Истребитель- бомбардировщик МиГ-27

Окончание. Начало в № 9-12/2003, 1-4,7-12/2004 г., 1/2005 г.

(Воспоминания старшего летчика капитана И. Мариничева)

На МиГ-27 я налетал более 700 часов. Эти воспоминания – только один день службы в первой эскадрилье 134-го авиаполка истребителей- бомбардировщиков, стоящего под Жан- гизтобе на севере Казахстана.

Наш аэродром лежит в степи, где летом солнце встает рано. В плановой таблице сегодня – полеты "день- ночь", чтобы захватить налет и в светлое, и в темное время суток с соответствующими упражнениями по КБП (курс боевой подготовки). У меня днем – полет на предельно малой высоте по маршруту, без боевого применения. Пойду ведущим в составе пары. Ночью предстоят полеты по кругу, с выполнением взлета и посадки "конвейером".

Пока шли предполетные указания, самолеты уже вытащили из укрытий, и на них идет предполетная подготовка. Основные работы выполнены накануне, в предварительную подготовку, сейчас техники, расчехлив машины (летом обходятся одним кабинным чехлом) проводят скорый осмотр и проверки.

Погода, как обещает метеобюллетень, ясная с легкой облачностью на высотах 3000-4000 м, нижняя граница до 2500 м. С утра – легкий восточный ветер у земли со скоростью 5-6 м/с. Мы нормально летаем и при боковом ветре до 10 м/с, запас "бетонки" позволяет, хотя при таком ветре почти на треть возрастает пробег, да и на взлете надо быть повнимательнее. На высотах 4000-5000 м ожидается ветер до 40-60 м/с, так что это пришлось учитывать в навигационных расчетах; впрочем, меня на ПМВ это не косается, у земли сильно не "сдует". К вечеру ожидается кучевая облачность со слабым дождем, в 4-6 баллов. Вспомнилось забавное предупреждение метеоролога: "Днем до высоты 600 м планируются полеты местных птиц". Кроме "своей" погоды, записываем и метеопрогноз на запасных аэродромах.

Первым взлетает на разведку погоды замкомэска на "спарке". После короткого облета аэродрома и зоны, где предстоят полеты, он садится с докладом – все по плану. Мой самолет – "червонец", как его называют за красный Nq 10 на борту. С учетом задания он полностью заправлен и несет "банан" – подфюзеляжный бак ПТБ-800. На указателе в кабине выставлены 6250 л во внутренних баках и 800 л в "банане". По докладу техника масло, топливо, воздух, кислород и азот – в норме, заправляли накануне, ПрНК настроен, все группы обслуживания свои системы проверили.

Как положено, обхожу самолет по установленному маршруту: носовая стойка, правый борт и крыло, хвост, сопло, левый борт, воздухозаборник и, наконец, стремянка и кабина. Вчера машиной занимались весь день полтора десятка человек, техник самолета и технари из групп, но лишний раз взглянуть не помешает, чтобы в том же воздухозаборнике не осталась чья- нибудь отвертка или фуражка. Все в порядке, ничего не подтекает, все лючки закрыты, тормозной парашют уложен, шасси в норме и даже вымыто, а потертые основные колеса вчера заменили на новенькие пневматики. Заглушки с воздухозаборников, сопла, и патрубков обдува двигателя, чехлы с ПВД, флажков ДУА и ДУС сняты. Отсутствует и защитная крышка на стекле светового люка лазерного дальномера. Створки забора воздуха и выхлопа турбостартера распахнуты, как и должно быть на стоянке и при рулении. Все нормально, зо что и расписываюсь в журнале – "подготовлен в полном обьеме".

Поднимаюсь в кабину. Техник, сунув журнал за стоящее рядом водило, лезет по стремянке следом, помочь пристегнуть привязную систему парашюта.

Вместе, в четыре руки, пристегиваем карабины и пряжки ремней, присоединяем разъемы вентиляции костюма, кислородной маски и колодку связных ларингофонов и телефонов шлема.

