Глава 1. В реанимации

Чуть больше месяца оставалось до Чемпионата Европы-88. По мере его приближения пресса, радио, телевидение усиливали внимание к главному футбольному празднику Старого Света. Репортажи о подготовке финалистов, очерки о футбольных звездах, интервью тренеров сборных и — прогнозы, прогнозы, прогнозы... Но в этом потоке информации почти не встречалось высказываний Валерия Лобановского. И еще тревожный симптом: на престижный международный турнир в Западный Берлин, впрочем, как и на некоторые контрольные матчи накануне финала европейского чемпионата, сборная Советского Союза вылетала без своего главного тренера...

Распространившиеся по Киеву слухи о «тяжелой болезни» Лобановского поползли и по другим городам страны. В иные дни кое-кто судачил о «безнадежном состоянии». Но слухи хоть и сродни мифам, однако в быту это часто реальность, с которой приходится считаться, и опровергать их удается лишь точной информацией.

Что же было в действительности?

27 марта на Республиканском стадионе-стотысячнике, заполненном почти до отказа, киевское «Динамо» проиграло очередной матч чемпионата страны московскому «Спартаку». Константин Бесков был доволен: его команде не так уж часто удавалось побеждать в Киеве. А Лобановский в тот грустный для него вечер вдруг почувствовал себя очень плохо. Причем настолько плохо, что утром следующего дня его госпитализировали. Диагноз: мерцательная тахиаритмия. Почти дне недели пролежал он в реанимационной палате. Правда, как рассказали мне лечащие врачи, Лобановского поместили туда вовсе не потому, что состояние его действительно было сверхкритическим. Просто как больной с нарушением ритма сердца он нуждался в лечении с применением технического оборудования, которое обычно имеется только в реанимационных отделениях.

Случилось так, что в дни болезни Лобановского, только что отпущенного долечиваться домой, редакция популярной у нас и за рубежом газеты «Московские новости» заказала мне интервью с главным тренером сборной СССР. Посоветовавшись с врачами и узнав от них, что состояние здоровья тренера вполне позволяет общаться, звоню к нему на квартиру. Трубку снимает жена Лобановского — Ада.

— Как чувствует себя Васильевич? — спрашиваю ее.

— Потихонечку, потихонечку...

— А когда с ним можно побеседовать?

— Попозже, попозже,— тихо говорит Ада. Недели через две-три. Сейчас я его оберегаю от всякого общения. Потому что могут разволновать какой-нибудь новостью, а после этого у него опять давление поднимется...

— А если я — с интересным для него предложением?

— Даже с интересным. Все общение пока только через меня. Так что говорите, а я все потом ему передам.

— Позвонили сегодня из «Московских новостей»,— начал я...

Тут в трубке раздался щелчок, и я услышал хорошо знакомый голос. Так-так,— словно бы продолжая нашу беседу, вставил Лобановский. Ну, как вам это нравится! — Ада сокрушенно вздохнула,— Уже у себя снял трубку. Вот уж неугомонный...

Голос Лобановского показался мне довольно бодрым. И все же я понимал, что для него, человека отменного здоровья, очень редко до этого случая болевшего, угодить сразу в реанимационное отделение — это, наверное, стресс нешуточный. Должно быть, из желания хоть как-то его подбодрить я зачем-то принялся рассказывать Валерию о своем друге из Алма-Аты, который перенес уже два инфаркта, но, тем не менее, полон сил и оптимизма. Закончил же рассказ услышанным от этого друга изречением одного опытного профессора-кардиолога: «Каждый инфаркт — это путь к долголетию, ибо заставляет человека строго следить за своим здоровьем». Впрочем, я сразу понял, что Лобановский слушает меня не без доли иронии, но не перебивает из вежливости.

— Вы же знаете, как я к себе отношусь,— спокойно сказал он. Постельный режим побоку. Сегодня уже провел тестирующую нагрузку. Но основная будет через неделю: велоэргометр под наблюдением врачей. Пока все идет нормально. Правда, я еще на препаратах, хотя они и сведены к минимуму...

— Вероятно, многое зависит от типа вашей психики, от характера,— предположил я.

— Психологически я отношусь к случившемуся спокойно,— сказал Лобановский. Просто давно уяснил, что с возрастом сопротивление организма будет ухудшаться, а не улучшаться. Так уж заложено природой, что чем дальше, тем хуже. Поэтому без паники воспринимаю все, что со мной происходит, и только прошу врачей давать объективную информацию о моем состоянии...

Сообразив, что пора перевести разговор на другую тему, я вспомнил предостережение Ады. Заговорить о футболе? О сборной? Легко сказать, когда главный тренер почти месяц был разлучен с ней. К очередному международному матчу со сборной Чехословакии советская команда готовилась на загородной тренировочной базе киевского «Динамо» в Конча-Заспе тоже без Лобановского. Я невольно сомневался: располагает ли он необходимой информацией о своей сборной, о соперниках? Не выбила ли его болезнь из привычной колеи? Да и тактично ли едва вставшего с больничной койки тренера спрашивать о делах? Но из желания уйти от грустной темы нашей беседы я все же решился затворить о футболе:

— Слава богу, что наша сборная вас старается радовать... Да, в целом ребята работают нормально. Хотя, в общем то, еще проблем много...

