Магия

Перевод – О. Колесников

В «The Indian Tribune» от 15 марта появилось письмо о взаимоотношениях между Теософическим обществом и «Арья Самадж». Его автор не питает враждебных чувств ни ко мне, ни к Обществу, и потому я всего лишь постараюсь деликатно исправить некоторые допущенные им ошибки.

Поскольку он подписался – «член» Самадж, значит, он должен быть почитаем нами как Брат, пусть даже и был движим вовсе ненужным опасением компрометации своего Самадж некоторыми нашими странными высказываниями, и для того так поспешно отрекся от взаимосвязи этой организации с нашим Обществом. Он пишет:

Я был удивлен, услышав, что в Обществе состоят люди, верящие в магию. Что ж, пусть это будет верой Теософического общества, я могу лишь заверить наших читателей, что в этом плане Арья Самадж не имеет с ним ничего общего… Наши воззрения можно назвать общими лишь там, где они касаются ведического учения и ведической философии.

Вот именно на это я и хотела бы ответить.

Вопрос здесь заключается в конкретном определении слова «магия» и что понимать под «ведическим учением и философией». Если словом магия обозначать популярные суеверия, веру в колдовство и привидения, если это допущение существования сверхъестественных сил, если это вера в чудеса и во все, что противоречит естественным законам – тогда, от имени всех теософов, будь то необращенный скептик, верящий и изучающий лишь простые явления, или же современный спиритуалист, считающий, что медиумические феномены могут производиться посредством призвания человеческих духов, мы категорически отвергаем обвинение.

Мы еще не видели выпуск «The Civil and Military Gazette», в котором так замечательно ознакомили публику с нашими доктринами; но если она намеревалась обвинить теософов в подобной вере, то, следовательно, как и многие газеты, она пишет о том, о чем не имеет ни малейшего понятия.

Наше Общество не верит ни в чудеса, дьявольские или человеческие, ни во что иное, избегающее суда философской и логической индукции или силлогистического метода дедукции. Но если искаженный и относительно новый термин «магия» понимать как высшее знание и изучение природы и глубокое проникновение в ее скрытые силы – в те таинственные, оккультные законы, которые составляют основу каждого элемента – неважно, будем ли мы, как древние, считать, что их четыре или пять, или же поверим современным подсчетам, доведшим их число до шестидесяти, – если под магией понимать древнее знание, недоступное вне святилищ, известное как «поклонение Свету», или божественная духовная мудрость – как противопоставление поклонению тьме и невежеству; если вспомнить, что слово это произошло от именования высших жрецов античности, которых арии, халдеи, мидийцы и египтяне называли: маха, маги или магинси, а последователи зороастризма магистами (от корня Meh'ah – великий, знающий, мудрый) – тогда теософы «полностью признают свою вину».

Мы изучаем эту «науку наук», прославленную эклектиками и платониками александрийских школ и практиковавшуюся теургами и мистиками всех веков. Если магия постепенно утратила свою репутацию, то произошло это вовсе не из-за ее собственной никчемности, но вследствие недопонимания и пренебрежения даже основными идеями; особенно же благодаря хитрой политике христианской теологии, которая боялась, как бы «божественные библейские чудеса» не были опровергнуты и принижены многими феноменами, получаемыми посредством естественных (хотя и оккультных) законов, и потому навязывала людям мысль, что все проявления, которые она не способна понять и объяснить, происходили при содействии личного дьявола. Точно так же и знаменитых магов древности обвиняли в том, что они вовсе не обладали великим знанием божественных истин, внутренних сил и возможностей физических законов, чем их последователи – необразованные персидские мобеды и индусские магараджи из тех циничных сект, что известны нам под названием валлабхачарьи. Названия и тех и других происходит от персидского слова мог или маг и, соответственно, санскритского маха. Не одна великая истина была унижена человеческим невежеством путем ее осмеяния.

