Религиозные воззрения и заповеди первобытных верований передавались изустно от поколения к поколению.

В процессе развития и усложнения общественной жизни людей, с появлением письменности различные религиозные направления осознали необходимость в письменном закреплении своих положений. Появилась религиозная литература, в которой излагались вероучения и мифы. В дальнейшем некоторые из многочисленных религиозных книг приобрели ореол святости в глазах приверженцев той или иной религии, их стали называть священными, заповеданными самим богом.

Так появились в разных странах в разное время Веды, Тора, Танах, Библия, Авеста, Коран и другие книги.

В настоящем разделе дается обзор тех священных книг различных религий, которые либо сохраняют важное место в построениях религиозных систем (Библия, Коран), либо представляют известный литературный и исторический интерес (Веды, Авеста). Кроме того, здесь же рассматриваются некоторые религиозные книги, не относимые богословами к разряду священных, но играющие весьма важную роль в таких религиях, как христианство, буддизм, иудаизм.

Греческое слово «та библиа» означает множественное число от слова «библос» — книга. Библия — это целая библиотека древних идеологических, исторических и литературных памятников, созданных на Ближнем

Востоке на протяжении 15 веков (XIII в. до н. э. — II в. н. э.) десятками и сотнями известных или неизвестных авторов; сюда еще надо добавить редакторов и обработчиков этих книг в разных веках истории, вплоть до IV в. н. э.

Представители разных религий и конфессий (отдельных вероисповеданий одной и той же религии, в данном случае христианской) вкладывают в понятие «Библия» не одинаковое содержание.

Для представителей иудаизма Библия — это комплекс книг, написанных до нашей эры, отобранных как священные из прочей литературы комиссиями древнееврейских ученых–богословов и при этом сохранившихся до наших дней на древнееврейском языке. Таких книг 39. Эти 39 книг и их древнееврейский текст иудаиста–ми, а за ними и христианами объявляются каноническими, т. е. правильными, «богодухновенными». Но если для иудаиста этим и ограничивается вся Библия, то для христианина (православного и католика) эти 39 книг составляют лишь каноническую часть ветхозаветной (древнейшей) части Библии. Для него, кроме Ветхого завета, в Библии обязателен и наиболее важен еще и Новый завет — комплекс из 27 специфически христианских книг, написанных в I — II вв. н. э., дошедших до нас на эллинистическом греческом языке. Новый завет категорически отвергается иудаистами.

Если 27 книг Нового завета абсолютно едины для всех христиан, то во взглядах на Ветхий завет у христиан есть крупные разногласия.

Дело в том, что там, где в книгах Нового завета цитируется Ветхий завет, эти цитаты чаще всего приводятся по греческому переводу Библии III II вв. до н. э., именуемому благодаря легенде о 70 переводчиках Септуагинтой (по–гречески–семьдесят), а не по древнееврейскому тексту, принятому иудаистами и именуемому учеными масоретским (по обществу древних еврейских биб–леистов–богословов, «упорядочивавших» священные для евреев рукописи). Древнейшие христианские церкви — восточные, православные, и западная, католическая, принимают Ветхий завет по тексту Септуагинты.

В дошедшей до нас на эллинистическом греческом языке Септуагин–те, во–первых, на 11 книг больше, чем в древнееврейском тексте, а во–вторых, ряд канонических книг имеют еще и греческие добавления к своему тексту. Православные включают эти 11 книг и вставки в остальные книги в Ветхий завет, но с примечанием, что они «дошли до нас на греческом языке» и являются неканоническими — душеполезными, но не «богодухновенными». Вставки в канонические книги они ставят в скобки или оговаривают примечаниями.

Католики же, доверившись Септу–агинте, приняли эти книги и тексты в свою Библию — раннесредневеко–вый латинский перевод Библии, канонизированный западными вселенскими соборами (именуется в науке Вульгатой), просто приравняли их к остальным каноническим частям и книгам Ветхого завета и признали в равной с ними степени «богодухновенными».

Реформация XVI в. н. э., отбросив многие нововведения католичества, отвергла и внесение в Ветхий завет не сохранившихся на древнееврейском языке книг и частей книг. Этому по сей день следуют лютеране, реформаты, англикане (англикане часть неканонических книг все же печатают в Библиях для чтения верующими) и все сектанты протестантского толка.

Обстоятельство это должны всегда иметь в виду наши пропагандисты. Библию сектантского или протестантского издания они могут употреблять в работе с любым ответвлением христианства, а Библию православную–только с оговорками. Для разговора с православными в ней годится все, для разговора с сектантами не следует касаться книг неканонических и неканонических вставок в книги канонические, стоящие в тексте в скобках. Эти тексты для сектанта не будут звучать, не будут являться «словом божиим».

Приведем в форме таблицы некоторые данные о библейских книгах у иудаистов, православных, католиков, протестантов и сектантов–христиан (см. табл. 1 нас. 274–281).

Новый завет священен только для христиан и имеет одинаковый для всех христианских направлений текст (не считая разных вариантов пунктуации и замены в некоторых изданиях устаревших слов русского языка более современными) и состоит из 27 книг.

Для самой религии эти библейские различия играют огромную роль.

Достаточно вспомнить о культе молитв за усопших в православии. Это целая индустрия, дающая церкви огромные доходы. Тут и отпевания, и панихиды 3–го, 9–го, 20–го, 40–го дня, в день ангела усопшего, в годовщины смерти, тут и парастасы, поминовения за литургией, сорокоусты, родительские субботы и радоница и многое другое. А у протестантов и сектантов молитв за усопших, вымаливания им прощения грехов нет. Обусловливается это различие принятием ими лишь канонических книг Библии. В канонической части Библии указаний на полезность или необходимость молитв за умерших нет. Зато во Второй книге Маккавейской (гл. 12, ст. 39 — 45), приемлемой в качестве неканонической только православными (и как канонической еще и католиками), есть прямое утверждение и похвала обряду молитв во оставление грехов усопших. Так весьма основательные разночтения Библии отражаются в вероучениях отдельных вероисповеданий.

Помимо книг, входящих как в каноническую, так и в неканоническую часть Библии, существовало и существует много произведений, примыкающих по своему содержанию к Библии.

Еврейские раввины, начиная с IV в. до н. э., и люди, стоявшие у колыбели христианства во II — IV вв. н. э., отбирали книги в «слово божие» из немалого числа рукописей, сочинений, памятников. Не вошедшее в отобранный канон осталось вне Библии и составляет апокрифическую литературу (от греческого апокрюфос — скрытый), сопутствующую Ветхому и Новому заветам.

В свое время деятели древнееврейской «Великой синагоги» (административно–богословского ученого синклита IV — III вв. до н. э.) и последующих еврейских авторитетных для верующих кругов и сообществ, а в христианстве деятели, оформившие его на начальном пути, немало потрудились, проклиная, запрещая как еретические и расходящиеся с общепринятым текстом и просто истребляя неугодные им книги. Вот почему апокрифов сохранилось относительно немного — 100 с небольшим ветхозаветных и около 100 новозаветных. Особенно обогатили науку последние раскопки и открытия у Мертвого моря и в Египте. Апокрифы, в частности, помогают нам понять, какими путями шло формирование христианства, из каких элементов складывалась его догматика. Ветхозаветные апокрифы менее подчищены позднейшими ревнителями строжайшего монотеизма и потому помогают уяснить политические корни древнееврейской религии.

Апокрифическая литература очень полезна для атеистического разоблачения «священных» тайн религиозного учения.

Как мы уже упоминали, для иуда–истов и христиан каноническое содержание приемлемых ими библий является «словом божьим», откровением самого бога грешной земле и людям. Поэтому они говорят о «богодухно–венности» (в других богословских сочинениях — боговдохновенности) Библии.

Однако и тут в это понятие не всеми вкладывается одинаковое содержание.

Так, древнееврейские богословы–со–феримы (книжники) подсчитали даже количество букв в Торе и сколько раз какая буква алфавита в какой книге встречается, чтобы что–либо из «богом данного писания» не выпало или не было искажено.

Протестанты сегодня, не отрицая идеи «богодухновенности» Библии, оставляют в ней, однако, как «слово божие» только отдельные части–Вот, например, взгляды англиканских богословов. «Священное писание», подобно личности Христа, имеет две — божественную и человеческую — природы. Божественную природу писателям инспирировал святой дух; человеческую природу, в своем чисто человеческом существе, вносят сами писатели. Эта природа не контролируется святым духом. Божественная природа показывает нам историю, жизнь, мораль, человеческая — вносит драматургию, поэзию, мифы.

Даже католики сегодня отступают от евангельского понятия «богодухновенности».

Из христианских направлений, пожалуй, наиболее консервативны во взглядах на Библию и ее «богодух–новенность» православие, особенно русское, и сектанты. Однако и православные почитают всю Библию «словом божьим», но допускают человеческие вариации в изложении ее «истин» «вдохновляемыми» богом писателями.

Различное содержание, вкладываемое церковниками и сектантами в понятия «слово божие», «богодухновен–ность», позволяет им лавировать и во виутрицерковной практике и при столкновениях с неверующими. Перед фанатически настроенными или доверчиво полагающимися на своих пастырей верующими они говорят о вербальной, т. е. дословной, «богодухновенности» Библии и используют ее самые наивные легенды. Перед верующими интеллигентами и колеблющимися они говорят обо всех скользких и разоблачительных местах Библии как о «человеческих привнесениях», в спорах с неверующими оставляют богу лишь моральные предписания и немногие пророчества, а все остальное сами признают человеческими документами древних эпох и тем самым обходят опасные для них места.

Нельзя не отметить и еще одного важного расхождения во взглядах. Ветхий завет, несомненно, сложился среди евреев, частью в Палестине, частью в Месопотамии в период плена. В него вошли и элементы, заимствованные у окружающих народов. Ряд мифов книги Бытия и других восходят к Шумеру и Вавилонии, книга Иова имеет аравийское происхождение, книга Притчей коренится в египетской афористической литературе, книга Екклесиаста роднится с греческой философией эпохи эллинизма, многие псалмы имеют месо–потамские и египетские параллели, роман об Иосифе Прекрасном перекликается с египетской сказкой о двух братьях и т. д.

