Когда мне было десять лет и у меня начались менструации, мне сказали, что у всех женщин в нашей семье малоподвижная лобковая кость, и поэтому всем делают кесарево сечение.

Во время своих первых родов я следовала традициям семьи. Это были тридцатишестичасовые роды, продвигавшиеся черепашьим шагом. Были использованы все возможные вмешательства. Вагинальный осмотр проводился не менее сорока раз (что привело к инфекции, и мне пришлось провести в больнице целых семь дней). К концу этого тяжелого испытания у меня было такое чувство, что меня предали все. Мне сказали, что причина кесарева сечения заключается в том, что у меня слишком узкий таз, и что я никогда не смогу родить ребенка весом 5 фунтов! Готовя меня к операции, врач сказал: «У вас дистресс плода. Мы просто обязаны это сделать». Я ответила, что пусть он заодно отрежет мне голову! Мне казалось, что именно все эти вмешательства стали причиной проблем. Врачи просто не давали природе делать свое дело, а женщина не принимала в том, что происходит, никакого участия. Мы позволили медицине взять верх и лишить нас тех ощущений, на которые мы имеем право как женщины.
После двух выкидышей я вновь забеременела. На этот раз я уже много знала о родах. Я поняла, что смогу родить ребенка весом более 5 фунтов. Я научилась доверять себе и природе. Я нашла замечательную акушерку, которая убедила меня в совершенстве моего тела; она согласилась принимать у меня роды дома.
На сорок первой неделе беременности у меня отошли воды. Это случилось в четыре часа утра. Я очень разволновалась, потому что предыдущие роды у меня вызвали искусственно. Схватки начались практически сразу же. Интервал между ними составлял около трех минут, а длительность — полторы минуты. Моя мечта превращалась в реальность.
Акушерка приехала в 7.30. Раскрытие шейки матки составляло всего 2 сантиметра, и я была в ярости. Схватки были очень сильными, и я все время оставалась в вертикальном положении. В конце концов я почувствовала желание тужиться. Акушерка осмотрела меня: всего 4 сантиметра. Но желание тужиться не исчезало! В таком состоянии я пребывала несколько часов.
По пути в ванну для родов акушерка заставила меня сесть на корточки. За четыре схватки шейка матки раскрылась с 4 до 8 сантиметров. Я погрузилась в воду при раскрытии 9 сантиметров — ребенка удерживала на месте лишь небольшая часть шейки матки. Я тужилась, а акушерка протолкнула через нее голову ребенка. Бац! Ребенок уже в родовых путях, и я чувствую, как он движется вниз! Мне понравилось тужиться! Раньше я боялась потуг, но теперь испытывала наслаждение. Наконец, прорезалась головка ребенка, а затем вся вышла наружу. Мои родители, две подруги и Адам смотрели на меня в полном изумлении. Акушерка и ее ассистент просто помогли мне все сделать самой.
Во время следующей схватки родилось все тельце ребенка, и новорожденный прямо из воды попал в мои объятия. Муж, стоявший у меня за спиной, плакал. Я смотрела на это маленькое существо, вышедшее из моего тела — целых девять фунтов. Я сделала это! Я сделала это ради всех женщин моей семьи и ради этой драгоценной новой жизни. Моей дочери больше никто не скажет, что ей надо обязательно делать кесарево сечение. Все мы стали свидетелями чуда, а я наблюдала за тем, как становлюсь женщиной. Я позволила своему телу сделать то, для чего оно создано, — родить ребенка.
Двое моих родов оставили о себе абсолютно не похожие воспоминания. В первый раз я чувствовала себя проигравшей. Мне казалось, что все предали меня. У меня остались фотографии, сделанные сразу же после операции. На них я похожа на покойника. Кто-то даже сложил мне руки на животе! Я целых два часа слушала крик своего ребенка, пока они мучили его всеми своими «процедурами».
После домашних родов я чувствовала необыкновенную радость. «Я сделала это! Я сделала это!» — это единственное, что я смогла произнести. Я только что доказала, что три поколения женщин моей семьи ошибались! Мой ребенок вскрикнул всего один раз, делая первый вдох, а затем стал спокойно изучать новый для него мир. Оглядываясь назад, я вспоминаю восхитительное чувство первого прикосновения к дочери. Я была первой, кто взял ее в руки и сказал: «Привет». Единственный позитивный момент моего кесарева сечения состоит в том, что операция научила меня ответственности за себя и своего ребенка. Я смогла наконец сказать, что стала взрослой. С тех пор я чувствую себя просто замечательно!
Наши комментарии.Синди относится к категории рассерженных матерей — она три года училась, чтобы ее роды стали такими, как ей хочется. И она добилась своего! Вместо того, чтобы разыгрывать из себя жертву, она поднялась над своим гневом и стала действовать. Мы видели таких женщин на собраниях групп поддержки, буквально впитывавших информацию, которая помогла бы им рожать так, как им хочется. Этот рассказ иллюстрирует, насколько тесно роды связаны с самооценкой женщины. То, как с Синди обращались во время первых родов, оставило у нее чувство унижения и неуверенности в себе. Вторые роды повысили ее самооценку и оставили приятные воспоминания, которые сохранятся на всю жизнь.

Мне потребовалось два года, чтобы забеременеть. К этому моменту мне исполнилась тридцать девять, и мы пережили психологическую травму, когда мне поставили диагноз: бесплодие. В течение девяти месяцев я принимала кломид (стимулирующий овуляции препарат) — безрезультатно. Мы уже встали в очередь на усыновление ребенка. В рождество я решила еще месяц принимать кломид, а в январе посетить очередное медицинское светило, специализирующееся на лечении бесплодия. Зачатие произошло в декабре. Таким образом, когда в январе месяце я пришла на прием к врачу, он только улыбнулся и пожал плечами — я уже была беременна!
Следующие месяцы я пребывала на вершине блаженства. Я буквально купалась в счастье. У меня не было утреннего недомогания. Подруга фотографировала меня в обнаженном виде, запечатлевая растущий живот. Я делала все, что от меня требовалось, — здоровая диета, регулярный массаж и посещение хиропрактика, чай с малиной, массаж промежности оливковым маслом (чтобы избежать эпизиотомии), витаминные добавки, интенсивные занятия упражнениями Кегеля, растяжка из йоги. Я много лет представляла себе, как буду рожать ребенка — естественным путем, без всяких лекарств и эпизиотомии, в окружении неяркого света и тихой музыки. Я рисовала себе картину домашних родов: дома, с акушеркой, сидя на корточках в своей гостиной. Я хотела, чтобы ребенка положили мне на живот, хотела сразу же покормить его грудью. В конечном итоге по настоянию мужа мои мечты о домашних родах пришлось немного скорректировать — я согласилась на роды с акушеркой в альтернативном родильном центре.
