УСТРОИТЕЛИ «НОВОГО ПОРЯДКА»

Свое повествование хочу начать словами Федерального экс-президента доктора Рихарда фон Вайцсеккера: «Все мы, виновны мы или нет, стар или млад, должны помнить прошлое. Все мы пострадали от его последствий, отвечаем за них. Молодое и старшее поколение должны и могут друг Другу помочь понять: почему так жизненно важно не забывать прошлое».

А прошлое наше богатое, интересное и поучительное. Ведь Ржев — один из древнейших городов Верхневолжья. Первое летописное упоминание о Ржеве относится к 1216 году. За столь длительное существование город многое перенес, а его жители многое пережили. В своем историческом прошлом они испытали литовское иго, перенесли междуусобные тяжелые княжеские войны. Но из всей прожитой ржевитянами жизни самыми тяжелыми были 1941–1943 годы, годы Великой Отечественной войны.

Сколько мук, горя, отчаяния, тяжелейших испытаний перенесли ржевитяне! На протяжении почти семнадцати месяцев город был прифронтовым. Отсюда и все последствия: разруха, голод, болезни, оккупационный режим…

Что из себя представлял перед войной Ржев? Он широко раскинулся по обоим берегам Волги и по красоте своего положения представлял редкую картину даже среди волжских городов. Проживало в нем пятьдесят шесть тысяч жителей. Это был по тем временам крупный железнодорожный узел с выходом на Москву, Ленинград, Ригу, Белоруссию и юг нашей страны.

В городе имелись: льночесальная фабрика с тремя тысячами работающих; колодочная фабрика — полторы тысячи рабочих; шелкокрутильная фабрика — семьсот человек; лесозавод и кирпичный завод по триста пятьдесят человек каждый; механический завод с тремястами рабочих; льнозавод — четыреста пятьдесят работающих; спиртоводочный завод — четыреста рабочих и пивзавод — сто пятьдесят человек.

Имелись артели: «Труд» — двести человек; «Труженица» — двести пятьдесят человек; «Красная швея» — сто пятьдесят человек; «Самопомощь» — сто восемьдесят пять человек; «Коммунар».

Город имел: пять средних, семь неполных средних школ, три техникума, драматический театр, музей, несколько клубов.

Война внесла изменения в размеренный ритм города. Началась мобилизация. Уходили в армию отцы, мужья, сыновья. Шли эшелоны на запад с войсками и техникой, поступали раненые, но город еще не испытывал непосредственных военных действий.

Затем началась с середины июля 1941 года эвакуация из г. Ржева и проводилась она систематически. В первую очередь на трех поездах были вывезены железнодорожники и члены их семей. С 25 августа по 13 октября 1941 года в шести вагонах эвакуированы 1644 фонда материалов из Ржевского госархива в г. Чкалов. С 1 сентября 1941 года началась эвакуация рабочих и военнослужащих склада № 40 (начальник склада интендант 2 ранга Ковалев).

Но не все шло хорошо и гладко. Так, Морозов Дмитрий Тимофеевич, 1914 года рождения, уроженец и житель д. Клешнево Ржевского района, работавший вагонным мастером станции Ржев-1 показал: их бригада должна была сопровождать груз эвакуируемого Ржевского аэродрома до станции Волоколамск. Примерно 14 октября 1941 года на их эшелон на станции Зубцов налетели немецкие самолеты и разбили его. Помощник машиниста депо ст. Ржев-2 Доброхвалов Павел Кузьмич показал: 12 октября 1941 года при наступлении немецких войск на Ржев он был послан с машинистом Ивановым Александром на станцию Мончалово для вывозки с известкового завода состава с экскаваторами. При подходе к выходной стрелке станции вражескими самолетами их состав был разбит в результате чего его пришлось бросить и на паровозе доехать до станции Муравьеве, что в шести километрах от Ржева. На станции Муравьеве подали паровоз под железнодорожный батальон, где простояли до утра 13 октября. Примерно в четыре утра отправились на ст. Ржев, но были задержаны на первом блокпосту, так как пути были заняты другими составами, сожженными нашими войсками ввиду отступления. Командир части железнодорожных войск сказал: «Идите, кто куда хочет», а своим бойцам дал команду подавать паровоз. Жилкин Леонтий Иванович, показал: до 5 октября 1941 года из г. Великие Луки он прибыл в Ржев с поездом со строительными машинами, запасными частями и другим имуществом. Поезд простоял около месяца, так и остался в Ржеве.

Из-за начавшихся бомбардировок немецкими самолетами г. Ржева большинство тех, кто оставался в городе, разбежалось по соседним деревням.

