И только одна ничья…

В холле отеля «Рекс» нас встретил мэр Леона, пожилой невысокий человек с широко распахнутыми круглыми глазами.

— Добро пожаловать, господа, — сказал он. — Чувствуйте себя в Леоне как дома.

Мы охотно воспользовались советом любезного мэра, тем более что постоянно ощущали неназойливое и радушное внимание хозяев.

На следующее утро под предводительством Годесаля, энергичного бизнесмена, владельца магазина автозапчастей в Монтевидео, мы отправились на уютную спортивную базу, раскинувшуюся неподалеку от отеля. Годесаль, ярый поклонник системы господина Краймера, сказал, что он считает ежедневные занятия по физической подготовке совершенно необходимыми. Впрочем, поскольку эта система всем нам была по душе, то и эта, и другие тренировки проходили весело и, я бы даже сказал, непринужденно.

Вечерами мы устраивали «коллективные хождения» в кино или собирались в номере у итальянца Антонио Сбарделла, обладающего прекрасным голосом. Он неутомимо напевал нам великолепные неаполитанские песенки, причем то и дело к нему подключался колумбиец Веласкес, которому, видимо, не давали покоя артистические лавры итальянского коллеги.

2 июня Антонио Сбарделла «подпевали» уже Агилар и Марияма: на поле городского стадиона он вызвал команды Перу и Болгарии.

Перед игрой Антонио с помощью массажиста стадиона сделал глубокий массаж, чтобы, как он сказал, не дай бог потянуть мышцу.

— Ну что же, с богом! — Сбарделла, подхватив под мышку черно-белый пятнистый мяч фирмы «Адидас», тронулся к выходу.

Перуанцы вышли на поле низко опустив головы, с широкими черными повязками на руках. Траурные повязки были и у большей части зрителей — болельщиков из Перу. Накануне пришло сообщение о грандиозном землетрясении, и весь день перед матчем был посвящен тщетным попыткам наладить связь с родиной.

…Над притихшим стадионом звучат государственные гимны. Затем 16 тысяч болельщиков и спортсмены минутой молчания почтили память трагически погибших людей.

У тренера команды Перу, знаменитого бразильца Диди, плотно сжаты губы, чуть вздрагивает тонкая полоска усов, темная кожа на лице, на скулах натянулась. Мне кажется, что в этот момент он мысленно заклинает своих ребят преодолеть себя, свои чувства.

Невольно вспомнилось, как несколько дней назад, проиграв на пари тысячу долларов, поставленных на победу мексиканской команды против ничьей или выигрыша советской, он говорил:

— Я могу проигрывать такие пари, потому что мои оценки все же приблизительны. Но я готов поставить любую сумму, что моя команда пробьется как минимум в четвертьфинал. Да, в Перу культивировали всегда и культивируют теперь рациональный жесткий футбол. Поэтому из-за отставания в технике, в оригинальном тактическом мышлении успехи перуанских футболистов на международной арене были более чем скромными. Теперь же, не растеряв своих природных качеств — энергии, настойчивости и выносливости, — они овладели столь важными футбольными достоинствами, как тактика и особенно техника. Вы убедитесь, что представлениям о Перу как об отсталой футбольной стране здесь, на мексиканских полях, будет положен конец самым решительным образом…

И вот такой удар перед первой игрой! Даже если перуанцы и потерпят поражение, повернется ли у кого язык и тут объявить Диди плохим провидцем….

Тишину нарушает свисток Антонио Сбарделла, и болгары тотчас бросаются в атаку. Перуанцы отбиваются вяло, то и дело выпуская своих соперников на ударные позиции.

В один из моментов Чумпитас недозволенным приемом остановил болгарина Бонева в нескольких метрах от линии штрафной площадки. Пострадавший разбежался, но удар нанес безучастно стоявший рядом с мячом Якимов. Бонев, не останавливаясь, подхватил катящийся мяч и за спиной «стенки» точно выложил его выскочившему к воротам Дерменджиеву. Никто из перуанцев, включая вратаря, не шелохнулся — так стремительно и точно, словно по нотам, была разыграна эта красивая комбинация.

Шла 12-я минута матча. Я взглянул на Диди. Выражение лица его не изменилось.

Тем временем игра выровнялась. Не то чтобы перуанцы перехватили инициативу, просто болгары считали их сломленными. Они, вероятно, еще более утвердились в победе, когда в самом начале второго тайма Бонев со штрафного великолепным «сухим листом» положил мяч в «девятку», точно бильярдный шар в лузу.