На шестом месяце беременности акушерка сообщила мне, что из-за высокого давления (оно не снижалось с третьего месяца) она не сможет принимать у меня роды в родильном центре. Я не попадала «в диапазон ее практики» и была причислена к категории повышенного риска. Я была угнетена и подавлена необходимостью отказаться от акушерки и искать врача. Но когда на седьмом месяце я познакомилась с доктором П., он мне сразу понравился. Я поделилась с ним своими представлениями о родах, и он посоветовал пригласить в качестве ассистента Р.Н., которая имела частную практику. Она по-женски поддержала бы меня во время родов, выступала бы в качестве моего адвоката и освободила бы мужа от многих обязанностей, позволив ему держать меня за руку и помогать правильно дышать.
Через несколько недель ассистент пришла к нам домой, и мы побеседовали втроем. Хочет ли муж сам перерезать пуповину? Буду ли я кормить грудью? Хочу ли я, чтобы мне сделали эпидуральную анестезию? Она объяснила, чего следует ожидать, и помогла нам сделать выбор. Все вместе мы составили план родов, который мы с мужем потом обсудили с доктором П., и план был отправлен в больницу вместе с медицинской картой.
На протяжении следующих недель доктор П. рассказывал мне, что может произойти во время родов из-за моего высокого давления, но никто из нас не мог предвидеть того, что случится на самом деле. На седьмом месяце беременности из-за повышенного давления мне предписали находиться в постели не менее шести часов в день. К девятому месяцу меня перевели на строгий постельный режим. Я посещала врача два раза в неделю, принимала гомеопатические препараты и делала специальный массаж лимфатической системы, чтобы снизить давление. Все это время я лелеяла надежду на естественные, без применения медикаментов, роды.
На тридцать девятой неделе доктор П. проинформировал меня, что необходимо искусственно индуцировать роды. «Ваше кровяное давление становится слишком высоким, — сказал он. — Во время схваток оно повысится еще больше. Это становится опасным и для вас, и для ребенка. Я хочу, чтобы сегодня вечером мы встретились в больнице». Я была ошеломлена. У меня не лопнет плодный пузырь среди ночи. Я не разбужу мужа: «Вставай, милый! Пора!» Я позвонила своему ассистенту, и она посоветовала попросить доктора П., чтобы он нанес простагландиновый гель на шейку матки. Это, объяснила она, ускорит созревание шейки матки и повысит вероятность вагинальных родов. В противном случае, стимуляция родов вызывает схватки, в то время как шейка матки еще не размягчилась, и это может привести к кесареву сечению. Я начала наконец-то понимать всю серьезность ситуации.
В пятницу вечером доктор П. нанес простагландиновый гель мне на шейку матки, ввел внутривенно препарат магния, чтобы снизить кровяное давление, а затем небольшую дозу питоцина, чтобы инициировать схватки. Разрыв плодного пузыря произошел около пяти часов утра в субботу, и после этого начались естественные схватки. По мере усиления схваток я чувствовала все возрастающее желание ходить, садиться на корточки и пробовать все те положения, которым меня научили на курсах по подготовке к родам. Но, к моему разочарованию, даже попытка сесть приводила к тому, что давление подскакивало до опасных пределов. Препарат магния давал побочный эффект в виде слабости в ногах, и даже если бы давление позволило, я все равно не смогла бы стоять или ходить во время родов. Цифры кровяного давления резко увеличивались в любом положении, кроме лежачего, и поэтому мне пришлось оставаться в постели, а муж и ассистент, как могли, помогали мне правильно дышать, чтобы выдержать схватки.
Днем давление у меня вновь начало подниматься — как следствие боли, которую я испытывала. Врач сказал, что магний не дает желаемого эффекта, что давление опять приблизилось к опасной черте (207/119), и что он рекомендует эпидуральную анестезию, поскольку она, помимо всего прочего, существенно снижает кровяное давление. Моя голова была затуманена действием магния, и я не сразу поняла, что должна согласиться на эпидуральную анестезию, чтобы сохранить шансы на вагинальные роды. Если так пойдет и дальше, то высокое давление приведет меня к кесареву сечению.
Эпидуральная анестезия — именно этого я так надеялась избежать! Я плакала, когда мне вводили иглу и катетер, но не от боли, а от отчаяния и усталости. Во что превратилась нарисованная мной картина родов? Она стала еще более далекой после введения мочевого катетера, который потребовался потому, что эпидуральная анестезия заглушает позывы к мочеиспусканию. Ситуация усугублялась тем, что изменения в сердцебиении ребенка, регистрируемые фетальным монитором, стали почти неразличимыми. Частота сердцебиений уменьшилась, потому что из-за уменьшения количества жидкости пуповина при каждой схватке пережималась все сильнее. Для того, чтобы защитить и поддержать ребенка в оставшееся время родов, а также получить возможность точнее отслеживать показатели его жизнедеятельности, врач предложил сделать амниоинфузию. Для этого использовался вагинальный катетер, через который вводили воду в плодный пузырь. Кроме того, для точной оценки состояния ребенка к его голове требовалось присоединить электрод фетального монитора.
Представьте себе эту картину: в самый разгар родов я лежу на спине с иглами в двух руках и в спине, с двумя вагинальными катетерами, мочевым катетером и кислородной маской на лице (чтобы не сомневаться, что ребенок получает достаточно кислорода). Это было совсем не похоже на то, что я рисовала в своем воображении, и я плакала, никого не стыдясь. Муж и ассистент сочувственно помогали мне делать каждый следующий шаг. Врач оставался спокойным и уверенным в своих решениях и ни разу не сказал, что если я не последую его совету, кесарево сечение станет неизбежным.
В субботу ночью, когда схватки были в самом разгаре, у меня обнаружилась зона, на которую не действует эпидуральная анестезия. Боль в районе правого яичника была невыносимой, и у меня вновь стало подниматься давление. Мой муж и ассистент крепко спали, устав постоянно поддерживать меня на протяжении стольких часов. Я промучилась пару часов, пытаясь при помощи дыхательной техники приглушить боль, но затем «горячая зона» расширилась. Анестезиолог предложил повторную эпидуральную анестезию, и я согласилась.
Для полного раскрытия шейки матки мне потребовалось тридцать пять часов. В воскресенье, примерно в 4.30 утра, доктор П. сказал мне, что можно тужиться. Тужиться? Я подумала, что он шутит. Бессонница, туман в голове от препаратов магния, онемение нижней половины тела из-за эпидуральной анестезии — я не могла поверить, что все это позволит мне вытолкнуть ребенка. Врач проверил положение плода. «Высоко. Очень высоко. Этому малышу предстоит длинный путь», — скептически произнес он. В это момент я испугалась. Сколько времени, подумала я, мне предстоит тужиться? Сколько ждать момента, когда мне предложат кесарево сечение? «Теперь вы должны действительно обозлиться и вытолкнуть этого ребенка наружу», — сказал врач.