Как свидетельствуют германские архивные документы и немецкие солдаты-очевидцы, только 15 октября 1941 года 206 пехотная дивизия XXIII армейского корпуса 9 Армии вошла в г. Ржев. Сопротивление ей было оказано 13 и 14 октября у д. Быково, где советские саперы заложили мины. 16 октября 1941 года через город в северной части прошла 26 пехотная дивизия V армейского корпуса. В то время командующим 9 Армией противника был шестидесятидвухлетний генерал-полковник Адольф Штраус. Это кадровый военный, окончивший академию перед первой империалистической войной, участвовавший в польской кампании 1939 г. и в операциях на Западе в 1940 г., награжденный пятью крестами и орденом «Гогенцоллернов». Командиром 206 пехотной дивизии в ту пору был генерал-лейтенант Хефель. На него было совершено покушение, вследствие чего несколько человек из гражданского населения расстреляно. По мнению бывшего переводчика при штабе 206 пехотной дивизии Вецмана Оскара Карла, имевшего высшее юридическое образование, в середине 1942 г. генерал-лейтенант Хефель был снят с должности как политически неблагонадежный, а по другому мнению — освобожден от командования дивизией по состоянию здоровья.

Сама 9 Армия входила в состав центральной, так называемой «Митте» группировки под командованием генерал-фельдмаршала Федора фон Бока, выходца из семьи прусского офицера, тоже кадрового военного. Он имел прозвище «Большой убийца». В Германо-польскую войну 1939 г. был командующим войсками Северной армейской группы, а во Французскую кампанию 1940 г. — возглавлял армейскую группу «Б». Награжден четырьмя крестами и двумя орденами. Даже такие короткие данные о командующих, которым противостояла Красная армия, говорят, что это были опытные командиры, прошедшие через горнила двух войн.

Что представлял из себя г. Ржев перед самым приходом германских войск? В нем насчитывалось около 20 тысяч мирных жителей из 56 тысяч до этого. Отступая, Красная армия взорвала мосты в городе. Первое время комендантом в городе являлся обер-лейтенант. К сожалению, других данных о нем не удалось получить. Но уже 18 октября 1941 г. в Ржев прибыла районная комендатура 1/532 совместно с фильтрационным пунктом военнопленных № 7 и охранным батальоном № 720. Только на следующий день комендатуре удалось найти в южной части города соответствующее необходимым требованиям здание. Первоначально это был бывший товароведный техникум, затем дом № 40 на улице Коммуны.

Тогда и началась работа комендатуры в полном объеме. Комендантом являлся полковник Кучера — начальник штаба 69 артполка особого назначения. Заместитель — майор Крюцфельд. Адьютант — обер-лейтенант Эрнест, а затем обер-лейтенант Ротер Макс Георг, 1903 года рождения, из Силезии, доктор юридических наук, член НСДАП с 1932 года. В комендатуру г. Ржева прибыл в декабре 1941 года и ведал вопросами гражданской администрации и занимался контрразведывательной работой.

Представителем Абвера при комендатуре являлся обер-лейтенант Графф.

В статье специального военного корреспондента газеты «Правда» Бориса Полевого «Над мертвым Ржевом» упоминался немецкий комендант города Ржева майор Шренке, которого в действительности не было. Не соответствует действительности и то, что «… когда октябрьской ночью бандиты гитлеровских дикарей ворвались в Ржев, город долго и отчаянно сопротивлялся. Партизаны отстаивали каждую улицу… " К сожалению, в газете Калининского фронта «Вперед на врага» № 246 от 11 сентября 1942 г. в статье «Баянист из Ржева» так же речь идет о немецком коменданте майоре Шренке. Видимо, автор статьи заимствовал его у Бориса Полевого. Вообще, эти статьи весьма фантастичны. Авторы их, видимо, расчитывали на поднятие ненависти к врагу и мести за все свершенное фашистскими захватчиками.

Но следует вернутся к комендатуре и ее деятельности. Прибыв в город, комендатура сразу же приступила к установлению «нового порядка». У них уже имелся неоднократно опробированный способ, как это делалось в Польше, во Франции и на нашей оккупированной территории. Из комендатуры посылался немецкий переводчик, который ходил по улицам города, заходил в дома к оставшимся местным жителям и расспрашивал о тех, кого можно было бы использовать в роли бургомистра.

Переводчик поляк по имени Лео, лет 25, по-русски говорил чисто, с 1939 г. проживал в Советском Союзе, служил в Красной армии и в первые дни войны сдался в плен. 20 октября 1941 года днем он зашел на улицу Карла Маркса, дом 97, к Цыбину Александру, бывшему инспектору пожарной охраны «Льнотреста». Зашел, видимо, не спроста, а предварительно выяснив, что женой являлась немка Вальцифер. В разговоре Лео спросил Цыбина, кого он знает из купцов и бывших офицеров, чтобы назначить головой города. Цыбин назвал Сазонова Василия Васильевича и Сафронова Петра Александровича с улицы Карла Маркса, дом 105. Цыбин знал, что Сафронов ранее учился в Ржевском городском училище, В период НЭПа Сафроновы имели бакалейный магазин и гастроном. В отношении Сафронова известно, что он родился в Ржеве в 1900 году в семье торговца, в царской армии служил в качестве офицера, был женат на Басовой Анне Павловне, а перед войной работал в колхозе техноруком, был членом партии.

