Глава 14. Коллективные спиритические исследования

В разное время было учреждено несколько комитетов, имевших своей задачей изучение спиритических явлений. Наиболее серьёзными из них следует считать комитет Диалектического общества, основанный в 1869–1870 годах и Зейбертовскую комиссию, образованную в 1884 году. К ним можно добавить французское общество при институте Общей психологии, работавшее с 1905 по 1908 годы. Имеет смысл свести рассказ об этих комитетах в одну главу, ибо в их работе было много общего, несмотря на то, что работали они в разное время.

Коллективные исследования сопряжены с очевидными трудностями, зачастую непреодолимыми. Когда исследования проводили Крукс или Ломброзо,[178] то это происходило в присутствии медиума или при помощи нескольких человек, чьи знания о психических явлениях только облегчали задачу исследователей. Такое положение совершенно не характерно для исследований, проводимых комитетами. Участники комитетов никак не могут взять в толк, что сами они — часть эксперимента, что они способны создать настолько непереносимые вибрации и столь неблагоприятную атмосферу, что потусторонние силы, подчиняющиеся вполне определённым законам, окажутся попросту не в силах проявиться. Не случайно сказано о собрании апостолов, что все они были как один.[179] Подобно тому, как маленький кусочек металла может расстроить работу магнитного прибора, сильное психическое противодействие способно разрушить духовный контакт. Именно по этой причине, а вовсе не из–за своей чрезвычайной доверчивости, убеждённые спириты всегда добиваются значительно большего, чем другие исследователи. Возможно, по той же причине одному из комитетов, собравшему прекрасный состав исследователей, удалось получить лучшие результаты. Это был комитет, созданный лондонским Диалектическим обществом в начале 1869 года, который представил свой отчёт в 1871 году. Если бы этот отчёт был воспринят правильно, то психические исследования продвинулись бы вперёд на целых пятьдесят лет.

В комитет вошло тридцать четыре уважаемых джентльмена, целью которых явилось «исследование явлений, предположительно связанных с появлением духов». Большинство участников, конечно же, стремились разоблачить шарлатанство, однако они образовали столь серьёзную группу наблюдателей, что к их выводам нельзя было не прислушаться. Основной вывод состоял в том, что «предмет заслуживает гораздо более серьёзного внимания, чем ему уделялось до сих пор». Эти явления настолько ошарашили учредителей комитета, что они не рискнули опубликовать отчёт в прессе, а издали его на свои собственные средства. Таким образом подробный отчёт об их интереснейших исследованиях всё–таки увидел свет.

В комитет вошли люди самых разных профессий: среди них был доктор богословия, два терапевта, два хирурга и два гражданских инженера, два члена научных обществ, два адвоката и другие уважаемые граждане, в частности — рационалист Чарльз Брэдлаф.[180] Предполагалось также участие профессора Гексли[181] и Дж.Х.Льюиса — секретаря Джорджа Элиота, но оба они отказались, причём Гексли сформулировал свой отказ так: «Даже если эти явления истинны, меня они не интересуют.» Подобное высказывание свидетельствует только об ограниченности этого великого и свободного мыслителя.

Шесть подкомитетов сорок раз проводили исследования, зачастую не приглашая профессиональных медиумов, и со всей ответственностью заявили о следующих установленных ими фактах:

«1. Разнообразные звуки, повидимому исходящие от мебели, пола и стен комнаты — иногда в сопровождении ощутимых вибраций, — раздаются без применения мышечных усилий или каких–либо механических приспособлений.

2. Происходит перемещение тяжёлых предметов без механического воздействия или адекватных тому мышечных усилий со стороны присутствующих, зачастую даже при отсутствии контакта с этими предметами.

3. Значение этих звуков и движений, согласно пожеланиям присутствующих, переводится с помощью простой системы сигналов в ответы на вопросы и связные сообщения.

4. Полученные таким образом ответы и сообщения обычно носят общий характер, однако порой сообщаются сведения, известные лишь одному из присутствующих.

5. Подобные явления происходят при разнообразных условиях и, что особенно важно, в присутствии вполне определённых людей, причём вне зависимости от их веры или неверия в реальность происходящего.

6. Тем не менее присутствие таких людей ещё не гарантирует, что подобное явление обязательно произойдёт.»

Ниже приведён отчёт, обобщающий устные и письменные свидетельства очевидцев, не только подтверждающие сообщения подкомитетов, но и дающие сведения о совершенно других, необычных явлениях:

«1. Тридцать свидетелей подтверждают, что видели, как тяжёлые предметы, а иногда и люди, медленно поднимались в воздух и оставались в таком положении в течение некоторого времени без видимой или ощутимой поддержки.

