Новый цикл

Перевод – К. Леонов

Ни один первый выпуск традиционного и официального теософского журнала не обходится без того, чтобы мы не представили в нем нашим читателям некоторую информацию, которая, по нашему мнению, является совершенно необходимой.[461]

В сущности, то представление, которое по сей день имеют люди об индийском Теософском обществе, столь неопределенно и разнообразно, что даже многие наши члены обладают на сей счет совершенно ошибочными воззрениями. В этой связи необходимо подробно объяснить ту цель, которую мы преследуем в журнале, посвященном исключительно теософии. Однако прежде чем мы попросим наших читателей проявить к нему интерес или даже просто заглянуть в него, мы предложим им очень краткие предварительные разъяснения.

Сразу возникают вопросы: что такое теософия? Зачем это столь претенциозное название? Когда же мы отвечаем, что теософия – это божественная мудрость, или мудрость, скорее, богов (Theo-sophia), чем Бога, нам выдвигают другое, еще более экстраординарное возражение: «Разве вы не буддисты? Нам известно, что буддисты не верят ни в Бога, ни во множество богов…»

Совершенно верно. Но, для начала, мы не в большей степени являемся буддистами, чем христианами, мусульманами, иудеями, зороастрийцами или брахманистами. К тому же, что касается богов, мы придерживаемся здесь эзотерического метода hyponoia [аллегории, греч. ], которому учил Аммоний Саккас, другими словами, оккультного значения этого термина. Разве не сказал Аристотель, что «божественная сущность, пропитывающая природу и рассеянная по всей бесконечной вселенной, и то, что hoi polloi [простолюдины, греч. ] называют богами, – это всего лишь Первопринципы…»[462] – другими словами, творящие и разумные силы природы. Однако из того факта, что буддийские философы распознавали и знали природу этих сил, как никто другой, вовсе не следует, что это Общество является буддийским, как Общество. В качестве некой абстрактной организации, Общество ни во что не верит, ничего не признает и ничему не учит. Общество per se [для себя, лат. ] не может и не должно иметь какую-либо одну религию. В конце концов, культы – это всего лишь носители, более или менее материальные формы, содержащие в себе в большей или меньшей степени эссенцию единой и универсальной Истины. В принципе, теософия – это духовная и физическая наука об этой Истине, самая суть религиозного и философского исследования. Видимый представитель универсальной Истины – так как в нем содержатся все религии и философии, и так как каждая из них в свою очередь несет в себе часть этой Истины – Общество может быть сектантским, иметь предпочтения или пристрастия не в большей мере, чем антропологическое или географическое общество. Разве для последнего важно, принадлежат ли входящие в него исследователи к той или другой религии, пока каждый из его членов добросовестно выполняет свои обязанности?

Если же теперь, как и много раз до этого, нас спросят, являемся ли мы деистами или атеистами, спиритуалистами или материалистами, идеалистами или позитивистами, роялистами, республиканцами, или социалистами, мы ответим, что в Обществе представлены все эти воззрения. Я лишь просто повторю то, что я сказала ровно десять лет назад во вступительной статье к журналу «Теософист»,[463] чтобы показать, сколь сильно отличается мнение публики о нас от того, чем мы в действительности является. Наше Общество в разные времена обвиняли в самых удивительных и самых противоречивых ошибках, и приписывали ему такие мотивы и идеи, которые оно никогда не имело. Чего только о нас не говорили! В один день мы были обществом невежд, верящих в чудеса; на следующий день нас объявляли тавматургами; наши цели – тайные и сугубо политические, говорилось с утра; мы были карбонариями и опасными нигилистами; однако вечером обнаруживалось, что мы шпионы, оплачиваемые монархической и автократической Россией. В другой раз, и без какого бы то ни было перехода, мы становились иезуитами, стремящимися уничтожить спиритизм во Франции. Американские позитивисты видели в нас религиозных фанатиков, тогда как духовенство всех стран обличало в нас эмиссаров Сатаны, и т. д., и т. д. Наконец, наши бравые критики с изысканной вежливостью и непредвзятостью разделяли теософов на две категории: шарлатанов и простофиль…