Примерно 22 октября 1941 г. Сафронов был назначен бургомистром. Причем, при назначении, как видно из отчета комендатуры, комендант сетовал, что большинство тех, кто остался в городе, разбежались по соседним деревням из-за бомбардировок немецкими самолетами, поэтому очень трудно найти нужных людей для организации гражданского управления. Организация будет закончена к 27 октября.

После назначения Сафронова бургомистром, он сам стал подбирать людей в городскую управу, все они согласовывались с комендантом города. Заместителем бургомистра был назначен Дунаев Сергей Семенович, 1902 года рождения, уроженец г. Зубцова, проживавщий в г. Ржеве на улице Володарского, до войны работавший на лесозаводе техноруком. До революции его отец имел булочную. Секретарем бургомистра — Ивашев Александр Иванович.

Самое интересное то, что начальником полиции был назначен Авилов Дмитрий Петрович, 1900 года рождения, уроженец Украины, из бывших белых офицеров, отбывавший наказание и бежавший из мест заключения. В г. Ржеве он проживал по улице Володарского и перед войной работал экспедитором столовой станции Ржев-2, был женат, имел дочь. Как только пришли оккупанты, он назвался Лапиным Митрофаном Прокофьевичем. Ранее он имел также фамилии Протаколова и Тараненко.

Заместителем у Лапина являлся Загорский Николай Иванович, сын священника, он учился в духовной семинарии, затем проживал в г. Ржеве, работал в межрайонном Управлении кинофикации старшим бухгалтером. В оккупацию он проживал за Холынкой, улица Республиканская, в доме врача Котова, эвакуировавшегося в тыл страны. На 3–4 день после возвращения из деревни, к нему пришел сосед Некрасов, которого он ранее не знал и неизвестный, отрекомендовавшийся полицмейстером города Паниным.

Он предложил Загорскому поступить на службу в полицию, заявив, что сыну священника немцы будут доверять. Через четыре-пять дней Некрасов, Ланин и, кажется, Румянцев вновь пришли к Загорскому и они пошли в «СД». Ланин доложил в отношении его, Некрасова и Румянцева, сказав, что это те лица, которые могут работать в полиции. Так Загорский стал замом у Лапина. Вторым заместителем был Румянцев Дмитрий Константинович, ранее работавший на лесопильном заводе.

Обязанности начальника хозчасти горполиции начинал Колесников Александр, сын кустаря-колесника, имевшего собственное производство и торговавшего на рынках Зубцова и Ржева. В 1930 году Колесников был судим по статьям 58–10 и 58-7 УК РСФСР на 3 года ИТЛ. В его отсутствие дом отца и часть имущества за недоимки по госналогам, как с торговца, были изъяты. В 1935 г. Колесников прибыл на жительство в город Ржев. В 1940 г. он являлся членом Ржевской церковной двадцатки.

Секретарем горполиции был Кириллов Константин Дмитриевич, житель г. Ржева. До войны подозревался в причастности к вредительской группе работников местной промышленности. В начале он работал в паспортном столе, а с ноября 1941 г. — секретарем (делопроизводителем). Вместо Кириллова до декабря 1941 г. в паспортном столе был Поспелов Михаил Яковлевич, бывший унтер-офицер. В первую мировую войну попал в плен, где находился до 1918 г., проживал в г. Ржеве по ул. Володарского по соседству с Сафроновым, которого знал, как торговца, с 1927 г. Перед оккупацией работал зав. производством райпромкомбината. Сам пошел к Сафронову с просьбой устроить его на работу. Сафронов предложил производить регистрацию паспортов и тот через три дня приступил к работе. Всего в административном отделе работало 5 человек, а также переводчица, конюх горполиции Колтушкин Михаил Иванович с Садовой улицы д. 5/25, который потом стал ночным сторожем и дежурным.

Кроме административного отдела в райгоруправе были и другие отделы, а именно: просвещения, возглавлял его Волков Игорь Владимирович, до войны проживал в Великих Луках, а в окупации в г. Ржеве на Соборной горе в доме родителей.

Заведующим отделом здравоохранения был Крайнев Андрей Павлович, уроженец г. Москвы, в Ржевский район прибыл на оборонтельные работы из города Барановичи с составе ИТЛ, где являлся заключенным. Отделом торговли руководил Сильченко Андрей Феоктистович, который до войны являясь заместителем директора Ржевской межрайбазы говорил: «Все можно, только надо уметь». Когда его приятели были осуждены, он был оправдан.