2. Четырнадцать свидетелей подтверждают, что видели руки или фигуры, не принадлежащие человеческому существу, однако столь же подвижные. Свидетели, которые иногда дотрагивались до них и даже хватали их, подтверждали, что это не муляжи.

3. Пятеро свидетелей подтверждают, что к ним прикасались некие существа именно в тех местах, которые они сами указывали, и в тот момент, когда руки всех присутствующих находились под наблюдением.

4. Тринадцать свидетелей подтверждают, что слышали хорошо исполненные музыкальные пьесы в тот момент, когда никто из присутствующих не играл ни на каких музыкальных инструментах.

5. Пятеро свидетелей утверждают, что видели, как к людям прикладывали раскалённые угли, которые не причиняли им никакого вреда. Некоторые из свидетелей испытали это на себе.

6. Восемь свидетелей подтверждают, что с помощью стуков, письменных сообщений или другими способами ими были получены точнейшие сведения о том, чего они не знали, но полностью подтверждённые в ходе последующих проверок.

7. Один из свидетелей заявил, что получил подробнейшее сообщение, которое впоследствии оказалось ложным.[182]

8. Трое свидетелей подтверждают, что в их присутствии появились рисунки, сделанные как карандашом, так и красками, причём изображения возникали с такой скоростью, что полностью исключало участие человека.

9. Шестеро свидетелей заявляют, что получили сведения о будущих событиях. В некоторых случаях день и час событий был точно предсказан за несколько недель.»

Кроме того, были получены сведения об устных сообщениях, переданных в состоянии транса, при исцелении или автоматическом письме, а также о попадании цветов и фруктов в некое замкнутое пространство, о голосах из воздуха, о видениях внутри кристаллов и стекла, об удлинении человеческих тел. Доклад завершался следующим выводом:

«Представляя данный отчёт, комитет подчёркивает прекрасную репутацию и высокий уровень интеллекта большинства свидетелей, сообщивших о необычных фактах. Подкомитеты нашли подтверждение их рассказам в ходе дальнейших проверок и установили полное отсутствие шарлатанства или каких–либо трюков. Принимая во внимание исключительный характер феноменов и огромное количество людей из всех слоёв общества во всём цивилизованном мире, в той или иной степени уверенных в сверхъестественной природе этих явлений, а также тот факт, что никакого удовлетворительного объяснения им до сих пор не было получено, мы считаем необходимым заявить, что данный предмет заслуживает гораздо более серьёзного внимания, чем ему уделялось до сих пор.»

Среди тех, кто свидетельствовал перед комитетом или выступал с докладом, были: доктор Альфред Рассел Уоллес, миссис Эмма Хардиндж–Бриттен, мистер Х.Д.Дженкин, мистер Бенджамин Колмэн, мистер Кромвель Ф.Варлей, мистер Д.Д.Хоум и магистр Линдсей. Были получены послания от лорда Литтона, мистера Роберта Чамберса, доктора Гарт–Уилкинсона, мистера Уильяма Хоуита, мьсье Камилла Фламмариона и других.

Комитету сопутствовал успех в сборе сведений от тех, кто верил в истинность явлений, однако ему не удалось, согласно докладу, получить ни одного свидетельства от тех, кто считал их иллюзией или обманом.

Сообщения, полученные более чем от пятидесяти свидетелей, — ценнейшее подтверждение, сделанное весьма уважаемыми людьми. Один из свидетелей (Граттан–Гэри) считает, что главное открытие комитета — это известие о том, что спиритической гипотезы придерживается необычайно много знаменитых людей. А другой свидетель (Э.Л.Бланшар) заявил, что какова бы ни была природа этих явлений, их нельзя свести лишь к шарлатанству или галлюцинациям.

С интересной стороны оказалось освещено спиритическое движение в сообщении миссис Эммы Хардиндж: в то время (в 1869 году) она признавала в Лондоне только двух медиумов–профессионалов, остальные таковыми просто не были. Сама она также являлась медиумом и ей, повидимому, можно было доверять. Мистер Кромвель Варлей уверял, что во всём королевстве насчитывалось не более сотни медиумов и мало кто из них имел развитые способности. У нас уже имеются исчерпывающие доказательства важности работы, проведённой Д.Д.Хоумом, ибо ему удалось обратить в свою веру очень многих. Другой медиум, сыгравший в этом деле значительную роль, — миссис Маршалл: многие свидетели сообщают об убедительных сеансах, происходивших в её доме. По мнению мистера Уильяма Хоуита, известного автора, в те времена в рядах последователей Спиритизма насчитывалось около двадцати миллионов человек в разных странах[183] - все эти люди убедились в его истинности на личном опыте.

