Глава 9. Путь в свою команду

В среде болельщиков об успехах динамовцев столицы Украины кое-кто рассуждал примерно так. Что же тут удивительного, что киевляне при Лобановском семь раз брали «золото»! Чемпионат Советского Союза — это марафонское состязание. И коль скоро в стране, если подойти по международным меркам, нет по-настоящему высококлассных команд (разве что за исключением тбилисского «Динамо» образца 1981 года), то чемпионат СССР, как правило, выигрывают те клубы, у которых больше хороших игроков, длиннее скамейка запасных. Длиннее же скамейки, чем у киевского «Динамо» семидесятых—восьмидесятых годов, никогда не было (и, наверное, никогда не будет) ни у одной другой команды в мире — это ведь сборная Украины! И говорившие это обычно перечисляли десятки фамилий игроков из других украинских команд, «ограбленных» Лобановским.

Главного тренера киевского «Динамо» (особенно в те годы, когда он возглавлял и сборную страны) не раз обвиняли в «переманивании» не только иные спортивные функционеры, но и многие журналисты и телекомментаторы.

Вспомните, к примеру, нашумевшую в начале сезона 1989 года историю перехода в киевское «Динамо» молодого форварда ленинградского «Зенита» Олега Саленко. Напомню, что за этот переход киевский футбольный клуб уплатил ленинградскому 37 тысяч рублей. На мой взгляд, в советском футболе это был первый шажок к подлинному профессионализму, хотя бы в вопросе переходов. Но многие журналисты и телекомментаторы (вероятно, в силу инерции мышления и сложившихся «отечественных традиций») подавали и этот факт не иначе как очередной «грабеж» или «переманивание».

Что тут сказать? Прежде всего, думаю, уместно привести слова самого Лобановского из его книги «Бесконечный матч».

Переманивание,— пишет он. Странное слово, когда речь идет о взрослых людях, которые только тогда «переманиваются», когда хотят этого. Переходы игроков — естественный и крайне нужный футболу процесс. Вспомним, как в первостатейных московских клубах расцвели дарования Аликпера Мамедова, Юрия Кузнецова, Никиты Симоняна, Анзора Кавазашвили... Футбол только выиграл от того, что Андрей Зазроев из команды Перми перешел в киевское «Динамо», а Виктор Колотов переехал в Киев из Казани. Футбол кое-что потерял от того, что Эдгар Тесс из душанбинского «Памира» перешел в московский «Спартак» чуть позже, чем нужно было, а Виктор Колядко явно засиделся в грозненском «Тереке». И, наверное, совсем было бы нелепо, если бы Ринат Дасаев до сих пор оставался в Астрахани.

Признаюсь, что в свое время я вел скрупулезный подсчет приглашенных в киевское «Динамо» игроков из других клубов республики. Получалось, что только за первые семь лет работы Лобановского на поле в основном составе киевского «Динамо» выходили, а потом оставались в команде либо, спустя какое-то время, отчислялись 45 футболистов из различных команд-мастеров Украины. Мне тогда казалось, что это подлинное футбольное богатство, которым в Киеве не всегда умело могли распорядиться, отчего страдал наш футбол и его зритель. Тем более что за периоды работы в том же «Динамо» В. А. Маслова или А. А. Севидова сравнительные цифры подобных переходов были значительно ниже. А тут — 45! Однажды назвал эту цифру Олегу Базилевичу, который вместе с Лобановским и начинал этот «грабеж». И услышал от него:

— Вполне возможно, что столько. Мы не подсчитывали. Но ведь именно так и ставилась задача, а я в этом тоже принимал участие. Согласись, что не может быть в одной республике пять-шесть команд-лидеров! Злопыхатели пусть' себе говорят и подсчитывают что угодно. Они не могут понять, что идет постоянный поиск лучших вариантов и максимально используются резервы и возможности всей Украины. Не надо бояться никаких цифр «отсева». В вопросах селекции это и есть объективный подход.