И тут я услышал от главного тренера столько информации, что все мои сомнения сразу рассеялись. Как говорят киношники, он был «в материале». Оказалось, что даже в отделении реанимации Лобановский не расставался с футболом. В его палате был установлен видеомагнитофон (редкий случай в кардиологической практике!), а пресс-атташе киевского «Динамо» Михаил Ошемков снабдил Лобановского чуть ли не сорока видеокассетами с записью различных матчей всех финалистов чемпионата Европы. Конечно, все это появилось в палате не сразу. В первые дни острого недомогания Лобановский лежал под капельницей, принимал различные препараты, внутривенные и внутримышечные инъекции... («Ощущения не из приятных, - рассказывал он об этом периоде. Да еще в такой удручающей обстановке. Это не то, что болеть в домашних условиях».)

Примечательно, что в один из таких дней, когда медицина хлопотала над Лобановским с особенным рвением и ему было вроде бы не до футбола, на престижном международном турнире в Западном Берлине сборная СССР со счетом 4 : 2 обыграла чемпионов мира-86 — сборную Аргентины!

Когда вы об этом узнали? — спросил я Лобановского.

Я узнал...— он вдруг замялся. Как узнал? Я слушал репортаж!

И врачи разрешили?

А они не знали об этом. У меня под подушкой лежал маленький радиоприемник, о котором не знали ни врачи, ни Ада. Я его захватил с собой, когда ложился в госпиталь. Так что результат матча с Аргентиной знал в тот же день. А уже где-то через неделю, когда лучше себя почувствовал и врачи разрешили установить в палате видеомагнитофон, мне привезли кассеты с записью матчей нашей сборной, и я смотрел эту игру.

— Хороший матч?

— Не то слово. Великолепный! Мне потом передавали высказывания тренеров почти всех команд — финалистов чемпионата Европы. Им игра здорово понравилась. А президент футбольного союза ФРГ Херман Нойбергер сказал руководителям нашей сборной: «Вы завоевали очень большие симпатии, потому что эта игра транслировалась на все страны...»

— Кроме Советского Союза! — воскликнул я.

— Верно. И это притом, что команда заработала на этом турнире 200 тысяч западногерманских марок, а за телетрансляцию нам надо было уплатить половину этой суммы, то есть мы у государства ничего не просили. Но... не нашлось кому раскинуть умом и решить этот несложный вопрос, чтобы и советский зритель увидел игру. А ведь Чехословакия или Болгария, например, заплатили валюту, чтобы показать в своих странах матч СССР — Аргентина... Вся Европа смотрела! Причем и Аргентина выглядела очень здорово... Как же можно не показать людям такой футбол! А мы говорим — «перестройка»...

Услышав, как Лобановский тяжело вздохнул, я невольно вспомнил одну из наших с ним бесед месячной давности. Как раз в те дни многие газеты напечатали информацию ТАСС, в которой в первых же строчках сообщалось: «На очередную игру чемпионата страны команда киевского „Динамо", возможно, выйдет уже в ранге футбольного клуба». Желая поскорее узнать подробности этой новости, журналисты буквально атаковали тогда вопросами Лобановского и его коллег. Но что на них могли ответить киевские динамовцы, если их руководители в Москве не спешили дать «добро» на создание в Киеве самостоятельного футбольного клуба. Вот Лобановский и говорил всем: «Информация ТАСС есть, а разрешения у нас нет». И при этом как-то растерянно улыбался. Забегая вперед, замечу, что после публикации той тассовской информации киевляне еще целый год ждали этого самого «разрешения», чтобы стать первым в стране футбольным клубом, который рискнул перейти на полный хозяйственный расчет и самофинансирование.

Кстати сказать, в те же мартовские дни 1988-го, когда пошел третий год перестройки, выдающийся советский футболист Олег Блохин обивал пороги кабинетов различных чиновников от спорта, которые делали все, чтобы «не пущать» 35-летнего форварда киевского «Динамо» и сборной СССР в Австрию, куда его приглашал профессиональный клуб «Форвертс» из Штайра. Обидно было за Лобановского, за Блохина и других наших специалистов такого уровня. Профессионалы своего дела, преданные ему всем сердцем, вынуждены были отстаивать свои позиции в изнуряющей физические и духовные силы борьбе с дилетантами от футбола, крепко вцепившимися в начальственные кресла, дабы вопреки всем сдвигам и переменам удержать власть над ним. Ну а футбол — он социален, и в нем как в зеркале отражалась общая картина всей нашей не радующей сердце действительности.

