Что есть чистилище? В суфийских терминах оно называется “Наза”, что значит приостановка деятельности. Если есть смерть, то это - неподвижность и бездеятельность. Это как часы, которые в определенный момент остановились, они нуждаются в заводе, и небольшое движение делает их идущими. Таким же образом приходит импульс жизни, который пробиваясь через облако смертности, дает душе видеть дневной свет после темноты ночи. И что же видит душа в сиянии дня? Она видит себя живущей как и прежде, имеющей тоже имя и форму и даже прогрессирующую. Душа находит большую свободу в этой сфере и меньше ограничений, чем она прежде испытывала в своей жизни на земле. Теперь перед душой мир, который для нее не странен, но который был сотворен ей в продолжении ее земной жизни. То, что душа знала как ум, этот самый ум теперь является миром души; то, что душа называла воображением, пока она была на земле, теперь в реальности перед ней. Если это артистический мир, то искусство создается душой. Если есть отсутствие красоты, то оно также причиняется отрицанием красоты душой, которая побывала на земле.

Картина “Джаннат” - рая, идеи о небесах, и концепция инфернальных областей, есть действительный опыт теперь для души; душа не посылается в то или другое место, будучи среди многих, кто радуются там или страдают за свои грехи. Эти царства душа сделала пока была на земле, просто как некоторые создания строят гнезда в продолжение

Людей часто удивляет, что за связь есть между душой, приходящей с земли и теми, кто остаются еще на земле. Несомненно, теперь есть стена, которая отделяет тех, кто на земле от тех, кто на другом плане, и все же, связь сердца остается нетронутой, и она остается не разорванной до тех пор, пока есть связь симпатии. Но почему, кто-то может спросить, возлюбленные, те, кто покинули землю, ничего не знают о состоянии своих любимых на другой стороне? Они знают это в своих душах, но вуали иллюзий физического мира закрывают их сердца, вот почему они не могут получить чистых отражений. Кроме того, это не только связь любви и симпатии, это вера в будущую жизнь, степень убежденности поднимает тех, кто остается на земле к знанию о своих возлюбленных, которые ушли на другую сторону. Те, кто отрицают загробную жизнь, сами отказываются от знания, которое есть сущность всего познания. Проще для тех, кто ушел с земли на другую сторону вступить в соприкосновение с теми, кто на земле, кто имеет на одну вуаль меньше.

Душа в постоянном путешествии. На каком бы она ни была плане она путешествует все время: и это путешествие есть выполнение цели, многие назначения спрятаны и содержатся в одной этой цели.

Когда остаются объекты, не достигнутые в течении жизни на земле, они завершаются в дальнейшем путешествии в мире духа; ничего из того, чего однажды желало человеческое сердце не остается не выполненным в загробной жизни. Желание души - есть желание Бога; малое или великое, правильное или неправильное имеет момент своего исполнения. Если этот момент не приходит, пока душа находится на земном плане, он приходит к душе в мире духа.

Душа доказывает свое божественное происхождение на всех планах существования в сотворении из себя всего того, что она желала в производстве для самой себя исполнения желания сердца, в привлечении и притягивании к себе самой всего того, что она хочет. Источник души совершенен, также как и ее цель, поэтому даже в своей ограниченности душа имеет искру совершенства. Природа совершенства такова, что нет остающихся желаний. Даже в ограничении, которое душа испытывает на земле, где она живет жизнью, одно желание остается совершенством. Так каждая нужда удовлетворяется по причине того, что Единственно Совершенный, даже в мире многообразия, делает все возможное, чтобы испытывать совершенство.

Состояние следующего мира в основном подобно состоянию мира сна. Во снах человек не видит себя в чем-то очень отличном от того, чем он является в повседневной жизни, за исключением некоторых случаев в некоторые времена, и для этого есть некоторые причины. Несомненно, сила души в другом мире много больше чем в том, что есть мир ограничения. Душа в другом мире, так сказать, созревает и находит в себе силу, о которой она была не осведомлена в продолжении жизни на земле, силу творения и создания всего, что она желает, и ее движения не будучи так сильно затрудняемые временем и пространством, она способна выполнять и делать для самой себя вещи, которые для нее было так трудно делать на земном плане.

Относительно идеи реинкарнации, когда в древние времена индуисты говорили плохому человеку: “В следующий раз, когда ты родишься, ты придешь как собака или обезьяна” - это для того, чтобы сказать этому человеку, который ничего не знает о жизни вокруг него, что его животные качества придут опять как наследие животного мира, что он опять не появится перед своими друзьями как человек, но как животное. В то время, как они говорили доброму человеку: “Ваши добрые действия вернут вас назад еще более хорошим человеком” - они объясняли человеку, который не знал два крайних полюса своей души, так что ни одно доброе действие не будет потеряно; и для человека, который не знал, на что ему надеяться в будущей жизни, и тому, кто знал только о той жизни, как он жил на земле, это было утешением знать, что все добро, что он сделал, вернется опять, и в смысле теории, которая так объяснялась, это была истина.

Есть только разница в словах, душа которая пришла свыше не имела ни имени, ни формы, ни какой-либо определенной тождественности, это делает безразличным для души как ее называют. Хотя она не имеет имени, она может легко принять имя, пальто, которое на нее надето и такова природа жизни. Мантия правосудия, надетая на человека, делает его судьей, форма полисмена делает его констеблем; но судья не рожден судьей или констебль полисменом, они родились на земле безымянными, хотя и не бесформенными. Разница и отличия принадлежат низшему миру, а не высшему, поэтому суфии не спорят с идеей реинкарнации. Разница только в словах и это необходимо из предосторожности держать открытой дверь для тех душ, которые желают войти в царство Божье, так что бы они не чувствовали ограниченность догмой, которая учит, что они будут притянуты назад, после покидания земного плана, своей кармой. Душа человека - есть искра Бога и, хотя Бог беспомощен на земле, Он всемогущ на небесах; и изучая молитву “Да приидет царствие твое как на земле так и на небесах”, Мастером был дан ключ к открытию той двери, за которой находится секрет той всемогущей силы и совершенной мудрости, которая поднимает душу над всеми ограничениями.

Душа окончательно поднимается к стандарту, который есть стандарт ее идеала, затем она завершает или заканчивает работу, которая была ее желанием, когда она была на земле. Есть также трудности в делании и в совершении чего-либо в мире духа, хотя не так много как здесь на земле. Законы того мира отличаются от законов этого мира ограничений, и там души найдут изобилие всего того, что прекрасная картина мира духа находится в истории Кришны.

Гопи из Вриндавана все просили юного Кришну танцевать с ними. Кришна улыбнулся и сказал каждой из них, что в ночь полнолуния он это сделает. Все Гопи собрались в долине Вриндавана и случилось чудо: скольким бы Гопи не случилось быть там, каждая из них танцевала с Кришной, желание каждой из них исполнилось. Это символическое учение, которое объясняет, что божественное Сущее может быть обнаружено в каждой душе.

Мир - дух непостижим для ума, знакомого только с законами физического мира. Индивидуум, который имеет здесь ограниченное существо, подобен этому миру: душа здесь личность а там - планета. Когда человек рассматривает беспомощность этого плана, он не может даже на мгновение представить величие, способность, удобства, комфорт и возможности другого мира, это человеческая природа когда то, что не известно человеку, то для него ничего не значит. Пессимист пришел к Хазрату Али и сказал: “Если действительно существует жизнь после смерти, к которой ты нас готовишь, говоря нам отстраниться от вещей которых мы желаем, и жить жизнью доброты и благочестия? Но что если нет такой вещи, как будущая жизнь? Али ответил: “Если нет такой вещи, как загробная жизнь, я окажусь в той же ситуации, что и вы; но если она существует, тогда я буду получивший, а ты потерявшим”. Жизнь живет, а смерть умирает; тот, кто живет, будет жить, должен жить, здесь нет альтернативы.

Проявление - есть интересный сон, иллюзия, вызываемая покрыванием покрова, душа укрыта тысячью вуалей. Эти покрывала дают душе не счастье, но опьянение. Чем дальше душа удаляется из своего источника, тем больше опьянение. Таким образом, опьянение помогает целям путешествия души к ее свершению. Но назначение души свершается через страстное желание. Но к чему она стремиться? Трезвость. А как эта трезвость достигается?

Отбрасыванием вуалей, которые укрывают душу, и отделяют ее от реального источника и цели. Что раскрывает душу от этих вуалей иллюзии? Изменение, которое называется смерть. Это изменение может быть навязано душе против ее желания, и это называется смерть, это наиболее нежеланный опыт, как отнимание бутылки вина у пьяного человека, что в данное время очень болезненно для него. Или если изменение будет принесено волей и душой, срывающих прочь покрывало, которое окружает ее, достигая того же опыта трезвости, пока она еще на земле, даже если это лишь проблеск того опыта, который душа, опьяненная иллюзией, достигает после миллионов и миллионов лет, и все же, не то же самое.

Первый опыт называется “Фана” - аннигиляция, но осуществление последнего есть “Бака” - воскрешение. Душа, притянутая магнетической силой Божественного Духа, поглощается им с радостью, невыразимой в словах, как любящее сердце отдает себя в руки возлюбленного. Интенсивность этой радости так велика, как ничто из прежде ей испытываемого, что делает настолько не осознающей себя и все же эта неосознанность себя становится в реальности истинным самоосознанием.

Тогда эта душа полностью осознает: “Я существую”. Но душа, которая прибывает на эту ступень осознания сознательно, имеет великое переживание. Разница здесь такова, как между человеком путешествующим к своей цели, радующегося каждому шагу, каждое переживание он встречает, радуется каждому моменту своего путешествия, приближаясь ближе к цели и другим человеком, который не осведомлен о путешествии вовсе.

Каково же точное значение Воскресения, о котором сказано в Библии? Воскресение - это тот момент после смерти, когда душа начинает осознавать все свои переживания. Так как душа связана со всем во вселенной, так индивидуальное воскресение есть вселенское Воскресение.

После того, как Христос поднялся из мертвых, он сказал: “Те, кто веруют, спасутся”. Смерть для тех, кто не осознает своего бессмертия, кто восходит - тот осознает свое бессмертие, и смысл высказывания Христа в том, что те, кто имеют веру в Бога, бессмертия, никогда не умрут, и те кто имеют веру в Бога, которая то же самое, что и знание Бога, никогда не умрут.

Что такое смерть - только человек может понять, звери и птицы чувствуют неподвижность в результате смерти, отсутствие жизни, но они не понимают, что по настоящему есть смерть. Я видел птицу, когда была подстрелена ее подруга, и она почувствовала смерть, сев возле нее, она потрогала ее своим клювом и когда она ощутила что та тиха и безжизненна, уронила свою голову и рассталась с жизнью перед тем, как охотник приблизился. Я так же видел собаку, моментально умершую, когда она увидела что другая собака, с которой она провела несколько лет, умерла. Но однако, животные чувствуют только бездеятельность, отсутствие друга. Они полностью не осознают истинную природу смерти.

На Востоке суфии часто строят свои дома или жилища рядом с кладбищами, а так же в джунглях, так, чтобы наблюдая смерть, они могли бы помнить, что теперь время побеждать смерть, для того, чтобы осознать свое бессмертие после смерти. И время и человек в форме святого существа пробуждает человечество к знанию их бессмертности. Воскресение единственно значит, что Христос после своей смерти снова поднялся, это история, в которую можно либо верить, либо нет.

Если в это так верят, как долго будет эта вера длиться? Урок еще более великий в том, что это значит воскресение из смертной жизни к бессмертию. Те, кто поднялись к тому бессмертному Едино Сущему там, где нет разницы между мужем и женой, братом и сестрой, отцом, матерью и ребенком, там они - дети Воскресения.

История рассказывает, что когда Мария Магдалина и другая Мария пришли к могиле, где должен был лежать Христос, они нашли что камень, стоявший перед могилой, был отодвинут прочь и посмотрев внутрь, они увидели, что его плащаница и головная повязка лежали на месте сами по себе, но тела Христа там не было. Камень - есть тот самый камень, о котором говориться в индуистских мифах. Господь Кришна называется “Гирвара”, он тот, кто держит камень, кто поднимает его вверх. Этим камнем придавлена каждая индивидуальная душа в мире; это камень внешнего “я”. Когда он убран, человек поднимается к бессмертию. И над чем он поднимается? Он поднимается над телом и над умом; пелены и плат, лежащие отдельно, символизируют тело и ум.

Великие поэты, великие музыканты, великие писатели часто поднимаются над телом. Они не знают где они сидят или стоят, они теряются в своих воображениях, не осознавая свое физическое существование; но они не поднимаются над своим умом. Когда сознание может подняться над умом, над мыслями, тогда оно свободно, тогда оно активно в своем собственном элементе, и тогда высшее сознание отдастся уму.

Подъем к такому сознанию, в котором отсутствуют разграничения, - это наивысшая ступень воскресения; но есть и другие уровни, подобно тому, как в лифте нельзя подняться на седьмой этаж, не проехав второго, третьего, четвертого и всех прочих этажей.

Это то Воскресение, в котором точный двойник физического тела ходит, сидит и может делать все, что может делать физическое тело. Это суфии называют “Алам-е-Митал” (Alam-e-Mithal). Есть мистики, которые управляют этим так полно, что они вполне независимы от своего физического тела. Там нет смерти, где этим овладевают.

Если поэт пишет стихи, его жена, его слуга, сотни людей могут пройти перед его глазами, но он не увидит их, он не узнает, что кто-либо будет рядом. Если небольшая любовь к поэзии может это сделать, насколько больше будет любовь внутренней жизни, поглощенность во внутреннюю жизнь, притягивающая сознание изнутри!

Сказано в Евангелии, что, после Воскресения, Христа несколько раз видели его ученики. Это опыт каждого человека, который практиковал концентрацию и кто медитировал, что он видит то, что держит в своем сознании, не только внутренне, но и внешне перед собой. Это первое переживание, которое имеет каждый мистик. Ученики были потеряны, поглощены мыслями Христа, как они могли его не видеть?

Христос сказал: “Потрогайте меня и смотрите, дух не имеет плоти и костей как у меня”. Слово дух употребляется во многих различных смыслах. Оно используется для призрака или для души, но реально оно значит сущность, которая есть противоположный полюс к субстанции; в проявлении дух противоположен материи любым способом.

Все, что видимо глазом, воскресает в глазе. Если кто-то упоминает об определенном человеке, даже хотя мы забыли его, он встает у нас перед глазами и также мы видим его в определенном доме, в определенном месте, где мы видели его раньше. Это не в физическом глазе, но в том глазе, который есть вне нас. Материалисты могут сказать, что все находится в мозгу, но как может мозг содержать многие тысячи и миллионы вещей и существ? Несомненно, без тренировки человек не может видеть дух, но можно сказать, что во сне человек видит самого себя, человек переживает сам себя в различном окружении, в компании различных людей. И когда кто-то говорит: “ Это сон, если же нет, это осталось бы со мной, но здесь все по другому “; но если пока вы спите кто-то придет к вам и скажет: “Это сон”, - вы никогда не поверите этому.

Воскресение - это подъем к той реальной жизни, оно истинный друг, на которого может опереться одинокий среди других вещей или существ, которое одно всегда неизменно, которое всегда было и всегда будет с нами.

Многие думают, что этот символ стал существовать только со времен Иисуса Христа. Несомненно, он стал известен лучше со времен нашего Мастера, но фактически этот символ античный, который использовался мистиками в различные времена и эпохи. Он имеет множество мистических значений.

Крест показывает вертикальную и горизонтальную линии. Все существующее приходит из этих двух линий и расширяется вертикально и горизонтально, как можно видеть в листе, который развивается в длину и ширину. Поэтому, в своем первом значении, крест - есть символ проявления, он также принадлежит путешествию к духовному идеалу и нет лучшей картины, которая может быть дана этому путешествию, нежели чем крест.

Тогда, когда бы кто-то не начал говорить или действовать ради истины, он найдет свой путь (barred), это крест, стоящий на его пути. Говоря истину перед нацией, в лице мира или перед крестом, поперечина придет от нации или мир противопоставится человеку. Так другая сторона этой тайны - это судьба, жизнь учителя: крест знаменует то, с чем он встретился, когда нес послание истины в мир.

Есть еще одна великая тайна креста, очень мало понимаемая. Везде вокруг нас есть пространство - пространство существования, которое может вмещать, которое может содержать. Но внутри нас также есть пространство - пространство, которое расширяется в другом направлении.

Кроме этих символических значений креста есть естественный знак, который производит человек или из своих артистических способностей, или из своей способности к рассуждению. Это - природа света распространять свои лучи, особенно когда свет находится в своем совершенстве. Глядя на солнце, в особенности на его окружение, человек найдет линии, формирующиеся на небе и на земле. Сперва это будет одна прямая линия, и если кто-то внимательно посмотрит на эту первую вертикальную линию, то увидит развивающуюся горизонтальную линию. Внимательно рассматривая свет, человек понимает, что это природа света создавать перпендикулярную и горизонтальную линии, и если это природа внешнего света формирование креста, то это так же Мы можем также рассмотреть природные формы: форму дерева, растения, цветка, формы животных и птиц, и, наконец, наиболее развитую и законченную форму человеческого существа. Все они представляют собой крест. Один крест может быть виден в рассмотрении построения человеческой головы. Весь человек целиком наводит на мысль о другом кресте. Всегда горизонтальная и перпендикулярная линии наводят на мысль о кресте, и нет формы, в которой бы не присутствовали горизонтальная и перпендикулярная линии: эти два различных аспекта или направления формируют крест. Таким образом, человек может понять, что спрятано в форме креста.