БИБЛИЯ Ветхий завет (XIII в до н. э. — II в. н. э.) № п. п. # Иудаисты # Христиане # Глав в канонич. тексте (некано–нич. в скобках) # Авторы по иудео–христ. традиции и традицион. время написания # Авторы и время написания, по научным данным #

#

# православные, старообрядцы, ИПЦ, ИПХС и другие секты православного происхождения # католики # протестанты и сектанты протестантского происхождения #

#

# Тора, или Закон # Пятикнижие Моисеево # Текст является точным переводом древнееврейской Библии, без каких бы то ни было добавлений, а названия соответствуют (в русских изданиях) названиям книг в православной русской Библии и (на нерусском языке) в католической # 50 # Моисей, а конец последней главы Второзакония–Иисус Навин, XVI–XV вв. до н. э. # Записи двух сводов еврейских племенных мифов в IX–VIII вв. до н. э. В группе племен, базировавшихся вокруг Иуды, бога звали Яхве, и их мифы ученые именуют кодексом Яхвиста; в группе племен, опиравшихся на племя Ефрема, бог обозначался абстрактным понятием «элохим», и их кодекс мифов называют Элохистом, Добавления пророков в VII в. до н. э. — Второзаконие оформлено к 621 г. до н. э. Добавления жрецов в VI в. до н. э., так называемый Жреческий кодекс. Обработка еврейских богословов–книжников V–IV вв. до н. э. придала Торе нынешний вид # 1 # Бытие, или Берешит («В начале») # 1. Бытие (с 436 мелкими добавлениями к др. евр. тексту) # 1. Бытие, или Генезис #

# 40 27 #

# 2 # Исход, или Веэлле Шемот («И вот Имена») # 2. Исход (с 359 добавлениями) # 2. Исход, или Эксодус #

# 36 # #

# 3 # Левит, или Вайикра («И воззвал») # 3. Левит (с 113 добавлениями) # 3. Левит, или Левити–кус #

# 34 # #

# 4 # Числа, или Бемидбар («В пустыне») # 4. Числа (с 150 добавлениями) # 4. Числа, или Ну мери #

# # #

# 5 # Второзаконие, или Элле–гадебарим («И вот слова») # 5. Второзаконие (с 293 добавлениями) # 5. Второзаконие, или Деутерономиум #

# # #

# 6 # Иисуса Навина, или Иошуа # 6. Иисуса Навина (с 222 добавлениями) # 6. Иисуса Навина # # 24 # Иисус Навин, XIV в. до н. э., кончал Самуил # Постепенно отрабатывалась одновременно с Пятикнижием #

#

# 21 # Самуил, XI в. до н. э. # Постепенно отрабатывалась одновременно с Пятикнижием. Окончена в VI в. до н. э. # 7 # Судей, или Шофетим # 7. Судей (с 118 добавлениями) # 7. Судей #

# 8 # Руфь # 8. Руфь (с 22 добавлениями) # 8. Руфь #

# 4 # Частью пророки Нафан и Гад, X в. до н. э. # Литературное произведение — новелла V–IV вв. до н. э. Возможно, возникла как протест против борьбы Ездры со смешанными браками # 9 # I Самуила # 9–I Царств # 9. I Самуила #

# # Самуил # # 10 # II Самуила # 10. II Царств # 10. II Самуила #

# 31 #

# И # I Царей # 11. III Царств # 11. I Царей #

# #

# 12 # II Царей # 12. IV Царств # 12. II Царей #

# 4 # Иеремия и другие пророки IX–VI # Обработана в VI в. до н. з. на базе царских летопи- # 13 # I Дибре–гай–йамим («Деяния времен»), или Хроники # 13.1 Паралипоменон (с 18 добавлениями) 14. II Паралипоменон (с 39 добавлениями, в том числе крупными, к гл. 35, ст. 20, гл. 36, ст. 2 # 13. I Хроник #

# # вв. до н. э. # сей и пророческой традиции, авторы неизвестны #

#

# 14. И Хроник #

# 29 # Ездра, в V в. до н. э. # Составлена неизвестными авторами или автором ок. 300 г. до н. э. Молитва Манассии относится уже к христианским временам # 14 # II Дибре–гай–йамим, или Хроники #

#

# 36 #

#

# # и 5, и в приложении к книге — неканонической покаянной молитве царя Манассии, широко используемой в православном богослужении # # # 12 8 # Соломон, X в. до н. э., в издании друзей Езекии в VIII в. до н. э. То же # Ок. 200 г. до н. э. не без влияния эллинистической скептической философии. Автор неизвестен III в. до и. э., близ Иерусалима. Возникла как запись свадебных песен # 15 # Ездра # 15. 1Ездры (с 5) # 15. I Ездры #

# (19) # Мнения расходятся # II — I вв. до н. э. Написано в Александрии, автор неизвестен #

# # # #

# (51) # II в. до н. э., сам Сирах # Между 190 и 173 гг. до н. э., написана Иисусом сыном Сираховым # 16 # Неемия # 16. Неемии (с 2) 17. II Ездры «1 Нека–18. Товит У нони–19. Иудифь ) ческие # Канонические 16. II Ездры (иногда Неемии) 17. III Ездры 18. Товит 19. Иудифь #

# 66 # Сам Исайя в VIII в. до н. э. # Соединение трех книг: гл. 1–39, Первоисаия, VIII в. до н. э.; гл. 40–55, так называемая Второисаия, VI в. до н. э.; гл. 56–66, так называемая Третьеисаия, V в. до н. э.; отработано в единую книгу в V — IV вв. до н. э. # 17 # Эсфирь # 20. Есфирь (с 28 добавлениями, в том числе неканоническое начало гл. 1 — «Сон Мардохея», царские указы в гл. 3 и 7, молитва Мардохея в гл. 4 и неканоническое послесловие к гл. 10) # 20. Есфирь #

# 52 # Сам Иеремия в VI в. до н. э. # Иеремия в VI в. до н. э. В книге имеется ряд позднейших вставок редакторов V в. до н. э. #

#

# 5 # Сам Иеремия в VI в. дон. э. (586г. до н. э.) # Иеремия, VI–V вв. до н. э. #

#

# (72 стиха) # Мнения расходятся (VI–V вв. до н. э.) # Возникло ок. 400 г. до н. э. в Вавилонии, первоначально на евр. языке. Сохранился лишь греческий перевод приблизительно II в. до н. э. Вернее всего, написано с использованием документов древности после 66 г. н. э. Автор неизвестен # 18 # Иов # 21. Иов (с 4 мелкими добавлениями в начале книги и неканоническим послесловием в конце ее–В Библии 1956 г. и в славянских) # 21. Иов #

# (5) # Конец VI в. до н. э. #

# 19 # Техиллим («Псалмы») # 22. Псалтирь (с 15 мелкими добавлениями и лишним 151 псалмом Давида на единоборство с Голиафом) # 22. Псалтирь #

# 48 12(14) # VI в. до н. э. VI в. до н. э., сам Даниил # По–видимому, сам Иезе–кииль. Возможны позднейшие редакторские правки Была оформлена на базе легенд и разных преданий в середине II в. до н. э. (60–е годы). Автор или авторы неизвестны. Время составления добавлений к Даниилу пока определению не поддается # 20 # Мишле («Притчи») # 23. Притчей Соломоновых (45 небольших добавлений, гл. обр. отдельных афоризмов) # 23. Притчей Соломоновых # #

# 21 # Кохелет («Проповедник») # 24. Екклесиаста, или Проповедника (только одно вставное слово) # 24. Екклесиаста # # 10 # Ездра, в V в. до н. э. # В науке большой спор (вокруг дат 458 г. и 398 г. до н. э.). Вероятнее всего, начало IV в. до н. э. Возможно, что в основе — записи самого Ездры Вторая половина V в. (432–426 гг.) до н. э. В основе — записи самого Неемии Середина II в. до н. э. Автор неизвестен. Еврейская в духе законников переработка восточных сказок, ок. 20 г. до н. э. Написана в восточной диаспоре. Роман с националистической окраской. Возник в середине II в. до н. э. при Маккавеях Книга явилась обоснованием сложившегося в восточной диаспоре в IV в. до н. э. праздника пурим. Написана в IV в. до н. э. В Палестине стала известна уже ко II в. до н. э. Добавления к книге Есфири относятся к 1в. до н. э. # 22 # Шир–ха–шширим («Песнь песней») # Неканонические 25. Песни песней 26. Премудрости Соломона 27. Премудрости Иисуса сына Сирахова # Как канонические 25.Песни песней 26. Премудрости Соломона 27. Премудрости Иисуса сына Сирахова 28. Исайи # # 13 (9) (14) (16) # Неемия, V в. до н. э. IV — III вв. до н. э. Якобы записи самого Товита, VII в. до н. э. #

# 23 # Исайи # 28. Исайи (7 небольших добавлений и 3 разночтения) #

# # (10) # Мужи великой синагоги, V–IV вв. до н. э. #

# 24 # Иеремии # 29. Иеремии (3 небольших добавления и 2 разночтения) # 29. Иеремии # # #

# 25 # Плач Иеремии # 30. Плач Иеремии # 30. Плач Иеремии # # #

# - # # Неканонические 31.Послание Иеремии 32. Варуха ) # Канонические 31. Послание Иеремии 32. Варуха # # 42 # Разные мнения. Приписывают ее Моисею (XV в. до н. э.), Соломону (X в. до н. э.) и другим авторам # Философский диалог о смысле жизни и божественном предопределении. Начало III в. до н. э. #

— # #

#

# #

#

# #

# # # 150 (151) # Давид и 10 других авторов, X — Vbb. до н. э. # Выкристаллизовалась из богослужебных сборников песнопений, написанных разными авторами между XI–IV вв. до н. э., к середине II в. до н. э. Собрание ряда сборников афоризмов (свод), из коих некоторые восходят к 1–му тысячелетию до н. э. и Египту, часть могут быть сборниками эпохи Соломона, часть и самооформление относятся вернее всего к концу VIII в. до н. э. # 26 # Иезекииля # 33. Иезекииля (3 маленьких добавления в первых главах книги) # 33. Иезекииля # # 31 # Соломон, X в. до н. э. и друзья Езекии в VIII в. до н. э. #

# 27 # Даниила # 34. Даниила (с добавлением «Песни трех отроков в пещи» в гл. 3 и гл. 3 и 14 в конце книги) # 34. Даниила # #

# 28 39 # Малые пророки: Осия, Иоиль, Амос, Авдий, Иона, Михей, iayM, Аввакум, Со–фония, Аггей, Заха–рия, Малахия # 35–46. Малые пророки: Осия, Иоиль, Амос, Авдий, Иона, Михей, Наум, Аввакум, Софония, Аггей, Захария, Малахия (на все книги 4 слова добавлений у Осии, Аввакума и Захарии) # 35 — 46. Малые пророки: Осия, Иоиль, Амос, Авдий, Иона, Михей, Наум, Аввакум, Софония, Аггей, Захария, Малахия # # 14 + 3 + 9 глав + + 21 ст. + 4 + 7 + +3+3+3+ + 2 + 14 + + 4 главы # Между IX и V вв. до н. э., все писали сами # Осия, Амос и Михей писали сами в VIII в. Наум, Аввакум и Софония писали сами в VII в. Аггей и Захария писали сами в конце VI в. до н. э. Малахия–это не собственное имя; слово «малеах» означает «посланный» (так именовали себя пророки): под именем Малахии собраны различные пророческие речи; относится к первой половине V в. до н. э. Книга Ионы–вариант распространенного в Средиземноморье мифа–возникла не позднее II в. до н. э. Иоиль, может быть, и VIII в., и позднее, Авдий–не то VII в., не то VI в. до н. э. #

# 47–49 # 1–Ш Маккавейс–кие (неканонические) # 47–49. 1–Ш Маккавей–ские (в каноне) # # (16 + 5 + + 7 глав) # III и II вв. до н. э. # Для I и II Маккавей–ских — конец II в. до н. э. Авторы неизвестны. II Мак–кавейская была еще и литературно обработана приблизительно в ПО г. до н. э. I Маккавейская написана в Палестине, II Маккавейская — тоже, а переработана в Александрии. III Маккавейская — около 24 г. до н. э. в Александрии В I в. до н. э. и I — II вв. н. э. События легендарны, а исторический фон зарождения антисемитизма историчен. Это новелла, а не история. Не без влияния раннего христианства. Авторы неизвестны. Основные записи — после 70 г. н. э. #