Однако клевещут лишь на то, что ненавидят или боятся. За что же нас ненавидят? И за что нас боятся, кто знает? Не всегда благоразумно говорить Истину, а мы говорим, возможно, слишком много правдивых истин. Несмотря на все это, с момента возникновения нашего Общества в Соединенных Штатах четырнадцать лет назад, наши учения получили совершенно неожиданно широкое распространение. Первоначальная программа по необходимости была расширена, и сфера наших комбинированных поисков и исследований в настоящий момент вышла далеко за поставленные рамки. Такое расширение было вызвано все возрастающим увеличением числа наших сторонников, числа, растущего с каждым днем; разнообразие их рас и религий требовало от нас все более и более глубоких изысканий. Однако, расширяясь, наша программа ни в коей мере не менялась в том, что касается ее главных целей, за исключением, к сожалению, одной из них, наиболее близкой нашему сердцу, а именно – первой из них, т. е. создания Всемирного Братства без различия рас, вероисповедания или цвета кожи. Несмотря на все наши попытки, эта цель практически постоянно игнорировалась или же становилась мертвой буквой, особенно в Индии, благодаря врожденному высокомерию и национальной гордыне англичан. За этим исключением, две другие цели, а именно, изучение восточных религий, особенно древних ведических и буддийских культов, и наше исследование скрытых сил в человеке, преследовались с таким рвением, которое, в конце концов, было вознаграждено.

Начиная с 1876 годы, мы были вынуждены все более и более удаляться от проторенной дороги общих положений, какой она была задумана вначале, чтобы пуститься по смежным путям, расходящимся все шире и шире. Таким образом, ради того, чтобы удовлетворить всех теософов и проследить эволюцию каждой религии, мы обогнули весь земной шар, начав свое путешествие на заре цикла восходящего человечества. Эти исследования привели к синтезу, уже в общих чертах описанному в «Тайной Доктрине», перевод некоторых частей которой будет опубликован в данном журнале. Эта доктрина лишь едва очерчена в двух наших томах, и все же раскрытые в ней тайны, касающиеся верований доисторических народов, космогонии и антропологии, до сих пор ни разу не открывались. Некоторые догмы и теории в ней сталкиваются с научными теориями, особенно с теорией Дарвина; с другой стороны, они объясняют и проясняют то, что остается по сей день непостижимым, заполняя многочисленные бреши, которые, volens-nolens [волей-неволей, лат. ], оставляет пустыми современная наука. Мы должны представить наши доктрины такими, каковы они есть, или же вообще не обсуждать этот вопрос. Тем, кто боится таких бесконечных перспектив и пытается сузить их при помощи кратчайших путей и подвесных мостов, искусственно возведенных современной наукой над этими тысячами зияющих брешей, лучше и не пытаться войти в Фермопилы древней науки.

Таков был один из результатов деятельности нашего Общества, может быть, очень слабый результат, но такой, за которым, несомненно, последуют и другие откровения, экзотерические или чисто эзотерические. Мы говорим об этом, чтобы показать, что мы, в частности, не проповедуем никакой религии, предоставляя каждому члену полную и совершенную свободу следовать своим собственным личным убеждениям. Главная цель нашей организации, которую мы пытаемся превратить в настоящее братство, со всей полнотой выражена в девизе Теософского общества и всех его официальных органов: «Нет религии выше Истины». Как объективное и беспристрастное общество, мы должны овладеть истиной везде, где бы мы ее ни нашли, не позволяя себе оказывать предпочтение той или иной вере. Этот принцип ведет к вполне логичному выводу: если мы призываем и принимаем с распахнутыми объятьями всех подлинных искателей истины, в наших рядах не может быть места оголтелому сектантству, фанатизму или лицемерию, окружившему себя китайской стеной догмы, на каждом камне которой написано: «Нельзя!» Какое же место могли бы занять среди нас подобные фанатики, религия которых запрещает любые вопросы, любое исследование и не допускает никаких споров, если известно, что главная материнская идея, самый корень, из которого произрастает прекрасный цветок, называемый нами теософией, – это абсолютная и неограниченная свобода изучения всех тайн природы, человеческой или божественной.