Теперь приходим к первой тайне, упомянутой выше, а именно, что путешествие человека к духовному развитию может быть изображено как крест: на первом месте человеческое эго, человеческое “Я” - его враги и они стоят препятствиями в его развитии. Такие чувства как гордость, тщеславие, эгоизм, ревность, зависть и презрение - есть чувства, которые ранят других, и которые разрушают собственную жизнь человека и делают ее полной страданий, которые проистекают из этого эгоистичного персонального чувства - эго человека. Чем он более эгоистичен, более тщеславен, тем более жалкую жизнь он имеет в мире, и тем более несчастной он делает жизнь другим. Это эго, или “Нафс”, есть естественное развитие в жизни или сердце человека; чем более он узнает мир, тем более эгоистичным он становится, чем больше он понимает и испытывает мир, тем более он становится скупым.

Неправда, что человек приносит с собой свои проступки, когда он рождается. Он приходит в мир невинным, с улыбкой младенца, другом всякому, кто оказывается рядом, готовым бросить свой любящий взгляд на каждого, независимо от того, богат он или беден, друг или враг, пленяемый красотой во всех ее проявлениях; именно эти качества в ребенке привлекают к нему каждую душу. Это показывает, что та же самая душа, которая приходит с такой чистотой сердца, чистотой выражения, красотой каждого движения, развивает в своей природе, по мере того как человек взрослеет в мире, все, что является пагубным и вредным для нее самой и для окружающих. Именно в мире, в процессе взросления, человек создает свой нафс. Однако в глубине сердца сохраняется та добродетель, которая является божественной добродетелью, та праведность, которую человек наследует от Отца небесного.

Стремление к радости, к покою и миру остается в нем, и это показывает, что в человеке есть две стороны: одна природа, скрытая в глубине его сердца, и другая природа, развившаяся после его прихода на землю. А потом возникает конфликт, борьба между этими двумя природами, когда глубинная природа начинает чувствовать тоску по чему-то. Оно должно иметь доброту к другим людям, оно должно иметь мир в жизни, а когда она не может этого найти возникает внутренний конфликт.

Человек сам создает собственную дисгармонию в душе, а затем обращается с другими таким же образом, поэтому он неудовлетворен ни своей собственной жизнью, ни другими, потому что он чувствует, что он имеет недовольство против них, хотя оно причиняется в основном им самим. Все, что он дает, он забирает назад, хотя он никогда не осознает этого. Он всегда думает, что каждый должен давать ему то, чего он жаждет в глубине своего существа: любовь, добро, справедливость, гармонию и мир; но, когда дело доходит до даяния, он не дает, потому что живет другой жизнью, которую сам создал. Это выявляет то, что в каждом человеке создается сущность, и эта сущность есть нафс; фактически это то же самое, что понятие о Сатане, встречающееся во всех священных писаниях и традициях.

Люди часто делили мир между двумя духовными началами: малая часть человечества – Богу, а большая часть человечества – Сатане, предлагая владычество духа Сатаны даже более обширным, чем владычество Бога. Но если человек поймет значение слова Сатана, что это дух ошибок, которые были собраны и скоплены в человеке после его прихода на землю, этот Нафс, действующий как Сатана, ведет его постоянно к заблуждению и закрывает глаза его сердца от света истины. Как только в жизнь человека приходит изменение, как только он начинает видеть более глубоко в жизни, как только он знакомится с добротой, не только получая ее, но и давая, как только он начинает радоваться не только симпатии других, но отдает симпатию другим, тогда приходит время, когда он начинает видеть этот дух Сатаны как нечто независимое от его настоящего существа, стоящее перед ним постоянно в конфликте с его естественной силой, свободой и наклонностью и затем он видит, что временами он может делать то, что он желает, но в другие времена этот дух держит его и не позволяет ему делать то, что человек желает. Временами он находит себя ослабевшим в этой борьбе, а иногда он находит себя сильным. Результат таков: когда он находит себя сильным в этой борьбе, он благодарен и удовлетворен, но когда он находит себя слабым в этом, он раскаивается, и стыдится, и желает изменить себя.

Это время, когда начинается другая эпоха в человеческой жизни и с этого времени там есть постоянный конфликт между самим собой и тем духом, который есть эго человека. Этот конфликт - это вид помехи в его естественном отношении, его естественной склонности поступать добро и правильно, и он постоянно встречается с этим духом потому, что он был создан в его собственном сердце и стал частью его собственного существа.

Это очень цельная и материальная сущность, настолько же реальная, насколько человек ощущает реальным себя самого, зачастую даже более реальная, и нечто внутри него, в глубинах его существа, тщательно прикрыто этой сущностью. И этот постоянный конфликт между его подлинным, изначальным “Я” и этим “я”, которое препятствует духовной эволюции человека, изображается в форме креста.

Этот крест он несет в продолжении своего развития. Это безобразные страдания, любовь к комфорту, удовлетворение в гневе и горечи, то, с чем он сперва должен сражаться, когда он их победит, следующая трудность, с которой он встретится, еще более тонкий его враг в его уме: чувствительность к тому, что говорят другие, к мнению других о нем. Он озабочен, чтобы узнать мнение каждого о нем, или что кто-то говорит против него самого, или его достоинства, или его положения ранят его любым способом. Здесь опять тот же враг - Нафс занимает другое место и распятие, когда идет борьба с этим Нафсом, до тех пор, пока не придет понимание, что здесь не существует “Я” перед видением Бога.

Именно это есть реальное распятие, но с этим приходит другое, которое всегда следует и которое должна испытать каждая душа, совершенство и освобождение каждой души зависит то него. Это распятие той части человеческого существа, которую он создал сам и которая не является его настоящим “Я”, хотя это всегда выглядит, что он должен распять свое собственное “Я”.

Тайна совершенства лежит в аннигиляции, не уничтожении реального “Я”, но ложного “Я”, ложной концепции, которую человек всегда лелеет в своем сердце и позволяет пытать себя на протяжении жизни. Разве мы не можем видеть этого среди друзей и знакомых? Те, кто нас привлекают, и те, кого мы любим глубоко и восхищаемся, имеют всегда одно качество, которое по-настоящему привлекает нас - личность. Это не только их эгоизм привлекает нас, но то, что отталкивает нас в жизнях других, ничто иное как грубость Нафса, или кто-то может назвать это плотностью и твердостью этого самосотворенного духа или эго.

Учение Христа, когда он говорил: “Благословенны нищие духом”- понимается мало. Это не значит бедный божественным духом, но нищий этим самосотворенным, а те, кто бедны этим самосотворенным духом, богаты божественным. Поэтому кто-то может назвать Нафс духом грубости, но лучшим словом будет Эго.

Это всегда имеет две тенденции: одна искренность, а другая неискренность или ложь. Они постоянно работают вместе. Ложь и истина всегда существуют рядом в жизни и природе. Там, где есть настоящее золото, есть фальшивое, где есть настоящий бриллиант, там же будет имитация бриллианта, где есть искренние люди, там же есть и неискренние; в каждом аспекте жизни, в жизни духовности, в приобретении знания, в искусстве или науке, мы можем видеть обоих искренность и неискренность. Есть один способ узнать реальное духовное развитие через понимание степени эгоистичности, потому что, как бы человек ни претендовал на духовность, желая быть верующим, набожным или добрым, ничто не может скрыть его природы. Поэтому, отсюда постоянная тенденция Эго выскакивать из под контроля, и если человек неискренен, он не может скрыть его природы. Просто как имитация бриллианта, какой бы она ни была блестящей, если его тусклость сравнить с настоящим, и когда он будет протестирован и проверен, будет доказана его поддельность, так настоящий духовный прогресс должен быть доказан в личности души. Эта личность доказывает, коснулся ли человек той более широкой сферы, где “Я” не существует.

Следующая, и еще более великая тайна креста может быть рассмотрена в жизни посланников, пророков, святых существ. Прежде всего, никто не войдет в царство Божие, кто не был распят. В своей поэме великий персидский поэт Ираки рассказывает нам, как он пришел к воротам Возлюбленного и постучал в дверь и голос ответил: “В этом жилище нет места для кого-либо еще. Возвращайся туда, откуда ты пришел”, - и он вернулся обратно. Затем, после долгого времени и после прохождения через процесс несения креста и, будучи распят, он пришел снова, на этот раз исполненный духа самозабвения, и постучал в дверь, и пришло слово: “Кто ты?”, - и он сказал: “Ты единственный, ибо никого больше не существует, кроме Тебя”. И Бог сказал: “Войди в это жилище, ибо теперь оно принадлежит тебе”.

Именно эта неэгоистичность до той степени, что даже нет мыслей о себе. Это как смерть, которая есть признание Бога. Кто-то найдет этот дух в малой степени обычных, любящего и возлюбленного, когда человек любит другого из вершины своего сердца. Тот кто говорит: “Я люблю, но лишь настолько; я люблю тебя, но я даю тебе шестипенсовую монету и оставляю себе такую же; я люблю тебя, но держу определенную дистанцию; я никогда не подойду ближе; мы разные существа” - эта любовь смешана с “Я”. До тех пор, пока это так - любовь не сделала свою полную работу. Любовь завершает ее, когда она раскрывает свои крылья, и укутывает “я” человека от его собственных глаз. Вот момент, когда любовь осуществляется. И это так в жизни святых, которые не только любили Бога по профессии или показывали это, но до степени забывания самих себя. И именно эта ступень осознания существа, которая может быть названа крестом.

Но затем такие души везде имели крест, каждое сделанное ими движение есть крест, распинание. Сперва, живя в мире, в мире полном лжи, предательства, обмана и самости, каждое сделанное ими движение, все их действия, все, что они думают и говорят, доказывают, что их глаза и сердца открыты тому, на что мир смотрит иначе. Это постоянный конфликт. Житие в мире, житие среди мирских людей, но все же видение другого места. Даже если они пытаются говорить, они не могут. Слова не могут выразить истину, язык так неадекватен, чтобы дать реальную концепцию окончательной истины. Как это сказано в Веданте - мир Майи. Майя - значит что-то нереальное, для этих душ мир становился наиболее нереальным, как только они начинали видеть настоящее, и когда они сравнивали мир с той реальностью, он казался еще более нереальным. Не может простой человек даже представить, до какой степени этот мир проявлял себя их глазам.

Люди, которые добры, даже не прибывшие еще к духовному совершенству, кто чувствителен, мягок, добр, видят, как мир обращается с ними, как тот, кто щедр, дает больше и больше, как тот кто любит, будет любить еще и еще, и все-таки мир не удовлетворен. Как раздражающа жизнь для них! А думая о тех, кто достиг такого уровня осуществления, когда есть огромный пролив между реальным и нереальным; чей язык, после достижения ими осуществления, больше не понимаем, так что они вынуждены говорить не на своем языке, говоря при этом нечто отличное от того, что они осознали. Это более чем крест, не только Иисус Христос нес крест, каждый учитель, имевший часть послания, имел свой крест.

Но тогда могут спросить, почему мастера человечества, что проходили сквозь эпохи, неся такой крест, не уходили в леса, в пещеры, в горы, почему они находились в миру? Руми дает прекрасную картинку этого. Он говорит: “Почему мелодия тростниковой флейты так привлекательна нашим сердцам? Это, он говорит, потому, что сначала флейта срезается с ее родного стебля, а затем делаются дырочки в ее сердце, так что сердце разбивается, и она начинает плакать. И то же самое происходит с духом посланника, с духом учителя: благодаря несению и претерпеванию креста, его “я” становится, как тростник, пустым. Это дает возможность музыканту играть свою мелодию; когда “я” становится ничем, музыкант использует его, чтобы сыграть свою мелодию. Если бы внутри еще что-нибудь оставалось, музыкант не смог бы использовать его.

Бог говорит с каждым, не только с посланниками и учителями. Он говорит в уши каждого сердца, но не каждое сердце слышит Его. Его голос скорее громкий, чем нежный, и Его свет яснее, чем солнечный - когда человек только слышит его, если бы он только видел. Для того, чтобы слышать и видеть, человек должен удалить эту стену, этот барьер, который он сделал своим “Я”. Затем он становится флейтой, на которой божественный игрок может играть музыку Орфея, что очаровывает даже сердце камня, и тогда он поднимается с креста в жизнь вечную.

Всегда есть глубокое значение в легендах древних греков, также как и индийцев, персов и египтян. И это также наиболее интересно видеть как искусство греков, каким бы ни было оно прекрасным, имеет более глубокое значение, чем может казаться на поверхности, изучая его мы находим ключ к этой античной культуре.

Примером этого может служить символический смысл предания об Орфее. Первая часть этого предания учит нас, что нет ничего такого, что человек однажды пожелал всем сердцем и это было бы потеряно для него навсегда. Даже если объект любви, некогда желанный для человека, заключен в глубочайшие глубины земли, где только разум может видеть, а не глаз, то и тогда его можно достичь, если стремиться к этому с достаточной целеустремленностью. Следующая вещь, которую мы учим, что для того, чтобы достичь объекта, элемент любви не достаточен; кроме любви мы нуждаемся в мудрости. Эта мудрость, которая пробуждается в гармонии и гармонизирует с космическими силами, помогая человеку достичь своей цели.

Мудрецы всех веков и всех стран признают истину, что тот, кто владеет знанием звука, знает науку всей жизни, и таким образом, призывание Орфеем богов, значит его будущее соприкосновение со всеми гармоническими силами, которые, объединенные вместе, принесли ему объект, который он желал получить. Но наиболее очаровательная часть истории есть ее окончание, как художественное, так и вследствие ее смысла. Орфей исходит вместе со следующей за ним Эвридикой, и он дал обещание, что он не посмотрит назад. В тот момент, когда он посмотрит назад, Эвридика будет забрана у него. Значение этого в том, что секрет всех достижений есть вера. Если вера человека выдерживает 99 миль, и остается только одна миля, прежде чем он достигнет цели, даже если приходит сомнение на достижение, можно больше не надеяться. Из этого мы можем выучить урок, который мы можем использовать в нашей жизни, во всяком жизненном занятии, что для того, чтобы достичь чего - либо, мы нуждаемся в вере. Даже малейшее отсутствие веры в форме сомнения испортит все, что мы сделали.

“Истинно вера есть свет, а сомнение - тьма”.

В нашей повседневной жизни мы знаем, что величайшим другом ребенка является тот, кто укладывает его спать. Как бы много мы не давали ему игрушек, много кукол или сладостей, когда ребенку помогают заснуть, это то, чему он наиболее благодарен. Когда мать своими благословенными руками укачивает его ко сну - это величайшая польза для дитя, это то, что делает его счастливейшим.

Те, кто болеют или чувствуют боль, счастливы, когда могут спать. Тогда их боль уходит. Если только они могут спать, они чувствуют, что они могут все стерпеть. Они просят доктора дать им что-нибудь, дающее сон. Если человеку предложить королевский дворец с любыми наслаждениями, со всякой роскошью, с лучшим окружением, блюдами, но с состоянием невозможности сна, он скажет: “Я не хочу этого, я предпочитаю мой сон!”

Разница между счастливым и несчастливым в том, что несчастливый не может спать. Печаль, забота, беспокойство и тревога уносят сон прочь. Почему люди употребляют алкогольные напитки и разного рода наркотики? Только поэтому. Человек употребил алкоголь потому, что интенсивность стимулирующего приносит ему сон. Его руки и ноги спят, его язык спит, он не может членораздельно говорить, он не может прямо ходить и падает. Радость этого сна такова, что когда он однажды напивается, он хочет пить снова. Тысячу раз он решает, что он не будет больше пить, но он опять делает то же самое. Руми сказал в одной своей поэме: “О сон, каждую ночь ты вызволяешь заключенного из его оков!”

Заключенный, когда он спит, не знает, что он в тюрьме он свободен. Несчастный - не несчастен, он доволен. Страдание не дает больше боли и несчастья. Это показывает нам, что душа находится не в боли или в страдании, когда тело спит. Душа не чувствует страданий тела и ума, и когда человек пробуждается, душа думает что она в боли и страдании. Все это показывает нам великое благословение сна. И это великое благословение дано нам бесплатно, как и все лучшее в жизни. Мы не платим за сон. Мы платим тысячи фунтов за драгоценности, камни, которые не используем для себя, тогда как мы можем купить хлеб за медяки.

Человек не знает какую великую ценность имеет сон, потому что выгода, даваемая им, не может быть увидена или потрогана. Если он очень занят, имеет дела, приносящие ему деньги, он так занимает себя, даже ценой своего сна, потому что он видит, что он получил так много фунтов, так много шиллингов; но он не видит, что он получает через сон.

