Тяжелый танк КВ

В соответствии с постановлением Комитета Обороны СССР в конце 1938 года в СКБ-2 Кировского завода в Ленинграде (главный конструктор — Ж. Я. Котин) началось проектирование нового тяжелого танка с противоснарядным бронированием, получившего название СМК (Сергей Миронович Киров). Разработкой еще одного тяжелого танка, названного Т-100, занимался Ленинградский завод опытного машиностроения им. Кирова (завод № 185). Ведущим конструктором танка СМК был A. C. Ермолаев. Первоначальным проектом предусматривалось создание трехбашенной машины, при этом ее масса достигала 55 т. В процессе работы от одной башни отказались, а сэкономленный вес направили на утолщение брони. Параллельно с СМК группой дипломников Военной академии механизации и моторизации им. Сталина, проходивших практику на Кировском заводе, под руководством Л. Е. Сычева и A. C. Ермолаева был разработан проект однобашенного тяжелого танка КВ (Клим Ворошилов). По сути дела, КВ представлял собой уменьшенный по длине на два опорных катка СМК с одной башней и дизельным двигателем. На завершающем этапе проектирования однобашенного танка ведущим конструктором проекта был назначен Н. Л. Духов. В августе 1939 года танк КВ был изготовлен в металле, а в конце сентября участвовал в показе новых образцов бронетанковой техники на НИБТПолигоне в Кубинке. В октябре начались заводские испытания. В ноябре первый опытный образец танка отправили на фронт, на Карельский перешеек, для участия в боевых действиях против финнов. 19 декабря 1939 года танк КВ был принят на вооружение Красной Армии.

Серийное производство танков КВ с 76-мм пушками («танки с малой башней») и спешно разработанных по опыту боев на «линии Маннергейма», танков КВ со 152-мм гаубицами («танки с большой башней») началось в феврале 1940 года на Ленинградском Кировском заводе (Л КЗ). Фактически же еще в апреле — мае завод продолжал изготовление танков установочной партии. Однако в конце мая план выпуска КВ в 1940 году был существенно увеличен. С июля по декабрь завод должен был изготовить 230 танков. До конца года Кировский завод сумел изготовить 243 танка (139 КВ-1 и 104 КВ-2), полностью выполнив спущенный сверху план. Однако качество танков оставляло желать лучшего. В соответствии с постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 19 июня 1940 года к выпуску КВ должен был подключиться и Челябинский тракторный завод (ЧТЗ). 31 декабря 1940 года была произведена опытная сборка первого КВ уральского производства. Одновременно в Челябинске началось строительство специального корпуса для сборки тяжелых танков.

^{Первый опытный образец танка КВ перед отправкой в Москву. Сентябрь 1939 года}

Планом опытных работ на 1940 год предусматривалось создание новых образцов танка КВ. Так, к 1 ноября предполагалось изготовить два КВ с броней 90 мм: один — с пушкой Ф-32, другой — с 85-мм пушкой. К 1 декабря должны были быть готовы еще два КВ с броней 100 мм и с аналогичным вооружением. Эти танки были построены и получили обозначение КВ-3 (объекты 220, 221, 222).

План производства на 1941 год предусматривал выпуск 1200 танков КВ. Из них на Кировском заводе — 1000 (400 КВ-1, 100 КВ-2, 500 КВ-3) и 200 КВ-1 на ЧТЗ. Однако война внесла коррективы в этот план, в частности к производству КВ-3 так и не приступили. Что же касается выпуска КВ-1 на ЧТЗ, то сборку танков там удалось наладить только с февраля 1941 года. К началу войны в Челябинске изготовили всего 25 КВ-1 с пушкой Ф-32, а производство КВ-2 так и не было освоено. Всего же в первом полугодии 1941 года были изготовлены 393 танка КВ.

Корпус танка КВ-1 сваривался из катаных броневых листов, максимальная толщина которых достигала 75 мм. Башня изготавливалась в двух вариантах — сварном и литом. В свою очередь, сварных башен также было две — с прямоугольной и закругленной кормой. Максимальная толщина брони у сварных башен достигала 75 мм, у литых — 95 мм. В 1941 году толщину брони сварных башен довели до 105 мм путем установки 25-мм экранов, которые крепились при помощи болтов.

^{Опытный КВ из установочной партии. 1940 год}

На танках первых выпусков устанавливалась 76-мм пушка Л-11, затем Ф-32 того же калибра, а с конца октября 1941 года — 76-мм пушка ЗИС-5. Последняя представляла собой вариант пушки Ф-34, приспособленный для установки в КВ. Кроме того, танк вооружался тремя пулеметами — спаренным, курсовым и кормовым. На части машин устанавливался и зенитный пулемет ДТ. Боекомплект состоял из 135 пушечных выстрелов и 2772 патронов к пулеметам. Танк был оснащен телескопическим прицелом ТОД-6, перископическим — ПТ-6 и командирской панорамой ПТ-К.

На КВ-1 устанавливался 12-цилиндровый четырехтактный V-образный дизель жидкостного охлаждения В-2К мощностью 500 л.с. (368 кВт) при 1800 об/мин. Трансмиссия включала в себя многодисковый главный фрикцион сухого трения, пятискоростную коробку передач тракторного типа весьма неудачной конструкции, многодисковые бортовые фрикционы, двухступенчатые планетарные бортовые передачи. Тормоза были ленточные, плавающие.

Ходовая часть танка применительно к одному борту состояла из шести опорных катков малого диаметра с внутренней амортизацией и трех обрезиненных поддерживающих катков. (С конца 1941 года на танки стали устанавливаться поддерживающие катки без резиновых бандажей — сказывался дефицит резины.) Ведущее колесо цевочного зацепления имело съемный зубчатый венец. Подвеска опорных катков — индивидуальная торсионная. Гусеница шириной 700 мм состояла из 87–90 траков с шагом 160 мм.

Максимальная скорость танка достигала 34 км/ч, а запас хода по шоссе — 250 км.

На КВ-1 устанавливалась радиостанция 71-ТК-3 (позже — 10Р) и танковое переговорное устройство ТПУ-4бис.

Боевая масса танка составляла 47,5 т, экипаж состоял из 5 человек.

