Магическое воплощение Аполлония Тианского

Перевод – О. Колесников

Глава из книги Элифаса Леви[347]

(Перевод Е.П. Блаватской.)

Мы уже рассказывали, что в Астральном Свете образы людей и вещей сохраняются. Это также происходит в том свете, в котором можно вызвать формы тех, кого больше нет в нашем мире, и это происходит посредством воздействия мистерий некромантии, которые так же существуют в реальности, как и отвергаются.

Каббалисты, которые говорили о духовном мире, просто рассказывали о том, что они видели в своих воплощениях.

Элифас Леви Захед [это еврейское имя переводится как Альфонс Луи Констант], написавший эту книгу, был вызывал и видел все.

Давайте сначала расскажем, как учителя описывают свои видения или интуиции, в которых они вызывают Свет славы.

Мы читали в еврейской книге «О круговороте душ»[348] о том, что есть души трех видов: дочери Адама, дочери ангелов и дочери греха. Также, согласно этой же книге, есть три вида духов: пойманные духи, блуждающие духи и свободные духи. Души посылались парами. Тем не менее, есть души мужчин, которые родились безбрачными, а их пара удерживается Лилит и Нагемой, королевами стриг.[349] Есть души, которые должны в будущем нести наказания за свою опрометчивость, принимая обет целибата. Например, когда человек отрекается от чистой любви женщины, он сочетается браком, который обрекает его стать рабом демонов похоти. Души растут и размножаются на небесах, как и тела на земле. Чистые души являются плодами ангельского союза.

Ничто не может попасть на Небеса, кроме того, что относится к Небесам. После смерти только сам божественный дух, который оживлял человека, возвращается на Небеса, оставляя на земле и в атмосфере два трупа. Один земной и элементарный; другой воздушный и сидерический (звездный); первый безжизненный, другой все еще оживленный вселенским движением мировой души (Астральный свет), однако обреченный на постепенную смерть, растворенный астральными силами, которые его произвели. Земной труп виден: другой – невидимый для глаза живого земного человека и не может быть постигнут ничем, кроме воздействия астрального или ослепительно яркого света на «прозрачное», которое связывает впечатления с нервной системой и тем самым воздействует на органы зрения, позволяя делаться видимыми формам, которые сохранены, и словам, которые написаны в Книге жизни.

Если человек прожил жизнь хорошо, астральное тело или дух испаряются подобно чистому фимиаму, потому что он поднимается навстречу самой высшей религии; но если человек жил в преступлении, его астральное тело, удерживая его, как заключенного, снова выискивает объекты страсти и желает вернуться к его жизненному пути. Он беспокоит сны молодых девушек, купается в парах пролитой крови и нависает над местами, где протекали удовольствия его жизни; стережет зарытые им сокровища, изнуряет себя бесплодными усилиями раскрыть тайну телесного бессмертия. Но звезды притягивают и растворяют его; он чувствует, что его разум слабеет, он постепенно теряет память, и все его существо разжижается… Его старые пороки являются ему в качестве инкарнаций и насылают на него чудовищные формы; они нападают и терзают… Этот несчастный таким образом теряет все свои члены, которые служили его греховным аппетитам; потом он умирает во второй раз и уже навсегда, потому что теперь лишается своей личности и памяти. Души, которым еще предстоит жить, но которые еще не полностью очистились, остаются на более долгое или на короткое время пленниками астрального тела, но очищаются посредством одического света, который проливается на них, чтобы ассимилировать и растворить. Чтобы избавиться от такого своего тела, некоторые страдающие души иногда входят в тела живых людей и остаются там на некоторое время в состоянии, которое каббалисты называют эмбриональным.

Именно эти астральные трупы вызываются посредством некромантии. При вызывании вы вступаете в связь с лярвами, субстанциями мертвыми или умирающими; обычно они могут говорить только посредством звон в наших ушах, производимого нервной дрожью, о которой я уже сказал, и когда изъясняются, то обыкновенно лишь отражают наши мысли или мечты.

