PANZER I

Обычно работы по созданию первых массовых германских танков Pz.I и Pz.II связывают с приходом к власти нацистов. Это не совсем верно. Ещё в 1931 году инспектор автомобильных войск Рейхсвера генерал-майор Освальд Луц выдвинул проект формирования крупных танковых соединений, оценив при этом достигнутые к тому времени результаты по постройке танков в Германии как неудовлетворительные. Находясь под сильным влиянием начальника своего штаба подполковника Гейнца Гудериана, он отдал указание приступить к разработке проекта танка массой 5000 кг для использования его в учебных целях (единственная поблажка Версальского договора). До сих пор для этого в войсках применялись деревянные макеты танков, смонтированные на легковых автомобилях.

Заказ поступил на четыре фирмы: «Даймлер-Бенц», «Рейнметалл-Борсиг», MAN и «Крупп». Последняя уже располагала готовым проектом «малого трактора» LKA, разработанного инженерами Хогельлохом и Воельфертом. В целях дезинформации танк получил название LaS (Landwirtschaftlicher Schlepper – сельскохозяйственный тягач). Первый прототип был готов в июле 1932 года. Летом следующего года пять первых шасси LaS прошли испытания на Куммерсдорфском полигоне. По их результатам в конструкцию машины были внесены некоторые изменения. Первые 15 серийных танков, получивших индекс 1 LaS Krupp, были готовы к концу апреля 1934 года.

Pz.I Ausf.B отличался от модели А главным образом ходовой частью и силовой установкой.

Они поступили на вооружение учебной команды автомобильных войск в Цоссене. Вскоре команду преобразовали в 1-й танковый полк. На базе аналогичной части в Ордурфе был сформирован 2-й танковый полк. В 1935 году, после отказа Гитлера соблюдать условия Версальского договора, о формировании танковых частей было объявлено уже официально. Вскоре танк 1 LaS Krupp сменил название на Pz.I Ausf.A. Наряду с этим была принята и сквозная система обозначений для всех подвижных средств Вермахта, по которой танк Pz.I и его последующие модификации имели номера от Sd.Kfz.101 до Sd.Kfz.120, а командирский вариант – Sd.Kfz.265.

Командирский танк на базе Pz.I Ausf.B.

Боевая масса Pz.I Ausf.A составляла 5,4 т, экипаж 2 чел.; четырехцилиндровый карбюраторный двигатель Krupp M30S мощностью 57 л с. позволял танку двигаться с максимальной скоростью до 57 км/ч. Вооружение состояло из двух 7,92-мм пулемётов Dreyse MG 13.

В целом же танк Pz.I отличался от танкеток наличием вращающейся башни и несколько большей толщиной броневых листов (6– 13 мм), не превышавшей у последних 10 мм.

С 1936 года началось производство танка Pz.I Ausf.B, главным отличием которого была установка шестицилиндрового двигателя Maybach NL38TR мощностью 100 л. с. Пулемёты MG 13 заменили новыми – MG 34, внесли изменения и в ходовую часть. В результате масса танка выросла до 6 т и его подвижность существенно не возросла. Танки Pz.I обеих версий послужили базой для командирского танка, самоходной установки с 47-мм чешской противотанковой пушкой, тягачей и других специальных машин. В последующем делались попытки создания новых конструкций в развитие линии Pz.I, но дальше выпуска установочных партий из 46 танков Pz.I Ausf.C и 30 Ausf.F дело не пошло.

