Глава 14. Возвращение.

18 июля 1995 года, закончив видеосъемку развернутого интервью для своей программы «Украина. Вчера, сегодня, завтра...», выходившей на первом в США русскоязычном телевидении ИТИ, я презентовал Председателю Верховного Совета Украины Александру Морозу одну из своих книг — «Футбол Лобановского».

— За книжку спасибо,— сказал Александр Александрович, листая вкладку с фотографиями. С Валерием Васильевичем я встречался где-то года полтора-два назад. Спросил его: «Сколько надо времени для того, чтобы создать такую команду?» Мороз задержал взгляд на одном из снимков. Лобановский ответил: «При наличии финансов — восемь лет».

— Пожалуй, что так оно и есть,— предположил я. Ведь после двух великолепных сезонов семьдесят четвертого — семьдесят пятого годов следующий взлет «Динамо» был уже только в восемьдесят шестом.

К слову, я недавно общался с Лобановским, когда он прилетал в отпуск. Между прочим, в разговоре с ним я высказал сожаление, что в свое время судьба не объединила в одном деле его и Григория Суркиса.

— Это верно,— Мороз кивнул головой.

— Думаю, такой симбиоз был бы полезен не только киевскому «Динамо», но и всему футболу Украины.

— Согласен с вами,— сказал глава украинского парламента. Суркис молодец. Знаете, в наше тяжелое время он порой, казалось бы, делает невозможное, ну, нереальное даже.

Надо же, именно в те дни девяносто пятого года, когда я в беседе с А. Морозом сетовал, что судьбе так и не было угодно объединить в одном деле таланты Валерия Лобановского и Григория Суркиса, они уже напрямую вели между собой переговоры. Весной 1997-го на мой вопрос: «Долго ли созревало решение и были ли сомнения перед тем, как руководство клуба пригласило Лобановского?» — президент акционерного общества «Футбольный клуб „Динамо, Киев"» ответил:

— Какие колебания?! Какие сомнения?! Никаких колебаний вообще не могло существовать потому, что с 1995 года с Лобановским велись постоянные переговоры в отношении его возвращения в клуб. Григорий Суркис мягко улыбнулся. Ну, скажем так, из долгосрочной командировки, которую он сам себе выписал. И я думаю, что обе стороны сегодня довольны тем, что состоялся союз.

Но сомнения все-таки могли быть, и мой вопрос был не праздным любопытством. Генеральный директор фирмы «Динамо-Атлантик», которая является одним из учредителей футбольного клуба, младший брат президента Игорь Суркис рассказал мне о том периоде переговоров:

— Суждения были разные. Нам порой приходилось слышать и такое: «Лобановский — это уже история! Он обрюзг и не выходит на поле, а тренер, который не выходит на поле и не показывает своим примером,— это уже не тренер. Его пора списать в архив. Одумайтесь! Вы возвращаетесь к истории...»

— Кто так говорил? — спросил я Игоря Суркиса.

— Самое интересное, что те люди, которые с ним работали, и, казалось бы, преданные Лобановскому футбольные функционеры.

— Игорь Михайлович, а когда вы впервые с Лобановским познакомились?

— Вот тогда же, когда услышал подобные разговоры.

— И помните вашу первую с ним встречу?

— Еще бы! Это было в 1995 году Я в тот день зашел в кабинет к Григорию Михайловичу. Он беседовал с Лобановским. Брат познакомил нас. Мы пообщались буквально минут пятнадцать-двадцать. Он произвел на меня неизгладимое впечатление! Я был просто поражен его логикой, четкостью мышления, умением просто излагать свои мысли.

— И какой, интересно, вы лично для себя сделали вывод после той короткой встречи с Лобановским? — спросил я Суркиса-младшего.

— Я понял, что это именно тот человек, который на сегодняшний день может возродить киевское,— Игорь сделал маленькую паузу— Да нет, возродить не «Динамо»... Чуть хуже, чуть лучше оно было, есть и будет. Он может возродить весь украинский футбол...

Характерно, что в то время, когда иные украинские функционеры от футбола ставили под сомнение нынешний тренерский потенциал Лобановского и советовали списать его в архив истории, его коллеги по футбольному делу из ближнего и дальнего зарубежья не переставили им восторгаться. Вспоминаю свою встречу в Израиле с президентом федерации футбола Казахстана Куралбеком Ордабаевым. Болельщики со стажем, быть может, помнят этого цепкого голкипера «Кайрата», отразившего в сезоне 1974 года 18 пенальти, из которых один ему самому особенно запомнился. В матче против московского «Динамо» в ворота «Кайрата» был назначен одиннадцатиметровый. Команда доверила бить Еврюжихину, у которого был день рождения и как раз 200-й матч в составе столичных динамовцев. Ордабаев парировал удар именинника! «Кайрат» победил — 1:0

— Мне было всегда вдвойне приятно играть против команды Лобановского,— рассказывал Куралбек Ордабаев. Ведь его футболисты, такие как Блохин, Мунтян, Буряк да и целая плеяда других, были эталоном советского футбола.

А в 1996 году, когда сборная Казахстана играла на турнире в Кувейте, мы увидели, как высок авторитет Лобановского в арабском мире. Шутка ли, если две команды — Объединенных Арабских Эмиратов и Кувейта, с которыми он работал, соответственно попали в финал и полуфинал Кубка Азии, борьбу за который вели национальные сборные 38 стран! А ведь в Азии профессиональный футбол, уже приходится считаться со сборными Саудовской Аравии, Японии, Кореи, Китая... Мир знает, кто такой Валерий Лобановский, и я убежден, что с его приходом мощно заиграют и киевское «Динамо», и национальная сборная Украины.