^{Серийный танк КВ-1 со сварной башней и пушкой Л-11. 1940 год}

Основное отличие танка КВ-2 заключалось в установке новой башни больших размеров. Общая высота машины достигла 3240 мм. В башне, в маске закрытой снаружи броневым кожухом, были установлены 152-мм танковая гаубица М-10 обр. 1938/40 года и спаренный с ней пулемет ДТ. В корме башни имелась дверца, рядом с которой в шаровой опоре размещался еще один ДТ. На танке сохранился также и курсовой пулемет в лобовом листе корпуса. Для стрельбы использовались телескопический прицел ТОД-9, перископический — ПТ-9 и командирская панорама ПТ-К. Боекомплект состоял из 36 выстрелов раздельного заряжания и 3087 патронов. Силовая установка, силовая передача, ходовая часть, электро- и радиооборудование остались такими же, как и на КВ-1. Танк КВ-2 был выпущен в ограниченном количестве, а после начала Великой Отечественной войны с 1 июля 1941 года его производство прекратили.

Во второй половине 1941 года выпуск танков на Кировском заводе существенно возрос. К производству многих узлов и агрегатов подключились такие крупные ленинградские предприятия, как Ижорский и Металлический заводы и другие. В связи с постоянно ухудшавшейся обстановкой на Северо-Западном фронте, начиная с июля 1941 года в несколько этапов проводилась эвакуация людей и оборудования из Ленинграда в Челябинск. После захвата немцами Красного Села вражеская артиллерия получила возможность обстреливать Кировский завод, поэтому сборку и ремонт танков перенесли в более безопасное место — на Выборгскую сторону на завод им. Сталина. В конце сентября Ижорский завод прекратил изготовление бронекорпусов и башен — линия фронта прошла в непосредственной близости от этого предприятия. 18 октября 1941 года в Ленинграде был собран последний танк КВ. Всего же за 1941 год Кировский завод выпустил 885 танков КВ.

6 октября 1941 года Челябинский тракторный завод был переименован в Кировский завод Наркомтанкопрома в Челябинске (ЧКЗ). Этот завод, прозванный в народе «Танкоградом» стал главным производителем тяжелых танков и САУ вплоть до конца Великой Отечественной войны.

^{Опытный танк КВ с «большой башней» и 152-мм гаубицей. 1940 год}

Из-за нехватки дизельных двигателей В-2, единственным изготовителем которых был завод № 75 в Харькове, танки КВ-1, так же как и Т-34, какое-то время выпускались с бензиновыми моторами М-17.

В 1942 году К В-1 был сменен в производстве модернизированным вариантом — КВ-1с («с» — скоростной). Массу танка снизили до 42,5 т за счет уменьшения толщины броневых листов корпуса, массы агрегатов силовой передачи и ходовой части (гусеница сужена до 608 мм), а также уменьшения габаритных размеров башни. Башня литая, новой обтекаемой формы, с командирской башенкой. Вооружение осталось прежним. Боекомплект сначала состоял из 94 выстрелов, позднее его удалось довести до 114. На КВ-1с была установлена и новая коробка передач с демультипликатором, сконструированная Н. Ф. Шашмуриным и обеспечивавшая восемь передач вперед и две назад, а кроме того, новый главный фрикцион и усовершенствованные бортовые передачи. КВ-1с был принят на вооружение 20 августа 1942 года. С сентября 1943 года в войска начал поступать новый вариант — КВ-85.

Его появлению предшествовала попытка установить 85-мм пушку в штатную башню КВ-1с. Однако, для установки пушки такого калибра потребовалось создание новой литой башни больших размеров и расширение подбашенной коробки. Боекомплект 85-мм пушки Д-5Т конструкции Ф. Ф. Петрова составлял 70 выстрелов. Экипаж танка сократился до 4 человек за счет удаления стрелка-радиста. Курсовой пулемет был жестко закреплен в лобовом листе корпуса — огонь из него вел механик-водитель. Силовая установка, трансмиссия и ходовая часть остались полностью унифицированными с танком КВ-1с.

^{Опытный танк КВ с «пониженной» башней и 152-мм гаубицей. 1940 год}

В 1942 году на базе КВ-1 были построены опытные образцы самоходной артиллерийской установки КВ-7 с двумя пушками ЗИС-5 и тремя пушками — одной ЗИС-5 и двумя калибра 45 мм. По замыслу конструкторов удвоение и утроение вооружения должно было компенсировать недостаток танков в войсках. В опытном порядке был построен и танк КВ-9, вооруженный 122-мм гаубицей У-11.

На базе танков КВ-1, а затем и КВ-1с, с апреля 1942 года выпускался огнеметный танк КВ-8. Корпус остался без изменений, в башне же вместо 76-мм пушки установили 45-мм обр. 1934 года с маскировочным кожухом, воспроизводящим внешние очертания 76-мм пушки. Боекомплект 45-мм орудия состоял из 88 выстрелов. Рядом с пулеметом спаренным с пушкой, устанавливался огнемет АТО-41 (или АТО-42). На танке КВ-8 на базе КВ-1с спаренный пулемет был изъят.

С 1940 по 1943 год было выпущено 4775 танков КВ всех модификаций.

Хотя это на первый взгляд и кажется странным, но свое боевое крещение танк КВ получил еще не будучи принятым на вооружение. 30 ноября 1939 года началась советско-финская война. По решению военного совета Ленинградского военного округа опытные танки СМК, Т-100 и КВ были сняты с испытаний и отправлены на фронт — для проверки их в реальной боевой обстановке. Из них сформировали роту тяжелых танков и включили ее в состав 91-го танкового батальона 20-й тяжелой танковой бригады. При этом экипажи машин частично состояли из военных, а частично — из заводских специалистов.

Для проверки боевых качеств новых машин был выбран довольно трудный участок фронта. К нему танки выдвигались через Териоки (ныне Зеленогорск), далее прошли Райволу и вышли в район Бобошино, что недалеко от станции Перкиярви (ныне Кирилловское). Позиция противника проходила между озером Суммаярви и незамерзающим болотом Сунасуо. Финские доты на высотках были вооружены шведскими 37-мм противотанковыми пушками «Бофорс» и пулеметами. Перед ними стояли гранитные надолбы. Тяжелым танкам предстояло атаковать эти укрепления.