Ассистент и медсестра помогли мне сесть в регулируемой кровати для родов. Были установлены опоры для ног. Мне казалось, что всего через несколько потуг (прошло чуть больше часа) прорезалась головка ребенка. Я не поверила своим глазам, увидев в зеркале крошечное личико. Свет притушили, и звуки голосов заглушила тихая музыка. Через несколько секунд наш сын «вылетел в этот мир», как выразился мой муж.
Мне не делали эпизиотомии, и у меня не было даже маленького разрыва. Ребенка тут же приложили к моей груди. Медсестры подождали как можно дольше, а затем осмотрели и вымыли малыша. Я с удивлением смотрела на то, что передали мне в руки, — чудесного маленького мальчика с кожей и волосами цвета персика. Мы с мужем смеялись от радости.
На следующий день доктор П. пришел осмотреть меня. С неподдельным участием он спросил меня, расстроилась ли я, что роды оказались не такими, как я ожидала. Мои глаза наполнились слезами. Но эти слезы не были слезами разочарования. Никогда в жизни я не была так счастлива. Я почувствовала себя необыкновенно сильной, выталкивая моего ребенка в этот мир.
В последующие дни и недели я оценила многие уроки, которые преподнесли мне эти роды. Я многое узнала и сделала выбор на основе полученной информации, но затем мне пришлось отказаться от своего плана и довериться врачу, чтобы он помог мне в те моменты, когда я не могла помочь себе сама. Роды получились не такими, как я себе их представляла, но я благодарна врачу за его разумное применение всех возможных средств, которое помогло мне произвести на свет сына. В глубине души я не сомневаюсь, что у меня были лучшие из возможных родов — мои роды.
Наши комментарии.У Лии было достаточно медицинских показаний для хирургического вмешательства. Однако вместо того, чтобы превратиться в пассивного пациента из группы повышенного риска, она взяла на себя ответственность научиться всему, что поможет ей сделать роды такими, как она хочет. Она доверила врачам делать их часть работы, а они доверяли ей. Несмотря на неважное здоровье, эта женщина испытала ощущение силы, выталкивая ребенка в этот мир, и счастья, когда держала его в руках в первые мгновения его жизни.

Говорят, что воскресенье предназначено для отдыха. Возможно, но только не тогда, когда вы рожаете. Со мной произошло именно так.
В воскресенье, 30 декабря, мы проснулись и пошли в церковь — как и в любое другое воскресенье.
После церкви мы направились в торговый центр с намерением немного прогуляться. Несколько дней назад у меня отошла часть слизистой пробки, и мы надеялись, что ходьба ускорит события. Во время прогулки у меня было несколько отдельных слабых схваток, но я почти не обратила на них внимания. Мы вернулись домой и остаток дня отдыхали. Вечером я снова заметила выделения и позвонила врачу. Врач предположила, что это, вероятно, остатки слизистой пробки, и посоветовала мне не волноваться. У меня по-прежнему время от времени возникали слабые схватки, но они были безболезненными и не беспокоили меня. Примерно в восемь вечера выделения стали обильнее, а схватки немного усилились, но все еще оставались вполне терпимыми и нерегулярными. Врач сказала, что нужно приехать в больницу для осмотра. Мы были в больнице около десяти вечера, и когда медсестры осмотрели меня, выяснилось, что раскрытие шейки матки составляет 4 сантиметра. Мы были просто в шоке. Я даже не предполагала, что уже начала рожать. Я ожидала боли, но ощущала лишь небольшое давление в области таза.
Врач полагала, что у меня еще есть время, и мне предложили на выбор два варианта: возвращаться домой или устраиваться в палате. Мы решили остаться в больнице, и в 10.15 я была уже в своей палате и ждала врача. Медсестра, которая была моей подругой, осталась со мной, а муж пошел забирать сумки из машины. Давление в области таза немного усилилось, и поэтому я легла на кровать, продолжая болтать с подругой.
Примерно в 10.30 я умолкла на полуслове, почувствовав струю воды и что-то еще у себя между ног. Я подняла ногу и закричала: «Что происходит? Помоги!» Подруга засмеялась и сказала, что это всего лишь ребенок. «О нет! — крикнула я. — Позовите моего мужа!» Я пыталась задержать ребенка. Вбежали несколько медсестер, а за ними и муж, который успел как раз вовремя, чтобы увидеть нашего сына, Калеба Джонатана, который появился на свет в 10.35. Одна из медсестер взяла ребенка, а мы с мужем никак не могли прийти в себя. Роды закончилось раньше, чем мы приготовились к их началу. Роды без боли — это такая радость и такое облегчение! Врач пришла вскоре после рождения ребенка. У меня просто не было времени на фетальный мониторинг, капельницу и все остальное. Ночью медсестра еще заполняла мою регистрационную карту, а несколько часов спустя к нам в палату вошел мужчина и заставил нас расхохотаться, спросив: «Здесь кому-нибудь нужна эпидуральная анестезия?»
Наши комментарии.Должны ли все роды быть такими легкими или этой женщине просто повезло? Одним из факторов, способствовавших безболезненным родам, стало то, что Кэти не боялась их. Знакомые нам женщины, у которых роды проходили без боли, были уверены в своей способности сделать то, для чего их создала природа.

После длительного лечения от бесплодия мы с мужем решили попробовать метод ZIFT (перенос зигот в маточные трубы), шансы на зачатие при котором составляют один к трем. Мы нашли замечательного врача, который на каждом этапе подключал к работе моего мужа Кена. На протяжении четырех месяцев Кен ежедневно делал мне инъекции, наблюдал за созреванием яйцеклеток при помощи ультразвукового сканера, смотрел, как зиготы перемещаются назад. Несколько недель спустя он был рядом со мной, когда я увидела на экране аппарата близнецов.
Зная, что мне придется провести в постели три месяца, я набрала себе стопку книг. Книга доктора Майкла Одена убедила меня, что помимо традиционных родов в больнице, есть и другие варианты.
На сроке девять недель произошел выкидыш одного из близнецов. Сначала мы утратили способность к естественному зачатию, а теперь потеряли одного из близнецов. Но мы не хотели лишиться еще и родов — таких, какими мы себе их представляли.
Наши друзья, обращавшиеся в Институт естественных родов, давали о нем самые положительные отзывы. Мы встретились с несколькими акушерками и выбрали Нэнси — благодаря ее опыту и профессионализму. Наблюдение во время беременности было выше всяких похвал.