# 50 # III Ездры (неканонические) # 50–51. У католиков нередко делится на две: IV и V Ездры (стоят в каноне) # # # #

# Таблица 2 НОВЫЙ ЗАВЕТ (I–II вв. н. э.) № п. п. # Наименование книг # Глав # Их авторы и время появления, по церковной традиции # Время появления и вопрос об авторстве, по научным данным # 1 # Евангелия (4) От Матфея # 28 # Первый евангелист, апостол из 12–ти, Матфей; писал для евреев, 42 г. н. э. # Оформление постепенно складывавшихся мифов о Христе–мессии, как уже являвшемся на земле посланце бога — сыне божьем, воплотившемся от девы Марии. На базе сначала устной традиции, затем отдельных записей проповедей, которые относили ко Христу (так называемые сборники «Логии»), и легенд о нем. Сложились в середине I в., окончательно оформились к 80–м годам II в. н. э. Древнейшим из евангелий является, по–видимому, от Марка. Но и Марку предшествовали сборники отдельных записей легенд и проповедей # 2 # От Марка # 16 # Второй по времени евангелист, апостол из 70–ти, Марк ученик апостола Петра; писал для римлян, 52–67 гг. н. э. #

# 3 # От Луки # 24 # Третий по времени евангелист, апостол из 70–ти, врач Лука, 1–й иконописец; писал для греков, 55 г. н. э. # # 4 # От Иоанна # 21 # Апостол из 12–ти, любимый ученик Христа, Иоанн Богослов; писал позже всех других — конец I в. н. э. # # 5 # Деяния апостолов # 28 # Писал Лука, автор Евангелия, ученик Павла, 63 г., в Риме # Самая поздняя по времени появления книга Нового завета. Автор неизвестен. Это попытка оформить легендарную историю первохристиан–ства. Написана в конце II в. н. э. # 6 # Соборные послания (7) Иакова # 5 # «Брат господен» апостол из 12–ти, 42–55 гг. н. э., в Иерусалиме # Иудеохристианские памятники раннего христианства, появившиеся в конце I — начале II в. н. э. Это послания, которыми обменивались отдельные возникавшие иудеохристианские общины и отдельные лица в этих общинах. # 7 # I Петра # 5 # Апостол из 12–ти, Петр, I Петра: 63–64 гг., Рим #

# 8 # II Петра # 3 # II Петра 65–66 гг., Рим # Апостолами, т. е. посланцами, звали в этих пер–вообщинах делегатов, которыми обменивались отдельные христианские центры (от греч. «апостелло» — «посылаю»). Они нередко экстатически пророчествовали, вьгступая якобы «устами самого бога» или его мессии Христа, будто бы видели его в видениях. Отсюда позднейшие сказания, что они были апостолами самого Христа # 9 # I Иоанна # 5 # Автор Евангелия, апостол из 12–ти, Иоанн Богослов #

# 10 # II Иоанна # 13 стихов # I Иоанн: 97–98 гг. н. э., Эфес II Иоанн: конец I в., Эфес #

# 11 # III Иоанна # 15 стихов # III Иоанн: тогда же Апостол из 12–ти, Иуда (не искари–отский, не предатель). 63–65 гг. н. э., Палестина #

# 12 # Иуды Послания апостола Павла (И) # 25 стихов # Апостол Павел, бывший гонитель христиан, ученик Гамалиила Савл, призванный чудесно #

# 13 # Римлянам # 16 # 59 г. н. э. Во время третьего путешествия # Исследования электронно–вычислительными машинами (Швеция) подтвердили выводы ученых, что только первые 4–5 книг могут быть отнесены к одному автору, который мог называться и Павлом. Остальные — документы, вышедшие из–под пера разных авторов. Это письма, которыми по вопросам вероучения, морали, административным и по проблемам взаимоотношений с властями и иудаизмом обменивались разрозненные раннехристианские общины. Дают интересные сведения о постепенном выделении раннего христианства из иудаизма, о внутренней борьбе в общинах и между их главарями, о поисках классовых компромиссов с властями # 14 # I коринфянам # 16 # 58 г. н. э. #

# 15 # II коринфянам # 13 # #

# 16 # Галатам # 6 # 56 г. н. э. Во время первого заключения в тюрьму #

# 17 # Ефесянам # 6 # 63 г. н. э. #

# 18 # Филиппийцам # 4 # 63 г. н. э. Во время второго путешествия #

# 19 # Колоссянам # 4 # 63 г. н. э. #

# 20 # I фессалоникийцам # 5 # 53 г. н. э. #

# 21 # II фессалоникийцам # 3 # 54 г. н. э. # Самые ранние послания Павла: Римлянам, I — II коринфянам, Галатам — сложились в конце I в. #

# # # # н. э. Остальные — в 30–40–х гг. II в. н. э. За исключением Послания к евреям, которое адресовано секте, связанной с кумранскими эссенами. По–видимому, написано до 132 г. до н. э. (восстание Бар–Кохбы) # 22 # I Тимофею # 6 # 65 г. н. э. После освобождения из заключения # # 23 # II Тимофею # 4 # 67 г. н. э. # # 24 # Титу # 3 # 64 г. н. э. # # 25 # Филимону # 25 стихов # 63 г. н. э. Во время первого заключения в тюрьму # # 26 # Евреям # 13 # 65 г. н. э. После освобождения из заключения # # 27 # Апокалипсис, или Откровение Иоанна Богослова # 22 # Апостол и евангелист из 12–ти, Иоанн Богослов, в 68 г. н. э. На острове Патмос. Но есть и другие мнения (41–54 гг.; 95–96 гг.) # Первая по времени появления книга Нового завета. Основная часть написана между 9/VI 68 г. и 15/1 69 г. н. э. представителем раннего христианства из евреев, возможно и носившим имя Иохан–на (Иоанна), по–видимому, на острове Патмос, у берегов Малой Азии. Являет собой закамуфлированный антиримский религиозно–политический памфлет с накликанием на Рим всех бед от бога. Дает любопытные данные о бурном периоде формирования раннехристианских общин и о первоначальных представлениях об Иисусе Христе #

Многие произведения Нового завета, хотя в них речь идет о Палестине, были созданы вне Палестины, и авторы их недостаточно хорошо знали обстановку в Палестине. К источникам, созданным палестинскими христианами, восходят отдельные места Евангелия от Матфея, Послание к евреям. Автор Евангелия от Иоанна, видимо, пользовался сочинениями кумранских сектантов.

В Библии содержатся материалы исторические. Это книги Иисуса На–вина (весьма относительно) и Судей, книги Царств и Паралипоменон, частично книги пророков Исайи, Иеремии, Иезекииля, некоторых малых пророков, книги I Ездры, Неемии и три Маккавейские. Кое–что для истории дают и некоторые другие книги — Пятикнижие, Псалмы и т. п. Но здесь везде следует помнить, что все эти книги не летописи, не исторические записи, а многократные переработки исторических источников и преданий религиозными деятелями древних евреев пророками и жрецами, составленные с утилитарной целью закрепления и возвеличения определенных религиозных представлений. Отсюда пристрастность этих документов, явно фальсификаторские элементы в них, искажение исторической перспективы, анахронизмы и т. п.

Пример. Важными историческими деятелями в истории древних евреев были царь Саул, царь Иеровоам II и некоторые другие. Но они были политиками–реалистами и не потакали жрецам культа Яхве. Поэтому они всячески поносятся и принижаются. Цари Давид и Соломон не отличались чистоплотностью и моралью в личной жизни, были свирепыми эксплуататорами своих и окрестных народов, но всецело поддерживали религию и культ Яхве, и потому Библия их представляет как образцы святости, величия и благочестия.

Второй пример. Анализ I — III книг Царств показывает, что культ Яхве в описываемую ими эпоху только начал выделяться из древнееврейского генотеистического политеизма племен, а Библия составлена так, что якобы евреи к описываемой эпохе (X–IX вв. до н. э.) уже чуть ли не полтысячелетия были последовательными монотеистами, поклонниками единого бога Яхве.

Таким образом, при сравнительном изучении, привлекая разные материалы, можно выделить историческое зерно из отдельных книг Библии. Библия тогда становится важным историческим документом.

Если к этим же материалам обращается заранее умиленный их «божественным» происхождением рядовой неподготовленный человек — верующий, эти книги и материалы безнадежно запутают его и укрепят в грубых суевериях и антиисторических представлениях.

Библия включает большое количество древних сказок и мифов. Сюда должны быть отнесены и первые 11 глав книги Бытия, и мифы о родоначальниках еврейского народа — «патриархах» Аврааме, Исааке, Иакове и его 12 сыновьях, и мифы о «законодателе» Моисее, пребывании евреев в Египте, в пустыне Синайской, и мифы о вторжении евреев в Палестину и многие другие.

Для ученого–исследователя эти мифы, как и любые древние памятники истории человеческого общества, дают важные данные о связях евреев с окружающими народами. Ведь далеко не случайное обстоятельство, что космогония и антропогония евреев отчетливо восходят к халдейским мифам, сказания о потопе и столпотворении имеют корнем своим вавилонские литературные памятники и историю. Мифы о патриархах рисуют картины быта древнего родового строя. Миф об убийстве Каином Авеля рисует с позиций кочевников–скотоводов возникновение конфликтов между скотоводами и земледельцами.

Библия вобрала в себя целый ряд древних литературных памятников, являющихся национальным достоянием древнееврейского и некоторых других народов и общечеловеческим культурным наследием.

Сюда могут быть отнесены романы об Аврааме, Иакове и его сыновьях, об Иосифе Прекрасном, о Самсоне Богатыре, новеллы о судье Иеффае и его дочери, о Товите, Иуди–фи, Руфи, Есфири, о Сусанне, поэма о смысле страдания — об Иове Многострадальном, поэма о любви, не боящейся трудностей, — Песнь Песней, множество песен и баллад исторических, героических, траурных, восхваляющих природу, как песня Де–воры, песня Давида на смерть Саула и его сыновей, 103–й псалом и другие. Сюда относятся дидактические афористические сборники типа Екклесиаста, Притчей, двух книг Премудрости и т. п… Сюда относится ряд басен–притчей и Нового и Ветхого заветов…

Ученые и литературоведы с интересом изучают эти художественные произведения древности. Но стоит подойти к ним человеку, верующему в «богодухновенность» «писания», и вот Иудифь, Руфь, Есфирь, Сусанна попадают в православные святцы как исторические персонажи, хотя они сродни не историческим лицам, а таким литературным образам, как Татьяна Ларина, Наташа Ростова и т. п. Любовно–этическая поэма Песнь Песней, воспевающая жаркие объятия и ласки возлюбленных, превращается в аллегорию любви Яхве и народа избранного (в сознании иудаиста), Христа и церкви (в сознании христианина). В нужном для нее плане интерпретирует церковь и другие вошедшие в Библию литературные памятники.

Произведения, вошедшие в Библию, творились не отвлеченно–теоретически. Их авторы любили и ненавидели, вели напряженную социальную и политическую борьбу. Вот почему Библия дает нам целый ряд социально–политических и классовых документов соответствующих эпох. Тут и тонкая политика представителей царствующей династии, высокообразованного для своего времени человека–пророка Исайи — автора 1–39 глав книги Исайи (VIII в. до н. э.), и жестокие иеремиады — обличения пророка базаров и площадей Иерусалима Иеремии (VII VI вв. до и. э.), и острые нападки пастуха Имоса на богачей, и горькие попытки разобраться в причинах постигшей страну катастрофы попавшего в плен священника–патриота Иезекиидя и его мечты о грядущем возрождении народа. В Библии мы находим первые редакции записей кодексов Яхвиста и Элохиста, и апокалипсические размышления о судьбах мира и евреев, принадлежащие деятелю порабощенной греко–сирийцами Палестины, известному под именем пророка Даниила, и такие же размышления автора первой книги христианства — Апокалипсиса — о судьбах христиан и иудеев, стонавших под пятой Рима.