И Платон, и даже скептик Лукиан, оба признавали великую мудрость и глубочайшие знания магов; и Цицерон, говоря о тех, кто жил в его время в Персии, называл их sapientium et doctorum genus majorum. И если это так, то мы, очевидно, должны признать, что эти маги или «магики» были далеко не такими, как видится в лондонском кресле, вовсе не подобными некоторым мошенникам-медиумам. Наука таких ученых теургов и философов как Пифагор, Плотин, Порфирий, Прокл, Бруно, Парацельс, и многих других великих людей, попала ныне в опалу. Но если бы нашему Брату теософу Томасу Алва Эдисону, изобретателю телефона и фонографа, выпало бы жить во времена Галилея, я уверена, ему пришлось бы искупать грех своего изобретения – метода фиксирования на поверхности металла и сохранения на долгие годы звука человеческого голоса – в ужасных пытках или на костре, ибо его талант был бы объявлен даром дьявола. И все же, даже такое грубое надругательство и замалчивание истины не смогло бы обратить научные открытия в глупое и низкое суеверие.

Но наш друг, «член» Самадж, все же спустился до нашего уровня, по крайней мере в одном: он сам согласился, что в «ведическом учении и философии» Арья Самадж и Теософическое общество находят общую почву. Так что я обращаюсь за помощью к авторитету, который сохранился лучше, чем столь осмеянные магия, теургия и алхимия. Я имею в виду сами Веды, так как «магия» содержится в каждой строчке священных книг ариев. Без магии нельзя понять ни одну из шести школ арийской философии. И мы претендуем на точное понимание их, так как изучали и сами Веды и более позднюю брахманскую литературу, а потому имеем полное право осветить внутренний summum bonum этой материи всех восточных философий. Если бы мы пренебрегли этим изучением, то, как и вся Европа, поставили бы интерпретацию Вед Макса Мюллера значительно выше «Веда Бхашья» Свами Даянанда Сарасвати. И мы оставили бы неопровергнутым утверждение этого англо-немецкого санскритолога, что, за исключением Ригведы, ни одна из четырех священных книг не достойна именоваться «Веда», особенно же Атхарваведа, представляющая собой абсурд, магический нонсенс, составленный из жертвенных формул и заклинаний (см. его «Lecture on the Vedas»). Вот почему мы просим позволить нам, отринув все эти превратные толкования, следовать аналитическому методу таких ученых и практиков «магии», как Капила, упоминаемый в «Шветашватара упанишаде» в качестве «Риши, получившего знание от самого Бога»; Патанджали – великий авторитет йоги; Шанкарачарья – знаменитый теург; и даже Зороастр, получивший свою мудрость от брахманов Арьяварты. И мы не понимаем, почему это должно оказаться причиной насмешек, будто мы суеверные глупцы или фанатичные энтузиасты, всего мира и со стороны нашего брата из Арья Самадж. Я даже скажу больше. В то время как наш дорогой брат вместе со всеми остальными «членами» Самадж не способны и совершенно бессильны защитить Свами Даянанда от софистики насмешников, подобных пандиту Махеза Чандра Ньяаратна из Калькутты, уверявшего нас, что «Веда Бхашья» это жалкая и неудачная попытка интерпретации, мы, теософы, не уклоняемся от принятия этого труда. Когда Свами говорит, что Агни и Ишвара это одно и то же, пандит из Калькутты называет это «чепухой». Ему Агни представляется простым видимым огнем, на котором он может приготовить свой рисовый пирог. Очевидно, он не знает – хотя и должен был бы знать, если он называет себя «магом», то есть ознакомившимся с понятиями о божественном Огне и Свете, «чье наружное тело – Пламя», которых придерживались средневековые розенкрейцеры («философы огня») и все их именитые предшественники, – что ведический Агни действительно Ишвара и не что иное. Свами не делает никакой ошибки, когда говорит:

Поскольку и Агни – божество, и Вишну – божество. Поскольку эти два [божественных] тела, Агни и Вишну, – две стороны жертвы.

На одном конце лестницы, спускающейся с небес на землю, находится Ишвара – Дух, Высшее Существо, субъективное, невидимое и неопознаваемое; на другом – его видимое проявление, «жертвенный огонь».