Диди по-прежнему сидел, углубившись в свои мысли. Наверное, не очень веселые…

Антонио Сбарделла отлично вел игру. По манере скромно держаться на поле, лаконично объясняться с футболистами с помощью жестов и свистка он напоминал мне Эльмара Саара. Фиксируя нарушение, он неизменно оглядывался в нашу сторону. Годесаль немедленно поднимал вверх руку: мол, все в порядке, Антонио. Мы дружно, словно маленькие дети, подхватывали:

— Вива, Антонио, вива!

Только голос де Мендивила, глубоко убежденного в силе критики, выбивался из общего хора.

— Но форс, Антонио! — кричал он. (Не форси, не задавайся, Антонио!)

А игра неожиданно прочно переместилась к болгарским воротам. Перуанцы пробудились от спячки и теперь наращивали атаки. Перед нами была мощная, техничная команда, совсем не похожая на ту, что мы видели в первом тайме. Болгарская защита затрещала по швам. Несколько быстрых передач — и Галлардо сквитал один гол.

Диди в той же позе. На его лице — ни торжества, ни удивления.

Через пять минут Чумпитас, «косвенный» виновник первого мяча в ворота перуанцев, исправил свою ошибку. Его товарищи по команде заняли места в «стенке», выстроенной болгарами. А в момент удара бросились врассыпную. Мяч, просвистев над головой растерявшегося вратаря Симеонова, врезался в сетку.

Еще двадцать пять минут игры, и Кубиллас выводит команду Перу вперед.

Диди стоит на скамейке. Руки сжаты в кулаки. На лице — бесконечная усталость, в глазах — радость.

Тут же четвертый мяч влетает в болгарские ворота. Агилар не дает отмашки, однако Антонио фиксирует положение «вне игры», правда, не на точке удара.

После матча, уже в автобусе, которым мы возвращались со стадиона в «Рекс», разгорелась короткая стычка между Сбарделла и Агиларом.

— Ты был совершенно прав, что не дал отмашки, — выслушав претензии мексиканца, сказал Антонио. — Конечно, игрок, нанесший удар, не был в «офсайде». Но я был у ворот и видел, что другой нападающий из сборной Перу полностью закрыл Симеонова. Согласись, разве это пассивное положение?

Большинство из нас, в том числе и Годесаль, поддержали итальянского арбитра. Конфликт был быстро улажен.

На другой день держал «экзамен» голландский арбитр ван Равенс. На наших тренировках он являлся главным «запевалой». На него, казалось, не действовали ни жара, ни высокогорье. И в этот раз за несколько часов до матча он, как всегда, выполнил полный комплекс упражнений по системе Краймера, поплавал в бассейне и, не потеряв ни капли из своего неисчерпаемого запаса сил, отправился на стадион.

Встречались потенциальный победитель группового турнира сборная ФРГ и заведомый аутсайдер сборная Марокко. Однако выигрыш был завоеван западногерманской командой лишь за двенадцать минут до конца состязания.

Поначалу игра развернулась в центре поля. Очень корректная, очень спокойная, очень нецелеустремленная. Ван Равенс, его помощники де Мендивил и Салданья не испытывали никаких затруднений. Тем неожиданней, словно молния среди ясного неба, сверкнул мяч в воротах ФРГ. Защитник Хеттгес, не глядя, откинул мяч вратарю Майеру, который в этот момент находился в другой части штрафной площадки. Медленно прыгавший по зеленой траве черно-белый мяч в нескольких метрах от линии ворот первым догнал марокканец Жарир и носком толкнул его в сетку.

Немцы заспешили, засуетились. Однако африканские футболисты спокойно отражали наскоки соперников, а время от времени и сами беспокоили Майера.

В один из моментов в столкновении получил травму марокканский игрок. Нарушения правил не было, и ван Равенс знаком показал, что следует продолжать игру. Но едва мяч вышел за пределы поля, он со всех ног кинулся к лежащему на поле футболисту, вызвал врача и массажиста. Не ожидавший приглашения судьи врач выбежал на поле без своей сумки, и под хохот зрителей ему пришлось еще раз повторить свой путь. Попытался проникнуть на поле и тренер марокканской команды. Но, следуя полученным инструкциям, ван Равенс немедленно удалил его.