В двадцать шесть недель у меня начались преждевременные роды, но Нэнси остановила их при помощи регидратации. В тридцать три недели преждевременные роды начались снова, и я поехала в больницу, чтобы показаться врачу, который подстраховывал Нэнси. Больница была полна кричащих рожениц, а врачи кричали на них. Они были больше похожи на болельщиков, подбадривающих игроков своей команды. Нам с мужем было очень неуютно, и через час мы уже точно знали, что это неподходящее место для появления ребенка. Мы хотели снова оказаться в тихой и спокойной обстановке родильного центра. Вскоре схватки у меня прекратились, и мы смогли благополучно вернуться на попечение Нэнси.
В субботу перед сочельником у меня заболела поясница. Я легла спать в десять вечера, но в два часа ночи проснулась от боли. Затем у меня отошли воды. Мы позвонили Нэнси и договорились встретиться в три часа в родильном центре, чтобы она осмотрела меня. Раскрытие матки составляло 4 сантиметра, а ребенок располагался лицом вверх. Пока Кен доставал вещи из машины, Нэнси наполнила водой ванну для родов, приглушила свет и включила негромкую музыку.
Интервал между схватками уменьшился до пяти минут, и я ощущала слабое давление. Я почистила зубы, выпила воды, поела и погрузилась в ванну, вместе с мужем наслаждаясь этим особенным моментом. Нэнси ждала в соседней комнате, время от времени навещая нас. Мы высоко оценили возможность побыть вдвоем.
В 4.00 приехала еще одна женщина, а в 5.00 она уже родила. Я слышала ее крики и тоже попробовала кричать. Это помогло снять напряжение.
В 6.00 интервал между схватками увеличился до семи минут, и Нэнси предложила мне немного походить. Во время первой же схватки вне ванны, я поняла, насколько эффективно вода снимает боль. Было уже восемь утра, а шейка матки раскрылась до 8 сантиметров. Ребенок перевернулся лицом вниз, и я снова забралась в ванну. Вода приносила мне облегчение во время схваток, а в перерывах между ними Кен растирал мне спину и клал на лоб прохладные салфетки.
В 9.00 давление усилилось, и я стала громко кричать во время схваток. Это расстроило мужа, потому что он чувствовал себя беспомощным. Акушерка заверила нас, что все в порядке и что ребенок скоро родится.
В 9.45 Нэнси объявила, что ребенок начал двигаться. Муж надел плавки и присоединился ко мне в ванне для родов. Он поддерживал меня сзади во время пяти потуг, после которых появилась головка ребенка.
Акушерка освободила шею ребенка от пуповины, и в 10.02 он появился на свет. Нэнси подняла лицо ребенка над водой, а я поддерживала его тельце. Его глаза открылись, он посмотрел на маму и папу и стал шевелить ручками и ножками в воде. Мы сидели в ванне минут двадцать, не в силах оторвать взгляда от этого чуда. Отец новорожденного перерезал пуповину, затем отошла плацента, и мы переместились в кровать, где мне зашили разрыв. Затем мы собрали вещи и в 11.50 уже поехали домой. Мы нисколько не волновались за нашего маленького сына, потому что во время беременности акушерка убедила нас, что именно мы отвечаем за него. Он вышел из наших тел, наши руки приняли его, и наши руки должны заботиться о нем.
В самом начале нас многие называли сумасшедшими — из-за стремления к естественным родам — и мы чуть сами не поверили в это. Но мы следовали зову наших сердец. Мы благодарны медицине за высококвалифицированного и доброжелательного врача, который помог нам зачать ребенка. Мы также благодарны медицине за высококвалифицированную и милую акушерку, которая помогла организовать такие чудесные роды.
Наши комментарии.Супружеские пары с особыми обстоятельствами беременности (бесплодие, суррогатные матери, пожилые родители и т. д.) часто убеждены в необходимости «высокотехнологичных» родов. Они ищут «самое лучшее», чувствуя себя в большей безопасности в больнице при университете под наблюдением пользующегося широкой известностью врача. За эту безопасность часто приходится платить родами, не приносящими чувства удовлетворения. В одних случаях такого рода беременность требует интенсивного вмешательства, в других — нет.

Размышления из дневника, посвященного Эрин:
«Прошла неделя после предполагаемой даты родов, а ты по-прежнему не хочешь покидать свое убежище. Врач говорит, что ты опустилась так низко, что можешь просто выпасть! Завтра он намерен стимулировать роды».
«Папа одобряет такое появление ребенка на свет. Он говорит, что в этом случае все проходит более спокойно и по плану. Можно без помех выспаться ночью, затем приехать в больницу и родить ребенка. Никаких автомобильных гонок по дороге в больницу, и воды не отойдут в самое неподходящее время. С другой стороны, я надеялась, что начну рожать сама. Во время первой беременности у меня стимулировали роды, и на этот раз я хотела, чтобы все произошло естественно, без лекарств и вмешательства врача. Но я доверяла своему врачу, а он сказал, что пора».
«Итак, сегодня будет твой день рождения. Мы приехали в больницу в семь утра. Врач вскрыл плодный пузырь, и я стала чувствовать слабые схватки. С «небольшой» помощью капельницы схватки усилились, и через несколько часов я уже была готова родить тебя. В половине шестого вечера — после относительно легких вагинальных родов — я уже держала тебя на руках. Второй раз у меня искусственно индуцировали роды. Я надеялась на другое начало, но самое главное — это ты, моя милая маленькая дочь».
Наши комментарии.Диана радовалась здоровому ребенку, но была не очень довольна впечатлением, которое осталось от родов. Через несколько недель после родов мы консультировали ее по этому поводу. Зная, что она была под наблюдением в высшей степени компетентного специалиста, который принимает разумные решения, уважая желания родителей, но в то же время не ставя под угрозу благополучие детей, мы помогли женщине справится с чувством неудовлетворенности. Диана переживала бы не так сильно, если бы врач подробнее объяснил бы ей причины искусственной стимуляции и опасность дальнейшего ожидания. Тогда она могла бы участвовать в принятии решения о стимуляции. Эти искусственно индуцированные роды закончились благополучно, но так бывает не всегда. Методы определения срока, когда беременность «созрела», не очень точны. Иногда дети появляются на свет преждевременно и вынуждены следующие несколько дней или недель провести в палате интенсивной терапии — вместо того, чтобы спокойно закончить свое формирование в утробе матери.

Мы были женаты уже семь лет и очень хотели детей, но все время откладывали, дожидаясь «идеального» момента. Я искренне стремилась сделать все возможное, чтобы создать «систему обеспечения» для «идеальной» семьи, и много читала о материнстве и о родах. Я знала, как важно найти профессионального ассистента. Я также понимала, что нам нужен мудрый врач, с которым у нас с мужем могли бы установится доверительные, а не враждебные отношения, как это нередко случается. В самом начале беременности я выбрала профессионального ассистента, а также врача, который вызывал у нас полное доверие.