Свидетельства, которые можно отнести к негативным, не были уничтожающими. Лорд Литтон заявил, что виденные им явления могут быть вызваны естественными причинами, которые пока неизвестны, а доктор Карпентер связывал их со своим любимым детищем — теорией «бессознательной мозговой деятельности». Доктор Кидд считал большинство этих явлений чисто субъективными, а ещё трое свидетелей, не отрицая их существования, отнесли их к проявлениям сатанинских сил. Прекрасный ответ на эти возражения дал мистер Томас Шортер — автор «Признаний искателя истины»,[184] секретарь «Уоркинг Менз Колледжа» — в замечательном обзоре, помещённом в «Спиричуэл мэгезин».[185]

Следует упомянуть, что этот важный и с умом составленный отчёт подвергся осмеянию со стороны большинства лондонских газет. Почётное исключение составила лишь «Спектейтор».

Обозреватель «Таймс» посчитал его «не чем иным, как пустым набором слабо аргументированных выводов, приправленных огромным количеством чудовищной чепухи, которая никогда прежде не выносилась на обсуждение публики». «Морнинг пост» писала: «Опубликованный отчёт не стоит ровным счётом ничего.» «Сэтердей ревью» выражала надежду на то, что отчёт невольно послужит «дальнейшей дискредитации одного из наиболее глупых заблуждений, охвативших умы общественности».

«Стэндард» опубликовала критическое замечание, которое следует отметить. Возражая всем тем, кто не верит в Спиритизм, но тем не менее говорит, что «за этим кроется нечто», «Стэндард» пишет: «Если за всем этим стоит что–то кроме шарлатанства и глупости, так это точно потусторонний мир.» «Дейли ньюс» расценила отчёт как «важный вклад в литературу по данному вопросу, который, возможно, когда–нибудь приведёт к дальнейшему продолжению исследований.»

«Спектейтор», дав высокую оценку книге, добавила: «Мало кто, ознакомившись со столь большим количеством свидетельств, собранных в этом томе и говорящих о твёрдой уверенности многих честных и уважаемых людей в истинности спиритических явлений, способен возразить мистеру Джеффри, утверждающему, что большинство из продемонстрированных явлений объективно существуют и заслуживают дальнейшего пристального изучения.»

Таковы краткие выдержки из более пространных заметок, помещённых в лондонской прессе, — их довольно много, и как бы плохи оне ни были, оне показывают изменение позиции некоторой части прессы, которая доселе просто игнорировала предмет как таковой.

Следует помнить, что этот отчёт был посвящён лишь феноменологическому аспекту Спиритизма, который, по мнению ведущих спиритов, не составляет главной его части. Лишь в докладе одного из подкомитетов содержался вывод о сути полученных сообщений: физическая смерть — всего лишь этап перерождения духа, жизнь духов во всех отношениях можно считать человеческой; приятное дружеское общение неотъемлемо от этой фазы жизни, и духи совершенно не хотят вернуться к своему прошлому состоянию. Они с удовольствием общаются со своими земными друзьями, желая убедить их в том, что после распада тела жизнь продолжается, в то же время духи заявили о том, что они не обладают даром пророчества. Таковы основные положения, содержащиеся в полученных сведениях.

В будущем, скорее всего, признают, что комитет Диалектического общества проделал блестящую для своего времени работу. Подавляющее большинство его участников было настроено против психических явлений, однако перед лицом очевидности они, за редким исключением, наподобие доктора Эдмундса, признали то, что видели своими глазами. Некоторые примеры нетерпимости, такие как печально известная фраза Гексли и заявление Чарльза Брэдлафа о том, что он даже не станет изучать вещи, лежащие за гранью возможного, не помешали блестящей совместной работе подкомитетов.

В отчёте комитета Диалектического общества помещена обширная статья доктора Эдмундса, противника Спиритизма, оспаривающая открытия, сделанные его коллегами. Её интересно читать, ибо она даёт представление об определённом типе человеческого мышления. Доктор, воображая себя беспристрастным, на деле демонстрирует явную предвзятость, заведомо отрицая, что рассматриваемые явления обусловлены сверхъестественными причинами. Даже наблюдая воочию явления такого рода, он задаёт себе только один вопрос: «Как был проделан этот трюк?». И даже если не находит ответа, всё равно не считает возможным признать другое объяснение, заявляя, что фокус разгадать не удалось. Таково его свидетельство, честное во всём, что касается самого происшествия: падения на стол неизвестно откуда взявшихся свежих цветов и фруктов — феномена, столь часто происходившего в присутствии миссис Гаппи. Доктор лишь говорит, что они, скорее всего, были взяты с буфетной полки, хотя в других сообщениях никто не упоминает о наличии в комнате столь заметного предмета, как корзина с фруктами. Будучи заперт в ящике вместе с Дэвенпортами, он признаётся, что ничего не обнаружил, но всё равно считает, что там использовался какой–то трюк. Затем, когда выясняется, что медиумы считают его настроение совершенно безнадёжным и отказываются проводить сеансы, он объявляет это доказательством их вины. Таков распространённый тип учёного мышления, изощрённого в собственном предмете и абсолютно не способного воспринимать явления из другой области.