В советском футболе, принципы организации которого были незыблемы с довоенных времен, на третьем году перестройки мало что изменилось. Это раздражало Лобановского, но он не мог быть равнодушным к тому, что и в его родном деле зрели и нарастали дискуссионные бои, наподобие тех, что уже повсеместно шли между реформаторами и консерваторами в других сферах общества. Это было то самое время, когда в газете «Советская Россия» появилось Знаменитое письмо Нины Андреевой, которая «не могла поступиться принципами». «Правда» ответила редакционном статьей «Принципы перестройки: революционность мышления и действий».

— ...Идет и усиливается борьба,— продолжал наш телефонный разговор Лобановский. В эти дни я много читал. Вижу, что и нам нельзя отмалчиваться. За свои принципы надо дратьс. Здесь поможет и выступление в «Московских новостях". Шанс надо использовать.

...Лобановский надеялся, что в конце апреля, за несколько дней до вылета сборной на матч в Чехословакию, он съездит в Конча-Заспу, встретится с командой, получит больше информации. Но врачи, внимательно его обследовав, не разрешили пока тренеру общаться с футболистами.

Сказывалось ли отсутствие Лобановского на подготовке сборной? Как были настроены сами игроки накануне чемпионата Европы? В поисках ответов на эти вопросы я отправился в Конча-Заспу. То, что увидел во время тренировок сборной и услышал от многих, с кем довелось побеседовать, дало обильную пищу для размышлений и в определенной степени помогло подготовиться к интервью с Лобановским для «Московских новостей».

...Врач сборной СССР Савелий Мышалов, который работал с командой с 1970 года, всегда импонировал мне своей интеллигентностью, тонкими наблюдениями и точными оценками происходящего.

— Как, на ваш взгляд, команда, доктор? — спросил я его. Интересно, с каким из прежних составов по подбору игроков и уровню их подготовки можно сравнить нынешнюю сборную-88?

— О, это вопрос на засыпку,— улыбнулся Мышалов. Лично для меня в жизни нашей сборной последних десяти — пятнадцати лет есть два тестирующих момента: осень 1981-го и весна 1986-го, включая выступление на чемпионате мира в Мексике. И, признаться откровенно, могу сказать, что, несмотря на огромные кадровые и организационные трудности, которые мы сейчас испытываем, в отдельных матчах нынешняя команда по структуре игры напомнила мне сборные образца 81-го и 86-го.

— Может получиться оптимальный вариант?

— Мог бы, но пока его нет.

— Что же мешает?

— Лучших футболистов страны искусственно разделили на две команды — первую сборную и олимпийскую.

— Об этом где-то были публикации? Я что-то не встречал.

— Нет, в прессе об этом ничего не печатали, но в среде специалистов на эту тему идет постоянная перепалка.

— В чем же проблема?

— В олимпийской команде есть такие, к примеру, футболисты, как Михайличенко и Добровольский, которые в прошлом году успешно играли в составе первой сборной. В числе кандидатов в олимпийцы к играм в Сеуле готовятся и другие интересные ребята. Но нам в первую сборную их пока не дают. А в кровотоке организма команды всегда нужна свежая струя. Жаль, но Лобановский ничего не смог доказать руководителям Госкомспорта...

— Доктор, вы неплохой психолог. Интересно, как, по вашим наблюдениям, сказывается ли отсутствие Лобановского в команде?

— Думаю, что да. Хотя мы работаем по программе Лобановского. Во всем чувствуются его стратегия, направление, идеи. Одним словом, даже во время его болезни как бы идет режиссура Лобановского. Но в каких-то конкретных преломлениях ее нет. Это, видимо, как у музыкантов. Дай им хорошо знакомые ноты, но смени дирижера — и прежнего исполнения у такого оркестра не будет. Так вот, пока Васильевич болеет, у нас в команде, на мой взгляд, происходит то же самое: хорошо знакомая партитура перед глазами, но дирижеры другие...

По настроению футболистов, с которыми в Конча-Заспе довелось беседовать, мне показалось, что они с особым нетерпением и затаенной надеждой на успех ожидают финала Чемпионата Европы-88. Ожидают, между прочим, и скорейшего выздоровления «Васильевича».

— Я лично ощущаю разницу, когда команда играет в присутствии Лобановского и когда без него,— сказал мне Олег Протасов, признанный по итогам сезона 1987 года лучшим футболистом страны.

— В чем именно?

— Лобановский здорово умеет настроить команду, сказать что-то главное каждому. Одного взбодрит, другого чуток поохладит. Кому что нужно. По себе чувствую, да и по ребятам вижу — когда он с командой, у нас больше собранности и уверенности в собственных силах.