Второй тайм начался с курьеза. Марокканцы ввели мяч в игру, не заметив, что в воротах нет… голкипера, который задержался в раздевалке. Их капитан попросил ван Равенса остановить поединок. Естественно, судья на это не пошел. Однако в течение этих бесконечно долгих для марокканской сборной трех минут футболисты ФРГ так и не смогли поразить цель.

По мере того как вязли в гуще игроков атаки западногерманской команды, они все больше и больше принимали оттенок какой-то отчаянной безнадежности. И тут надо отдать должное Уве Зеелеру, чьи боевая настроенность, настоящий спортивный характер восхищали меня еще в Англии. В совершенно безвыходном положении, в окружении нескольких марокканских игроков, он овладел мячом, немыслимым финтом проскользнул во вратарскую площадку и нанес могучий удар.

Марокканцы целиком оттянулись в защиту. Однако это их не спасло. Лучший бомбардир сборной ФРГ Мюллер, долго находившийся в тени, забил-таки «свой» гол. Западногерманские болельщики, пришедшие на стадион, наконец «подали» голос. Трибуны взорвались треском трещоток, ревом сотен труб. Небольшая группа марокканцев, расположившихся позади нас, опустила национальный флаг. Надежды хотя бы на ничью окончательно угасли…

После матча в интервью корреспондентам тренер западногерманских футболистов Гельмут Шен отметил, что его игроки не выполнили указаний, проявили бесхарактерность.

— Не столь страшно пропустить гол, — сказал он, — сколько поверить, что его нельзя отыграть.

Корреспонденты давно ушли, а болельщики еще долго «с пристрастием» допрашивали Шена. Их волновало, как бы в других играх не повторилась сегодняшняя картина.

Надо отметить, что в Леон съехалось довольно много туристов из ФРГ. Во время прогулок по городу я неизменно встречал их. Однако, вопреки ожиданиям, они не слишком «преследовали» меня. Лишь изредка я ловил чей-нибудь внимательный взгляд да слышал характерный щелчок затвора фотоаппарата.

День отдыха оказался для меня хорошей разрядкой перед предстоящим на следующий день матчем сборных Перу и Марокко, который мне было поручено судить. Неубедительная победа латиноамериканцев над болгарами и упорное сопротивление, оказанное сборной ФРГ, вселяли в африканских спортсменов некоторые надежды на успех. Перед мексиканским турниром один из ведущих игроков марокканской команды заявил:

— Попасть в число шестнадцати сильнейших команд мира — большое достижение. Но останавливаться на нем нам не следует…

С утра, еще в отеле, я вместе с Марияма и Сбарделла обсудили вопросы взаимодействия. На стадион мы приехали к самому началу матча. На флагштоке рядом с государственными флагами Марокко и Перу реял и наш, советский.

— Приятная новость, — сказал я.

— Э, да ты совсем не наблюдателен, — Марияма укоризненно покачал головой. — Когда судил Антонио, например, был вывешен итальянский…

В судейской комнате меня уже ждал врач, представитель антидопинговой службы, действовавшей в Мексике столь же эффективно, как и в Англии. Я немедленно вызвал по два игрока из каждой команды. Врач взял пробы и, отпустив футболистов, в моем присутствии запечатал пробирки.

— Желаю успеха, — прощаясь, он протянул мне руку.

Я взвесил основной и запасные мячи, тщательно проверил давление. Поправил форму. И все еще оставалось время, которое на моих часах двигалось удивительно медленно.

Пора! Такой знакомый и волнующий шум стадиона! Под флагом, которым размахивает группа африканцев, сидят мои коллеги. До сих пор я был арбитром их судейства. Теперь роли поменялись.

После исполнения национального гимна каждый марокканский футболист, опустившись на колено, подносил к губам полотнище государственного флага, вынесенное на поле капитаном. Прорвавшись сквозь редкий заслон полицейских, на зеленый газон выскочил молодой араб, раскручивая над головой… сочный кусок свежего мяса. Он успел сделать «магический» крут, обежав своих любимцев, прежде чем запыхавшиеся блюстители порядка вернули его на трибуну.

А талисман перуанцев — пятилетний сынишка капитана команды, одетый в форму сборной, все это время чинно стоял рядом со своим папой, очень солидно, по-взрослому, не замечая «детской» выходки марокканского болельщика.

В первом тайме почти все попытки перуанцев пробиться к воротам соперников были бесплодными. Лишь однажды Сотил — невысокий юркий индеец, владеющий своеобразным дриблингом, — вышел один на один с Кассу. Но вместо того чтобы выстрелить мимо бросавшегося ему навстречу вратаря, он попытался его обвести и потерял мяч.