Но чтобы увидеть эти странные формы, человеку надо привести себя в особое состояние, граничащее со сном или смертью; так сказать, нужно магнетизировать себя и добиться своего рода яркого и сомнамбулизма в бодрствующем состоянии. Некромантия добивается реальных результатов, и магическое воплощение способно произвести настоящих призраков. Мы уже говорили, что в этом великом мертвом агенте – астральном свете, – сохраняются все образы вещей, все сформировавшиеся образы, образованные лучами или их отражениями; и этот свет, в котором нам являются наши мечты, одурманивает безумца и стирает напрочь его ослабевший разум, преследуя его самыми фантастическими химерами. Чтобы видеть в этом свете без всяких иллюзий, необходимо при помощи мощного усилия воли избавиться от отражений и навести на себя только лучи. Грезить наяву – значит увидеть в астральном свете; и оргии, происходящие на шабашах ведьм, описанные множеством колдунов при допросах на судах над ними, не представлялись им ни в каком ином виде. Часто подготовка и вещества, употребляемые при этом, приводили к ужасному результату, как мы можем узнать из глав, посвященных этому ритуалу; однако эти результаты никогда не подвергались сомнению. Случались вещи более ужасные, фантастические, которые нельзя ни описать, ни увидеть, услышать или к ним прикоснуться…

Весной 1854 году я отправился в Лондон, чтобы избежать некоторых семейных неприятностей и полностью, всецело посвятить себя науке. У меня имелись рекомендательные письма к разным выдающимся персонам, интересующимся проявлениями сверхъестественного. Я увиделся с несколькими из них и обнаружил в них смесь любезности, полного равнодушия и легкомысленности. Они немедленно требовали от меня чудес, поскольку сами были шарлатанами. Я был несколько обескуражен, хотя, по-правде, не имел ничего против посвящения этих людей в мистерии магических церемоний; сам я всегда страшился и боялся, что впаду в иллюзии и умственное утомление; кроме того, эти церемонии сразу требуют материалов, причем дорогих и которые очень трудно собрать. Потому я занялся глубоким изучением высшей каббалы и больше не думал об английских адептах, пока не настал день, когда я вошел в свое жилище и обнаружил конверт на мое имя. В конверте была половинка карточки, разорванной надвое, на которой я сразу же углядел характерную печать Соломона, и маленький клочок бумаги, на котором карандашом было написано: «Завтра в три часа дня перед Вестминстерским аббатством. Я представлю вам вторую половину карты». И я отправился на это странное свидание. В условленном месте стояла карета. С напускным равнодушием я держал в руке половинку карты; тут ко мне подошел слуга и, отворив дверь кареты, сделал мне знак. В карете сидела леди, одетая во все черное, со шляпки спускалась очень плотная вуаль; она поманила меня, сделав знак, чтобы я сел рядом с нею, и одновременно с этим показала мне вторую половинку карты. Слуга затворил дверь, и карета покатилась; а леди подняла вуаль, и тут я увидел пожилую леди с искрящимися глазами, которая тотчас же обратилась ко мне. «Сэр, – промолвила она с ясно выраженным английским акцентом. – Мне известно, что среди адептов очень строго соблюдается закон секретности; но друг Бульвера Литтона, который с вами знаком, знает, каких демонстраций требовали от вас, и что вы отказались удовлетворить его любопытство. Вероятно, у вас не имелось необходимых предметов; я же желаю показать вам полный кабинет для занятий магией; но требую от вас заранее самую ненарушимую секретность. Если вы не поклянетесь честью, я прикажу извозчику отвезти вас обратно к вам домой». Я обещал ей то, чего она потребовала, и доказываю верность своего слова, не упоминая теперь ни имени, ни чего-либо еще, имеющего отношение к личности этой леди, ни дома, где она проживает. Я сразу же распознал в этой леди посвященную, определенно не первого уровня, а какого-то очень высокого. По пути мы вели беседу, и она настаивала на необходимости практических экспериментов, чтобы завершить свое посвящение. Она показала мне коллекцию магических одеяний и инструментов, даже одолжила мне почитать одну весьма интересующую меня книгу; короче говоря, она решила попробовать у себя дома совершить опыт полного воплощения, для которого я готовился в течение двадцать одного дня, скрупулезно соблюдая действия, указанные в 13-й главе «Ритуала».