К несчастью, Зейбертовская комиссия, о которой сейчас пойдёт рассказ, состояла в основном именно из таких людей. Исключение составлял лишь мистер Хазард, спирит, выбранный ими, но он не имел никакой возможности повлиять на общую атмосферу предубеждения, царившую в комиссии. Комиссия была учреждена при следующих обстоятельствах: некто Генри Зейберт, гражданин Филадельфии, завещал сумму в шестьдесят тысяч долларов на учреждение кафедры философии в университете Пенсильвании при условии, что названный университет создаст комиссию по «тщательному и беспристрастному исследованию любых этических, религиозных или философских систем, претендующих на истинность и, в частности, современного Спиритизма». Состав комиссии не представляет большого интереса, следует лишь сказать, что все её члены были связаны с университетом; номинальным председателем являлся ректор, доктор Пеппер, фактическим председателем — доктор Фарнесс, секретарём — профессор Фуллертон. Несмотря на то, что в задачу комиссии входило «тщательное и беспристрастное исследование» современного Спиритизма, предварительный её отчёт кратко сообщает: «Комиссия составлена из людей, уже имеющих множество важнейших обязанностей, поэтому они могут уделить таким исследованиям очень мало времени.»

Это первоначальное заявление свидетельствует о том, сколь мало они разбирались в сути работы, которую взялись выполнять. В таких обстоятельствах провал был неизбежен. Исследования начались в марте 1884 года, а так называемый «предварительный» отчёт опубликован в 1887 году. По сути он же стал и окончательным, ибо при его переиздании в 1920 году добавилось лишь три бесцветных параграфа предисловия, написанного новым председателем. Суть отчёта такова: всё учение Спиритизма состоит из сплошных подлогов, с одной стороны, и чрезвычайной доверчивости, с другой, поэтому комитет не может сообщить ничего серьёзного. С этим пространным документом стоит ознакомиться тем, кто изучает психические явления. По мере углубления в него растёт уверенность в том, что многие члены комиссии старались по–своему честно трудиться, добывая факты, но их мышление оказалось столь же ограниченным, как и у доктора Эдмундса. Если вопреки их скептицизму и язвительности всё–таки происходило какое–нибудь психическое явление, они были не в состоянии ни на секунду поверить в его реальность и попросту игнорировали это происшествие. Так миссис Фокс–Кейн продемонстрировала вполне отчётливые стуки, но они продолжали приводить тысячу раз опровергнутое объяснение, что стуки эти, якобы, происходили внутри её тела. Без всяких комментариев они оставили и тот факт, что получили через неё длиннейшие послания, которые она быстро писала от руки и которые поддавались прочтению лишь с помощью зеркала, ибо они были написаны справа налево. Среди этих наскоро написанных текстов присутствовало и сложное предложение, написанное по–латыни, наверняка выходившее за границы способностей медиума. Однако и этот факт остался без объяснений.

Далее сообщается, что миссис Лорд вызвала перед комиссией «прямой голос», а после того, как она была обыскана, засветились мерцающие огни. Сообщается, что медиум «безостановочно хлопала в ладоши», но в то же время многие, сидевшие далеко от неё, ощутили прикосновения невидимых рук. Сама атмосфера, в которой происходило это исследование, становится понятной из замечания, брошенного председателем мистеру У.М.Килеру, о котором говорили, что он фотографирует духов: «Меня удовлетворит лишь фотография, запечатлевшая одного херувима на моей голове, по одному — на моих плечах и ангела — на груди.» Любой спирит удивился бы, если бы столь несерьёзный исследователь смог добиться хоть какого–нибудь результата. Всё было проникнуто ложным убеждением, что медиум и фокусник — одно и то же. Никто из членов комиссии так и не понял, что реакция невидимых операторов совершенно естественна: они способны пойти навстречу лишь тому, кто полон смирения, но всегда избегают самонадеянного насмешника, а порой даже могут разыграть его.

Некоторые полученные комиссией объективные результаты остались не замеченными ею. Однако были и такие, которые причинили боль каждому спириту. О них тем не менее тоже следует рассказать. Комиссия разоблачила явный подлог, произведённый медиумом миссис Паттерсон, занимавшейся писанием на грифельных досках. Нельзя также не признать и серьёзности случая со Слэйдом. Закат деятельности этого медиума явно омрачён тучами подозрений: его способности, некогда блестящие, вполне могли смениться трюкачеством. Доктор Фарнесс преувеличивает, сообщая о том, что Слэйд сам признал этот факт: приведённый им анекдот скорее похож на насмешку со стороны медиума. Мало кто поверит в то, что Слэйд, увидев доктора в окно, с радостью пригласил его войти к себе в дом, а затем, в ответ на какую–то реплику, тут же признался в том, что всю жизнь занимался розыгрышами.

