Послание ветров

Я родился в Нодати в префектуре Тиба, по соседству с Токио. Это произошло рано утром 2-го декабря 1931 года, как раз в тот момент, когда солнце решило обрадовать нас своим присутствием на небе. Перед моим появлением на свет моя молодая мать сильно мучилась, трудные роды были серьезным испытанием ее мужества. Повивальная бабка извлекла меня из чрева матери, шлепнула по спине, перевернула вверх ногами и много раз встряхнула. Из-за этого я захныкал. Так я появился на свет. Мое первое затворничество закончилось в положении вниз головой, а взгляд мой был устремлен в потолок.

Когда я в пору своей юности впервые захотел узнать что такое ниндзюцу, то повернулся в горам, давшим миру ниндзюцу, и крикнул. Я крикнул так, как будто звал любовь, исчезнувшую вдали. Сколько бы я ни ждал, как сильно бы я ни просил ниндзя появиться, ответа не было. Наконец, сорок лет спустя ответ достиг двери моего дома. Но открыв письмо, я нашел только чистый лист бумаги. Что я мог сделать в ответ? Только взять ручку и написать всем, способным читать.

Самураи проявляли свою силу, заключая браки между хорошими семьями, производя на свет потомков благородного происхождения, имевших достойную родословную. Купцы же, напротив, продолжали свой род, сохраняя норэн (добрая воля), и достойно делая свой бизнес. Наследники ниндзя вынуждены были передавать знания своим ученикам. Передача знаний и умений по наследству — вот их жизненный принцип.

Дух синоби (таинственности) помогал ниндзя.

Подтверждением того, что человек подобен ветру, служит след, оставленный им в жизни.

Этот след, это наследство присутствует в моем теле. Мой боевой псевдоним — Торацуги (преследующий тигр). Меня обдували ветры синоби. Они исчезли, вылепив мое тело, и бросили меня подобно потерпевшему кораблекрушение в открытом океане. Ниндзя в жизни сопутствует попутный ветер. Он проходит сквозь пламя, восходит к небу, приобретает великое мастерство. Бог ветра дарует славу и удачу.

Я путешествовал в поисках корней ниндзя. Мне помогал попутный ветер, и мое тело почти плыло над землей. Попутный ветер успокаивал мою душу. Когда менялось направление ветра, или он превращался в вихрь, — я уходил в сторону, применяя технику дотон (техника укрытия в земле), и ждал другого ветра. При полном безветрии я ощущал какое-то движение в воздухе. Это был ветер синоби.

Ветер синоби дул непрерывно в течение двух недель в мае 1986 года по направлению от Сан-Франциско к Альбукерку. Он позволили мне работать с перерывами на сон продолжительностью всего лишь два часа — в меня воплотился Бога ветра для облегчения передачи духа синоби. Тогда не только в Америке, но и в других странах ветры популярности сопутствовали ниндзюцу — началась «золотая лихорадка ниндзюцу». Люди, изучавшие каратэ, кунфу или другие боевые искусства, и ничего не знавшие о сущности ниндзюцу, извлекали для себя огромную пользу с помощью ветра синоби. В мир явились ниндзя мастера каратэ, ниндзя мастера кунфу, ниндзя мастера боевых искусств.

Нашлось несколько людей, не осознавших истинной сущности ниндзя, они не получили знаний, необходимых настоящему ниндзя. Из-за них случались несчастные случаи на тренировках. Одетые в одежды ниндзя, они совершали преступления.

Они даже не знали почему настоящие ниндзя носили такую одежду. Они не могли осознать, что черный цвет костюма ниндзя означает воздержание и скрытое в человеке чувство справедливости. Воздержание означает способность хранить тайну независимо от того, какие будут происходить события.

Неважно насколько сильным или слабым он может выглядеть внешне, настоящий ниндзя встречает врагов своим духом, закрытым невидимой броней. Под напором этой брони вражеский ветер бессилен. Скромная одежда лидера ниндзя соответствует тридцати законам неба, земли и человека, законам внешнего и внутреннего, и пяти техникам искусства прятаться. Используя их, ниндзя растворяется в ветре. Но если надо, он может и появиться из ветра.

Скромно одетый, я появился перед слушателями семинара в Сан-Франциско, принеся им послание ветров. Я обращался к ним словами и жестами, шедшими из моего сердца. Не обязательно было знать их языки, потому что я говорил с духом ветра.

Я говорил об игровой природе ниндзюцу. Обезьяны игривы в юности, но взрослея, они перестают играть. Человек же сохраняет способность играть в течение всей своей жизни. Конфуций сказал, что люди, которым небо подарило веселое сердце и склонность к играм — самые счастливые на свете. Я подчеркиваю важность склонности к игре. Для этого есть не одна причина. Если бы я насильно запихивал в них ниндзюцу, они бы сопротивлялись, и не слушали бы меня настолько внимательно. Я хотел, чтобы они сначала поняли укэми, безопасные способы падения с концентрацией тела и духа. Я открыл ворота таинственности и дал им почувствовать ветер.