Все это было прекрасно понято всеми древними религиозными философами, и посвященные персы поклонялись вовсе не чадящему пламени, а божественному Духу внутри, лишь проявлением которого является огонь; и даже в Библии есть недостижимый Иегова и его огонь, пожирающий дрова на алтаре и спускающийся ко рву с водой и поглощающий ее (1 Царств, 18:38). Горящий куст Моисея и Святой Дух в христианских Евангелиях, спускающийся подобно языкам пламени на головы избранных учеников – это тоже видимое проявление Бога. Нет ни одной эзотерической философии и, тем более, теософии, которая бы не воспринимала этой глубокой духовной идеи; и все они, так или иначе, происходят к ведическим священным книгам. Вот что говорит автор «Розенкрейцеров», цитируя Р. Фладда, теософа и алхимика средневековья, в главе «Природа Огня»:

В этом нет ничего удивительного, ведь в религиях ариев, мидян, зороастрийцев, оставим пока идолопоклонство, древние персы и их учителя, маги, полагая, что они видят «Все» в этом сверхъестественном, величественном Элементе (огне), падали ниц и молились ему; делая видимое изображение истинного Бога, все же, в своих размышлениях, философиях, в своем здравом рассудке люди понимали, что это не может быть Богом; божественная сущность всюду вокруг нас, и даже в самих нас, и невозможно рассмотреть или изучить снаружи то, что является Всем.

Это учение средневековых «философов огня», известных как Братство Розы и Креста, таких как Парацельс, Кунрат, Ван Гельмонт, а также всех иллюминатов и алхимиков, следовавший этой вере, всех, кто открывал для себя вечный Огонь или «узнавал Бога в Бессмертном Свете», в сиянии, которое исходило от йогов. Тот же автор пишет о них:

«Уже эти титаны мысли, поднимаясь к вершинам сознания, миновали туманные границы Реального и Нереального и достигли магии. Может ли магия быть полностью фальшивкой?» —

спрашивает он. Нет, конечно же нет, если под магией понимать высшее изучение божественных, а вовсе не сверхъестественных, законов, хотя те пока и не демонстрируются точными материалистическими проявлениями, как те, в которые верит почти двадцать миллионов хорошо образованных, часто даже высоко просвещенных и ученых людей Европы и Америки. Все они реальны, все удостоверены показаниями сотен безупречнейших свидетельств, все имеют научные, математические доказательства, такие же, как, например, последние открытия нашего Брата Т. А. Эдисона. Если эпитет «глупец» применим к таким людям науки и гигантам интеллекта обоих полушарий, как У. Крукс; Альфред Рассел Уоллас, величайший натуралист Европы, успешно соперничающий с Дарвином; Фламмарион, французский астроном, член академии наук Франции; профессор Цёльнер, прославленный астроном и физик из Лейпцига; профессор Хэйр, великий американский химик, и множество других не менее знаменитых ученых, несомненным авторитетам во всех областях за исключением спиритуалистических феноменов, а также и к самим убежденным спиритам, зачастую обратившимся в спиритов лишь после многолетних замечательных исследований – тогда, конечно, теософы вовсе не сочтут себя попавшими в плохую компанию, и даже почтут за честь, но все же отделяя себя от ортодоксальных спиритуалистов, то есть, верят в блуждающих духов и материализацию бхутов. Но хотя мы и подвергаем сомнению их «духов», однако верим в спиритические феномены, ибо мы знаем, что это реальные факты. Одно дело отвергать недоказанные теории, и совершенно другое – бороться против точно установленных фактов. Каждый имеет право сомневаться, пока не будет неоспоримых доказательств. Можно не признавать, что эти современные феномены, в изобилии встречающиеся в странах Запада, проявляются лишь при посредничестве развоплощенных «духов», ибо до сих пор это была чисто надуманная доктрина, поддерживаемая лишь энтузиастами; но никто не имеет оснований отвергать само существование подобных явлений, пока он не приведет более веские аргументы, чем просто скептическое отрицание. Если мы, теософы (хотя и довольно малая часть нас), отрицаем посредство «духов» в подобных проявлениях, то это потому, что можем доказать спиритуалистам свою точку зрения на множестве примеров. Большинство из этих феноменов, психических или психологических, могут быть проделаны нашими адептами без всяких «духов» и божественных или дьявольских чудес с помощью одной только своей воли и благодаря развитию оккультных сил человеческого внутреннего Я. Но европейские и американские скептики, отрицая такие вмешательства духов, отрицают и сами явления. Лишь недавно вырвавшись из челюстей Церкви, всего лишь столетие назад пытавший и казнивший всякого, осмелившегося усомниться в библейских «божественных» чудесах или признавать те, которые теология объявила дьявольскими, они упиваются новообретенной свободой мысли и действия, и это вполне естественная реакция. Тот, кто отрицает Высшее и существование своей собственной души, тот точно так же не поверит, без неопровержимых доказательств, ни в духов, ни в эти феномены – то есть в то, во что восточные люди различных сект, особенно же индусы, могут не верить – и вот это действительно аномалия, ведь все они знают о перевоплощении душ, о духовной, как и физической, эволюции. Семнадцатая глава Махабхараты, «Хариваншапарва», полна спиритических феноменов и проявлений духов. И если, устыдившись называемой ныне «суевериями» веры своих предков, молодая Индия, словно подсолнух, повернулась к великим светилам Запада, то вот слова, защищающие эти феномены и веру древней Индии, сказанные одним из известнейших ученых Англии А. Р. Уолласом, другом королевской семьи и членом Теософического общества:[350]

