П ервый ракетно-ядерный меч

Станислав Воскресенский

Окончание. Начало см. в « ТиВ» №6/2010 г.

Разумеется, все испытательные пуски Р-5М, за единственным исключением, осуществлялись без натурного ядерного заряда. В январе-июле 1955 г. провели заводские и летно-конструкторские испытания, в ходе которых 13 из 14 пусков завершились успешно. Попутно был выявлен флаттер аэродинамических рулей, который устранили, несколько изменив их конструкцию и повысив жесткость кинематики привода. В августе-ноябре выполнили еще 10 пристрелочных пусков летно-конструкторских испытаний на дальности 1165-1190 км, в том числе восемь успешных. С 11 января 1956 г. начался зачетный этап.

После четырех пусков с макетными головными частями, 2 февраля состоялось историческое событие – первый в мире пуск баллистической ракеты с подрывом реального ядерного боевого заряда. В ряде воспоминаний утверждалось, что инициатором этого небезопасного эксперимента стал лично министр обороны Г.К. Жуков. Полет ракеты, запущенной на максимальную дальность, прошел вполне успешно и завершился наземным ядерным взрывом. Ракетчики поздравляли друг друга. Вернувшись в Москву, С.П. Королев под большим секретом сообщил своим ближайшим соратникам о том, что мощность ядерного взрыва составила 80 кт – в 4 раза больше, чем в Хиросиме!

Однако на самом деле ядерный заряд головной части отработал намного скромнее. Летчики самолетов Ил- 28, направленных в район взрыва, доставили пробы воздуха. Уровень радиоактивности соответствовал фоновому или немного превышал его. Оказалось, что мощность взрыва соответствовала лишь одной сотой номинальной мощности бомбы РДС-4.

Объяснение случившегося конфуза приведено в публикации газеты «Красная звезда» от 5 августа 1995 г.: «В феврале 1956 г. впервые осуществлен запуск ракеты с ядерной боеголовкой – королевской Р-5М. У нее на морозе выключился обогрев головной части, надежно сработала только автоматика подрыва. Взрыв получился с большим недобором мощности – в режиме так называющего «тлеющего заряда».

Действительно, перед пуском в Поволжье стояли сильные морозы. Судя по воспоминаниям Б.Е. Чертока, у ядерщиков барахлила «нейтронная пушка». В книге Я. Голованова «Королев» также сообщается о том, что при предстартовой подготовке в корпусе головной части было зафиксировано падение температуры, которое в дальнейшем приостановили. Много позднее начальник полигона В.И. Вознюк вспоминал о том, что один из его офицеров обнаружил выпавший штекер разъема электрообогрева головной части и вставил его на место. Об этой «находке» промолчали. Неизбежное расследование сказалось бы самым губительным образом как на судьбах людей, так и на ходе работ. Члены Государственной комиссии во главе с Г.М. Зерновым прикинули степень охлаждения заряда и сочли ее допустимой. Видимо, сказалось и стремление не задерживать пуск и своевременно отрапортовать высшему руководству – в Москве шел XX съезд Партии.

Участвовал ли Королев своими доверительными рассказами о невероятно мощном взрыве в заранее скоординированном блефе или сам не обладал всей полнотой информации – неизвестно, но последующий ход освоения Р-5М указывает на то, что высшее руководство сочло нештатное срабатывание ядерного заряда досадной, но несущественной мелочью. Больше пуски Р-5М с натурным ядерным зарядом не производились. Правительство своим постановлением от 21 июня 1956 г. приняло ракету Р-5М на вооружение, определив при этом диапазон дальностей от 500 до 1200 км, а показатели точности по дальности и в боковом направлении – величинами 8,4 и 4,8 км. Поскольку последние характеристики не соответствовали заданным в 1954 г., правительство предписывало довести их до требуемого уровня к 1 июля 1957 г., а еще через год улучшить эти показатели до 4 и 3 км соответственно.

Намного раньше, еще 21 октября 1954 г., правительство приняло постановление о серийном производстве Р-5М, которое развернули на днепропетровском заводе №586, ранее освоившем ракеты Р-1 и Р-2. В 1956 г. там было выпущено 40 ракет, а еще ранее – пять ракет. В дальнейшем ежегодный выпуск довели до 200 ракет. Производство продолжалось до 1959 г., когда завод изготовил 25 изделий.

Двигатель РД-103 ракеты Р-5М.