В своем первом бою 18 декабря 1939 года танк КВ проявил себя хорошо. Несмотря на многочисленные попадания, явных поражений брони он не имел. Правда, выстрелом из противотанкового орудия был прострелен ствол танковой пушки. Кроме этого, на корпусе насчитали следы 43 попаданий снарядов. От сотрясений отсоединился топливный насос, закрепленный двумя болтами. В целом же танк оставался вполне работоспособной машиной. Простреленную же пушку на следующий день заменили новой, привезенной с Кировского завода. Опытный КВ находился на передовой до начала января 1940 года. Правда, в боях танк больше не участвовал. 2 января машину вернули на завод, для использования в качестве образца при изготовлении установочной партии из 20 танков. При этом первые четыре машины должны были вооружаться 152-мм гаубицами для борьбы с финскими дотами и уничтожения противотанковых препятствий. До окончания боевых действий на фронт отправил и четыре танка со 152-мм гаубицами, которые свели в отдельную роту, придававшуюся 13-й легкотанковой и 20-й тяжелой танковой бригадам. Вспоминая об этих испытаниях, командир танка КВ «с большой башней» младший лейтенант З. Ф. Глушак из 20-й танковой бригады рассказывал: «Препятствия на „линии Маннергейма“ были сделаны основательно. Громадные гранитные надолбы стояли в три ряда. Чтобы проделать проход шириной 6–8 м, нам понадобилось лишь пять выстрелов бетонобойными снарядами. Пока взламывали надолбы, противник нас непрерывно обстреливал. Дот мы быстро засекли, а затем двумя выстрелами полностью разрушили его. Когда вышли из боя, насчитали на броне 48 вмятин, но ни одной пробоины…»

После окончания советско-финской войны 20-я тяжелая танковая бригада недолго оставалась единственным соединением, имевшим на вооружение танки КВ. К июлю 1940 года в ее составе числилось 10 машин этого типа, как с 76-мм пушками, так и со 152-мм гаубицами. Машины постепенно осваивались танкистами, некоторые из которых уже имели опыт боевых действий на этих танках. По логике на базе этой бригады надо было развернуть подготовку экипажей для новых тяжелых танков. Это было бы тем более рационально, что бригада дислоцировалась в Ленинградском военном округе. Неподалеку был Ленинград, Кировский завод, специалисты которого могли оказать квалифицированную помощь в изучении и освоении нового танка. Однако от такого разумного решения отказались. В августе 1940 года все КВ из состава 20-й тяжелой танковой бригады были отправлены в г. Львов и включены в состав только что сформированной 8-й танковой дивизии 4-го механизированного корпуса. В это же время в состав 2-й танковой дивизии 3-го механизированного корпуса, расквартированного в районе Вильно, вошли 13 новых КВ (из них 10 КВ-2). Несколько танков направили в учебные заведения — Военную академию механизации и моторизации в Москве, Ленинградские курсы усовершенствования комсостава танковых войск и Саратовское танкотехническое училище. Последнее в спешном порядке было перепрофилировано и с августа 1940 года стало заниматься подготовкой офицерских кадров для КВ.

По состоянию на 1 июня 1941 года в войсках имелось 504 танка КВ. Из этого количества большая часть находилась в Киевском Особом военном округе — 278 машин. Западный Особый военный округ располагал 116 танками КВ, Прибалтийский Особый — 59, Одесский — 10. В Ленинградском военном округе имелось 6 танков КВ, в Московском — 4, в Приволжском — 19, в Орловском — 8, в Харьковском — 4. Из этого количества в эксплуатации находилось 75 КВ-1 и 9 КВ-2 (из них 2 и 1 соответственно требовали среднего ремонта). С 1 по 21 июня в войска с завода был отправлен еще 41 танк КВ.

Подготовка экипажей для новых тяжелых танков часто велась (если вообще велась) на любых типах танков. Например, 3 декабря 1940 года директивой начальника Генерального штаба Красной Армии № 5/4/370 предписывалось «для обучения личного состава и сбережения материальной части боевых машин отпустить, исключительно как учебные, на каждый батальон тяжелых танков по 10 танкеток Т-27». Остается загадкой, как на Т-27 можно было научиться вождению и обслуживанию КВ-1 или КВ-2. В результате к июню 1941 года количество подготовленных экипажей для этих машин не превышало 150.

В первые же дни Великой Отечественной войны в полной мере проявились как очевидные достоинства, так и недостатки новых тяжелых танков, равно как и все недочеты в боевой подготовке и организационной структуре танковых войск Красной Армии. Так, например, в докладе о боевых действиях 8-го механизированного корпуса с 22 по 26 июня 1941 года (к началу войны в составе корпуса имелось 71 КВ, 49 Т-35, 100 Т-34, 277 БТ, 344 Т-26, 17 Т-27) сообщалось следующее: «Водительский состав боевых машин КВ и Т-34 в своем большинстве имел стаж практического вождения от 3 до 5 ч. За весь период существования корпуса боевая материальная часть и личный состав полностью на тактические учения не выводились и не были практически проверены как по вопросам маршевой подготовки, так и по действиям в основных видах боя. Тактическая сколоченность проводилась не выше масштаба роты, батальона и частично полка».

^{Немецкие солдаты осматривают подбитого «сталинского монстра» — тяжелый танк КВ-2. 1941 год}

Из доклада командира 41-й танковой дивизии 22-го механизированного корпуса от 25 июля 1941 года о боевых действиях дивизии (к началу войны в дивизии имелось 312 танков Т-26 и 31 КВ-2) следует, что к 152-мм орудиям КВ-2 не имелось ни одного снаряда.

Механики-водители танков КВ не получили никакой подготовки, так как танки поступили за 7–8 дней до начала войны. 15 танков КВ, прибывшие перед началом войны, имели большие неисправности, в частности плохо работали бортовые фрикционы и воздухоочистители. Кроме того, в докладе сообщалось: «Материальная часть дивизии… в периоде 26.6 по 7.7.41 г. прошла 900–1000 км, не имея запасных частей и переходящих моторов, что в основном и вывело ее из строя… Во время марша вышло из строя 23 КВ. Отсутствие тракторов усугубляло проблему восстановления неисправных машин. Разность скоростей движения (КВ — 3–4 км/ч, Т-26 — 12–15 км/ч) и несоответствие района действий для тяжелых танков (р. Стоход) подорвали их работу, так как во всех районах севернее и северо-восточнее Ковеля нет ни одного моста, способного выдержать 60 тонн, а отыскание обходов и бродов увеличило не менее как 30–40 % их общий пройденный путь». На большие потери в ходе выдвижения к линии фронта указывает и командир 32-й танковой дивизии 4-го механизированного корпуса: «Большие потери боевой материальной части (особенно танков КВ) объясняются главным образом тем, что скоростные марши совершались без всяких технических осмотров и профилактических ремонтов до 75–100 км в сутки. Кроме того, водительский состав не имел достаточного опыта и навыков по эксплуатации машин на марше…»

По воспоминаниям Д. Осадчего, командира роты танков КВ-1 во 2-й танковой дивизии, «23–24 июня, еще до вступления в бой, многие танки КВ, особенно КВ-2, вышли из строя в ходе маршей. Особенно большие проблемы были с коробкой передач и воздушными фильтрами. Июнь был жаркий, на дорогах Прибалтики пыли было огромное количество и фильтры приходилось менять через час-полтора работы двигателя. Перед вступлением в бой танки моей роты сумели их заменить, а в соседних — нет. В результате к середине дня большинство машин в этих ротах поломалось».

