Трудно стрелять по быстро движущемуся танку. Быстро и точно должен артиллерист наводить орудие, быстро заряжать, как можно скорее выпускать снаряд за снарядом. И естественно, что лучшие результаты дает стрельба по танку из специального противотанкового орудия, хотя, как мы видели, и полковая пушка отлично справляется с танками.

Все дело в удобстве: противотанковое орудие специально приспособлено для стрельбы по быстро движущейся цели. В этом и заключается его преимущество.

Но вот враг появился в воздухе. Самолеты противника решили содействовать своим войскам атакой сверху. Очевидно, артиллеристы должны помочь нашим войскам и в этом случае. Ведь у них в руках имеется мощное орудие, которое только что справилось с бронированным чудовищем. Неужели же из него нельзя поразить хрупкие машины, так четко вырисовывающиеся на безоблачном небе?

На первый взгляд может показаться, что нет смысла даже ставить такой вопрос. Противотанковое орудие бросает свои снаряды на расстояние до семи километров, а самолеты, опасные для пехоты, летают обычно над полем боя не выше двух-трех километров. Как будто бы все дело лишь в уменье!

Однако в действительности это совсем не так. В наши дни едва ли придет в голову кому-либо стрелять по самолетам из противотанковой пушки.

Но допустим, что вы все же попытались бы это проделать.

В вашем распоряжении знакомая уже вам 37-миллиметровая противотанковая пушка. Вы ее командир. Вы видите на высоте примерно двух километров несущиеся к вам самолеты противника. Вы быстро решаете встретить их огнем, понимая, что нельзя терять ни одной секунды. Ведь за каждую секунду воздушный враг приближается к вам примерно на сотню метров.

Рис. 284. Самолет был виден под углом в три «тысячные»

Вы уже знаете, что при всякой стрельбе прежде всего надо знать расстояние до цели, ее дальность.

Как же определить дальность до самолета?

Оказывается, это вовсе не легко.

Расстояние до танков противника вы определяли достаточно точно на-глаз: вы знали местность, вы представляли, как далеко отстоят от вас выбранные заранее ориентиры. Пользуясь этими ориентирами, вы и определяли, на каком расстоянии от вас находится цель.

Но в небе ведь нет никаких предметов, никаких ориентиров. Определить на-глаз, далеко или близко находится самолет, на какой высоте он летит, – очень трудно: можно ошибиться не только на сотню метров, но даже и на один-два километра. Вот когда особенно пригодился бы дальномер! Но его нет при вас. А секунды бегут…

Вы хватаетесь за бинокль и решаете, хотя бы приблизительно, определить дальность до головного неприятельского самолета по его угловому размеру.

Рис. 285. Зная величину угла и размах крыльев самолета, вы вычисляете расстояние до самолета

Нелегко навести бинокль на маленькую цель в небе: чуть дрогнет рука, и пойманный было самолет уже исчезает из поля зрения бинокля!

Но вот, почти случайно вам удается уловить момент, когда сетка бинокля приходится как раз против самолета (рис. 284). В этот момент вы и решили задачу о том, как велико расстояние от вас до самолета.

Вы видите: самолет укладывается чуть больше чем в половину маленького деления сетки – иначе говоря, размах крыльев его виден под углом в три «тысячные». По очертаниям самолета вы узнали в нем легкого бомбардировщика; размах крыльев такого самолета равен примерно 15 метрам. Не задумываясь, вы решаете, что дальность до самолета – 5 000 метров, то-есть 5 километров (рис. 285).

Рассчитывая дальность, вы, понятно, не забываете и о времени: взгляд ваш падает на секундную стрелку – часов и вы запоминаете тот момент, когда определили дальность самолета.

Быстро подаете вы команду:

«По самолету.

Гранатой.

Отражатель ноль.

Угломер 30-00.

Прицел 60».

Наводчик сноровисто выполняет вашу команду. Вот он выдвинул прицел и быстро крутит рукоятку подъемного механизма, не отрывая глаза от панорамы.

Вы тревожно считаете секунды. Когда вы командовали прицел, вы учитывали, что на подготовку орудия к выстрелу понадобится 10 секунд (это – так называемое «работное время»), а на полет снаряда до цели – еще примерно 10 секунд. Но за эти 20 секунд самолет успеет приблизиться на две тысячи метров. Поэтому-то вы и скомандовали прицел не на пять, а на три тысячи метров, то-есть прицел 60. Значит, если орудие не будет готово к выстрелу через 10 секунд, если наводчик опоздает хотя бы на секунду, все ваши расчеты пойдут насмарку, – орудие пошлет снаряд в точку, которую самолет уже пролетел.