Работы по улучшению точности Р-5 передали в расположенное там же ОКБ-586 главного конструктора М.К. Янгеля: коллектив С.П. Королева был перегружен важнейшей межконтинентальной тематикой. Усовершенствованная модификация «пятерки» для начала получила неблагозвучное обозначение – «изделие 8К51 ЗУК?> (значительно улучшенной кучности), а затем стало именоваться 8К52. Несколько таких изделий изготовили в Днепропетровске в 1958 г., а часть из них даже испытали пусками на полигоне. Однако к этому времени «пятерка» устарела, и 13 мая 1959 г. работы в этом направлении прекратили для того, чтобы сосредоточить силы ОКБ-586 на новых ракетах Р-14 и Р-16.

Факт успешных испытаний ракеты Р-5М, по-видимому, стал известен и американской разведке. К тому времени в горах Турции, под г. Диярбакыром, были установлены мощные радиолокационные станции, отслеживающие пуски с полигона Капустин Яр. Страны НАТО учли малоприятный для них факт создания в СССР ракет, при передовом размещении способных поразить важнейшие цели в Западной Европе. Во время очередного кризиса на Ближнем Востоке в начале ноября 1956 г. Советское правительство недвусмысленно пригрозило ракетными ударами Англии и Франции, войска которых оккупировали зону Суэцкого канала. Внушение возымело действие. Для сохранения лица западного сообщества американцы сочли за благо активно поддержать советские требования. Агрессоры ретировались из Египта.

Спустя год, на сороковую годовщину Великого Октября, «советская ракетная угроза» обрела зримый облик: по Красной площади провезли несколько габаритно-весовых макетов Р-5М. Телекамеры давали крупным планом многозначные номера на корпусах, убеждавшие в умопомрачительном объеме выпуска этих изделий – сотни тысяч! Однако паника в стане империалистов в дни Суэцкого кризиса была преждевременна. Ни официальное принятие ракеты на вооружение, ни освоение ее серийного производства еще не свидетельствовали о фактической готовности к применению этого оружия. Она была достигнута значительно позже.

Первая пробная сборка ядерной головной части с ракетой Р-5М состоялась только в 1957 г. С того же года Р-5М стали поступать на смену своим предшественницам на вооружение инженерных бригад Резерва Верховного главного командования – так в то время именовались части, вооруженные управляемыми баллистическими ракетами. В состав бригады входили три дивизиона, каждый из которых располагал двумя пусковыми установками для ракет.

Личный состав работал с документацией по 8К51, а редко встречавшееся обозначение Р-5М запоминалось как просто Р-5. Так и вспоминали ее ветераны.

Только 10 мая 1959 г. первой приступила к несению боевого дежурства с Р-5М инженерная бригада в селе Перевальном, расположенном на полпути от Симферополя к Алуште. Полк в г. Гвардейске Калининградской области встал на дежурство 1 октября, а затем за ним последовали полки в г. Славуте Хмельницкой области на Украине, под Шауляем в Литве, а также в поселке Манзовка, расположенном между Владивостоком и Уссурийском.

В начале того же 1959 г. по одному оснащенному парой пусковых установок дивизиону 72-й инженерной бригады были размещены на территории ГДР, в районе Фюрстенберга и Темплина, примерно в 70 км к северу от Берлина. До 12 ракет с атомными зарядами были способны достичь любых целей в Германии и странах Бенилюкса, на всей территории Франции и Англии. Тем самым было частично выполнено постановление партии и правительства от 25 марта 1956 г. о размещении 72-й и 73-й инженерных бригад на территории ГДР и Болгарии соответственно. Этому правительственному решению предшествовали специальные рекогносцировочные работы на территории этих стран и Румынии, выполненные еще в 1952-1953 гг. Впрочем, «загранкомандировка» длилась всего полгода: в июне ракетные подразделения убыли из Германии и присоединились к третьему дивизиону той же бригады, с февраля 1959 г. дислоцировавшемуся в Гвардейске. На смену «пятерке» шла новая, несравненно более совершенная ракета Р-12, позволяющая поражать те же цели с намного более безопасных позиционных районов на территории СССР.

Данные об общей численности развернутых пусковых установок Р-5М несколько противоречивы, но, видимо, она не превышала 40 единиц, из которых одновременно в строю состояло не более 32. В том же 1959 г. на вооружение были приняты ракеты Р-12, группировка которых в начале 1960-х гг. по численности пусковых установок более чем на порядок превысила части с Р-5М.

Тем не менее, даже чисто военное значение Р-5М было исключительно велико. Принятие на вооружение Р-5М коренным образом изменило взгляды на боевое применение ракет.