Мы со всей ответственностью и серьезностью отнеслись к этой беременности. Мы составили план родов и показали его врачу, чтобы он прочитал и одобрил его. Нашим желанием были вагинальные роды при минимально возможном вмешательстве. Я хотела, чтобы мое участие в родах было максимальным. И благодаря поддержке, любви, заботе и молитвам всех, кто входил в мою «систему обеспечения», мне удалось добиться поставленной цели.
Роды были долгими, и в конце концов мы приблизились к 24-часовой границе безопасности — после разрыва плодного пузыря. Стало ясно, что нужно принимать какое-то решение. Но фетальный монитор показывал, что с ребенком все в порядке, и врач разрешил немного подождать, чтобы дать шанс исполниться нашему желанию вагинальных родов. Шейка матки полностью раскрылась, и в течение трех часов я безуспешно тужилась. Через двадцать девять часов после разрыва плодного пузыря стало очевидно, что ребенок расположен слишком высоко, чтобы можно было применить акушерские щипцы или вакуумный экстрактор. В качестве последней меры применили эпидуральную анестезию в надежде расслабить мышцы и связки таза, чтобы через него мог пройти ребенок. Эта попытка не принесла успеха. Мы так устали, что уже не верилось, что ребенок вообще когда-нибудь родится. Стали готовить меня к кесареву сечению. Мой муж и ассистент не могли сдержать слез разочарования.
Может быть, я пополнила статистику необязательных кесаревых сечений? Ни в коем случае! Мы знали, что кесарево сечение необходимо, потому что ребенок застрял в моем тазу. Фотографии новорожденной дочки свидетельствуют о том, что мои потуги привели к образованию «вмятины» у нее на лбу. В нашем случае вмешательство было необходимо ради сохранения здоровья матери и ребенка. Это не входило в наш план, но я знала, что сделала все, что от меня зависит — до родов, во время родов и после родов, — чтобы обеспечить здоровье и счастье нашей дочери.
Наши комментарии.Я (Билл) имел возможность беседовать с этой супружеской парой во время беременности, помогал при родах и оказывал им психологическую поддержку в послеродовом периоде. Это одна из самых ответственных супружеских пар, с какой мне когда-либо приходилось иметь дело. Они проделали всю необходимую «домашнюю работу», выбрали подходящего врача и профессионального ассистента, выработали собственную философию родов и составили план родов. Они не испытывали сожалений из-за хирургического вмешательства, потому что были убеждены, что сделали все, что от них зависело. Винить было некого (возможно, за исключением природы), и эти родители нашли утешение в том, что тщательная подготовка обеспечила им если не вагинальные, то хотя бы приносящие удовлетворения роды.
По иронии судьбы, эти роды наблюдали два корреспондента газеты «Los Angeles Times», писавшие статью о работе профессиональных ассистентов. Статья была о том, что этот «новый» персонал способен снизить риск кесарева сечения. Поначалу корреспонденты были разочарованы, поскольку, несмотря на высокий профессионализм ассистента, роды закончились кесаревым сечением. Я переубедил их, объяснив, что главная цель профессионального ассистента состоит в том, чтобы супруги получили удовлетворение от родов. В нашем случае в этом сомневаться не приходилось. Статья была напечатана.

Во время первой беременности мы с мужем планировали естественные роды в больнице без какого-либо медицинского вмешательства. Мы готовились к этому событию, читая книги и посещая курсы по методу Брэдли и Ламаза. Мы планировали приехать в больницу как можно позже, чтобы медицинское вмешательство было по возможности минимальным. Тем не менее, плодный пузырь разорвался в самом начале родов, и дежурный врач посоветовал немедленно ехать в больницу.
В больнице медсестра уложила меня в кровать и подключила к фетальному монитору. Мне это не очень понравилось, потому что пребывание в постели замедляло роды. Мониторинг проводился в течение двадцати минут каждый час, после чего мне было позволено встать с кровати и свободно передвигаться. Боль была вполне терпимой, и поэтому я сохраняла мобильность и могла менять положение тела.
Через десять часов врач посчитал, что роды не прогрессируют, и назначил внутривенное введение питоцина. Как только препарат оказался у меня в крови, боль стала невыносимой. Мне казалось, что я схожу с ума. Я терпела, сколько могла, но боль не прекращалась, и я стала бояться, что потеряю сознание. Больше всего я боялась попасть под нож хирурга, и поэтому выбрала эпидуральную анестезию в надежде избежать кесарева сечения.
После того как анестезия подействовала, я испытала огромное облегчение. Через несколько часов я почувствовала желание тужиться. Стадия потуг была самой приятной. Несмотря на эпидуральную анестезию, я чувствовала каждую схватку и могла тужиться, чтобы самой вытолкнуть ребенка. Это был самый яркий момент в моей жизни.
Позже у меня появилась невыносимая боль в затылке, отдававшая в шею и позвоночник. Врачи определили, что причиной этого стала дуральная пункция. Мне предложили два варианта: внутривенное введение кофеина, который снимет боль лишь на некоторое время, или процедура, при которой в спинномозговую оболочку введут мою собственную кровь. Вмешательство не дало результата и лишь стало причиной второй дуральной пункции. Тогда я сделал выбор в пользу естественного выздоровления — даже если это займет несколько недель. Все это время мне пришлось лежать на спине, и я не могла ухаживать за ребенком — только кормила грудью и держала на руках.
Все побочные эффекты, которые мне довелось испытать на себе во время родов и восстановительного периода, были вызваны медицинским вмешательством. Поэтому роды первого ребенка стали для меня важным уроком.
Наши комментарии.Стефаниузнала, что не следует делать во время следующих родов. Врач слишком рано посоветовал ей приехать в больницу. Это вызвало эффект домино — череды медицинских вмешательств. Необходимость лежать ради электронного мониторинга замедлила роды, что привело к необходимости ввести питоцин, чтобы стимулировать родовую деятельность. Питоцин, в свою очередь, стал причиной невыносимой боли, что обусловило применение эпидуральной анестезии. Эпидуральная анестезия стала причиной головных болей и мучительного послеродового периода. Тем не менее, несмотря на все эти вмешательства, Стефани считала, что родила ребенка естественным путем, потому что избежала кесарева сечения и активно участвовала в родах на стадии выталкивания ребенка.

Мой первый ребенок появился на свет в результате кесарева сечения — из-за чистого ягодичного предлежания. Я была неопытна и предполагала, что если попрошу врачей о «естественных родах», они сделают все возможное, чтобы исполнить мое желание. Психологическая травма, которую я получила, не заживает до сих пор. Но я начала собирать информацию. Большую часть сведений о «естественных родах» я получила на собраниях Международной молочной лиги, а также из книг, которые брала в их библиотеке. Я узнала, что большинство акушеров-гинекологов хорошо разбираются в медицинских вмешательствах, но мало что понимают в естественных родах. Кроме того, я поняла, что медицинские вмешательства часто становятся источником проблем.