...И хотя переговоры о возвращении Лобановского вели две стороны, окончательное решение было все же за ним. Я понял это из его ответа на мой вопрос:

— А были ли с вашей стороны мучительные раздумья, прежде чем дать согласие на возвращение?

— Ну, если учесть, что переговоры велись длительное время,— сказал Лобановский,— не месяц и не два, а годы...

— Что же смущало?

— Самое главное, мне необходимо было почувствовать уверенность в своих силах, что можно изменить кое-что к лучшему. А для этого следовало располагать полнейшей информацией об обстановке в клубе, о команде, ее тактическом кредо, об игроках. Какое-то мгновенное решение, я считаю, было бы нецелесообразным. К тому же время, когда велись основные переговоры, как раз пришлось на разгар сезона. А для того, чтобы принять команду и попытаться что-то сделать, естественно, для этого лучше межсезонье. Я все время получал видеокассеты из Киева, информацию о каждом из игроков. И вот, когда я все это получил, просмотрел, увидел игру «Динамо», Киев, пришла уверенность в том, что можно браться за это дело.

Я попросил Лобановского уточнить:

— Уверенность в чем именно?

— В том, что, очевидно, удастся создать команду, которая, может быть, будет на равных конкурировать с лучшими клубами Европы...

Валерий Васильевич выдержал небольшую паузу, после которой медленно произнес:

— ...Конкурировать. Я не говорю о том, что мы будем обязательно выигрывать. Но для того, чтобы выигрывать, надо, по крайней мере, хотя бы конкурировать. Вы же понимаете, что звезд у нас особых нет, но есть хорошие футболисты.

— Одним словом, я понял, что шел аналитический, долгий процесс и было принято взвешенное, осмысленное решение.

— Да,— Лобановский одобрительно кивнул головой. В подобных случаях я всегда привожу слова одного серьезного человека, который сказал: «Для того чтобы принять решение, обязательно нужно убедить себя в том, что это необходимо». И вот, когда я себя в этом убедил, решение принял.

...Всякий раз, когда мне приходилось летать в Соединенные Штаты, захватывал с собой свежую почту для друзей и знакомых от их родных и близких с Украины. Всегда надеялся принести людям какие-то добрые вести. Но, увы. В последние годы все чаще невольно их огорчал: уж больно грустными были письма с родной земли. Однажды, в марте 1997-го, друзья процитировали мне строки одного из них. Из Киева. От кандидата наук, к слову, мастера спорта по альпинизму.

«Вообще на Украине, кроме возвращения Лобановского в киевское „Динамо", перемен к лучшему пока не чувствуется»,— писал он. Научный работник по основной своей профессии, автор письма с грустью констатировал полное отсутствие работы в его НИИ и, естественно, заработной платы. Удержаться на плаву ему помогали навыки альпиниста и случайные заработки «на высоте» — починка крыш, покраска водосточных труб и прочее.

...Да, после почти шестилетнего отсутствия Лобановский вернулся совсем в другую страну. Абсолютно непохожую на ту, из которой он уезжал. В страну, раздираемую политическими противостояниями, экономическими бедами, обнищанием людей, но где киевское «Динамо» оставалось чуть ли не главной радостью для миллионов поклонников команды. И они искренне и страстно желали, чтобы на фоне в общем-то серой и беспросветной жизни хотя бы у Лобановского снова все получилось. Его возвращение в родной клуб вызвало огромный интерес. И в канун Нового 1997-го года, открывая пресс-конференцию, руководитель динамовской пресс-службы Алексей Семененко сообщил, что буквально за несколько дней в клубе было зафиксировано более 100 звонков с одной и той же просьбой: «Эксклюзивное интервью с Лобановским!» Выполни он все эти просьбы, не осталось бы у тренера времени для основной работы.

Мои коллеги восприняли возвращение Лобановского, можно сказать, с интересом и восторгом.

— Не было такого журналиста на Украине, который не ожидал бы этого возвращения,— рассказывал мне ветеран украинской спортивной журналистики Игорь Конончук. Да, впрочем, только ли на Украине?!

Встречаясь на Олимпийских играх и прочих соревнованиях за рубежом с коллегами из России и других стран, только и слышал от них один и тот же вопрос: «Лобановский в „Динамо" скоро вернется?» И знаешь, Валерий Васильевич приятно удивил своей коммуникабельностью, чего у него раньше не замечалось. А это, как ты понимаешь, пришлось по душе и мне, и моим коллегам. Мы с большим удовольствием идем с ним на контакт.

Лобановский с первых же минут пресс-конференции попытался рассеять бытовавшее о нем мнение:

— Не знаю как вам, а мне встречаться с журналистами всегда приятно,— сказал он. Я думаю, мы вообще должны выработать определенный ритм встреч с вами...

И далее пошел профессиональный разговор с примерами того, как это делается на Западе. Лобановский в довольно мягкой форме призывал журналистов к профессионализму, чтобы в прессу попадало:

— Достаточное количество информации, а не предположений, какого-то там особого мнения журналиста по поводу того или другого,— сказал он. Информации!

И Лобановский привел пример одной из публикаций о команде в довольно солидной газете, где, с его точки зрения, было «все искажено». Речь шла о том периоде, когда первым человеком на Украине был В. В. Щербицкий, который так любил команду, что для нее якобы «все делалось». На этом моменте главный тренер киевского «Динамо» остановился довольно подробно. Посетовал, что подобные публикации порождают различные кривотолки, плодят дополнительные вопросы. Рассказал как было в действительности «в период Щербицкого».