В некоторых аспектах своей деятельности комиссия, по крайней мере некоторые её члены, проявила неискренность. Так, они начинают с того, что все их отчёты основываются на собственных исследованиях и не учитывают огромного количества материала, собранного другими. Несмотря на это, они помещают длиннейший доклад своего секретаря, содержащий свидетельства Цолльнера в пользу Слэйда. Этот доклад по сути своей неверен, что со всей очевидностью вытекает из уже приведённого нами отчёта Цолльнера об опытах в Лейпциге. В нём тщательно скрывается факт заявления известнейшего фокусника Германии, подтвердившего после тщательной проверки, что в действиях Слэйда никаких трюков нет. Заявление же другого фокусника, Келлара, направленное против спиритической точки зрения, приводится полностью. При этом отсутствует другое его заявление — о медиуме Иглинтоне, который продемонстрировал возможности, далеко превосходящие трюкачество фокусников.

В начале отчёта комиссии есть фраза: «Нам посчастливилось воспользоваться консультациями мистера Томаса Р.Хазарда, личного друга мистера Зейберта и широко известного своей бескомпромиссностью приверженца Спиритизма.» Мистер Хазард, очевидно, знал о том, насколько важны условия проведения сеансов и правильный подбор их участников. Рассказывая о разговоре, произошедшем между ним и мистером Зейбертом за несколько дней до смерти последнего, когда мистер Хазард согласился стать его представителем, он говорит, что принял это предложение, «ясно поняв, что мне будет разрешено самому выбирать способы для исследований, определять медиумов, с которыми следует иметь дело, и отклонять кандидатуры тех людей, чьё присутствие на сеансах может нарушить гармонию духовных сфер». Однако университет, повидимому, совершенно проигнорировал этого представителя мистера Зейберта. После нескольких заседаний комиссии мистер Хазард выразил своё недовольство её методами и некоторыми из участников. Вот его письмо в филадельфийскую «Норт америкэн» от 18 мая 1885 года, направленное туда, очевидно, после бесплодных обращений к университетскому начальству:

«Не желая ни в коей мере подвергнуть сомнению безупречную репутацию преподавателей (в том числе и входящих в комиссию), которой они обладают в глазах общественности, и правомерность высокого положения, занимаемого ими в обществе, я всё же должен сказать, что по причине некоего странного предпочтения, предвзятости или извращённого мышления, попечители университета включили в состав комиссии по изучению современного Спиритизма тех участников, чьё образование, образ мыслей и предрассудки делают их совершенно непригодными к проведению тщательных и беспристрастных исследований, которые попечители университета обязались выполнить по условиям контракта и по долгу учёных. Попечители могли бы выбрать более подходящий состав комиссии, если бы они не ставили своей целью дискредитировать и преуменьшить значимость того явления, которое мистер Зейберт ставил выше всего на свете. Эти люди, я повторяю, достойны всяческого уважения и по праву занимают положение в обществе, однако их предубеждение против Спиритизма делает их непригодными для работы в комиссии.»

Далее он предлагает попечителям вывести господ Фуллертона, Томпсона и Кёнига. Мистер Хазард приводит высказывание профессора Фуллертона, сделанное им на лекции в клубе Гарвардского университета 3 мая 1885 года:

«Возможно, что медиумы предсказывают будущее человека, прочтя его мысли, ведь каждый, кто идёт на сеанс, думает о чём–то, и это же ему потом сообщает медиум… Когда человек простужен, у него звенит в ушах, а душевнобольные часто слышат звуки, которых нет в действительности. Возможно, причина многих спиритических явлений кроется в расстройстве рассудка или слуха, или в переживании каких–то сильных эмоций.»

Это заявил человек, проработавший в комиссии более двенадцати месяцев. Мистер Хазард приводит также откровения доктора Джорджа А.Кёнига, опубликованные на страницах «Филадельфия пресс» через год после его включения в комиссию:

«Должен прямо сказать: я готов отрицать истинность спиритизма в его современном понимании. Я уверен, что так называемые медиумы — жулики, все до одного. Я никогда не видел, как Слэйд вытворяет свои фокусы, однако, опираясь на прочитанное, я заключаю, что он — шарлатан, причём самый способный из всех. Не думаю, что комиссия рассчитывает узнать что–то новое, изучая так называемых спиритических медиумов. Самого умного человека можно обмануть. Один жулик за час способен изобрести больше трюков, чем мудрец разгадает за год.»