Следует отметить, что руководство боевыми действиями мехкорпусов оставляло желать лучшего. Приказы командиров разного уровня часто противоречили один другому. Это ярко видно на примере уже упоминавшегося 8-го мехкорпуса. Вот выдержка из краткого обзора действий механизированных соединений фронтов за период с 22.06 по 1.08.1941 г.: «22 июня 1941 года, не дав корпусу выполнить приказ 26-й армии, командующий фронтом назначает новый район сосредоточения и подчиняет корпус 6-й армии. Командующий 6-й армией, не учитывая, что корпус совершает марш, выполняя приказ командующего ЮЗФ, дает новый район сосредоточения. В силу этого приказа командир должен был поворачивать совершающие марш части в новом направлении. 24 июня командующий 6-й армией перебрасывает корпус в новый район. 26 июня приказом командующего фронтом корпус перебрасывается в новый район. Таким образом, не участвуя в боевых действиях, а совершая „сверхфорсированные“ марши по замкнутому кругу, выполняя последовательно приказы командующих 26-й, 6-й армиями и фронтом, корпус прошел в среднем 495 км, оставив на дорогах за время маршей 50 % имевшейся в наличии боевой материальной части, изнуряя оставшуюся материальную часть и водительский состав. 26 июня, выполняя приказы фронта, командир мехкорпуса, не сосредоточив все части, вводит в бой свой корпус по частям без разведки противника, не выяснив его расположения и силы. В результате этого части нарываются на сильную ПТО и болота и несут немалые потери, не выполнив поставленной задачи. Действия корпуса с воздуха не прикрывались, взаимодействие в масштабе фронта организовано не было. Нервозность высших штабов в управлении и постановке задач, обилие приказов, не связанных один с другим, несоблюдение элементарных уставных норм в организации и проведении маршей явились главной причиной потери боеспособности корпуса и потери материальной части».

^{Колонна танков КВ. Головной — КВ-1 с дополнительным бронированием башни. Ленинградский фронт, 1941 год}

Высоким потерям способствовали и почти полное отсутствие в танковых соединениях эвакуационных средств и почти полное незнание ремонтно-техническим составом конструкции танка КВ. Вот что сообщается, например, по этому поводу в докладе командира 32-й танковой дивизии 4-го механизированного корпуса боевых действиях с 22 июня по 14 июля 1941 года (к началу войны дивизия имела 49 КВ, 173 Т-34, 31 БТ-7, 70 Т-26, 38 Т-27): «Отсутствовали ремонтные и эвакуационные средства для танков КВ. Наличие тракторов „Ворошиловец“ не обеспечило эвакуацию, тракторы для буксировки КВ выходили из строя от перегрузки. Очень часто проходила буксировка танка танком, и через 10–15 км буксирующий танк тоже выходил из строя (отказывало сцепление, не включались скорости, портились бортовые фрикционы). Танки КВ (из этого опыта) можно буксировать трактором „Ворошиловец“ только по дорогам. На пашне, на торфянике или болотистой местности танк КВ можно буксировать только двумя тракторами…»

Об этом же идет речь в политдонесении управления пропаганды Юго-Западного фронта от 8 июля 1941 года: «В 22-м мехкорпусе за это же время (22.06–6.07.1941 г.) потеряно 46 автомашин, 119 танков, из них 58 подорвано нашими частями во время отхода из-за невозможности отремонтировать в пути.

Исключительно велики потери танков КВ в 41-й танковой дивизии. Из 31 танка, имевшегося в дивизии, на 6 июня осталось 9. Выведено из строя противником — 5, подорвано экипажами — 12, отравлено в ремонт — 5… Большие потери танков КВ объясняются в первую очередь слабой технической подготовкой экипажей, низким знанием ими матчасти танков, а также отсутствием запасных частей. Были случаи, когда экипажи не могли устранить неисправности остановившихся танков КВ и подрывали их».

^{Рабочие завода «Серп и молот» за ремонтом танка КВ-1. Москва, 1941 год}

Хорошо же подготовленные экипажи творили на танках КВ чудеса. Так, например, экипаж КВ-1 командира роты старшего лейтенанта 3. Колобанова из 1-й Краснознаменной танковой дивизии 19 августа 1941 года в районе совхоза Войсковицы под Красногвардейском (Гатчиной) 98 снарядами уничтожил немецкую танковую колонну из 22 боевых машин. В том же бою отличились и другие экипажи КВ из роты Колобанова. В бою на лужской дороге экипаж лейтенанта Ф. Сергеева подбил 8 немецких танков, экипажи лейтенанта Ласточкина и младшего лейтенанта Дегтяря — по 4, а экипаж младшего лейтенанта М. Евдокименко — 5. При этом Евдокименко погиб в бою, трое членов его экипажа были ранены, а пятый танк механик-водитель Сидиков уничтожил таранным ударом. Всего за 19 августа 1941 года рота Колобанова вывела из строя 43 немецких танка!

^{Десант спешивается с танка КВ-1 перед атакой. Северный Кавказ, район Прохладного, 1942 год}

Что касается таранов на КВ, то летом 1941 года они были частым явлением, однако порой не от хорошей жизни. Вот что сообщалось в докладе командира 43-й танковой дивизии 19-го механизированного корпуса о боях с 22 июня по 10 августа 1941 года: «Преследуя пехоту противника, наши танки были встречены огнем танков противника из засад с места, но (засада) была атакована вырвавшимися вперед танками КВ и Т-34, а вслед за ними и танками Т-26… Танки КВ и Т-34, не имея в достаточном количестве бронебойных снарядов, вели огонь осколочными снарядами и своей массой давили и уничтожали танки противника и противотанковые орудия, переходя от одного рубежа к другому».

Появление на фронте в первые дни войны новых советских тяжелых танков стало полной неожиданностью для немцев. То, что танковая война на Восточном фронте не станет веселой прогулкой, легким блицкригом, встречей профессионалов с дворовой командой, немцы на горьком примере познали уже в первые сорок восемь часов после начала кампании. У русских тоже имелись танки — да еще какие! 41-й танковый корпус, действовавший в Прибалтике на левом фланге 4-й танковой группы, первым сделал это неприятное открытие.