— Да ничего не делали вообще! — воскликнул Лобановский. Кроме квартиры и машины. Больше не было ничего. А получали, если вы хотите, я вам могу сказать оклад — 160 рублей. Ну, 160 долларов. Сейчас говорят, что рубль раньше — это был доллар. Причем у всех одинаковые оклады... Нельзя было Блохину сделать 250, а игроку, который играет во втором составе,— 130. Нет.

С моей точки зрения, утверждать подобное о «периоде Щербицкого» не совсем правомерно. Так что отвлечемся от пресс-конференции и в порядке отступления обратимся именно к тем временам. Виталий Коротич писал, что динамовцев всегда опекали на высшем уровне, и в этой связи упомянул две фамилии — Владимира Щербицкого и Григория Суркиса. О президенте футбольного клуба подробный разговор еще впереди, а вот о личности, по выражению Коротича, «республиканского партвождя», уместно, думаю, сказать именно в этой главе.

Один из помощников В. В. Щербицкого Виталий Врублевский в 1993 году издал в Киеве книгу «Владимир ЩЕРБИЦКИЙ: правда и вымыслы» и предпослал ей эпиграф — слова Н. М. Карамзина: -

Хладный пепел мертвых не имеет

заступников, кроме нашей совести.

В. Врублевский начал книгу, поведав об английском обычае:

В Англии, как мне рассказывали, существует хороший обычай: ставить памятники не раньше, чем спустя пятьдесят лет после смерти исторического деятеля. Пример, достойный подражания. Ведь любую историческую фигуру можно правильно оценить лишь с определенного расстояния. В полной мере это относится и к В. В. Щербицкому, жизнь и смерть которого свидетельствуют, что он — человек выдающейся судьбы.

Впрочем, не собираюсь ни рецензировать книгу, ни дополнять политический портрет государственного деятеля украино-советского прошлого собственными сентенциями. Тем более что меня всерьез всегда занимало в В. В. Щербицком лишь одно из его увлечений, о котором в свое время ходило немало слухов и легенд. Но, к сожалению для себя, в книге Врублевского я прочел об этом лишь один небольшой абзац:

Щербицкий, конечно, не был футбольным «фанатом», но болельщиком слыл настоящим. Так же беззаветно он любил и хоккей. И не просто любил, но и хорошо знал — кто, где, когда. На его столе всегда лежала таблица игр с последними результатами. Она регулярно обновлялась. Тут же находилось расписание спортивных телевизионных передач. И во время трансляций матчей В. В. лучше было не звонить и с делами не соваться — он «выключался». Это были те редкие часы, когда он отдыхал сполна, переживая перипетии матча, как большой ребенок. Он выкраивал время, чтобы побывать на стадионе или во дворце спорта, когда проводились ответственные матчи.

Мне всегда казалось, что тема, которую, скажем, условно можно именовать «Личность Щербицкого и украинский футбол», заслуживает более серьезного исследования. Весной 1997-го я, можно сказать, слегка к ней прикоснулся — подробно беседовал с человеком, который, как говорится, бок о бок проработал со Щербицким несколько десятков лет. Примечательно, что наша беседа (под магнитофон) состоялась в одном из кабинетов бывшего здания ЦК КПУ, в котором нынче размещается администрация президента Украины. Мой собеседник Константин Константинович Продан с 1963 по 1984 год проработал в качестве помощника В. В. Щербицкого, а в последующие годы, вплоть до приостановления деятельности КПУ-КПСС, был управляющим делами ЦК и тоже, естественно, постоянно общался с первым в то время лицом республики. Благодарен К. К. Продану за откровенную беседу, в конце которой я спросил:

— Константин Константинович, что лично у вас ассоциируется со словами «Динамо», Киев?

— Ну, во-первых, моя молодость. Мне показалось, что в этот момент даже морщинки на лице Продана как-то разгладились и глаза заблестели. А он задумчиво продолжал: Она ведь прошла параллельно или рядом. То ли я в команде, то ли команда во мне. Как, к примеру, передать словами молодые эмоции, когда у нас появился стотысячник, на котором, скажем, игра с «Баварией»?! Успех и — сто тысяч встают на одном дыхании! Кульминация, апофеоз человеческого состояния! Потом уже чего-то подобного в жизни, честно скажу, я не переживал...

Чувствовалось, что к нашей встрече он основательно подготовился и многое даже записал в обыкновенной школьной тетради. Сразу условился, что в последующей нашей беседе, для краткости, будет называть Щербицкого просто В. В. Так Владимира Васильевича именовало ближайшее окружение. Сказал еще, что в последние шесть-семь лет отбивался от корреспондентов, которые касались личности Владимира Васильевича.

— Почему? — спросил я.

— Все люди субъективны и я в том числе,— сказал Продан. Поэтому, с моей точки зрения, оценка деятельности человека такого калибра, как В. В., будет объективной только спустя не один десяток лет. И ее должны дать беспристрастные историки.

— И все-таки вы согласились на нашу встречу...

— Да, потому что мемуарная литература может устами современников отразить и зафиксировать человеческие черты и, как говорится, непротокольные факты из жизни той или иной личности.