Олега Протасова, прослывшего грозным бомбардиром еще в «Днепре» и перешедшего в киевское «Динамо», журналисты часто спрашивали, не мечтает ли он побить громкие рекорды Олега Блохина. А статистики даже подсчитали, что по нарастанию голевой результативности Протасов опережает «возрастной график» Блохина. Когда я напомнил об этом молодому форварду, он застенчиво улыбнулся:

— Положа руку на сердце, признаюсь, что у меня и в мыслях такого нет, сказал Протасов. Просто выхожу на поле и делаю свою работу, забиваю голы.

— Неужели «просто»? Хотите сказать, что так было и в Западном Берлине, где вы забили два гола в ворота чемпионов мира?

— Конечно, дело тут не только во мне, главное — команда. Мы превзошли аргентинцев по игре! — запальчиво сказал Протасов, явно не желавший, чтобы его неверно поняли. Думаю, в этом матче мы убедили всех в том, что сделаны «из того же теста», что и звезды мирового футбола, которых то и дело превозносят журналисты и комментаторы...

Обладатель «Золотого мяча» сезона-1986, форвард киевского «Динамо» и сборной Игорь Беланов, как выяснилось, не очень-то рад разговорам об успехе его кандидатуры в референдуме популярнейшего издания «Франс футбол», присуждающего такую награду.

— Ох и тяжким бременем оказался для меня этот «Золотой мяч»,— вздохнул Беланов, когда мы с ним заговорили о его спортивной форме. Весь следующий сезон выходил на поле и чувствовал, что от меня ждут только суперигры. А играл явно ниже того уровня, какой был в позапрошлом году, когда стал лауреатом еженедельника «Франс футбол».

— Самокритично, Игорь. Но заметный спад в игре тогда характерен был не только для вас, а для всей команды. Интересно, что чувствуете сейчас, когда до финала чемпионата Европы рукой подать?

—В этом году с любопытством читаю, что пишут о нас советские журналисты. Иногда от прочитанного становится как-то не по себе: нас по инерции продолжают поругивать, как и в прошлом сезоне. И тактика у нас не та, и уровень, игры, дескать, не тот, что был на чемпионате мира в Мексике. Одним словом, чувствуется, что не верят наши журналисты и комментаторы в свою сборную, не ждут от нас ничего хорошего в финале чемпионата Европы.

— А вы? Как нападающий верите в ее нападение?

— Думаю, что рано нас сбрасывать со счетов. Важно, чтобы наши защитники и полузащитники неплохо сыграли. Тогда и у нас с Протасовым все будет получаться в атаке. Мне нравится играть с ним в паре.

— Ну а поражения, которые в этом году потерпела сборная СССР от итальянцев и шведов, вас не огорчили?

— Проигрыш сборной Италии я бы вообще не брал в расчет у них был разгар сезона, а мы только-только приступили к работе. Шведам же в Западном Берлине уступили по глупости. Промахнулись тактически: играли с одним нападающим. Правда, особых огорчений не испытали, но урок все же получили. Полезный урок.

— Кого из финалистов европейского чемпионата считаете фаворитом?

— Любую команду из семи наших соперников.

— А сборную СССР?

— Естественно! Состав, на мой взгляд, подобрался оптимальный. Но главное, что ребята настроены сыграть с полной отдачей.

...С тогдашним капитаном московского «Спартака» и сборной Советского Союза Ринатом Дасаевым знаком давно. Симпатизирую ему как честному и откровенному собеседнику Я знал, что матч в Западном Берлине для нашего голкипера был четвертой по счету встречей с футболистами Аргентины, но первой столь крупной победой над ними. И спросил, была ли она лично для Рината неожиданностью?

Признаться честно, была,— ответил Дасаев. Все-таки выходили играть против чемпионов мира.

— Много ли потом в команде говорилось об этом?

— Нет, самую малость. И все-таки думаю, что именно эта победа придала нам уверенности в собственных силах. Мы ведь в тот день превзошли аргентинцев по всем статьям. Даже Марадона в этом матче ничего особого не смог показать.

— Ринат, хочу вас спросить как капитана: ощущалось ли отсутствие Лобановского в марте — апреле, когда сборная без него проводила серьезные международные матчи?

— Конечно! Главный тренер все-таки есть главный тренер. На мой взгляд, не чувствовалось той собранности, строгой игровой дисциплины, как бывает, когда Лобановский с командой.

— Что думаете о нашей сборной накануне европейского финала?

— Состав неплохой. Вкус побед в большом футболе многие ребята уже ощутили. Правда, в клубных турнирах. Но пора и в составе сборной добиться чего-то существенного. Ведь возраст большинства из нас такой, что турнир такого уровня может стать первым и последним в футбольной биографии. Так что в июне на играх финала чемпионата Европы в ФРГ для меня и моих товарищей вопрос будет стоять ребром: сейчас или никогда!

...2 мая мы наконец-то встретились с Лобановским, для того чтобы обстоятельно побеседовать без посредства телефонной трубки. И я включил свой диктофон:

— Как себя чувствуете сейчас, когда за окном уже май и финал чемпионата Европы буквально «на носу»?