За их исключением, Общество приглашает всех остальных принять участие в его деятельности и открытиях. Тот, чье сердце бьется в унисон с великим сердцем человечества; тот, кто ощущает, что его интересы едины с интересами любого существа, более счастливого или несчастного, чем он сам; любой мужчина или женщина, готовые протянуть руку помощи страждущим; тот, кто понимает истинное значение слова «эгоизм», является теософом по рождению и по праву. Он всегда может быть уверен, что найдет в наших рядах близкие ему души. Наше Общество является, в действительности, своеобразным человечеством в миниатюре, где, как и в человечестве в целом, человек всегда может найти свое применение.

Если бы нам сказали, что в нашем Обществе атеист стоит локоть об локоть с деистом, материалист с идеалистом, мы бы ответили: Ну и что? Будь он материалистом, т. е., усматривающим в материи неограниченную силу для творения, или, скорее, эволюции всей земной жизни; или будь он спиритуалистом, наделенным духовным восприятием, которого лишен первый, – каким образом все это может помешать тому или иному человеку быть хорошим теософом? Более того, те, кто поклоняется личному богу или божественной Субстанции, являются намного большими материалистами, чем пантеисты, отвергающие идею о воплощенном боге, но видящие божественную сущность в каждом атоме. Общеизвестно, что буддизм не признает ни единобожие, ни многобожие. И все же архат, для которого каждый атом пыли столь же наполнен Свабхаватом (пластической субстанцией, вечной и разумной, хотя и безличной), как и он сам, и который стремится воспринять этот Свабхават, отождествляя себя со Всем, чтобы достигнуть нирваны, должен следовать тем же самым болезненным путем самоотречения, добрых дел и альтруизма, и вести такую же святую жизнь, хотя и менее эгоистическую по своим мотивам, что и блаженный христианин. Что значит преходящая форма, если цель, которую надо достигнуть, – это одна и та же вечная сущность, проявляется ли она для человеческого восприятия как субстанция, как нематериальное дыхание или же как ничто! Признаем же ПРИСУТСТВИЕ, называется ли оно личным Богом или универсальной субстанцией, и познаем причину, поскольку для всех нас очевидны ее следствия. Если все эти следствия одинаковы и для атеиста-буддиста, и для деиста-христианина, а причина невидима и непостижима для них обоих, зачем же нам тратить время в погоне за неуловимой тенью? При этом величайшие материалисты, так же как и наиболее трансцендентальные философы, признают вездесущность неощутимого Протея, всемогущего и пронизывающего все царства природы, включая и человеческое; Протея, нераздельного в своей сущности, избегающего формы, и все же появляющегося в любой форме; того, кто здесь и там, везде и нигде; того, что есть Все и Ничто, кто вездесущ и все же Един; универсальную субстанцию, связующую, ограничивающую и вмещающую все, содержащееся во всем. Кто из теологов смог бы копнуть глубже? Чтобы стать теософом, достаточно признать эти истины, ибо такое признание равносильно убеждению в том, что не только человечество, насчитывающее тысячи рас, но и все живущее и произрастающее, говоря другими словами, все существующее, проистекает из одной и той же сущности или субстанции, одухотворено одним и тем же духом, а, следовательно, все в природе, как физической, так и нравственной, связано всеобщим единством.

Мы уже много раз говорили в «Теософисте» о том, что «рожденное в Соединенных Штатах Америки Теософское общество представляет собой модель своей родины». Общеизвестно, что последняя исключила слово «Бог» из своей Конституции из опасения, по словам отцов республики, что это слово может однажды стать предлогом к введению государственной религии, ибо они хотели гарантировать абсолютное равенство для всех законопослушных религий, чтобы каждая форма религии поддерживала государство, которое, в свою очередь, покровительствует всем им.

Теософское общество основано было именно на этом прекрасном примере.