Заведующим финансовым отделом являлся Панков Михаил Георгиевич, 1888 года рождения, бывший бухгалтер артели «Красный швейник». Транспортный отдел возглавил Скобелев Петр Петрович. В начале он был вызван в «СД», где его обвинили в поджоге домов города. Но утром пришел Сафронов и сказал: «Господин майор, я знаю Скобелева». Его отпустили, а Сафронов предложил работу. В общем отделе работал Ивашов Александр Иванович, бывший бухгалтер фабрики «Красная Звезда», житель улицы Энгельса. В октябре 1941 г. на улице Карла Маркса встретил Сафронова, который попросил зайти к нему, где и предложил работу в горуправе.

Еремеев Александр Иванович, бывший бухгалтер горводопровода, стал делопроизводителем по делам военнопленных и, наконец, Березников Федор Павлович, бывший работник горжилуправления — комендант горуправы.

С октября 1941 г. горуправа размещалась в доме по улице III Интернационала, где после освобождения г. Ржева находилась КЭЧ. С ноября 1941 г. — по улице Володарского, в бывшем детсаде им. Крупской шелкокрутильной фабрики. На первом этаже — горполиция, на втором — горуправа. Основная задача местных властей — обеспечение нужд германской армии. Переводчица горуправы — Бычинская (Сахарова) Екатерина Васильевна, уроженка г. Ржева, бывшая преподавательница планово-экономического техникума. Переводчица горполиции — Смолина Екатерина, учительница средней школы № 5 г. Ржева.

25 октября 1941 г. в горуправе, в кабинете Сафронова, собралось около 100 человек. Это были люди, которые пришли предложить свои услуги «новому порядку», а те пришли поинтересоваться, что будет с оставшимся в городе населением.

Сафронов обратился к собравшимся с предложением взять на себя инициативу и провести выборы квартальных старост. В числе собравшихся был ржевитянин Бушев Михаил Александрович, который 27 октября 1941 г. по личной инициативе собрал жителей 60 квартала и предложил избрать старосту. Избрали его. После 25 октября 1941 г. началось формирование службы порядка. Город был разделен на 4 района. Первый участок от ул. III Интернационала в сторону станции Ржев-1, второй — от ул. III Интернационала в сторону аэропорта, третий — от ул. Коммуны в сторону фабрики Колодок и четвертый — от улицы Коммуны в сторону станции Мелихово. В каждом из них создан полицейский участок. Количество сотрудников службы было определено в 65 человек. Им выданы документы и повязки.

Табельное оружие не выдавалось. По штатному расписанию начальник полицейского участка значился, как надзиратель, его заместитель — помощник надзирателя, а рядовые полицейские назывались агентами.

Начальники участков часто менялись. Для того, чтобы набрать 65 полицейских, комендатура разрешила бургомистру брать ржевитян, находящихся в лагере военнопленных. Основной задачей службы порядка являлось: направление на работу для нужд германской армии совместно с квартальными старостами жителей города, выявление коммунистов, партизан, бывших советских активистов, задержание подозрительных лиц. Многие из полицейских являлись агентами «СД» и полевой жандармерии.

Организатором полицейского участка был Волков Алексей Егорович, уроженец деревни Рамино Ржевского района, житель улицы Сельская; перед оккупацией работал на железной дороге. В его подчинении было восемь полицейских и квартальные старосты, переводчица и писарь. Размещался этот участок по ул. Революции, затем на Ленинградском шоссе. Полицейские получали жалование 200 рублей, паек: 400 г. хлеба, сало, масло растительное. Кроме того, проводя обыски и изъятие продуктов и имущества у жителей города которое они награбили со складов и магазинов, а так же оставленное при отступлении частей Красной армии, доставляли в горполицию.

Часть изъятого они реализовали через магазин, а часть делили между собой. Деньги, взимаемые в качестве налога и от распродажи вещей в магазине, шли на оплату сотрудников горуправы. Налог с жителей города был 25 рублей, а в сельской местности 50. Кроме того налога, взималась плата за аренду земли, за патент, на занятие тем или иным ремеслом.

Действовала система различных штрафов. Лица, уклоняющиеся от работ на нужды германской армии, лишались пайка. Основным для большинства мирных жителей пайком являлся обед с немецкой кухни.

Так, с января по апрель 1942 года нетрудоспособному населению три раза выделяли по несколько килограмм льносемян, оставшегося на складах «Заготзерна». В июне 1942 г. всему населению по карточкам выдавали по 1 кг. 250 г. муки на взрослых и 750 г. на детей, масло растительное по 125 г. на взрослого и 100 г. на детей.