Кроме того, мистеру Хазарду стало известно из компетентного источника, что за появление статьи, цитату из которой мы приведём ниже, ответствен профессор Роберт Е.Томпсон: «Даже если бы спиритизм был тем, чем его провозглашают его поборники, он всё равно не имел бы большого значения для всех христиан… Рассмотрение и обсуждение этого феномена затрагивает понятия, достойные внимания лишь тех людей, с которыми ни один христианин не стал бы иметь никакого дела.»

Всё это свидетельствует о полной непригодности членов комиссии к тому, что мистер Зейберт назвал «тщательное и беспристрастное» исследование вопроса.

Американская спиритическая газета «Баннер оф лайт» так прокомментировала письмо мистера Хазарда:

«Насколько нам известно, воззвание мистера Хазарда прошло незамеченным — никаких действий предпринято не было, упомянутые им люди остались в составе комиссии, их имена открывают предварительный отчёт. Профессор Фуллертон так и остался секретарём. Им написано 120 из 150 страниц отчёта, где он продемонстрировал полное отсутствие духовного восприятия и оккультных знаний, да в общем–то и знаний о природе, ибо именно он сказал студентам Гарварда: «Когда человек простужен, у него звенит в ушах» и «душевнобольные часто слышат звуки, которых нет в действительности». Он предположил, что подобные факторы могут лежать в основе многих спиритических явлений.»

«Баннер оф лайт» продолжает: «Мы считаем, что, не приняв к сведению советов мистера Хазарда, Зейбертовская комиссия потерпела катастрофу, сделав бессмысленными все свои дальнейшие усилия. Недостаточное количество наблюдаемых явлений, способное разочаровать даже скептика — вот отличительная черта данной книги. Это скорее отчёт о непроделанной работе. Записи хода каждого сеанса, сделанные профессором Фуллертоном, указывают на желание расценить любые действия медиума как трюкачество и скрыть всё, что способно опровергнуть такое мнение… Указано, что в присутствии многих членов комиссии проявления психических сил прекращались. Это подчёркивает правильность позиции мистера Хазарда; никто, хоть немного имевший дело с медиумами, не станет отрицать его правоты. Духи знали, с кем можно иметь дело, и старались избегать контакта с теми, кто негативно относился к опытам. Предвзятость, невежество или упрямство комиссии приводили к тому, что опыты проваливались; поэтому комиссия весьма «мудро», на её взгляд, заключила, что всё происходящее — не более чем подлог.»

Вот, что пишет «Лайт» в своих заметках по поводу отчёта:

«Мы должны с удовлетворением отметить, что, против ожидания, комиссия, использующая далеко не самые совершенные методы исследований, всё же решила продолжить свои поиски, «оставаясь при своём искреннем и благородном мнении и готовая проанализировать полученные результаты или вынести справедливый приговор». По этому поводу мы осмелились поделиться некоторыми соображениями.

Исследование этих скрытых явлений даётся с трудом, и любые рекомендации, которые мы можем привести, основаны на огромном эмпирическом опыте. Но мы знаем, что не всё зависит от медиума: кружок участников сеанса должен подбираться тщательно, и его состав нужно периодически менять до тех пор, пока мы не выясним какие–то закономерности или их элементы. Каковы эти закономерности мы, к сожалению, не можем сказать членам Зейбертовской комиссии, — они должны это выяснить сами. Предоставим им возможность изучить летопись спиритического Учения, где подробно описаны все разновидности медиумизма, чтобы члены комиссии были подготовлены к будущей встрече со сверхъестественным. Если мы сделаем это, то они, возможно, поймут, как легко можно принять и проверить природу этих явлений, если не настраиваться заранее на отрицательный результат. Предоставим им возможность спокойно и внимательно погрузиться в изучение происходящего, что может с большим успехом привести их к положительным результатам.»[186]

Нет сомнений в том, что отчёт Зейбертовской комиссии притормозил на время выяснение природы психических явлений. Можно сказать даже, что эти достопочтенные джентльмены дискредитировали своё научное собрание. Существование эктоплазмы — физической основы психических явлений — уже стало, несмотря на все сомнения, реальным фактом. Следовательно, слишком поздно утверждать, что предмет исследований отсутствует. Трудно в наши дни найти хотя бы один столичный город, где бы не было учреждено «Общество психических исследований», и этот аргумент может быть завершающим комментарием к утверждению Зейбертовской комиссии о том, что нет и области исследований. Если бы Зейбертовской комиссии удалось пробудить университет Пенсильвании, упорно игнорирующий новое движение, и поддержать плодотворное начинание профессора Гэра, то она должна была бы этим только гордиться! Как имя Ньютона ассоциируется в нашем сознании с законом тяготения, так и имя Пенсильванского университета можно было бы связать с далеко немаловажным событием в жизни человечества. Однако всему своё время, и эта слава пока принадлежит отнюдь не ему, а нескольким европейским университетам.