Когда мы спим, мы в основном испытываем два состояния: сон и глубокий сон. Сон есть неконтролируемая деятельность ума. Когда мы пробуждаемся, когда наш ум работает без контроля, он показывает нам картины, которые приходят из хранилища впечатлений, и мы называем это воображением. Когда мы контролируем деятельность ума, мы называем это мыслью.

Воображения, что приходят в продолжении сна, мы называем сны. Мы не называем их реальными, потому что наше пробужденное состояние показывает нам нечто отличное; но до тех, пор пока мы не в пробужденном состоянии, сон есть реальное.

В продолжении глубокого сна человек обычно ничего не осознает, и когда он пробуждается, он чувствует себя посвежевшим и обновленным. Что мы делаем когда мы быстро засыпаем? Душа после этого освобождается от удержания ее телом и умом. Она свободна, и она устремляется к своему элементу в высочайшие сферы, и она наслаждается пребыванием здесь и счастлива. Она испытывает все счастье, все благословение и покой, который здесь есть.

Кроме сна и глубокого сна есть видения. Они видимы, когда душа во сне активна в высших сферах. То, что она видит, ум интерпретирует в аллегорических картинах. Душа прямо видит действительную вещь: чтобы ум не получал из своих впечатлений, есть более или менее то, что видит душа. Поэтому вещь видится как картина, аллегория, притча, которую мудрец может толковать, потому что он знает язык тех сфер. Если он видит себя идущим вниз или поднимающимся в гору, если он видит себя в рубище или одетым очень богато, на самолете или в песках, он знает, что это значит. Невежда не знает, он просто думает это сон и ничего важного.

Человек наблюдает в видении или что-то относительно себя, или что-то относительно других, в ком он заинтересован: если он заинтересован в нации или во всем человечестве, он будет видеть, что он должен был делать относительно нации или всего человечества.

Во сне можно услышать голос или получить послание в буквах. Это более высокая форма видения. Святые и мудрецы лицезрят в видении именно то, что должно случиться, или обстоятельства настоящего времени, потому что их ум находится под контролем воли. Даже во сне их ум ни секунды не считает, будто может действовать независимо от их воли. Поэтому, что бы ни увидела их душа, оно оказывается точно таким, каким привиделось. Они имеют видения, даже когда бодрствуют, потому что их сознание не привязано к земному плану. Оно пробуждено и свободно действует на высших планах.

Кроме сна, видения и глубокого сна мистики испытывают два других состояния: самовызываемый сон и самовызываемый глубокий сон. Достижение этого - есть цель мистицизма. Это так просто, то что я могу объяснить в нескольких словах, и все же, это так трудно, что я склоняю свою голову перед тем, кто выполнит это. Это достигается концентрацией.

Удерживать одну мысль в уме, сохраняя наш ум свободным от других мыслей, от всех картин очень трудно. Тысячи мыслей, тысячи картин приходят и уходят. Управляя этим, мистик управляет всем, затем он пробуждается на этом плане так же, как и на высшем плане, и для него одно становится сном, а другое - пробуждением. Люди могут сказать что те мистики, кто могут это делать, великие оккультисты, очень духовные люди: но их цель не в этом. Их цель - это истинное сознание, настоящая жизнь, которая лежит вокруг - Бог. Когда им это открыто, вся мудрость открыта душе, и все книги, и все обучение в мире становится понимаемо ими.

Может ли сознание видеть без помощи глаз, или оно нуждается в глазах, чтобы видеть; вот вопрос, который приходит на ум всех метафизиков. Если сознание может видеть само без помощи глаз, тогда зачем были сотворены глаза? Есть люди, которые могут видеть вещи, которые происходят на расстоянии в сотни миль, и вещи, которые могут случиться много лет спустя. В Хайдарабаде был дервиш, который имел привычку курить очень сильный гашиш. Когда он выпускал дым изо рта, он смотрел в него, и отвечал на вопросы, которые ему задавали. Если кто-то спрашивал его: “Где сейчас мой дядя?” - он мог ответить - “Ваш дядя? В Калькутте, рядом с базаром, второй дом слева. Ваш дядя сидит в своей комнате, его слуга рядом с ним, а его ребенок стоит перед ним”. Какой бы вопрос ему ни задавали, он отвечал. Его сознание не имело перед собой внешнего “я” и, поэтому, было способно видеть через глаза другого, через глаза дяди и прочих. Он не мог видеть этого без глаз.

Когда я был в России, там был один африканец, весьма обычный человек, человек, ничему необученный. Ночью, когда он спал, он знал, что говорил или делал человек, пришедший в дом. Так было потому, что его душа была внутри и вокруг дома, и он видел глазами тех, кто приходил туда.

Способность видеть существует в сознании с самого начала. Поэтому среди имен Бога есть имя “Басир” - “провидец” и “Сами” - “Слышатель”. “Басарат” - способность видения, становится более точной, чем ближе она приближается к проявлению. Тем же путем вселенское сознание видит глазами каждого существа на земле. Оно смотрит как через глаза одного, и в то же время - через глаза всех миллионов существ на Земле. Вор может украсть что-нибудь, спрятать это, похитить и думать, что никто его не видел; но он не может избежать взгляда того сознания, которое в нем самом, смотрит через его глаза. Это не тот Бог, который смотрит вниз с расстояния и видит все творения на земле; Он видит через те самые глаза самих существ. Кто-то может спросить: разве Бог не будет ограничен этим, сделавшись беспомощным и зависимым; но если нам так кажется, то потому что мы сокращаем Бога до части его существа. Мы берем часть и называем ее нашей, нашим “я”, тогда как в реальности это все Бог, Единое Сущее. Хиндустанский поэт сказал: “Почему я называю себя самим собой? Что бы я ни видел все есть Ты; тело, ум, душа - все есть Ты, Ты есть - меня нет”.

Мистики в своих снах, не только видят, что может случиться на расстоянии, но во все времена. Некоторое время назад был в Дели мистик или учитель, чье имя было Шах Алам. Однажды он стригся. Он смотрел в маленькое зеркальце, которое обычно используется в Индии, когда парикмахер стрижет волосы. Внезапно он бросил зеркало на землю так, что оно разбилось на куски. Его мюриды, бывшие с ним, были удивлены, парикмахер также изумился: удивительно было, что все-таки заставило его бросить зеркало с такой силой. После он рассказал им что случилось. В это время один из его мюридов путешествовал по морю из Аравии в Индию; и шторм бил корабль на котором он плыл и он был в великой опасности. Он призвал своего муршида на помощь и муршид, увидя его в зеркале находящимся в опасности, спас его.

В некоторой степени озаренная душа может осознавать все прошлые события в эволюции человека. Но разве этот глаз столь приспособлен, чтобы собирать внутри себя все, что он видит? А разве ум, через который человек получает свою память, являющийся наиболее восхитительным источником знаний, всегда помнит все, что он видел и испытывал в жизни? Нет, только определенные вещи производят глубочайшее впечатление на него. Если бы мы помнили все, все хорошие и плохие слова, сказанные людьми, всю литературу, которую мы прочитали и все глупые и сумасшедшие вещи, которые нам приходилось слышатьб чем бы мы стали в конце концов? Люди имеют разум; у них есть тело; их здоровье тесно связано с тем, что в них входит, а затем выходит. Если бы это было не так, человек не смог бы жить, поэтому он принимает только суть, а остальное отбрасывает. К тому же, то, что он берет из мира ангелов и мира джиннов, это только сущность – сущность опыта. Тому, кто помнит все плохое и все хорошее, случившееся в прошлом, не стоит завидовать, потому что ему наверняка приходится испытывать многочисленные угрызения совести, а это не может не наполнять горечью. Это величайшее облегчение забывать, это как омываться в Ганге. Настоящее может предложить нам так много прекрасных вещей; если мы только откроем глаза на них, нам не надо будет разглядывать красоту в прошлом. Красота всегда здесь.

Совесть является продуктом ума, причем лучшим его продуктом. Это сливки его деятельности. Но совесть человека, живущего в одной стране, может совершенно отличаться от совести жителя какой-нибудь местности, потому что будет сделана из другого элемента. Например, в древности существовали сообщества разбойников, которые считали себя призванными грабить караваны, следовавшие через их территорию. Их мораль и принципы были таковы, что, если бы одна из жертв взмолилась: “Я отдам вам все, чем владею, только отпустите”, - они бы ответили: “Нет, мы хотим увидеть твою кровь”. Они не отпускали никого, не нанеся раны; они как бы говорили: “Мы не принимаем от тебя никаких даров; мы не нищие – мы разбойники. Наше ремесло заставляет нас рисковать жизнью; мы отважны и поэтому вправе делать все, что захотим”. Такая же мораль была и у некоторых пиратов. Они верили в то, что их занятие добродетельно, и благодаря этому становились королями. Одни и те же люди, когда малы, - они грабители, но когда они становятся великими, - они короли.

Таким образом, совесть – это то, что мы сами создали. В то же время это самое прекрасное из того, что мы можем создать, точно так же, как мед есть лучшее, что в силах создать пчелы. Красивые впечатления жизни, нежные мысли и чувства копятся в нас и творят представление о хорошем и плохом. Если мы идем против совести, то это приносит дискомфорт. Счастье, утешение в жизни, мир и покой зависят от состояния нашей совести.

Вся жизнь в этом мире основана на договоренностях и принятых идеях, и совесть воздвигается на этом основании. Для того чтобы обычаи могли развиваться, они требуют особой окружающей среды. Они являются причиной человеческих различий, и ни одна из цивилизаций, даже самая развитая, не может их избегать. Прогресс цивилизации создает необходимость такого рода. Люди принимают их без удовольствия, но все-таки живут в соответствии с этими соглашениями. Человек искусства свободен от условностей, потому что живет в своем собственном мире, и чем более велик художник, тем более это проявляется; но обычный человек не может жить в гуще мира, пренебрегая обычаями.

Самый лучший способ понять цивилизацию – это духовный путь. Однажды, когда человек поймет духовную мораль, то нет нужды изучать мораль, созданную человеком, - она появится сама собой. Как только человек начинает уважать удовольствие и неудовольствие Бога в чувствах каждого человека, с каждым общается, он не может не стать более утонченным, какими бы ни были обстоятельства его жизни. Он может жить в хижине, но его манеры и обращение превзойдут все, на что способны обитатели дворцов. Более того, едва лишь человек начнет судить свои поступки, в его природе разовьется справедливость и все, что он сделает, будет справедливым и порядочным; для этого ему не нужно слишком много изучать внешние условности. А еще есть суфийская концепция Бога как Возлюбленного. Если придерживаться ее, а именно представления о том, что в каждом человеке в большей или меньшей степени присутствует божественный дух, и эта концепция практикуется в обыденной жизни и учитывается во взаимоотношениях с каждым человеком, тогда мы начнем рассматривать всех людей с тем же поклонением и уважением, с тем же вниманием и предупредительностью, которые испытываем к Возлюбленному, к Богу.

Таким образом, духовная жизнь учит человека замечать то лучшее, что присутствует в обычаях. Когда цивилизация подойдет к тому, чтобы выстроиться на духовном основании, а это непременно случится однажды, условности мира обретут подлинность и значимость.

Совесть рождается из сути фактов, но не из истины. Ведь истина стоит над всем; она не имеет отношения к совести. Но понимание истины подобно ручейку, который расширяется и становится океаном, и тогда человек восходит к такому уровню понимания, что осознает: все истинно и все есть истина. Больше ничего нельзя сказать об абсолютной истине, а все остальное – майя; если придерживаться этой точки зрения, ничто в мире не будет неправильным и ничто не будет правильным. Если мы принимаем правду, то мы обязаны принять и неправду. Теория относительности Эйнштейна есть теория того, что индусы назвали Майей, иллюзией, иллюзией причиняемой относительностью. Все существует лишь постольку, поскольку принимается нами; мы признаем то или иное правильным, хорошим, прекрасным, и то, что однажды было принято, становится частью нашей натуры, нашего индивидуального “я”; если же мы не принимаем что-либо таковым, то этого не происходит. Ошибка, пока мы не признаем ее таковой, не является ошибкой; но, будучи принята за ошибку, она ею становится. Можно сказать, что мы не всегда знаем, что это была ошибка; но разве мы не узнаем об этом по болезненным последствиям? А это тоже принятие ошибки.

Есть дервиши, которые работают против общепринятых фактов например против того факта, что огонь вызывает ожоги. Они прыгают в огонь и выходят из него целыми и невредимыми. Они говорят, что адское пламя – не для них. Если они могут доказать, что огонь не причиняет им вреда здесь, определенно, для них не будет огня и в грядущей жизни.

Лучший способ проверить жизнь – это всегда использовать свою совесть как инструмент для тестирования всего, показывающий присутствие гармонии или дисгармонии. Но и в каждом человеке тоже происходит постоянное действие и реакция совести. Причина этого – наличие различных фаз существования человека. В одной фазе он менее мудр; если же он глубже заглянет в себя, то его мудрость прибавится. Совершенное им в одной сфере он отрицает в другой. Человеку надо так много всего отвергнуть и победить в самом себе, что действия и реакции совести происходят в нем даже без контакта с другими людьми.

Иногда человек в одном настроении может быть демоном, а в другом – святым. Есть время и настроения, когда, когда человек совершенно безрассуден; есть порывы к хорошему и порывы к плохому – такова человеческая натура. Поэтому нельзя утверждать, что в злом человеке вовсе нет ничего доброго, а в добром – ничего злого. Но в наибольшей степени на совесть человека влияет его собственное представление о добре и зле; второе по значению влияние -–представления об этом других. Вот почему человек несвободен.

С совестью дело обстоит так же, как и со всем прочим. Приученная царить в мыслях, речи и поступках человека, она становится сильнее; если же этого не происходит, она слабеет и из контролера превращается в пытку.

Совесть – это свойства всего сердца в целом, а сердце состоит из рассудка, мыслей, памяти и сердца как такового. Сердце в своих глубинах связано с божественным Разумом, так что в глубине сердца присутствует более великая справедливость, чем на поверхности; именно поэтому оттуда исходит вид интуиции, вдохновения, знания, потому что внутренний свет проливается на нашу личную концепцию вещей. Тогда обе части сливаются. В совести Сам Бог сидит на троне справедливости.

Человек, осужденный собственной совестью, более несчастен, чем тот, кого осудил суд. Человек, чья совесть чиста, может быть осужден на изгнание или тюрьму и все же остается львом, хотя и львом в клетке, – ведь даже в клетке возможно внутреннее ощущение счастья. Но если совесть человека внушает ему презрение к самому себе, то это худшее наказание, горше которого не может назначить ни один суд. Саади прекрасно выразил это; он увидел трон Бога в совести и сказал: “Позволь мне признаться в своих ошибках тебе лишь одному, чтобы не пришлось мне идти ни к кому в мире унижать себя”.

Если мы допускаем унижение, значит мы унижены, считаем мы так или нет. Это не зависит от другого человека, который унижает нас; это зависит лишь от нас самих. Даже если весь мир уверен в обратном, его уверенность ничего не значит, если наш ум чувствует унижение; а если ум не принимает нечто за унижение, то оно и не является для нас таковым, что бы там ни думал мир. Если придут тысячи людей и назовут нас злыми или безнравственными, мы не пов ерим им, пока наше сердце не подскажет нам, что это так. Но едва только сердце скажет: “Я – злой”, - а тысяча людей могут твердить: “Ты – добрый”, - то голос сердца будет звучать для нас громче. Если мы сами сдались, никто другой не сможет нас поддержать.

Конечно, лучше всего избегать унижения, но, если человек не в состоянии сделать это, он становится своего рода пациентом, нуждающимся в помощи врача. Ему нужен кто-то достаточно сильный, чтобы помочь; ему нужен руководящий ум, который бы заботился о нем и вывел из этого состояния. Если человек становится пациентом, он не может сам себя полностью вылечить; он в состоянии сделать многое, но все равно нуждается в докторе. Конечно, когда чувство унижения проникло в ум, то его следует принять как урок, как необходимый яд. Но яд всегда остается ядом. То, что попало в ум, начинает расти в нем. Его надо удалить оттуда; остальное, оно разрастается. Такие впечатления, как унижение, страх и сомнения будут расти в подсознании, принося плоды, и в определенный момент времени человек осознает их.

Когда мы сравниваем минеральное, растительное, животное царство с царством человека, мы видим, что не только человек, но и всякое другое существо имеет дар выражения. Камень выражает себя мало и мы чувствуем это менее всего. Мы ударяем и разбиваем его, и, так добив его, используем его, и мы совсем не симпатизируем ему, потому что он не говорит с нами. Он рассказывает нам очень мало. Мы более симпатизируем растению, мы любим, нежим его, даем ему воды, потому что оно более выражается, мы более о нем заботимся. Но среди камней есть некоторые, которые говорят нам больше, чем другие: мы ценим бриллиант, рубин и, особенно, изумруд. Мы платим за них тысячи фунтов; мы носим их.

Животное имеет еще больший дар выражения, чем растение или камень, и мы чувствуем, что животные намного ближе к нам. Собака, виляющая своим хвостом, прыгая вокруг, каждым своим движением говорит: “Я люблю тебя”. И мы заботимся о нем еще больше. Мы не хотим растения на своем кресле рядом с нами, но если собака сидит в кресле, то все в порядке. Кот также не имеет слов, но все же он говорит с нами своим голосом. Во всех частях мира люди хвалят соловья из-за его голоса, его выразительности. Есть в лесу множество птиц о которых мы никогда не думаем, потому что они не имеют голоса. Но певчих птиц мы знаем всех, и мы любим держать попугая, потому что он может говорить.