Чувствуя, что им не удается переломить ход поединка, перуанцы к концу тайма все чаще стали допускать брак в передачах, совершать ошибки. Вот Кубиллас, раздосадованный очередной неудачей, грубо играет против Мааруфи. Используя свой довольно скудный запас испанских слов, я все же строю фразу, смысл которой сводится к тому, что он может оказаться на скамье запасных. Мааруфи тем временем лежит на траве. Я вижу, как к нему, смешно семеня, торопится врач.

Однако момент столкновения был отчетливо мной зафиксирован, ни о какой травме там не могло быть и речи. Я решительным жестом останавливаю на полпути врача, а Мааруфи делаю знак подняться. Он встает. Игра продолжается.

Жарко. Раскаленный воздух обжигает легкие. Тренеры бросают на газон куски льда, которыми на ходу обтирают лицо и шею футболисты. А я им завидую, мечтая о прохладе судейской комнаты…

После перерыва перуанцы сразу же раскрутили колесо атаки. Африканские футболисты отбиваются. Но я чувствую, что их уже покинула уверенность в своих силах. Может быть, молодому арабу с его странным талисманом следовало бы повторить свое «действо» и перед вторым таймом?

В один из моментов стремительный рывок Кубилласа завершается голом. Через две минуты Чалле забивает второй мяч. Последнюю точку за пятнадцать минут до конца поставил тот же Кубиллас.

Перед финальным свистком в сетку марокканцев, правда, влетел четвертый мяч. Но Марияма размахивал над головой флажком. Да и я видел, что перуанцы подталкивали руками вратаря Кассу. Назначаю штрафной от ворот марокканцев, но на всякий случай оглядываюсь на трибуну. Годесаль поднял вверх руку. Сквозь шум трибун доносится нестройное:

— Вива, Тофик, вива!

И скорее угадываю, чем слышу, возглас де Мендивилаз:

— Но форс, Тофик! (Не задавайся!..)

В судейской комнате горячо благодарю своих помощников. Оба помогали эффективно и четко. Я буквально ни на минуту не терял с ними связи.

В дверь постучали. Антонио открыл ее. На пороге остановился комиссар ФИФА шотландец Кеван.

— От души поздравляю вас с успешным дебютом на девятом чемпионате, — сказал он. — Желаю дальнейших успехов.

Когда он вышел, Антонио, сделав важное лицо, заявил:

— По поводу такого случая приглашаю весь судейский корпус к себе на спагетти!

— Принято, — тотчас же откликнулись Марияма и я.

На улицах Леона творилось что-то невообразимое. Справедливо полагая, что после этой победы команда Перу обеспечила себе место в четвертьфинале, болельщики дефилировали по улицам тысячными колоннами. Они размахивали флагами, били в барабаны, пели национальный гимн.

У входа в отель меня поджидала молодая пара — туристы из Перу. Они решили пожениться в час торжества своей сборной. Из их сбивчивых объяснений я понял, что они уже сфотографировались с перуанскими футболистами, а теперь хотят повторить эту процедуру со мной. Я не мог отказать и им и себе в этом удовольствии.

Жених и невеста поблагодарили меня и под крики друзей тронулись в церковь на открытой машине, обвешанной консервными банками, жестяными бидонами и другими предметами, способными при движении тарахтеть и скрежетать. Да, о чем, о чем, а о тишине в Мексике можно было только мечтать!

Вечером мы собрались у Антонио. Он встретил нас в белоснежном халате, в поварском колпаке. Обещанное спагетти пахло необыкновенно вкусно. Должен сказать, что в Риме и Флоренции, где мне доводилось пробовать это блюдо, оно было даже «на запах» куда хуже. Того же мнения придерживался и де Мендивил, уплетавший, как, впрочем, и все остальные, «произведение» Антонио за обе щеки.

Де Мендивилу предстояло завтра судить матч ФРГ — Болгария. Он спрашивал меня о немецких и болгарских футболистах, особенностях их игрового почерка.

— Интересно, — вмешался в нашу беседу Годесаль, — как это вы объясняетесь друг с другом?

— Телепатически, с полуслова, — парировал де Мендивил.

…Встреча с западногерманской командой для болгар имела особое значение. Только в случае победы они могли рассчитывать пробиться в четвертьфинал. С самого начала де Мендивил, которому помогали Салданья и Веласкес, взял нить игры в свои руки. Он не много свистел, стараясь дать футболистам побольше «простора», но сурово пресекал умышленную грубость. Какое-то обостренное чувство игровой ситуации позволяло ему без промаха принимать правильное решение.