После этой беседы с Базилевичем сделал для себя вывод, что, вероятно, все зависит от того, на какие позиции встать в подобных вопросах. Лев Филатов, например, еще в 1978 году в одном из своих футбольных обозрений, опубликованных в «Огоньке», писал:

И если в киевском «Динамо» давно уже пришли к выводу, что суперклуб (а там, пусть и неофициально, но считают себя именно таким клубом) должен иметь игроков, которым полагается пройти мелкое взыскательное сито, должен привлекать в свои ряды талантливых юниоров, то это лишний признак работы с размахом, с заделом.

На извечные восклицания критиков в адрес киевского «Динамо» в годы его триумфа: «Что удивительного, что они первые, когда у них игроков на два состава и их дубль способен выступать в высшей лиге и последнего места не занял бы!» — Филатов метко отвечал: «...это опять-таки звучит укором не киевлянам, а остальным клубам, хронически страдающим от недоукомплектованности».

В интервью для «Комсомольской правды» осенью 1985 года Лобановскому был задан вопрос:

— Затронем тему, для вас не из приятных. Болельщики (естественно, не ваши) пишут в редакцию: киевское «Динамо» — по существу, сборная Украины, кого хотят, того и берут. Согласны с утверждением, или, точнее, обвинением?

— Думаю, вопрос поставлен не совсем верно,— ответил Лобановский.

— Но такая проблема существует,— настаивали журналисты. Правда, касается она не одного киевского «Динамо».

— Мы не занимаемся заманиванием и переманиванием,— продолжал Лобановский. Для нас главное, первичное — идея, направление, образ игрового мышления, которых мы придерживаемся и которые мы воплощаем на поле. Да, «Динамо» интересуют футболисты, разделяющие наши взгляды. Новички улучшают игру клуба и повышают свой класс. Скажем, Яремчук в состоянии помочь нам и вырасти при упорной работе над собой в мастера. Он нужен клубу точно так же, как наш клуб нужен этому парню. Вспомним московские команды. И они совершенствуются не только благодаря улучшению игры, но и за счет подбора игроков. Забыть о необходимости комплектования? А можно ли тогда добиться успеха в европейских кубках?

А действительно, как советской футбольной команде, выходя на международную арену, на равных противостоять таким грандам европейского футбола, как мадридский «Реал», «Барселона», «Ливерпуль», «Ювентус», «Бавария», «Порто» или им подобным — богатейшим клубам, способным за баснословные суммы скупать футбольных звезд со всего мира?

Но вот что интересно. Всякого рода критики киевского «Динамо» никогда не изучали, так сказать, обратной стороны селекции киевлян. Не интересовались, к примеру, сколько игроков, прошедших сквозь «мелкое взыскательное сито» и поигравших в дублирующем либо в основном составе киевского «Динамо», но не подошедших клубу, выступают в других командах? Когда я однажды задал такой вопрос людям из «кабинета Лобановского», то ответа на него сразу не получил: «Никогда не подсчитывали!» По моей просьбе подсчитали. И оказалось, к примеру, что в основных составах команд-мастеров только в сезоне 1987 года играли 35 футболистов, выходивших в свое время на поле в футболках киевского «Динамо» (причем 16 из них в сезоне-87 играли в клубах высшей и первой лиг).

С годами в киевском «Динамо» принципы подбора игроков менялись.

— Начиная с конца семидесятых годов мы начали вести целенаправленный поиск и привлекать в команду перспективных футболистов, но совсем еще юных,— говорил мне Лобановский. Именно в таком возрасте пришли к нам, например, Бессонов, Балтача, Хапсалис, Журавлев, которые проходили подготовку в дубле не менее трех лет! Вася Рац обижался, что «пересидел» в дублирующем составе. Но с ним терпеливо работали и говорили: «Будешь играть!»