Осматриваю кабину, давно знакомую, где всякое нештатное положение переключателя сразу бросается в глаза. Машина уже полчаса стоит "под током", как того требует процедура выставки И КВ. Все АЗР в полетном предохранительном положении, кнопки аварийного сброса закрыты колпачками. РУД в положении "стоп", кран шасси – на защелке "выпущено". Все это, вроде бы, привычные мелочи, но каждый год в авиации находится кто-нибудь, сжигающий двигатель или с места

Катапультируемое кресло КМ-1

выводящий его но форсаж, а то и плюхающийся на брюхо прямо на стоянке. Последний штрих – техник снимает красные предохранительные чеки катапультного кресла КМ-1М, соединенные тросиком, и показывает мне. I Закрываю фонарь, а он снаружи фиксирует ручку открытия и утапливает ее в гнезде. Все звуки разом остаются за бортом, утихает и надрывный грохот дизеля АПА, стоящего рядом для питания систем и запуска двигателя (он, как всегда служит наружным аэродромным источником электропитания, позволяя сберечь бортовые аккумуляторы). Все, подготовка закончена.

Техник убирает стремянку. Дальше мы держим с ним связь по шнурку самолетного переговорного устройства (СПУ), подсоединенному к разьему под носом фюзеляжа. Контроль со стороны обязателен, ведь если что- то и происходит, то почти всегда при запуске, когда опробуется двигатель, а в системы подается питание и давление (даже обычная лампочка перегорает чаще всего как раз при включении). Давление воздуха, азота, и в гидросистеме – в норме, связь работает, АРК и РСБН тоже. В "память" ПрНК-23 введена программа маршрута с шестью поворотными пунктами (в полете на боевое применение они могли бы служить и целями) и координаты четырех аэродромов посадки – своего и трех запасных, Талды-Кургана, Семипалатинска и Уч- Арала, куда система автоматически выведет из любой точки полета по кратчайшему пути.

Запросив РП (руководителя полетов), получаю разрешение на запуск двигателя. Перед запуском включаю регистратор САРПП-12Г, фиксирующий параметры полета и работы двигателя. Жму на кнопку запуска, топливные насосы расходного бака включены, левая рука на РУДе, выведенном на "малый газ". Защелкали реле, завыл турбостар- тер, пошел цикл запуска, регулируемый автоматикой, и мне нужно только следить за ростом оборотов и температуры. Гул нарастает, пошло зажигание в камере сгорания и снизу из створок выхлопа на мгновение выхлестывает огненный язык. На 50-й секунде обороты выходят на 40%, однако указатель топливомера на это даже не реагирует – на малом земном газу расход топлива составляет всего 25 л/мин. Когда обороты достигают 75% и на режим выходят генераторы бортовой электросистемы, даю команду отсоединить АПА и отогнать его в сторону. Обороты вновь уменьшаю до "МГ", после окончательной проверки самолетных систем опробую поворот крыла, выпуск закрылков, и отклонения носков крыла при стреловидности 16 выпуск и уборку тормозных щитков. Ручкой и педалями проверяю ход руля влево-вправо и половин стабилизатора – синхронно и по крену. Зажигаю и гашу АНО, техник следит за ними, сообщая о нормальной работе.

Мы проверяем работу указателя угла атаки – он по команде двигает флажок ДУА на левом борту, а в кабине на козырьке фонаря в такт ему ходит стрелка указателя УУА-1А по шкале с "безопасным" желто-черным сектором и "опасным" красно-черным. МиГ-27 не любит штопора, его выполнение как фигуры пилотажа вообще запрещено. УУА-1 А позволяет контролировать полетные углы, предупреждая о выходе на предельно допустимые 18е при взлетно-посадочной конфигурации и 24°для полетной с крылом 45° и 72°. От раскачивания перед сваливанием предохраняет включение САУ, но прямо перед глазами находится и еще один сигнализатор предельно допустимых углов атаки СУА-1 – "цветомузыка" с разноцветными лампами светосигнализаторов, ярко вспыхивающих при нажатии на проверочную кнопку. Чуть ниже уровня глаз, слева от головки оптического прицела, краснеет и "волчий глаз" лампы-кнопки КСЦ-1 системы централизованной сигнализации опасных режимов, оповещающей о любом отказе на борту, дублируя табло неисправностей самолетных систем. Сейчас в кабине не горит ни одна красная лампа или транспорант – все в порядке.