— Если я уже готов к встречам с этим дотошным народом — журналистами, то все остальное выдержу...

— Вы оказались в госпитале накануне престижного турнира в Западном Берлине. Признайтесь откровенно, была ли победа нашей команды над сборной Аргентины неожиданностью лично для вас?

— На мой взгляд, в современном спорте неожиданной может быть ситуация, когда, к примеру, команда или спортсмен, которые тренируются два раза в неделю, вдруг побеждают соперников, которые уделяют подготовке пять-шесть часов ежедневно. Вот это настоящая сенсация. Но в современном футболе конкуренция необычайно высока, и в споре равных может победить любая команда.

— Не спорю, но вот проигрыш шведам в финале турнира в Западном Берлине наших болельщиков огорчил. Некоторые игроки, с которыми мне довелось беседовать, считают, что это поражение — из-за тактической ошибки, связанной с введением в основной состав лишь одного нападающего...

— Позвольте усомниться, что все игроки думают именно так. Даже если один-два футболиста так считают, то это же еще не вся команда. К слову сказать, разве вы никогда не видели клубов или сборных, проигрывающих даже с тремя форвардами?

— Резонно. Следующий вопрос. Первого января по советскому телевидению нам показали фрагмент жеребьевки из Дюссельдорфа. Помните, когда восьмилетний сын известного игрока сборной ФРГ Урлиха Штилике извлек номер нашей сборной, телевизионщики спустя мгновение крупным планом дали ваше лицо. Показалось, что вы довольны жребием?

— У меня и моих коллег не было никаких особых надежд, ибо в любом сочетании группы выглядели бы довольно внушительно. Я не предвидел и повода для расстройства.

— Из нашей телефонной беседы я понял, что за время болезни вы основательно успели изучить видеозаписи игр всех соперников по финалу. Какова ваша общая оценка финалистов?

— Очень интересные команды, и без преувеличения скажу, что желание поскорее встретиться с участниками предстоящего финала чемпионата Европы в определенной степени помогло мне быстрее выздороветь. Как соперники все они мне очень нравятся.

В последние годы мы не видели игры английских клубов. О сборной же Англии знаем, что она имеет — так утверждают наши справочники — лучший, чем советская команда, коэффициент по специальной таблице УЕФА. Какова ваша оценка нынешней английской сборной?

— Не мне опровергать истинность таблицы УЕФА. Правда, я не уверен, что игроки нашей сборной знают что-либо о ней. О том, насколько авторитетна эта таблица, нам лучше удастся судить, когда встретятся сборные Англии и СССР. Что же касается меня, то я никогда не видел слабых английских сборных, а нынешняя настолько хороша, что я всякий раз с особым удовольствием просматриваю видеозаписи с ее участием.

— После длительного спада вновь наблюдаем возрождение голландцев, в составе которых играют такие звезды европейского футбола, как Гуллит и ван Бастен. Может ли, на ваш взгляд, сборная Голландии рассчитывать на роль одного из фаворитов чемпионата Европы?

— Если и впрямь предположить, что сборной Голландии необходима репутация фаворита, то этой цели она уже достигла. К тому же команду украшают игроки, которые выделяются мастерством даже на фоне высокой квалификации партнеров, можно сказать, сверкают в диадеме команды. Но, например, без таких творцов, как великий итальянец Бенвенуто Челлини, чьи виртуозные по мастерству ювелирные изделия потрясают, о драгоценных камнях в музейных экспонатах мы бы знали только то, что они дорого стоят. Так и незаурядные возможности сборной Голландии сегодня мне видятся не только в талантливости игроков, но и в создавшем из них ансамбль замечательном тренере. Его новый образ игры опять убегает куда-то за горизонт. Правда, вполне может так случиться, что команда Ринуса Михелса не выиграет первое место: жизнь достаточно консервативна. Но я предчувствую, что после чемпионата Европы футбол будет благодарен голландцам за свежие тактические идеи. Если этому предчувствию суждено сбыться, мы все останемся в выигрыше.

(Замечу, что предчувствия не обманули Лобановского: голландцы на футбольных полях ФРГ действительно показали великолепный футбол, и команда Ринуса Михелса стала чемпионом Европы-88. Впрочем, об этом разговор впереди. Я же подчеркнул слова главного тренера сборной Советскою Союза лишь для того, чтобы вы, читатель, увидели, насколько глубоко и тонко чувствовал футбол сам Лобановский, сколь серьезно знал дело, которому посвятил жизнь.)

Меж тем наш разговор только набирал «обороты». Задаю очередной вопрос: в составе сборной Ирландии выступают многие ведущие игроки английских клубов. Тренер ирландцев Джекки Чарльтон заявил в прессе, что Англия будет фаворитом во второй группе, а его команда постарается финишировать вслед за ней. Как вы оцениваете шансы ирландцев?