Сказано в Коране, что Аллах сделал человека Халифом - Главой Творения из-за его дара речи. Лишь человек один имеет дар красноречия. И в то время, пока некоторые люди подобны камню, а некоторые подобны растению или животным, другие овладевают человеческим качеством.

Человек, подобный камню, не имеет выражения; он не имеет магнетизма. Он имеет только то, что есть в его внешнем виде, просто, как камни - даже изумруд и рубин: когда они уходят, ничего не остается. Человек, подобный растению не имеет разумности, только некоторые чувства, некоторую личность. В нем может быть некоторая красота, или он может быть как с шипами, или ядовитым. Человек, который подобен животному, имеет чувства и страсти, но он не может их выразить. Только тот человек есть разумное существо, кто имеет дар выражения и кто может говорить о том, что он чувствует.

Дар красноречия у индийцев символизирует “Вак” - богиня речи. Почему не Бог? Потому что тот, кто говорит есть отвечающее Творцу, Богу внутри. Индуисты также различают три вида людей: “Ракшаса” - монстр, “Мануша” - человек и “Девата” - богоподобный человек. Монстр - это тот, кто без речи и чувства. Разумный человек имеет чувство, но не имеет выражения. Богоподобный человек - это тот, кто имеет красноречие; и только одно это красноречие делает его тем, кто он есть. Красноречие существует изначально: “Сначала было Слово” перед сотворением человека. Но ни скала, ни растение, ни животное не могут выразить это Слово, только человек может сделать это, и, когда он выражает его, он становится карандашом Божественного Существа. Вот почему творение в нем завершается, и почему он - высочайший из всех существ.

Но, говоря и этой речью, вредить и ранить сердце, чувства другого это неправильное употребление красноречия. Есть русская пословица: “Сладкий язык - это меч, которым покоряется мир”. Меч имеет два аспекта: он покоряет, и он убивает; язык также может побеждать и убивать. Та же идея выражается в Евангелиях: “Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю”.

Мир подобен куполу, в котором, что бы ни было сказано, возвращается к нам. Если мы говорим: “Как прекрасно!”. Эти слова возвращаются к нам. Если мы говорим: “Ты глупый” - эхо возвращается - “Ты глупый!”. Человек может думать, что он такая важная персона, что он может говорить, что он желает, но однажды эхо его плохих слов вернется к нему назад.

Иногда человек не желает говорить своему другу того, что может ранить того, но и, не желая говорить резко, он может так делать, так как его ум может быть полон плохими впечатлениями, которые хранятся в нем. Поэтому мы должны запасать только хорошие впечатления и не держать других для того, чтобы только хорошее из нас исходило.

Есть два способа говорить о предмете. Перед тем как говорить, человек может поразмышлять о нем, а затем говорить со всеми доводами, которые пришли ему на ум. Это разговор попугая. Он повторяет, что он изучил, просто как попугай говорит определенные слова, потому что он обучен так делать. Другой способ говорить зависит от хранимого, от знания, которое всегда готово внутри человека. Для того, чтобы обнаруживать это знание, нужна стрелка, а эта стрела есть глубокое чувство, которое пронзает все. Знание всегда здесь, но без красноречия мы отключены от этого знания.

Когда мы видим ковыляющего по улице кривобокого калеку, то очень легко посмеяться над ним, но маленькое чувство вызовет в нас сожаление, а глубинное чувство принесет с собой способность выразить сожаление и сострадание.

В Веданте дыхание называется “Прана” - жизнь. Дыхание есть цепь, соединяющая тело, сердце и душу вместе. Оно так важно, что когда оно уходит из тела, это тело, которое так сильно любили и охраняли, что малейшая простуда или кашель лечились докторами и лекарствами, больше уже не может быть используемо. Оно не может сохраняться живым.

Говорение есть нарушение дыхания. Когда человек говорит, он совершает намного больше дыханий, чем он должен был бы сделать в противном случае. Дыхание подобно обручу, с которым играют дети: в соответствии с силой удара палки, обруч катится столько-то раз, и когда сила потрачена, обруч падает. Это так же, как заводка часов. Часы идут то время на которое они были заведены: это могут быть 24 часа или неделя, но дольше этого периода они не могут идти, сколько бы еще их не заводили. Или сравните это с детским волчком: он повернется столько раз в соответствии с силой, с которой он был закручен, и, когда сила потрачена, волчок опрокидывается.

Соответственно, начиная с первого дыхания наша жизнь будет длиться столько, сколько дыханий. Разговором мы много забираем у нашей жизни; день молчания значит продление жизни на неделю или больше, а день разговора значит на неделю меньше жизни. Молчание есть лекарство от многого. Хотя, конечно, человек, живя в мире, не может его постоянно практиковать. Но он должен быть на страже своих слов; он должен помнить, что за каждое слово им сказанное, наградой может быть рай или ад.

В Индии с древних времен были мистики, которые назывались “МУНИ”. Они никогда не говорили, хотя они делали все виды других вещей. Эти мистики часто жили много дольше, чем мы живем в настоящее время: три сотни, пять сотен лет и более.

Когда мы не говорим, дыхание не прерывается, оно остается регулярным и ровным. Мистики всегда предавали великое значение дыханию и делали его изучение принципиальным объектом в своем тренинге. Те, кто управляли дыханием, имели управление над своими жизнями; те же, кто не управлял - были подвержены всем видам болезней. Есть некоторые, кто управляют дыханием бессознательно, так это боксеры и борцы, а также некоторые люди, которые ведут праведную жизнь.

В нашу эпоху мы стали такими любителями разговоров, что когда человек один в доме, он любит выйти, чтобы только найти кого-нибудь поговорить. Часто, когда люди одни, они говорят с предметами вокруг себя. Многие люди - сами с собой, когда им не с кем поговорить. Если бы объяснить им, возможно они стали бы понимать, как много они теряют энергии с каждым произнесенным словом. Молчание есть расслабление ума и тела; оно отдохновенно и целительно. Сила молчания очень велика не только достижением сохранения энергии и жизненности, но также морально есть множество выгод, приобретаемых молчанием.

Наибольшее количество глупостей, совершаемых нами - это глупости разговора. В одну неделю на одно глупое действие мы совершаем тысячу глупостей в нашей речи. Часто мы обижаем или раним кого-то, говоря слишком много; если бы мы воздержались от речи, мы бы не ранили его.

Затем есть преувеличение. Все идеалисты, кто любит чем-то восхищаться, имеют тенденцию преувеличивать. Если человек увидел в чем-либо небольшую опасность, он хочет напугать своих друзей и однажды он говорит, что надвигается огромная опасность. И когда его друзья предупреждены, он чувствует некоторое удовлетворение. Когда идеалист испытывает пристрастие к человеку, он говорит ему что он солнце и луна в небесах. Нет необходимости говорить все это.

Говоря, человек также развивает склонность к противоречию. Что бы ни было сказано, он желает занять противоположную точку зрения. Он становится как боксер или борец: когда никого нет, чтобы боксировать или бороться с ним - он разочарован, так сильна его наклонность к разговору.

Однажды я был на приеме в доме моего друга, и там был некто, кто спорил с каждым гостем так, что они все устали. Я попытался избежать его, но кто-то представил нас друг другу, и когда он услышал, что я учитель философии, он подумал: “Вот человек, которого я хочу”. И первая вещь, которую он сказал, было: “Я не верю в Бога”. Тогда я спросил: “вы не верите? Но верите ли вы в это проявление и в красоту этого мира разнообразия, и что позади здесь есть сила, которая произвела все это?” Он сказал: “Я верю во все это, но почему я должен поклоняться личности, почему я должен ее называть Бог? Я верю в это, но я не называю это Богом”. Я сказал ему: “Вы верите, что каждое действие имеет причину и что для всех этих причин должна быть первоначальная причина, вы называете ее причиной, а я называю ее - Бог; это одно и то же. Есть офицер, которому вы отдаете честь, некто старший, перед кем вы склоняетесь, например ваш отец или мать, кто-то порядочный, кого вы любите и обожаете, к кому вы чувствуете уважение, некая сила, перед которой вы чувствуете себя благосклонным. И как тогда должна быть велика Личность, которая произвела и управляет всем этим, и насколько более великой для поклонения!” Он ответил: “Но я не называю это божественным, я называю это вселенской силой, влечением, работающим механически, гармонизируя все”. Когда я пытался придерживаться одной точки, он перескакивал на другую, а когда я следовал за ним туда, он перебегал на следующую, до тех пор, пока я не прекратил, подумав о словах Шанкарачарьи: “Все невозможные вещи можно сделать возможными, кроме приведения ума глупца к точке истины”.

Тенденция противоречить может вырасти настолько, что, когда некоторые люди слышат даже свои собственные идеи, произнесенные перед ними, они будут занимать противоположную точку зрения для того, чтобы приготовить позицию для дискуссии. Есть персидская пословица: “О, молчание, ты есть неоценимое благословение, ты покрываешь ошибки глупцов и даешь вдохновение мудрецам!”

Как много глупых вещей мы говорим только через привычку говорить! Как много бесполезных слов мы говорим! Если мы представлены кому-то, мы должны говорить, если же нет - нас посчитают невежливыми. Затем происходят такие разговоры, как: “Такой прекрасный день; холодно”, какой бы ни была погода, так будет: такой разговор без причины со временем превращается в болезнь, так, что человек не может продолжать без того, чтобы не опустошать головы других речами о бесполезных вещах. Он не может здравствовать и мгновения без этого вследствие своего самоинтереса, он станов&тся таким любителем поговорить, что иногда он будет рассказывать всю историю своей жизни постороннему, препятствуя тому говорить, хотя этот человек может быть очень скучающим, желая при этом сказать: “Почему меня должно заботить все это?” И люди также выдают секреты, раскаиваясь в том, что они сказали.

Тем же произнесением слов, человек показывает нетерпение в своих словах, гордость, предубеждение, за которые ему приходится затем извиняться: именно отсутствие контроля над речью причиняет все это. Слово иногда ценнее всех мировых сокровищ, и, опять же, слово призывает человека к мечу.

Есть различные пути получения вдохновения, но лучший - это молчание. Все мистики хранили молчание. Во время моих путешествий по Индии все великие люди, которых я встречал, хранили молчание хотя бы несколько часов, а некоторые по двадцать часов в день.

В Хайдерабаде жил мистик, которого звали Шах Кхамуш. Он был назван так из-за своего молчания. В юности он был очень умным и энергичным молодым человеком, и однажды он пришел к своему муршиду, и как обычно, у него был вопрос, что естественно для ученика. Муршид сидел в экстазе и, так, как он не хотел разговаривать, он сказал ему: “Помолчи”. Мальчик был сильно поражен. Он никогда раньше не слышал таких слов от своего муршида, который был всегда так добр и терпелив, и желал ответить на вопросы ученика. Но это был урок, которого было достаточно на всю его жизнь, он был разумной личностью. Он вернулся домой и не говорил ни со своей семьей, ни даже с родителями. Тогда муршид, видя его таким, больше с ним не говорил. Многие годы Шах Кхамуш никогда не говорил, и его психическая сила стала так велика, что было достаточно взглянуть на него, чтобы получить вдохновение. Куда бы он ни смотрел - он вдохновлял. Куда бы он ни бросил свой взгляд - он лечил. Это было не так давно, возможно двадцать пять лет назад.

Есть опьянение в деятельности, и в наши дни активность увеличивается так сильно, что с утра до вечера нет никакого отдыха, в следствии наших повседневных занятий, которые держат нас в постоянном движении. А ночью мы так устаем, что мы хотим только спать, и на следующее утро деятельность начинается заново. Этим образом жизни многое разрушается: человек так рвется к наслаждениям, что он не думает, есть ли это жизнь, чтобы ей наслаждаться. Каждый человек должен иметь хотя бы час в день, в который он будет спокоен и тих.

После тишины речи, приходит тишина мысли. Иногда, хотя человек и сидит безмолвно, но все время мысли прыгают вверх и вниз. Ум может не хотеть этих мыслей, но они приходят все те же самые. Ум впускает их как в бальный зал, и они танцуют в нем. Одну мысль нужно сделать такой интересной, такой важной, что все другие мысли должны быть ею выгнаны.

Когда мысли будут утихомирены, тогда придет тишина чувства. Мы можем ничего не говорить против человека, в нашем уме нет мыслей против него, но если в нашем сердце есть чувство пренебрежения к нему, он будет это чувствовать. Он будет чувствовать, что в этом сердце есть горечь к нему. Также и в случае с любовью и болезнью.

Абстрактное значит, что существование за пределами этого мира, где все формы существования смешены, там где они все встречаются и это абстрактное или отвлеченное имеет свой звук. Когда этот звук настолько утихомирен, и человек идет за его пределы, тогда он достигает высочайшей ступени - Наджат - Вечность: но, определенно, необходимо великое усилие, чтобы достичь этого состояния.

Человек часто задается вопросом о том, что означает слово “святой”. Иногда его понимают как духовный, благочестивый, чистый, религиозный; но ни одно из этих слов не объясняет полностью его значения. Святость – это следующая ступень над благочестием. Богоосуществление или богоосознание есть благочестие; самоосуществление есть святость. Первый шаг к самоосуществлению – это именно осуществление Бога в себе; не через самоосознание человек осуществляет Бога.

Святость есть искра божественности в человеке, и нет такой души, которую можно было бы признать лишенной этого. Искра божественного – это сам свет, и, хотя он существует и на низших уровнях творения, у животных и птиц, деревьев и растений и у любой другой формы жизни, именно в человеке он получает возможность развиться в пламя. Сначала этот свет сокрыт в сердце человека, по мере того, как сияние божественности начинает излучаться из сердца, в человеке появляются признаки святости. Это происходит потому, что святость не является человеческим наследием; она унаследована каждой душой от Бога. Но проявляется она лишь тогда, когда сердце открыто и из божественной икры взвивается вверх язык пламени, освещающего путь человека в жизненном странствии к духовной цели. Именно из-за непонимания этого человек может признавать определенного учителя, в котором он сам, или его друзья, или предки видят божественность, и в то же время отвергать всякого другого учителя, несмотря на его очевидность святости. Святость не принадлежит какой-либо конкретной расе, сообществу или семье. Она естественно проявляется в жизни некоторых; в жизни остальных ее приходится отыскивать. Огонь присутстсвует в них, но он похоронен; его надо извлечь на поверхность. Иногда требуется раздуть огоньб чтобы помочь ему разгореться.

Святость имеет различные смыслы в зависимости от того, с чем она связана. Религиозная святость – это нравственность, философская святость – это истина, духовная святость – экстаз, святость в магии – это могущество, святость в героизме – это храбрость, святость аскета – это безразличие или беспристрастность, святость поэта – красота, а святость лирика – любовь.

Существует много рассказов о святых, живших в пещерах в Гималаях. О них можно прочитать в книгах. Нет сомнения, что души, достигшие высших степеней осуществления души, действительно испытывают стремление удалиться от мира и его раздоров и отыскать себе уголок, где никто их не найдет; однако немало в высшей степени медитативных людей можно встретить и в людской толпе. Я видел просветленных в разных обличьях: среди нищих и богачей, бродяг и правителей, среди религиозных и нерелигиозных людей. От всех них постоянно исходили духовные вибрации, и всеобщее братство, которое естественным образом вдохновляет душу, сознающее свое Я, проявлялось в их каждодневной жизни.

Девять лет своей жизни в Индии я провел в путешествиях с юга на север и с запада на восток, странствуя в поисках святых душ, и никогда в мой ум не закрадывалась мысль, что святые принадлежат к какой-то конкретной религии или вероисповеданию. Индуист склоняется перед своими божествами, мусульманин взывает к своему Господу, парс поклоняется огню, но верующий, ищущий Бога, ищет тайные жилища святых. Бог говорит с верующим устами святого, тогда как Бог ортодокса скрыт в теориях, Бог идолопоклоника заключен в святыне, а Бог исследователя-интеллектуала теряется в неясностях. Стремление к духовному осуществлению, родившееся в моем сердце, всю жизнь заставляло меня искать этих святых. Кто ищет, тот находит; и мне тоже удалось найти такие души. Я встречал их не только в глубинах лесов или в горных пещерах, но даже среди толпы.

Возникает вопрос: можно ли распознать в человеке святость по его поступкам? Конечно, ее можно увидеть в поступках, но кто возмется судить поступок, если даже для мудреца трудно высказать суждение о поступке наихудшего из грешников? Кто кроме глупца примется судить святого? Несомненно, святость можно узнать в доброте, однако никто не может установить стандарт доброты, поскольку то, что для одного хорошо, для другого плохо; иногда для одного является ядом то, что для другого – лекарство. Доброта каждого человека особенна. Самый плохой человек на свете может упрекнуть самого лучшего в недостатке доброты, если, пожелает, потому что никогда еще доброта одного человека не оказывалась таковой для всех и никогда не окажется. Но святость сама по себе есть доброта, даже если она не согласуется со стандартами добра других людей. Святость – это постоянно изливающийся фонтан света, это феномен сам по себе; он – просветление, и он просветляет. Свет не имеет никакого другого доказательства кроме себя самого. Святость не нуждается ни в утверждении, ни в защите и ни в гласности. Она сама себя утверждает, сама себя защищает, сам свет служит ей оповещением.