24 июня, в 13.30, командир 41-го танкового корпуса генерал Рейнгардт прибыл на КП 1-й танковой дивизии с известием о том, что на пути к Западной Двине 6-я танковая дивизия столкнулась с мощной бронетехникой противника к востоку от Расейняй на Дубисе и ведет тяжелые бои. Свыше 100 тяжелых советских танков подтянулись с востока навстречу 41-му танковому корпусу и вошли в боевое соприкосновение с 6-й танковой дивизией генерала Ландграфа. В связи с этим 1-я танковая дивизия поспешила на выручку 6-й. С большим трудом танки продвигались вперед по песчаной и заболоченной местности. То и дело завязывались короткие ожесточенные схватки, а наутро танкисты были подняты по тревоге. Советские танки, среди которых находились и тяжелые, смяли 2-й батальон 113-го стрелкового полка.

Вот отчет о бое, который вела с этими машинами тюрингская 1-я танковая дивизия:

«КВ-1 и КВ-2, с которыми мы повстречались здесь впервые, представляли собой нечто невиданное! Наши роты открыли огонь примерно с 800 метров, но безрезультатно. Расстояние сокращалось, при этом противник приближался к нам, не проявляя никакого беспокойства. Скоро нас разделяло от 50 до 100 метров. Ожесточенная артиллерийская дуэль не принесла немцам никакого успеха. Русские танки продолжали наступать как ни в чем не бывало, а бронебойные снаряды просто отскакивали от них. Таким образом, сложилась тревожная ситуация, когда русские танки шли прямо через позиции 1-го танкового полка на нашу пехоту и в наш тыл. Наш танковый полк, сделав полный разворот, поспешил за КВ-1 и КВ-2, следуя едва ли не в одном строю с ними. В процессе боя, применив специальные боеприпасы, нам удалось лишить хода некоторые из них с очень короткой дистанции — от 30 до 60 метров. Затем была организована контратака и русских удалось отбросить. В районе Восилискиса был создан оборонительный рубеж. Бои продолжались».

8 июля 1941 года в районе г. Сенно между Западной Двиной и Днепром со своим первым КВ повстречалась 17-я танковая дивизия Вермахта. Вот как описано это событие в книге Пауля Кареля «Восточный фронт. Гитлер идет на Восток»:

«С рассветом в действие вступил передовой полк 17-й танковой дивизии. Он прошел через высокие всходы зерновой пшеницы, через картофельные поля и поросшие кустарником пустоши. Незадолго до 11.00 взвод лейтенанта фон Циглера вошел в боевое соприкосновение с противником. Подпустив немцев поближе, русские открыли огонь с хорошо замаскированных позиций. После первых выстрелов три батальона 39-го танкового полка развернулись веером на широком фронте. Противотанковая артиллерия поспешила на фланги. Начался танковый бой, занявший заметное место в военной истории, — битва за Сенно.

Ожесточенное сражение полыхало с 11.00 и до наступления темноты. Русские действовали весьма искусно и старались зайти немцам во фланг или в тыл. В небе пылало жаркое солнце. На обширном поле битвы то там, то тут полыхали танки, немецкие и русские.

В 17.00 немецкие танкисты получили по рации сигнал:

— Беречь боеприпасы.

В этот момент радист Вестфаль услышал в своем танке голос командира:

— Тяжелый танк противника! Башня — на десять часов. Бронебойным. Огонь!

— Прямое попадание, — отрапортовал унтер-офицер Зарге. Но русский монстр, похоже, и не заметил снаряда. Он просто шел вперед. Два, три, потом четыре танка из 9-й роты били по советской машине с расстояния 800–1000 м. Никакого толка. И вдруг он остановился. Башня повернулась. Вспыхнуло яркое пламя выстрела. Фонтан грязи взметнулся в 40 м перед танком унтер-офицера Горнбогена из 7-й роты. Горнбоген поспешил уйти с линии огня. Русский танк продолжал продвигаться по проселку. Там стояла 37-мм противотанковая пушка.

— Огонь! — Но гиганта, казалось, ничто не волновало. К его широким гусеницам прилипала трава и солома раздавленных колосьев. Водитель шел на последней передаче — непростая задача, учитывая размеры машины. Едва ли не у каждого водителя под рукой лежала кувалда, которой он бил по рычаг переключения скоростей, если начинала барахлить коробка. Пример советского подхода. Так или иначе, танки их, даже тяжелые, бегали резво. Этот вот пер прямо на противотанковую пушку. Артиллеристы палили как черти. Осталось двадцать метров. Потом десять, потом уже пять. И вот уже махина наехала прямо на них. Бойцы расчета прыснули в стороны с криками. Огромное чудовище раздавило орудие и как не в чем ни бывало покатило дальше. Затем танк взял немного вправо и направился к позициям полевой артиллерии в тылу. Путешествие свое он завершил в пятнадцати километрах от передовой, когда застрял на заболоченном лужке, где его и прикончило 100-мм длинноствольное орудие дивизионной артиллерии».

Из приведенных эпизодов видно, что, несмотря на мощную броню, вооружение и героизм отдельных экипажей, танки КВ не сыграли в летних боях 1941 года никакой существенной роли. Основная часть этих машин вышла из строя но техническим причинам, из-за неграмотной эксплуатации, отсутствия запасных частей, средств эвакуации и ремонта. Кроме того, немцы, выяснив, что бороться обычными противотанковыми средствами с КВ невозможно, с успехом применили против этих танков 88-мм зенитные орудия Flak 36. Тем более что полное господство Люфтваффе в воздухе позволяло использовать для борьбы станками практически все дивизионы ПВО.

^{Танки КВ-1 в атаке. Калининский фронт, январь 1943 года}

Поскольку 88-мм снаряды без труда пробивали броню танков КВ, было принято решение о дополнительном бронировании боевых машин, которая, по некоторым данным, проводилась на Металлическом заводе в Ленинграде. К броневым листам корпуса и башни приваривались бонки с внутренней резьбой, а к ним болтами привинчивались 25-мм листы дополнительной брони. Таким образом между основной и дополнительной броней образовывался зазор, и последняя работала еще и как экран, защищавший боевые машины от кумулятивных боеприпасов, активно применявшихся немцами.

Для улучшения подготовки экипажей танков КВ в конце июля 1941 года на Кировском заводе создается танковый учебный центр. Занятия проходили непосредственно в цехах с привлечением обучаемых к работам по сборке танков. Руководителем центра был назначен старший военпред А. Шпитанов, его заместителем — военпред Н. Карлашев. Уже 6 августа из учебной команды была сформирована первая танковая рота из 10 машин, переданная в 86-й отдельный танковый батальон.