Panzer I стал первым немецким танком, поступившим на вооружение Вермахта. И хотя эта машина предназначалась для подготовки кадров танковых войск, довольно долго ей суждено было составлять основу немецкого танкового парка. С середины 1934 года параллельно с поставкой боевых машин в войска началось и развёртывание танковых частей. Интенсификации этого процесса способствовало назначение военным министром Германии генерала Бломберга, а начальником канцелярии военного министерства – генерала Рейхенау, придерживавшихся прогрессивных взглядов на роль танковых войск в будущей войне. К этому следует добавить, что сам Гитлер проявлял большой интерес к моторизации армии. Вот что пишет по этому поводу в своих «Воспоминаниях солдата» Гейнц Гудериан, получивший в конце 1934 года приглашение продемонстрировать перед рейхсканцлером в Куммерсдорфе действия подразделений мотомеханизированных войск: «Я показал Гитлеру мотоциклетный взвод, противотанковый взвод, взвод учебных танков T-I, взвод лёгких бронемашин и взвод тяжёлых бронемашин. Большое впечатление на Гитлера произвели быстрота и точность, проявленные нашими подразделениями во время их движения, и он воскликнул: „Вот это мне и нужно!“

И дело пошло! К 15 октября 1935 года были сформированы три танковые дивизии: 1-й, расположенной в Веймаре, командовал генерал Вейхс, 2-й, расположенной в Вюрцбурге, – полковник Гудериан, 3-й, расположенной в Берлине, – генерал Фессман. Эти соединения по большей части укомплектовывались танками Pz.I, так как других боевых машин в распоряжении Панцерваффе практически не было. Компанию «единичке» мог составить только Pz.II, но производство этого танка в 1935 году лишь начиналось.

Своё боевое крещение Panzer I получил в Испании. Принятие Гитлером решения о помощи генералу Франко привело к созданию легиона «Кондор», в который входили части ВВС и сухопутных войск.

Этот снимок наглядно демонстрирует соотношение размеров танка и человека.

Первые девять Pz.I Ausf.A поступили в легион в октябре 1936 года, за ними последовали ещё 32 боевые машины этой модификации. Часть легиона, вооружённая танками, получила название танковая группа «Дроне» (Panzergruppe Drohne). Её командиром был назначен подполковник Вильгельм Риттер фон Тома. Поначалу группа имела следующую организацию: штаб и две танковые роты по три секции в каждой. В каждую секцию входили пять танков плюс одна командирская машина. Подразделения поддержки состояли из транспортного отделения, полевой ремонтной мастерской, противотанкового артиллерийского и огнемётного отделений. Личный состав состоял из 180 солдат и офицеров 6-го немецкого танкового полка, прибывших в Испанию под видом туристов. Предполагалось, что группа «Дроне» будет главным образом заниматься обучением испанских танкистов, а не воевать. Впрочем, фон Тома сразу же убедился, что «испанцы быстро учатся, но так же быстро забывают то, что выучили», поэтому в смешанных германо-испанских экипажах наиболее ответственную часть работы выполняли немцы.

Колонна немецких танков во главе с Pz.I движется по территории Польши. Сентябрь 1939 года.

Первое столкновение с республиканскими Т-26 произошло 28 октября 1936 года. Танки Pz.I Ausf.A в этом бою поддерживали кавалерию франкистов и оказались совершенно бессильными перед пушечными танками республиканцев. Прибытие в декабре первой партии из 19 Pz. IB никак не улучшило ситуацию. Однако ничего другого у франкистов не было, и группу «Дроне» перебросили под Мадрид.

Чтобы хоть как-то повысить огневую мощь немецких танков, в немного увеличенной по высоте башне Pz.IA установили итальянскую 20-мм пушку Breda mod.35. Сколько машин переделали таким образом, сказать трудно. Обычно сообщается, что несколько. Однако как в отечественной, так и в зарубежной литературе публикуется всего одна фотография тех лет с одним переделанным танком. Не встречаются эти машины и на более поздних снимках.