Включаю вентиляцию, надеваю кислородную маску и, почувствовав бодрящую холодную струю кислорода, запрашиваю у РП разрешения выруливать. Зажав тормоза, командую технику убрать колодки из-под колес. Он отключает фишку СПУ, отбрасывает подальше в сторону его "шнурок", чтобы он не попал под сопло, оттаскивает колодки и показывает руками – "свободен!". Плавно увеличиваю обороты до 60% и, подняв вверх левую руку, запрашиваю у него "добро" вырулить вперед. Он дает отмашку и, напоследок, как принято, хлопает рукой по консоли трогающегося самолета. Чтобы вывернуть на рулежную дорожку, нужно круто развернуться вправо, для чего нажимаю кнопку МРК, и гидравлика помогает повернуть носовые колесо до упора на 30°.

Обороты двигателя около 75% ( на рулении они не должны превышать 85% ), при этом скорость на рулении порядка 40-50 км/ч – в самый раз, чтобы не задерживаться на пути к старту и, если что, вовремя заметить препятствие. Перед поворотом к предварительному старту притормаживаю до 15 км/ч, чтобы вписаться в неширокую поперечную рулежку, ведущую к ВПП. За мной в сотне метров рулит ведомый. При повороте еще раз контролирую работу курсовой системы и указателей, отслеживающих перемещение самолета.

На позиции предварительного старта задерживаюсь, чтобы самолет осмотрел стартовый наряд. Он проверяет закрытие всех лючков, фонаря, отсутствие потеков топлива, масла и АМГ (давление в гидросистеме солидное, 210 кгс/см', и любая выбившаяся капля специально подкрашенной АМГ-10 становится заметной). Крыло в положении 16°, механизация выпущена. Получив разрешение РП, отпускаю тормоза и, прибавив обороты, выруливаю на полосу. Проезжаю еще метров 15, чтобы передние колеса выровнялись строго по оси самолета.

Исполнительный старт. Зажимаю тормоза передних колес и выключаю МРК. Стрелки указателей курсовых систем застыли на знакомых делениях шкалы – текущий курс и курсовой угол навигационного маяка, соответствуя направлению взлета нашего аэродрома, крен и тангаж нулевые. САУ включена в режиме "демпфер", закрылки во взлетном положении 25°, носки крыло отклонены. Плечевые ремни застопорены в притянутом положении. Гашетка тормозов и стартовый тормоз зажаты до упора. Зажигаю фары – они должны отпугивать птиц. Все готово к взлету, и на мой запрос РП дает "добро".

Двинув РУД вперед, вывожу двигатель на номинальный режим. Обороты поднимаются до 90%. Удерживая самолет на стартовом тормозе, 15 секунд прогреваю двигатель, затем перевожу его на "максимал" (если при этом крыло не находится в переднем положении для взлета, "Рита" напомнит – "Выпусти крыло"). Когда обороты достигают 100%, включаю форсаж. Толчок в спину говорит о его срабатывании надежнее высветившегося табло и небольшого роста температуры. Тормоза, словно узда, удерживают самолет, и он нехотя пригибает нос к земле вслед за оседающим амортизатором. Отпускаю тормозной рычаг, МиГ вскидывает нос и рывком трогается с места. Толчком вдавливает в спинку кресла. Скорость шеснадцатитонной машины быстро растет. На разбеге МиГ-27 устойчив, первые секунды направление выдерживается МРК, а со стокилометровой скорости достаточно уже и руля направления. При боковом ветре, кренящем и разворачивающем самолет, приходится помогать тормозами, но с разгоном реакция на снос все меньше.

Потряхивание на стыках бетонки на скорости переходит в частую дрожь. Пробежав 700 м, самолет разгоняется до 230 км/ч. Пора брать на себя ручку, и вслед за ней МиГ поднимает нос и отрывает от земли носовую стойку. Скорость при этом надо контролировать – при преждевременном отрыве самолет уйдет в воздух слишком рано и может свалиться. Взлетный угол 12°, еще немного – и МиГ но скорости 300 км/ч отрывается от земли. Тряска разом пропадает – самолет в воздухе.