Матч опять начался драматически для немцев. Уже на 12-й минуте болгары, успешно разыграв свободный, повели в счете. Но в отличие от первого поединка с Марокко немецкая команда не дрогнула. Уже в первом тайме после ударов Либуды и Мюллера она вышла вперед. А затем дважды Мюллер и Зеелер забили еще три мяча. Болгары ответили одним.

Де Мендивилу по ходу встречи пришлось решить несколько сложных задач. И он с честью справился с ними. Когда Гаганелов сбил с ног рвущегося на острую передачу Либуду в пределах штрафной площадки, он сразу же указал на одиннадцатиметровую отметку, как бы подчеркнув еще раз, что возможность «свободно поиграть» и возможность «свободно погрубить» не одно и то же.

А несколько позже стадион замер после того, как Мюллер с угла вратарской площадки пушечным ударом вогнал мяч под перекладину. Мяч отлетел вниз, ударился о землю и тотчас был отбит болгарскими защитниками. Немецкие футболисты в едином порыве взметнули вверх руки. Болгарские вопросительно смотрели на арбитра. Де Мендивил взглянул на Веласкеса. Тот показал на центр. Тогда и де Мендивил, ни секунды больше не колеблясь, зафиксировал гол.

Туристы из ФРГ, вскочив с мест, почти до конца состязания скандировали:

— Лондон! Лондон!

В этот день, хотя я и не принимал участия в игре, на улицах Леона мне не было проходу от болельщиков из Западной Германии. Каждый из них считал необходимым сфотографироваться рядом со мной, приговаривая при этом:

— Лондон! Лондон!

Я и Гиви Чохели, старший тренер динамовцев Тбилиси, который наблюдал за соревнованиями в четвертой группе и с которым мы обычно прогуливались по городу, буквально не знали, куда деться. У афиши кинотеатра меня окружила еще одна группа туристов. Мужчина в белой рубашке, испещренной множеством подписей, заставил меня оставить на ней и свой автограф. А потом представил миловидную женщину, оказавшуюся женой известного футболиста Беккенбауэра. Я сфотографировался с ней, с ее спутниками. Они поблагодарили и, довольные, ушли. На смену им явились было другие, но тут меня «спас» Гиви, затащив в зал кинотеатра. Мы просидели два сеанса и вышли на улицу, когда уже стемнело.

…Две последние игры в четвертой подгруппе уже ничего не решали. Однако и немцам, и перуанцам хотелось остаться на четвертьфинал в Леоне, а не ехать в Гвадалахару, болгары же и марокканцы не хотели оказаться последними.

Мексиканец Агилар Элизальде, самый молодой из нашей восьмерки, провел матч между лидерами группы весьма уверенно. Несмотря на высокий темп, он поспевал за мячом, своевременно фиксировал немногочисленные нарушения, четко взаимодействовал со своими помощниками де Мендивилом и Сбарделла. Приехавшие на матч Стэнли Роуз, Андреевич, Кайзер остались довольны его действиями.

Сразу после матча доктор Андреевич собрал нас, арбитров четвертой группы, и поблагодарил за хорошее судейство, получившее в целом положительную оценку в прессе и у специалистов. Он выразил надежду, что и другие игры, которые нам поручат, мы проведем на таком же уровне…

Последний поединок, в котором ван Равенс и я помогали Сальданье, не удался. Он был начисто лишен той напряженной атмосферы, которая сопровождала остальные матчи. В нем было мало голов и много бестолковой беготни. Глядя на бледную, невыразительную игру, трудно было поверить, что идет официальный матч чемпионата мира.

В конце первого тайма счет открыл Жечев, опять же после отлично разыгранного штрафного. Верно, болгары в Мексике великолепно использовали стандартные положения. Но ведь надо уметь еще и забивать мячи в ходе игры, не надеяться только на тренера, а самим проявлять волю, настойчивость, тактическую хитрость, чтобы создавать острые голевые ситуации.

После перерыва ответный гол провел Мухоб. Болгары вяло пытались добиться перевеса, но тщетно.

Виноватого нашли сразу после игры. Расшаркавшись друг перед другом, тренеры марокканцев и болгар Видинич и Божков за футбол низкого качества обвинили… арбитра Салданью. Вот уж действительно без вины виноватый!

Это была единственная ничья в нашей группе…