Во время семинара меня попросили показать кукинагэ («воздушный бросок» или «техника ветра»). Я посадил своего ассистента Асихара на стул, а сам встал перед ним очень близко, повернувшись спиной к нему. Я начал двигаться так, как будто собирался пустить ветры. Ассистент зажал нос и упал на спину. Я спросил, поняли ли зрители суть техники. После небольшой паузы послышались веселые возгласы и смех. Я не хотел никому причинить вред, и все же избегаю искусственности в своих демонстрациях. Если бы ученики на моих семинарах знали укэми, мы могли бы рассмотреть более жесткую технику. Но не умея правильно падать, они вместо того, чтобы учиться, получили бы травмы или испугались.

Великий стратег Сунь Цзи сказал, что тот, кто знает врага и знает себя, выиграет все сражения. Правильное соотношение воздержания и умения маскироваться приобретает особо важное значение во время сражений. Следует упомянуть о кёдзицу тэнкан хо, взаимообмене концепций обмана и реальности. Кроме того, некоторые из видевших раньше демонстрации приемов поняли мое кукинагэ. Даже в такой обстановке, как на семинаре, важно сохранять баланс воздержания, маскировки и самообладания.

Стратегия и многообразие приемов тайдзюцу имеют что-то общее со стратегией и разнообразием матери природы. Самозабвенно желая узнать только фокусы и технику, нельзя постичь баланс ветра, а именно: баланс души и техники синоби.

В Альбукерке я подружился с мастером каратэ. Это оказался воин, который независимо от времени и места получал сообщения ветров. Он действительно получал информацию от ветра на поле боя. Он обладал предчувствием опасности, как и нидзя. Он стоит лицом к врагу и получает сообщение от ветра сзади — ветер толкает его вперед и пули летят мимо. Его могучий взгляд сверкает прекрасным светом. Однако в нем есть и тень. Мастер каратэ с убеждением говорил о разном выражении глаз у людей, стоявших на пороге жизни и смерти, и у людей, не знавших опасности. Когда мы говорили, его глаза светились лунным светом. Я видел в них движение ветра. Именно глаза воспринимали сообщения ветров и позволяли расти его технике.

Ко мне приходят сообщения со всего мира. Потом их авторы посещают Японию. Число писем возрастает с каждым годом. Вернувшись домой, гости снова пишут мне. Даже если нет писем на бумаге, есть люди, обращающиеся ко мне с помощью духа.

За пятнадцать лет общения корреспонденция между Сэнсэем Такамацу могла бы заполнить большой банковский сейф. Ни разу за пятнадцать лет я не выбросил ни одного его письма. Читая их, я совершенно забываю о времени. Когда бы Сэнсэй ни вспоминал секретную информацию, он отправлял мне письмо. Часто он отсылал мне письма раз в три дня. Читая его письма, я чувствую как слова обретают сущность, расширяются и заполняют пространство вокруг меня. Несмотря на развитие дальнозоркости, я легко могу их прочесть. В письмах Сэнсэя я вижу его желания и тайн. Даже сейчас мы разговариваем друг с другом с помощью этих слов.

Размышляя о ветре, Дзэн и боевых искусствах, я хочу обратить свои мысли к буддистским монахам. Когда некоторые думают о Дзэн, они представляют себе нищего монаха. Иккю был монахом, путешествовавшим на облаке, носимом ветром. Облако стало для него сценой, но жил он в реальном мире. Мы также называем это областью практической деятельности. Он любил свою мать, подтверждением чему служат многие рассказы из собрания «Кёунсю» его сочинений о монахе в южном Косю в Китае.

Монаха звали Бокусю. Он зарабатывал на пропитание, продавая разную мелочь и жил со своей матерью. Как обычный человек, он занимался Дзэн. Он достиг высокого уровня — выше облаков — это очень впечатляет.

Когда ему было семьдесят семь лет, Иккю завел себе женщину несравненной красоты и жил с ней в райском блаженстве, пока не умер на восемьдесят восьмом году жизни. В те дни монахи избегали женского общества, но он пошел на нарушение правил. Не удивительно — он обладал мужеством от рождения. Иккю писал, что в нежнейших местах женского тела он ощущал аромат нарциссов. Он считал это выражением воплощения Будды.

У кого он брал уроки нарушения правил?

Монах, которого звали Дзимэй, был великолепным учителем, но иногда он прекращал занятия и думал всецело об удовольствии обнимать женщину и соединять ее тело со своим.

Синтран, один из известных японских монахов, также нарушил запрет любить женщин. У Рэннё было одиннадцать жен и двадцать семь детей. Хотели ли они предостеречь монахов из секты Тэндай, которые были предрасположены находить сексуальное удовольствие с юношами? Говорят, что именно поэтому Синран и женился.

Почему я говорю о любви? Когда человек вводит себе неестественное жизненное ограничение, он может сойти с ума. Должно быть равновесие между правилами и природой человека.

Чтобы получать сообщения при нормальном самочувствия, нужны естественные условия. Сообщения в адрес различных миров (любви, ниндзя, житейских страстей и тому подобное) и сообщения от различных миров приходят и уходят, когда мы движемся на тайных ветрах синоби. Сообщения от ветров тоже приходят и уходят. Я верю, что в случае ниндзя это сообщения любви.