Работающие по нарядам старост для нужд комендатуры получали суп и хлеб от 150 до 250 г. Работавшие на лесозаводе, кирпичном заводе, железной дороге, водопроводе, больнице, горуправе получали сухой паек. Первой жертвой нового порядка в третьей декаде октября 1941 г. стал Тимофеев Алексей Иванович, 1903 г. рождения, член ВКП(б), учитель истории 2-й железнодорожной школы. Жил он по улице Смольная, дом 21, дом двухэтажный, где он занимал одну комнату. Как говорил портной, житель этой улицы Соловьев Павел Николаевич, предал Тимофеева Баранов Михаил Митрофанович. Соседка Комарова Александра Тихоновна показала, что в конце октября 1942 г. вечером Тимофеев пришел в свою квартиру и что-то рылся в своей литературе. В тот вечер 21 октября в дом вошли два офицера жандармерии и русский в штатской одежде. Они арестовали Тимофеева и повели его в комендатуру. На другой день у ворот школы по ул. Коммуны он был повешен. Одет он был в серый ватник без воротника, крестьянского типа, серые брюки, в простые сапоги. Комарова, глядя на повешенного, сказала: «Это наш враг Тимофеев висит». Как говорила Орлова Агафья Васильевна, когда Тимофеев пришел в свой дом, то Баранов заявил ему: «Ты жить здесь не будешь. Я тебе покажу, где жить».

В отчете комендатуры с 19 по 24 октября 1941 г. говорилось: «… Организованы постоянные точки для предотвращения саботажа, определены фау-люди (т. е. доверенные лица). Повесился, известный как комиссар, местный житель Ржева, который ночью вернулся в свою квартиру, чтобы забрать документы и другие вещи». На ул. Коммуны, но несколько позднее, по словам жительницы г. Ржева с ул. Смольной Суворовой Александры Сергеевны, была повешена напротив магазина директор льнозавода Бунегина. Житель г. Ржева Щучкин Василий Иванович, 1906 года рождения, бывший депутат Ржевского горсовета, показал что знал Бунегину Агриппину Сергеевну. Бывший полицейский городской полиции Артемьев Константин Григорьевич, 1893 года рождения, уроженец и житель г. Ржева показал: в декабре 1941 года Колесников Александр Федорович с ним ездил в Старицкий район для ареста 4 женщин: Наугольниковой с фабрики «Красная Звезда», Бунегиной, директора льнозавода «Раскол», Савельевой Зинаиды, члена ВКП(б) и Пятницкой. Приехали в д. Гостемирово, где арестовали Пятницкую Марию Борисовну, 1903 года рождения, якобы для отчета перед германскими властями, затем Бунегину и Наугольникову Таисию Михайловну, 1904 года рождения, уроженку г. Ржева, председателя фабкома «Красная Звезда». Савельева Зинаида заявила им: «Хоть расстреляйте меня, я никуда не пойду». Из-за болезни детей Савельева арестована не была. Арестованные были доставлены 30 декабря 1941 года в город Ржев, а 31 числа сданы в «СД», размещавшееся тогда в школе № 4 по Пионерской улице.

Бывший секретарь-машинист Гончуков Петр Иванович, показал: «В конце 1941 г. из горуправы направились материалы на Бунегину и Егорову. Каково было содержание этих материалов, приходиться догадываться, так же догадываться о том, каким путем Колесников узнал о месте нахождения Бунегиной.

При аресте Колесников Александр изъял у арестованных два бочонка мяса весом 100 кг. и 3 лошадей, на которых арестованные эвакуировались. Лошадей сдал в горуправу, а мясо присвоил себе.

Младший сын Бунегиной — Бунегин Виктор Александрович, 1928 года рождения, проживавший в г. Ржеве, ул. Смольная д. 54, квартал 117 опознал по фотокарточке Колесникова Александра Федоровича, как личность, имеющую сходство с полицейским, арестовавшим его мать. Мать была членом партии и депутатом городского Совета. В момент ареста была одета в зимнее пальто, темно-синее, с черным воротником, в белую пуховую косынку. На ул. Коммуны был повешен учитель Тихомиров, но о нем никаких сведений пока не обнаружено.

В сообщении комендатуры 1/532 от 6 ноября 1941 года говорилось, что казнены через повешение партизаны: Скороходов Михаил, 1914 года рождения, уроженец и житель с. Лишивей Гомельской области, Левин Борис, 1916 года рождения, уроженец и житель Борохатник Калининской области. В партизанских отрядах Ржева таких лиц не было. В практике деятельности немецких контрразведывательных органов было множество случаев, когда задержанные гражданские лица призывного возраста, без наличия документов, объявлялись партизанами. Возможно, это тот самый случай.