Как известно, в последний год Второй мировой войны немцами был создан своего рода гигантский конвейер, протянувшийся от штолен завода в Норденхаузене до стартовых позиций, расположенных в нескольких десятках километров от линии фронта. Как правило, ракета стартовала примерно через неделю после вывоза с завода. Нечто подобное предусматривалось и для ракет Р-1 и Р-2. С началом войны или в угрожающий период инженерные дивизионы РВГК должны были перебрасываться из мест постоянной дислокации в глубине Советского Союза на территорию стран Варшавского Договора.

Стартовые позиции трех дивизионов инженерной бригады предполагалось развернуть на глубине 50-80 км от линии боевого соприкосновения не удалении в несколько до нескольких десятков километров друг от друга Однако массовое внедрение атомного оружия в вооруженных силах США поставило под сомнение возможности успешной переброски ракетчиков ( Поволжья или из Новгородской области в Германию или Чехословакию которая и в мирное время длилась бы неделю-другую.

С другой стороны, дальность пус ка Р-5М позволяла поражать важны- объекты стран НАТО с территории СССР. С середины 1950-х гг. несколько инженерных бригад разместили западных районах страны. Для повышения живучести пуск ракет планировалось осуществлять не из пунктов постоянной дислокации, а с полевых стартовых позиций, удаленных от них на несколько десятков километров (расстояние, обеспечивающее безопасность при ядерном взрыве).

Геофизическая ракета Р-5А.

Даже при массовом применении ракеты Р-1 и Р-2 не оказали бы реального влияния на исход возможной войны. Это доказала практика использования «Фау-2» немцами против Англии. Поэтому и масштабы развертывания Р-1 и Р-2 были весьма ограниченными: всего шесть инженерных бригад по шесть пусковых установок. По сути дела, в задачи этих частей входили неофициальные, очень длительные войсковые испытания нового оружия.

После принятия на вооружение Р-5М части, вооруженные этой ракетой, становились важнейшей ударной силой на Европейском и Дальневосточном театрах военных действий. В отличие от решавших аналогичные задачи сотен бомбардировщиков Ту-16, десятки ракет Р-5М не могли быть перехвачены средствами ПВО противника. Более того, в течение нескольких лет крайне низкой оставалась и вероятность поражения ракетных подразделений на земле. США еще не создали средства космической разведки, а полеты их высотных самолетов-разведчиков U-2 носили крайне редкий, эпизодический характер.

Соответственно, предполагалось развернуть ракеты Р-5М в количестве, значительно большем, чем Р-1 и Р-2. При этом, помимо перевооружения уже сформированных инженерных бригад Резерва Верховного Главного командования, предусматривалось оснастить этим оружием 25-ю, 83-ю и 96-ю дивизии Дальней авиации ВВС, преобразовав ее авиационные части в 18 инженерных полков. Процесс этот начался еще в 1956 г. На первых порах в ВВС из инженерных бригад РВГК были переданы ракеты Р-2, которые и изучали будущие ракетчики. Однако в качестве штатного вооружения бывшие авиаторы получили уже более совершенные Р-12, при этом с созданием РВСН они были переданы из ВВС во вновь образованный вид Вооруженных Сил.

Первая в мире стратегическая баллистическая ракета Р-5М до 1959 г. оставалась единственной в арсенале советских Вооруженных Сил. В ходе ее эксплуатации воинами-ракетчиками был накоплен опыт взаимодействия с офицерами воинских частей, эксплуатирующими головные части и ядерные заряды, которые требовали реализации особо строгих мер обеспечения безопасности и секретности. Вначале они функционировали в составе так называемых полевых специальных сборочных бригад, придаваемых каждому отельному инженерному дивизиону. К концу 1950-х гг. инженерные бригады преобразовали в инженерные полки (включавших по два инженерных дивизиона), которым придавались так называемые ремонтно-технические базы, объединившие бывшие полевые специальные сборочные бригады.

Работы по дальнейшему совершенствованию Р-5М продолжались и после 1956 г. В частности, проектировался вариант ракеты, обеспечивающий возможность проведения большинства операций предстартовой подготовки в горизонтальном положении. Но эти работы не получили развития – уже в июне 1957 г. начались летные испытания Р-12. Предпринимались меры и по повышению эффективности Р-5М. В рамках темы «Вибратор» по правительственным постановлениям от 15 ноября 1954 г., 20 июля 1955 г. и от 29 ноября 1957 г. разрабатывался первый отечественный радиолокационный взрыватель для головной части баллистической ракеты.