Осталось только две секунды, а наводчик все еще работает маховиком подъемного механизма.

«Быстрее наводить!» – кричите вы наводчику.

Но в этот момент рука наводчика останавливается. Подъемный механизм больше не двигается: орудию придан наибольший возможный для него угол возвышения, но цели – самолета – в панораме не видно.

Самолет находится за пределами досягаемости орудия (рис. 286): ваше орудие не может попасть в него, потому что траектория противотанкового орудия поднимается не выше одного километра, а самолет летит на высоте двух километров.

Рис. 286. Придать орудию угол возвышения больше 25 градусов нельзя, и, значит, в самолет на высоте двух километров попасть из этой противотанковой пушки невозможно

В этот момент вокруг самолета появляются серии дымков от разрывов, и вы слышите сзади частый огонь орудий.

Это встречают воздушного врага какие-то другие наши орудия.

Почему же им удалось то, что для противотанковой пушки оказалось непосильным?

Подойдем к стреляющей батарее и посмотрим, как она работает (рис. 287). Прежде всего нам бросается в глаза необычайное положение пушек: они спрятались в больших круглых ямах – окопах, из которых то показываются, то исчезают их стволы, откатывающиеся при каждом выстреле.

Рис. 287. «Приспособленная» батарея на огневой позиции. Справа внизу – схема расположения приспособленной батареи

Заглядываем в ямы и с удивлением замечаем, что там стоят, собственно говоря, вовсе не специальные зенитные орудия, а обычные, знакомые уже нам, дивизионные пушки: они только поставлены на особые зенитные станки. Перед нами «приспособленная» батарея.

Как же ее приспособили к стрельбе по воздушным целям?

Вы видите: пушки стоят своими колесами не на земле, а на особых тумбах – зенитных станках, сделанных из прочных железных полос (рис. 287). Нетрудно догадаться, зачем это сделано: благодаря подставке наибольший угол возвышения орудия сильно возрос (рис. 288), и, значит, основное препятствие, которое не позволяло из обычной «наземной» пушки стрелять по высоко летящему врагу, теперь устранено. Правда, и у приспособленного орудия остается «мертвая воронка», и притом весьма значительная (рис. 288), но все же она гораздо меньше, чем у орудия, стоящего прямо на земле.

Рис. 288. «Мертвая воронка» и «мертвый сектор» при стрельбе из 76-миллиметровой пушки образца 1902 года с зенитного станка и с земли

Самолеты противника, между тем, резко изменили свой курс и полетели вправо: они стремятся уйти от огня наших батарей. Однако «приспособленные» пушки не прекратили огня: зенитный станок позволяет не только высоко поднять ствол, но и быстро поворачивать орудие в любую сторону на полный круг.

Если бы это была противотанковая пушка, повороты ее в стороны были бы ограничены раздвинутыми ее станинами, то-есть всего-навсего 1/6 частью круга.

Рис. 289. При стрельбе по самолету нужно знать не только дальность до него и его азимут, но еще и его высоту

Вот как ведут стрельбу из орудий, приспособленных для борьбы с самолетами.

Прежде всего, здесь, кроме бинокля, пользуются специальными приборами, позволяющими достаточно быстро и точно определять координаты цели. Чтобы стрелять по наземной цели, обычно достаточно знать две ее координаты – дальность от орудия и направление (азимут). Когда же имеешь дело с целью в воздухе (рис. 289), двух координат уже оказывается мало.

На рисунке ясно видно, что самолеты А, Б и В находятся в различных точках пространства, хотя и расстояния до них по горизонту, и азимуты их равны. Все дело, очевидно, в их различной высоте. В зенитной артиллерии прежде всего и определяют высоту цели, так как самолет обычно летит на одной и той же высоте; высота – наиболее постоянная координата самолета.

Для определения координат самолета в приспособленных батареях пользуются специальными угломерами зенитной артиллерии – сокращенно их называют УЗА (рис. 290). Такой угломер укреплен на прочной треноге; он устроен так, что позволяет наблюдать самолет, не запрокидывая голову; по его шкалам определяют одновременно и азимут самолета, и его угол места, то-есть известный уже нам вертикальный угол между линией горизонта и линией цели (рис. 291). Но для определения высоты самолета одного УЗА мало – нужен второй, чтобы засечкой самолета построить два треугольника, тригонометрическое решение которых даст нужный ответ (рис. 291).