У меня не было сомнения в том, что мы говорили о действительно незаурядной личности, обладающей, по словам Продана, редкими интеллектуальными данными. В. В. Щербицкий, родившийся 17 февраля 1918 года, получил фундаментальное образование, в 1941 году окончил Днепропетровский химико-технологический институт. Прошел большую школу жизни — война, завод, горком, обком, ЦК компартии Украины, Совет Министров. Более 30 лет он был бессменным членом Политбюро ЦК КПУ, в том числе 17 лет его первым секретарем, 18 лет — членом Политбюро ЦК КПСС. Подобного аналога история бывшего СССР в кадровом отношении не знала. К. Продан рассказывал, что В. В. работал по 12—16 часов в сутки, был требовательным к себе и к подчиненным, но весьма скромен в быту. Моему собеседнику очень не нравилось, когда иные современные политики из кожи лезли вон, только бы очернить или принизить личность Щербицкого.

— Может быть, несколько грубовато, но я этим критикам сказал бы так: «Господа или Панове! Если вы проживете не одну, а три жизни, то дай Бог вам дорасти хотя бы до колена этой выдающейся личности»,— процитировал Продан одну из записей в своей тетради.

Но смысл нашей встречи с ним, естественно, заключался не в том, чтобы раскрыть политический портрет В. В. Щербицкого, в том, чтобы коснуться его отношения к футболу вообще и к киевскому «Динамо» в частности. Поэтому из рассказа бывшего помощника Щербицкого приведу некоторые фрагменты, имеющие прямое отношение к затронутой теме.

Сказать, что В. В. любил футбол, был искренним почитателем этого замечательного вида спорта, означало бы не сказать ничего. Будучи человеком основательным, он досконально знал футбол, его организацию, кадровое обеспечение, внутреннюю кухню, тончайшие нюансы самой игры, судейство. Знал многие другие параметры футбола на уровне профессионала. Сам он, непосредственно, не общался, скажем, с коллективом киевского «Динамо», которое занимало особое место в его жизни, но он постоянно держал в поле зрения всю околофутбольную ситуацию.

...На стадионе В. В. не щелкал, как некоторые, семечки или не пил пиво. Он сидел с ручкой и блокнотом, делал свои пометки, после чего мог сделать профессиональный разбор игры секретарям ЦК — одним из кураторов команды. Им-то приходилось непосредственно вникать во все стороны жизни коллектива и каждой игры в отдельности.

Хочу еще раз подчеркнуть, что В. В. если брался за дело, всегда стремился глубоко разобраться в сути проблемы, спрогнозировать последствия принимаемых решений. И доводил начатое дело до логического конца. Если говорить о развитии украинского футбола в 1960—1980-е годы, то мы вправе сказать, что именно эти годы вошли в летопись украинского спорта золотыми страницами. Получил массовое развитие детский и юношеский футбол, в центре и регионах создавались спортивные школы. Они комплектовались лучшими тренерами, вводились новые тренировочные поля. Замыкалась эта цепочка школами высшего мастерства, дублирующими и основными составами команд высшей лиги. Все вышесказанное еще раз подтверждает, что развитие украинского футбола было связано с системным, комплексным подходом, который В. В. последовательно и настойчиво проводил в жизнь.

В. В. понимал, что спорт — это политика, а футбол, благодаря его воздействию на настроения миллионов, заслуживает постоянного внимания первых руководителей республики. В этом отношении В. В. был и навсегда останется яркой личностью, которая вошла в историю украшсского футбола, его действия в этом отношении достойны всяческого подражания.

Константин Продан закончил чтение своих заметок о В. В. Щербицком словами, которые словно бы перебрасывали мостик из советского прошлого в наши дни:

— Хочу с удовлетворением отметить, что традиция постоянного внимания к футболу со стороны государственных мужей, к счастью, сохранилась. Возвращение в команду «Динамо», Киев выдающегося тренера Валерия Лобановского вселяет уверенность, что недалек тот час, когда и на нашей футбольной улице будет праздник. Не эпизодический, а заложенный в календаре украинского и европейского футбола. Поле, которое засеял Владимир Васильевич, будет давать современные добрые урожаи. Это будет лучшим памятником человеку, для которого футбол был не хобби, а частицей его жизни...

— Константин Константинович, околофутбольные разговоры тех лет рождали немало мифов. К примеру, забрали в киевское «Динамо» из «Днепра» Литовченко и Протасова, и сразу слушок: «Щербицкий дал команду!» Хотелось бы отделить зерна от плевел. Что вы можете сказать по этому поводу? — спросил я.

— Нет, непосредственных контактов с руководством и коллективом киевского «Динамо» у В. В. не было. Но он знал всю кухню, перемещения, приглашения из других клубов. Не секрет, что динамовский коллектив был базовым и для сборной республики, а одно время — и СССР. Естественно, забота о киевском «Динамо» была на первом плане — визитная карточка Украины! Но В. В. не опускался, скажем, до каких-то конкретных указаний секретарю обкома или другому руководителю. Это было ниже уровня его достоинства. В ЦК был исполнитель, который согласовывал и решал эти вопросы, но не он.

— А как, интересно, к увлечению Щербицкого относились в Москве руководители партии?

— Пристрастие его было известно. Однажды В. В. рассказал мне, что на заседании тогда еще президиума ЦК КПСС Хрущев, не называя фамилий, безадресно говорил, что вот, дескать, вместо того чтобы решать большие государственные дела, некоторые слишком увлекаются спортом и футболом в частности. Все присутствующие поняли, что это было сказано в адрес Щербицкого. В последующие годы в подобном плане какой-то критики не было. В ЦК КПСС к Владимиру Васильевичу относились весьма доброжелательно, с симпатией. И руководители республик, и центр.