К концу десятилетия явно устарел первоначально примененный на Р-5М заряд – один из первенцев советского ядерного оружия. Партия и правительство дважды принимали постановления об оснащении Р-5М новыми зарядами. При явной бесперспективности Р-5М продолжению этих работ способствовала возможность ее унификации по головным частям с новой, перспективной Р-12. В вышедшей под редакцией генерал-майора Ю.А. Яшина книге «Меч и щит России» (стр. 123) указывается, что «мощность зарядов ракет Р-5М несколько раз менялась: были заряды в 300 кт, поступили термоядерные заряды мощностью 1 мт».

Тем не менее после массового развертывания ракет Р-12 требовавшие длительной предстартовой подготовки Р-5М утрачивали реальную значимость, хотя и оставались в составе дивизий, получивших новое оружие.

Но и традиционная бережливость постепенно обрела разумные пределы. Первыми весной 1963 г. были сняты с вооружения ракеты, размещенные в Крыму – это была своего рода компенсация в ответ на вывод американских ракет из Турции после Карибского кризиса. К 1965 г. в строю числилось уже только 28 пусковых установок Р-5М. Окончательное снятие Р-5М с вооружения прошло в 1967- 1968 гг. В это время в строй ежегодно вводились сотни шахтных пусковых установок межконтинентальных ракет нового поколения Р-36 и УР-100. В результате возник острый дефицит квалифицированных кадров. Опытные офицеры, много лет прослужившие на Р-5М, быстро переучились на новую технику. Старые ракеты «демобилизовали», при этом часть из них еще послужила Родине.

Помимо применения в Вооруженных Силах, «пятерки» широко использовалась для проведения научных исследований, а также для создания новых систем ракетно-космической техники. Так, еще до завершения отработки Р-5М была создана экспериментальная ракета М5РД для проверки ряда новшеств, предусмотренных к внедрению на первой в мире межконтинентальной ракете Р-7. К ним относились системы регулирования кажущейся скорости, нормальной и боковой стабилизации центра масс относительно заданной траектории, система одновременного опорожнения баков, регуляторы расхода. Было проведено 10 пусков в июле-сентябре 1955 г., в ходе которых также испытывались три головные части с покрытием из карбида кремния и две с теплозащитой из асботекстолита. Кроме того, для подтверждения возможностей полигонных радиолокационных средств по слежению за испытываемой Р-7 осуществлялись пуски «пятерок» модификации Р-5Р. Имеется информация, что для этого дорабатывались и использовались ранее изготовленные Р-5 (8А62), а не более совершенные Р-5М (8К51).

Установка геофизической ракеты Р-5В на пусковой стол.

Ракеты Р-5М также многократно использовались в экспериментах, связанных с разработкой и испытаниями первой отечественной противоракетной системы «А», в том числе и в качестве мишеней при пусках противоракет В-1000.

В середине 1950-х гг. появились две геофизические модификации Р-5М – Р-5Аи Р-5Б. Помимо интересов науки, знания характеристик верхних, граничащих с космосом, слоев атмосферы были необходимы для проектирования межконтинентальных ракет и систем противоракетной обороны. На Р-5А был установлен своеобразный рекорд – 1520 кг полезного груза было доставлено на высоту 473 км. На этих ракетах провели отработку устройства так называемой «натриевой кометы», призванной подтвердить факт приближения советского космического аппарата к Луне, а также испытания инфракрасной вертикали, предназначенной для системы ориентации будущих пилотируемых космических кораблей.

Последний этап использования «пятерки» в научных целях связан с созданием в начале 1960-х гг. модификации Р-5В, пуски которой осуществлялись в 1964-1975 гг. Помимо проведения астрофизических исследований, выполнявшихся, в частности, по программе «Вертикаль», при пусках этих ракет отрабатывался вход в плотные слои атмосферы объектов, выполненных в форме «велосипедной фары», примененной в дальнейшем для спускаемого аппарата КА «Союз». Макет геофизической ракеты Р-5В под наименованием «Вертикаль» с лета 1967 г. демонстрировался в павильоне «Машиностроение» на ВДНХ. С 1965 г. габаритно-весовой макет Р-5М украсил стилобат вновь построенного Центрального музея Вооруженных сил в Москве. С 1980-х гг. его место занял макет межконтинентальной Р-9А.

После полета Ю.А. Гагарина сильно отретушированные фотографии Р-5М вместо «семерки» изображали на газетных страницах ракету, поднявшую его в космос.

Без сомнения, создание «пятерки» явилось важным этапом становления отечественного ракетостроения.