В очередном отчете комендатуры о ее деятельности с 1 по 7 ноября 1941 года сообщалось, что «в службу порядка проник коммунистический функционер, который был разоблачен и расстрелян». Комендатурой арестовано по подозрению в партизанстве 18 коммунистов и 10 из них приговорены к расстрелу. Речь шла о том случае, когда 10 жителей города были расстреляны на правом и левом берегу реки Волги.

Сведения о коммунистах в комендатуру представили бургомистр Сафронов и начальник полиции Лапин. Заместитель Лапина Загорский Николай Иванович, находясь в кабинете Сафронова, лично видел, как последний и начальник полиции Лапин в ноябре 1941 года составляли список членов ВКП(б), оставшихся в г. Ржеве. В числе расстрелянных были: Дроздов Александр Матвеевич, 1898 года рождения, известный среди ржевитян гармонист.

В июле 1941 года, когда в городе стоял штаб нашей 31 Армии, разведотделом был сформирован партизанский отряд «За Родину». Дроздов, как и другие ржевитяне, поступил в этот отряд. В отряде он был назначен командиром отделения. В его отделении были: Гостьев Евгений Владимирович, 1923 года рождения, уроженец с. Семеновка Гамзинского района Мордовской АССР, проживавший в г. Ржеве, Ленинградское шоссе, дом 76, кв. 65, слесарь завода № 307; Хорошенкова М. С.; Семенова А. Г.; Цветков Иван Е.; Пучков А. И.; Савченко В. И. и Дикоряева К. И.

22 августа 1941 года партизанский отряд «За Родину» в 4 часа 30 минут был направлен из Ржева восточнее п. Жарковский. На вооружении отряда имелось: пулемет трофейный с 800 патронами, два автомата, винтовки, ручные гранаты, патроны по 90 штук на каждого партизана, а всего в отряде 33 человека. 5 сентября 1941 года Дроздов донес, что 4 сентября совместно с Беляевым Петром С. и Цветковым Иваном прибыли в г. Ржев. Командиром отряда являлся Колпашников Николай Иванович. С какой целью и кем посылался Дроздов — неизвестно. Проживал он в г. Ржеве. Бывший начальник городской конторы связи в управе Сафронова, Прозоров Андрей Алексеевич, уроженец д. Черменино Ржевского района, ушедший из г. Ржева 2 января 1942 года рассказал: «Со слов Вишняковой Анны Никоновны, Дроздова предала его соседка Соловьева». Жена расстрелянного Орехова Василия Ниловича, Орехова Татьяна Ивановна после освобождения г. Ржева показывала, что ее муж, член ВКП(б), работал заведующим магазина Трансторгпита, имел бронь. До самого последнего дня занимался отпуском товара со складов и магазинов, а когда разрешили выехать из Ржева, то добрались только до д. Боброве Зубцовского района. Немцы предложили беженцам вернуться в Ржев и до ноября 1941 года он находился дома и на улице не появлялся. В ноябре, в числе других жителей, стал направляться на работу по очистке улиц города.

6 ноября 1941 года по указанию старосты Долгополова Якова Ивановича, проживавшего по Зубцовской улице, напротив здания тюрьмы, также вышел на работу. Примерно в 14 часов в дом зашли четверо вооруженных немцев и один человек в гражданской одежде, в пальто с белой повязкой на рукаве. Они ввели мужа с завязанными шпагатом, руками назад. После тщательного обыска увели мужа в тюрьму.

10 ноября 1941 года его расстреляли. Было это так. Двенадцатилетняя дочь Анна прибежала с улицы и говорит: «Папку и других, немцы куда-то повели». Татьяна Ивановна быстро оделась. Выбежав на улицу Коммуны, увидела группу мужчин, среди них — мужа, Медоусова из нарсуда, Дроздова, Рощина, Сарафанникова, Пигасова — директора железнодорожной пекарни и еще трех мужчин.

Увидев ее, муж сказал: «Нас ведут на казнь, поэтому ты не ходи». Но она продолжала идти до самого Подгорелова моста. Дроздов тоже просил ее вернуться.

Немцы пять человек оставили на Красноармейской стороне у моста и пять отвели через мост на Советскую сторону. Поставили на берегу около моста лицами друг к другу и стали фотографировать. При этом было много жителей города. Немцы из револьверов стреляли им в голову. Медоусов успел крикнуть: «Советский Союз непобедим! " После расстрела была установлена фанерная доска с надписью: «Злостно караются поджигатели немецким правительством». Это было написано крупными буквами, что было написано мелкими буквами, она не прочитала. Двое суток трупы лежали, затем похоронены около моста на Красноармейской стороне. Это ей говорил отец, который видел, как зарывали расстрелянных.