Два года я собирала информацию и связывалась с людьми, которые имели сходные взгляды. Наконец, я снова забеременела. Я была полна решимости избежать повторного кесарева сечения. Во время беременности я четыре раза меняла акушерок и врачей — по мере того, как менялось мое состояние. Возможно, я была непоследовательна, но мне хотелось обеспечить себе вагинальные роды после кесарева сечения.
Вначале я остановила свой выбор на акушерке. Мне было известно, что это сомнительный вариант, но я чувствовала себя в безопасности — пока на ранней стадии беременности у меня не начались кровотечения. После этого мне захотелось призвать на помощь все современные достижения медицины. Мне поставили следующий диагноз: низкий уровень прогестерона и частичная отслойка плаценты. Врачи прописали препараты прогестерона и постельный режим. Однако к седьмому месяцу беременности я стала бояться, что с таким медицинским обслуживанием у меня не будет естественных родов; доля кесаревых сечений в этой больнице составляла 32 процента. Ассистентка, которую я пригласила, разделяла все мои сомнения. Это было трудное решение — но я все же сделала выбор в пользу родильного центра. Это казалось мне правильным. В центре мне помогут достичь глубокой релаксации, необходимой для преодоления тех испытаний, которые ждут меня во время родов. Первого ребенка я не начинала рожать сама и поэтому боялась незнакомой мне боли.
На тридцать пятой неделе беременности воскресной ночью, пока я спала, ребенок перевернулся в ягодичное предлежание. Одна из причин, заставивших меня выбрать родильный центр, заключалась в том, что врач там предпочитал вагинальные роды при ягодичном предлежании и имел высокий процент успеха при внешнем повороте плода (когда ребенок переворачивается в матке головой вниз). На тридцать шестой неделе мы поехали в больницу, чтобы попытаться перевернуть ребенка. Я была так взволнованна, что могла думать лишь еще об одном кесаревом сечении — несмотря на все мои усилия избежать его. Попытку поворота можно было делать только в том случае, если пуповина не обвилась вокруг шеи ребенка. В глубине души я верила, что все будет в порядке, — ведь я так старалась.
Выяснилось, что пуповина обвилась вокруг шеи плода. Хуже того, у меня было ножное предлежание. Поворот ребенка или вагинальные роды были невозможны из-за риска выпадения пуповины. Если головка или ягодицы ребенка не войдут в отверстие таза, существовала опасность, что после разрыва плодного пузыря первой вниз опустится пуповина. Я все время плакала. Муж никогда еще не видел меня такой расстроенной. Три дня я лежала в постели в подавленном состоянии. Я боялась, что буду злиться на своего ребенка за то, что он не дает мне родить его. Затем позвонила моя ассистентка, присутствовавшая при неудачной попытке поворота, и посоветовала узнать мнение другого специалиста. Я вернулась к своему первому врачу. Пуповина действительно была обвита вокруг шеи ребенка, но врач считал попытку поворота безопасной. У меня вновь появилась надежда на вагинальные роды. Однако врач родильного центра позвонил мне и стал убеждать, что не стоит соглашаться на такую рискованную процедуру. К этому времени я стала бояться того, что слишком далеко зайду в своем стремлении к естественным родам. Может быть, потворствуя своим желаниям, я подвергаю опасности жизнь ребенка? Я решила отказаться от процедуры поворота, но каждый день делала специальные упражнения, пытаясь заставить ребенка изменить положение. В то же время я боялась, что поворот приведет к затягиванию пуповины вокруг его шеи.
Кесарево сечение было назначено на тридцать девятую неделю беременности, что оставляло еще две недели на самостоятельный переворот плода. Поговорив с инструктором по подготовке к родам, преподававшим метод Брэдли, я немного успокоилась и почувствовала, что начинаю брать в свои руки управление родами. Если кесарево сечение неизбежно, мне понадобится новый план родов, отвечающий моим желаниям. Для меня самое трудное при кесаревом сечении — это невозможность быть с ребенком в течение шести часов после родов. Больше всего на свете я жаждала постоянного физического контакта с моим ребенком. Я договорилась обо всем с педиатром и получила возможность обнять свою дочь Александру прямо на операционном столе, кормить ее в послеоперационной палате и спать с ней в одной комнате первую ночь. Медсестры пытались унести малышку в палату для новорожденных, но врач распорядился оставить ее со мной.
При воспоминании об этих родах я до сих пор чувствую боль, а мои глаза наполняются слезами — мне так хотелось самой родить мою милую Александру. Но я понимаю, что это кесарево сечение было необходимо. Завтра ей исполнится шесть месяцев, и я знаю, что она с нами только благодаря усилиям врачей. В этот раз я не страдаю, потому что обладала полной информацией и сама принимала решения.
Наши комментарии.Несмотря на эмоциональные подъемы и спады, эта мать не испытывает сожалений из-за кесарева сечения, потому что она не пожалела времени и сил, чтобы изучить все доступные ей варианты. Она участвовала в принятии решения о том, что лучше для ее ребенка, и примирилась с необходимостью кесарева сечения, а затем приложила усилия, чтобы добиться самого важного для себя — общения с ребенком.

Душным августовским вечером, когда прошла уже неделя со дня предполагаемой даты родов, я почувствовала спазматическую боль в матке, сигнализировавшую о приближении родов. Мы быстро уложили спать двух наших сыновей, а мой муж и мать занялись последними приготовлениями. Акушерка, приехавшая в десять часов вечера, обнаружила, что шейка матки раскрылась уже на 5 сантиметров. В спальне уже находились все необходимые для родов принадлежности, а свечи, цветы и тихая музыка создавали атмосферу умиротворенности. Я приняла душ и постаралась расслабиться и успокоиться — насколько это было возможно. Из прошлого опыта я знала, что позже мне понадобится много сил.
Прежде чем схватки полностью завладели мной, я позвонила подругам, которые обещали молиться за меня. Сознание того, что они мысленно будут со мной, придавало мне силы. Я ходила по комнате и массировала себе живот. При каждой схватке я сосредоточивалась на том, чтобы представить, как раскрывается шейка матки, и думала, что скоро возьму на руки ребенка. Муж был готов в любую минуту помочь. Он массировал мне спину и ноги, держал за руки, дышал вместе со мной во время схваток. По мере усиления схваток я обнаружила, что мне удобнее всего стоять. Акушерка оставила нас одних, а после того, как у меня вырвался низкий протяжный стон, она поднялась наверх, чтобы осмотреть меня. Она была профессионалом и прекрасно разбиралась в звуках, которые издают роженицы, — шейка матки у меня полностью раскрылась, и я была готова к потугам. Муж сел на стул и стал говорить, как я здорово все делаю, и как он любит меня, а я осталась стоять, облокотившись на него. Моя мать разбудила сыновей и привела их в комнату как раз в том момент, когда начала прорезываться головка ребенка. Акушерка помогала мне, и через несколько мгновений, ровно в час ночи, я родила великолепного здорового мальчика весом 10,5 фунта.