Как же попадали в поле зрения киевских селекционеров игроки? По каким признакам их подбирали? Однажды на эту тему подробно беседовал с одним из представителей «кабинета Лобановского» — мастером спорта Анатолием Андреевичем Сучковым, который с 1974 года кропотливо занимался в киевском «Динамо» этими вопросами.

Киевские болельщики со стажем наверняка помнят левого защитника Толю Сучкова. Светловолосый худощавый паренек с аккуратным коротко подстриженным чубчиком играл не очень-то броско, но зато всегда надежно и добротно. В 1961 году в числе 14 динамовцев Киева, впервые в истории своего клуба получавших золотые медали чемпионов Советского Союза, был и Анатолий Сучков. Примечательно, что на групповом снимке «Динамо»-61 он рядом с Валерием Лобановским...

— Анатолий Андреевич, по каким признакам вы отбираете кандидатов в команду?

— Один из главных — скорость,— говорит Сучков. Изучаем также его технику, диапазон действий, игровое мышление. Бывает ведь так: игрок, к примеру, быстрый, но малотехничный. А без техники в футболе свою скорость не проявишь.

— А как вы узнаете, кого именно надо «посмотреть»?

— Благодаря информации. У нас деловые контакты с тренерами юношеских, молодежных сборных республики и страны, с наставниками школ-интернатов. Много перекрестной информации: звонят нам, звоним мы.

— Много приходится ездить?

— В среднем шесть-семь командировок в месяц.

— А бывает так, что приезжаете смотреть одного, а открываете для себя совсем другого — не того, которого вам рекомендовали?

— Случалось и такое. Смотрел, к примеру, матч юношеского первенства Украины, в котором наши динамовцы играли с командой харьковской школы-интерната. Мне рекомендовали присмотреться к одному нападающему. После матча тренер спрашивает: «Ну как, понравился?» «Нет,— отвечаю. Однако у тебя такой худой и длинный, еле двигался, но, по-моему, у него что-то есть». И взял его на заметку. А через год снова харьковчане приехали в Киев. Спрашиваю тренера: «У тебя тот худенький играет?» «Играет,— отвечает. Но он немного приболел». Значит, решаю для себя, увижу паренька в новом качестве, когда надо и с соперником побороться, и себя превозмочь. Понравился. Было ему семнадцать. После игры переговорил с ним и его тренером. Условились, что после окончания интерната он в конце сезона приедет к нам. Парень сразу согласился. Это был Сергей Балтача.

— Но это, вероятно, единичный случай?

— Нет. Смотрел и в кировоградской «Звезде» одного, а понравился другой — шустренький и смугленький, как цыганенок. Стали его наблюдать и пригласили к себе в тот период, когда его имя не было широко известно даже во второй лиге. Сейчас этого футболиста хорошо знают — Вадим Евтушенко. Точно так же случилось, когда приезжал я в Чернигов, где просматривал рекомендованного нам футболиста из «Десны», но «открыл» совсем другого парня — Олега Кузнецова.

— Анатолий Андреевич, позвольте вопрос, так сказать, не футбольного плана. Юные малоизвестные футболисты, которых вы просматривали, а затем привозили (в семидесятых — начале восьмидесятых годов) в Киев, стали популярными футбольными личностями. Нынче — это респектабельные молодые люди, заслуженные мастера спорта, фотографии которых мелькают на страницах нашей и европейской прессы. В футбольном мире знают, что динамовцам, в общем-то, живется неплохо. И слава богу, что это так: все это они заслужили честным и тяжелейшим (порой с риском для здоровья) трудом. Но вот что интересно: когда вы впервые ведете разговор о переезде молодого игрока в Киев...

— То никаких сверхобещаний ему не даем,— поняв, к чему я веду, сказал Сучков. Ни ему, ни его родителям. Было бы с нашей стороны даже неэтично выдавать какие-то авансы, не зная, что этого игрока и нас ждет впереди. Просто говорим парню: «Сам понимаешь, „Динамо" (Киев)! Все это зависит только от тебя самого. Будешь трудиться, попадёшь в основной состав, значит, решишь многие свои проблемы».