Все было готово к 24 июля; мы намеревались вызвать призрак божественного Аполлония и испросить у него две тайны, одна из которых весьма беспокоила меня, вторая же интересовала эту леди. Сперва она имела намерение, чтобы ей ассистировал при воплощении ее очень близкий друг; но в самый последний момент храбрость той особы пропала и, поскольку для проведения магических ритуалов строго требуется три человека или один, я остался в совершенном одиночестве. Кабинет, приготовленный для воплощения, находился в невысокой башне, четыре вогнутых зеркала были расположены должным образом, и еще там стояло нечто вроде алтаря, с верхней частью из белого мрамора, и алтарь был окружен цепью из намагниченного железа. На белом мраморе был выгравирован и вызолочен знак пентаграммы; и такой же знак был нанесен разноцветными красками на белой новой коже ягненка, которого подняли на алтарь. В центре мраморной плиты стояла небольшая медная жаровня, наполненная древесным углем из вяза и лаврового дерева; вторая жаровня стояла передо мной на треноге. На мне было белое одеяние, чем-то похожее на одежду католических священников, но длиннее и намного просторнее, и я надел на голову корону из листьев вербены, вплетенных в золотую цепочку. В одной руке я держал обнаженный меч, в другой – «Ритуал». Я возжег оба огня при помощи требуемой и уже подготовленной субстанции и начал сперва тихим голосом, а потом погромче, произносить ритуальные обращения. Дым заволок всё вокруг, огонь мерцал и заставлял танцевать все освещенные им предметы, затем погас. С мраморного алтаря медленно поднимался белый дым. Мне показалось, что я заметил слабую тряску от землетрясения, в ушах моих зазвенело, а сердце забилось быстрее. Я добавил в жаровню несколько веточек и благовоний и, когда поднялось пламя, отчетливо увидел перед алтарем человеческую фигуру, которая была больше человеческих размеров. Она распадалась и рассасывалась. Я возобновил ритуальные обращения и расположился в круге, который начертил еще до церемонии между алтарем и треногой; и тогда я увидел зеркальный диск, смотрящий прямо на меня, который находился позади алтаря. Диск начал постепенно освещаться, и вдруг там сама возникла белоснежная форма; она увеличивалась и, казалось, мало-помалу приближалась.

Я трижды призвал Аполлония и тут же закрыл глаза; когда я снова их открыл, передо мною оказался человек, завернутый полностью в саван, показавшийся мне скорее серым, нежели белым; его лицо было худое, печальное и безбородое, и это совершенно не соответствовало моему представлению об Аполлонии. Я испытывал ощущение ужасного холода и, когда открыл рот, чтобы задать призраку вопрос, не сумел издать даже звука. Тогда я возложил руку на пентаграмму и указал на него кончиком меча, мысленно приказав ему посредством этого знака не бояться меня, а повиноваться. И тут форма стала расплываться и внезапно исчезла. Я приказал ей появиться снова, и ощутил, как она прошла рядом со мною, подобно дуновению, и что-то коснулось руки, в которой я держал меч. Я ощутил, что моя рука тотчас же онемела, как и плечо. Я осознал, что меч в моей руке оскорбляет духа, и воткнул его острие в круг близ меня. Тогда человеческая фигура появилась снова, но я чувствовал такую слабость во всех органах и меня охватило такое изнеможение, что я сделал два шага, чтобы усесться. Оказавшись на своем стуле, я погрузился в глубокую дрему, сопровождаемую снами, о которых, возвратившись домой, почти ничего не помнил. Несколько дней моя рука оставалась онемевшей и при этом болела. Призрак не разговаривал со мной, но мне казалось, что где-то в закоулках моего разума находятся ответы на вопросы, которые я хотел ему задать. На вопрос леди внутренний голос ответил мне: «Умер!» (это касалось человека, о котором ей хотелось получить известие). Что касается того, что хотелось узнать мне, возможно ли примирение и прощение между двумя людьми, о которых я думал, тот же внутренний голос печально вторил: «Умерли!»