Есть в Библии медицинские и санитарно–гигиенические предписания древних лет, свидетельство чисто человеческого характера Библии. Они порождены не всеведением небес, а соответствующим уровнем человеческого развития.

Например, глава 13 книги Левит, говоря о проказе, болезни, которую и в наше время редко медицина излечивает, указывает на существование излечимой и неизлечимой форм. На деле оказывается, что под термином «цараат» (проказа) Библия разумеет накожные болезни: от чесо–ток и экзем до сифилиса и собственно проказы. Подобно этому в народе говорили в свое время: умер «от живота», тогда как медицина сегодня различает десятки желудочных заболеваний.

Откровенным колдовством оборачивается медицинско–гигиеническое предписание, гласящее, что должен делать священник с человеком, исцелившимся от проказы, точнее, от какого–нибудь накожного заболевания. Жрец должен заколоть жертву (барана) и помазать ее кровью «край правого уха очищаемого», и «большой палец правой руки его», и «большой палец правой ноги его». Затем, налив себе обязательно «на левую свою ладонь» елея, покропить им «с правого перста своего семь раз» пред алтарем, а затем, помазав те же места, которые мазали кровью, остальной елей возложить «на голову очищаемого», чтобы «очистить его пред ли–цем господа» (Лев., 14: 24–29).

Такие же колдовские предписания знает и Новый завет. В Послании Иакова (гл. 5, ст. 14–15) говорится, что больных пресвитеры должны помазывать елеем. Именно это место Библии породило в православии «таинство» елеосвящения, или соборования, с колдовскими помазывания–ми семью иереями, семью помазками, по семь раз, ряда определенных мест больного смесью вина и растительного масла.

Некоторые предписания вполне понятны как требования народной, человеческой чистоплотности тех времен и правил общежития. Так, во Второзаконии предписывается от имени бога всем израильтянам иметь в походе лопатку и зарывать ею свои испражнения, чтобы не загаживать стан.

Религиозные тексты и предписания, содержащиеся в Библии, говорят не о славе божией, не о духовности божества, а о политике жрецов, кормившихся от алтаря; о древней магии и суеверных представлениях.

Так, в книге Левит (главы 1–1) бог личным откровением Моисею дает предписание, какие приносить ему жертвы. Не забывает он ни мясного (тельца, козла, барана, птицы), ни хлебного (хлебы, лепешки, каши, мука) , ни жиров (елей), не забывает требования посолить эту пищу. Соль тогда была дорогим деликатесом. Не забывает о десерте (плоды).

Бог обеспечивает лучшими кусками своих поваров жрецов–жерт–воприносителей. При этом бог насыщается — он обоняет «приятное благоухание» (Лев., 1: 17; 2: 12; 3: 5 и т. д.).

В книге Левит (гл. 19, ст. 19) встречаются религиозные предписания чисто колдовского, магического свойства типа запретов — табу: «скота твоего не своди с иною породою; поля твоего не засевай двумя родами семян; в одежду из разнородных нитей, из шерсти и льна, не одевайся».

В той же главе этой книги (23–25) запрещается касаться первых трех урожаев плодовых деревьев, четвертый предлагается отдавать отцам духовным и только с пятого урожая разрешается начинать пользоваться плодами своих трудов. Нелепость этих предписаний в комментариях не нуждается.

Для ученого просто и понятно, что, написанная в рабовладельческую эпоху, зафиксировавшая мифы, документы и сказания общиннородового строя, патриархальные и периода восточных монархий–деспотий, Библия обязательно должна отражать и уровень морали, этические нормы и представления той эпохи, бытовые традиции и т. п. Верующий же считает, что бог, как источник морали, обязательно открывает в Библии раз и навсегда одинаково звучащие, вечные моральные принципы и законы.

Библия несет в себе противоречия различных эпох и ошибки в отражении бытовых и морально–этических норм, поскольку создавалась она многими людьми и долгое время.

Приведем несколько примеров библейских противоречий.

Мифы двух групп еврейских племен — Яхвист и Элохист, которые легли в основу пяти первых книг Библии, — породили ряд противоречий в первых главах книги Бытие.

В одном месте (1:20–27) процесс творения жизни происходил в таком Порядке: птицы и пресмыкающиеся, рыбы, животные, затем человек, причем мужчина и женщина одновременно.

А во второй главе (7–25) сначала был сотворен мужчина, затем животные и птицы и, наконец, женщина из ребра мужчины.

В одном варианте рассказа о всемирном потопе в ковчег брали всякой твари по паре (7 : 14 — 16), а в другом варианте — нечистых по паре, а чистых по семи пар (7 : 1–3; 8:20).

Длительность потопа также оценивалась по–разному: 40 суток (7:4, 11–12, 17; 8:6) и 150 суток (7:24).

В исторических книгах Библии (Судей, Царств, 1–2 Паралипоменон) встречается ряд подобных противоречий и ошибок. Так, длительность эпохи судей на основании разных глав Библии определяется в 450 лет, 400 лет, 333 года. В соответствии же с данными исторической науки, этот период длился около 200 лет.

Многочисленные противоречия в моральных и бытовых предписаниях объясняются различием эпох, в которые они создавались.

Так, в Исходе (20: 5) сказано, что ответственность за грехи (преступления) отцов несут дети до третьего и четвертого рода. В другой книге (Иезскииль, 18: 20) за грехи отвечает лишь душа согрешающая, она умрет; сын не понесет вины отца.

Общеизвестны новозаветные противоречия.

Какая родословная Христа правильна?

У Матфея (1: 1–17) от Авраама 42 предка, а у Луки (3: 23–38) от Авраама 56 поколений предков и в именах большие различия.

Где прошло детство Христа?

Матфей (2: 20–23) называет Египет, куда родители Иисуса бежали сразу из Вифлеема, где Христос родился, затем его семья вернулась в Назарет.

Лука (2: 20–52) говорит другое: первые 40 суток в Вифлееме, затем в Назарете, минимум до 12 лет.

Примеров противоречий и ошибок можно привести множество.

В глазах верующего самыми достоверными доказательствами «бого–духновенности», божественной подоплеки Библии всегда были чудеса и пророчества «слова божия».

Историки и этнографы прежде всего выделяют в Библии целую серию чудес, которые следует отнести к странствующим сюжетам, излюбленным темам древних сказок и к типичным почти для всех религий общечеловеческим типовым мифам. Это то, что Библия и творцы ее преданий вобрали и переняли из общечеловеческой сокровищницы сказок, мифов, легенд. Сюда, например, относятся такие чудеса, как уничтожение Илией Пророком посланных арестовать его отрядов при помощи молнии (4 Цар., 1). Сюда относится миф о вознесений Илии на колеснице, запряженной огненными конями (там же, 2). Это очень напоминает греческий миф о боге солнца Гелиосе, разъезжающем по небу на колеснице.

Чудо пророка Елисея с топором, упавшим в воду и всплывши»), когда Елисей бросил в реку щепку (4 Цар., 4), — это сюжет, известный в сказках десятков народов, в том числе и у русских. Он родился, когда первые предметы из металла были большой ценностью, потеря их была чувствительным убытком, а люди в беде прибегали по невежеству своему к ведунам, знахарям, колдовским и магическим приемам, в данном случае к магии по сходству.

К этой же категории чудес относятся многочисленные хождения по воде, как по суху, того же Илии (1 Цар., 2), Елисея (там же), Христа (Мф., 14, Мк., 6 и др.). Это сказочные выражения мечты людей древности о господстве над стихиями, о торжестве человека над природой. Они имеют бесчисленные параллели в мифах и сказках самых разных народов. Сказки о насыщении Елисеем сотни (4 Цар., 4), а Христом тысяч людей несколькими хлебами (Мк., 6 и др.), о чудесах с умножением продуктов у людей, которым покровительствовали пророки Илия (3 Цар., 17) и Елисей (4 Цар., 4), — родственны мечтам людей о сытости, о «скатерти–самобранке». Характерно, что такие чудеса в Библии приписываются всегда мифическим персонажам (Илия, Елисей, Христос), а не заведомо историческим, реальным личностям. Там, где говорят летописи, чудеса отступают.

К странствующим сюжетам относятся в легендах о Христе мифы о непорочном его зачатии (благовещении) (Лк., 1) и вознесении (Лк., 24, и Деян., 1).

Мифы Ближнего Востока, греко–римской, индуистской и буддийской религий пестрят таинственными зачатиями богов и героев и восхождениями богов на небеса. Это все наивные мечты древних людей об общении с могучими «небожителями». Ведь если пути между небом и землей уже проложены, можно надеяться, что они откроются и для других.

Второй очень типичной для Библии категорией чудес являются чудеса естественные, как их иногда называют. Здесь чуда, по существу, не было, а было естественное явление, поразившее в свое время воображение людей, к тому же людей малопросвещенных. Полные изумления рассказы о нем затем обрастали преувеличениями, попадали в песни, где гиперболизировались, приобретали форму абсолютно сверхъестественных явлений. Покажем этот вид «чудес» на нескольких примерах.

Как установлено наукой, в целом евреи никогда не были в Египте и никогда из него не «исходили». Легенды об исходе и странствованиях по пустыням, по–видимому, влились в народную память из рассказов небольшой группы евреев, которые вместе с кочевыми племенами, известными под общим названием гиксо–сы («владыки чужеземных стран»), пришли в Египет; во время изгнания гиксосов попали к египтянам в плен, а затем бежали. С этими воспоминаниями связаны рассказы о ряде «чудес». Египет, лежащий вдоль Нила, среди пустынь, зависит от реки и пустыни. Здесь бывают различные стихийные беды: дует хамсин — ветер, несущий пыль пустыни, когда днем становится темно и «тьма» эта скрипит на зубах; бывают нашествия паразитов, саранчи, градобои, бывают эпидемии и эпизоотии, бывает зацветание воды, которая становится похожей на кровь и непригодной для питья. Ее приходится фильтровать землей, вырывая ямки вдоль берега недалеко от воды. Рассказывая об угнетениях и своих бедах в Египте, беглые евреи добавляли: «Ну и египтян зато бог или боги не миловали» — и рассказывали, каких только бед на Египет не обрушивается. Переходя из уст в уста, эти рассказы оформлялись в связную легенду о систематических «казнях», которые посылал на угнетателей бог (см. Исх., 7–10). Случай фабрикации чуда из нечуда находим в книге Иисуса Навина (10). Евреи, дети пустынь и степей, плохи были в осаде городов, не хватало навыков и техники. И вот, на их счастье, цари пяти ханаанских городов–царств вступили в коалицию и решили дать евреям сражение. Это степняков устраивало. Им надо было разбить и уничтожить врага в полевых условиях, чтобы обескровленные города затем попали в их руки без большого сопротивления. Но битвы тогда прекращались ночью. И вот евреи страстно мечтали, чтобы им хватило времени Для полной победы. И времени на уничтожение живой силы противника хватило. Отсюда пошли легенды, что бог удовлетворил мольбы и остановил солнце в его дневном движении.