Р-5М стала первой в мире стратегической ракетой, оснащенной ядерной головной частью.

С развертыванием этих ракет была впервые практически отработана концепция эксплуатации ракетно- ядерного оружия и теоретически решены задачи его боевого применения.

Впервые в состав ракет типа Р-5 входили только функционально необходимые элементы (головная часть, двигатель, топливные баки и отсеки с приборами управления), а «паразитные» наружный силовой корпус и громоздкие стабилизаторы, применявшиеся на «Фау-2», Р-1 и Р-2, были исключены.

При проектировании и отработке Р-5 советские ученые и конструкторы впервые успешно разрешили сложные задачи динамики, с которыми они столкнулись при появлении новых свойств ранее не применявшихся в ракетостроении предельно легких, но жестких конструктивных схем.

Разработка Р-5М получила заслуженное признание высшего руководства. В частности, С.П. Королев и его ближайший соратник В.П. Мишин 20 апреля 1956 г. удостоились звания Героев Социалистического труда. Что не менее важно г возросший авторитет коллектива ОКБ-1 способствовал принятию уже давно назревшего организационного решения. В соответствии с распоряжением Совета Министров СССР Приказом министра оборонной промышленности от 14 августе 1956 г. ОКБ-1 с опытным заводом было выделено из состава НИИ-88 и стало самостоятельной организацией, возглавляемой начальником – главным конструктором С.П. Королевым.

Помимо указанных в тексте источников, в работе над статьей были использованы следующие книги:

1. Ракетно-космическая корпорация «Энергия». – М., 1996.

2. Стратегические ракетные комплексы наземного базирования. – М; Военный парад, 2007.

Олег Скворцов

Фото из архива автора

ФОТОАРХИВ

Н35 из состава 2-го эскадрона 4-го кирасирского полка 1 -й легкой механизированной дивизии (4 eme Cuirassiers, 1 ere DLM). Заднее направляющее колесо имеет пять спиц и пять отверстий. На танк нанесен первый (по времени применения) тип камуфляжа.

История легкого танка Н35 необычна тем, что инициатором его создания выступила сама фирма Societe des automobiles Hotchkiss. Обычно французские фирмы дожидались момента, когда армия сформирует тактико-технические требования к новому образцу оружия и объявит конкурс на изготовление прототипа. Однако Ainsworth, директор Hotchkiss, будучи англичанином и видя назревшую потребность французской армии в замене устаревшего парка танков FT-17, решил применить английский коммерческий подход и стать инициатором разработки нового танка. Он предложил армейскому руководству в начале 1933 г. обсудить возможность принятия на вооружение гусеничной боевой машины фирмы Hotchkiss. Сначала фирма представила гипсовую модель танка, вооруженного пулеметом. Чтобы вес не превысил 6 т, решили отказаться от вращающейся башни и ограничиться неподвижной рубкой, как это было сделано на многочисленных клонах танкетки Carden-Uoyd во многих странах.

В результате Консультационный совет по вооружению (conseil consultative de I'armement) объявил конкурс на создание танка по техническим требованиям, выработанным после многочисленных обсуждений со специалистами Hotchkiss. Причем фирма получила заказ на постройку трех прототипов еще 30 июня, а программа разработки нового легкого пехотного танка, содержащая необходимые технические характеристики, была опубликована для сведения всех фирм, желавших принять участие в конкурсе, только 2 августа 1933 г. В соответствии с условиями этой программы фирмам-разработчикам требовалось представить проекты танка с вертикальной броней толщиной 30 мм, весом не более 6 т и со средней скоростью 8-10 км/ч, вооруженного двумя пулеметами или легкой пушкой и пулеметом во вращающейся башне, с двумя членами экипажа. Зачастую выбор в пользу одноместной башни подвергается критике, но даже в пушечном варианте представляется излишним вводить третьего члена экипажа для подачи выстрела с диаметром гильзы около 4 см и общей длиной не более 18 см из боеукладки, находящейся на расстоянии вытянутой руки от наводчика (ширина корпуса составляла около 1,5 м).

В начале 1934 г. свои проекты представили 14 фирм: АР amp; Batignolles-Chatillon, Berliet, Citroen, Del^unay-Belleville, FCM, Hotchkiss, Laffly, Lorraine-Dietrich, Renault, Saint Nazaire-Penhoet, SERAM, SOMUA и Willemme. Из них только четыре фирмы (Batignolles-Chatillon, Delaunay-Belleville,

FCM и Renault) получили заказ на строительство прототипа. Государственная фирма АРХ (Atelier de Construction de Puteaux) получила заказ на один прототип раньше (вне конкурса), как и Hotchkiss на свои три прототипа.

