Теософическое общество

Одна правдивая история девятнадцатого века

Перевод – К. Леонов

Материалы для будущей истории психизма в дарвиновскую эпоху. Посвящены отечественным скептикам.

[Оригинальная рукопись этой неоконченной истории, написанная рукой Е. П. Б., находится в адьярском архиве. Ее русское название таково: «Теософическое общество – сказка-быль XIX века». Сестра Е. П. Б., госпожа Вера Павловна Желиховская утверждает («Русское обозрение», том VI, ноябрь 1891 г., стр. 275–278), утверждает, что такой рассказ Е. П. Б. писала незадолго до ее последней болезни, но что была написана лишь некая часть введения; она приводи также некоторые краткие выдержки из этой работы.

Английский перевод этой незавершенной работы, который подготовил Золтан де Алгья-Пап, весьма ученый венгерский теософ, живший в то время в Адьяре, был опубликован в «Теософисте», том 82, сентябрь 1961 г. Несколько позже, а именно, в 1962 году, теософский журнал «Альба», издаваемый в Бостоне (Массачусетс) двумя преданными русскими теософами, Николаем Павловичем фон Рейнке и его сестрой, Дагмарой Павловной фон Рейнке, опубликовал оригинальный русский текст этого рассказа с приложением факсимиле двух его страниц. Текст Е. П. Б. – это шедевр русской прозы, выполненный с блестящим остроумием и живым воображением.

Наш английский перевод этой истории в целом следует переводу м-ра Алгья-Папа, с несколькими изменениями и улучшениями, которые требует оригинальная русская редакция. – Составитель.]

Существует столько вздора и чепухи, словесной и печатной, и особенно в России, в отношении Теософического общества, которое я самолично задумала и основала в Нью-Йорке 17 ноября 1875 года, что в конце концов я решила просветить моих дорогих соотечественников по этому вопросу. Верить ли мне, или нет, – конечно, оставим это решать им самим.

История говорит, что когда принц Бисмарк хотел скрыть от публики задуманные им политические трюки, для спокойного разворачивания которых могло возникнуть препятствие, если их преждевременно раскрыть, – он открыто информировал публику о своих планах. Другими словами, Железный Канцлер рассказывал чистую правду – и никто ему не верил. Сходным образом, я должна сообщить правду, утверждая факты, и заблаговременно зная о том, что правила критики в цивилизованной стране стоят на пути веры. Напротив, читая мое правдивое сообщение, основывающееся на совершенно невероятных и все же истинных фактах, и знакомясь с историей Общества, возникшего почти мгновенно, без какой-либо подготовки, и которое от семи своих членов, личностей, неизвестных миру, быстро развилось за несколько лет в многочисленное «Братство», охватившее весь земной шар, подобно грибам после дождя, своими «ложами», – эти мудрые критики почувствуют насущную необходимость выразить свои сомнения. И даже от тех, кто мне симпатизирует, я не ожидаю чего-то большего, чем написала мне жена одного майора, служащего на Кавказе. Она оказывает мне почтение в связи с тем впечатлением, которое произвел на нее мой рассказ о «Таинственных племенах Голубых Гор», и заканчивает свое письмо восклицанием: «О, какой же вы изобретательный рассказчик!»

С 1881 года я много раз писала о Теософическом обществе и его деятельности в Индии, сперва в виде «Писем на Родину», опубликованных в «Московских ведомостях», а позднее – в «Русском вестнике», и то, что я описала, было расценено публикой как мой «вымысел», в особенности мое сообщение о психологических особенностях индусов, сведения о которых, конечно, не следует искать в статистических записях и книгах британских колоний. Мои истории «Из пещер и джунглей Индостана», публикация которых осталась незавершенной после смерти М. Н. Каткова, были восприняты публикой как некий роман и чистая фантазия. В действительности же имеет смысл припомнить мудрое замечание английского поэта: «Истина часто бывает более странной, чем выдумка». Вообще говоря, не верить ни во что, быть может, наиболее разумно. У неверующего более спокойный сон и легкая жизнь. Отвергнуть что-либо – это удобнее, чем принять на веру нечто, что не приобрело еще в обществе права гражданства, и, принимая это, вы вынуждены плыть против течения общественного мнения и общепринятых представлений. По этой причине люди не поверят мне даже сейчас. Неважно! Как Эпиктет сказал своему хозяину, который бил мудреца своей палкой за данный им совет, я скажу моим критикам: «Бейте, но выслушайте». И что бы не случилось тогда, это меня не касается, так как бабушка обычно говорила о будущем: «Всему есть причина».