И еще момент. Пытаясь скрыться из долины в горы и спастись от истребления, побежденные карабкались на склоны, вызывая на себя камнепады и осыпи — явление в горах частое и естественное. Это неожиданное содействие природы победителям превратилось в легендах в каменный дождь: якобы бог с неба бросал в отступавших глыбы.

Нечто очень своеобразное получается с чудом воскресения Христа. Ученым сегодня ясно, что христиане, создавая миф о Христе, заимствовали распространенные на Востоке (и в частности, в Египте) культы ежегодно умирающих и воскресающих богов зеленой природы, например Осириса. В мистериях таких культов знатные и старейшие разыгрывали обряд погребения, «гроб» оплакивали плакальщицы, в урочный час определенного дня жрецы объявляли, что бог воскрес и являлся им как живой. В Новом завете рассказы о погребении, воскресении и вознесении содержатся у всех четырех евангелистов и в Деяниях апостолов.

Из этих текстов мы узнаем, что хоронили Христа знатные люди, что его оплакивали три Марии (имя не только от Мариам, т. е. «госпожа моря» арамейское, но и от Мары — «горькой», еврейского корня, — так нередко звали на Востоке плакальщиц) , что произошло воскресение на заре в воскресенье и Христос затем явился засвидетельствовать о своем оживлении апостолам–ученикам. Перед нами выступает превращенная в величайшее чудо христианства канва ритуала мистерий Осириса и других умирающих и воскресающих богов.

Любопытные сведения дает нам и анализ библейских пророчеств. Следует отметить, что в древности в качестве «пророчества» и «откровений свыше» часто рассматривали сновидения с выявлявшимися в них чаяниями, страхами или суевериями людей. Когда люди не знали еще многого, грань между сном и явью представлялась им несущественной. Сны воспринимали как наблюдения или сведения души, полученные во время ее отлучек «на тот свет», в период сна тела. Эти сны толковали, из них делали выводы.

Так, например, Авраам собирался переменить место жительства. Бог являлся ему во сне и указывал, куда идти (Быт., 12). Авраам болеет душою о бездетности. И бог во сне якобы утешает его: «Потерпи, будет у тебя еще потомство» (Быт., 15).

Особенно отчетливо это выражается в книгах Пророков. О снах–откровениях будущего говорит и Новый завет: «откровение» во сне Иосифу не гнать согрешившую Марию из дома (Мф., 1:20); сон волхвов–не заезжать к Ироду (Мф., 2:12); сон Иосифа — бежать в Египет (Мф., 2:13).

Рядом с суеверным отношением к снам, галлюцинациями и самовнушениями, которые рассматривались как пророчества, есть в Библии и пророчества реалистического порядка. Это пророчества о завоеваниях, нашествиях, оккупациях, военных бедах. «Отцом» этих пророчеств являлся, конечно, не бог, а здравый смысл человеческий и реалистическая оценка складывавшейся политической ситуации.

В древнем мире Палестина была поистине «пупом земли», великим мировым перекрестком.

Любая из великих держав, воюя с другой, прокладывала свои военные дороги через этот палестинский перекресток. Здесь всегда или воевали, или ожидали войны, с тревогой поглядывая, кто из соседей наливается силой, возносится на гребне очередного исторического «девятого вала».

Удивительно ли, что, когда в VIII в. до н. э. весь Восток трепетал в ожидании ассирийского нашествия, эти предчувствия–пророчества пронизывали книги пророка Исайи, а когда в VII — VI вв. до н. э. гегемония перешла к Нововавилонскому царству Навуходоносора, современник его — пророк Иеремия стал подготовлять население и правительство к надвигающимся событиям (см. книгу Иеремии) . Предваряя Иеремию, начало усиления Вавилонии отметил томительными тревогами за будущее своей родины Аввакум, а закат насильников–ассирийцев с мстительной поспешностью возвестил Наум.

Эти предчувствия: кто будет следующим завоевателем, какая новая гроза обрушится на обитателей Палестины? — пронизывают добрую треть Ветхого завета.

Здесь всегда из века в век ждали войн и нашествий.

Вот почему библейские предчувствия войны бывает легко при некоторой доле фантазии, легковерия и доверчивости к Библии как «к откровению свыше» пристегнуть к любой военной грозе любого века… И люди, доверяя Библии как «вечному» «слову божию», делали это.

Можно составить целые списки, с какими только событиями мировой истории не связывались одни и те же события Библии!

Если такие пророчества реальны сами по себе, а протестовать приходится только против переноса их на другие времена и эпохи, то другой вид пророчеств Библии базируется на заведомом искажении истины в самой Библии.

Это когда тот или иной из авторов Библии описывал события, происходившие у него на глазах, или как историк — бывшие до него, а позднейшие редакторы библейских книг представляли их так, будто речь идет о грядущем.

Еврейский священник Иезекииль, историческая личность, описал (Иез., 38–39) нашествие скифов (Гога из страны Магога), бывшее в его годы на Ближнем Востоке (VI в. до н. э.). Он был его очевидцем. Позднейшие редакторы подали его правдивый рассказ как пророчество. А шестью веками позже невежественный автор Апокалипсиса еще и ввел Гога и Магога в свою книгу как персонажей, которые явятся в мир в «последние времена». Причем перепутал Магога — название страны, понятие географическое, и Гога — князя, человека, с названиями племен и сделал их двумя народами (Откр., 20: 7).

Верующие трепещут перед Гогом и Магогом, несмотря на то, что данное пророчество, как было показано, не имеет разумных оснований.

В книге Даниила описывается смена четырех держав — вавилонской, персидской, греческой (Александра Македонского) и Римской (гл. II), борьба греков и персов, судьбы греко–сирийской и греко–египетской держав (гл. VII и VIII), последовательность событий в зоне Палестины в IV — II вв. до н. э. (гл. XI). Все это подается редакторами Библии как повесть писателя, жившего в VI в. до н. э. Значит, это дивные пророчества, абсолютное провидение грядущего. А на деле? Серьезнейшие исследования книги Даниила привели ученых к убеждению, к знанию о том, что она была написана во II в. до н. э., т. е. после описанных событий.

Третий вид пророчеств, это когда желаемое принимали за сущее. Таковы апокалипсисы. В них в прикрытой форме люди выражают свои чаяния, надежды.

История первой по времени написания христианской книги Апокалипсис, или Откровение Иоанна Богослова дает нам блестящий пример этого. Сосредоточим же наше внимание именно на Апокалипсисе Иоанна, поскольку он у христиан среди других пророчеств является буквально пугалом для легковерных и доверчивых.

Апокалипсис — завершающая книга Библии. Это сравнительно небольшое произведение, состоящее из 404 стихов. По убеждениям христиан, это последнее и по времени написания произведение Библии, относящееся к первой половине II в. н. э. Автором его является якобы апостол Иоанн, наиболее молодой ученик Иисуса Христа, переживший всех остальных и умерший в возрасте свыше 100 лет. Таковы данные церковных легенд и преданий.

На самом деле все не так. Филологический анализ языка, словарного состава, стиля и слова показывает, что книга никак не может быть признана написанной автором Евангелия от Иоанна и трех Соборных посланий святого апостола Иоанна Богослова. Нет никаких оснований считать, что эти произведения написаны апостолом Иоанном. Уже сам этот красноречивый факт свидетельствует о несостоятельности церковной традиции. Судя по тексту книги, ее писал человек, пользовавшийся большим авторитетом в раннехристианских общинах, которого, по всей вероятности, и звали Иоанном. Но большего о нем мы сказать пока не можем.

Если так обстоит дело с автором книги, то еще любопытнее вопрос о времени ее написания.

В 17–й главе Апокалипсиса рассказывается о видении «вавилонской блудницы», сидящей на звере с семью головами. И тут же дается расшифровка описанного:

«И сказал мне ангел: что ты дивишься? Я скажу тебе тайну жены сей и зверя, носящего ее, имеющего семь голов и десять рогов» (7).

«Здесь ум, имеющий мудрость. Семь голов суть семь гор, на которых сидит жена…» (9).

Для древних это была подлинная расшифровка: ведь только один город древности «сидел на семи горах» — Рим, столица Римской империи. Вот кто в глазах писателя — окаянная «вавилонская блудница». Но почему она тогда «вавилонская», а не римская? Рим был очень силен, и критиковать его явно было небезопасно. А Вавилон уже века лежал в развалинах. И лишь посадив «вавилонскую блудницу» на семь гор, автор тем самым дал полную расшифровку истинного адреса, против кого направлено его писание.

Когда это было сделано? Читаем: «И семь царей, из которых пять пали, один есть, а другой еще не пришел, и когда придет, не долго ему быть» (10).

Рим долго был республикой. Цари (кесари) появились в нем на рубеже нашей эры. Их легко сосчитать: «пять пали» — это Август, Тиберий, Калигула, Клавдий и Нерон. «Один есть» — это шестой кесарь Гальба. Он правил с 9 июня 68 г. по 15 января 69 г. В это время уже шло восстание легионов, из которых одни прочили на престол Вителлия, другие Отгона (взошел на трон именно Оттон). Один из них и есть тот, который «еще не пришел».

«И зверь, который был и которого нет, есть восьмой, и из числа семи, и пойдет в погибель» (11).

На Востоке прогремело в это время восстание Лже–Нерона. Вот кто «зверь», «антихрист». Не что–то далекое, будущее, грядущее. Нет, писатель болел болью своего времени и мечтал о наказании богом сегодняшних врагов, своих и своего народа, всех обиженных и угнетенных.

Всякая игра на Апокалипсисе, как на книге, предсказывающей грядущие судьбы мира, — это спекуляция темных, а порой и недобросовестных людей, с целью запугивания верующих.

Особого внимания заслуживают пророчества Ветхого завета, трактуемые в Новом завете как сбывшиеся. Это производит немалое впечатление на верующих, читающих евангелие, и способствует укреплению их в вере.

Учеными давно установлено, что между книгами Ветхого и Нового заветов существует не прямая, а обратная преемственность. Не Ветхий завет предсказывал события Нового и не Новый завет является исполнением Ветхого, а писатели и редакторы новозаветных книг, а главным образом составители наиболее поздних книг Нового завета, евангелий, — выискивали тексты Ветхого завета, которые, по их мнению, могли относиться к мессии, и по ним сочиняли и формировали легенды об Иисусе.

Так что здесь перед нами не «исполнение пророчества», а подделка под пророчества.

В проповеднической деятельности сегодняшних церковников и сектантов большой популярностью пользуются евангельские притчи Христа. Притча — это очень популярная на Востоке форма иносказательного рассказа, наводящего читателя или слушателя на те или иные мысли и соображения. Говоря современным языком, это басня.

Притчи знал весь Древний Восток. Множество их дошло до нас в литературе восточных народов.

Знал их и Ветхий завет — литература древних евреев.

Особенно много там притчей политических и морально–обличительных.

Так, в книге Судей (9: 7–20) Иофам, уцелевший от бойни, учиненной его сводным, но незаконнорожденным (от наложницы) братом, обращается с притчей–басней (о деревьях, выбиравших себе царя) к жителям принявшего узурпатора города Сихема.

В книге Иезекииля (16 и 22) в притчах–баснях о подброшенной девочке, выращенной богом и затем предавшейся разврату и обманувшей бога, и о двух сестрах, блудивших со встречными и поперечными, Иезекииль иносказательно рисует измену еврейского народа царств Иудейского и Израильского их богу Иегове.

Притчи–басни были литературой базаров, площадей, излюбленной формой поучений бродячих проповедников. Не удивительно, что множество их вошло в евангелия, отразившие привычные и наиболее повседневные рассказы и обороты.