21 июня 1934 г. технические условия были изменены. После экспериментов с обстрелом брони снарядами новой французской 25-мм противотанковой пушки толщину брони потребовали увеличить до 40 мм. Hotchkiss представила выполненный в соответствии с первоначальным заказом первый прототип с рубкой и броней толщиной 30 мм 18 января 1935 г. Хотя он не отвечал новым требованиям, его (как и второй прототип) интенсивно испытывали до мая. Это позволило выявить недостатки в конструкции и внести необходимые изменения в третий прототип, который был представлен 19 августа 1935 г.

По результатам сравнительных испытаний победителем был объявлен танк Renault, хотя трудно сказать, действительно ли Renault честно победил в соревновании с Hotchkiss, так как заказ на первые 300 танков, получивших официальное обозначение «char leger modele 1935 R» (легкий танк модели 1935 г. Рено, или сокращенно R35), был выдан еще 29 апреля 1935 г. Как бы то ни было, танк Hotchkiss действительно имел недостатки: высокое удельное давление, что снижало проходимость на мягком грунте; мощность двигателя составляла только 75 л.с. против 82 л.с. двигателя R35 (при большем весе танка Hotchkiss); более низкую, чем у R35, практическую скорость по пересеченной местности из- за жесткой подвески; худшую, чем у конкурента, управляемость – хотя оба танка име

ли неравномерную нагрузку на опорные катки вследствие плохой балансировки (двигатель и трансмиссия обоих машин располагались вдоль одного борта), на R35 в качестве механизма поворота использовался двойной дифференциал, что облегчало управление; резина опорных катков быстро разрушалась при движении (впрочем, это было присуще и R35). Казалось, максимум, на что может рассчитывать фирма Hotchkiss – это на утешительный приз в виде заказа на 100 танков для компенсации ее затрат, подобно фирме FCM.

Но в этот момент на сцене появилась кавалерия. Во Франции в это время она была отдельным родом войск и имела свои программы финансирования закупки вооружения. В 1920-х гг. ее руководство пришло к идее создания полностью механизированных соединений, выполняющих ту же роль, что и кавалерия. В июле 1935 г. началось переформирование 4-й кавалерийской дивизии в 1 -ю легкую механизированную дивизию (DLM – Division legere mecanisee). Однако первый прототип танка (еще без башни) АСЗ, получивший впоследствии официальное обозначение «char 1935 S» (танк модели 1935 г. SOMUA), начал первый цикл испытаний только 2 июля и окончил их 4 августа. Вплоть до марта 1936 г. машина несколько раз возвращалась на завод для доработок и проходила следующий цикл испытаний. Понимая, что она слишком дорога и начало ее серийного производства затягивается, кавалерия предложила принять на вооружение танк фирмы Hotchkiss.

Сыграло свою роль то обстоятельство, что у прототипа Hotchkiss оказалось одно преимущество перед R35 – его максимальная скорость на дороге составляла 28 км/ч, что было примерно на 8 км/ч выше конкурента (правда, трудность включения пятой передачи из-за несовершенства коробки передач зачастую не позволяла ее достичь).

Н35 с регистрационным номером 40048. Выхлопная труба с глушителем небольшого диаметра развернута вперед. Крышка вентилятора на люке водителя имеет угловатую форму.

У этого Н35 с регистрационным номером 40313 бинокулярные приборы наблюдения в башне не успели заменить эпископами.

На танках виден второй тип камуфляжа, который стали наносить, начиная примерно с танка с номером 40229. Если эпископы танка на заднем плане успели окрасить в соответствии со схемой камуфляжа башни, то у Н35 с регистрационным номером 40299 на переднем плане окраска эпископов не соответствует общей схеме камуфляжа. У этого танка заднее направляющее колесо новой модификации еще имеет пять спиц, но диск уже сплошной.

Капот моторного отделения Н35 (в отличие от Н39) откидывался вбок к центру и имел продольные щели для прохода охлаждающего воздуха.

Армейское руководство не возражало отдать забракованный им танк кавалерии, и он был принят на вооружение под обозначением «char leger modele 1935 Н» или Н35. Так танк, созданный для сопровождения пехоты, с вооружением, не предназначенным для борьбы с танками, вошел в состав боевых бригад (brigade de combat) легких механизированных дивизий французской кавалерии и служил в первую очередь для борьбы с бронетанковой техникой противника.

