Издателю «The Indian Spectator».
Прежде чем подойти к главному вопросу, который вынуждает меня любезно просить предоставить мне место в вашей уважаемой газете, не проинформируете ли вы меня касательно природы новорожденного и очень одаренного ребенка, который называет себя «The Bombay Review»? Это фанатический, сектантский печатный орган христиан или беспристрастное издание, справедливое во всем и непредвзятое, как любая уважаемая газета, именующая себя «Обозрение», обязанная быть, особенно в таком месте, как Бомбей, где имеется такое разнообразие религиозных убеждений? Два абзаца в номере за 22-е февраля, посвященные Теософскому обществу, из-за сомнительного замечания его американских членов заставляют меня склониться к первому мнению. Нападки этого издания на моего уважаемого друга, мисс Бэйтс, и апокалиптическое видение современного Иезекииля, подписывающегося «Антропософ», который пускает свои довольно тупые стрелы в полковника Олькотта, требует ответа, чтобы убедить, что стрелы, направленные на теософов, должны быть острее. Оставив пророку его провидческие видения, я просто отрецензирую издание этого «Review», которое пытается быть одновременно и сатирическим и серьезным, а преуспевает только в бестолковости. Цитируя фразу, касающуюся мисс Бэйтс, из другой газеты, которая описывает ее как «не христианку», она с горьким и эгоистичным духом высокомерия и притворного превосходства, характерного для христианского сектантства, замечает: «Публика не может позволить себе не принимать во внимание то, что выделено курсивом».
Позвольте мне задать вопрос – что это за «публика»? Большинство интеллигентных и читающих людей – особенно местных газет в Бомбее, как и во всей Индии, – насколько нам известно, состоит не из христиан, а из парсов, индусов и т. д. И эта публика, вместо того чтобы возмутиться на подобную «бессмысленную агрессивность», к которой ее призывает автор, радуется, что находит по крайней мере одну европейскую леди, которая в то же время не является христианкой, совершенно готова, как и теософ, позвать любого уважаемого «язычника», ее собрата, и относится к нему по меньшей мере с той же симпатией, как относилась бы к христианину. Но этот глупейший удар на теософию объясняется следующим:
«В собственных же интересах этой молодой леди, подобное оскорбление нельзя бросать в лицо христианской публики». Тут даже не стоит обсуждать старую древнюю аксиому, что честность – лучшая политика, и мы можем только пожалеть наших христианских оппонентов, что они вдруг так быстро «разоблачили» свою коварную политику. В то время как в глазах каждого честного язычника теософ может не обладать рекомендациями выше, чем его репутация как честного человека, наше христианское обозрение невольно выставляет напоказ скрытые пружины механизма миссионерства, принимающего за аксиому то, что «в интересах» каждого человека прежде всего – быть христианином. Мы действительно ощущаем огромную благодарность «Обозрению» за такое искреннее и благородное признание. Защита автором «публики», о которой он рассказывает, неавторитетна и очень слаба и неудовлетворительна, поскольку нам всем известно, что среди 240 000 000 человек местного населения Индии христиане составляют не более чем каплю в море. Или предполагается, что никакая другая публика, кроме христианской, не достойна носить такое наименование и вообще обсуждаться и рассматриваться? Если бы вместо теософов здесь оказались обращенные брахманы, кто-нибудь из них объявил о своем признании веры словами, выделенными курсивом: не язычник, то, интересно, не вызвало бы это беспокойства за причинение вреда чувствам миллионов индусов, когда слова этого язвительного репортера дошли бы до их сознания?
Фразу «Индия многим обязана христианству» мы считаем не иначе как возмутительной и бесцеремонно-самоуверенной. Индия многим и всем обязана Британскому правительству, которое против того, чтобы здешние язычники стояли наравне с теми, кто рожден в Англии, и потому не допускает, чтобы один класс оскорблял другой больше, чем это было бы в случае возрождения инквизиции. Индия обязана Великобритании своей системой образования, своим медленным, но безусловным прогрессом и защитой от агрессии других народов; христианству же она не обязана ничем. Впрочем, по-видимому, я ошибаюсь и должна сделать одно исключение. Индия обязана христианству мятежом 1857 года, который отбросил ее назад на целое столетие. Это мы заявляем со всем авторитетом общего мнения и мнения сэра Джона Кайе, который говорит в своей «History of the Sepoy War»,[237] что мятеж стал результатом разжигания розни миссиями, занимающимися крещением, и глупых разглагольствований «Друзей Индии».
Итак, я закончила, но мне хотелось добавить еще одно слово напутствия к «Review». В последнюю четверть девятнадцатого века, во время самого последнего пересмотра Библии – этого непогрешимого и откровенного Слова Божьего! – обнаружилось 64 000 неверно переведенных мест и других ошибок, но не теософами – хотя огромное количество членов Т. о. являются английскими патриотами и учеными, – а скорее самими христианами, которые должны воздерживаться от «необоснованной агрессивности» против публики другой веры. Бумеранг может возвратиться обратно из самой неожиданной параболы и угодить в тех, кто его бросил.
(Е.П. Блаватская)(Бомбей, 25 февраля 1879 г.)