— Атмосфера, сопутствующая матчам «Динамо», Киев — «Спартак», Москва, широко известна с давних времен. Как к этому относился Щербицкий? Какова, к примеру, была его реакция, когда побеждал «Спартак»?

Константин Продан ответил не сразу. О чем-то задумался. Потом спокойно продолжал:

— Ответ начну не с футбола. Меня всегда поражала в нем оценка, не адекватная оценке, скажем, большинства руководителей республики или рядовых обывателей. Старожилы партийного аппарата рассказывали мне, что когда среди секретарей компартии Украины появился молодой Щербицкий, то начали ходить на заседания ЦК все, кто мог туда ходить. У В. В. всегда были неожиданные ходы. Скажем, слушается какой-то вопрос, и все высказываются единогласно за то решение, которое записано в проекте постановления. Где-то под конец выступает Щербицкий и своей логикой, аргументами опрокидывает все. Все сидят, опустив головы, крыть нечем. Вопрос, говорят, не готов, надо отправить на доработку. Так и по части футбола. Скажем, «Динамо» проиграло «Спартаку». На второй день один возмущается тренером, что не того поставил. Второй винит Блохина, что не так сыграл, и тому подобное. Владимир Васильевич, уже все взвесив, спокойно говорит, что изначально футбол — это все-таки спорт. Игра! Надо все тщательно проанализировать, найти слабые места. Главное — не дать опустить руки тренеру и ребятам. Наоборот, надо их в этой ситуации всячески поддержать. И поворачивал все таким образом, что после такого поражения «Динамо» следует уделить еще больше внимания. Естественно, когда первый руководитель делает подобные жесты, челядь со своей стороны тоже оказывает команде знаки повышенного внимания...

В самом конце нашей встречи я задал Продану, пожалуй, больше всего интересовавший меня вопрос:

— А как, интересно, Щербицкий относился к личности Лобановского?

— К Лобановскому у Владимира Васильевича было отношение, я бы сказал, тоже профессиональное. Как и к футболу в целом. Помню, что на Лобановского из-за его сложного характера, подчас упрямства и негибкости как личности, как тренера киевского «Динамо», неоднократно жаловались кураторы команды,— рассказывал Константин Константинович. «С ним работать невозможно», «Надо найти нормального, коммуникабельного»,— говорили Щербицкому. Одним словом, им хотелось найти такого-сякого, чтобы сидел, раскрыв рот слушал и выполнял их указания. На сей счет Владимир Васильевич тоже говорил: «Хорошо, вы поищите, может быть, найдете лучшего. Но я считаю, что мы ценить должны не по тому, приятен он вам или неприятен, а давать оценку работе по результатам. Каковы результаты! Лобановский в футболе личность действительно яркая!» Так что Владимир Васильевич всячески нивелировал негативные отношения и к футболу, и к киевскому «Динамо», и к Лобановскому. Будь то в ЦК или на уровне города, да, впрочем, и на всех других уровнях В. В. Лобановского защищал. И слава Богу. Потому что время подтвердило правоту Щербицкого.

В. В. Щербицкий умер 16 февраля 1990 года. Вот как В.Врублевский описал его проводы в последний путь:

На похороны Щербицкого пришли многие. Люди, стоящие в длинной очереди, не успели попрощаться в отведенное время. Но были и такие, кто, проработав вместе с В. В. многие годы, вовсе не явился: те нос держали по ветру.

Когда похоронная процессия выехала на Крещатик, вдоль центральной магистрали плотными шеренгами стояли люди. Стояли молча, отдавая последнюю дань человеку, олицетворявшему целую эпоху в жизни Украины.

В небо внезапно взмыли стаи голубей, выпущенные из чьих-то добрых рук (голубятники Киева знали об увлечении В. В.). Похоронный кортеж на мгновение замер на перекрестке...

А голуби поднимались все выше, выше и как бы таяли в зимнем небе.

Однако вернемся на пресс-конференцию Лобановского, вызвавшую, напомню, огромный интерес. Впрочем, могло ли быть иначе? Ведь известный во всем футбольном мире тренер, добившийся самых громких побед в советские времена, обошедший по всем рейтингам и опросам всех своих коллег на 1/6 части суши в бывшем Советском Союзе, вновь на посту главного тренера родного клуба! Да, за годы работы за рубежом он изменился. Несколько прибавил в весе, от былой шевелюры не так уж много осталось, а вот седины стало больше. В общении с журналистами он стал мягче и терпеливее. На все вопросы отвечал довольно обстоятельно, терпеливо разъясняя какие-то сугубо профессиональные футбольные тонкости. Словно бы поставил перед собой цель повысить профессиональный уровень тех, кто пишет о футболе.

В одном из ответов он подчеркнул, что не может быть коллективной ответственности тренеров:

— ...Прочел в одной из газет и считаю, что это не совсем правильная постановка вопроса,— сказал Лобановский. Ведь помощники помогают и выполняют те задания, которые им дает главный тренер. Значит, кто несет ответственность? Главный тренер! Коллективная ответственность — это безответственность. Такова моя точка зрения.

Молодой, на мой взгляд очень талантливый журналист Дмитрий Гордон, главный редактор газеты «Бульвар», на пресс-конференцию опоздал. Задал несколько вопросов. В одном из них, в частности, спросил:

— Не секрет, что в семидесятые-восьмидесятые годы, я говорю это в хорошем смысле слова, за вами был Щербицкий,— сказал Гордон. Это было здорово и для Киева, и для футбола, и для вас. Есть ли у вас сейчас такая спина, за которой вы чувствовали бы себя как за каменной стеной?