Рис. 290. Угломер зенитной артиллерии (УЗА)

Рис. 291. Так с помощью двух УЗА определяют высоту самолета

Один из УЗА ставят на огневой позиции, а другой – на точно отмеренном от него расстоянии (200—400 метров), и одновременно наводят оба угломера на самолет (рис. 291). Высоту самолета можно определить из треугольника АВС, предварительно определив сторону этого треугольника АВ из треугольника АБВ. В действительности, однако, в бою нет надобности» заниматься сложным решением двух треугольников: готовое решение их быстро находят с помощью специальной номограммы (высотомерного графика) или особой логарифмической линейки.

В том и другом случае достаточно знать лишь базу А Б и углы БАБ, АБВ и ВАС, которые как раз и определяют два наших угломера. Разыскав эти углы на графике (на шкалах логарифмической линейки), в пересечении соответствующих линий (на шкале движка) прямо читают высоту самолета.

Так УЗА дают нам все три координаты самолета. Мы знаем теперь, где находится самолет в данный момент. Но этого нам, мало: нам надо еще узнать, где будет он находиться в момент выстрела. Иными словами, нам нужно узнать скорость самолета.

Как же ее узнают?

По высоте и по угловым координатам, полученным с УЗА, – на планшете (рис. 292) наносят точку – проекцию самолета на горизонт.

Рис. 292. Достаточно два раза определить координаты самолета и нанести их на зенитный планшет, чтобы можно было уже определить скорость самолета и его положение в момент выстрела

Через несколько секунд снова измеряют координаты самолета – они оказываются уже другими, так как самолет за это время переместился. На планшет наносят и эту вторую точку. Теперь остается измерить расстояние на планшете между этими двумя точками и разделить его на число секунд, которое прошло между двумя измерениями. Это и будет скорость движения самолета.

Таким образом, мы знаем уже очень многое о нашей цели. Нам известно, на какой высоте и с какой скоростью летит самолет, знаем мы и направление, в каком он летит. Остается лишь решить, где окажется самолет в момент выстрела и в момент разрыва снаряда.

Зная скорость самолета и «работное время», то-есть время, необходимое для выполнения всей подготовительной к выстрелу работы, определяют положение самолета в момент выстрела, пользуясь тем же планшетом (рис. 292). А задачу встречи самолета и снаряда решают с помощью «Таблиц стрельбы».

У двух артиллеристов – «читателей таблиц» – в руках небольшие книжки с клапанами по бокам и сверху, наподобие алфавитных записных книжек.

Услышав команду командира батареи, например: «Высота 32. Скорость 50» (высота в гектометрах, то-есть 3 200 метров, а скорость в метрах в секунду), «читатели» тотчас же отыскивают, по клапанам с надписью «32» и «50», нужные им страницы «Таблиц».

На этих страницах в соответствующих строках и столбцах напечатаны вычисленные заранее установки орудия для различных положений самолета относительно батареи. Но положение самолета к моменту выстрела уже известно – данные о нем передают с планшета, и по этим данным один «читатель» находит в «Таблицах» необходимую установку трубки и угол возвышения орудия, а другой в своих «Таблицах» – установку угломера.

Артиллеристы у орудий быстро принимают эти установки, заряжают пушки и продолжают держать орудия наведенными в самолет.

В тот самый момент, когда стрелка секундомера пробегает последнюю секунду назначенного командиром «работного времени», раздается команда «Огонь!». Все уже готово, и все орудия стреляют сразу. Они посылают свои снаряды не туда, где находится самолет сейчас, а в «упрежденную точку», то-есть туда, где, по расчетам, должны встретиться снаряд и летящий самолет (рис. 293).

Рис. 293. Стрелять надо не в ту точку, где находится самолет в момент определения его координат или в момент выстрела, а в «упрежденную точку», расположенную на будущем пути самолета

Работа на батарее идет быстро и четко. Залпы следуют один за другим через 12 секунд. Снаряды рвутся где-то совсем уже близко от самолетов.