Целая серия притчей Христа (точнее, авторов евангелий, вложивших их в уста мифического евангельского Христа) посвящена теме «Чему уподоблю царствие небесное»:

а) Мф., 13: 24–30, 36–43 …зерну, посеянному на поле. Враг посеял туда же сорняки. Пока растет все вместе. В жатву зерно соберут, а сорняки сожгут.

б) Мф., 13: 31–32 …семени горчицы. Сеют — крохотное оно, вырастет же могучим деревом.

в) Мф., 13: 38 …закваске в трех мерах муки, которая квасит все тесто г) Мф., 13: 44 …кладу, найдя который, человек продает все, чтобы приобрести участок с кладом.

д) Мф., 13: 45–46 …жемчужине, для приобретения которой человек продает все…

е) Мф., 13: 47–50 …неводу, который вытаскивает всякую рыбу. Хорошую берут, негодную — выбрасывают.

Эти же притчи встречаются в параллельных текстах других евангелий.

Притчи «а» и «е» подменяют моральный стимул поведения человека запугиванием «кнутом» — страхом ада. Обе кончаются выражением: «И ввергнут их в печь огненную: там будет плач и скрежет зубов».

Притчи «б» и «в» построены на мысли, что человек должен отдаваться богу целиком.

Притчи «г» и «д» развивают эту мысль в том направлении, что надо «продать» все, что имеется (земное, свое человеческое, общелюдское) и отдаться только «стяжанию» божьего. Здесь нормой поведения становится эгоистическое личное спасение. Недаром и басенными образами для внушения этого выступают купцы, стяжатели. Приведенные объяснения не наша интерпретация; они построены на базе «святоотеческих» толкований «слова божия».

Наряду с этим стяжателям личного спасения внушается мысль, что мир, жизнь в нем им не могут дать ничего, и даже то, что они испытывают доброго в жизни, творится только по милости божией, поэтому на первом месте опять–таки должен быть бог и его «царство», а не жизнь, люди, общество:

а) Лк., 16:13 — нельзя служить двум господам, т. е. богу и жизни, миру, людям.

б) Мф., 6:26 — вон и птицы не жнут, не сеют, а бог кормил их, без участия в мирской жизни.

в) Мф., 6: 27–30 — и цветы растут беззаботно с божией помощью.

Не говоря уже о нелепости сравнений (птицы и растения живут в борьбе за существование, а далеко не иждивенствуют за счет господа бога), здесь человек призывается стать спиной к трудам и заботам мира и уйти в мистику веры. Ведь даже монахи в монастырях не могут жить, если не будут трудиться или не будут эксплуатировать труд почитающих их и верующих.

В евангелия вошли и некоторые народные житейские притчи и пристальные наблюдения. Так, у Матфея (7:24–27) и у Луки (6:48–49) есть рассуждения о доме, построенном на песке, и доме на скальном фундаменте — символ дела, общества, построенного на ложном и правильном учении. Разумеется, здесь «правильными» считают себя христиане.

У ряда народов есть подобные же поговорки и присказки.

У Матфея (9:16–17) есть притчи о том, что вино новое вливают и в мехи новые, а старую одежду не латают новой тканью — символ, что новое содержание требует новых форм для своего выражения.

В евангелиях есть и такие притчи, которые держали христиан в напряжении постоянного ожидания второго пришествия и страшного суда:

а) Мф., 24:42–44 — о бодрствующем хозяине.

б) Мф., 24:45–51, Лк., 12:36–48–о рабах, не ожидавших прихода хозяина, который застал их врасплох.

Таким образом, за редкими исключениями притчи–басни евангельские служат идеям, враждебным людям, уводят от жизни, зовут к эгоистическому личному душеспасению, пронизаны отзвуками и понятиями давно ушедших эпох.

Очень важное значение в Библии для понимания принципов и практики христианства имеют послания. Это, по существу, инструктивно–согласовательные письма, которыми в период своего становления обменивались, нередко через посланцев–апостолов, раннехристианские общины. Из посланий видно, что раннее христианство рождалось в борьбе мнений и личностей, а не в благоговейном собрании людей вокруг раз и навсегда данной истины, что в христианстве были и хорошие люди и довольно несимпатичные носители разнообразнейших пороков и что это было отнюдь не иконописное собрание святых образцов христианства на все века, а представители человеческого общества со всеми присущими людям достоинствами и недостатками. Отсюда мы узнаем о точках зрения церкви на ряд практических вопросов, которые вставали перед новой формой религии (церковь и государство, церковь и власть, верующие и неверующие, семейные отношения, отцы и дети, отношение к женщине и т. п.).

Каждое христианское исповедание имеет свои вероучительные книги. Сюда относятся книги символические, которые излагают развернутый символ веры основы данного верования и являются руководящими в ве–роучительной жизни церкви. Почти все христианские церкви имеют такие книги. Секты обычно таких книг не имеют. В Русской православной церкви символической книгой является «Исповедание православной веры восточных патриархов».

Важное место в ряду вероучитель–ных книг занимает литература по догматическому богословию. Наиболее полно излагают православную идеологию пятитомное «Православно–догматическое богословие» митрополита Макария (Булгакова) и двухтомное архиепископа Филарета (Гумилевского).

Для широких масс составлялись краткие, нередко в форме вопросов и ответов, изложения веры — катехизисы (в православии катихизи–сы). В Русской православной церкви абсолютным авторитетом пользуется «Пространный катихизис православной веры» митрополита Московского Филарета (Дроздова), XIX в. Книга делится на Вступительную часть, где говорится об основах веры — «священном писании» и «священном предании», и на три классических раздела: Вера (объясняется «Символ веры» и таинства), Надежда (объясняются молитва «Отче наш» и «Заповеди блаженства») и Любовь (объясняются «10 заповедей»). Все элементы вероисповедания, все догматические положения подкрепляются подборками текстов. Катихизис имел до революции свою огромную истол–ковательную литературу «для народа», которая дает поистине убийственные материалы для критики религии, для разоблачения ее бесчеловечности, мироотрицания, классовой направленности, системы запугивания, политики кнута и пряника, увода в иллюзии, переключения жизни человека из реального плана в мистический. Наконец, последним звеном православной вероучительной литературы являются бесчисленные издававшиеся в свое время учебники «Закона божия» для воспитания в религиозной идеологии подрастающих поколений.

Обширнейшие своды таких же работ имеются в католичестве, лютеранстве, англиканстве и у других исповеданий.

В баптизме и ЕХБ мы знаем небольшие катехизического типа работы вроде «Исповедание веры и устройство общин, крещенных по вере христиан:, обыкновенно называемых баптистами, с доказательствами из «священного писания» (без указания места и года, изд–во «Слово истины») или «Исповедание веры христиан–баптистов» (М., 1928, изд. Н. В. Одинцова) .

Необходимо отметить, что в последние годы орган ВСЕХБ «Братский вестник» путем систематической публикации вероисповедных систематизированных статей и библейских комментариев создал довольно обширный свод догматического богословия ЕХБ.

К догматическому богословию примыкает нравственное богословие, или христианская этика. Наиболее характерным для русского богословия трудом по нравственному богословию является работа протоиерея И. Л. Янышева, на которую опираются и курсы в современных духовных семинариях и академиях.

Довольно широкое хождение среди православных, и особенно среди сектантов ИПЦ, ИПХС и иоаннитов, имеют сочинения епископа Феофана, Заворника Вышенского, сильно действующие простотой языка, внешней доходчивостью, уводящие далеко от жизни, и сочинения протоиерея Иоанна (Сергиева) Кронштадтского («Моя жизнь в Христе» и бесчисленные сборники слов–проповедей и рассуждений), полные жгучей нетерпимости к инакомыслящим, ненависти ко всему революционному, передовому, жизнененавиствующие, отрицающие культуру (достаточно вспомнить его травлю Толстого, издевательства над Горьким, глумление над Дарвином и дарвинизмом и многое другое). Это подлинный духовный яд, отравляющий сознание доверчивых душ.

Баптисты не разделяют, не делают разграничений между догматическим и нравственным богословием. Тем не менее у них можно назвать целый ряд авторов, которые по сей день пользуются среди верующих авторитетом как опытные «братья во Христе», делящиеся с менее совершенными своим моральным опытом. Таковы сочинения Прохановых (их в баптизме знают троих), Марцинковского, Павлова и других.

Очень близко к нравственному богословию стоят пастырское богословие и аскетическое богословие.

В православии (как и в католичестве, англиканстве, лютеранстве) пастырское богословское учение о нравственном облике священника, методах и формах его воздействия на паству и т. д. развито довольно отчетливо. Начало пастырскому богословию кладут работы «святых отцов» Григория Богослова («Слово защитительное о своем бегстве в Понт»), Амвросия Медиоланского («О должностях служителей церкви») и главным образом «Шесть слов о священстве» Иоанна Златоуста. В русском православии есть «Пастырское богословие» архимандрита Антония, такое же архимандрита Кирилла, «Памятная книжка для священника, или Размышление о священнических обязанностях» протоиерея Евг. Попова, «Священник — приготовление к священству и жизнь священника» профессора В. Ф. Певницкого, «Руководство для пастырей» Булгакова. Между первой и второй мировыми войнами за рубежом в эмиграции вышли работы по пастырскому богословию протоиерея профессора Г. Шавельского (София) и игумена Иоанна (Шаховского–ныне архиепископ Иоанн Сан–Францис–ский), в которых проявляются приспособленческие тенденции православия, попытки определить свои современные задачи в сильно изменившемся мире. В пастырском богословии ставятся теперь вопросы: пастырь и социализм, коммунизм, пастырь и войны, пастырь и социальная жизнь общества, пастырь и классы.

Аскетическое (в русском переводе — подвижническое) богословие–учение об особом служении богу самоотречением, борьбой с грехами, упражнением в добродетели. Родоначальниками аскетического богословия можно считать таких писателей «святоотеческого» периода, как Василий Великий, Исаак Сирин, Иоанн Лествичник и другие.

В России аскетическое богословие было сформулировано в книге епископа Феофана «Путь к спасению. Краткий очерк аскетики». Сводом аскети–ки явилось издание (перевод с греческого) пятитомной хрестоматии сочинений и жизнеописаний древних аскетов–подвижников «Филокалия, или Добротолюбие» (издание того же Феофана). Известны аскетические работы епископа Игнатия (Брянчанино–ва), профессора С. Зарина и др.

У ЕХБ аскетика, поскольку баптизм отвергает монашество, подается как одна из форм душеспасения мирян, а методы пастырского воздействия, при их «всеобщем священстве» и отвержении иерархии, являются общим опытом всей общины–церкви в целом и в отдельное учение из их религиозной системы не выделяются.

Церкви католическая, православная, англиканская, лютеранская и некоторые крупнейшие перерастающие в церкви секты (пресвитериане, методисты и т. п.) развивали и развивают особые с сильным межконфессиональным оттенком формы богословия: сравнительное богословие и обличительное богословие. Первое в более или менее спокойном тоне рассматривает и сравнивает вероучительные особенности разных течений христианства. Второе борется, обличает, оспаривает чужие для данного исповедания верования. Взаимные обличения исповеданий и религий там, где они отходят от схоластического жонглирования текстами «священного писания», дают хорошие материалы для атеистической критики и пропаганды.