Акушерка сразу же передала ребенка мне, и я села на кровать. Мои сыновья, четырех и шести лет, подошли ко мне, потрогали ножки новорожденного и удивились, какой он маленький. Новорожденный сразу же взял грудь и не переставал сосать, пока не отошла плацента. После этого мы все вместе устроились на кровати и просто смотрели на нового члена семьи. Затем мальчики захотели спать и отправились в свою комнату, а акушерка закончила осматривать меня и ребенка. Это были очень мирные роды — спокойные и полные любви. Мы отпраздновали их соком и чаем. Потом акушерка уехала домой, а моя мать тоже легла спать. Мыс мужем наслаждались отдыхом после родов и с волнением вспоминали чудо, при котором только что присутствовали.
Наши комментарии.Этот рассказ демонстрирует, какими спокойными могут быть роды. Естественные роды без какой-либо медицинской аппаратуры, когда роженица стоит, опираясь на мужа, — эта картина совсем не похожа на лихорадочное действо, которое вы могли видеть в кино.

У меня была замечательная беременность! Я продолжала три или четыре раза в неделю играть в теннис, а также два или три раза в неделю заниматься степ-аэробикой. Я чувствовала, что физические упражнения подготовят мое тело к родам.
Мы с Филом посетили шесть занятий на курсах по подготовке к родам по методу Ламаза. Мы занимались и дома, но, наверное, не так много, как должны были. Фил поддерживал меня и проявлял интерес ко всем аспектам беременности. Он даже вместе со мной почти все время ходил к врачу.
Перед родами во вторник я целый день проспала. В среду и четверг мной овладел инстинкт обустройства гнезда, и я приготовила комнату для ребенка, убрала в доме и т. д.
В пятницу я проснулась в 5.30 утра от боли в спине и в животе. Интервал между схватками уменьшился сначала до семи, а затем до пяти минут. Я позвонила врачу, приняла душ, оделась, и мы поехали в больницу для осмотра. Раскрытие матки составляло 3 сантиметра, а стирание 90 процентов. Я глубоко дышала и концентрировалась при каждой схватке. Они были похожи на спазмы, и я с нетерпением ожидала следующего «перерыва».
Мы решили вернуться домой и еще немного подождать, потому что жили в 15 минутах езды от больницы. Наши соседи засняли на видеокамеру первую стадию родов. В час ночи мы вернулись в больницу.
Медсестра спросила меня, как я отношусь к медикаментозным средствам. Я ответила, что предпочитаю естественные роды, и она кивнула — но с таким видом, как будто хотела сказать, что я еще могу передумать.
Сначала я хотела тишины и покоя, и муж передал мои желания персоналу. В 2.00 приехала моя сестра. Затем пришел врач и осмотрел меня: раскрытие составляло 4 сантиметра, а стирание 100 процентов. Он порекомендовал вскрыть плодный пузырь. Я сомневалась, но в конечном итоге мы решили, что так будет лучше. К 3.00 схватки усилились. Я поняла, что в кровати боль усиливается, и поэтому снова встала и облокотилась на подоконник. Я сосредоточивала взгляд на одной точке рядом с окном и сгибала колени, делая вдох через нос и выдыхая ртом. Схватки стали чаще и интенсивнее. В 4.00 раскрытие достигло 6 сантиметров. Я попробовала принять другое положение — мне было удобно стоять на коленях или откидываться назад, но не понравилось сидеть или лежать. Я посмотрела на часы и удивилась, что прошло так много времени. Фил предложил мне принять душ — все равно стоя мне было легче, а теплая вода могла бы помочь мне расслабиться.
В душе схватки усилились, а интервал между ними сократился до одной минуты. Мое дыхание участилось и возникло ощущение, похожее на сильный позыв сходить в туалет. В 5.15 снова пришел врач и осмотрел меня. Шейка матки раскрылась на 10 сантиметров, и я была готова к выталкиванию ребенка. Я только что миновала переходную фазу, даже не заметив этого. Мне казалось, что боль станет еще сильнее. Я тужилась на кровати для родов, а затем встала и облокотилась на нее. Это положение оказалось более удобным, когда голова ребенка двинулась вниз. Я думала, что сила тяготения и движение во время схваток помогут мне. Тереза (медсестра) подсказывала, в какие моменты нужно тужиться. Фил, как всегда, подбадривал меня.
Вскоре стала видна головка ребенка, и к нам присоединился врач. Я сообщила ему, что по возможности хотела бы избежать эпизиотомии. Он сказал, что мне нужно управлять своими поту ами, и я старалась изо всех сил, глядя в зеркало. После рождения головки ребенка мне пришлось потрудиться над плечиками. Сначала одно, затем другое — УХ! Я услышала возглас Фила: «Мальчик! Мальчик!», и ребенка положили мне на живот. Это было удивительное чувство — осознавать, что мы родили этого малыша без каких-либо медикаментов.
Главное, что помогло мне так хорошо перенести роды, это мой настрой. Я не собиралась надевать мученический венец, но в то же самое время выбросила слово «пытаться» из фразы «я сделаю это естественным способом». Ключом к успеху стал позитивный настрой. Были моменты, когда я признавалась себе, что это тяжело. Но я никогда не отказывалась от своего намерения. У меня просто не было времени думать об этом, потому что я должна была сконцентрироваться во время каждой схватки.
Мне очень помог Фил. Похоже, ему понравились курсы Ламаза, и он научился безоговорочно поддерживать меня на протяжении всей беременности и особенно во время родов. Без него я бы не справилась.
Наши комментарии.Эта женщина получила удовлетворение от родов главным образом, в основном, потому, что верила в свое тело и не боялась родов. Расслабленные мышцы и уверенность в себе лучше напряженности и страха. В этой истории нас поразила твердость женщины, хотя она понимала, что роды нелегкое дело. Она экспериментировала и выбирала то, что ей подходит, а также не отказывалась от помощи. Она просто шаг за шагом двигалась вперед — от одной схватки к другой.

*Эта история была написана отцом ребенка.
На шестом месяце беременности мы услышали о методе Брэдли. Это метод, пропагандирующий естественные роды без медикаментозных препаратов, расслабление и здоровое питание, показался нам привлекательным, и мы решили попробовать.