Остальные коллективные исследования не были столь масштабны и касались лишь отдельных медиумов. Такой работой занимался, например, институт Общей психологии в Париже. Там в 1905–1907 годах проводились три серии заседаний (сорок три сеанса) с участием Эвзапии Палладино. К сожалению, не сохранилось ни полных списков участников заседаний, ни подробных коллективных отчётов. Остался лишь один отчёт, незаконченный и непрофессиональный, который принадлежал перу секретаря М.Куртье. В исследованиях принимали участие Шарль Рише, чета Кюри,[187] господа Бергсон и Перрэн, профессор д'Арсональ из Французского колледжа (председатель), граф де Граммон, профессор Шарпантье и ректор Сорбонны — Дебьерн. Конечный результат исследования не мог быть катастрофичным для медиума, так как профессор Рише с одобрением отзывался о её психических силах, но в «послужном списке» Эвзапии прослеживались экстравагантные выходки, которые не могли не отразиться на восприятии её способностей окружающими.

В отчёте приводится запись бесед некоторых участников заседаний, в которых они обсуждают исследуемую проблему, причём большинство выражало весьма туманное и уклончивое мнение о природе психических сил и медиумизма в целом. Мы не можем с уверенностью утверждать, что в результате проведённых исследований медиум предстала перед нами в новом свете или что её противниками, равно как и сторонниками, были получены новые аргументы. Доктор Жэле, однако, продвинулся в своих изысканиях в области психической науки глубже, чем любой другой из участников собрания. Он утверждает, что полученные «мнения» (он не использует слово «отчёт») представляют важнейший вклад в изучение вопроса.[188] Жэле опирается на тот факт, что обнародованные прессой результаты часто поразительным образом подтверждали его собственные, которые он получил в Институте метапсихики при опытах с Клуски, Гузиком и другими медиумами. Различие, как он говорит, состоит только в деталях. Контроль за руками производился так же, как и в других случаях: обе руки всегда удерживались кем–либо из участников. Это было легче проделать, например, с Клуски, так как он всегда впадал в транс, тогда как Эвзапия оставалась очень беспокойной. Кажется, это качество является одной из особенностей характера многих медиумов, так как автор упоминал о нём как в случае с Эвзапией, так и на примерах с фрау Зильберт, Ивеном Пауэллом и другими: человек кажется нормальным, а на самом деле подвержен сильному влиянию внешнего разума. В таком случае подозрение в обмане возникает очень легко — то сильное возбуждение, которым охвачена часть аудитории, может вызвать ответную реакцию в сознании медиума. Медиумы–любители, которые обладали некоторыми психическими способностями, уверяли автора в том, что необходимо сильное торможение для того, чтобы сохранить подобные импульсы под контролем и не поддаться им до прихода настоящей психической силы извне. В данном отчёте мы читаем: «Обе руки, обе ноги и колени Эвзапии находились под постоянным наблюдением. Вдруг стол стал внезапно отрываться от пола, пока все его четыре ножки не оказались в воздухе. Эвзапия сжала кулаки и протянула их в направлении стола, который после этого поднимался в воздух ещё пять раз, при этом каждый раз раздавался стук. В тот момент когда Эвзапия положила свои руки на голову одного из участников, стол опять оторвался от пола, поднялся в воздух на один фут и продержался в подвешенном состоянии семь секунд. Эвзапия всё это время держала руку на столе, а свеча была помещена под столом», и так далее, затем перечисляются ещё более убедительные тесты.

Невнятность отчёта была высмеяна великим французским спиритом Габриэлем Деланном. Он говорит: «Наблюдатели постоянно пишут: «кажется», «вероятнее всего», как будто не уверены в том, что они на самом деле видели. Те, кто смог выдержать все сорок три сеанса, наблюдая происходящее собственными глазами и с помощью всяких устройств, должны были прийти к более определённому мнению или, по крайней мере, имели возможность подтвердить или опровергнуть факт мошенничества, подтасовок или трюков со стороны медиума. Но ничего подобного не случилось. Читатель пребывает в полном недоумении: отчёт представляет собой набор туманных предположений, не опирающихся на серьёзные обоснования.»

Комментируя его заметку, «Лайт» пишет:

«Деланн приводит выдержки из отчёта, которые свидетельствуют о том, что устроители сеансов предприняли все меры предосторожности, они использовали даже ламповую сажу, чтобы проверить, касалась ли Эвзапия движущихся предметов. Кажется, что отчёт умышленно не принимает во внимание или не подчёркивает те очевидные положительные результаты, приводя примеры сеансов, которые происходили в другое время и в других местах, где Эвзапия, как говорят или уверяют, чересчур старалась получить положительные результаты.