В советское время много места статьям по сравнительному богословию отводит «Журнал Московской патриархии». Помимо желания авторов, эти статьи раскрывают модер–нистско–приспособленческие тенденции религии в изменяющемся мире, показывают попытки консолидации отдельных исповеданий и церквей перед лицом надвигающегося на них индифферентизма, материализма, осознанного атеизма.

Особое место занимает среди религиозных книг Основное богословие, или Апологетика — религиозная дисциплина, ставящая своей задачей защиту религии от всех нападок на нее. В дореволюционной России были известны курсы «Основного богословия» профессора Н. П. Рождественского (Христианская апологетика), епископа Августина (Основное богословие) , протоиерея Тихомирова и др.

Пожалуй, наиболее любопытными из дореволюционных трудов по апологетике являются для атеистического разбора «Христианское вероучение в апологетическом изложении» профессора П. Я. Светлова (Киев, изд. 2, 1912, в 2–х томах) и работа А. П. Лопухина «Библейская история при свете новейших исследований и открытий» (пять томов, 1914–1915 гг.), поскольку эти работы знаменуют собою первые попытки православия признать неотвратимое движение науки и, по возможности модернизовав религиозные воззрения, приспособить богословие к науке, а науку к богословию. Именно эти тенденции стали доминирующими во всех христианских исповеданиях в последние десятилетия.

В последнее время появилась и рукописная апологетическая литература (религиозно — «астрономическое» сочинение Ламишнина и др.). На Западе печатаются (иезуитское изд–во «Жизнь с богом» в Бельгии, русский центр Фордамского университета и т. п.) апологетические работы для забрасывания на территорию Советского Союза и других социалистических стран («Решение проблемы жизни» иеромонаха Ф. Лелотта и др.).

Апологетическая литература сектантства, и в частности ЕХБ, существует главным образом в рукописных формах. Она менее «наукообразна», много наивнее православной. Для нее характерно жонглирование именами верующих ученых, писателей, вообще знаменитостей. Апологеты сектантства в большей степени, чем православные апологеты, спекулируют на «тайне» и якобы непостижимости для ограниченного человека «божественных предначертаний», а также (что, впрочем, характерно и для православия) обращаются к учению о двойственности истины.

Для сектантской апологетики характерны, например, популярные в сектантстве диалоги вроде .диалога мальчика с профессором», где ребенок, читающий Библию, уверовавший и потому «озаренный свыше», при помощи наивнейших вопросов и примеров (однако кажущихся сектантам неотразимыми) посрамляет гордое научное миросознание профессора и заставляет его признать свое поражение и восславить бога.

Рядом с «богословиями» уместно поставить литературу по канонике или каноническому праву — о церковных законах, церковно–правовых нормах, постановлениях, предписаниях; о соотношениях церковного права с государственным, а церкви с государством, отношении церкви к семейному праву, уголовному, гражданскому и т. п.

Церковный закон называется каноном. Древнее христианство сформулировало свое церковное законодательство в сборниках «Каноны святых апостолов», или «Апостольские правила» — документе II — III вв., отражающем начало развития административного аппарата церкви. Например, канон 82–й: запрет производить в духовный сан рабов без согласия их хозяев или «к их огорчению»; канон 84–й: о наказании духовных лиц и простых верующих, осмелившихся «досадить царю или князю не по правде».

Авторитетнейшими законами православия являются каноны (правила) семи вселенских (325–787 гг.) и утвержденных ими девяти поместных соборов (I собор — 20 правил; II и III — 15; IV — 30; V–VII и дополнительный Трульский — 124).

Ряд правил создан «святыми отцами» Василием Великим, Григорием Неокесарийским, Феофилом Александрийским и др.

В XVIII в. появляется сборник канонов — «Пидалион, или Кормчая» (есть русские издания). В 1839 г. святейший синод издал свод канонов «Книгу правил».

В Русской православной церкви было несколько крупных канонистов: И. С. Бердников, Н. С. Суворов, Н. К. Соколов, М. Е. Красножон, А. С. Павлов, М. А. Остроумов.

Секты канонического права не имеют. Но у них есть элементы устоявшейся внутренне узаконенной практики, например десятина у адвентистов и т. п.

В православии и старообрядчестве, ИПЦ и ИПХС, католичестве и отчасти в англиканстве большую роль играет житийная литература. Протестанты и сектанты протестантского происхождения эту литературу и самое почитание святых полностью отвергают.

Русская православная церковь имеет огромные своды житий двенадцатитомные Четьи Минеи на церковнославянском языке и еще более древние Синаксари, или Прологи. Митрополит Макарий за 20 лет (1529–1549) составил гигантский свод житий — Великие Четьи Минеи.

Наиболее популярными стали среди православных Четьи Минеи, а в переводе на русский «Жития святых, изложенные по месяцам» Димитрия Ростовского (ок. 1700 г.).

Особо следует отметить Патерики, или Отечники — сборники рассказов о «святых» — «подвижниках» отдельных монастырей (Соловецких, Киево–Печерских, Синайских, Египетских и т. п.). Здесь житийная литература смыкается с аскетической.

Целое море отдельных житий «для народа» и с целью рекламы выпускали монастыри (Афон, Киево–Печерская лавра и прочие), святейший синод, наживавшиеся на сеянии мракобесия издатели.

Долгое время эти базарно–лубоч–ные издания заменяли народу художественную литературу и служили церкви и правительству, правящим классам мощным средством воспитания покорного стада людей, готовых терпеть и радоваться своим страданиям, «нести крест свой», смиряться. По обилию сказочных чудес, антинаучных рассуждений, прославлению святого тунеядства бежавших от мира душе–спасителей жития дают необъятные, сильные материалы для критики идеологии, морали, всей сущности православной религии.

В коллекции святых можно встретить и гордых «святителей», гнавших культуру, в том числе Кирилла Александрийского, который организовал зверское убийство монахами первой в мире женщины–математика Ипатии, а позже, чтобы отвести ответственность от христиан, объявил ее убитой язычниками, якобы за ее тайную приверженность христианству и положил начало претворению истории Ипатии в… житие «святой Екатерины Великомученицы».

Чудеса, приписываемые святым, дают великолепные материалы для естественнонаучной критики.

Ряд житий, например житие Иоаса–фа, царевича Индийского, которое является христианской переработкой истории основателя буддизма принца Гаутамы Будды (имя Иоасаф — это переделанное «бодисатва»), показывает, что христиане вбирали в себя чужие и языческие культы, которые сами же проклинали и отвергали как ложные.

В житиях есть рассказы, навеянные магическими и суеверными представлениями о явлениях природы. Например, прославление святого праведного Артемия Веркольского — 12–летнего мальчика, убитого грозой. Есть чисто политические ухищрения властей, например причисление к лику святых «убиенного царевича Димитрия».

Обращенной непосредственно к верующим является проповедническая литература церкви. В православии этой литературе всегда отводилось очень большое место.

Для архиерейских проповедей характерны черты православия как государственной, господствующей религии. Тут прославление царей, льстивое и верноподданническое, тут выполнение прямых инструкций по воспитанию масс в верности «вере, царю и отечеству», в послушании, беспрекословности и терпении. Тут и выпады, полные нетерпимости, против инакомыслящих, еретиков, сектантов, раскольников. Тут и размалевывание представителей господствующих и правящих классов под образцовых христиан и праведников–Тут и громы и молнии против «студентиков», «безбожных» ученых и т. п.

Рядом с этим мы встречаем сборники проповедей, обращенных рядовыми пастырями к простым людям. Классическим образцом таких сборников является «Полное собрание поучений протоиерея Родиона Путятина» (в 1901 г. вышло 25–е издание).

Здесь язык прост, слова всем понятны. А каково содержание? Те же монархически–верноподданнические речи. Рядом с ними проповеди на тексты «слова божия», на праздники церкви, на бытовые случаи — смерти, свадьбы. И везде видна цель — борьба за укрепление веры, за подавление недоумения людей, задумывавшихся над противоречием того, чему учит вера и что они видят в жизни («О том, почему иногда добрые и честные люди умирают худою смертию, а злые и порочные — хорошею смертию»), над недоказанностью того, на что вера опирается («О том, каким образом мы можем убедиться, что в книгах священного писания заключается божественное учение, если не убедят нас в том ни чудеса, ни пророчества, ни высота, ни святость, ни могущественная сила его учения»). Здесь мы встретим и наивные мифы Библии, которые представляются как «святые истины», и призывы к безграничному терпению и смирению.

Продолжая использовать «для простецов» весь сказочно–мифологический аппарат «писания», «предания», «житий», все их «чудеса» и «пророчества», те же проповедники, обращаясь к горожанам, интеллигенции, учащимся, постепенно начинали наиболее примитивное замалчивать, стали делать попытки «научного» истолкования, заигрывать с наукой, отступать заранее там, где ожидался неотвратимый прорыв знаний в сферу, доселе бывшую подвластной религии и вере.

Новые моменты проявляются в выступлениях церковных иерархов и в том, что в них более настоятельно звучат такие актуальные проблемы, как борьба за мир, за социальный прогресс, справедливые отношения между народами. Это можно видеть в выпущенном Московской патриархией сборнике «Слова, речи, послания, обращения» патриарха Пимена, в сборнике «Религиозные деятели за прочный мир, разоружение и справедливые отношения между народами», который вышел вскоре после состоявшейся в 1977 г. в Москве Международной конференции религиозных деятелей, обсудившей эти важнейшие для человечества вопросы. Характерно, что сборник был подготовлен авторским коллективом, состоящим из представителей Русской православной церкви, Духовного управления мусульман Средней Азии и Казахстана и Центрального духовного управления буддистов СССР.

Вместе с тем разрабатываются и сугубо теологические проблемы. Работы современных православных теологов публикуются в сборниках «Богословские труды», которые регулярно выпускает в свет Московская патриархия. В них печатаются и труды видных богословов прошлого.

Только за последние годы в «Богословских трудах» опубликованы материалы богословских собеседований Русской православной церкви с евангелической церковью Германии, Лютеранской церковью Финляндии, работы православных теологов В. Лос–ского, Л. Воронова, покойного митрополита Никодима, а также труды святого Ипполита Римского, епископа Игнатия (Брянчанинова), священника П. Флоренского и др. Выходят издания, приуроченные к тем или иным значительным событиям в Русской православной церкви, например специальный выпуск журнала Московской патриархии, посвященный 50–летию восстановления патриаршества в России, сборник «60–летие возрождения патриаршества: 1917 1977».

Выпущено фундаментальное трехтомное издание «Настольной книги священнослужителя», которое является пособием.

Из современных христианских изданий следует назвать «Журнал Московской патриархии» и «Братский вестник», официальный орган Всесоюзного совета евангельских христиан–баптистов.

Все богослужебные материалы православия до сего дня употребляются на церковно–славянском языке. Церковь считает, что отличный от «обыденного» языка славянский язык помогает подчеркивать значительность, важность, торжественность и возводящую от мира к богу особенность богослужебных книг.

К богослужебно–молитвенным книгам прежде всего относятся библейские книги, приспособленные для богослужебного употребления: богослужебное Евангелие и богослужебный Апостол.

В первой книге текст четырех евангелий, во второй — Деяний, Посланий, Апокалипсиса. Кроме указаний глав и стихов, книги разбиты на «зачала» отрывки, читаемые на той или иной службе. В конце Евангелия и Апостола стоят указатели, когда и какое «зачало» полагается читать.