— Думаю, для каждого из заслуженных мастеров 70—80-х годов киевское «Динамо» стало той единственной командой, вне которой он себя вроде бы и не мыслил. А интересно, сколько — разумеется в среднем — длился у них путь в эту «свою» команду?

— Здесь даже что-то среднее трудно вывести,— ответил Сучков. Только одно могу сказать с уверенностью: легкого пути не было ни у одного из них.

— Ну, а самый долгий и трудный у кого?

— Пожалуй, у Васи Раца.

В марте 1986 года в постоянной рубрике «Разговор у кромки поля» газеты «Советский спорт» с интересом прочел публикацию журналиста Г. Борисова о Василии Раце. Сделал оттуда выписку понравившегося фрагмента:

Закарпатье. Железнодорожный вокзал в Виноградове. Раннее утро. К перрону подкатывает поезд из Львова. Из вагона выпрыгивает невысокого роста парнишка с тяжелой спортивной сумкой через плечо. Не оглядываясь по сторонам, вприпрыжку бежит через пути к темнеющей вдали лесопосадке.

— Эй, хлопчик! — кричит дежурный. Ты куда?

— Как куда? До дому, в Фанчиково!

— Вот чудак, так через час же туда дизель пойдет.

— Да сдался мне этот дизель, я на своих двоих быстрее до дома доберусь! Подумаешь, семь километров!

Этот эпизод хорошо проецируется на редкую выносливость и поразительную работоспособность Раца, хотя по виду он среди своих партнеров по команде, что называется, не атлет.

— Мне кажется, что с самого детства был моторным,— рассказывал о себе Василий Рац. На месте не любил сидеть. Пусть не покажется это нескромным, но признаюсь, что ни в одной из команд, где я выступал, никому еще ни разу не проиграл в традиционном трехкилометровом кроссе.

— Взглянешь на Васю, и кажется, что уставать в игре он должен больше нас всех,— рассказывал о Раце капитан команды Анатолий Демьяненко,— а он словно бы неутомим. И удар у него такой, что даже самые опытные вратари теряются. Передачи же под завершающий удар — как на блюдечке мяч подает. Я играл «под ним» и, уходя в атаку, был спокоен, взаимозаменяемость у нас отличная! И чувство ответственности у Василия совершенное — из последних сил, но добежит, закроет зону прорыва.

Начиная с 1986 года в самых лестных тонах высказывались о Раце не только наши, но и зарубежные журналисты и специалисты. Однако вернемся мысленно на много лет назад в Закарпатье — край, где очень любят футбол. И не просто в Закарпатье, а в село Фанчиково, где 25 марта 1961 года в семье Марии Адальбертовны и Карла Александровича Рацев родился первенец, которого назвали Василием. Фанчиково — село довольно большое: 500 дворов, до двух тысяч жителей. Есть своя школа-десятилетка. Но что, пожалуй, сыграло особую роль в будущей судьбе Васи Раца — здесь есть свой хороший стадион, который рядом, ну буквально в пяти минутах ходьбы от дома. И мама всегда знала, где искать своего Васятку: он стал играть в футбол раньше, чем научился читать и писать. Не изменил своей привязанности и во время учебы в школе («После уроков, бывало, сумку бросишь, перекусишь и — на стадион. Гоняем мяч до самой темноты!»). Но согласитесь, что это был еще не «тот» футбол.