Отчёт Куртье более походит на «памятник глупости», подлинность дара Эвзапии трудно определить и ещё труднее серьёзно обсуждать из–за нагромождения бессмысленных фраз.»[189]

В 1923–25 годах в коллективных исследованиях приняла участие медиум миссис Крэндон — жена врача из Бостона. Они проводились комитетом, избранным «Сайнтифик америкэн», а затем — небольшой комиссией Гарвардского университета во главе с астрономом мистером Шепли.

До сих пор не прекращается дискуссия по поводу их изысканий, и мы ещё вернёмся к этому вопросу в главе о некоторых великих медиумах современности. Отметим кратко, что секретарь комитета мистер Малкольм Берд и доктор Хируорд Каррингтон обнародовали свою собственную версию. Другие приняли очень странное, оскорбительное для медиума решение, признав, что после многочисленных заседаний, проведённых при оговорённых заранее условиях, которые не смогли остановить поток психических проявлений, они не могут сказать определённо, прибегал ли медиум к обману или нет. Комитету явно недоставало опытных спиритов, знакомых с психическими силами. Доктор Принс был просто глух, а доктор Мак–Дугал, повидимому, посчитал, что его академическая карьера может пострадать, если он склонится к каким–либо неожиданным выводам.

Те же нарекания вызывает деятельность комиссии доктора Шепли, в которую входили начинающие учёные. Думается, что их недобросовестное отношение, выразившееся в искажении фактов, было вполне сознательным. Читая отчёт этих джентльменов, включающий в себя протоколы, подписанные ими после каждого заседания, и их заключительный приговор, уличающий медиума в мошенничестве, невозможно понять, какие же методы исследования и какие результаты легли в основу такого заключения.

С другой стороны, многие обыкновенные люди часто с нескрываемым энтузиазмом относились к проявлениям медиумических способностей и всячески их поддерживали и приветствовали. Так, доктор Марк Ричардсон из Бостона поведал о том, что провёл время на 300 сеансах и ни разу не усомнился в подлинности результатов. Автор сам видел множество фотографий потока эктоплазмы, который «исходил» от Марджери (псевдоним миссис Крэндон, — Е.К.). Он сравнил их с фотографиями, полученными в Европе, и без всяких колебаний пришёл к выводу о том, что оне абсолютно подлинные. Медиума и его несправедливых критиков рассудит будущее.

Примечания:

1

«Нужно стремиться лишь к тому, чтобы мыслить и говорить согласно истине, без всякого желания привить наши вкусы и убеждения другим: предприятие сие и без того грандиозно.» Ж.Лабрюйер. (франц.)

17

Сторонники Национального соглашения, правили Шотландией с 1638 по 1651 год. Во время Реставрации ковенанторами называли тех, кто противостоял епископату и некоторым догматам шотландской церкви и подвергался за это гонениям со стороны англичан за свои религиозно–националистические выступления. Голландия поставляла сторонникам движения деньги и оружие. Современные историки сравнивают шотландских ковенанторов с IRA (Ирландской освободительной армией). (Е.К.)

18

Один из трёх законодательных актов, регулирующих систему выборов в Британии. Первый из них принят правящей партией вигов в марте 1831 года и отменён месяц спустя победившей партией тори. (Е.К.)

178

Чезаре Ломброзо (1835–1909) - итальянский психиатр и криминалист. (Е.К.)

179

В русской «Библии» сказано: единодушно вместе. (Й.Р.)

180

Чарльз Брэдлаф (1833–1891) - английский радикальный политический и общественный деятель, атеист и республиканец. (Е.К.)

181

Томас Генри Гексли (1825–1895) - английский учёный–биолог, последователь учения Дарвина. (Е.К.)

182

Это обстоятельство является предметом уже другого разбора, и в данном отчёте неуместно. (Й.Р.)

183

Сегодня число приверженцев Спиритизма ещё больше, хотя, к сожалению, приходится признать, что они сильно разобщены, как организационно, так и идеологически. К ним же следует причислить так наз. «теософов» — последователей Блаватской и Рерихов, поскольку их направление — не более чем спиритическое сектантство, а саму теософию можно образно уподобить большой ветке, отрезанной от ствола спиритического древа. Это объективный взгляд на вещи, но, разумеется, сами теософы с этим никак не согласятся и будут крайне возмущены. (Й.Р.)

184

«Confessions of the Truth Seeker» by Thomas Shorter.

185

«The Spiritual Magazine», 1872, pp. 3–15.

186

«Light», 1887, p.391.

187

Супруги Кюри: Пьер (1859–1906) - французский физик; Мария (Склодовская–Кюри; 1867–1934) - по национальности полька, с 1891 работала во Франции, физик и химик. Супруги Кюри — создатели учения о радиоактивности, лауреаты Нобелевской премии (1903). (Е.К.)

188

Gustave Geley, «L'Ectoplasme et la Clairvoyance», 1924, p.402.

189

«Light», 1909, p.356.