Рис. 294. Зенитные установки времен мировой войны 1914—1918 годов

И вот мы видим: враг не рискует прорваться через завесу. Самолеты поворачивают назад. Батарея посылает вдогонку им еще пару залпов и умолкает.

«Таблицы стрельбы» показывают: самолеты находятся там, где «приспособленная» батарея уже не может попасть в них своими снарядами, – самолеты ушли в «мертвый сектор обстрела» (рис. 288). Мы подняли орудие на зенитный станок и этим увеличили его наибольший угол возвышения, способность стрелять круто вверх; но, к несчастью, при этом мы увеличили также и наименьший угол возвышения. Уменьшилась мертвая воронка, но появился другой недостаток: мертвый сектор.

Как видим, приспособленные орудия, хотя и могут бороться с воздушным врагом, но имеют много недостатков, из которых главный – незначительная зона обстрела. Современные самолеты пролетают эту зону всего лишь в две-три минуты. Значит, только эти две-три минуты и отводятся «приспособленной» зенитной батарее для стрельбы.

Понятно поэтому, что в наши дни небывалого роста воздушного флота опираться в борьбе с ним на приспособленные орудия уже нельзя. И они остались лишь как вспомогательное средство борьбы.

Основным же средством зенитной обороны являются теперь во всех странах специальные зенитные орудия.

Появились эти орудия почти одновременно с боевыми самолетами. Уже в начале мировой войны, в 1914 году, несколько таких орудий было на фронте.

Однако до самого конца этой войны во всех странах специальных зенитных пушек было немного, и борьбу с самолетами вели главным образом «приспособленные батареи». Самолеты тогда летали сравнительно низко и с небольшой скоростью, поэтому и «приспособленные батареи» могли успешно бороться с ними.

Какими различными, иногда простейшими, кустарными способами приспосабливали обыкновенные пушки для стрельбы по самолетам, видно из рисунка 294.

Но самолеты непрерывно совершенствовались во время мировой войны и после ее окончания.

Вместе с самолетами непрерывно совершенствовались и зенитные пушки. В 1915—1916 годах самолеты, летающие на высоте свыше двух километров, могли не бояться огня зенитной артиллерии; в 1918 году их безопасность обеспечивалась уже только на высоте четырех километров. В 1915—1916 годах на каждый сбитый самолет тратили в среднем около 11 000 снарядов, а в 1918 году – всего лишь 2 000. Но и эти достижения зенитной артиллерии давно уже устарели. За два десятилетия после окончания мировой войны во всех странах создано множество новых, гораздо более совершенных, зенитных орудий, которые могут забрасывать свои снаряды на высоту до десяти километров.

А благодаря новым автоматическим «приборам управления огнем» число снарядов, необходимое для поражения самолета, стало во много раз меньше, чем в 1918 году: по опыту войны в Испании на каждый сбитый зенитными орудиями самолет теперь приходится примерно лишь 150 снарядов.

Новейшие зенитные пушки до последнего времени не были испытаны на войне: из них стреляли лишь на полигонах по воздушным мишеням. Но теперь эти пушки нашли боевое применение в борьбе испанского народа против фашистских интервентов и успели уже отлично зарекомендовать себя.

Вот один из многочисленных примеров успешных действий зенитной артиллерии республиканцев.

Рис. 295. Так зенитная батарея республиканской Испании прогнала фашистских налетчиков в бою под Мадридом

17 февраля 1937 года 9 фашистских самолетов-бомбардировщиков направились в район расположения республиканских резервов у реки Харама. Они летели на высоте всего 800 метров: до этого дня они много раз летали на такой высоте безнаказанно – у защитников героического Мадрида не было на этом участке зенитной артиллерии.

Фашистским летчикам осталось до цели всего лишь два километра, они уже готовились к сбрасыванию бомб. И вдруг, совершенно неожиданно для фашистов, перед их самолетами начали рваться снаряды. Не прошло и десяти секунд, как один из громадных «Юнкерсов», охваченный пламенем, камнем рухнул на землю.

Разрывы снарядов зенитной батареи продолжали окутывать дымом оставшиеся 8 самолетов. Эти разрывы помогли республиканской истребительной авиации быстрее отыскать врага, на которого они были готовы наброситься, как только он выйдет из-под огня батареи.

Через несколько секунд был сбит еще один бомбардировщик, а остальные фашистские самолеты, не выдержав меткого огня артиллерии и испугавшись встречи с республиканскими истребителями, повернули назад (рис. 295).