Многие в этом мире, похоже, запутались в том, что есть правда, а что ложь. Но приходит момент, когда человек начинает без помех отличать правду от лжи. Ведь ложное не может сколько-нибудь долгое время выносить все испытания и пробы. Только подлинное золото выдерживает все пробы, и с подлинной святостью дело обстоит так же. Святость постоянна, всеведуща, она прощает, понимает и в то же время стоит за всеми вещами и над всем. Ее нельзя разрушить, нельзя поколебать. Она – красота и сила, и она становится божественностью, когда достигает совершенства.

Суфийское понятие Нафсаниат означает слепоту личного эго, которое начало затемнять душу с того момента, когда человек вкусил запретный плод, как это описано в преданиях об Адаме и Еве. Человек начал свою жизнь на земле, получая пищу у растительного царства. Он даже ни на минуту не задумывался о том, что растения, цветы и фрукты хранят в себе жизнь и тредуют от него той же любви, которую и он желал бы получать от каждого существа.

Его слепота увеличилась, когда он отнял у теленка молоко, которое природа предназначила тому в пищу, чтобы самому насладиться им. По мере того как росла его слепота, эго становилось все более деспотичным и человек начал жертвовать жизнью птиц и животных, чтобы утолить свои прихоти и аппетит. Так он поддерживал свое физическое “я”, которое было воздвигнуто при помощи несправедливо нажитой собственности, в результате чего густая вуаль тьмы закрыла его глаза, сделала его эгоистичным и чувственным, считающим утоление своих страстей и аппетитов, обеспечение комфорта и удобства единственной целью жизни. Так он из человека превратился в животное, а с уровня животного скатился на дьявольский. Когда он достиг этой стадии, для него не осталось ни Бога, ни добродетели. Призыв Христа возлюбить своих врагов не выполнялся, потому что человек не способен был полюбить даже своего соседа, своего ближнего, если дело касалось его собственных интересов.

Именно этот аспект инволюции привел к наводнениям, извержениям вулканов и таким катастрофам, как гибель “Титаника”, и теперешним общественным переворотам.

Человек решил, что цивилизация есть то, чему древние индусы дали название Кали-юги, или Железного Века. То, что они называли Крита-югой, или Золотым Веком, человек сегодня считает варварством, из чего видно, насколько очерствело человеческое сердце. В наши дни честное слово ничего уже не значит; требуется письменный контракт. Внешняя вежливость встала на место любви, искусственность вытеснила правду. Вместо личной храбрости пришла техника. Религия и мораль замещены профсоюзными объединениями, исследования материи заменили осознание жизни.

Человек уже не видит разницы между преходящим удовольствием и вечным миром. Объективный мир предстает перед его глазами таким конкретным, что он не может заглянуть за него. Он желает видеть материальные результаты своих усилий даже ценой своей жизни, и зов небес уже не может привлечь его к Бесконечности.

Есть такая пословица: “Груз накопленных грехов рано или поздно раздавит того, кто его несет”. Каждого преступника преследует ужасная картина его преступления. Не приходится удивляться, что не осталось ни одной расы, которая не была бы вовлечена, в большей или меньшей мере, в нынешний всемирный переворот. Ни один уголок земли не избежал полностью этого ужасного испытания; погребальный звон раздается над каждой расой и религией. Итак, мы знаем, что катастрофа современной истории была предназначена для всего человечества; это явилось очищением, призванным помочь вступлению в идеальный период мира, который наступит лишь в том случае, если вместо воли человека будет выполнено намерение Бога.

В современную эпоху люди считают интеллектуальную жизнь или жизнь, заполненную физическим трудом, нормальной. Практичным человеком считается тот, кто наделен здравым смыслом, а здравый смысл не выходит за свои ограниченные рамки. Практичный человек – это тот, кто знает, как лучше всего удовлетворить свои материальные интересы в непрерывной жизненной борьбе. Некоторые считают здравым смыслом позитивизм, или веру только в то, что доказывает свою реальность для наших чувств и что может постичь, прочувствовать и познать наш ум. По этой причине ради большого и продолжающего расти прогресса в материальном мире мы захлопнули двери в другой мир развития, куда можно попасть, лишь открыв дверь к глубинной стороне жизни. По своей структуре и чертам характера, по своему физическому строению человек смотрит только на одну сторону и заслоняет другую своим собственным “я”. Человек видит то, что перед ним, и не замечает того, что позади него. Из-за того, что он создан с такой натурой, он не может посмотреть на глубинную сторону, так как поглощен жизнью на поверхности.

Сегодня потребность во внутренней жизни велика как никогда. В наши дни развитыми оказались только качества головы, тогда как необходимо развивать качества сердца ради достижения равновесия жизни. Жизнь, таким образом уравновешенная, затем может быть подготовлена для восприятия внутренней культуры, или духовной жизни. Многие считают, что чувства совершенно не важны, что их можно с легкостью отделить от главной темы жизни, которой сейчас является интеллектуальность. Ни один из тех, кто размышлял о глубинной стороне жизни, ни на миг не усомнится в силе и вдохновении, которые поднимаются от пламенеющего сердца. Человек, наделенный качествами сердца, не должен быть простаком; ему незачем искоренять интеллект, просто сердечность придает интеллекту то, что аромат придает цветку. Мораль, усвоенная логически, суха – это фрукт без сока, цветок без аромата. Сердечность рождает подлинную добродетель, которой никто не может научить; любящий человек, человек с симпатией в сердце, изучает мораль через себя. Только равновесие мысли и чувства готовит почву к посадке в нее семени внутренней жизни.

Чтобы прийти к духовной жизни, надо сделать три шага. Первый шаг – познание природы и характера человека. Искатель делает первый шаг по тропе истины, когда оказывается способным совершенно понять своих ближних и найти решение для любой проблемы, связанной с ними.

Второй шаг – проникнуть в природу вещей и существ, понять причину и следствие и приобрести способность найти причину причин и следствие следствий; научиться видеть мотив всех мотивов и логику всех логик. Когда человек начинает видеть хорошую сторону в плохом и плохую в хорошем, замечать ложную сторону правды и правдивую сторону лжи, то это означает, что он сделал еще один шаг на духовном пути.

Третий шаг – подняться над всей болью и всеми наслаждениями жизни, так что он оказывается и в мире и вне его, живет и не живет одновременно. Так человек становится живым мертвецом, мертвым человеком, живущим вечно. Бессмертие не надо искать в будущей жизни; если его можно когда-нибудь обрести, так только во время жизни. На этой третьей ступени развития человек получает способность обрести счастье, силу, знание, жизнь и мир в себе самом, не завися от внешних вещей.

Духовное знание, которое всегда искали пробудившиеся души, никогда не перестанут манить их. В прошлые эпохи искатели стремились найти себе проводника, наставника, который посвятил бы их в тайны глубинной стороны жизни, и когда секрет открывался, то для них в этом уже не оставалось тайны. Человек, еще не проснувшийся к внутренней жизни, не испытал жизни во всей ее полноте; он видел лишь одну ее сторону, может быть, и более интересную, но менее реальную. Тот, кто познал обе стороны жизни, внешнюю и внутреннюю, без сомнения, исполнил свое предназначение на земле.

Под жизненным механизмом я пониманию окружение человека. Многие сознают, что этот механизм жизни в огромной степени влияет на их успехи и неудачи, но, несмотря ни на что, далеко не каждый человек размышляет о нем достаточно глубоко, чтобы понять, в каких пределах он влияет на его жизнь. Мистики всегда учили, что человек должен лечить самого себя как пациента и исцелять себя от слабостей, но с практической стороны окружающие условия тоже принимаются во внимание. Эта точка зрения подкрепляется словами Христа. Не следует удивляться, что человек не может достаточно быстро добиваться чего-то в жизни, если даже для Творца это бывает трудно. Именно этой философии учил Христос, говоря: “Да будет воля Твоя и на земле, как и на небесах”. Что Христос имел виду? Он как бы говорил этим: “Твоя воля легко исполняется на небесах, и я хочу, чтобы люди помогли ей исполниться с такой же легкостью на земле”.

Если человеку придется переплывать море, ему потребуется огромное мужество, огромная настойчивость и огромная вера, чтобы совершить такое путешествие, и все равно этот человек не будет знать, когда он достигнет цели; но на борту корабля путешествие становится легче. Тогда человеку уже не потребуется в такой степени истощать свою настойчивость и веру, потому что в его распоряжении будет механизм, помогающий достичь цели. Поэтому для достижения любой цели очень нужен механизм. Если человек желает обеспечить в своем доме комфорт, ему для этого нужны механизмы; если человек занят бизнесом или производством, то определенный уровень организации упрощает дело. В государстве правительство служит целям обеспечения порядка и мира. Когда становится холодно, человеку нужна теплая одежда, тогда как летом он нуждается в других вещах.

Сейчас эту идею легко понять, но создать правильный механизм очень трудно. Во-первых, слишком многие не имеют в уме ясного представления о своей цели. Они будут работать день за днем, не зная, чего на самом деле хотят, меняя свое мнение каждый раз, и это лишает их механизма, который можно создать лишь в том случае, если знаешь определенную цель в жизни. Очень часто чрезмерный энтузиазм и излишнее вмешательство в работу механизма нарушает его схему и разбивает цель. В другом случае, когда механизм не отвечает нужной цели, человек отказывается от той цели, которую сам перед собой поставил.

Никто никогда не может сказать, что достаточно осведомлен об этом предмете, потому что при лечении самого себя человеку нужно лишь знание о себе самом, тогда как в создании механизма ему приходится сталкиваться с множеством различных натур, и тут тредуется гораздо более глубокое знание человеческой природы и жизни. Люди часто приходили ко мне и говорили: “Я смог вести себя так, как мне было сказано, и смог придерживаться концентрации и медитации, которые были мне предписаны, но моя цель еще далеко не достигнута”. Но не хватает обычно вовсе не практики или работы над собой; может быть, не хватает именно нужного механизма. Например, если человек говорит: “Я сумел дисциплинировать себя и теперь могу очень хорошо медитировать. Сейчас я пойду сяду в порту и сосредоточусь на мысли, что нахожусь в городе по ту сторону моря”, - сможет ли он действительно перенестись туда? Или же, если человек с самодисциплиной станет медитировать на мысли: “Все деньги, что находятся в банке, пусть придут в мой дом”, - случится ли это? Даже если он будет медитировать возле банка тысячу лет, он не сможет добыть оттуда деньги!

В этом объективном мире человеку требуется объективный механизм, чтобы достичь определенного результата, и если люди, находящиеся на духовном пути, не видят эту сторону, они лишь доказывают этим, что, несмотря на все их достоинства и духовность, им не хватает равновесия и что они дают практичному человеку хорошую возможность посмеяться над тем, кто настроен мистически. Поэтому работа Суфийского Движения состоит не только в том, чтобы вести души к более высоким идеалам, но и в том, чтобы держать их глаза открытыми на пути и чтобы они могли видеть, куда идут. Суфии дают тем, кто не верит в духовные идеалы, пример обретения равновесия на протяжении всей жизни. Человек может заботиться о себе и концентрироваться на хорошем здоровье, и все-таки окружающая обстановка может стать причиной болезни. Это нельзя исправить; дело тут не в недостаточной духовности человека, а в недостатке материальности. Не показывает ли это, что нам следует добиваться равновесия этих двух начал? Человек не получит большого восторга, если станет таким духовным, что начнет летать по воздуху, но при этом он будет не лучше воздушного шарика. Только тот, кто может твердо стоять на земле, действительно чего-то достиг. Не о каждом человеке можно сказать, что он стоит на своих ногах. В мире нет ничего хуже зависимости, и если духовность делает человека более зависимым – например, от милостей других людей в том, что касается практической стороны жизни, - то такая духовность нежелательна. Духовность – это владычество и над материальным, и над духовным, это способность управлять самим собой и содержать в порядке жизненный механизм.

Под словом “чело” я подразумеваю выражение лица человека, которое непосредственно зависит от его отношения к жизни. Жизнь одинакова и для святого и для Сатаны; различия между их жизнями происходят единственно из несходства их взглядов на жизнь. Одна и та же жизнь для одного оборачивается небесами, а для другого превращается в ад.

Есть два воззрения на жизнь: в первом случае кажется, что все плохо; во втором случае – что все хорошо. Наша жизнь в мире с утра до вечера наполнена опытами, хорошими и плохими в различной степени; и чем глубже мы изучаем тайну хорошего и плохого, тем больше видим, что на самом деле нет таких вещей, как “хорошее” и “плохое”. Все происходящее лишь кажется нам хорошим или плохим в зависимости от нашего отношения и обстоятельств.

Ординарному человеку легко судить, что хорошо, а что плохо, что справедливо, а что несправедливо; для мудреца это очень трудно. Каждый человек сам превращает вещи из хороших в плохие или из плохих в хорошие, потому что находится на своем индивидуальном уровне развития, с позиции которого и судит. Иногда некий предмет оказывается тоньше и сложнее другого, и тогда человеку бывает трудно вынести суждение о нем. Было время, когда музыку Вагнера не понимали, а было и такое, когда его признавали величайшим из композиторов. Порой вещи хороши сами по себе, но на нашем индивидуальном уровне развития они кажутся не такими уж хорошими для нас. Что считалось хорошим лишь несколько лет назад, может уже не показаться нам таковыми на новом этапе развития. Ребенок больше всего ценит своих кукол, но позднее начнет отдавать предпочтение творениям великих скульпторов.

Все это доказывает, что на каждой ступени эволюции представления человека о хорошем и плохом менялись – поэтому, если только поразмыслить над этим, придешь к пониманию, что нет ничего плохого или хорошего. Если бы существовала такая вещь, как “хорошее”, то все было бы хорошим. Без сомнения, есть фаза, когда человек оказывается рабом своих собственных представлений о плохом и хорошем; но есть и другое состояние, в котором человек является господином. Это мастерство приходит к нему после осознания того факта, что хорошее и плохое рождается из его же отношения к жизни; и тогда “правильное” и “неправильное”, “хорошее” и “плохое” становится его рабами, поскольку он знает, что в его власти превратить одно в другое.

Так открывается дверь к еще одной тайне жизни, и это показывает нам, что, поскольку в каждой вещи заключена двойственность, так же есть двойственность и в каждом действии и явлении. Во всем справедливом скрывается нечто несправедливое, а во всем плохом присутствует нечто хорошее. И затем человек начинает видеть, как мир реагирует на все его действия: один человек замечает только хорошее, а другой – лишь плохое.

В понятиях суфизма это определенное отношение называется хайрат, изумление; и как обычному человеку кажутся интересными кинофильмы, театры и ярмарки, так суфию интересна вся жизнь, постоянное созерцание изумления. Он не может объяснить этого миру, потому что нет таких слов, которые могли бы сделать это.

Есть ли такая радость, которую можно сравнить с радостью принимать вещи спокойно, терпеливо и легко? Все прочие радости происходят из внешних источников, но это счастье – собственность человека. Когда он дорастает до этого чувства, оно выражает себя не в словах, а в “блаженном челе”.

У этого вопроса есть и другая сторона. Каждый из нас рад видеть того, кого он любит, уважает и боготворит; если же мы хмуримся при виде кого-то, так это потому, что этот человек не вызывает в нас восхищения или уважения. Любовь – это божественная сущность в человеке, и принадлежит она одному лишь Богу; любовь для человека – это урок, первый шаг к любви Бога. В человеческой любви мы начинаем видеть путь к божественной любви, подобно тому, как девочка получает первые уроки семейной жизни, играя в в куклы. Человек усваивает этот урок, любя другого человека, друга, любимого, отца, мать, брата, сестру или учителя. Но любовь используется неправильно, если она не получает постоянного развития и распространения. Вода в пруду может застояться, но вода реки всегда чиста, потому что она движется. И таким образом, искренне любя, человек должен выращивать росток любви, помогая ему расти и развиваться в то же самое время.

Любовь выполнила свою работу, когда человек весь становится любовью – в его атмосфере, выражении, в каждом совершаемом им движении. А разве такой человек может любить одного и отталкивать другого? Одно выражение его лица и его присутствие становятся благословением. На Востоке люди беседуют со святыми и мудрецами не из-за чудес, а потому, что их присутствие, их лица и взгляды излучают вибрации любви; эта любовь выражается в терпимости, во всепрощении, в уважении, в способности не обращать внимания на ошибки других. Их симпатия скрывает недостатки окружающих, как если бы это были их собственные недостатки; они забывают о собственном интересе ради интересов других. Для них неважно, в каких обстоятельствах они сами находятся, вознесены ли судьбой или смиренны; их чело блаженно. В их глазах каждый представляется отражением Возлюбленного, имя которого они повторяют. Они видят святое в любой форме и в каждом существе.