Я не очень обрадовался, узнав, что это курс занимает двенадцать недель. Мне казалось, что я не смогу найти столько свободного времени. Однако объем знаний, который я получил всего на одном занятии, был просто потрясающим. Я узнал, что даже в отношении родов мы являемся потребителями и имеем право выбора, и если мы не потратим время на изучение родов и доступных нам вариантов, то вместо нас этот выбор сделает кто-то другой. Во время занятий мы составили план родов, в котором подробно излагались наши пожелания, и который следовало передать врачу. Незадолго до предполагаемой даты родов врач одобрил план и факсом отправил в больницу, чтобы его вложили в медицинскую карту.
За неделю до предполагаемой даты родов врач сказал, что все в порядке, и что ребенок должен появиться на свет примерно через неделю. На следующий день в половине второго дня моя жена Вики позвонила мне на работу и сказала, что у нее отошла слизистая пробка, и попросила меня приехать домой, потому что она не хочет оставаться одна (она понятия не имела, что роды уже начались.) Я вернулся домой примерно через час и обнаружил, что у жены вытекает амниотическая жидкость, и что цвет этой жидкости указывает на присутствие мекония. Это обеспокоило меня. Мы позвонили врачу, и он сказал, чтобы мы приехали к нему. Пока Вики усаживалась в кресло для осмотра, плодный пузырь лопнул окончательно, и вся жидкость вылилась на ноги врача. «Похоже, надобность в осмотре пропала», — сказал он и отправил нас в больницу.
В палате медсестра сразу же подключила Вики к фетальному монитору, хотя и мать, и ребенок чувствовали себя нормально. Затем она сообщила, что введет внутривенно глюкозу, чтобы ребенок был активнее, а также питоцин, чтобы «помочь вашим родам». Это противоречило нашему плану. На занятиях нам рассказывали об этом, и поэтому мы были готовы к такому развитию событий. Я сказал медсестре, что мы все заранее обсудили с врачом, и что мы не согласимся на эти процедуры, пока не поговорим с ним лично. После этого нас оставили в покое — наслаждаться тихой, спокойной атмосферой. Следующие два часа нас почти не беспокоили. Схватки участились, удлинились до полутора минут и стали интенсивнее.
Примерно в это время Вики стала испытывать сильную боль на самом пике схваток, хотя наша техника релаксации и помогала немного уменьшить ее. Мы это поняли потому, что примерно на протяжении трех схваток Вики потеряла контроль. Она перестала прилагать усилия, чтобы расслабиться, и пыталась противостоять боли, буквально сжавшись в комок, что привело к напряжению всех мышц и замедлению родов. Я спокойно заговорил с ней, напомнил о тренировках и сказал, что нужно вернуться к релаксации. Меня поразила разница в ощущениях Вики во время схваток. С техникой релаксации схватки вновь стали вполне терпимыми. Я продолжал выполнять желания Вики. Она попросила, чтобы я по-прежнему гладил ее, и я делал так, как она хотела.
Затем вошла медсестра и стала готовить иглу для введения питоцина, чтобы помочь матке сократиться после родов. Я объяснил ей, что мы уже обсуждали этот вопрос с врачом, и что Вики собирается кормить ребенка сразу после родов, что будет способствовать естественному сокращению матки. Поэтому мы предпочитаем обойтись без питоцина. Мы согласны еще раз поговорить с врачом и убедиться, что он действительно считает это необходимым.
Примерно к 8.30 Вики почувствовала позыв к потугам и стала тужиться. Она тужилась примерно полчаса, а в это время врач готовился принять ребенка. Какое невыразимое счастье — видеть, как появляется головка ребенка из тела матери, изо всех сил старающейся вытолкнуть его в этот мир. В 9.05 на свет появился наш сын Джонатан Дэниэл — абсолютно здоровый, бодрый и не одурманенный никакими лекарствами.
Я восхищаюсь методом Брэдли и его способностью превращать родителей в информированных потребителей, участвующих в рождении своего ребенка, а не наблюдающих за этим процессом со стороны.
Он превращает роды в совместную работу мужа и жены. Спасибо, Виктория, за твое мужество и стойкость. Я так горжусь тобой! Вики говорит, что не могла бы это сделать без меня. И ее слова тоже заставляют меня испытывать гордость!
Наши комментарии.Такие фразы, как «наша беременность» и «наш вагинальный осмотр», не оставляют сомнений в том, что Уолт действительно был вовлечен в роды. Его участие не только помогло Вики выдержать испытания, но заставило Уолта и Вики лучше понять друг друга. Это взаимопонимание стало важной прелюдией к их отцовству и материнству.

Вы держите в руках это драгоценное существо, которое с таким трудом произвели на свет, и вас переполняют радостные и пугающие мысли. Наслаждаясь лежащим у вас на руках чудом и ощущением хорошо сделанной работы, вы не можете избавиться от вопроса: «Буду ли я хорошей матерью?» Обязательно — если создадите условия для раскрытия своих естественных материнских способностей.
Гормоны помогли вам пройти через роды, и они же помогут вам вступить в эру материнства. Вот несколько советов, как призвать на помощь этих естественных союзников. Пребывание в одной комнате с ребенком, грудное вскармливание и общение с малышом — все это активизирует выработку гормонов материнства. Точно так же, как вы создавали себе благоприятную для родов обстановку и выбирали подходящих помощников, в послеродовой период вы можете создать себе атмосферу, которая позволит вам испытать все радости материнства. «Королева дня» должна превратиться в «Королеву месяца». На занятиях с будущими мамами Марта дает им такой совет: «Оставайтесь в халате и ночной сорочке по крайней мере две недели. Садитесь в кресло-качалку, кормите ребенка и балуйте себя». Вы заслужили роскошь месячного отдыха с круглосуточным «слугой», который будет исполнять ваши желания, и завтраком в постель.
После родов в вашем теле и сознании происходят огромные изменения. Радость родов уступает место круглосуточным заботам о ребенке. Послеродовой период — это время не только преодоления усталости и сомнений, но и осмысления опыта родов. Одна из причин, почему мы подчеркиваем важность удовлетворения от родов, состоит в том, что отношение женщины к родам влияет на ее переход к материнству. Неудовлетворенность родами служит предпосылкой для развития послеродовой депрессии. Вы должны осознать свою уязвимость и немедленно обращаться за помощью к специалистам, если эмоции начинают переполнять вас.
Следующая наша книга посвящена именно этим вопросам — как справиться с трудностями послеродового периода и дать успешный старт материнству. В ней мы придерживаемся аналогичного принципа — предложить вам инструменты для формирования такого стиля отношений с ребенком, который лучше всего подходит и ему, и вам. Существо, которое вы в муках произвели на свет, нужно растить и воспитывать. На протяжении своей жизни вы играете множество ролей, но ни одна из них не будет такой насыщенной и такой долгой, как роль матери.