В марте 1937 года в состав группы «Дроне» включили танковую роту, укомплектованную трофейными советскими Т-26, а с августа началось переформирование группы в испанскую часть. Этот процесс завершился в марте 1938 года созданием Bandera de Garros de Combate de la Legion, организационно вошедшей в состав Испанского иностранного легиона. «Бандера» состояла из двух батальонов: один был вооружён немецкими танками Pz.I Ausf.A и Ausf.B, другой – советскими Т-26. Оба батальона участвовали в боях под Тэруэлем и Брунете, в Басконии, в битве у р. Эбро и в боях в Каталонии в 1939 году. В ходе боевых действий потери среди немецких танкистов составили 7 человек. Их участие в гражданской войне в Испании завершилось парадом в Мадриде 19 мая 1939 года. После этого «туристы» вернулись в Германию. Немецкие же танки Pz.I эксплуатировались в испанской армии до конца 1940-х годов.

Лёгкий танк Pz.I Ausf.A из состава 40-го танкового батальона специального назначения. Норвегия, апрель 1940 года.

В марте 1938 года танки Pz.I приняли участие в аншлюсе Австрии. 2-я танковая дивизия генерала Гудериана за двое суток совершила 420-километровый марш-бросок. При этом до 38 % танков вышли из строя из-за недостаточной надёжности и были оставлены на обочинах дорог. После этого «похода» Гудериан остро поставил вопрос об улучшении системы эвакуации и ремонта танков. При оккупации Судетской области Чехословакии в октябре 1938 года ситуация значительно улучшилась. К зонам оперативного развёртывания танки Panzer I и Panzer II доставляли на грузовиках, чтобы хоть как-то сохранить мизерный ресурс гусениц.

К началу Второй мировой войны 1 сентября 1929 года в Вермахте насчитывалось 1445 танков Pz. I, что составляло 46,4 % всех боевых машин Панцерваффе. Количество же их в танковых дивизиях существенно различалось. Скажем, в наиболее оснащённой средними танками 1-й танковой дивизии было только 85 Pz.I всех модификаций, включая командирские; во 2-й и 3-й – заметно больше, по 153; в 5-й танковой – 150. В 10-й танковой и дивизии «Kempf», имевших по одному танковому полку, имелось 73 и 78 Pz.I соответственно. Меньше всего «единичек» насчитывалось в лёгких дивизиях: в 1-й – 54, 2-й – 47, 3-й – 47, 4-й – 41.

Броня Pz.I легко пробивалась снарядами 37-мм противотанковых и 75-мм полевых пушек польской армии. Так, при прорыве позиций Волынской бригады кавалерии под Мокрой, например, 35-й танковый полк 4-й танковой дивизии Вермахта потерял 11 Pz.I, против которых поляки успешно применяли даже танкетки. Пулемётный обстрел бронебойными пулями двигателя и бензобаков давал неплохие результаты. При встречах же с польскими танками 7ТР «единичке» и вовсе приходилось туго; например, 5 сентября, во время контрудара польских войск под г. Петркув-Трыбунальским танки 7ТР 2-го польского танкового батальона уничтожили пять Pz.I.

К концу Польской кампании потери Вермахта составили 320 Pz.I; из них 89 машин были потеряны безвозвратно.

Для боевых действий в Дании и Норвегии на базе 35-го танкового полка 4-й танковой дивизии был сформирован 40-й батальон специального назначения (40Pz.Abt.z.B.v.), материальную часть его в основном составляли танки Pz.I.

К началу наступления на Западе 10 мая 1940 года Панцерваффе располагали 1214 танками Pz.I, 523 из них находились в боеготовом состоянии. Количество машин этого типа в танковых соединениях Вермахта заметно уменьшилось. Больше всего – по 106 единиц – их имелось в 3-й и 4-й танковых дивизиях; в остальных дивизиях – от 35 до 86.

Наиболее крупным боем с участием Pz.I стала битва у Намюра. 12 и 13 мая 1940 года 3-я и 4-я немецкие танковые дивизии потеряли там 64 Pz.I. У «единичек» не было шансов при столкновении с французскими танками – толстобронными и вооружёнными пусть слабыми, но всё-таки пушками. Поэтому, несмотря на то что во время Французской кампании танковые бои носили эпизодический характер, потери немцев были весьма существенны – 182 Pz.I.