Как верующий испытывает религиозное чувство в храме, так суфий имеет то же отношение к каждому существу, для него каждое существо является храмом божественности. Поэтому он всегда перед Господом. Будь то слуга, господин, друг или враг перед ним, он всегда в присутствии Бога. Для того, чей Бог высоко в небесах, всегда существует глубокая пропасть между ним и Богом; но тот, чей Бог всегда перед ним, всегда находится в присутствии Бога, и нет конца его счастью.

Суфии полагают, что, каким бы религиозным ни был человек, без любви он ничто. Он подобен тому, кто прочитал тысячи книг, но ничего не узнал, потому что не имел любви. Любовь не заключается в декларациях; когда она рождается, ее голос начинает звучать громче, чем человеческий голос. Любви не нужны слова; они не способны выразить ее. Лишь одним скромным способом любовь может выразить себя; тем, что в Персии называют “блаженным челом”.

Мы нередко удивляемся, почему Бог сделал человека таким слабым, что последний зачастую как бы обречен быть плохим, - мы даже усматриваем в этом проявление несправедливости Бога. Но это не так, и этот вопрос прекрасно истолкован в арабской сказке из “Тысячи и одной ночи”.

У одного царя был слуга – великий пьяница. Однажды, чтобы повеселиться, царь велел остальным слугам напоить этого человека до беспамятства и положить его в царскую постель. Когда настал день, то заиграли музыканты, как это было принято, и дюжина прекрасных девушек запели в опочевальне, чтобы пробудить его.

Когда слуга проснулся он подумал: “Что со мной случилось? Этой ночью я был слугой, теперь я в королевской постели и все вокруг царское! Слуга ли я или же я король? Когда он посмотрел на девушек они все поклонились. Всякий называл его “Ваше Величество”.

Он встал и вышел, затем он прибыл ко двору. Там он сидел на троне и пришли визири и поклонились ему и представили свои обращения. Он подумал: “Я должно быть король. Если бы я был только королем в спальне, это бы еще ничего не значило, но здесь каждый кланяется и говорит: “Ваше Величество”. Весь день он наслаждался своим царствованием. Но вечером пришла его жена. Прошлой ночью, когда он не пришел домой, она подумала, что он возможно где-то лежит пьяным. Она везде его искала и не найдя его нигде, она пришла во дворец. Никто ее не остановил, потому что король дал распоряжение. Когда ее муж посмотрел на нее так, как если бы она была мертва, он подумал: “Я не могу быть королем, потому что если бы я был им, то здесь не было бы моей жены. Я должен пойти с ней!” Она спросила: “Что ты здесь делаешь? Ты не пришел домой, мне нечего было есть, а ты здесь себя ублажал. Пошли со мной. Он ответил: “Я тебя не знаю иди прочь!” И ее оттаскивали прочь пока он повторял: “Я король, я король”.

Именно ситуация, в которой мы находимся, заставляет нас поверить что мы есть то или другое. Чтобы душа не испытывала, она верит в это как в существующее. Если душа видит внешнее “Я” как ребенка, она верит - я ребенок. Если она видит внешнее “Я” как что-то пожилое, она верит - я стара. Если она видит внешнее “Я” во дворце, она верит - я богата. Если она видит это “Я” в хижине она верит - я бедна. Но в реальности есть только - Я есть.

Это чары жизни, которыми зачарован человек. Хафиз говорит: “Перед нашим рождением Ты пожаловал нас глотком вина”. И Джами говорит: “О мудрец (Саки), виночерпий, прости меня, это моя юность. Иногда я обнимался с бутылкой вина и целовал ее. Иногда я отбрасывал ее прочь”. Так и все мы. Детская игрушка иногда обнимаема, иногда целуема, а в другое время она брошена на пол и сломана и что-то еще берется вместо нее. В одно время мы говорим, что этот человек нам друг, а в другое время мы говорим, что он наш враг. В одно время мы говорим, что любим эту нацию, расу, а в другое время - они наши враги. Согласно нашей детскости мы меняемся.

Человек в своем сне жизни всегда бежит за проходящими облаками. А когда он проснется? Когда придет жена. А что такое жена? Жена - это разрушительность природы и когда она приходит как смерть, он видит, что все что он имеет и все что он называет своим собственным будет утрачено за этим: его имя, его слава, его завоевания. Все есть для тех кто живет, а для него есть только могила, он ничего не может с собой взять. Затем он понимает что ни одна из этих вещей не может дать ему длительного покоя и удовлетворения, и он ищет чего-то что может ему это дать.

Это всего лишь вопрос его Эго, его сознания. Есть поговорка на хиндустани: “Смирение мудреца не теряется. Семя попадает в пыль и становится растением”. Когда мудрец смиряет самого себя в пыль, эта пыль делает его цветущим. Это не то же самое что господство, хотя это готовит его для высших степеней.

Коран говорит: “Mutu Kubla anta Mutu” - “Умри до смерти”. Суфий умирает перед своей смертью и испытывает в жизни то состояние, которое будет после смерти. Другими словами он приглашает свою жену посетить его и приглашает ее во время своего царствования, так что он не будет оттащен ею прочь, но может даже наслаждаться жизнью вместе с ней, со своей женой на земле, другими словами: он становится живущей смертью.

Когда человек понял интеллектуально, что все это проявление пришло из Единого Сущего, он склонен говорить: “Чему мы должны поклоняться, что мы должны обожать, если мы сами есть все? Или кого мы должны бояться?” Но он забывает свою собственную персону, если он состоит из стольких многих различных органов, атомов и планов и все же может быть человеком в то же самое время, почему бы Единому Сущему не быть личностью? Мы интеллектуально знаем, что все есть одно. Но когда кто-то ранит нас, мы не можем перенести это, мы не желаем думать что он то же самое что и мы. Когда кто-то причинил нам вред, мы хулим его, мы не остановимся, подумав, что он, то же самое что и мы, так почему мы должны хулить его.

Самоотверженность, именуемая суфиями - “Енкесар”, не только украшает личность человека, придавая благосклонность словам человека и его манерам, но она также дает и силу, и достоинство вместе с духом независимости, который есть реальный знак мудреца.

Именно самоотверженность часто производит смирение духа в человеке, убирая прочь опьянение, которое омрачает душу. Независимость и равнодушие подобны двум крыльям которые дают возможность душе летать, изливаясь из духа самоотверженности. В момент, когда дух самоотверженности начнет сверкать в сердце человека, он показывает в своем слове и действии благородство, которое не могут дать ни земная власть, ни богатство.

Есть множество идей, которые опьяняют человека, множество чувств, которые воздействуют на душу подобно вину, но здесь нет сильнее вина, чем вино самоотверженности. Это - могущество, и это гордость, которые не может дать положение в мире. Стать кем-то это ограничение, что бы это ни было, даже если человека назвали царем всего мира, он, все-таки, еще не был императором вселенной. Господин земли - все еще раб небес. Самоотверженный человек не является ни одним из них, и все же он все.

Суфии поэтому принимают путь быть ничем, вместо того, чтобы быть кем-то. Это чувство ничтожности превращает человеческое сердце в пустую чашу, в которую налито вино бессмертия. Именно это состояние благословения, которого стремится достичь каждая душа, взыскующая истину. Легко быть образованным, но нелегко быть мудрым. Это достижимо изнутри - стать хорошим: но здесь есть достижение, которое величественнее и выше всех этих вещей, и это как быть ничем. Для многих может быть пугающей идея становления ничем, человеческая природа такова: это стремление держаться за что-то, и “я” держится за свою личность, ее собственную индивидуальность. Однажды, когда человек поднимется над этим, он взойдет на Эверест, он прибудет к точке, где заканчивается земля и начинаются небеса.

Главная цель суфиев это мыслью о Боге укрыть свое несовершенное “я” даже от своих собственных глаз; и тот момент, когда Бог перед ним, а не его собственное “я”, есть момент совершенного блаженства. Мой Муршид Абу Хашим Мадани однажды сказал, что есть только одна добродетель и один грех для души на пути: добродетель, - когда он сознает Бога и грех, - когда не осознает. Нет объяснения, которое бы более полно описывало это, за исключением опыта созерцания, в котором, когда человек осознает Бога, это подобно окну, открытому и обращенному к небесам, и в котором, когда он осознает “я”, опыт противоположен. Все трагедии жизни причиняются осознаванием “я”. Все боли и депрессии причиняются этим, а все, что может, забирает прочь такие мысли о себе, помогает до определенной степени освободить человека от боли: но Богоосознание дает совершенное облегчение.

Есть две различные точки зрения открытые человеку на все в мире: либеральная и консервативная. И каждая из этих точек зрения дает человеку чувство удовлетворения, потому что в обоих есть определенное количество добродетели. Когда кто-то смотрит на свою семью с консервативной точки зрения, он начинает осознавать семейную гордость и действует в каждом случае так, чтобы поддерживать честь и достоинство своих предков. Он следует рыцарству своих предков, и, глядя на это с такой точки зрения, он обороняет и защищает тех, кто принадлежит к его семье, будь то достойный или недостойный. Таким образом, он помогает поддерживать пламя, которое, возможно, было зажжено много лет назад и, держа его в руках всю свою жизнь подобно факелу, освещающему его путь. И когда он смотрит на свою нацию с консервативной точки зрения, это дает ему чувство патриотизма, которое заменяет религию в современном мире. Это без сомнения добродетель в том смысле, что он начинает рассматривать всю свою нацию как одну семью. И он не только заботится о своем ребенке, но о детях всей нации. Человек отдает свою жизнь, когда является случай защищать свою нацию, честь, достоинство и свободу своего народа.

Дух консерватизма есть индивидуализирующий дух, который является центральной темой всего творения. Это дух, который функционирует как солнце, но для этого духа был бы только всепроникающий свет и это его сила работает в природе, которая держит множество ветвей вместе на одном стволе и какое-то количество листьев вместе на одной ветви. Опять же, именно этот дух работает в человеческом теле, которое удерживает вместе руки и ноги человека, таким образом поддерживая его индивидуальное бытие. Но здесь всегда есть опасность, что этот дух, если увеличится, может произвести закупорку. Когда есть слишком много родовой гордости, человек живет только в своей гордости, забывая о своих обязанностях по отношению к человечеству, и, не признавая ничего, что объединяет его с другими за пределами его ограниченного семейного круга. Когда эта закупорка происходит в нации, - это приводит ко всем видам бедствий, таким как войны и революции с насилием и разрушениями. Кошмары, которые человечество недавно испытало, были результатом мировой закупорки, произведенной крайностью этого самого духа.

Это показывает, что, поистине, добродетель не является чем-то одним, а грех - чем-то другим. Та вещь, что однажды была добродетелью, может стать грехом. Добродетель или грех - это не какое-то действие: это состояние, это отношение, которое побуждает кого-то к определенному действию, и именно результат действия делает это грехом или добродетелью. Жизнь есть движение, смерть - это остановка движения; закупорка останавливает ее, циркуляция ее движет. Дух консерватизма полезен до тех пор, пока он движет, другими словами, пока он расширяет сам себя. Если человек, гордый за свою семью, после исполнения своих обязанностей к своим людям, принимает следующий шаг, чтобы помочь своим товарищам согражданам, а третьим шагом он защищает свою нацию, он прогрессирует. Вместе и его родовая гордость и патриотизм, несомненно, добродетели: они ведут его от одной вещи к другой, которая лучше.

Закупорка происходит, когда человек поглощен своими собственными интересами. Если он так взят своей семьей, ее гордостью и интересами, что никто больше в мире не существует для него, за исключением его родственников, тогда его патриотизм становится вуалью поверх его глаз, делая его настолько слепым, так что он не только не способен служить другим, но даже самому себе. В самости или эгоизме есть иллюзия пользы, но в конце, польза, добытая эгоистичностью, оказывается никчемной. Жизнь - принципиальна я вещь для рассмотрения, и истинная жизнь есть внутренняя жизнь, осуществление Бога, осознание своего духа. Когда сердце человека начинает осознавать Бога - это как пузырек, который превращается в море, он распространяет и испускает волны своей любви и к другу, и к врагу: и, распространяясь дальше и дальше, он достигает совершенства.

Характер - это, так сказать, картина с линиями и цветом, которую мы делаем внутри нас. Это чудесно, видеть, как уже в детстве внезапно возникает тенденция построения характера, так же, как можно видеть инстинкт в птице строить гнездо. Дитя начинает с замечания всех вещей во взрослых людях, и, затем, оно принимает все, что ему наиболее нравится, и, что его привлекает. Через это мы понимаем, что когда человек поглощен собой, у него нет времени для построения характера, у него нет времени думать о других. Например, даже великие артисты, если не забывают себя на сцене, они не могут играть. Музыкант, если он не может забыть себя, когда он играет, - не может хорошо играть. Как и со всем другим, вся задача самопостроения зависит всецело от забвения себя, и это есть ключ ко всей жизни. Я встречал выдающихся людей в искусстве, науке, философии, религии - во всех областях, и я нашел, что они все достигли величия посредством этого качества: качества забвения себя; и, опять же, я видел людей с великими качествами, но, которые не смогли принести лучшее в своих жизнях, потому что они не обладали этим качеством.

Я помню исполнителя на вине, замечательного музыканта, который играл и занимался помногу часов в день, но когда бы он не играл, перед аудиторией он становился самоосознаннным. Первая мысль, которая приходила к нему - был он сам, и когда это случалось, все впечатления людей, бывших там, падали на него. Обычно он хотел взять свою вину, запаковать ее и бежать прочь. Но с другой стороны, я слышал Сару Бернар просто читавшую “Марсельезу”, вот и все, но когда она появлялась на сцене и читала эту поэму, она покоряла каждое сердце в публике, в то время (а это было во время войны), она была Францией. То, что позволяло ей быть Францией, - была ее концентрация, ее способ забвения себя.

Построение характера более велико и более важно, чем строительство дома, города, нации или империи. Кто-то может спросить, почему это так важно, хотя это только построение нашего незначительного “я”, но многие, строившие здания, или даже нации, и они уходили, и здесь о них не оставалось памяти. Тадж Махал - один из наиболее замечательных строений в мире. Те, кто видели его, - артисты, архитекторы, имели от него большой восторг, но это все, никто не заботился о том, кто его создал, ничье сердце не было тронуто на счет строителя.

До наших дней индуисты повторяют ранним утром: “Ram, Ram”; буддисты призывают Господа Будду, а христиане - Христа. Почему? Только из-за личности этих святых, из-за их магнетизма. Слова Христа, сказанные много сотен лет назад вспоминают сегодня просто потому, что такова их личность. Это не только одна духовность: здесь было так много мадзубов, которые были очень духовны. Они были объединены с Богом, но они ушли, и никто их не помнит. Это не благочестие; есть много набожных людей, сидящих в мечетях и церквях, читающих по четкам. Их благочестие для них самих; они не могут тронуть мир. Так, если это не духовность и благочестие, что это тогда? - Это развитие в нас гуманности.

Это развитие касается нашей разумности, сообразительности нашего сердца и нашего ума. Это касается сообразительности, потому что если у нас есть любовь, но нет разумности знать удовольствие возлюбленного, тогда будь мы великим любящим, но наша любовь не будет полезной. Оно касается сердца, потому что если мы имеем разумность, но не имеем чувства, симпатии, мы можем говорить очень вежливо, мы можем иметь блестящие манеры, но, если внутри есть горечь, если мы не чувствуем, что мы говорим, было бы лучше, если бы мы ничего не говорили. Это касается ума, потому что если мы имеем разумность и чувство, но не имеем глубокомысленности, чувства, которое бы подходило,- мы невежественны. Кто-то может быть хорошо знаком с европейскими манерами и приличиями, но если его пошлют ко двору Восточного царя, он будет в замешательстве. Или человек может знать весь этикет Индийского двора, но если он прибывает в Европу, он ничего не знает о Западных путях.

Это великая привилегия - быть разумным так, чтобы мы могли развить нашу человечность и быть человечным в уме как по форме, так и на самом деле. Привилегия заключается в том, чтобы быть человеком, который есть идеал Бога.

Это не скала, которая не знает кто она - король, бродяга, святой или безнравственный человек стоит на этом.*** Это не ангелы, которые не имеют сердца чувствовать один другого; они чувствуют Хвалу Бога, они восхваляют Бога. Это человеку было дано сердце.

Хиндустанский поэт говорит: “Стать Наби - святым или пророком, Гватхом, Кутубом очень трудно. Что мне сказать тебе о борьбе в их жизнях, поскольку даже человеку трудно стать человеком”. Действительно, достичь духовных степеней очень трудно. Мы для начала должны стать человеком. Стать ангелом не очень трудно, быть материальным очень просто; но жить в мире, во всех сложностях и борьбе в мире, и быть человеком в тоже самое время - очень сложно. Если мы станем этим, тогда мы станем миниатюрой Бога на земле.

Есть добродетель, которую суфий называет муруат, добродетель, которая слишком тонка, чтобы выразить ее словами. Она означает воздержание от тех действий, в которых содержится неуважение к кому-то другому, либо принимая во внимание его возраст, положение, знания и достоинства, либо из почтения. Те, кому свойственна эта добродетель, проявляют ее не только по отношению к важным или достойным людям, ибо, когда это качество развивается, оно проявляется по отношению ко всем.