Общественное мнение в России, как и везде, подобно калейдоскопу, в котором комбинации фигур постоянно изменяются в соответствии с движением руки, держащей его; или, другими словами, представление о том, что возможно или невозможно, благоразумно или глупо, подходит или не подходит, зависит от некоторых авторитетов в науке и в моде, которые заставляют общественное мнение поворачиваться подобно флюгеру. Мы не верим больше сегодня в то, во что мы верили вчера; и в обоих случаях просто потому, что ветер подул из разных сторон. Даже современная наука, или скорее ее верховные жрецы, учили в средние века всему тому, что сегодня они же отрицают, и верят сегодня в то, что они же высмеивали в те давние времена. Астрологию, алхимию и магию выбрасывают подобно старому хламу на чердак Академий, в то время как кровообращение, сила пара и электричество, которые столь долгое время назывались ими вздорными, абсурдными выдумками, ныне окружены почестями на их собраниях. С другой стороны, джентльмены-академики чувствуют себя сегодня вынужденными верить в такие вещи, от которых еще десять лет назад они с глубочайшим презрением отвернули бы свои высокоэрудированные носы; в вещи, которые пятьдесят лет назад подвергались суровому остракизму и изгонялись прочь за священную ограду Академии, – а именно, в месмеризм и животный магнетизм. В настоящее время они процветают под маской «внушения» и «гипнотизма». И все это потому, что наша земля повернулась, и человеческие мозги последовали за ее движением. До Галилея ученые представляли земной шар в виде плоского блина в центре вселенной, в то время как Пифагор за 2000 лет до Коперника учил гелиоцентрической концепции. Наши европейские ученые средних веков рассматривали индийскую аллегорию, изображающую нашу Землю покоящейся на четырех слонах, стоящих на черепахе, которая качает своим коротким хвостом в совершенно пустом вселенском пространстве, – как священную истину. Ныне они убедились, что земля имеет круглую форму, и что наша планета является незначительным маленьким небесным телом среди миллионов других и больших по размерам планет. Люди привыкли думать о себе как о богах этой Земли, для которых был сотворен космос; но сегодня наука убеждает нас, что мы суть не больше, чем потомки бесхвостых обезьян, и что мы, вместе с этими нашими несчастными кузенами, является потомством одного и того же (однако, все еще неоткрытого) предка, – Адама с хвостом. Давно? Прекрасно, всего лишь вчера, согласно авторитетному учению Геккеля и его друга Гексли, у самого корня генеалогического древа человечества находился Moneron, океанский отшельник, желеобразный шарик, которого дарвинисты считали альфой всей органической жизни на земле, омегой которой является сам человек. Этот кусочек желе, выловленный в океане Гексли, был назван им в честь его немецкого коллеги, Bathybius Haecalii, и дарвинисты щедро восхваляют сами себя за это великое открытие. «Эврика! Открыто подлинное семя человеческой расы», – недавно сообщили мне римляне. И что дальше?.. Сегодня этот кандидат в предки человечества был подвергнут точному химическому исследованию и доказано, что это всего лишь сгусток неорганической материи, простой осадок.

[Страница 5 рукописи отсутствует]

Тот факт, что основатель этого якобы чудотворного Общества – это дитя, рожденное от того же самого ствола, не может не представлять интереса для русского читателя. И следующий факт, а именно, что это «дитя их собственной страны» заслужила для себя и для Общества всемирную, хотя и весьма разнородную репутацию, привлекая в свою «церковь» самые лучшие, самые сильные и наиболее ученые головы (как это будет доказано позднее) из многих заморских стран, до тех пор враждебных по отношению к русскому духу, – замечателен сам по себе и должен вызвать улыбку на лицах наших патриотов. Однако, до тех пор, пока история нашего «Братства» не будет рассказана для потомков, читатели и критики, которые не слышали о Теософическом обществе ничего, кроме сплетен, имеют безусловно вполне логичное и законное право думать и судить о нем в соответствии со своим собственным воображением. Таков дух этого века. Поэтому я дам им всем возможность посмеяться над «Махатмами» с Тибета и Индии. Пусть все осторожные критики видят в них, вынося свое суждение из историй, рассказываемых врагами Общества, просто пугала, сделанные из муслина и резиновых камер на длинных шестах, магов, парящих в голубом небе Индии, и даже порхающих, как утверждали очевидцы, в английских туманах. Пусть они смеются вместе с тем и над теми сотнями мудрых людей, которых я, по мнению Общества психических исследований, столь искусно одурачила этими муслиновыми махатмами! И пусть они вспомнят, что индийская и допотопная магия, включая сюда всех адептов и их феномены, являются простой мистификацией и фокусничеством. Пусть будет так! Однако, магия не исчерпывается всем этим… Я могу заверить вас, что Теософическое общество совершенно не затрагивает отрицание существования «сверхъестественных феноменов», так как никакой теософ, включая и меня, никогда не верил ни во что «сверхъестественное». И в еще меньшей степени можно объяснить существование Общества при помощи таких явно нелепых и совершенно преувеличенных проявлений.

[Страница 7 рукописи отсутствует]

… [что этот человек, ] придя из степей и с берегов Днепра, не имея ни дома, ни жилища, ни общественных связей, ни денег, внезапно придумал и осуществил то, чего не смог сделать никто из вас. Только она послала свой призыв в Нью-Йорк 7 октября 1975 года, – и 17 ноября того же года, пятью неделями позже, было основано Теософическое общество с несколькими сотнями членов в Америке, а ее первое Отделение в Лондоне насчитывало 73 члена. И с этого дня, благодаря простому прикосновению моей руки, лавина начала распространяться вперед. И после того она прокатилась по всему земному шару, и все еще продвигается сегодня, увеличиваясь не только день за днем, но и час за часом. И этот поток не может остановить ни клевета Общества психических исследований, ни издевательства или преследования. Почему? Потому что, без всяких феноменов, этот поток является – силой! И за ним – сила Истины. Эту тайну нельзя убить топором лютого критицизма; ее следы нельзя уничтожить метлой безразличия или отрицания. То, что составляет сущность этой силы, будет объяснено позже. И тогда каждый сможет увидеть, в сколь малой степени могут феномены повлиять на рост и успех Теософического общества, но что напротив, сколь пагубными могли они быть для него, – если вообще что-либо в мире могло повредить наступлению этого предреченного часа.

Но все это является просто неким введением, которое я почувствовала необходимость написать, принимая во внимание бытующие повсюду многочисленные и разнообразные истории. Теперь, эта задача выполнена…

(Не было закончено по причине смерти Е. П. Блаватской 26 апреля 1891 года.[741])