Здесь следует отметить, что в июле-сентябре 1941 года наибольшее количество танков КВ имелось на Ленинградском фронте, так как он получал тогда почти все КВ, выпускаемые Кировским заводом. Однако существенного влияния на ход боевых действий они не оказывали. Судя по шифровке от 29 августа 1941 года, адресованной секретарю горкома A. A. Кузнецову, для находившихся тогда в Ленинграде В. М. Молотова и Г. М. Маленкова, это вызывало неудовольствие у И. В. Сталина. Он писал: «В Ленинграде имеется теперь много танков КВ, много авиации, „эрэсы“. Почему эти важные технические средства не действуют на участке Любань — Тосно?»

А 9 сентября, после падения Шлиссельбурга, была направлена телеграмма с еще более резкими словами: например, 9 сентября командование фронта получило телеграмму Сталина: «…Куда девались танки КВ? Где вы их расставили и почему нет никакого улучшения на фронте, несмотря на такое обилие танков КВ у вас? Ведь ни один фронт не имеет и половинной доли того количества КВ, какое имеется у вас на фронте».

Действительно, ни один фронт не мог позволить себе в то время иметь отдельные батальоны танков КВ, в то время как под Ленинградом их было несколько, не считая КВ в составе других танковых частей. Например, 11 сентября в состав 42-й армии прибыли батальон майора Житнева, в котором имелось 29 танков КВ и 51-й танковый батальон (16 КВ, 1 Т-34, 12 БТ, 9 Т-26). Тем не менее кардинально изменить ситуацию они не смогли — в конце сентября 1941 года Ленинград оказался в блокадном кольце. Боевые действия приняли здесь позиционный характер.

^{Тяжелый танк КВ-1с. 1942 год}

На других участках советско-германского фронта действия КВ были еще менее активными, так как количество потерянных в боях танков росло быстрее, чем поступление их с заводов промышленности — Кировский завод был в блокаде, а выпуск КВ в Челябинске еще только разворачивался. Тем не менее в документах осени 1941 года встречаются донесения об эффективных атаках КВ. Так, например. 8 ноября 1941 года экипаж танка КВ лейтенанта А. Мартынова из 16-й танковой бригады Волховского фронта в бою у деревни Жупкино (Ленинградская область) отразил из засады атаку 14 немецких танков, уничтожив пять и захватив в качестве трофеев еще три немецких танка. Вскоре эти танки были отремонтированы и уже воевали в составе 16-й танковой бригады. За этот бой лейтенант Мартынов был представлен к званию Героя Советского Союза. 5 декабря 1941 года экипаж танка КВ-1 лейтенанта П. Гудзь из 89-го отдельного танкового батальона вступил в бой с 18 немецкими танками, подбил 10 из них, а также четыре противотанковых орудия.

Первые челябинские танки КВ-1 с пушками ЗИС-5 приняли участие в боях под Москвой осенью 1941 года. Учитывая тяжелую обстановку на подступах к столице. Ставка ВГК приняла решение направлять большую часть новых тяжелых танков для обороны Москвы. Согласно существовавшим штатам в составе танковых бригад имелась рота тяжелых танков КВ — семь или десять машин. Кроме того, в составе отдельных танковых батальонов имелась рота танков КВ — десять машин. Однако вскоре их число в бригадах сократилось.

В своих записях Н. И. Бирюков, занимавший в годы войны пост военного комиссара, а затем члена Военного совета ГБТУ КА, рассказывает об этом так:

«12 февраля 1942 года. 23 ч. 50 мин. позвонил тов. Сталин и сказал, что мы даем в бригады КВ, а они на фронте стоят, не ходят. Нельзя ли давать в бригаду вместо десяти — 7 КВ или даже 6 КВ? КВ нужно поберечь у себя. Это лучше, чем они стоят у них. Я предложил давать 5 КВ. Тов. Сталин сказал: „Хорошо. Давайте так делать“.

23 ч. 55 мин. позвонил тов. Сталин и спросил, а сколько у нас теперь будет в бригаде танков? Я сказал, что будет 5 ед. КВ и 22 танка Т-34 и просил разрешения формировать не как бригады, а как батальоны.

Почему батальоны? Я сказал, что там всего 5 КВ и 22 Т-34, это как раз три роты, то есть батальон.

Тов. Сталин сказал, что надо судить не по этому, а по силе огня, это 27 трехдюймовых орудий. Я ответил, что да, это большая огневая сила».

Надо сказать, что способ измерения боевой мощи танковой бригады в трехдюймовках, использованный Верховным Главнокомандующим, довольно странен, если не сказать больше. Тем не менее уже 14 февраля на фронт убыла 78-я танковая бригада, имевшая 5 КВ и 22 Т-34, а затем еще несколько бригад аналогичной организации.

^{На марше — КВ-1с 6-го гвардейского танкового полка прорыва. Апрель 1943 года}

Помимо танковых бригад и батальонов танки КВ направлялись непосредственно в распоряжение командующих бронетанковыми и механизированными войсками фронтов для пополнения частей, уже ведущих боевые действия. Например, в мае 1942 года для пополнения войск было отгружено 128 танков КВ: 28 — Брянскому, 20 — Калининскому, 30 — Крымскому фронтам и 40 — Юго-Западному направлению. В начале июля 1942 года по личному распоряжению И. В. Сталина началось формирование отдельных танковых батальонов КВ по 15 машин и отдельных танковых рот по 10 машин в каждой. 6–7 июля два таких батальона направили под Воронеж, а 12 отдельных рот — в 40-ю и 6-ю резервную армии, а 11 июля восемь рот ушли в распоряжение командующего 62-й армией. Кроме того, летом 1942 года были сформированы как минимум две танковых бригады, полностью укомплектованные КВ — 133-я и 217-я, которые успешно действовали на Сталинградском направлении, но понесли тяжелые потери.

Неудачным оказалось применение КВ весной 1942 года на Крымском фронте и под Харьковом. В распутицу тяжелые танки в больших количествах выходили из строя из-за поломок коробок передач. Боевую эффективность танков КВ снижали и другие обстоятельства. Например, недостатки в структуре танковых частей, когда в бригаде имелась рота тяжелых танков КВ, рота средних и рота легких танков. Управлять такой бригадой было тяжело по крайней мере по двум причинам: во-первых, на танках стояли радиостанции разных типов и связь по радио между ротами была довольно сложной; во-вторых, на марше роты шли с разными скоростями; в-третьих, тяжелые танки КВ, действовавшие, как правило, в первом эшелоне или в передовом отряде, затрудняли движение идущим вслед средним и легким танкам, так как нарушали мосты и переправы. Вместе с тем как танк поддержки пехоты КВ не имел себе равных — толстая броня и большой силуэт позволяли пехотинцам надежно укрываться за танком в ходе атаки. Кроме того, при движении на первой передаче скорость КВ была такой же, как у шедших в атаку солдат. По отзывам танкистов, танк Т-34 было довольно сложно вести со скоростью 5–6 км/ч, в результате чего они часто отрывались от своей пехоты в ходе атаки.