Когда я впервые столкнулся с фактами спиритуализма, я был твердым философическим скептиком. Я был настолько убежденным материалистом, что в то время я просто не мог найти места в своем сознании для концепции духовного существования или любого иного генезиса во вселенной, кроме как от материи и силы. Факты, однако, «вещь упрямая».

Рассказав как он пришел к спиритуализму, он рассматривает спиритическую теорию и показывает ее взаимодействие с естественным отбором. Он говорит:

Следуя фактам, посредством точной индукции я пришел к вере, что, во-первых, существует множество сверхъестественных разумов различного типа, и, во-вторых, некоторые из них, хотя и остаются невидимыми и неощущаемыми для нас, способны оказывать влияние на материю и на наши мысли, и делают это. Пытаясь объяснить те оставшиеся явления, которые не поддаются объяснению в рамках теории естественного отбора, я твердо следовал точному научному и логическому методу. В десятой главе «Добавлений к теории естественного отбора» я объяснил, что именно отношу к таким явлениям; и я предполагаю, что они происходят благодаря воздействию некоторых типов разумов, упомянутых выше. Я утверждал, и по-прежнему утверждаю, что этот подход – единственный логически обоснованный, и, к тому же, он не противоречит ни в коей мере великой доктрине эволюции посредством естественного отбора.

Разве не следует понимать это так, что ему слышатся голоса Ману, Капилы и многих других философов древней Индии, говорящих о создании, эволюции, росте нашей планеты и населяющем ее мире животных и людей? Разве меньше говорит великий современный ученый о «духах» и о духовных сущностях, чем Ману, ученый и законодатель времен доисторических? Пусть молодая, скептически настроенная Индия сравнит идеи древних ариев и идеи современных мистиков, теософов, спиритуалистов и немногих великих ученых, а потом уже смеется над суеверными теориями обоих.

Вот уже на протяжении четырех лет мы боремся, пытаясь примирить разногласия. Нас бранили и называли предателями спиритуалисты, за то что мы верим в существование в невидимом мире иных существ помимо их духов умерших; христиане и их духовенство прокляли на вечные времена и выдали пропуск на свободный вход в ад; нас осмеивали скептики, общество взирало на нас как на наглых безумцев, а консервативная пресса вообще наложила на нас табу. Мы уж думали, что испили чашу горечи до дна. Мы надеялись, что хоть в Индии, стране, знаменитой своими учеными психологами и метафизиками, сможем найти твердую почву, чтобы встать на ноги. Но нет! и сюда приходит наш «брат», который, не дав себе труда проверить сплетни, ходящие о нашей вере в магию или спиритуализм… Ладно! Мы ни в ком не нуждаемся. Более четырех лет мы напрасно искали возможность обрести силу, если не мудрость, и вот, наша скромная депутация теософов прибыла сюда, чтобы открыть «ведическое учение и философию» миллионам изголодавшихся душ на Западе, которые ознакомились с феноменами, но идут по неверному пути из-за ошибочных представлений о духах и бхутах. Но если нас сразу же отталкивают, если мнение этого «члена» разделяет значительная часть Арья Самадж, тогда Теософическое общество, вместе с 45 000 или около того западных спиритуалистов, опять станет отдельной независимой совокупностью, вместо того чтобы оказаться просвещенными относительно абсурдных нелепостей спиритизма и магии.

(Бомбей, март 1879)








Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Вверх