Еще до расстрела мужа она встретила женщину по имени Татьяна с улицы М. Горького, которая посоветовала сходить к Лапину. Лапин сказал ей: «Вашему мужу ничем не помогу. Не надо ему резать провода и жечь немецкие склады». После расстрела мужа Лапин пришел к ней и приказал в двухдневный срок выехать из Ржева. Женщина по имени Лиза, проживавшая недалеко от нее, сказала, что с немцами к ним в дом приходил Дунаев Сергей, которого она знала.

Бывший староста улицы Спортинтерна Дюков Сергей Николаевич считал, что Медоусов расстрелян за связь с Москвой. Что за связь Медоусова с Москвой и откуда Дюкову известно — осталось так и не выясненным. Кузьмин Владимир Яковлевич, работавший в то время заведующим склада горуправы, а затем бургомистром г. Ржева, показал, что из расстрелянных 10 человек в ноябре 1941 года он опознал: Лайтиса — еврея, чистильщика обуви; Виноградова, бухгалтера пивзавода; Сарафанникова, заведующего отделом снабжения пивзавода; Пичус, заведующего магазином Горкалининторга, члена ВКП(б); Медоусова, члена Московской коллегии адвокатов.

А вот сведения, сообщенные Федоровой (д. ф. Шарапова) Евгенией Ивановной, 1923 года рождения, уроженкой и жительницей г. Ржева о том, что Сарафанников Петр Иванович перед оккупацией города куда-то исчез. Потом появился в своем доме на улице Калинина, где размещался паспортный стол полиции. В этом доме также жили Гурьяновы. Среди ржевитян говорили: «Почему он деньги не отдал рабочим, завод спалил, а теперь сел немцам прислуживать?» Эти данные Федоровой дают основания полагать, что «коммунистическим функционером», проникшим в службу порядка, о котором шла речь в отчете комендатуры о ее деятельности с 1 по 7 ноября 1941 года являлся Сарафанников Петр Иванович.

Особый интерес представляют показания Бойкова Алексея Ивановича, 1906 года рождения, уроженца Ржевского района, который до войны работал в г. Ржеве заведующим магазином. Бойков знал из местных партизан Сарафанникова Петра Ивановича и Николая Ивановича. Оба были оставлены для выполнения особого задания: подорвать мост через Волгу, сжечь пивзавод, что ими было сделано. Накануне ареста он ночевал у Сарафанникова, а утром ушел из г. Ржева. После него Сарафанникова арестовали и расстреляли. В число расстрелянных входил также Соловьев Федор Николаевич. Установить личности еще двух расстрелянных не представилось возможным.

Публичная казнь — это ужасное зрелище. Оно двояко подействовало на жителей оккупированного города. Одни восприняли ее так, что нужно подчиниться вооруженному захватчику, всецело ему повиноваться. Другие — решили, что надо бороться с оккупантами любыми способами, средствами и методами. И все же жители оккупированного Ржева жили в страхе, в неведении, не зная, что их ждет в завтрашнем дне, а немцы, устанавливая «новый порядок», планировали в комендатуре мероприятия по его осуществлению. У них все было расписано и проверено на Польше и Франции.

Так, в городской комендатуре каждый ее сотрудник имел определенные обязанности и, в частности, комендант. В его личном распоряжении находился главный переводчик — зондерфюрер, В Ржеве им был Хейнрих Трауготт Отто Каттерфельд, пятидесятилетний прибалтийский немец, уроженец имения Приекульне Курляндской губернии, окончивший Юрьевский университет. До немецкой армии он был священником недалеко от г. Дерпт (Тарту). Ему подчинялись гражданские переводчики, а именно: Каппелини Гарольд Юрьевич, пожилой итальянец или немец, бывший преподаватель немецкого языка средней школы № 3 г. Ржева. В сентябре 1942 года выехал с комендатурой из г. Ржева через Смоленскую область в Белоруссию, а в 1944 году в г. Кюстрин (Германия), где попал в русский плен. Пантеровская Софья Федоровна, уроженка г. Риги, до войны работала счетным работником в ряде организаций г. Ржева, в том числе радиоузле. В конце декабря 1942 года при содействии коменданта Крюцфельда выехала в г. Ригу, где также поступила на службу к немцам. Из Риги присылала письма в комендатуру. Крупинский Владимир, родом из-под Житомира, а на самом деле Вайнер Михаил Чентелевич, 1925 года рождения, уроженец м. Барановка Житомирской области, еврей по национальности, житель г. Ржева, проживал на Кооперативной улице в доме 4, квартира 6, учился в ремесленном училище № 7. В семье имел брата Владимира и четырех сестер, одна из них Раиса, 1919 года рождения, работала в Ржевской фотографии, а две — Маня и Ида — учились в школе.