Я рассказываю об этих событиях именно так, как они происходили, и нисколько не принуждаю кого-либо в это поверить. Эффект от первого опыта, произведенного мною, был необъясним. И я больше не был тем же человеком…

За короткий промежуток я дважды повторял этот же самый опыт. Результаты этих двух других воплощений открыли мне две каббалистические тайны, которые могли, если бы о них кто-нибудь узнал, изменить за короткий срок основы и законы всего общества…

Я не буду объяснять терминами физиологии, что я видел и чего касался; я просто принимаю всё то, что видел и чего касался, видел отчетливо и ясно, причем не во сне, и что этого вполне достаточно, чтобы доказать действенность магических церемоний…

Прежде чем завершить эту главу, укажу на любопытную веру определенных каббалистов, которые отличают призрака от реального усопшего и считают, что они редко появляются одновременно. Согласно этой теории, большая часть похороненных людей живы, а многие другие, о которых мы думаем, что они живы, на самом деле мертвы. Например, неизлечимое безумие может оказаться, по их мнению, неполной, но реальной смертью, которая оставляет земное тело под исключительным контролем астрального или звездного тела. Когда человеческая душа испытывает потрясение слишком сильное, чтобы его выдержать, она сама отделяется от тела и оставляет на своем месте душу животного, или, иными словами, астральное тело, которое делает человеческие останки чем-то в некотором смысле менее живым, чем даже животное. Усопшие люди такого рода очень просто распознаются благодаря полному прекращению нежных и нравственных чувств; они не плохие и не хорошие; они – мертвые. Эти существа – ядовитые грибы среди человеческих особей, они растворяют как только могут жизненную силу живущих; вот почему их приближение парализует душу и от их вида леденеет сердце. Эти похожие на трупы существа подтверждают то, что всегда рассказывали о вампирах, этих ужасных созданиях, которые встают по ночам и сосут кровь из здоровых тел спящих людей. Разве вам не встречались люди, в присутствии которых вы ощущали себя менее разумными, менее добрыми, а зачастую – даже менее благородными и честными? Разве не подавляют они полностью веру и энтузиазм, разве не насылают на вас слабость и порабощают вас посредством ваших же злых намерений, заставляя вас постепенно терять нравственное чувство в постоянных муках?

Существуют мертвые, которых мы принимаем за живых людей; это и есть вампиры, которых мы ошибочно принимаем за друзей!

В нынешнее время так мало известно о магии древности, ее значении, истории, возможностях, литературе, адептах и достижениях, что я не могу оставить предшествующий текст без нескольких пояснений. Считалось, что описания церемоний и их многих атрибутов, так подробно сделанные Леви, имели предназначение ввести в заблуждение поверхностного читателя. Движимый непреодолимым желанием написать то, что узнал, но опасаясь стать опасно откровенным при этом, в данном случае, как и во всех его трудах, он преувеличенно подробно описывает незначительные детали и обходит молчанием некоторые важные моменты этой великой церемонии. И вправду, восточные каббалисты не нуждаются в приготовлениях, костюмах, механизмах, коронах или каком бы то ни было военном оружии: все подобные атрибуты относятся к еврейской каббале, которая имеет такое же отношение к своему халдейскому прототипу, как соблюдение церемоний римской церкви к скромным обрядам Христа и его апостолов. В руках истинного адепта Востока обычная бамбуковая палочка с семью узлами, подкрепленная его невыразимой мудростью и неукротимой силой воли, делается достаточно могущественной чтобы вызывать духов и производить чудеса, подлинность которых подтверждена многими непредвзятыми свидетелями. На этом сеансе Леви, когда призрак появился еще раз, бесстрашный исследователь видел и слышал вещи, о которых в своем отчете о подобном испытании полностью скрывал, и есть то, о чем он просто намекает. Мне это известно от авторитетных людей, в правдивости которых нельзя усомниться.

Лучше бы критиканы из «Banner» и «ir-Religio», которые каждую неделю занимаются обстрелом из своих крошечных пугачей духов-элементалов, воплощением которых для них являются полковник Олькотт и я, попытались бы собственными руками совершить какую-нибудь простейшую церемонию, демонстрируемую неофитам, чтобы отточить свои зубы мудрости, прежде чем высмеивать и учить мир своими остротами и умными словечками. Ну что ж, стреляйте, мои добрые друзья – ведь вы всего лишь позабавитесь сами, не причинив никому вреда.