В зале зашумели, послышался ехидный смешок. А что же сам Лобановский?

— Я так понимаю, что вы немножко опоздали,— спокойно сказал он. В самом начале пресс-конференции я в какой-то степени уже затронул этот вопрос...

И Лобановский спокойно повторил то, что уже говорил о временах В. В. Щербицкого. И даже привлек в «свидетели» бывшего председателя спорткомитета Украины:

— Вот здесь присутствует Михаил Макарович Бака (бывший председатель украинского совета «Динамо», а затем — госкомспорта Украины, фактически министр спорта, при котором украинский футбол добился самых выдающихся успехов.— Д. А.),— Лобановский кивнул в его сторону. Да, старались делать все, что можно было. А что было можно? Можно было, повторяю, дать квартиру и машину. Больше ничего нельзя было.

Он фактически вкратце повторил для одного журналиста то, что уже слышали все остальные. Но после этого добавил и кое-что новенькое:

— Ну а если сравнить те времена с нынешними? — Лобановский выдержал небольшую паузу. Вы же понимаете, что изменилась система. Уже живем в совершенно другом государстве, где никто ничего не запрещает. Если есть возможности. И я считаю, что клуб «Динамо», Киев и его руководители делают все, чтобы игроки не думали о каких-то житейских проблемах, а только о футболе. Им созданы абсолютно все условия! Для того, чтобы они были не ремесленниками, а творческими людьми, которые бы пытались расти вместе с командой и каждый в отдельности.

Сравнивая нынешнее состояние футбольных дел на Украине и в России, Лобановский отдал предпочтение российскому футболу. «Там значительно больше вкладывают в футбол,— сказал он. Поэтому более трехсот представителей украинского футбола играют сейчас в России. Более трехсот! Это же не зря?!» Поэтому динамовцы даже не ставили перед собой задачу кого-то приглашать в команду. «Практически сегодня это невозможно»,— констатировал Лобановский.

...С огромным интересом, как никогда прежде, наблюдал я за тренировками киевского «Динамо»-1997. Уже во главе с Валерием Лобановский. Глядя на молодых, малоизвестных в широком футбольном мире парней, невольно вспоминал тяжкий, изнурительный труд динамовской команды-звезды шестидесятых годов под руководством знаменитого «деда» — легендарного Виктора Александровича Маслова. На всю жизнь врезались в память слова, сказанные им однажды в сердцах, когда кто-то пожурил футболистов, проводивших учебно-тренировочные сборы только на «курортах». После одной из тренировок на раскисшем, превращенном в сплошное грязное месиво футбольном поле стадиона в Гаграх Виктор Александрович словно сквозь зубы процедил своим зычным, хрипловатым голосом:

— Поглядели бы они, какой это курорт для наших ребят. Как балерины у станка: раз-два, раз-два... Только и успевают переодеваться...

Вспоминались тренировки и киевской команды звезд-1974, когда даже иные из крепких ребят валились от «смертельной усталости», втихомолку проклиная Лобановского за то, что ставит на них «свои опыты». Всплывали в памяти эпизоды подготовки к сезону «Динамо»-1986, после иных ярких матчей которого в европейской футбольной прессе писали, что «это был футбол XXI века!». Но поначалу кое-кто из той плеяды футболистов, ставших впоследствии подлинными звездами европейской футбольной арены, тоже не раз ворчали. Бывало, выполняя программу «через не могу», они, точь-в-точь повторяя своих знаменитых предшественников, нередко поминали Лобановского «не злым, тихим словом».

А что же это «племя младое, незнакомое»? Как оно приняло своего тренера-легенду и его программу? Быть может, во мне говорят эмоции, но порой, наблюдая за тренировочными буднями молодого динамовского состава-97, я просто поражался. Многое фиксировала моя видеокамера. Иногда трижды в день. Утром, в зале аэробики, когда под руководством симпатичных девушек-инструкторов из команды ветерана украинского спорта Семена Генриховича Уманского, динамовцы под ритмы рок-н-ролла лихо выполняли специально разработанные для них комплексы упражнений, через объектив видеокамеры — крупным планом! — я вглядывался в лица парней. Какие прекрасные лица, какая одержимость и жажда к работе!

После короткого перерыва, уже на промерзших дорожках стадиона «Динамо»,— целая серия отрезков по 800,400, 200 и 100 метров. И это в мороз под двадцать градусов! Пальцы коченели, опасался даже за свою нежную японскую видеотехнику. Выдержит ли? А им хоть бы что. Парни вновь и вновь лихо стартовали, соревнуясь между собой под стать заправским средневикам или спринтерам.

К вечеру того же дня, в специализированном гимнастическом зале СКА, тщательно размявшись под руководством тренеров-гимнастов, динамовцы, опекаемые уже своими наставниками, выполняли короткие, но динамичные порции специальных упражнений на так называемых «станциях». И здесь, как и утром в зале аэробики, на лицах ребят мне виделись одержимость и страсть. Один из молодых киевлян, словно бы уловив мое настроение, улыбаясь сказал: «Боевые будни — праздники для нас!» Надо же, я вспомнил, что точно так шутили динамовские звезды и в золотые футбольные времена шестидесятых, семидесятых и восьмидесятых годов...