Рис. 296. Современная зенитная пушка на походе

Так республиканская зенитная батарея совместно с истребителями отразила воздушный налет врага и надолго отучила фашистов от полетов в этом районе.

Рис. 297. Специальными клиньями «прибивают» станины орудия к земле

Что же представляет собой современная зенитная батарея, как устроены зенитные орудия?

Вообразим, что мы находимся на участке фронта как раз в момент прибытия зенитной батареи.

Вот послышался шум моторов, и показались необычайные орудия (рис. 296).

Их длинные и тонкие стволы сверху и снизу охвачены противооткатными приспособлениями в стальных цилиндрах. Привычного хобота станка совсем не видно.

Тракторы останавливаются в указанных командиром местах, отцепляются от орудий и объезжают в сторону. Артиллеристы бросаются к орудиям. Они «прибивают» их к земле специальными, клиньями (рис. 297). Не проходит и пяти минут, как пушки уже готовы к бою (рис. 298).

Теперь ясно видно, что станки этих орудий имеют вид тумб, опирающихся на четыре станины, растопыренные подобно паучьим ножкам. Этими «ножками» станки и вцепляются в землю.

Обычная пушка, поставленная на зенитный станок, могла поворачиваться в любую сторону по кругу, но какой затраты сил это требовало! Надо было силой бойцов повернуть все орудие целиком. Здесь же станок – тумба и станины – всегда остаются на своем месте. Поворачивается посредством поворотного механизма только небольшой верхний станочек, связанный со стволом и его противооткатными приспособлениями (рис. 298). Наводчик сидит на специальном сиденье и легко вращает маховик поворотного механизма; его сиденье передвигается по кругу вместе со стволом.

Рис. 298. Зенитное орудие готово к бою

Так же легко придают орудию любой угол возвышения от нуля до 85 градусов включительно. «Мертвая воронка» у этого орудия совсем ничтожна (рис. 299) – оно, действительно, может стрелять почти отвесно вверх, в зенит, и с полным правом носит название «зенитного». А «мертвого сектора» обстрела, подобного тому, какой был у приспособленных орудий, у него нет совершенно.

Рис. 299. У современных зенитных орудий среднего калибра «мертвого сектора» совсем нет, а «мертвая воронка» очень мала

Вот артиллеристы стали готовиться к стрельбе: от каждой пушки они протянули провода к какому-то сложному прибору с несколькими зрительными трубками и со шкалами, похожими на циферблаты часов. Это – центральный прибор управления артиллерийским зенитным огнем, или, как кратко называют его артиллеристы, – ПУАЗО (рис. 300).

Рис. 300. ПУАЗО «Сперри» и схема связи ПУАЗО с орудиями и с приборами батареи

В стороне от ПУАЗО расположился другой прибор; большой дальномер-высотомер (рис. 301).

Зенитная батарея пришла как раз вовремя: в небе показались неприятельские самолеты.

Раздалась команда: «К бою!» Мигом все заняли свои места, и ПУАЗО начал свою работу.

Прежде всего дальномер-высотомер быстро определил высоту самолетов. Они шли на высоте 4 800 метров.

Показание высотомера тотчас было принято на ПУАЗО: один из обслуживающих его бойцов вращением маховика высоты (рис. 300) установил на соответствующей шкале подвижную стрелку ее против числа «48». Тем самым в счетный механизм ПУАЗО была введена исходная данная – высота цели.

Между тем ПУАЗО все время двигался – он вращался вокруг вертикальной своей оси. Для этого наводчик «визира по азимуту» неотрывно следил за самолетом, не упуская его ни на миг. Так же неотрывно другой наводчик наводил в самолет «визир по углу места», вместе с которым вокруг горизонтальной оси поворачивался специальный механизм внутри ПУАЗО.

Рис. 301. Дальномер-высотомер

Благодаря ПУАЗО в любой момент можно было узнать, в какой точке пространства находится сейчас самолет, – иначе говоря, все три его координаты.

Но ПУАЗО не ограничивался этим: он вычислял еще и скорость, и направление движения самолета. Для этого механизмам ПУАЗО достаточно было подсчитывать скорость вращения самого ПУАЗО и скорость движения «визира по углу места» самолета: обе эти скорости, очевидно, зависели от скорости и направления движения самолета.