В настоящий момент сто семьдесят три (173) его отделения сгруппированы в несколько секций. В Индии эти секции пользуются самоуправлением, и сами покрывают свои затраты. Вне Индии существуют две большие секции: одна в Америке, другая в Англии (Американская и Британская секции). Таким образом, любое отделение, как и любой член, свободны исповедовать любую религию и изучать любую философию или науку, какую им будет угодно, при условии, что все они остаются в узах Солидарности или Братства, поистине, наше Общество может называть себя «Республикой Совести».

Хотя каждый член волен заниматься тем интеллектуальным трудом, который ему по нраву, все же он обязан предоставить некоторые основания для своей принадлежности к Обществу; это означает, что каждый член должен внести свой вклад, сколь бы мал он ни был, в ментальную или иную работу для пользы всех членов. Если человек не трудится ради других, он не имеет права называть себя теософом. Все должны стремиться к свободе человеческой мысли, к устранению эгоистических и сектантских предрассудков, и к обнаружению всех тех истин, которые доступны человеческому разуму. Нельзя добиться в достижении этой цели большего успеха, чем всячески поощряя объединение интеллектуальных усилий. Ни один честный труженик, ни один честный исследователь не останется с пустыми руками, и едва ли найдется такой человек, который считает себя настолько занятым, чтобы отказаться принести дань, моральную или материальную, на алтарь истины. Президентам отделений и секций вменяется в обязанность впредь следить, чтобы теософский улей был свободен от тех трутней, которые умеют лишь жужжать.

Еще об одном. Сколько раз обвиняли двух основателей Теософского общества в амбициях и автократии! Сколько раз обвиняли их в мнимом желании навязать свою волю остальным членам! Есть ли что-либо более несправедливое? Основатели Общества всегда были самыми первыми и самыми скромными слугами своих сподвижников и коллег, всегда готовые помочь им в их борьбе с эгоизмом, безразличием и сектантством; ибо это самая главная борьба, к которой должен готовить себя каждый, кто вступает в наше Общество, столь искаженным образом воспринимаемое публикой. Более того, это доказывают и отчеты, публикуемые после каждого ежегодного съезда. На последнем нашем съезде, прошедшем в декабре 1888 г. в Мадрасе, были предложены и приняты важные реформы. Перестали существовать какие бы то ни было денежные взносы, была отменена даже оплата 25 франков за диплом. С этого момента члены вправе жертвовать столько, сколько они пожелают, если они хотят помочь и поддержать Общество, или же не платить ничего.

В этих обстоятельствах и в текущий момент в истории Теософского общества легко понять цель создания журнала, посвященного исключительно распространению наших идей. В нем мы хотим обрисовать новые интеллектуальные горизонты, показать неизведанные пути, ведущие к улучшению и исправлению человечества; сказать утешительное слово всем, кто обездолен на земле, испытывают ли они страдания от душевного голода или от неудовлетворенности своих физических потребностей. Мы приглашаем всех великодушных людей, кто хочет откликнуться на этот призыв, присоединиться к нам в выполнении этой человеколюбивой задачи. Любой товарищ по работе – член Общества или просто сочувствующий – может помочь нам сделать этот журнал единственным органом подлинной теософии во Франции. Перед нами открыты все прекрасные возможности, которые готовит нам будущее. Вновь наступает час великого циклического возвращения, час мощного прилива мистической мысли в Европе. Со всех сторон нас окружает океан универсальной науки – науки вечной жизни, – несущий на своих волнах забытые и затонувшие сокровища исчезнувших поколений, сокровища, до сих пор неизвестные современным цивилизованным народам. Этот мощный поток, восходящий из водной пучины, из глубин, где лежит доисторическое знание и искусство, поглощенное вместе с допотопными гигантами – полубогами, хотя они и были всего лишь прообразами смертных людей, – этот поток ударяет нам в лицо и рокочет: «То, что все еще существует; то, что было забыто, погребено в течение эонов в глубинах юрских отложений, может снова открыться нашему взору. Готовьтесь».

