О СТРАНЕ КУЛЬТУРЫ

Верховья Амазонки

Привет тебе, друг мой, шлёт город этот, где дома — деревья, а улицы — реки!

Слишком далеко залетел я в настоящее прошлое, слишком, так что и не хочется возвращаться! Другой здесь темп, другой ритм, другая жизнь. Кто сказал, что здесь одиноко?

Здесь, где нет разделённости, где нет пустоты и обыденности, при том, что всё неизменно, — как может быть одиноко здесь? В этой неизменности и есть жизнь подлинная!

Понять, что ничего не меняется, — вот главное! А что может-то измениться? Перемены происходят только в умах ваших.

Тем более смешон тот, кто придаёт значение переменам, тем более странным кажется тот, кто пытается ухватить за хвост эту птицу не существующую!

Хотите перемен — переменитесь, не хотите — не меняйтесь. Зачем суета? Больно озабочены вы переменами, уж не от того ли, что не хотите меняться? Но зачем вы тогда кричите?

«Не успею!» — вот крик культуры вашей. Но куда?!

Торопиться жить — умереть торопиться! И так вы торопитесь, что, кажется мне, уже вы успели!

«Создавать!» — кричите вы, культурные. А знаете ли вы — зачем? Если для того только, чтобы создать, то можно и не создавать вовсе! Если же для того, чтобы радоваться и радовать, то зачем кричать криком ужаса?

«Добиваться!» — вот крик культурного человека. «Но чего желаете вы добиться?» — так спрашиваю его я.

Видел я среди вас добившихся, но не видел счастливых. Или несчастья своего добиваетесь вы?

«Верить!» — вот что кричите вы, апостолы культуры. «Во что вы хотите верить?» — спрашиваю я вас.

Верить лишь с тем, чтобы верить, — значит парус ставить, плыть не желая. Сами себе вы придумали ценности, чтобы верить в них.

Если же с трудом таким даётся вам вера ваша, так, может быть, стоит переменить вам ценности ваши! Зачем вам большой парус, если всё равно вы плыть не желаете?

Может быть, хватит бегства уже? Может, остановиться, прозреть, оглядеться? Может, стоит ощутить жизнь, а не гнаться за ощущениями?

Беда ваша в неполноте вашей, но как же быть вам исполненными, если вам всегда мало? И мало не потому вам, что мало, а потому, что вам мало.

Ну так вы ли себе хозяин или же нет? А если нет, то кто же тогда управляет вами? Почему же не скажете вы себе: «Довольно!», если запыхались.

Культура не в том, чтобы ограничивать, а в том, чтобы открывать. Не на запретах культура стоит, но на желаниях, но одеты желания ваши в оковы запретов, оттого-то и кажутся вам желания ваши зверями хищными, коим место лишь в клетке жёсткой. В клетку заточили вы желания ваши, там оголодали они и обозлились, и теперь зовёте вы это культурой вашей!

Культура не в том, чтобы создавать несуществующее, а в том, чтобы шире смотреть и больше видеть! Напраслину наводит культура ваша на жизнь подлинную, не способствует, но искажает, а вслед за тем винит её в искажениях этих. Это зовёте вы своей культурой!

Культура не в том, чтобы воспевать, а в том, чтобы петь! Тот декламирует идеалы свободы, кто о власти думает, а потому страхом пропитан! Дурно пахнет культура ваша, ибо на страхе стоит и свободу страха проповедует!

Вот почему страну эту, где дома — деревья, а улицы — реки, назову я страной культуры, а «храмы» ваши приютом юродивых!

Ибо здесь, среди рек и лесов диких, вижу я настоящее, здесь вижу я жизнь подлинную, что принимает меня, не чураясь. И пусть строга она, но зато свысока на меня не смотрит!

Разделяет культура ваша, а жизнь целостна в себе самой. С кем же хотите вы быть: с миром или с мечом? Не с миром пришёл я к вам и не с мечом я ушёл в мир этот, чтобы быть!

Слушайте же, что скажу вам, рабы культуры: «Признак слепоты, если дома ваши дороже вам лесов этих, а улицы — дороже рек!

И культура ваша, замешанная на страхе, ослепнув, наконец, или разрушит всё, или сама погибнет. Ибо так ведёт себя слепец сумасшедший!»

Чему же служишь ты, друг мой? Если музе — то нет тебя, если культуре — то лучше б тебя и не было вовсе, а если служишь ты Человеку — я для тебя, а радость нам на Двоих с тобою!

Твой Заратустра