По-серьезному увлекся, когда был в четвертом классе,— рассказывал Рац. Поступил в ДЮСШ в Виноградове, и моим первым тренером стал Павел Иванович Пребуш. Во время тренировок и двусторонних игр старался точно выполнять все его указания. Играл на левом краю и, бывало, забивал по два-три гола за матч. Ребята меня даже поддразнивали: «Це наш Блохин!» В восьмом классе прочел в газете объявление об очередном наборе во львовскую спортивную школу-интернат. Приехал, а там на два места чуть ли не до полусотни претендентов. Думал уже поворачивать домой, но остался. Сдал все испытания и оказался одним из двух счастливчиков. Окончил интернат, и мой тренер Валентин Иванович Борейко посоветовал идти в команду «Карпаты». Играл в дубле. Если выходил в основном составе, то минут на десять — пятнадцать. На замену. У львовян в восьмидесятом году играла очень сильная линия полузащиты: Баль, Суслопаров, Думанский, Броварский, Дубровный... Куда мне, совсем еще юнцу, было тягаться с ними! В это время и получил письмо от своего давнего друга, который играл в винницкой «Ниве». Он приглашал приехать. А тренеры «Карпат» не возражали. Сказали: «Поезжай. Тебе у нас в основной состав не пробиться». Попал в Винницу к тренеру Ивану Ивановичу Терлецкому, который сыграл в моей жизни особенно важную роль. Он меня, можно сказать, лелеял, доверял мне и постоянно ставил в основной состав. Хотя, признаюсь, игра у меня не всегда получалась. А когда меня стали приглашать команды рангом выше «Нивы», Иван Иванович удержал от соблазна. «Нет,— всякий раз слышал я от него. Твоя команда тебя еще не пригласила». Я даже не помышлял о киевском «Динамо», но в разгар сезона 1981 года оказался именно в этой команде.

Рассказывая о себе, Василий не раз подчеркивал, что ему очень везло на хороших тренеров: каждый из них внимательно относился к простому пареньку, не отмеченному в футболе печатью особого таланта, но очень трудолюбивому. Все это верно. Но, думаю, Васе еще больше повезло (если позволительно здесь употреблять это слово) с родителями. Однажды его слова о них вызвали у меня умиление.

— А знаете,— сказал тогда Василий Рац, уже заслуженный мастер спорта, хорошо известный всей футбольной Европе игрок,— я ведь своими успехами в большом спорте во многом обязан родителям. И отец, и мама всегда во всем, что касалось футбола, шли мне навстречу. Они меня, наверное, очень хорошо понимали. Теперь, должно быть, гордятся тем, что их сын играет в такой команде.

И мне после этих слов очень захотелось познакомиться с кем-либо из его родителей. А в августе восемьдесят седьмого года такой случай представился: в Киев, в гости к сыну («Заготовить ему на зиму огурчиков с чесночком, в уксусе — по-закарпатски»), приехала его мама — Мария Адальбертовна. Мы пообщались, и передо мной словно бы заново пролег весь его трудный путь в «свою» команду: от закарпатского села Фанчиково — до киевского «Динамо». Слушал ее и порой ловил себя на волнующей мысли: до чего же прекрасна эта душевная, простая сельская женщина, жена рядового шофера Виноградовского межколхоздорстроя, без малого тридцать лет просидевшего за баранкой своего ЗИЛа. Сама всю жизнь проработала за учетным столом в сельсовете. От ее простых слов и искренних рассуждений веяло мудростью народной педагогики.

— Вася в детстве был очень худеньким мальчиком,— рассказывала Мария Адальбертовна. У меня даже душа за него болела, когда стал ходить пешком — туда и назад! — на тренировки в Виноградове. Бывало, пыталась его не пускать: учиться же надо, а он только и знает, что футбол да футбол. Но тут за Васю и дед вступился — мой отец Адальберт Юльевич, который внука очень любил и во всем поддерживал. И чуяло мое сердце, что не имею я права мешать сыну.

— Беспокойство матери нетрудно понять,— сказал я. И это притом, что он жил еще дома! А как, интересно, вы с мужем решились отпустить пятнадцатилетнего Васю — одного! — на учебу во Львов?

— Очень, конечно, нервничала, переживала,— вздыхает Васина мама. Но старалась не подавать виду, чтобы не надрывать ему душу. Жаль было его до слез. Никогда ведь один не уезжал из дому. А тут — во Львов, в интернат. Но что было делать, если сын сам выбрал себе такую дорогу в жизни? Пусть уже по ней, думаю, идет.