— Мне предстоит поломать голову, каким образом свести их к минимуму...

— По мнению некоторых участников международного турнира в Западном Берлине, уровень игры сборной ФРГ, вероятно, не позволит ей рассчитывать на высокое место в июне. А как вы считаете?

— Разве это возможно — за два месяца до чемпионата с уверенностью говорить о том, как они будут выглядеть в финале? Меня удивляет, что такого рода турнирам придается чуть ли не классификационное значение. А если допустить, что международный турнир проводился для того, чтобы сборная ФРГ его... не выиграла, но зато победила в чемпионате Европы? Такое ведь тоже случается.

— Хотелось бы услышать вашу оценку своей команды. Все ли было сделано для того, чтобы она выехала на финал в оптимальном составе, или у вас были проблемы, которые мешали подготовке сборной СССР?

— Оптимальный состав игроков, как известно, бывает только лишь у команд-победительниц. Всем остальным не хватает как минимум одного классного футболиста. Ну а главная наша проблема неоригинальна: очень хочется побороться за чемпионский титул! А как это сделать...

— В сезоне 1987 года в составе первой сборной СССР успешно играли Михайличенко, Добровольский, Лосев и Яровенко. Двое первых даже забивали голы в официальных и товарищеских матчах. Но в этом году мы пока не видели их в составе главной команды страны...

— В нынешнем сезоне перед советским футболом поставлена весьма оригинальная задача, которую пока не брались решать ни в одной стране мира: иметь две равноценные сборные для участия в чемпионате Европы и в олимпийском турнире в Сеуле. Игроки, которых вы назвали, проходят подготовку в олимпийской сборной...

— И все же тренерский совет включил Михайличенко и Добровольского в число кандидатов в первую сборную. Правда, иные наши тренеры опасаются, что за довольно сжатый промежуток времени эти игроки не смогут дважды — в июне на чемпионате Европы и в сентябре на Олимпийских играх — достичь подходящей спортивной формы...

— Это тот самый случай, когда мы не можем быть выше обстоятельств,— Лобановский при этих словах улыбнулся. А они таковы, что сам регламент УЕФА и структура проведения европейских турниров заставляют нас, тренеров, выводить футболистов на вершину спортивной формы дважды в год: весной и осенью. Ведь не случайно почти во всех европейских странах чемпионаты проводятся по этой формуле: осень — весна или весна — осень. Так что перед нами задача двух, как принято говорить, «пиков» формы уже поставлена. Почему же считается, что выступление того или иного футболиста на высоком уровне на чемпионате Европы в июне может негативно отразиться на его игре в сентябре — октябре? Я не согласен с такой постановкой вопроса.

Давайте и здесь, читатель, отдадим должное компетентности Лобановского. К примеру, Алексей Михайличенко, о котором шла речь в нашей майской беседе, блестяще показал себя летом на футбольных полях европейского чемпионата в ФРГ и осенью на олимпийском турнире в Сеуле, где было завоевано «серебро» и «золото». И примечательно, что по итогам традиционного референдума еженедельника «Футбол — Хоккей» Михайличенко был признан лучшим футболистом Советского Союза сезона-88.

— Судя по всему,— сказал я Лобановскому,— будь на то ваша воля, мы бы давно изменили формулу чемпионата Советского Союза?

—Конечно! Мы говорим и пишем об этом добрый десяток лет. Но, увы, ничто не меняется. С дедовских времен начинаем наш чемпионат на раскисших полях, а заканчиваем поздней осенью, нередко уже на снегу. К нашим предложениям о переходе на европейский стандарт не прислушиваются. Так собственный консерватизм ставит нас в очень сложное положение. Посмотрите сами, что сейчас получится. Все футболисты, которые будут выступать в составах сильнейших национальных сборных Европы, после финала поедут отдыхать. Кроме игроков сборной СССР! А наших парней после июньских матчей в ФРГ, которые потребуют максимального напряжения сил, сразу же — без малейшего перерыва! — ожидают игры чемпионата страны. То есть после нагрузки снова — нагрузка.

— Да уж, от такого рабочего ритма не поздоровится.

— Совершенно верно! Уж поверьте мне, за эти почти два месяца, провалявшись с недугом, который в народе называют «мерцалкой», я лишний раз убедился, что даже для хорошо тренированного организма нарушение четкого жизненного ритма, то есть разумного чередования работы и отдыха, грозит бедой и чревато печальными последствиями.

— Быть может, это одна из причин того, что наши футболисты расстаются с футболом гораздо раньше, чем их коллеги в зарубежных клубах?

— Конечно. Ведь только некоторым из советских футболистов, особенно крепким от природы, удается подольше сохранить свое место в большом футболе. Остальные в считанные сезоны прямо-таки увядают, не выдерживая столь жесткого ритма, а точнее — аритмии нашего футбола. Поэтому повторюсь, что по сравнению с теми же клубами или сборными, с которыми нам приходится конкурировать на Западе, мы находимся в очень сложных условиях.