Порой во время тренировок я снимал крупным планом глаза Лобановского. По их выражению словно бы пытался понять, о чем он думает, глядя на своих новых подопечных. Ведь многих из них и на свете-то не было, когда его команда первой привезла в тогдашнюю Страну Советов один из престижнейших призов футбольной Европы — Кубок обладателей кубков! Конечно, в связи с его возвращением, многие были в ожидании чуда. Но сам он довольно четко понимал создавшуюся ситуацию.

— Когда я принял предложение снова возглавить команду «Динамо», Киев, предвидел трудности,— сказал мне Лобановский. Хотим мы того или нет, а с моим приходом связывают большие надежды. Быть может, где-то присутствует даже слепая вера: придет Лобановский, и все встанет на новый уровень. Вера есть. Но это — и дополнительные сложности, которые придется преодолевать. Я ведь не волшебник, я только учусь,— Валерий Васильевич улыбнулся. О чем-то задумался. И продолжал: Сверхъестественных рывков быть не может. Должен идти нормальный процесс, который позволит подняться на новый уровень. Какое время для этого потребуется? Не знаю. Главное, чтобы ребята побыстрее адаптировались к новым требованиям, которые к ним предъявляются...

Как же проходил этот самый процесс адаптации?

— О нагрузках Лобановского ходили легенды, что люди у него чуть ли не с ума сходили,— говорил мне 23-летний динамовец Дмитрий Михайленко. Я ожидал, конечно, увеличения нагрузок, но понимал, что все будет зависеть от тебя самого — как ты их перенесешь, как будешь выполнять те задачи, которые перед тобой ставят. Но было огромное желание работать, доказать всем болельщикам, но прежде всего себе самому, что ты чего-то стоишь. И когда Валерий Васильевич пришел, с самого начала было тяжело — мы не привыкли к таким нагрузкам. Правда, я бы не сказал, что они были намного выше, чем при Сабо или Онищенко, но все-таки чуть повыше. Но ничего страшного, недели через две-три втянулись. И все пошло хорошо. Работать стало очень интересно. Конечно, с приходом Лобановского у нас что-то изменилось...

— Что же именно?

— Прежде всего, в команде спокойная обстановка. Никто на тебя не кричит, не давит на психику, позволяет раскрыться.

А вот первые впечатления вратаря Александра Шовковского:

— Для меня Валерий Васильевич всегда оставался человеком загадочным и непонятным, как все его преподносили. Честно говоря, я побаивался его прихода. Был наслышан о том, как он всех держал в ежовых рукавицах, и я где-то боялся, что сникну. А сейчас просто не нахожу слов. Атмосфера в команде изменилась. Многие ребята стали лучше относиться к делу. Более ответственно!

Капитан «Динамо»-1997 Юрий Калитвинцев постарше многих своих товарищей по команде. Он родился в 1968 году.

— Когда я узнал, что в команду возвращается Лобановский, лично для меня это было какое-то потрясение, что-то несбыточное,— вспоминал Калитвинцев. Я даже не мог себе представить, что такое возможно. Мне ведь пришлось испытать силу его команды на поле. Я тогда играл в Волгограде, и мы встречались с киевлянами — с тем самым знаменитым составом 1986 года. Я тогда почувствовал на себе, что такое «Динамо», Киев с Лобановским! Честно говоря, многие не верили, что он может сюда вернуться. И я не верил.

Интрига финала Кубка чемпионов Содружества-97 была заложена уже в самих именах соперников. «Динамо», Киев — «Спартак», Москва! Задолго до начала решающего поединка в московском манеже ЦСКА аншлаг. Зрители заполнили балконы, проходы, лестничные ступеньки. Первый тайм закрутил интригу еще больше. На 26-й минуте Егор Титов, к слову, признанный на турнире лучшим форвардом, в своем амплуа, в падении головой отправил мяч в ближний угол динамовских ворот. На перерыв команды ушли при счете 1:0 в пользу «Спартака».

Чуть забегая вперед, скажу, что на пресс-конференции Лобановскому задали вопрос:

— Уходя на перерыв, ваша команда проигрывала в счете, но создалось такое впечатление, что во втором тайме рисунок игры динамовцев не поменялся. Неужели вы были довольны действиями своей команды, когда она проигрывала, или все-таки внесли какие-то коррективы?

— Нет, никаких корректив, никаких изменений не было внесено,— спокойно сказал Лобановский. На игру выбирается какая-то определенная тактика. И от того, выигрывает команда или проигрывает, реагировать на это мгновенно нельзя. Наоборот, сказано было, чтобы продолжали играть так, как играли, и делать то, что делали. Но меньше ошибаться...

Действительно, все познается в сравнении. И острее всего с приходом Лобановского различные перемены ощущали сами игроки. Дмитрий Михаиленко рассказал мне:

— В перерывах при Йожефе Йожефовиче Сабо мы заходили в раздевалку. Потом забегал тренер, и начиналось выяснение отношений — кто как играл за эти 45 минут. Стоял крик, шум, и обстановка была очень нервозной. При Валерии Васильевиче все спокойно. Минут пять сидим и спокойно пьем чай. Потом он поправляет двумя-тремя словами, указывает на ошибки игроков. Затем опять тишина. То есть можно сосредоточиться на игре, не выплескивая эмоций, ни с кем не споря, спокойно подумать, в чем ты прав, а где-то, может быть, надо и прибавить. В Лобановском чувствуются спокойствие и уверенность.

— А интересно, это состояние как-то передается игрокам?