В составе создаваемых легких механизированных дивизий имелась двухполковая боевая бригада, каждый полк которой состоял из группы эскадронов (escadron) Н35 и группы эскадронов S35. Каждая группа включала два эскадрона (каждый из которых имел четыре взвода (peloton) по пять танков, два запасных танка и танк командира эскадрона). Таким образом, для укомплектования группы (с танком командира группы), требовалось 47, а дивизионной бригады – 94 Н35.

В 1935 г. кавалерия заказала 200 Н35 для первых двух дивизий. Но руководство Hotchkiss понимало, что крупный заказ может сделать только армейское руководство. В 1936 г. удалось убедить армию заказать 100 танков, еще 100 штук заказала кавалерия. В 1937 и 1938 гг. последовали еще два армейских заказа по 200 танков.

При этом фирма постоянно работала над усовершенствованием танка. Армии была предложена модификация танка с новым корпусом моторного отделения большего объема и двигателем мощностью 120 л.с., что увеличило максимальную скорость машины до 36,5 км/ч. Кроме того, опорные катки получили стальной обод вместо резинового бандажа, ширина гусениц увеличилась с 25 до 27 см, глушитель двигателя развернули назад, крышки вентиляционных отверстий на люке водителя и передней части корпуса приобрели округлую форму. Выпуск новой модификации («char leger modele 1938 Н serie D») начали с 401-го танка – еще до того, как 18 февраля 1939 г. новая модификация получила официальное обозначение «char lёger modtle 1935 Н modifie 1939», сокращенно Н39. Регистрационные номера танков Hotchkiss начинались с номера 40001, поэтому первый Н39 получил номер 40401.

Но даже с появлением Н39 крупнейший недостаток Н35 не был устранен. На эти танки ставили снятые с оставшихся после Первой мировой войны танков FT-17 короткоствольные (длина ствола 21 калибр] 37-мм орудия Puteaux SA 18, не пригодные для борьбы с немецкими танками. Для повышения бронепробиваемости было разработано орудие SA 18 с модифицированной зарядной камерой chamber 1934; е небольшом количестве эти пушки устанавливались на Н35. С 1939 г. французы начали производить новую 37-мм танковую пушку образца 1938 г. – SA 38 со стволом длиной 34 калибра. Выпущенный из нее сплошной бронебойный снаряд весом 7001 при начальной скорости 705 м/с пробивал при попадании под углом 30° от нормали гомогенную катанную броню высокой твердости толщиной 29 мм на дистанции 100 м ; 23 мм – на дистанции 500 м (подробнее ( бронепробиваемости снарядов этих орудие можно прочитать в статье «Французский R35 – танк, САУ и тягач» в «ТиВ» №3/2010 г. Для сравнения: немецкий противотанковые снаряд того же калибра 3,7 cm Pzgr. весом 685 г при начальной скорости 745 м/с про бивал 34-мм броню на дистанции 100 м ; 27-мм – на дистанции 600м [2].

Несомненно, установка SA 38 резко улучшала противотанковые возможности танка Н39, но не позволяла ему эффективно бороться с немецким средним Pz.lll. Во первых, лобовая броня Pz.III подвергалась цементации, что увеличивало ее стойкость на 20-25%. Во-вторых, при изготовлена брони у немцев был установлен допуск н отклонение толщины в 5% в большую сторону. Иными словами, при номинале ной толщине брони Pz.lll 30 мм допуска лась поставка бронеплит толщиной от 30 до 31,5 мм. Понятно, что производитель брони, продающие свою продукцию на вес стремились поставить броню, выполненную по верхнему пределу. К примеру, танка Pz.III, приобретенного СССР у Германии в 1940 г., толщина брони составила 32 мм. В-третьих, следует учесть низкое заброневое действие французского сплошного снаряда, не имеющего заряда ВВ. Таким образом, для поражения Pz.III из SA 38 требовалось произвести очень удачный выстрел с минимального расстояния в бортовую или заднюю проекцию под углом, близким к нормали. В то же время стойкость французской литой брони средней твердости толщиной 40 мм соответствовала стойкости гомогенной катаной брони высокой твердости толщиной примерно 30 мм, что позволяло Pz.lll поражать R35 и Н39 на дистанции 300-400 м с любого ракурса.