Счастливы те, кто понимает язык стихий. Но куда же движутся те, для кого слово «стихия» не имеет никакого иного значения, кроме того, которое в него вкладывает физика или материалистическая химия? Вынесут ли их волны этих великих вод к знакомым берегам, когда они утратят почву под ногами в надвигающемся потопе? Обнаружат ли они себя у вершин нового Арарата, у высот света и солнечного сияния, найдя уступ, на который можно безопасно поставить свою ногу, или, быть может, в бездонной пропасти, которая поглотит их, как только они попытаются бороться против неодолимого вала некоей неизвестной стихии?

Мы должны выявлять и исследовать истину во всех аспектах, стараясь ничего не упустить, если мы не хотим низвергнуться в бездну неизвестности, когда пробьет урочный час. Бесполезно бросать это на волю случая и с безразличием, если не с упорным неверием, ожидать грядущего интеллектуального и психического кризиса, убеждая себя при этом, что в худшем случае надвигающийся прилив вынесет нас, само собой, к берегу; поскольку есть вероятность, что приливная волна выбросит туда лишь труп. В любом случае, это будет жестокая борьба между грубым материализмом и слепым фанатизмом с одной стороны, и философией и мистицизмом с другой – мистицизмом, который более или менее прозрачным покровом скрывает извечную Истину.

Однако верх здесь одержит вовсе не материализм. Любой фанатик, идеи которого изолировали его от универсальной аксиомы: «Нет религии выше Истины», увидит, что он отброшен в сторону лишь по этой причине, подобно негодному камню для нового арочного перекрытия, называемого человечеством. Кидаемый волнами, битый ветрами, кружащийся в этой стихии, настолько же ужасной, насколько и неведомой, вскоре он обнаружит, что поглощен ею…

Да, все это произойдет именно так и ни как иначе, когда искусственное и холодное пламя современного материализма угаснет из-за недостатка горючего. Те, кто не может свыкнуться с идеей о духовном эго, живой душе и вечном духе внутри этой материальной оболочки (которая обязана своим иллюзорным существованием именно этим принципам); те, для кого великая надежда на жизнь после смерти является раздражающим фактором, просто символом неизвестной величины или же субъектом веры sui generis [особого рода], результатом теологических или медиумических бредней, – должны быть готовы к самому худшему разочарованию, которое может быть уготовано им в будущем. Ибо из глубин темных, мрачных вод материальности, которая со всех сторон скрывает от них горизонты великого потустороннего мира, в эти последние годы нашего века восходит мистическая сила. Не более чем первый тихий шорох, но это сверхчеловеческий шорох – «сверхъестественный» лишь для суеверного и невежественного человека. Дух истины витает ныне над поверхностью темных вод и, разделяя их, заставляет их извергнуть свои духовные сокровища. Дух сей – это сила, которой нельзя ни помешать, ни остановить. Те, кто осознают ее и чувствуют, что это кульминационный момент их спасения, будут подхвачены ею и унесены за пределы иллюзий великого астрального змея. Радость, которую они ощутят, будет столь острой и сильной, что если они мысленно не изолировали себя от своих плотских тел, блаженство пронзит их, подобно острому мечу. Они ощутят не удовольствие, но блаженство, предвкушение знания богов, знания добра и зла, и плодов с древа жизни.