Но мало и этого: ПУАЗО не только знал о самолете в каждый момент, где он находится, куда и с какой скоростью летит, – он знал также, где будет самолет через определенное число секунд, и куда надо послать снаряд, чтобы он встретился с самолетом. Все это автоматически решали сложные счетные механизмы ПУАЗО.

Работающим у ПУАЗО приходилось только совмещать некоторые стрелки на его шкалах, как бы помогая этим прибору, передавая данные, выработанные одним из механизмов, другому механизму.

Кроме того, еще до стрельбы, по указанию командира, на боковых шкалах ПУАЗО один из обслуживающих прибор поставил стрелки в соответствии с условиями стрельбы данного момента. Этим учитывались знакомые уже нам поправки на ветер, на отклонение плотности воздуха от нормальной и на изменение начальной скорости снарядов.

В любой момент на шкалах ПУАЗО можно было прочесть, какой именно угол возвышения надо придать орудию, какую поставить трубку и как повернуть ствол – направо или налево (азимут орудия), чтобы направить снаряд в точку встречи. ПУАЗО не только указывал все это, он и помогал осуществлять сейчас же свои указания, передавая орудиям нужные установки.

Как же ПУАЗО это делал, каким способом управлял он орудиями?

Мы знаем, что ПУАЗО связали проводами со всеми орудиями батареи. По этим проводам и неслись с быстротой молнии приказания ПУАЗО – электрические токи.

На каждом орудии были два циферблата со стрелками (рис. 297 и 300). К каждому из циферблатов шел провод. Красные стрелки непрерывно двигались, отмечая на циферблатах установки, выработанные ПУАЗО. А соответствующие номера орудийного расчета следили за красными стрелками и, вращая маховики механизмов орудия, заставляли зеленые стрелки все время совпадать с красными, – это означало, что орудие направлено так, что при выстреле снаряд его попадет как раз в ту точку, в которой, по вычислению ПУАЗО, должна произойти встреча этого снаряда с самолетом. И для этого вовсе не нужно было наводить орудие в самолет. Эту работу за все орудия батареи выполняли наводчики ПУАЗО.

Так прошло несколько секунд. Затворы орудий были открыты. Орудия не были еще заряжены. Патроны торчали в каких-то машинках, очень похожих на мясорубки (рис. 298 и 300). К этим автоматам – «установщикам трубки» – тоже шли провода от ПУАЗО.

Механизм установщика трубки захватывал подвижное дистанционное кольцо трубки снаряда и поворачивал его как раз настолько, насколько этого требовал ПУАЗО. Таким образом, установка трубки также непрерывно менялась по указанию ПУАЗО в соответствии с перемещением самолета в небе.

Не слышно было никаких команд, на батарее было тихо. А между тем орудия все время двигались, как бы следуя за движением еле видных в небе самолетов.

Наконец, командир, стоявший у ПУАЗО, убедился, что на всех шкалах ПУАЗО и орудий достигнуто совмещение стрелок. Это значило: можно открыть огонь.

Свисток… И в одно мгновение патроны вынуты из автоматов и вложены в ствол. Щелкнули автоматически закрывающиеся затворы.

Еще мгновение, – и прогремел залп всех орудий.

Однако самолеты продолжали спокойно лететь: расстояние до них было так велико, что снаряды еще не успели добраться до них. Несмотря на громадную начальную скорость снаряда – около 800 метров в секунду, – ему в этом случае нужно было целых 25 секунд, чтобы прилететь в «упрежденную точку», в намеченную точку встречи с самолетом.

Между тем залпы следовали один за другим ровно через 5 секунд. Прозвучало 5 залпов, а в небе все еще не было видно никаких разрывов.

Наконец, появились разрывы первого залпа.

Казалось, что они находятся так близко к самолетам, что можно ожидать уже немедленного падения врага. Но дымки разрывов скоро остались позади, а самолеты противника продолжали двигаться в прежнем порядке.

Новые залпы, быстро следующие один за другим, и новые разрывы окружили врага.

И вот – один из самолетов заметно отделился от остальных, резко повернувших в сторону, заколебался и начал падать.

Но батарея не умолкала. Снаряды ее неслись вдогонку удаляющемуся противнику и настигли еще один самолет. Он, правда, не упал, но вышел из строя и резко пошел вниз, очевидно, планируя и пытаясь уйти в расположение своих войск,

Задача была решена – враг был прогнан.

