и ресурсы сосредоточатся на 90 процентах матерей, которые могут родить ребенка при минимальном медицинском вмешательстве, что даст возможность улучшить акушерскую помощь тем 10 процентам, которые нуждаются в помощи специалистов.
Изменение положения роженицы. «Ловцы младенцев», приготовьтесь к переменам! Сидящий врач и лежащая на спине пациентка — это картинка из прошлого. Ей на смену приходят активные роды и роды в вертикальном положении.
Увеличение числа акушерок. Большее распространение получит сотрудничество акушерок и врачей. Акушерка будет наблюдать за беременной женщиной и помогать при нормальных родах, дав врачу возможность заниматься тем, чему его учили — оказывать индивидуальную помощь роженицам, у которых возникли осложнения. Результатом для потребителя станет повышение качества медицинской помощи, поскольку врачи, профессиональные ассистенты и акушерки будут работать вместе, обеспечивая каждой матери безопасные и приносящие удовлетворение роды.
Возвращение домой? Домашние роды могут стать одним из доступных для женщин вариантов лишь при выполнении двух условий: во-первых, если акушерки смогут организоваться и поддерживать высокий уровень подготовки, лицензирования и саморегулирования — а их будут воспринимать как квалифицированных специалистов, — и, во-вторых, если врачи и больницы проявят желание обеспечить необходимую медицинскую подстраховку. Часть женщин всегда будут предпочитать роды в домашних условиях. Лицензирование вместо запрета, а также медицинское сопровождение и поддержка сделают домашние роды еще безопаснее. Тогда акушерки, принимающие роды на дому, смогут действовать в рамках закона и станут частью системы здравоохранения.
Естественные или управляемые роды? Многие женщины будут считать, что больничная обстановка лишает их силы и женственности. Они предпочтут рожать дома, в специальном центре или проявят достаточно настойчивости, чтобы роды в больнице обеспечили бы им «полноту ощущений». Однако останутся и женщины, которые сделают выбор в пользу управляемых родов. Это те, кого удовлетворяет нынешний американский вариант родов и кто хочет иметь некоторый «опыт» родов, но предпочитает комплекс из искусственной стимуляции, питоцина, электронного мониторинга плода и эпидуральной анестезии. Оба варианта родов будут доступны — в зависимости от желания женщины или медицинских показаний.
Новая щадящая технология. В целом, высокотехнологичные методы будут применяться лишь при необходимости и так, чтобы они не препятствовали естественному процессу родов. Следует ожидать, что на протяжении следующего десятилетия доля кесаревых сечений уменьшится вдвое — при условии реформы законодательства, совершенствования техники и выхода акушерок на первый план в качестве главного специалиста, принимающего роды.

Женщины должны взять на себя ответственность за связанные с родами решения. Врачи — как никогда раньше за всю историю акушерства — готовы к переменам. Дороговизна медицинского обслуживания стала обязательной темой выступлений политиков, информированность женщины значительно повысилась, а сложившаяся практика родов вызывает все большее недовольство. Проявите себя разумным потребителем. Проанализируйте доступные варианты. Опираясь на собственные желания и потребности, выберите ассистентов и место родов, которые лучше всего подойдут для вас и вашего ребенка. Если эти варианты доступны в вашем регионе — добивайтесь их. Практику родов должны диктовать не врачи и страховые компании, а сами женщины. В следующем поколении именно тот, кто вынашивает ребенка, будет определять условия его появления на свет. Нас ждут перемены к лучшему. Мы предвидим, что девяностые годы станут золотым веком акушерства — и самым подходящим временем для того, чтобы родить ребенка.