Будь современный человек фанатиком, скептиком или мистиком, в любом случае он должен хорошо усвоить, что ему бесполезно бороться против двух моральных сил, ныне брошенных в бой в величайшем противостоянии. Он отдан на милость двух этих соперников, и никакая сила-посредник не сможет ему помочь. Это лишь вопрос выбора: покориться и позволить нести себя на волне мистической эволюции, либо корчится, противодействуя моральной и психической эволюции, и оказаться поглощенным неудержимым потоком нового прилива. В настоящее время весь мир, со своими центрами высшей учености и человеческой культуры, политической, артистической, литературной и коммерческой жизни, пришел в беспорядок; все в нем сотрясается и рушится в преддверии неизбежной реформы. Бесполезно игнорировать, бесполезно надеяться, что кто-либо сможет остаться нейтральным между этими двумя противоборствующими силами; человек должен выбрать одну из них, или он будет раздавлен ими обоими. Тот, кто воображает, что выбрал свободу, но, тем не менее, остается погруженным в этот кипящий котел, пенящийся отвратительным гноем, называемым общественной жизнью, самым ужасным образом предает свое божественное «я», совершая измену, которая будет ослеплять это «я» в течение долгой цепи будущих воплощений. Все вы, колеблющиеся на пути теософии и оккультных наук, трепещущие на золотом пороге истины – единственной, что перед вашим взором, ибо все остальные отброшены вами, одна за другой, – стоите прямо напротив великой Реальности, которая открылась вам. Эти слова обращены только к мистикам, лишь для них они имеют какое-либо значение; для тех, кто уже сделал свой выбор, они бесполезны и пусты. Но вы, оккультисты, каббалисты и теософы, вы прекрасно знаете, что в начале этого цикла прозвучало старое, как мир, хотя для вас и совсем новое, Слово, и его потенциальные возможности сокрыты, неощутимо для всех остальных, в цифрах 1889-го года; вам прекрасно известно, что зазвучала нота, которую никогда ранее не слышало человечество этой эры, и что открывается Новая Идея, созревшая благодаря силам эволюции. Эта Идея отличается от всех остальных, появившихся в девятнадцатом веке; однако она идентична с мыслью, которая является основным тоном и ключевой нотой любого столетия, в особенности последнего – абсолютное свободомыслие для человечества.

Зачем же пытаться задушить и подавить то, что не может быть уничтожено? Зачем бороться, когда нет другого выбора, кроме как позволить себе подняться на гребне духовной волны к самым небесам, выше звезд и вселенных, или же быть поглощенным зияющей бездной океана материи? Бесполезны ваши попытки измерить бездонное, достигнуть предела этой удивительной материи, столь прославленной в наш век; ибо она уходит своими корнями в дух и в Абсолют; они не существуют, так как они пребывают вечно. Постоянное соприкосновение с плотью, кровью и костями, иллюзия дифференцированной материи – все это лишь ослепляет вас; чем глубже вы будете проникать в царство неощутимых атомов вашей химии, тем более будете убеждаться, что они существуют лишь в вашем воображении. Неужели вы действительно надеетесь найти там любую истину и любую реальность бытия? Ибо Смерть караулит у дверей каждого, чтобы закрыть ее за излюбленной душой, которая избегает ее тюрьмы, душой, которая лишь и придает телу реальность; как же может вечная любовь ассоциироваться с молекулами материи, которые изменяются и исчезают?

Однако вполне возможно, что вы безразличны к подобным вещам; но как же может тогда вообще касаться вас привязанность или души тех, кого вы любите, если вы не верите в само существование таких душ? Так и должно быть. Вы сделали свой выбор; вы ступили на путь, который пересекает лишь бесплодные пустыни материи. Вы сами обрекли себя на то, чтобы прозябать здесь в течение долгой череды существований. С этого момента вы должны будете довольствоваться состояниями бреда и нервного возбуждения вместо духовного восприятия, страстями вместо любви, шелухой вместо плода.