В ту же ночь неприятельские самолеты повторили свой налет. Казалось, теперь самолеты противника могут безнаказанно летать, пользуясь своей невидимостью.

Рис. 302. Звукоулавливатель «Сперри»

Но это только казалось. В действительности техника противовоздушной обороны предусмотрела и эту возможность, снабдив зенитные батареи специальным комплектом приборов.

Вот где-то вдали послышался характерный звук мотора и пропеллера самолета. Этот звук тотчас схватывают большие, широко расставленные «уши» звукоулавливателя (рис. 302).

Но почему у него не одно, а четыре «уха»?

Понять это нетрудно, если вспомнить, что направление на звучащий предмет мы определяем благодаря неодновременности прихода звука к правому и левому уху. Человек, глухой на одно ухо, не может даже приблизительно верно сказать, с какой стороны слышит он звук.

Но пара ушей позволяет определять только азимут источника звука, а для самолета этого мало: надо знать еще его угол места. Вот для этого-то и нужна вторая вертикальная пара «ушей»-рупоров звукоулавливателя.

«Слухачи» звукоулавливателя поворачивают каждый свою пару рупоров до тех пор, пока им не покажется, что самолет находится прямо перед ними. Тогда звукоулавливатель будет направлен в самолет. Повороты его учтет сложный прибор-автомат, так называемый «корректор». Он исправляет показания звукоулавливателя, учитывая все его неизбежные ошибки, вызываемые сравнительно незначительной скоростью распространения звука, влиянием ветра на звуковые волны и тому подобное.

Из корректора выработанные им данные о положении самолета передаются по проводам на пост управления (рис. 303 и 304).

Рис. 303. Пост управления системы «Прожзвук Сперри»

Рис. 304. Как выглядит сверху пост управления

Имеется две большие шкалы и два маховика. По показаниям на шкалах, полученным от корректора, командир в любой момент узнает, куда надо направить прожектор, чтобы его осветил самолет.

Вот как это достигается. С постом управления соединен проводами не только звукоулавливатель, но и прожектор-искатель (рис. 306). Взглянув на шкалы, командир узнает, куда направлен в этот момент прожектор, насколько его направление отличается от направления звукоулавливателя. Вращая маховики, командир заставляет электромоторы повернуть прожектор в ту же сторону куда направлен звукоулавливатель, то-есть на самолет.

Вот на обеих шкалах стрелки прожектора совпали точно стрелками звукоулавливателя. Это значит: прожектор-искатель повернулся как раз так, как нужно, он смотрит теперь на самолет. Командир подает команду.

Внезапно вспыхивает яркий луч. На конце его ясно виден сверкающий силуэт самолета. Его тотчас же подхватывают еще два луча прожекторов-сопроводителей (рис. 305).

Рис. 305. Прожекторы «поймали» самолет

Враг пойман. Теперь ему не вырваться из цепких световых клещей. Прожектор-искатель, связанный со звукоулавливателем, тухнет; он сделал свое дело и готов снова к поимке другого самолета.

Рис. 306. «Прожзвук Сперри» дает согласованную работу звукоулавливателя и прожектора

Ярко освещенный самолет – это уже обычная цель для зенитных батарей: они быстро осыпают его снарядами.

Не удается прорваться врагу и на этот раз.

Звукоулавливатели помогают бороться с самолетами не только ночью: в туман, в облачную погоду они разыскивают невидимого воздушного врага и непрерывно направляют на него ПУАЗО. Дальше уже все идет, как обычно. ПУАЗО направляет пушки, а пушки своим огнем уничтожают или прогоняют самолеты противника.

Современная техника обеспечивает возможность успешной борьбы артиллерии с воздушным врагом почти при любой обстановке.

Но не одна лишь артиллерия ведет эту борьбу. На пример для отражения налета фашистских бомбардировщиков республиканцами героической Испании вы уже видели, что вместе с зенитной батареей действовали и самолеты-истребители. Так оно и должно быть. Зенитная артиллерия встречает врага своим огнем с земли, а истребители добивают его в воздухе. Иной раз бывает и наоборот: первыми вступают в бой истребители, стараясь при этом загнать противника в зону обстрела зенитных батарей. Когда враг войдет в эту зону, тогда истребители, конечно, уходят вверх или в сторону, чтобы самим не попасть под огонь своих батарей. А как только противник выйдет из-под зенитного огня, истребители вновь атакуют его.