Продолжаю удерживать взлетный угол, при этом МиГ-27 плотно сидит в воздухе и устойчиво ведет себя, не норовя скользнуть на крыло или вспорхнуть. На высоте 15 м убираю шасси. Внизу проскакивает торец ВПП. Снизившееся было давление в основной гидросистеме вновь выходит на номинальное 210 кгс/см2 , гаснут зеленые лампы их выпущенного положения и табло "Гребень убран" – порядок, шасси убралось, а подфюзеляжный гребень занял вертикальное положение. Это сразу ощущается по стихшему шуму, самолет разом прибавляет скорости и энергичнее идет вверх (полет с выпущенным шасси вообще допустим на скорости до 550 км/ч, иначе при разгоне снижается устойчивость).

С набором 100 м можно убрать закрылки. МиГ слегка задирает нос, но кабрирующий момент легко парируется ручкой, а затем – триммированием. Прошла минута полета – высота 300 м, скорость 600 км/ч, удаление от аэродрома 4 км. Можно выключать форсаж и переходить на круг.

Следом зо мной взлетает ведомый. Интервал обеспечивает безопасность по условиям прерванного взлета предыдущей машины и разрушения ее спутного следа (при безветрии вихри от крыла держатся у полосы до половины минуты ). На кругу он меня догоняет и пристраивается в правый пеленг.

Пошла третья минута полета. Мы занимаем высоту 2000 м, затратив на это 260 л топлива. Скорость 800 км/ч, расход на небольшой высоте довольно высок, хотя уборка шасси и закрылков и уменьшила его вдвое. На этом режиме можно пройти 1600 км, сохранив 7% гарантийный остаток топлива, но по дальности он не оптимален – для этого было бы выгоднее набрать высоту побольше. Наше упражнение высоты не требует – полигон Кзыл-Агош, над которым проложен маршрут на ПМВ, лежит неподалеку, профиль полета и навигационный расчет мы проводили накануне в классе на постановке задания.

Войдя в расчетную точку, полого снижаюсь до высоты 200 м. Полет на ПМВ с максимальным следованием рельефу выгоден для скрытного прорыва к цели, однако при визуальном выдерживании высоты труднее наблюдать за обстановкой, следить за ориентирами и искать цель. МиГ-27 позволяет лететь на ПМВ без подвесных баков со скоростями до предельной по скоростному напору приборной скорости 1350 км/ч, но ориентироваться и следить за летящей внизу местностью просто невозможно. С подвешенным «бананом» у нас, по заданию, допустимая приборная скорость М=0,7 (истинная скорость около 850 км/ч ). Крыло перевожу в положение 45°, уменьшая размах и удельную нагрузку – так меньше сказывается болтанка в неспокойном приземном слое воздуха. Перекладка крыла сказывается на устойчивости и управляемости МиГ-27, что компенсируется триммированием и взятием на себя ручки, чтобы убрать возникающий пикирующий момент. Перевод с 16° но 45° ведет и к увеличению запаса продольной устойчивости по перегрузке.

Одновременно меняется реакция на дачу педалей – вместо скольжения без крена при 16° самолет с увеличением стреловидности консолей на скольжение реагирует энергичным креном, и его надо избегать. Положение машины лучше контролировать по приборам, не пытаясь привязаться взглядом к летящей рядом земле. Тут очень помогает накрашенная прямо посреди приборной доски "вертикаль" – белая линия, по которой и надо равнять ручку управления. САУ включена в режиме "Стабилизация", улучшая устойчивость и парируя раскачку, но руку с ручки снимать нельзя и при работе автоматики.

Перед полетом на радиовысотомере был установлен индекс "опасной высоты" (он меньше заданной "безопасной" на 50 м), а САУ при снижении отрабатывает увод с нее, тут же направляя самолет вверх. Сейчас запрещены по соображениям безопасности полеты на ПМВ ниже 150 м (при этом САУ отключалась), но и такой проход изматывает, требуя непрерывного внимания и хорошей реакции.