— Мне передается. Ведь на поле главное быть самим собой, не паниковать, иметь холодную голову в любых ситуациях. Если тренер нагнетает ситуацию, сам нервничает, нервозность эта переходит на футболистов. Потом очень тяжело совладать с собой. А когда тренер спокоен, он и ребят заряжает какой-то положительной энергией, они играют уверенней и спокойней.

...Во втором тайме были фрагменты, когда преимущество киевлян выглядело подавляющим, но счет еще за десять минут до конца был ничейным — 2:2 (у динамовцев голы забили Белькевич и Шевченко, у спартаковцев — Тихонов). Развязка наступила на 85-й минуте. Великолепный навес в штрафную Олега Лужного, и Андрей Шевченко в высоком прыжке головой точно бьет в нижний угол ворот. Голкипер спартаковцев Руслан Нигматулин достал мяч, отбил, но... прямо на ногу одному из главных героев матча Валентину Белькевичу. Удар, гол! Победа киевского «Динамо» — 3:2.

На заключительной пресс-конференции в пресс-центре яблоку негде было упасть: московская пишущая, снимающая, говорящая в эфир о футболе братия соскучилась по Лобановскому! И хотя за столом сидели главные тренеры обеих команд-финалистов, почти все вопросы адресовались киевлянину. В ходе пресс-конференции ее ведущий, видимо решив как-то исправить ситуацию, сказал: «Хочу напомнить, что пресс-конференция не только Валерия Васильевича, но и Олега Ивановича». А явно поскучневший главный тренер «Спартака» Романцев добавил: «И, насколько я понимаю, пресс-конференция по матчу?!» Его реплика была не случайной. Разговор в пресс-центре оказался, пожалуй, не менее интересным, чем сам матч, и вышел далеко за рамки финальной игры. Порой обстоятельные ответы Лобановского на вопросы журналистов напоминали популярную лекцию о современном футболе. Правда, финальной игры он тоже коснулся. Сказал, что она приятно смотрелась, получилась быстрой, в ней было достаточно атлетизма. Хотя, с точки зрения Лобановского, в январе рановато показывать быстрый футбол. Главный тренер «Динамо» подчеркнул, что он, видимо как и Олег Романцев, не настраивал игроков на победу любой ценой. Сказал динамовцам, чтобы они не пытались на поле вести себя не по-джентльменски, ибо играют с хорошей командой, которая всегда конкурировала с киевским «Динамо».

Но я не помню, чтобы у нас когда-либо были какие-то эксцессы, а игра, как пишут некоторые журналисты, переходила в политику,— сказал Лобановский. Не было этого со стороны «Динамо», Киев. Это точно! Может быть, со стороны «Спартака»? Я такого не припомню. В 1975 году мы выиграли в Москве у «Спартака» — 1:0. После игры встретились в федерации с Николаем Петровичем Старостиным, ныне уже покойным. Он подошел ко мне, обнял и говорит: «Есть английская поговорка: „Если ты не смог победить соперника, обними его" — это наш принцип». Я сказал: «Полностью вас поддерживаю, Николай Петрович!»

— Ваш идеал игрока — это футболист, который строго выполняет указания тренера или же все-таки стремится проявить свою индивидуальность, показать красивый футбол? — спросили Лобановского.

— Красота футбола — это для меня абсолютно непонятная вещь,— спокойно начал он. Одним нравится одно, другим — другое. Люди ведь по-разному ходят на футбол. Одни — на отдельных игроков, другие — на команду в целом. Одним нравится атлетически подготовленная команда, другим — больше комбинационная. Футбол настолько разнообразен, что думать о красоте в общем-то и нет никакого смысла. Но главное — иметь свою игру, свое лицо. А тактические принципы, конечно же, должны присутствовать в любой команде. Есть коллективные принципы организации игры, и есть индивидуальные требования к игрокам, которые должны обязательно выполнять поставленные задачи. Какой это будет футбол? Красивый, зрелищный? — Лобановский выдержал небольшую паузу. Я не знаю. Ведь это же коллективный вид спорта, где ставится задача: побеждать соперника! Красота — это проявление в коллективных действиях себя как личности.

На этой московской встрече с журналистами Лобановский оставался самим собой — высочайшего класса профессионалом, терпеливо пытающимся поднять аудиторию до своего уровня понимания предмета. Импонировала и позиция Лобановского по отношению к родному клубу, к своим коллегам. Когда прозвучал вопрос: «Сохранилась ли за время вашего отсутствия в киевском „Динамо" преемственность?» — мне показалось, что ответ Валерия Васильевича был не без особого удовольствия.

— Естественно сохранилась! — воскликнул Лобановский. И когда мне говорят, что вы пришли и начинаете с нуля, я отвечаю: «Как это с нуля? А до меня, что, там никто не работал?! А разве до меня там работали люди, которые отстали от современного футбола?»! В киевском «Динамо» преемственность была, есть... Вот будет ли она? Я не знаю. Но она есть.

Лобановский не зря сомневался: будет ли? Футбол социален. И главный тренер киевского «Динамо», вернувшийся после долгой разлуки на родину, видел (с его-то аналитическим складом ума!), не мог не видеть всего того, что происходило в стране. Почти все, что было в прошлом, отбрасывалось, разрушалось, охаивалось. А как, разорвав традиции, можно существовать?

...На фоне всех политических, экономических и социальных потрясений Украины родной клуб Лобановского оставался чуть ли не единственным островком благоденствия в безбрежном море несчастий и бед. Не потому ли, что, кроме прочих факторов, руководители динамовского коллектива с почтением относились к истории, традициям и преемственности?