Pz.I Ausf.A под Эль-Агейлой. Северная Африка, 1941 год.

В операциях Балканской кампании принимали участие Pz.I 2-й, 5-й и 11-й танковых дивизий. Стоит также упомянуть, что 25 Pz.I в составе 5-й лёгкой дивизии отправились в Северную Африку.

На 22 июня 1941 года Вермахт располагал 410 исправными танками Pz.I, причём в танковых частях первой линии имелось только 74 машины. Ещё 245 танков находились в ремонте или переоборудовании. К концу года на Восточном фронте были потеряны практически все задействованные Pz.I – 428 единиц. В боевых частях они уже почти не встречались, и за весь следующий – 1942 год – Красная Армия уничтожила лишь 92 Pz.I. В этом же году их сняли с вооружения. Оставшиеся машины переделывали в основном в транспортёры боеприпасов. Некоторое их количество использовалось в составе полицейских частей в боях с партизанами, а в Германии – для подготовки и обучения танкистов.

Английский офицер осматривает подбитый Pz.I Ausf.A. Северная Африка, декабрь 1941 года.

Созданные в начале 1930-х годов (в первую очередь для учебных целей) лёгкие немецкие танки Pz.I имели ограниченную боеспособность. С одной стороны, это обуславливалось чисто пулемётным вооружением, бесперспективность которого была очевидной уже в то время и полностью подтвердилась в ходе войны в Испании, с другой – слабой конструктивной отработкой и наиболее низкой по сравнению с другими немецкими танками технической надёжностью, особенно в ходовой части и силовой установке.

Застрявший в грязи Pz.I. Группа армий «Центр», октябрь 1941 года.

Круговое бронирование толщиной 13 мм спасало только от огня лёгкого стрелкового оружия. При испытаниях трофейного образца в Англии башню и маску пулемётов часто заклинивало при стрельбе, особенно залповой, а воздухозаборник двигателя как будто специально был создан для забрасывания его гранатами. Во время войны в Испании его закрыли дополнительным листом. К тому же машина показала очень плохую проходимость в условиях бездорожья.

Здесь небезынтересно привести отрывок из книги Гельмута Клотца «Уроки гражданской войны в Испании» (М., Воениздат, 1938), в котором даётся оценка танку Pz.I с точки зрения современников: «Германский танк, являющийся основой вооружения новых бронетанковых дивизий в Германии, которых так опасались и которые всегда переоценивали, оказался весьма посредственным и почти неприменимым оружием. Ген. Франко потерял от 70 до 100 таких танков, часто в незначительных боях. Во многих случаях – можно даже сказать, в большинстве их – танки этого типа были вынуждены сдаваться, как только попадали под пулемётный или даже ружейный огонь пехоты.

Pz.I штаба 7-го танкового полка 10-й танковой дивизии. Восточный фронт, начало 1942 года.

Хотя по вполне понятным причинам критика этих танков со стороны германских специалистов, участвовавших в «испанской генеральной репетиции», очень сдержанна, тем не менее она строга и поучительна. Германский лёгкий танк (как мы уже говорили и как это подтверждают все специалисты – как германские, так и итальянские) показал полную свою несостоятельность. Возможно, что иногда, при особо благоприятных условиях, он может быть использован для чисто разведывательных целей, но для боя в собственном смысле, даже для сопровождения пехоты, этот танк неприемлем.

Это находит своё объяснение в основном в следующем:

1. Толщина брони этого танка совершенно недостаточна. Уже со средней дистанции и при неблагоприятном угле 20-мм снаряд легко пробивает её и уничтожает танк. Иногда бывает достаточно пули пехотной винтовки или пулемёта, чтобы вывести его из боя, даже при стрельбе на значительных расстояниях.