Пройдя последний ППМ и доложив о выполнении задания, с облегчением тяну ручку на себя, набирая высоту, и ложусь на курс к аэродрому. Навигационный комплекс, работая в основном режиме, выдает в окошке счетчика текущую дальность до аэродрома посадки, текущий и заданный до аэродрома посадки, текущий и заданный курс, отклонение от линии пути, курсовой угол и азимут самолета относительно навигационного маяка, а директорные стрелки приборов указывают оптимальные маневры для выхода в расчетную точку начала предпосадочного маневра.

Проходя траверз ВПП с обратным курсом, снижаю скорость до 500 км/ч, выпускаю шасси, закрылки в посадочное положение 50° и носки крыла – их опускание хорошо видно из кабины. Если при этом замешкаться с краном шасси, то РИ-65Б предупреждает: "Выпусти шасси". Скорость 450 км/ч, развороты выполняю с креном под 45°. Перед третьим разворотом запрашиваю разрешение на посадку и после него начинаю снижение со скоростью 3-5 м/с. Выпускаю фары и зажигаю посадочный свет, который призван отпугнуть птиц. Он заметен километров с 8-10, еще до того, как с земли станет различим сам самолет.

К четвертому развороту – скорость 400 км/ч, заход выполняю с рубежа на дальности 30 км и высоте 2000 м. Над дальним приводом прохожу на высоте 200 м, над ближним в 4 км от полосы – но 50 м и скорости 320 км/ч. Полоса бетонки передо мной, выравниваю самолет по ее оси легкими движениями ручки и педалей – с земли это заметно небольшим покачиванием садящейся машины по курсу и крену. Скорость снижения 7 м/с. МиГ идет по глиссаде так, будто направляется в точку метрах в 150 от начала ВПП. Пора выравнивать самолет, и я беру на себя ручку. Скорость немного выше требуемых 300 км/ч, гашу ее небольшим уменьшением оборотов двигателя и выпуском тормозных щитков.

Расчет точен, перевожу взгляд влево и вперед (прямо по курсу землю закрывает длинный нос МиГа). Самолет идет ровно на высоте около метра, обороты снижены на "МГ". Еще немного прибираю ручку, доводя угол атаки до 15°. МиГ-27 приподнимает нос, на выдерживании теряет оставшийся метр высоты и гасит скорость до 200 км/ч, касаясь бетонки основными колесами. Этот момент всегда ответственный – по посадке судят о почерке летчика. Если перетянуть ручку, самолет спарашютирует и грубо плюхнется, а при малом посадочном угле скорость будет чрезмерной и пробег затянется. При скорости за 280 км/ч дело закончится "козлом" – самолет подскочит и тогда его надо постараться аккуратным соразмеренным движением ручки снова "притереть" к земле, сразу же после касания выпуская тормозной парашют, чтобы "козел" не прогрессировал.

Ручку на пробеге надо удерживать в прежнем положении, так как МиГ-27 чутко реагирует на ее отклонение. По машине пробегает частая дробь – колеса устойчиво бегут по плитам бетонки. Следом за ходом ручки нос плавно опускается, передние колеса касаются полосы, и самолет бежит на трех точках. Можно выпускать тормозной парашют и начинать торможение колесами, постепенно увеличивая давление в тормозах и гася скорость. Самолет немного сносит, но это легко гасится рулем и МРК. Закрылки убираются, крыло переводится в положение 72°. Погасив скорость, приоткрываю фонарь для вентиляции и снимаю кислородную маску.

Не задерживаясь на полосе, сворачиваю на рулежку. Отключаю САУ и обогрев ПВД и перископа (в полете их охлаждает поток, на земле электрообогрев тут же раскалит их и выведет из строя). На рулежке сохраняю скорость 20-25 км/ч, чтобы не погас купол парашюта, и он не волочился по бетонке, истираясь. Сбрасываю его возле солдат-подборщиков, и заруливаю на стоянку.