— Однако, пока не произошло глобальных изменений в нашем футболе, вам надо как-то преодолевать эти сложившиеся трудности. Как именно?

— Ищем пути, экспериментируем, пробуем. Болельщики киевского «Динамо», видимо, обратили внимание, что летом мы обычно используем недельный или максимум десятидневный восстановительный цикл, который, как правило, проводим в Ялте. Во время этой микропаузы пытаемся хоть немножко восстановить физическое и нервно-психологическое состояние футболистов. Конечно, это полумеры. Нам необходим продуманный на десяток лет вперед четкий ритм жизни советского футбола, способствующий повышению его качественного уровня и долголетию наших футболистов.

— Здесь, думаю, уместно коснуться вопроса о научном обеспечении работы киевского «Динамо». Известно, что еще в начале 70-х годов вы тесно сотрудничали с учеными, задумали создание в клубе научной лаборатории. С годами она была создана. Теперь оснащена современным оборудованием, включая новейший компьютер, подаренный команде «Динамо» (Киев) известной американской фирмой «Коммодор». Но вот что любопытно. Стоит команде одержать крупные победы, как тут и там хвалят «науку», а у руководителя лаборатории кандидата педагогических наук Анатолия Зеленцова берут интервью. Проигрывает «Динамо» — и в его адрес слышатся нелицеприятные высказывания иных спортивных руководителей. Все это понятные явления: конъюнктурный подход людей, вероятно, не понимающих истинных задач науки, которая сама по себе не обеспечивает победу, а дает лишь точную информацию тренеру, помогает ему выверить какие-то определенные ходы в тренировочном процессе. Но вас все-таки хочу спросить: в какой мере научный подход к делу в вашей работе вытеснил то, что принято называть тренерской интуицией, сметкой?

— Не секрет, что мы действительно тесно сотрудничаем с наукой, и здесь речь, к примеру, идет о самых современных формах тестирования, о цитохимическом анализе и тому подобном. Но ведь в жизни футбольным тренерам сплошь и рядом приходится принимать какие-то оперативные решения. Как же здесь обойтись без тренерской интуиции, опыта, сметки, наконец? Нет, наука их не вытеснит никогда!

Однако вернемся к чемпионату Европы. Похоже, что на финал в ФРГ вы едете с той же защитой, что проиграла на чемпионате мира в Мексике матч бельгийцам. К слову, в пяти играх нынешнего сезона соотношение мячей — 10:9 — дало повод некоторым обозревателям говорить о несбалансированной игре советской сборной...

— ...Теперь я понимаю, что напрасно не задумывался о возможных выводах из соотношения мячей 10:9. Но, скажите на милость, почему виноваты в этом только защитники сборной СССР? В зеркале этих цифр еще хуже выглядят нападающие сборных Италии, Греции, Аргентины, Швеции и Чехословакии вместе взятые. Ведь они-то уж должны были забить в ворота Дасаева больше девяти голов! Пожалуй, наше «бедственное» положение с защитниками несколько скрашивается мыслью о том, что в командах указанных стран еще хуже положение с форвардами...

— Оговорены ли призовые суммы в случае успеха сборной и будет ли градация в оплате при выходе команды в полуфинал, в финал?

— Хороший вопрос. В нашем футболе считается дурным тоном поднимать вопросы об участии команд в распределении выручки от матчей и турниров. Тренеров и игроков все годы приучали не совать нос в механизм и источники материального вознаграждения за их работу. Сохранялось незыблемым лишь требование: больше работать, причем без встречного обязательства, что за больший и качественный труд они смогут больше потреблять. Понимаю, что в условиях перестройки такое не может долго продолжаться. Но пока условия прежние: все, что заработаем, отдадим! А в случае неудачных результатов в отдельных играх вообще будем лишены необходимого, так как получим только 30 процентов суточных. Для нас унизительно испытывать такой пресс. Но мы, наверное, сами повинны в отношений к себе, если не сумели побороться за свое профессиональное достоинство...

Что касается самого Лобановского, то, сколько его помню, он постоянно отстаивал свою профессиональную честь, право на собственное мнение. Быть может, именно поэтому в среде чиновников от спорта прослыл упрямым и неудобным человеком, который вечно чем-то недоволен. Его постоянная неудовлетворенность бросалась в глаза не только советским, но и зарубежным журналистам. Беседуя с ними, Лобановский, в отличие от иных своих осторожных коллег, в различных интервью за рубежом был не менее острым и принципиальным, чем у себя на родине. Он тревожился о будущем любимого дела, ибо понимал, что футбол давно уже перестал быть просто спортивной игрой. Приведу на этот счет характерные фрагменты из интервью Валерия Лобановского французской газете «Либерасьон» в феврале 1987 года:

— Вы удивительный человек. Все восхищаются вашими командами и вашими результатами, но, однако, вы постоянно утверждаете, что структуры советского футбола полностью устарели.