Следует отметить, что, несмотря на низкую надежность агрегатов КВ, при грамотной эксплуатации и наличии запасных частей можно было эксплуатировать эти машины достаточно долго. Генерал-майор И. А. Вовченко, прибывший на фронт для определения качества тяжелых танков осенью 1942 года, написал: «…В руках опытных водителей танк КВ отработал в походе и в бою по пять тысяч часов, машины прошли без ремонта мотора по три тысячи километров. Это почти в три раза больше, чем предусмотрено техническими условиями эксплуатации танков. Семьдесят вмятин и три тысячи пройденных километров! На этих машинах можно дойти до Берлина без ремонта. Таково было единодушное мнение гвардейцев-танкистов 3-й бригады 7-го корпуса, которым командовал Павел Ротмистров».

И действительно, при грамотном использовании КВ могли успешно бороться с немецкими танками. Например, командир взвода 158-й танковой бригады Юго-Западного фронта Д. Шолохов 30 июля 1942 года в районе населенного пункта Нестерное уничтожил на своем КВ 8 танков противника, а командир КВ 15-й танковой бригады С. Коновалов, прикрывая отход товарищей у хутора Нижнемитякин Ростовской области, остановил вражескую колонну, уничтожив 16 танков, 2 бронеавтомобиля и 8 автомашин.

^{Тяжелый танк КВ-85. 1943 год}

И тем не менее на втором годе войны у многих советских танковых командиров сложилось довольно негативное мнение о боевых качествах КВ. Например, вызванный в сентябре 1942 года в Ставку генерал-майор танковых войск М. Е. Катуков на вопрос Сталина о танках ответил, что танки Т-34 полностью оправдывают свое назначение, а тяжелые танки КВ неповоротливы и медлительны, препятствия преодолевают с трудом, ломают мосты и вообще приносят много хлопот. Да и вооружение их не отличается от средних танков — та же 76-мм пушка. Вот если бы на КВ пушка была бы посильнее, тогда другое дело.

К концу 1942 года большая часть танков КВ-1 была потеряна. Они довольно долго сохранялись в составе частей на стабильных участках советско-германского фронта — Ленинградском, Волховском и Карельском фронтах. Небольшое количество КВ-1 участвовало в боях на Курской дуге летом 1943 года, а отдельные танки воевали до осени 1944 года.

Танки КВ-1с стали поступать в войска в ноябре-декабре 1942 года. Ими комплектовались специальные танковые части — гвардейские танковые полки прорыва, имевшие 214 человек личного состава и 21 танк КВ-1с или «Черчилль». Звание «гвардейский» присваивалось этим полкам сразу согласно директиве Ставки ВГК. Полки эти придавались стрелковым и танковым соединениям и предназначались для прорыва обороны противника.

Боевое крещение полки прорыва приняли на Донском и Воронежском фронтах в конце 1942 года. Донской фронт, уничтожавший окруженную под Сталинградом немецкую группировку, получил сразу семь таких полков, два из них на танках «Черчилль». Все эти части активно использовались в боях по ликвидации остатков армии Паулюса. На конец января 1943 года в них осталось по 3–4 боеспособных танка, которые поддерживали стрелковые подразделения, штурмовавшие последние опорные пункты врага.

^{Танки КВ-85 и САУ СУ-152 из состава 1452-го тяжелого самоходно-артиллерийского полка на улице освобожденной Евпатории. Крым, апрель 1944 года}

Активно использовались танки КВ-1с и в летней кампании 1943 года. Например, 6-й гвардейский танковый полк прорыва в мае-июне 1943 года действовал в составе войск Северо-Кавказского фронта. Несколько полков участвовало и в сражении на Курской дуге. Так, в составе Центрального фронта насчитывалось 70 танков КВ, а в составе Воронежского — 105, что составляло всего 5 % от общей численности танков этих двух фронтов. Так что заметного вклада в разгром врага в Курской битве танки КВ не внесли. В прорыве так называемого «Миус-фронта» в июле-августе 1943 года принимал участие 1-й гвардейский танковый полк прорыва, понесший в первый день наступления тяжелые потери, составившие до 50 % боевых машин: два танка КВ сгорели, два были подбиты и шесть подорвались на минах.

Последний гвардейский танковый полк прорыва был сформирован в январе 1944 года, а к осени все полки КВ-1с были расформированы или переформированы в гвардейские тяжелые танковые полки, получавшие танки ИС. Оставшиеся в строю КВ-1с передавали в другие полки прорыва и в обычные танковые полки. В 21-й армии Ленинградского фронта к моменту начала Выборгской операции 10 июня 1944 года имелся 26-й гвардейский танковый полк прорыва, частично укомплектованный КВ, причем сверх штата. 18–20 июня его танки вели бои за Выборг, к моменту окончания которых в нем имелось шесть «Черчиллей» и 32 КВ-1с. В сентябре 1944 года в составе 8-й армии Ленинградского фронта действовал 82-й танковый полк, имевший 11 КВ-1с и 10 «Черчиллей». Полк участвовал в боях за Эстонию, освобождал Таллин и острова Моонзундского архипелага. Кроме того, КВ-1с использовались в качестве командирских машин в тяжелых самоходно-артиллерийских полках. Некоторые танки КВ-1с использовались в частях Красной Армии до конца войны. Например. В 3-й гвардейской танковой армии все знали танк командующего — генерал-полковника П. С. Рыбалко. Это был видавший виды весь в шрамах и вмятинах тяжелый КВ.