Грубость и муруат несовместимы. Это качество не сводится только к уважению; это нечто более тонкое, являющееся одновременно и внимательностью и уважением. В полном своем развитии эта добродетель может стать настолько сильной, что человек из уважения и предупредительности старается примириться с отсутствием тех же достоинств в другом; и как только кто-либо достигает этого уровня, человеческий способ поведения приходит к концу и человек начинает действовать как святой.

Человек рожден в этом мире не только для того, чтобы есть, пить и жениться; он рожден, чтобы сделать совершенным человеческий характер. В этом ему помогает наличие глубинных мыслей и внимания к другим; даже при всем могуществе, положении, богатстве, знаниях и прочих благах мира он остается бедным, если ему не хватает богатства души – верного обращения с другими.

Все красивое, что нас окружает, остается чем-то вне нас; только та красота заслуживает доверия, которую можно найти и развить в своем собственном характере. Человек может выказать отсутствие муруат если не в словах, то во взгляде. Иному не обязательно говорить, чтобы быть грубым. Во взгляде, в интонации, в манере сидеть или ходить, в способе закрывать дверь за собой человек может проявить свои чувства. Даже если сам он молчит, он может заставить заговорить дверь. Не так-то просто контролировать себя, если не управляешь своим умом.

Таким тонким вещам, как эта, особенно трудно научиться и следовать в жизни. В наши дни многие усматривают в них проявление слабости; но то, что может практиковаться лишь при условии полного владения собой, не может быть слабостью. Нет никакого урона в том, чтобы уделить внимание и проявить предупредительность даже в отношении того, кто этого не заслуживает; если такие поступки и не приносят выгоды, они все же остаются практикой, а именно такая практика делает человека совершенным.

Как только душа прикасается к внутреннему царству, которое является божественным царством, ее подлинное благородство проявляется в милосердии, которое суфии называют кульк. Царей и тех, кто принадлежит к аристократическому роду, учат быть милосердными, хотя это качество рождается в сердце человека. Это означает, что каждая душа исполняется аристократизма с того момента, как соприкасается с внутренним царством. Подлинный аристократизм – это благородство души, когда она начинает в каждом чувстве, мысли, слове и действии проявлять милосердие, являющееся качеством самого Бога. Милосердие не имеет ничего общего с покровительственным отношением, которое является дурной манерой. Милосердный человек, прежде чем выказать это качество благородных, стремится укрыться даже от собственных глаз.

По-настоящему благородные великие люди милосердны потому, что они наиболее чувствительны ко всему ранящему и причиняющему боль, что выпадает на их долю по вине незрелых душ, и поэтому сами из доброты стараются воздерживаться от совершения тех же ошибок в отношении кого-либо другого, какое бы низкое положение тот ни занимал.

Великая истина заключена в словах Христа из Нагорной проповеди: “Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю”. Это всегда будет истиной, независимо от эпохи и развития мира. Во времена аристократии, а равно и во времена демократии, ценность настоящего благородства натуры, которое проявляется в милосердии, никогда не умалится. Легко произнести это слово, но чрезвычайно трудно проявлять милосердие всю жизнь, ведь нет конца мыслям о каждом своем шаге, необходимом для достижения этого результата. Здесь требуются рассудительность и чувство справедливости, способность взвешивать каждый свой поступок; к тому же нужно утонченное восприятие искусства и красоты, поскольку по мере совершенствования своей личности человек достигает высочайших вершин мастерства. В сущности, создание своей личности есть высшая форма искусства. Суфий считает культивирование человеческих качеств, в котором и состоит исполнение жизненного предназначения, своей религией.

Как-то раз один юноша проявил нетерпение по отношению к старому отцу, который плохо слышал и потому переспрашивал его два или три раза. Видя раздражение на лице сына, отец сказал: “Сын мой, помнишь ли ты тот день, когда ты, совсем еще маленький, спросил меня: “Что это за птица?” – и я ответил: “Воробей”. Ты спрашивал меня, пожалуй, раз пятьдесят, и мне хватило терпения повторять тебе это слово вновь и вновь, не испытывая ни раздражения, ни беспокойства; я был только рад поделиться с тобой тем, что знаю. Теперь, когда я уже не так хорошо слышу, ты тоже можешь проявить ко мне немного терпения и повторить что-либо раз-другой, если сразу я не расслышу”. Для того чтобы научиться этому благородному способу вести себя, прежде всего требуется терпение – иногда в форме выносливости, иногда предупредительности, а иногда в способности простить.

При общении с малообразованными людьми следует помнить, что настоящая цивилизация означает развитие. Те, кому не хватает образования должны получить его, чтобы лучше понимать жизнь. Есть лишь две возможности: либо идти вперед, либо назад. Либо человек начнет думать так же, как и те, кому не хватает образования, либо он поможет им повысить свой уровень. Надо мягко взять необразованного человека за руку и повести его к более возвышенным идеям.

Когда-то в Индии я жил возле индуистсткого храма, и при нем состояли два привратника. Они были афганцами, людьми гордыми и грубоватыми, державшимися очень строго; однако в выражениях их лиц видны были честность и доброта. Я часто проходил мимо них, но они никогда не обращали внимания на мои появления и исчезновения, нисколько не заботясь о соблюдении общепринятых правил вежливости. Однажды один из них пришел ко мне с письмом от своего господина. Я встал и принял его со всем радушием; с того самого дня всякий раз, когда я проходил мимо них, они встречали меня очень тепло, с улыбками и искренней приветливостью и никогда больше не игнорировали меня. Это произошло потому, что этим людям был дан урок, не ранивший их чувств, и, поскольку он доставил им удовольствие, они решили, что на вежливость следует отвечать вежливостью.

Навязывать кому бы то ни было добродетель –это гордыня; дать же ему увидеть красоту хороших манер – образование. Мы должны считать своим священным долгом обращаться с людьми, нуждающимися в совершенствовании с такой мягкостью и вежливостью, чтобы в них развились культура и красота, которые тогда смогут быть разделены и нами и ими.

Есть одна склонность, постепенно проявляющаяся в человеке, развивающемся духовно, и склонность эта – способность не замечать, или даргудза, как называют ее суфии. Временами эта склонность может казаться небрежностью, но небрежность прояляет не тот, кто не замечает; небрежность, кто не смотрит. Иначе говоря, способность не замечать можно назвать умением подняться над вещами. Чтобы не замечать, необходимо подняться; стоящий ниже жизни не способен не заметить что-либо, даже если очень захочет. Способность не замечать – это проявление великодушия, она означает умение смотреть и в то же время не смотреть, видеть и не замечать видимого, умение не быть задетым, раненным или потревоженным чем-либо, способность даже не думать об этом. Это признак благородства натуры, знак тех душ, которые настроены на более высокий лад.

Кто-то может спросить: насколько это полезно? Может быть, не всегда, но в конечном итоге все равно целесообразно; умеющий не замечать осознает также и полезную сторону своей способности. Возможно, он осознает это лишь под конец, успев прежде столкнуться с бесчисленными неудобствами; однако все хорошо, что хорошо кончается.

Очень часто на то, чтобы не заметить, требуется меньше усилий, чем на то, чтобы заметить нечто такое, что легко можно было бы и проглядеть. Есть вещи значимые и есть вещи незначимые; идя по жизни, человек видит, что многие вещи не имеют значения, что их с легкостью можно не замечать. Тот, кто обращает внимание на все что попадается ему на пути, потеряет много времени в своем путешествии, которое и так требует целой жизни на то, чтобы достичь цели. Если, карабкаясь по горе жизни, целью которой является восхождение на вершину, человек будет беспокоиться по всякому поводу, он никогда не достигнет вершины; он навеки так и останется тревожиться у подножия. Когда человек понимает, что жить на этой земле остается лишь несколько дней, он перестает беспокоиться о мелочах; он начинает думать лишь о том, что действительно важно. Цепляясь за мелочи, человек теряет возможность исполнить великие цели жизни. Тот, кто тревожится о мелочах, мал; душа, думающая о великом, величественна.

Способность не замечать – первый урок прощения. Эта склонность рождается из любви и симпатии; ведь тот, кто ненавидит, замечает самую незначительную оплошность, тогда как тот, ктолюбит, естественно не замечает ошибки другого и часто даже стремится превратить недостатки возлюбленного в достоинства. В жизни есть бесчисленное множество вещей, предлагающих красоту, и бесконечное число вещей, предлагающих уродство; нет конца достоинствам и нет конца недостаткам; и взгляд человека на жизнь зависит от уровня его развития.

Чем выше поднимается человек, тем шире становится его горизонт. Склонность симпатизировать, которая является аналитической склонностью, взвешивающей, оценивающей и замечающей все, приводит человека к желанию не замечать. Не судите, как сказал Христос, да не судимы будете. Чем больше размышляешь над этим уроком, тем глубже он проникает в сердце. Он учит тому, что надо стараться не замечать все идущее вразрез с нашим представлением о том, как оно должно быть устроено в жизни, пока не поднимешься на такой уровень сознания, когда вся жизнь представляется грандиозным видением имманентности Бога.

Все усилия, предпринимаемые для развития личтости или для построения характера, должны совершаться не для того, чтобы доказать свое превосходство над остальными, а для того, чтобы достичь большего согласия с окружающими и с теми, с кем жизнь нас сталкивает. Примирение, или, как называют его суфии, эттефаг - это не только мораль суфия, но и его отличительная особенность. Эту добродетель непросто приобрести и проявлять, потому что для нее нужна не только добрая воля, но и мудрость. Величайший талант дипломата состоит в умении достичь желаемых результатов посредством соглашения. Несогласие достигается с легкостью; мы так часто видим его среди низших форм творения! Согласие – вот что труднодостижимо, ведь оно требует широты в восприятии жизни, и это является настоящим признаком духовности. Узость восприятия сужает горизонты, доступные взгляду человека; такой человек не способен легко согласиться с другим. Как бы сильно ни различались взгляды двух людей, основа для соглашения найдется всегда; но эта общая почва может находиться очень далеко, а человек не всегда желает идти в такую даль, чтобы прийти к согласию. Нередко ему не хватает терпения продвинуться достаточно далеко, чтобы встретиться с другим. Обычно все происходит иначе: каждый хочет, чтобы другой пришел к нему туда, где он стоит, а сам не испытывает никакого желания сдвинуться с этой точки.

Это не значит, что человек, желающий стать настоящим суфием, должен отбросить все свои убеждения, чтобы получить возможность прийти к соглашению с каждым человеком; нет прока вечно быть снисходительным к любой мысли кого-либо, как нет прока и в том, чтобы всегда вырывать собственные убеждения из своего сердца. Примирение состоит не в этом. Человек, способный выслушать другого, может и другого побудить выслушать себя. Тот, кто легко соглашается с другим, обладает достаточной силой, чтобы убедить и его в необходимости согласия. Поэтому, поступая так, человек всегда выигрывает, хотя иногда может показаться, что он будто бы проиграл. Если человек способен одновременно смотреть со своей точки зрения и с точки зрения другого человека, он приобретает полный обзор и ясное понимание; он, скажем так, смотрит обоими глазами.

Без сомнения, трение порождает огонь, но сам этот огонь есть согласие атомов. Если двое имеют собственные убеждения и спорят о них, это служит стимулом для мышления и не вызывает особых проблем; но если человек спорит ради того, чтобы спорить, то спор становится его целью и он перестает получать удовольствие от примирения. Слова становятся средством вызывать несогласие, доказательства превращаются в топливо для его пламени. Но мудрость проживает там, где интеллект гибок; такой человек понимает и видит все: как правильное в неправильном, так и неправильное в правильном. Человек, достигший совершенного знания, возвысился над категориями истинного и ложного. Он знает их, и в то же время не знает, он может сказать многое – и в то же время что может он сказать? Тогда ему становится легко примирить всех и вся.

В одном предании рассказывается о двух суфиях, встретившихся после долгих лет, в течение которых каждый из них шел своим собственным путем. Они были рады встрече после такой долгой разлуки, потому что оба являлись мюридами одного муршида. Один спросил другого: “Расскажи мне, пожалуйста, каков был твой опыт? После всех этих долгих лет изучения и практики суфизма я усвоил одно: как примирять других; теперь я хорошо умею это делать. Не скажешь ли мне, чему научился ты?” Другой ответил: “После всех этих долгих лет изучения и практики суфизма я усвоил, как управлять жизнью: все, что есть в мире, существует для меня, и я – повелитель всего. Все, что происходит в мире, случается по моей воле”. Тут пришел их муршид, и оба рассказали ему о том, чему научились во время странствий. Муршид сказал: “Вы оба правы. В первом из вас правильно понятие самоотричение развило способность примирять других; во втором ничего не осталось от его собственной воли, и если какая-нибудь воля еще может быть в нем обнаружена, то это воля Бога”.

Оптимизм представляет собой стихийный поток любви; оптимизм является также выражением веры в любовь. Таким образом, любовь, верящая в любовь, есть оптимизм. Пессимизм рождается из недовольства, из плохого впечатления, которое все длится и длится, становясь помехой на жизненном пути. Оптимизм дарит исполненное надежд отношение к жизни, тогда как пессимист видит только темноту впереди. Без сомнения, иногда пессимизм свидетельствует о добросовестности и об уме, может он свидетельствовать и об опытности. Но сама по себе добросовестность не может преодолеть трудности, с которыми мы сталкиваемся в жизни; только вера разрешает проблемы. Мудрец понимает, что умный не заглядывает далеко; ум проникает лишь на определенное расстояние и дальше не идет, потому что ум – это знание, принадлежащее земле. А что касается опытности, то в чем состоит опыт человека? Человек лишь до тех пор гордится своей опытностью, пока не увидит, как громаден мир. В любой работе или при всяком раздумье нет такого момента, когда не требовался бы опыт, но чем больший опыт приобретает человек, тем глубже он осознает, как мало знает.

Психологический эффект оптимизма таков: он помогает достичь успеха, потому что благодаря именно оптимистическому духу Бог создал мир. Оптимизм исходит от Бога, а пессимизм рождается в сердце человека. На основании своего ничтожного жизненного опыта человек заключает: “Это окажется безуспешным, то не сработает, все произойдет не так”. Для оптимизма не важно, чем все закончится; главное, что он попытался. Ведь что такое жизнь? Жизнь – это возможность, и для оптимистически настроенного человека возможность – обещание, тогда как для пессимиста – потеря. Вовсе не Творец виновен в этой потере, но сам человек, упустивший возможность.

Многие из нас удлиняют свои болезни, давая волю пессимистическим мыслям. Часто мы замечаем, что для человека, много лет страдавшего от какой-либо болезни, этот недуг становится такой сильной реальностью, что его отсутствие кажется нестественным. Такой человек верит, что болезнь – его природа, и даже не знает, как это возможно не чувствовать болезни. Таким образом люди удерживают болезнь в себе. Есть и такие пессимисты, которые убеждены, что им самой жизнью суждено бедствовать, что они были рождены для лохмотьев и не могут не быть несчастными, что небо и земля против них; но они сами являются своей нищетой, и их отличает пессимизм. Жизнь человека зависит от того, на каком предмете он сосредоточен, так что если он сосредоточивается на своем несчастье, то должен быть несчастным. Человек, имеющий привычку, которую сам не одобряет, нередко считает себя неспособным бороться с ней, поскольку это часть его натуры; но натурой человека является только то, что он сам считает таковым. Как все в природе сотворено Богом, так и каждый индивид сам создает свою натуру; и так же, как Всемогущий способен изменить Свою природу, индивид в состоянии изменить свою. Среди всех творений этого мира человек имеет больше всего прав на оптимизм, потому что он представляет Бога на земле – Бога-судию, Бога-творца и Повелителя всего Им сотворенного. Человек есть повелитель своей жизни, своих поступков и обстоятельств – если только знает об этом.

Человек, наделенный оптимизмом, способен помочь тонущему в пучине страхов и разочарований; напротив, если больной или упавший духом человек придет к пессимисту, последний увлечет его следом за собой вниз, на самое дно горечи. На стороне одного – жизнь, на стороне другого – смерть. Первый взбирается на вершину горы, второй погружается в бездну земли. Разве есть лучший помощник в пору раскаяния или неудач, когда все в жизни кажется черным, чем оптимистический дух, который знает, что все будет хорошо? Не будет преувеличением сказать, что сам дух Бога приходит к ишущему в форме духа оптимизма.

Какой бы трудной ни была жизненная ситуация, как бы ни были велики препятствия, все можно преодолеть; но собственный пессимистический дух тянет человека вниз, тогда как он и так находится на самом дне. Пессимистическому духу смерть представляется более желанной, чем пригибающие к земле страдания, поэтому величайшей наградой, которой можно удостоиться в этом мире, является дух оптимизма, тогда как величайшим наказанием за земные грехи человека –пессимизм. Воистину, исполненный надежд преуспеет.

Зависит ли счастье от состояний жизни или от нашей точки зрения на жизнь? Это вопрос часто задают, и на него очень трудно ответить. Многие, имеющие некоторое философское знание, будут говорить, что, что этот материальный мир - иллюзия и его состояния это сон; все же имеются очень немногие, которые могут заставить себя поверить этому. Знать вещь в теории отличается от ее практикования. Очень трудно в этом мире, чтобы подняться над действиями которые производят эти состояния. Несомненно, имеется тол ько одна вещь, которая помогает нам подниматься над состояниями, и это изменение точки зрения на жизнь. Это изменение становится реальным через изменение отношения.