А теперь, прервав рассказ матери, перенесемся в Винницу, куда для того, чтобы увидеть Раца в игре, специально из Киева приехал Сучков.

— Почему я поехал смотреть Раца? — повторяет мой вопрос Анатолий Андреевич. Нам о нем рассказывал Иван Иванович Терлецкий, который опекал Васю словно отец родной. Он-то и пригласил нас его посмотреть. Говорил, что парень неплохой и может нам подойти.

— И каким же вы его увидели?

— Смотрел его летом. Увидел немножко монотонным и однообразным. Несколько прямолинейным и ограниченным в своих действиях. Задатки, конечно, были у парня хорошие, но их еще надо было развивать. «Многое зависит от тебя,— сказал я Василию после игры. Думай, играй, а главное — постарайся расширить свой диапазон действий на поле».

— Как воспринял сам Вася возможный переезд в Киев?

— Очень настороженно. «Не знаю,— говорит,— как еще будет. Получится ли у меня?»

— Приняли меня в Киеве хорошо,— вспоминает Рац. Особенно опекал Андрей Валь, с которым мы были знакомы еще по львовским «Карпатам». Играл я, разумеется, в дубле. Но не сказал бы, что все получалось. Порой выходил на игру словно бы на ватных ногах. Скован был до предела. Лишь с годами я понял и оценил, почему Валерий Васильевич Лобановский в самом конце сезона поставил меня в основной состав. Отыграл я тогда полный матч против московского «Динамо» и один тайм — со «Спартаком». После этих встреч ко мне и пришла какая-то уверенность в своих силах, которую, неудачно играя в дубле, я начал было уже терять, Правда, все равно потом, еще очень долго — почти три года! — довелось ожидать «своего» места в основном составе. Порой было очень трудно. Морально и физически... Мама тому свидетель.

— Вдруг получили мы от Васи письмо, что его забрали в Киев,— рассказывала Мария Адальбертовна. Ой, думаю, что же это будет? Жалко мне его стало. В Виннице уже все было хорошо, и Терлецкий Иван Иванович очень нам всем понравился. Ходил за Васей, словно батька. Бывал у нас в гостях, в Фанчиково. А тут вдруг — Киев! По письму поняла, что неспокойно у сына на душе. Приехала к нему. Вижу, что очень усталый. Весь как-то даже сник. И говорит мне: «Ой, мама, не выдержу я тут. Такие здесь нагрузки, как нигде». А я и сама это вижу, что еле живой ходит. Защемило мое сердце. Заберу, думаю, домой. Ну а потом что? Может, будет об этом всю жизнь жалеть и маяться? И постаралась сына успокоить: «Ты ж, Василек, сам себе дорогу в жизни выбрал,— так спокойно говорю ему. Успокойся, сынок. Наверное, это у тебя просто с непривычки. Може, надо перетерпеть, а после и полегчает». Потом сколько раз приезжала, вижу, а ему уже лучше и веселее. Привык, значит.

— Хороший он сын, Мария Адальбертовна?

— Очень! Душевный, внимательный. А характером весь в отца — спокойный, терпеливый, громкого слова от него никогда не услышишь.

Размышляя о Раце, подумал вот о чем. Богат все-таки наш футбол резервами, если обыкновенный сельский хлопчик из Фанчиково сумел дойти до национальной сборной страны, снискать признание на международной футбольной арене! Но как у нас еще несовершенна его (футбола) система, если путь в «свою» команду этого несомненно одаренного игрока оказался столь долгим и трудным. Напомню, что он по-серьезному начал заниматься футболом в ДЮСШ с 10 лет, но только в 24 — в пору футбольной зрелости! — занял место в основном составе «своей» команды.

Все, вероятно, потому, что основы футбольных навыков, которые надлежит закладывать в детском и юношеском возрасте, у Раца оставляли желать лучшего. Их пришлось доводить до нормы уже в команде мастеров высшей лиги.