^{Танк КВ-1с проезжает через центр польского города Млава, освобожденного войсками Красной Армии. Февраль 1945 года}

С сентября 1943 года на вооружение гвардейских танковых полков прорыва начали поступать тяжелые танки КВ-85. Так, в ноябре 1943 года в 28-ю армию 4-го Украинского фронта прибыл 34-й гвардейский танковый полк прорыва — 20 КВ-85. 20–23 ноября тяжелые танки при поддержке 40-го тяжелого самоходно-артиллерийского полка (9 СУ-152) атаковали немецкие позиции у поселка Екатериновка. В ходе боев были потеряны 8 КВ-85. Наши тяжелые танки, в свою очередь, уничтожили пять немецких Pz.IV. В освобождении Крыма весной 1944 года принял участие 1452-й самоходно-артиллерийский полк в составе 11 КВ-85, 5 КВ-1с, 6 СУ-152 и 3 СУ-76. Это был скорее уже танко-самоходный полк. Полк действовал под Армянском, освобождал города Евпатория, Саки, Бахчисарай, а 9 мая два оставшихся в строю КВ-85 ворвались в Севастополь.

Документально зафиксирован, по-видимому единственный случай столкновения танков КВ-85 с «тиграми». Вот что говорится по этому поводу в отчете о боевых действиях 7-го отдельного гвардейского тяжелого танкового полка 38-й армии 4-го Украинского фронта с 24 по 31 января 1944 года: «Согласно боевого распоряжения штаба 17–10 корпуса оставшиеся 5 танков и САУ (3 танка КВ-85 и 2 СУ-122) к 7.00 28.01.44 г. заняли круговую оборону в совхозе им. Тельмана в готовности к отражению атак танков противника в направлении Росоше, совхоза „Коммунар“, совхоза „Большевик“. Около танков заняли оборону 50 пехотинцев и 2 противотанковых орудия. У противника было отмечено скопление танков южнее Росоше. В 11.30 противник, силою до 15 танков Т-6 и 13 средних и малых в направлении Росоше и пехотой с юга, предпринял атаку на совхоз им. Тельмана.

Занимая выгодные позиции, из-за укрытий строений и стогов, подпустив танки противника на расстояние прямого выстрела, наши танки и САУ открыли огонь и расстроили боевые порядки противника, подбив при этом 6 танков (из них три „Тигра“) и уничтожив до взвода пехоты. Для ликвидации прорвавшейся немецкой пехоты из состава советской группировки был выделен КВ-85 ст. лейтенанта Кулешова, который огнем и гусеницами выполнил свою задачу К 13 часам того же дня немецкие войска, не решаясь атаковать советский полк в лоб, обошли совхоз им. Тельмана и завершили окружение советской группировки.

Бой наших танков в окружении против превосходящих сил противника характеризуется чрезвычайным умением и героизмом наших танкистов. Танковая группа (3 КВ-85 и 2 СУ-122) под командованием командира роты гвардии ст. лейтенанта Подуста, обороняя совхоз имени Тельмана, одновременно не давала немецким войскам перебрасывать войска в другие районы боев. Танки часто меняли огневые позиции и вели прицельный огонь по немецким танкам, а СУ-122, выходя на открытые позиции, расстреливали пехоту, посаженную на транспортеры и двигавшуюся по дороге на Ильинцы, чем преграждали свободу маневра немецким танкам и пехоте, а главное, способствовали выходу из окружения частей 17-го стрелкового корпуса. До 19.30 танки продолжали вести бой в окружении, хотя пехоты в совхозе уже не было.

Маневр и интенсивный огонь, а также использование укрытий для ведения огня позволило почти не понести никаких потерь (кроме 2 раненых), нанеся противнику ощутимый урон в живой силе и технике. За 28.01.44 г. подбито и уничтожено танков „Тигр“ — 5 шт., Т-4 — 5 шт., Т-3 — 2 шт., бронетранспортеров — 7 шт., противотанковых орудий — 6 шт., пулеметных точек — 4, повозок с лошадьми — 28, пехоты — до 3 взводов.

В 20.00 танковая группа предприняла прорыв из окружения и к 22.00 после огневого боя вышла в расположение советских войск, потеряв 1 СУ-122 (сгорела)».

Что можно сказать об этом эпизоде? Если бы так наши танковые войска воевали летом 1941 года, то, наверное, война не продлилась бы до 1944-го! За опыт и мастерство пришлось заплатить дорогой ценой.

^{Танковый тягач КВ-Т на базе КВ-1с на улице немецкого города. Германия, апрель 1945 года}

В заключение следует подчеркнуть, что сам по себе танк КВ — машина довольно противоречивой судьбы. Как это ни парадоксально звучит, но в 1941 году этот танк был не нужен — у него просто не было достойного противника. Никаких же явных боевых преимуществ перед средним Т-34, за исключением более толстой брони, он не имел. Вооружение было таким же, а маневренность хуже, чем у «тридцатьчетверки». Танкисты не очень любили эту машину: КВ мог вдрызг разбить любую дорогу (колесная техника идти за ним уже не могла), его не мог выдержать практически ни один мост, за исключением капитальных каменных. Но самым главным недостатком были крайне ненадежные в работе главный фрикцион, коробка передач, бортовые фрикционы и малоэффективный воздухоочиститель. Словом, трансмиссия танка оставляла желать лучшего, выход ее из строя был массовым явлением. Как уже упоминаюсь, часть недостатков трансмиссии была устранена на КВ-1с. Однако на этой модификации в погоне за маневренностью уменьшили толщину брони и по своим боевым свойствам тяжелый КВ еще больше приблизился к средним танкам.

Таким образом, единственным оправданием выпуска КВ в 1941–1942 годах параллельно с Т-34 могла бы быть только более мощная пушка, например, 85-мм. Но этого сделано не было по той причине, что в тот период пушка калибра 76 мм вполне справлялась со всеми бронецелями противника.

Танк аналогичного КВ класса — «Тигр» — появился у немцев только в конце 1942 года. И тут судьба сыграла с КВ вторую злую шутку — он моментально устарел. Наш танк был просто бессилен против «Тигра» с его «длинной рукой» — 88-мм пушкой с длиной ствола в 56 калибров. «Тигр» мог поражать КВ на дистанциях запредельных для последнего. Это незамедлило сказаться в бою. Так, например, 12 февраля 1943 года во время одного из боев по прорыву блокады Ленинграда три «Тигра» 1-й роты 502-го тяжелого танкового батальона уничтожили 10 КВ. При этом немцы потерь не имели.

Несколько сгладить ситуацию позволило появление КВ-85. Но эти машины появились с опозданием, выпущено было их немного, и внести существенный вклад в борьбу с немецкими тяжелыми танками они не смогли. Более серьезным противником для «тигров» мог стать КВ-122 — серийный КВ-85 вооруженный в опытном порядке 122-мм пушкой Д-25Т. Но в это время цеха ЧКЗ начали покидать первые танки серии ИС. Последние, на первый взгляд продолжавшие линию КВ, были уже совершенно новыми машинами.