2. Германские конструкторы рассчитывали компенсировать этот недостаток лёгкого танка увеличением его скорости. Несомненно, аксиома «скорость защищает от огня» может быть иногда принята. Однако в данном случае это оказалось ошибочным, и одной из главных причин этой ошибки является то, что не был учтён значительно более быстрый рост скорострельности лёгкого оружия обороны по сравнению с ростом скорости танков.

Брошенный немцами при отступлении Pz.I Ausf.B. Калининский фронт, г. Великие Луки, 1943 год.

3. К этому нужно добавить, что большая скорость движения германского танка (50 км/час в условиях всякой местности) не может быть использована во время боя без риска снизить до минимума (если не до нуля) точность пулемётного огня этого танка. Для стрельбы с некоторым шансом на успех в условиях среднепересеченной местности необходимо уменьшить скорость танка до 25–30 км/час, а часто даже и больше. Это означает, что быстроходность танка является для него балластом, из которого можно извлечь выгоду лишь в исключительных случаях. Но даже в этих случаях это проблематическое преимущество, которое всё же можно себе представить, приобретается дорогой ценой. По мнению германских специалистов, экономия, достигнутая в весе танка и использованная для увеличения его скорости, могла быть лучше использована для усиления брони.

Мы считаем бесспорным следующее. Начиная с определённого предела, скорость приобретает лишь второстепенное значение, её увеличение не только не даёт преимущества, но уменьшает эффективность огня. Этот максимальный предел скорости (если судить по опыту войны в Испании) находится для лёгкого танка между 20 и 30 км/час, а для среднего танка – между 30 и 40 км/час. По мере роста скорости затрудняется возможность наблюдения из него. Танк, идущий полным ходом, легче попадёт в западню или натолкнётся на препятствие, чем танк, двигающийся медленно и способный в силу этого лучше наблюдать.

4. Экипаж танка, идущего быстрым ходом, сильно утомляется. Вследствие этого уменьшается манёвренная способность танка. Экипажи германских танков, захваченные в плен, часто говорили, что они потеряли ориентировку и не могли точно определить, где находились свои войска и где был противник. Было много случаев захвата республиканскими войсками германских танков, находившихся в хорошем состоянии. Это объясняется тем, что экипажи этих танков вследствие сильных толчков теряли управление своей машиной, утрачивали способность ориентироваться и вынуждены были останавливать танки и сдаваться в плен. Такое объяснение тем более правдоподобно, что, как правило, экипажами этих танков не было произведено попыток привести в негодность внутреннее оборудование танков или какие-нибудь его части.

Плавающий вариант танка Pz.I Ausf.B на выставке трофейной техники в ЦПКиО имени Горького. Москва, 1945 год.

5. Лёгкий германский танк (меньший по размеру и особенно более короткий, чем средний танк) при быстром движении по пересечённой местности или местности, имеющей искусственные неровности, сильно качается. Часто при этом такой танк увязает в земле и останавливается. Единственным способом поправить положение является полная остановка танка, после чего можно попытаться пустить его в ход на меньшей скорости. Нет необходимости указывать на трудность такого манёвра перед лицом противника, готового перейти к действию».

К этому, как говорится, ничего ни добавить, ни убавить. Стоит лишь отметить, что к началу Второй мировой войны все эти недостатки усугубились. Наличие же довольно большого количества танков Pz.I в частях Панцерваффе в начальном периоде войны можно объяснить только нехваткой полноценных современных боевых машин.

Подразделение танков Pz.I Ausf.F. Восточный фронт, 1943 год.

Вместе с тем эти быстроходные и манёвренные танки полностью соответствовали самой идее блицкрига – «молниеносной» войны. Именно высокая динамичность и передовая тактика позволили немецким танковым войскам, наполовину и даже более состоящим из лёгких танков, добиваться быстрого успеха в кампаниях 1939–1941 годов. Не превосходя (кроме кампании в Польше и на Балканах) противника по количеству и качеству боевых машин, они переигрывали его тактически.