На языке индусов жизнь в мире названа сансарой. Она изображена как жизнь в тумане; каждый думает и говорит, делает и чувствует, и все же человек полностью не знает почему. Если человек знает одну причину этого, другая причина скрыта позади того, что он еще не знает. Очень часто состояния в жизни показывают картину захвата; часто кажется, как будто человек должен идти между водой и обрывом. Подниматься над состояниями человек нуждается в крыльях: двух крыльях, присоединенных к душе, одно это не зависимость, другое безразличие - которое имеет не каждый. Независимость нуждается в большой жертве прежде чем человек может почувствовать, независимость в жизни. Безразличие - против природы любви и сочувствия; это подобно рассечению сердца отдельно прежде человек может практиковать безразличие в жизни. Несомненно, как только душа будет способна простереть крылья, человек видит как далеко удалены состояния жизни; тогда человек встает над всеми состояниями которые делают человека пленником.

Нет трудности, которую бы не мог преодолеть человек раньше или позже. Но даже, когда человек достиг чего-то, что он желал в жизни, кое-что еще кажется незаконченным. Так, если он идет от одной вещи к другой, достигая все чего он желает, объекты ег о желания будут множиться и никогда не будет конца его желаниям. Чем больше ему надо сделать в жизни, тем с большими трудностями, он должен будет встретиться. Если он хоронится от мирской жизни тогда его существование здесь будет бесполезным. Чем б олее важная задача, тем более трудно - выполнение. Так же как вечер наступает каждый день, так и это продолжается вечно.

Для Суфия, поэтому, нужно не только терпение чтобы нести все вещи, но видеть все вещи с определенной точки зрения; вот что может освобождать его на это мгновение от трудности и боли. Очень часто именно его точка зрения, изменяет всю жизнь человека. Она может превратить ад в рай, она может превратить горе в радость. Когда человек смотрит с определенной точки зрения любой небольшой укол чувствуется подобно острию меча, проникающего в его сердце. Если он смотрит на ту же самую вещь с другой точки зрения, сердце становится защищенным от укола, и ничто не может его коснуться. Все вещи, которые посланы в этого человека как пули падающие вниз не коснувшись его.

Каково значение ходьбы по воде? Жизнь отображается в символической форме как вода. Есть один человек, который тонет в воде, есть другой, кто плавает в воде, но есть и третий, кто идет по ней. Тот, кто настолько чувствителен этот, что после одного небо льшого укола, он несчастен с утра до вечера - человек первой категории. Тот, кто берет и отдает ведя игру жизни - пловец; он не возражает, если он получает удар, он получает удовлетворение от способности дать два удара взамен. Но тот, кого ничто не м ожет коснуться, находится в мире и все же - выше мира. Он - тот, кто идет по воде; жизнь находится под его ногами, вместе и с радостью и с горем.

Истинно, независимость и беспристрастность - два крыла, которые позволяют душе лететь.

Вопрос: Пожалуйста, скажите нам, желательна ли прививка?

Ответ: Все вещи желательны, если должным образом используется, и все нежелательны, если ими злоупотребляют. Фактически, идея прививки происходит от той же самой теории, которую преподавал Шива - или Махадева - как Хатху йогу.

Сказано относительно Махадевы что он имел обыкновение пить яд, и, выпивая его он побеждал действие яда. Махадева был наиболее рискованным среди отшельников; это можно видеть в ношении им змеи вокруг шеи - ну а теперь скажите, понравилось бы вам так делать? Если человек может быть таким другом змее нося ее на своей шее, несомненно, тогда человек может удобно сидеть в присутствии того, кого он не любит. Эта ненависть, ущерб и нервозность, чувствуемая в присутствии кого-либо, кого человек не любит, не будет возникать, если человек может носить змею вокруг шеи, если человек может взяв чашу горчайшего яда пить ее что противно его природе. Как только душа выиграет это сражение у того что заставляет ее бояться и дрожать, отступать назад и убегать, тогда эта душа победила жизнь. Она стала господином жизни, она достигла своего королевства.

Несомненно, методы принятые Махадевой являются чрезвычайными. Никто не мог бы рекомендовать их своим ученикам и оставаться нормальным в этом современном мире!

Прививка связана с боязнью; боязнью микробов, которые могли бы входить в наше тело: мы могли бы вдыхать или получать их с водой или пищей. Прививка это принятие этого яда, которого мы боимся и который мы могли бы получить когда-либо в любой форме.

Этот метод может быть встречен с большими оппозицией и предубеждением, но здесь есть очень сильная причина для принципа который стоит за всем этим. Это приводит нас к высшему пониманию и к более великой концепции жизни. Это заставляет нас думать что если даже то что мы называем смертью, было бы помещено в кубок и дано нам выпить, привело бы нас к жизни.

Вопрос: Пожалуйста, расскажите нам что-либо еще об аспекте Шивы в жизни?

Ответ: Это очень обширная тема и трудно объяснить ее в двух словах. Однако, аспект разрушения может быть легко понят через то, что мы видим в науке, через метод прививки. Помещая разрушительный элемент которого человек боится в свое тело он делает тело болезнеустойчивым. Эта специфическая болезнь - больше уже не болезнь, но природа этого человека. Это - метод мистика, с духовной точки зрения именно это мы называем разрушением.

Смерть есть смерть, до тех пор пока человек не знаком с ней. Когда человек съедает яд, тогда он съедает смерть, и смерть не может съесть его; тогда он - хозяин смерти. Это - тайна послания Иисуса Христа который, с начала до конца говорил о вечной жизни. И тайна вечной жизни такова, что как только человек съел смерть, он обретает вечную жизнь.

В мелочах человек говорит: “Я не прикасаюсь к уксусу, это вредит моему здоровью”; другой говорит: “Я не могу выносить сливок, я не перевариваю их”; еще один говорит: “Я не могу класть сахар в чай, я не выношу эго”. Для последнего сахар - яд. Если он принимал яд и сделал его частью свой природы, тот же самый яд станет для него сахаром. Но, делая вещи, инородными для своей природы, человек делает свою природу исключительной, и, становясь исключительным он все же этим вещам подчиняется. Тогда наступает время, когда они управляют им, могут происходить ситуации, когда он находится в их власти. Человек может говорить например: “Что хинин слишком горький, я не могу его переносить”. Но когда он находится в лихорадке, доктор говорит, что он должен его принимать. Больной боится его, но состояние заставляет его пить это.

Именно по этой причине путь Шивы это работа против своих слабостей. Он считал эти наклонности слабостями, он не считал их своей природой. Что есть природа? Все есть в нашей природе. Но то чего мы не можем вытерпеть, мы делаем инородным своей природе когда мы отделяем это, и может прийти время, когда мы станем настолько слабыми, что мы не сможем не подчиниться своей слабости. Есть заклинатели змей которые дают змеям кусать себя понемножку, постепенно приучаясь к яду. Они ловят змею руками, и если она кусает их, то без всякого вреда. То же самое с Шивой, который изображен с коброй вокруг шеи. Вне смерти он сделал это ожерелье. Для него больше не было смерти.

Можно идти к крайностям таким образом, но все же остается еще закон, который должен быть изучен и познан. Это учит нас единственной тайне, не рассматривать что-либо инородным своей природе: если бы этого в нас не было, мы бы не знали об этом. Это - способ преодолеть всякое разрушение, которое является источником страха, боли и разочарования.

Вопрос: Если ничто не является ядом, значит ли это что нет ничего хорошего и плохого, ничего нравственного?

Ответ: Нет, это не так. Добро есть добро и зло есть зло. Но человек может подняться выше плохого, или можно быть подчиненным плохому. Человек может перед злом стать слабым или стать сильным. Идея состоит в том, чтобы стать сильным перед злом вместо того чтобы быть слабым.

Вопрос: Как понимать фразу из от Гайян: “Единственная вещь, которую создают всю свою жизнь - это собственную природу”?

Ответ: Каждый создает свою природу, тем что он любит и ненавидит, своей благосклонностью и немилостью. Когда человек говорит, что он не любит какой-то продукт, он создает природу в себе. Если бы впоследствии он захотел съесть его, это было бы неприятно его природе. Это не потому что вещь неприятна ему, но потому что он сам создал идею того что она ему неприятно. Тоже самое, когда говорят: “Я не могу выносить этого, я не могу терпеть этого”.

Каждый делает природу или согласной или несогласной. Человек может сделать свою природу твердой как камень, которая ничему не будет позволять входить в него; или он может сделать свою природу такой уступчивой как вода, через которую все лодки и суда могут проходить без того, чтобы ранить ее. Вода всему дает путь для прохода, и здесь точно так же. Человек, своими мыслями, создает свою природу. Когда он говорит: “Я не могу с этим согласиться”, он не будет с этим соглашаться; он построил стену перед самим собой. Когда он говорит: “Я не могу выносить этого человека”, как только он сказал это, он создал кое-что в себе, что делает его больным, когда этот человек приходит к нему. И этот человек становится его хозяином. Он хочет убежать от него; и куда бы тот не пришел, он будет делать его больным. Это не потому что тот человек приносит ему болезнь: человек приносит эту болезнь сам себе.

Вступление в брак – это самое сакральное из всех священных таинств. В первую очередь, это, конечно же, не контракт, не деловое соглашение; если мы взглянем на брак с более высокой точки зрения, то мы увидим, что брак есть исполнение предназначения жизни.

С физической точки зрения, эта жизнь, наполненная борьбой и страданиями, может быть встречена с величайшей крепостью и величайшим мужеством, с гораздо большей способностью противостоять ей, если две гармоничные силы соединились друг с другом. В стихотворении персидского поэта сказано: “Когда два сердца едины, они становятся достаточно сильны, чтобы сдвинуть горы”. Жизнь – это непрерывная борьба. Для того чтобы обрести способность быть лицом к лицу с этой борьбой, надо быть сильным и могущественным. Когда два сердца соединяются, они становятся более способными выстоять, более сильными и в высшей степени благословенными.

Взглянем на этот вопрос с точки зрения ума. Сколь бы ни был человек мудр, силен, отважен и могуществен, ему все равно чего-то не хватает. В конце концов, у каждого есть недостатки. Неважно, сколько достоинств у человека, ему нужно что-то еще более хорошее; убеждение в минуту сомнения, поддержка извне в минуту беспокойства, немного света в момент замешательства, слово ободрения и счастья в горе и печали. Человек может иметь что угодно – здоровье, власть, высокое положение – все это не уравновесит его жизнь. Если что и способно внести равновесие в его жизнь, так это другая душа, дающая ему то, чего он лишен, в тот момент, когда он в этом нуждается. Поэтому с физической точки зрения брак есть сила, а с ментальной – то, что дает равновесие.

Наконец обратимся к духовной точке зрения. Древним людям мудрецы давали такой ответ на вечный вопрос, зачем был создан мир: Бог почувствовал себя одиноким. Независимо от того, сколькими лучами света мудрости мы озарим жизнь, мы всегда получим единственный ответ на вопрос о причинах творения: если что и существует на свете, так только одно Сущее, и это Бог. Поэтому вся манифестация, созданная Им, находится в Нем. Если Бог создал это, так только потому, что почувствовал одиночество. Символическое отражение этой идеи можно увидеть в древней вере, что Ева была создана из ребра Адама. Это означает только то, что мир был создан из самого Бога, что он является манифестацией Бога. Он хотел видеть, чтобы преодолеть однообразие одинокого существования; и если это была потребность Бога – создать что-либо и поместить перед своими глазами, чтобы преодолеть монотонность одинокого существования, то естественно, что и каждое человеческое существо испытывает то же стремление. Но к чему ведет это устремление? К величайшему совершенству; поскольку сам по себе человек ограничен, каким бы он ни был могущественным, великим, мудрым и образованным, то для того, чтобы стать больше, он должен стать другим человеком.

Брак есть первый шаг к тому, чтобы стать другим человеком. Тот, кто прежде думал о том, как ему достичь удовольствия, удобства и счастья в жизни и наслаждаться всем этим самому, после женитьбы думает в первую очередь о своей жене и о том, как обеспечить ее благополучие, потому что без нее он больше не может радоваться жизни.

Когда человек обретает этот взгляд на жизнь, его сознание меняется. Оно возвышается, распространяется и становится источником всякого откровения и благословения. Почему? Потому, что благодаря этому расширению сознания в человеке пробуждается дух Бога. Он удаляет то, что стоит между его ограниченным “я” и его неограниченным Я, и постепенно поднимает его на уровень, где человек полностью осознает Того, Кто есть его источник и цель, сущность его бытия. Руми сказал: “Любил ли ты человека или Бога, но если ты любил достаточно, ты в конце концов окажешься перед лицом самой высшей Любви”.

Итак, с духовной точки зрения брак есть шаг вперед на пути к совершенству – на пути, что ведет к исполнению высшего назначения жизни.

Совершенно очевидно, что новая эра не может оказаться хуже, потому что, когда самое худшее уже случилось, ничего еще более худшего не остается. Наихудшее состояние завершает цикл, и начало нового цикла неизбежно оказывается лучше. Окинув прошлое внимательным взглядом и руководствуясь подлинным чувством справедливости, мы ясно видим, что личности, сообщества, нации и расы в мире шли от плохого к худшему по пути эгоизма. Нет в мире такой религии, последователи которой не бунтовали бы против своих былых лидеров. Религия постепенно теряет истину, от нее остается только название. Поэтому больше мы не можем оставаться в неведении относительно своих прошлых грехов.

Рассматривая расовые противоречия, мы замечаем, что с ходом цивилизации ненависть одной расы к другой все время возрастала. Предубеждения в отношении цвета кожи, классовые различия, противостояние между Западом и Востоком, доминирование одного пола над другим все еще существуют и даже продолжают расти.

Куда бы мы ни обратили взгляд – на процветание торговли, большой прогресс в образовании, искусстве и науке – во всем мы можем видеть деморализацию мира, отбросившего идеалы дружбы и родственных отношений. В развитии образования было упущено знание о назначении души – единственно важной вещи в жизни. Образование приучает человека быть эгоистом по мере сил и способностей и отбирать лучшее у другого. Искусство утратило свободу изящества и красоты, поскольку вознаграждение за него зависит от одобрения бессердечием и слепотой. Наука выродилась по той причине, что ученый ограничил свой взгляд объективным миром и стал отрицать существование жизни за пределами ощущений. При отсутствии высшего идеала постоянная борьба за материальные изобретения привела человека к созданию таких устройств, которые могут сжечь весь мир. Те, кто находятся под чарами разрушения, не ведают обо всем этом; они не смогут узнать об этом, пока не рассеются клубы тьмы, пока их сердца не очистятся, а умы не освободятся от самоопьянения, которое мешает им думать и понимать.

В грядующую эпоху расы с каждым днем будут все более и более смешиваться и наконец превратятся в одну всемирную расу. В нациях разовьется демократический дух, который уничтожает все элементы, настраивающие одну нацию против другой. Сначала возникнут содружества наций, а потом – всемирное содружество всех наций, так что ни одна из них не будет настроена против другой, но все будут действовать в гармонии и свободе ради общего мира.

Наука раскроет тайны невидимой жизни, искусство станет тесно следовать природе. Везде можно будет увидеть людей всех классов От кастовой системы откажутся, сообщества утратят свою замкнутость, смешаются, и их последователи будут терпимы друг к другу. Сторонники одной религии станут способны молиться вместе с последователями другой, пока наконец сущность истины не станет религией всего мира и не исчезнет разнородность отдельных религий.

Образование достигнет кульминации в изучении человеческой жизни, и приобретение знаний разовьется уже на этой основе. Торговля станет более универсальной и будет основана на общей выгоде. Труд и капитал встанут бок о бок на едином фундаменте.

В титулах будет мало надобности. Почести будут бросаться в глаза. Предубеждение в верованиях совершенно выйдет из употребления. Ритуалы и церемонии превратятся в игру. Женщины с каждым днем будут свободнее во всех аспектах жизни, замужние женщины будут носить собственные фамилии. Сыновья и дочери будут получать имена своих городов, поселений или наций вместо родовой фамилии. Никакая работа не будет считаться черной. Никакое общественное положение не будет унизительным. Каждый станет заниматься своим делом, и все смогут общаться друг с другом, не дожидаясь, чтобы их представили друг другу. Жена и муж станут своего рода партнерами, независимыми и самостоятельными. Дети получат возможность следовать своим склонностям. Слуга и господин будут таковыми лишь во время рабочего дня, а чувство превосходства или подчинения среди людей исчезнет. Медицина перестанет нуждаться в хирургии, целительство займет место лекарств. Проявятся новые жизненные пути, жизнь в отелях начнет преобладать над жизнью в частных домах. Недоброжелательность по отношению к родственникам, недовольство слугами, придирки к соседям прекратятся, и мир во всех аспектах жизни будет улучшаться день ото дня, пока не придет день Гайямат, когда смолкнут все суетные разговоры и повсюду будет слышен клич: “Мир, мир, мир!”