Наглядное представление о могуществе танковых пушек дает сравнение французских и немецких бронебойных выстрелов. Слева направо (первая цифра – калибр, вторая – длина гильзы в мм): французские 37x94R (Mle 1916/1918 для SA 18), 37x94R (Mle 1935 для SA 18 chamber 1934), 37x149R (Mle 1938 для SA38), 25x194R (Hotchkiss), 47x193R (Mle 1935 для SA 35 Somua S35), немецкие 20x138B (Pzgr.40 для Kw.К 30/38), 37x249R (3,7 cm Pzgr.), 37x249R (3,7 cm Pzgr.40), чешский 37x268R (Kw.K 34/38 (t)).

H35 с регистрационным номером 40364. Заднее направляющее колесо поздней модификации имеет сплошной диск, хотя P. Danjou утверждает, что его начали устанавливать только на Н39, т.е. с 401 -го танка.

Литая броня башни Н39 толщиной 40 мм не защищала от пробития немецкими бронебойными снарядами. С июня 1940 г. в немецкие танковые войска стали поступать и подкалиберные боеприпасы. Обратите внимание на диаметр пробоины левее регистрационного знака.

Но проблемы у Н39 с SA 38 возникали и при борьбе с легкими немецкими танками. Хотя Pz.II и чешские Pz.35(t) и Pz.38(t) имели бортовую броню толщиной 15-16 мм, что позволяло поражать их на любой дистанции, лобовая броня этих машин либо состояла из двух плит толщиной 15 и 20 мм (на большей части Pz.II), либо изготавливалась из цементированной бронеплиты толщиной 25 мм (чешские танки), что в обоих случаях означало эквивалент примерно 30 мм гомогенной катаной брони высокой твердости. При этом чешские 37-мм танковые пушки не уступали немецким и давали возможность немецким танкистам выбивать Н39, находясь вне зоны эффективного поражения лобовой проекции своих танков снарядами французских пушек SA 38. С учетом наличия у экипажей чешских танков выделенного заряжающего и радиста (что облегчало работу наводчика-командира танка) можно признать, что по боевым качествам Н39 с SA 38 несколько уступал этим боевым машинам.

Но и Pz.II не был бёспомощен в противостоянии с Н35/39. Командир 2-й роты 6-го танкового полка Hauptmann (капитан) Schneider-Kostalski на танке Pz.II за один день уничтожил четыре Н35. В первый танк он выпустил очередь из десяти снарядов 20-мм пушки, полностью опорожнив магазин. Н35 сразу загорелся, хотя Schneider-Kostalski не был уверен в том, что снаряды пробили броню. Второй и третий танк он уничтожил, выпустив короткие снарядные очереди по люку водителя. После попадания люк самопроизвольно открывался, после чего немецкий танкист уничтожал экипаж из пулемета. У четвертого танка люк водителя не открылся, но экипаж покинул танк и сдался. Кстати, частые случаи покидания танков французскими экипажами при обстреле очередями из 20-мм танковых пушек отметил в своем рапорте и полковник Kuehn, командир немецкой 3-й танковой бригады. Видимо, даже не преодолевая брони, быстро следующие друг за другом попадания снарядов создавали такой грохот, что экипаж не мог оставаться внутри танка.

Однако при тактически грамотном использовании Н39 длинноствольная SA 38 позволяла добиваться хороших результатов. 12 мая 1940 г. Robert Lebel, командир взвода 11 -го драгунского механизированного полка 3-й легкой механизированной дивизии (11 ёте RDP, 3 ёте DLM), стреляя с максимальной дистанции в борта проходивших перед ним немецких легких танков (стремясь попасть в ходовую часть), обездвижил пять и сжег один танк, израсходовав около 50 снарядов.

К началу Второй мировой войны Hotchkiss поставил все 400 заказанных Н35 (из них 300 – кавалерии) и 219 Н39 (16 – кавалерии, 3 – Польше, 200 – армии). Кстати, хотя Н39 лучше подходил кавалерии для совместных действий с S35 (максимальная скорость SOMUA составляла 40,7 км/ч), армия не позволила обменять танки, и первые две DLM (легкие механизированные дивизии) так и остались с Н35.

Окончание следует

Литература

1. Danjou P. FCM 36 // Trackstory №7. Editions du Barboutin.

2. Haupt W. German anti-tank guns. – Schiffer Publishing, 1990.

3. Danjou P. Hotchkiss H39// Focus №5. Editions du Barboutin.

4. Jentz T.L. Panzerkampfwagen IV // Panzer Tracts Ng4.

5. Свирин M. Танковая мощь СССР. – M.: Яуза, 2009.

6. Jentz T.L. Panzerkampfwagen II // Panzer Tracts №2-1.

Автор выражает благодарность Anthony G. Williams, владельцу сайта http://www.quarry.nildram.co.uk , за предоставленный материал.