V

Вплоть до 4 века в церквях не было алтарей. До этого времени алтарь был столом, возвышающимся в середине храма для целей причастия, или братской трапезы (coena, как первоначально называлась вечерняя месса). Таким же образом ныне возвышается стол в «ложе» на масонских банкетах, которыми обычно завершаются деяния ложи и на которых воскресшие Хирамы Абифы, «сыновья вдовы», освящают свои хлебцы при помощи сожжения – масонский вариант пресуществления. Должны ли мы называть и эти банкетные столы алтарями? Почему бы и нет? Эти алтари скопированы с ara maxima языческого Рима. Римляне помещали квадратные и прямоугольные камни около могил своих усопших и называли их apa, алтарь; они были посвящены богам ларам и манам. Наши алтари являются производными от этих квадратных камней, другой формой пограничных камней, известных как боги Тeрмины – Гермесы и Меркурии, откуда и Mercurius quadratus, quadriceps, quadrifrons, и т. д., и т. д., четвероликие боги, чьими символами и были эти квадратные камни со времен глубокой древности. Камень, на котором короновались древние короли Ирландии, также был таким «алтарем». Такой камень, наделенный кроме того еще и голосом, есть в Вестминстерском аббатстве. Таким образом, наши алтари и троны произошли непосредственно от приаповых пограничных камней язычников – от богов терминов.

Должен ли чувствовать сильное негодование ходящий в церковь читатель, если ему говорят, что христиане приняли языческий способ поклонения в храме лишь во времена царствования Диоклетиана? До этого периода они имели непреодолимое отвращение к алтарям и храмам, и поддерживали его в течение первых 250 лет нашей эры. Эти древние христиане были воистину христианами; современные же являются бoльшими язычниками, чем любые идолопоклонники древности. Первые были теософами тех дней; с 4 века же они стали эллино-иудейскими язычниками минус неоплатоническая философия. Прочитаем, что говорит римлянам Минуций Феликс в 3 веке н. э.:

Вы воображаете, что мы (христиане) скрываем то, чему мы поклоняемся, потому что у нас нет ни храмов, ни алтарей? Но какой же образ Бога должны мы превозносить, если человек сам является Божественным образом? Какой храм мы можем построить для Божества, если Вселенная, которая есть Его творение, едва ли вместит Его? Как мы можем возвести на престол силу такого Всемогущества в отдельном строении? Не лучше ли посвятить Божеству храм в нашем сердце и нашем духе?

Но, таким образом, хрестиане типа Минуция Феликса держали в своих умах заповедь УЧИТЕЛЯ-ПОСВЯЩЕННОГО, не молиться в синагогах и храмах, как это делают лицемеры, «чтобы показаться перед людьми» [Матф., 6:5]. Они помнили заявление Павла, апостола-посвященного, «мастера-строителя» [1 Кор., 3:10], что ЧЕЛОВЕК есть единственный храм Бога, в котором обитает Святой Дух, Дух Бога (там же). Они выполняют истинные христианские заповеди, тогда как современные христиане соблюдают лишь произвольные каноны своих церквей и правила своих пресвитеров. «Теософы – это отъявленные атеисты», – восклицает автор в «Церковной хронике». «Ни про кого из них неизвестно, чтобы он выполнял церковную службу… Церковь для них является отвратительной»; и немедленно открывая сосуд своего гнева, он изливает его содержимое на неверующего, языческого члена Т.О. Современный христианин побивает камнями теософа так же, как и его предшественник, фарисей «синагоги либертинцев» [Деяния, 6:9] побивал камнями Стефана, говорящего то же, что говорят даже многие христианские теософы, а именно, что «Всевышний не обитает в храмах, созданных руками людей» [там же, 7:48]; и они такие же «клятвопреступники», как и те несправедливые судьи (там же, 6:11), которые свидетельствуют против нас.

Поистине, друзья, вы являетесь полноправными потомками ваших предшественников, будь то сотоварищи Савла, или же коллеги папы Льва X, циничного автора знаменитого высказывания: «Сколь полезна для нас эта басня о Христе», «Quantum nobis prodest hac fabula Christi!»