— Каковы бы ни были наши успехи, нужно думать о будущем. И пока ничего не изменится, я буду оставаться пессимистом. Структуры нашего футбола не претерпели никаких существенных изменений с 1936 года. Сегодня мы должны начать новый этап — этап интенсивного развития: в противном случае нам грозит регресс.

— Формулировка «интенсивное развитие» сейчас очень в моде в вашей стране.

— Футбол — не пустынный остров. Мы связаны с нашим обществом. И если оно считает, что необходимо перейти к высшим организационным формам, футбол должен последовать этому. Но пока что он остается неподвижным. Я веду борьбу за то, чтобы футбол шел вперед. Но хотя советское общество вступило в фазу гигантской перестройки, оно не отказалось от своих основополагающих принципов. У нас никогда не будет професионализма в спорте в том смысле, как вы его понимаете во Франции.

— Какие, еще претензии вы предъявляете к нынешней системе?

— Футбол не только спортивная игра, но и огромный труд. Это утверждение вам кажется совершенно очевидным, но у нас его пока что не усвоили. Признать это — значит согласиться на оплату этого труда по его истинной стоимости. А для этого нужно создать новые структуры, способные обеспечивать необходимые деньги.

— Всем хорошо известно ваше прекрасное знание футбола. Гораздо меньше известна ваша страсть к философии. А не это ли ваше второе качество привело вас к социалистической концепции футбола?

— Я отвечу вам в двух планах. Что касается самой игры, нет. Правила имеют универсальный характер, и никто не может изобретать собственную концепцию. Наоборот, что касается организационной стороны дела, здесь существует коренное различие между нашим футболом и западным. У вас бизнес превалирует над эмоциями. В Советском Союзе главная задача футбола неизменно остается в том, чтобы принести хорошее настроение как игрокам, так и зрителям.

...Уже накануне отъезда нашей сборной на чемпионат Европы я спросил Лобановского:

— Игроки, с которыми мне довелось побеседовать, с оптимизмом и надеждой ожидают предстоящий финал, а вы?

— Тренер команды трудится не для того, чтобы снижать оптимизм игроков. Думаю, что наши шансы в том, что мы уже научились играть в футбол...

Да, он верил в возможности своей сборной. Но не все верили Лобановскому. И очень хотелось, чтобы на первом в его непростой тренерской судьбе финале чемпионата Европы главному тренеру и его команде, кроме всего прочего, еще и сопутствовало спортивное счастье. В таком деле, как футбол, его тоже надо иметь, хотя над этим и подтрунивает кое-кто из среды моих собратьев по перу. Но счастье счастьем, а еще необходима тренерская «ворожба», иными словами — чутье, предвидение, предвосхищение. Увы, есть у меня коллеги, кто склонен и это считать вздором. Вскоре после того, как я рассказал в «Московских новостях» о болезни главного тренера сборной и о том, как он, находясь в реанимационном отделении, смотрел видеокассеты с записью игр соперников, кое-кто из опытных и даже маститых журналистов поспешил написать мне, что никакое спортивное счастье Лобановскому все равно на чемпионате Европы не поможет, ибо «...команда у него слаба, тренер он тоже слабый, а соперники, не в пример нашей команде, будут сильные...». Почти с издевкой говорилось и о сорока видеокассетах, просмотренных Лобановским во время болезни...

Да что журналисты! Даже среди коллег Лобановского находились и такие, кто ставил под сомнение достоверность его болезни. Своими ушами слышал от одного московского корифея футбола: «Реанимация, тахиаритмия — это все блеф! Он просто испугался и растерялся». На подобные разговоры можно было бы и не обращать внимания. Как говорится, на каждый роток не накинешь платок. Но ведь уже случалось так, что из досужих домыслов и сплетен исподволь формировалось недоверие у тех «официальных лиц», которые управляют у нас футболом. Однажды такое уже было. В своей книге «Футбол — только ли игра?» Никита Симонян рассеял обидные наветы:

Неожиданно Валерий Васильевич заболел. Болезнь почему-то вызвала разные толки. Родилось даже подозрение, не манкирует ли старший тренер, не хочет ли избежать ответственности?

Меня командировали в Киев — удостовериться, действительно ли так серьезно состояние его здоровья. Малоприятная миссия, но я поехал, не сомневаясь: если Лобановский лег в больницу, другого выхода не было.

Дал знать о себе камень в почках, начались дичайшие боли. Врачи объяснили мне, что помочь может только операция, а Лобановский от нее отказывается, так как должен ехать в Португалию. Поэтому ему назначили препараты, которые могут снимать боль часов на двенадцать.

В Москву мы возвратились вместе...

Как видите, дефицит доверия налицо, если уж человека командируют из Москвы в Киев с целью «инспекции»: не симулирует ли болезнь Лобановский?