Но вы, мои друзья и читатели, вы, кто стремится к чему-то большему, чем жизнь белки, вечно крутящейся в одном и том же колесе; вы, кто не довольствуется кипением в котле, бурление которого не дает никакого результата; вы, кто не обманывается, принимая глухое эхо, столь же древнее, как мир, за божественный голос истины, – готовьте себя для будущего, о котором могут мечтать среди нас лишь немногие, если они уже не вступили на этот путь. Ибо вы выбрали путь, который, сколь бы тернистым ни было его начало, вскоре расширяется и приводит вас к божественной истине. Вы вольны сомневаться, все еще находясь в начале пути, вы вольны отказаться принять на слово то, чему вас учат об источнике и причине этой истины, но вы всегда можете услышать то, что говорит вам ее голос, и вы всегда можете изучить последствия деятельности творящей силы, выходящей из глубин неизведанного. Сухая и бесплодная почва, на которой живет нынешнее поколение людей в конце этого века духовного голода и чисто материального излишества, нуждается в божественном знаке, радуге, как символе надежды. Из всех прошедших столетий наш, девятнадцатый век наиболее преступен. Он преступнее в своем ужасном эгоизме, своем скептицизме, насмехающемся над самой идеей о чем-то, что выходит за рамки материального мира; в своем идиотском безразличии ко всему, что не относится к личному «я», более чем любой из предшествующих веков невежественного варварства и интеллектуальной тьмы. Надо уберечь наш век от самого себя, прежде чем пробьет его последний час. Для всех, кто видит бесплодность и ложность существования, ослепленного материализмом и жестоко безразличного к судьбе своих ближних, это момент действовать; для них настало время посвятить всю свою энергию, все свое мужество и все свои усилия великой интеллектуальной реформе. Эту реформу можно осуществить лишь при помощи теософии и, добавим, оккультизма или восточной мудрости. Путей, ведущих к этой мудрости, много, но сама она едина. Художественные натуры провидят ее, страждущие мечтают о ней, чистые сердцем знают ее. Те, кто трудится ради других, не могут не замечать ее реальности, хотя они и не всегда узнают ее по имени. Лишь легкомысленные и пустые люди, эгоистичные и никчемные трутни, оглушенные собственным жужжанием, останутся не ведающими о высшем идеале. Они будут продолжать свое существование до тех пор, пока жизнь не станет для них тяжким и невыносимым бременем.

Следует, однако, отчетливо помнить, что эти страницы написаны не для масс. Они не являются ни призывом к реформам, ни попыткой склонить к своим взглядам сильных мира сего; они адресованы лишь тем, кто способен понять их, тем, кто страдает, тем, кто испытывает голод и жажду по некой Реальности в этом мире «китайских теней». Что же касается остальных, почему бы им не проявить достаточное мужество и не оставить свой мир пустых занятий, прежде всего свои удовольствия и даже личные интересы, кроме тех случаев, когда эти интересы входят в их обязанности по отношению к своим семьям или другим людям? Нет никого, кто был бы слишком занят или настолько беден, чтобы это помешало ему создать свой благородный идеал и следовать ему. Так зачем же колебаться, зачем бояться расчистить путь к этому идеалу через все препятствия и камни преткновения, через все мелкие помехи общественной жизни, чтобы идти прямо вперед до тех пор, пока цель не будет достигнута? Те, кто сделает усилие в этом направлении, вскоре обнаружит, что эти «узкие врата» и «тернистый путь» ведут в просторные долины с безграничными горизонтами, к тому состоянию, где уже нет больше смерти, потому что человек начинает ощущать, что он снова стал богом! Верно, что первое условие, необходимое для его достижения – абсолютная незаинтересованность, безграничная преданность работе на благо других и полное безразличие к миру и его мнениям. Чтобы сделать первый шаг на этом идеальном пути, мотивы должны быть абсолютно чисты; ни одна недостойная мысль не должна отвлекать взор от конечной цели, ни одно сомнение или колебание не должно сковывать ноги.

Есть вполне подготовленные для этого мужчины и женщины, единственная цель которых – это жить под эгидой своей Божественной Природы. Пусть им, по меньшей мере, хватит мужества жить этой жизнью и не скрывать ее от глаз других людей! Не следует ставить чье бы то ни было мнение выше голоса своей собственной совести. Так пусть эта совесть, достигнув наивысшего уровня своего развития, ведет нас во всех наших обычных жизненных поступках. Что же касается руководства внутренней жизнью, нам следует сосредоточить все наше внимание на том идеале, который мы перед собой поставили, и смотреть за пределы, не уделяя ни малейшего внимания грязи у наших ног…

Те, кто способен на такую попытку, есть истинные теософы; все же остальные – это всего лишь члены, более или менее посредственные, а зачастую и совершенно никчемные.