Перед ночными полетами к полосе выезжают ЗИЛы с прожекторами. Это предпочтительнее по безопасности, хотя, на неосвещенный аэродром мы можем садиться и обходясь собственными фарами (из-за сложности и необходимости опыта такая посадка разрешается только летчикам классом не ниже 2-го). Ночные полеты по кругу мне предстоит выполнять со взлетом и посадкой "конвейером", экономящим время при отработке техники пилотирования – при этом не нужно рулить но старт для нового взлета.

Проверяю заправку: в соответствии с заданием она была неполной и подфюзеляжный бак сняли. На указателе – 4000 л, и мне предстоит первые два круга сделать с "проходом", с тем, чтобы расчетный посадочный вес по нагрузке на шасси после полета по кругу не превышал 14200 кг (в баках при этом должно остаться не более 3000 л топлива, а на запуск, прогрев, выруливание и один круг, по расчету, я израсходую около 500 л).

Первый взлет выполняется по-обычному: запуск, выруливание, крыло 16°, закрылки, носки крыла, тормоза, форсаж. Перед выруливанием переключатели курсовых систем и пульта навигационных режимов вновь установлены в соответствующее положение, а на щитке РСБН нажаты кнопки- лампы с номером нашего аэродрома, первого из четырех возможных, и "возврат". Оторвавшись от земли и убрав шасси и закрылки, набор высоты осуществляю на скорости 600 км/ч. Скороподъемность при этом составляет 15-20 м/с.

Заход на посадку с круга провожу с использованием посадочных систем аэродрома и возможностей КН-23. Он позволяет управлять в автоматическом, директорном и ручном режимах. На посадочной глиссаде ночью удерживаю скорость на 10 км/ч больше обычной, при этом самолет более чуток в управлении. Пройдя дальний привод, на высоте 100 м включаю посадочный свет фар. Со стороны они выглядят парой голубых мечей, вонзающихся в землю. Сама земля в их свете хорошо просматривается с высоты 60-80 м. В остальном посадочная глиссада не отличается от дневной: выравнивание, выдерживание и, через секунду, – касание. Остаток топлива по указателю – 3000 л, этого хватит еще на три прохода.

Еще над дальним приводом РП дает разрешение пройти "конвейером". После касания ВПП самолет несколько секунд бежит, не опуская носового колеса и почти не теряя скорости. Перевожу РУД на "Максимал" и, оставив закрылки в посадочном положении 50°, снова разгоняюсь. У Р-29Б-300 хорошая приемистость – он бы- сто набирает обороты, через три секунды выходя на 100%. Всего на разбег-пробег уходит 1200-1300 м полосы. Отрыв происходит на скорости 290 км/ ч. Поведение МиГ-27 на взлете с закрылками в посадочном положении практически не отличается от взлета с закрылками, выпущенными на 25°, разве что самолет чуть медленнее разгоняется. Набор высоты выполняю с сохранением угла тангажа, близкого взлетному.

За новым кругом следует еще одна посадка и снова взлет. Всего выполняю четыре прохода "конвейером" с полетом по малому шестиминутному кругу – столько позволяет запас топлива (на один полет "конвейером" с уборкой шасси расходуется примерно 390 л). Полоса мокрая после дождя, поэтому сразу после последней посадки и опускания носа начинаю тормозить и выпускаю тормозной парашют. В конце пробега самолет слегка водит по курсу из-за того, что на малой скорости автомат растормаживания не срабатывает, и не защищает от юза, так что приходится немного отпустить тормоза, устраняя рыскание. После пробега переключаю фары на рулежный свет (он послабее посадочного), чтобы фары не лопнули от перегрева.

Зарулив на стоянку, выключаю АЗР всех систем, кроме бортового электропитания и топливных насосов расходного бака. Двигатель пока еще работает, остывая на "малом газу". Потом выключаю и его, поставив РУД на защелку "стоп" и полностью отключаю питание. Самолет затихает после полета – слышно только как остывая потрескивает двигатель и тормоза, и затихая, гудят гироскопы.

Владимир КОТЕЛЬНИКОВ, Михаил НИКОЛЬСКИЙ