27 июля 1941 года через Ржевский ГВК ушел в Разведотдел штаба 31 Армии. Как свидетельствовал бывший разведчик РО штаба 31 Армии ржевитянин Чернышев Николай Васильевич в Ржеве, в немецкой комендатуре, в качестве переводчика работал Вайнер Михаил. Встречи с ним он боялся и поэтому избегал ее. Ребят по разведшколе он знал всех. Ходил в немецкой форме. О Вайнере ему известно. что при выполнении первого задания с напарницей Смирновой Анной в районе г. Смоленска он с ней был задержан. Причем, выдал немцам вторую пару разведчиков, шедшую за ними, а в ней была Шумова Нина Васильевна, 1921 года рождения, уроженка и жительница г. Ржева, ул. Тверская, дом 55. Пропала без вести. Всех их в одном из немецких штабов допросили. Вайнер, хорошо знавший немецкий язык, разговаривал со следователем по-немецки. Он заявил, что является немцем с Поволжья. Трех разведчиц немцы выгнали, а Вайнера оставили. Со слов адьютанта комендатуры Ролтер Макса Георга в м. Холопеничи Минской области Крупинский Владимир женился и остался там на жительство. Однако после окончания войны в м. Холопеничи никакой Крупинский или Вайнер не проживал.

Работу всех подчиненных комендант регулировал лично.

Адъютант и делопроизводитель. Первоначально обер-лейтенант Эрнст, а затем обер-лейтенант Ротер, руководил отделением I-ц (борьба со шпионажем и саботажем), отделением II-а (офицерский личный состав). В его распоряжение были старший писарь, картотекарь и исполнитель сроков, писарь и вестовой.

Дежурный офицер и делопроизводитель, руководил отделением I-б (оружие и снаряжение), отделение III (судебный офицер). Занимался вопросами противовоздушной и химической обороны, могилами, суда, топографии, квартирами, трофеями и складами. Казначейство (отделение IV-а) обер-лейтенант Милиус.

Главный фельдфебель и делопроизводитель. Руководил отделением I-а (работа и организация), отделение I-б (автотранспорт), отделение II-б (унтер-офицеры и рядовой личный состав, еврейский вопрос, надзор за ценами, пропуска). В его подчинении старший писарь, еще два писаря, работник почтового пункта и справки.

Да, еврейский вопрос стал решаться комендатурой с первых дней ее работы. Начата регистрация евреев и создание гетто. Но уже в отчете за последнюю пятидневку октября 1941 года указывалось, что гетто оказалось излишним, так как в город вернулся только один еврей.

Начальник части полевой жандармерии. Первоначально начальником полевой жандармерии был лейтенант Медров. В г. Ржеве находился сам штаб 531 отделения полевой жандармерии, в нем имелось три роты, но они были рассредоточены и по району. Адъютант совместно с главным фельдфебелем обрабатывали всю почту, взаимно замещая друг друга. Адъютант был ответственным за точное соблюдение сроков и их исполнение, вел дела по шпионажу и саботажу, — согласуя их с комендантом. Для этой цели в его распоряжении имелась полевая жандармерия. Без его разрешения или его непосредственного приказания полевая жандармерия не имела права действовать самостоятельно. Он вел дела по офицерскому составу и секретные дела. Допросы и дальнейшее препровождение военнопленных регулировал адъютант.

Знай все это ранее, сотрудники органов МГБ, «СМЕРШ» и отделов по делам военнопленных МВД при расследовании уголовных дел на бывших сотрудников немецких комендатур более полно проводили бы такие расследования.

Дежурный офицер. Вел раздел вооружения и снаряжения, заботился об устройстве бомбоубежищ. Осуществлял контроль за питьевой водой и ее снабжением. Ему подчинялись трофейные и другие склады, квартирное управление. Он учитывал все квартиры и вел их картотеку. Сотрудникам комендатуры запрещалось самостоятельно добывать себе квартиры и менять их. До прибытия жандармского офицера в его ведении был надзор за местной полицией.

Казначейство. Зарплата служащим комендатуры. Намеченные покупки и сделки предварительно согласовывались с комендантом.

Старшему фельдфебелю подчинены все унтер-офицеры и рядовой состав, как на службе, так и вне. У него имелись помощники. Он привлекался для разгрузки коменданта по организации работ. Руководил отделом пропусков. Пропуска выдавались только по письменному заявлению. Эти заявления ежедневно в 11 и 17 часов представлял после просмотра на разрешение коменданта. Заявления от евреев не принимались.

Использование еврейской рабочей силы требовало, во всяком случае, соглашения ведающего этим вопросом отдела. Даже устное разрешение коменданта должно быть зарегистрировано. Заявления подаются коменданту через главного фельдфебеля.

Старший фельдфебель вел надзор за ценами, развешиванием надписей на улицах. В его распоряжении — полевая жандармерия. Полевой жандармерии запрещалось предпринимать что-либо самостоятельно без специального приказа. Она занималась расстановкой постов, регулирующих движение и надзор за уличным движением.