При богослужениях используется библейская книга Псалтирь с особой разметкой и разбивкой псалмов на 20 чтений — «кафизм» и с добавлением особых соединительных молитв. В старой России и у раскольников по богослужебной Псалтири учили грамоте детей. Вот почему в Псалтирь вставлены небольшие поучения о вере, крестном знамении.

В православных богослужениях, главным образом во время поста и в большие праздники, читаются и некоторые чтения из других книг Ветхого завета, так называемые паремии. Они обычно находятся в соответствующих чинопоследованиях, но иногда издавались и отдельно в виде «пара–мейников» или «паремийников». В качестве «слова божия» и «откровения» до сего дня читаются тексты с наиболее наивными и антинаучными мифами (в частности, первые главы Бытия) и моральные поучения, выражающие идеологию рабовладельческого общества. Читаются тексты о извечности классового общества (Притчи, гл. 30, ст. 21–23); тексты, прославляющие такое воспитательное средство, как розги (гл. 29, ст. 15–17); содержащие наставление рабовладельцу: «Если с детства воспитывать раба в неге, то впоследствии он захочет быть сыном» (гл. 29, ст. 21).

Книги для церковно–общественно–го богослужения православия находятся в церквах, верующие непосредственно ими не пользуются, но именно их содержание постоянно слышат в храмах. До сих пор будущие священнослужители в семинариях и академиях шесть лет изучают богослужебные «науки» — устав и литургику. От ее окостенелых предписаний веет древними магией и колдовством, когда в обрядах древних религий пропущенное слово означало катастрофу (боги не услышат, не примут, а то еще — что хуже всего — разгневаются). Ведь и до сих пор пропуск одной фразы в «евхаристическом каноне литургии», по учению отцов духовных, означает, что «таинство» не совершилось и хлеб и вино не стали «истинными телом и кровью христовыми». Разбираться во всем этом священникам помогает богослужебный справочник — Устав, или Типикон, т. е. типовые указания к совершению богослужений. Начало ему было положено в 582 г. святым Саввой Освященным.

В последующие века Устав дополнялся и отрабатывался. В основе же его продолжают лежать работы VI–XI вв. Дореволюционное издание Устава без изменений переиздала 10 лет назад вновь Московская патриархия.

Дневной круг для священника (с некоторыми дополнениями из других кругов) объединяется в книге Служебник. Здесь изложены службы дневного круга, как они сочетаются во всенощную, три текста литургий (наиболее часто употребляемая Иоанна Златоуста, употребляемая в определенные дни великого поста литургия Василия Великого и литургия преждеосвященных даров Григория Двоеслова). Здесь же святцы — поденные списки святых и праздников. В книге имеется приложение «Учительное известие», где даются указания священнику, как совершать литургию, что ему можно и чего нельзя.

Разновидностью Служебника, но для употребления одними только архиереями является «Чиновник архиерейского служения». Здесь к обычному содержанию добавлены чинопос–ледования и молитвы посвящения в разные степени церковнослужения и в сан диакона, священника, епископа.

Таким же, как Служебник, изложением служб дневного круга, но для тех, кто не служит в алтаре, а читает и поет на клиросе, является Часослов. В нем постоянные молитвы и песнопения суточного круга.

Седмичный круг и его вставляемые в суточный круг части дает «Октоих». Обычно это два тома. В церкви принято восемь основных мотивов, или гласов. «Октоих» дает на каждый день недели восемь вариантов богослужебных вставок, каждая на один из гласов. Таким образом, здесь для семи дней недели по восемь вариантов — 56 вставных частей. Это не только отдельные песнопения и молитвы, но и целые комплексы таковых, своеобразные церковно–богослу–жебные поэмы — каноны (например, канон богородице, канон апостолам и Николаю Чудотворцу и т. д.). В течение года все 56 частей «Октоиха» повторяются за богослужениями шесть раз. «Октоих» оформился с IX в.

Годовой неподвижный круг дают Минеи (Месячники). Наиболее распространена Минея месячная, или простая, — 12 томов служб, на каждый день месяца, вклинивающихся в чино–последования Часослова, Служебника и «Октоиха». Есть еще для бедных приходов Минея общая, где в одном томе даны службы на весь год. Есть Минеи праздничные (Анфологион, цветная Минея). Это для особенно бедных церквей, где служат только в праздники. Тут и чинопоследования только наиболее важных и крупных праздников года.

В Минеях стоят и паремии, о которых мы уже говорили. Есть здесь не употребляющиеся ныне синаксари–поучения, которые прежде читались в некоторые праздники.

Из богослужебных книг, употребляемых в частных богослужениях (по потребностям или заказам верующих) или на требах, главной является Требник. В зависимости от полноты содержания бывает Малый требник и Большой требник. Здесь содержатся чинопоследования пяти с половиной таинств из семи приемлемых церковью (крещения с миропомазанием, исповеди, бракосочетания, соборования, а причащения только больных, так как обычно таинство причащения входит в литургию и трактуется в Служебнике. Таинства священства нет, оно в Чиновнике). Здесь «отходная», читаемая над умирающими, чинопос ледов алия отпевания мирян, священников, детей, чин освящения воды, молитвы для молебнов на всякие случаи: освящение и закладка дома, освящение стад, посевов, сетей, кораблей, пчел, любых вещей. Во второй части содержатся специальные освящения: храмов и алтарей, куличей, пасок и яиц, артоса особого пасхального культового хлеба, освящение плодов на преображение, молитвы путешествующим, враждующим, на всякие «осквернения»; молитвы над печкой, колодцем и другие откровенно колдовские мероприятия.

К Требнику тесно примыкают Книга молебных пений с молебнами на все случаи жизни и сборники молитв также на все случаи жизни, всем святым, разным чудотворным иконам и т. д.

Особое значение в православии сегодня имеют Акафистники, т. е. сборники акафистов и издания отдельных акафистов.

Акафисты — особого строя церковные панегирические, восхвалительные, поэмы для богослужебного чтения и пения, очень привились в церкви в последние десятилетия. Простые по музыкальному строю, они стали великолепным средством для организации общенародного пения, своего рода церковной самодеятельности как мощного эмоционального, закрепляющего в церкви средства воздействия. Акафисты переписываются, имеют широкое хождение. Они доходчивы, и духовенство это использует.

Богослужебно–молитвенными книгами, обращенными непосредственно к верующим и приспособленными для их личного пользования, являются бесчисленные издания Молитвословов, Молитвенников, большие и малые, полные и краткие.

Здесь молитвы утренние и вечерние, перед исповедью, перед и после причащения, на праздники, на все случаи жизни. Это то, чем верующему человеку внушается жить и дышать, молитвенники лучше, чем что–либо другое, дают материалы для критики религии, ибо именно они внушают человеку, какое он ничтожество, что он без бога шагу сделать не в силах, да и не смеет, что он раб, да еще скверный, что мир — это тьма, грех и грязь, а вся жизнь должна быть обращена к несуществующему «тому свету» и т. д. и т. п.

Своеобразной модификацией Молитвослова, но уже для нужд священнослужителей, является «Иерейский молитвослов» — молитвенник для священнослужителей с добавлением разных молитв, которые могут пригодиться отцам духовным в их практике.

Две богослужебные книги, которые содержат службы с изменяемыми мо–литвословиями и песнопениями для подвижных дней богослужения и имеют трипесницы, т. е. неполные каноны, состоящие из трех, двух и четырех песней, носят название Триодь. Одна из них именуется Триодью постной, так как содержит службы тех подвижных дней годичного круга, которые выпадают на время приготовления к великому посту и на сам пост. Вторая — Триодь цветная — включает в себя службы на те подвижные дни, которые начинаются с празднования пасхи и заканчиваются неделей всех святых.

К богослужебным книгам относится Ирмологий (Ирмологион) - сборник молитвословий и песнопений, предназначенных не для пения, а для чтения. В основном в нем собраны ирмосы.

Нужно упомянуть и о таких книгах, как Последование молебных пений, Книга для келейной молитвы христиан, включающая в себя извлечения из других книг, употребляемых при богослужении (Акафистник, Месяцеслов, Молитвослов, Канонник), Правильник, или, как его еще называют, Правило ко святому причащению. Существуют и нотные богослужебные книги. К ним относятся Октоих, Ирмологий, Праздники, Триодь и Обиходы нотного пения. Есть и Спутник псаломщика, включающий в себя ноты песнопений для клиросного употребления во время различных служб.

Евангельские христиане–баптисты (ЕХБ) священство отвергают, регламентированные обряды сводят до минимума (хлебопреломление, крещение и некоторые другие), всячески поощряют молитвенно–богослужебное творчество верующих. Отсюда понятное у них отсутствие богослужебных традиций, накопления богослужебных традиций и накопления богослужебно–молитвенных текстов и чинопоследо–ваний. В их общинах, однако, всячески поощрялось общее пение молитвенных гимнов (хоралов, кантов, духовных песен). Но это возможно, когда есть общеизвестные напевы и тексты. Поэтому у евангельских христиан–баптистов и умеренных пятидесятников, объединившихся впоследствии в протестантского типа церковь — ЕХБ, складывались для общего молитвенно–богослужебного употребления сборники наиболее привившихся, удачных на взгляд сектантов гимнов. Такими были «Гусли», «Песни христианина», «Тимпаны» и «Кимвалы» (по названиям упоминаемых в псалмах древнееврейских музыкальных инструментов), «Заря жизни», «Песни первых христиан», «Свирель Давида», «Новые напевы», «Песни Анны», «Песни глубины». Впоследствии эти сборники были объединены в один свод: «Духовные песни», — включивший в себя сначала 840, а затем и еще значительно больше песен.

В то же время и прежние отдельные сборники имели самое широкое хождение и домашнее и общинное употребление среди баптистов. С течением времени появились новые сборники: «Голос веры», «Песни радости и победы».

Победа Октябрьской революции не могла не отразиться и на жизни баптистских общин. Новые коллективистские настроения, пафос земного труда и созидания, исчезновение эксплуатации человека человеком потребовали своего рода чистки прежних богослужебных гимнов, нередко чересчур враждебно и откровенно становившихся в прямое противоречие с достижениями и мышлением нашего времени. Рядом с этим объединение сект все больше начало сознавать себя церковью. В связи с этим усилилась потребность единообразия, общей регламентации духовной жизни. Вот почему и был выпущен сводноизбранный единый богослужебно–руководящий документ ЕХБ «Сборник духовных песен евангельских христиан–баптистов», куда вошло 580 гимнов. После этого было издано указание пресвитерам «при богослужениях пользоваться только этим сборником».

Гимны ЕХБ — это, как правило, русские стихотворные тексты духовного содержания. Верующие, пользуясь набором легко запоминающихся мотивов, нередко народного песенного происхождения, широко употребляют их в быту. Отсюда сравнительно мощное воздействие их содержания на верующих, проникновение его в сознание и быт евангельских христиан–баптистов.

Нельзя при этом игнорировать и прошлые сборники. Хотя в последнее издание не включены многие слишком одиозные сегодня гимны, но в самой сектантской среде верующих они еще искажают сознание, еще действуют на семьи, на детей. Жизнеотрицание, культуроотрицание, увод в мечты о мире ином, человекоуничижение пронизывают гимны всех выпусков.

Нам небезразлично, когда дети сектантов поют:
Пусть мира прелести умрут,
Все ж будет бог со мной…

((Гусли, гимн 149, в новом издании–91–й.) Или)

К неземной стране путь указан мне,
И меня влечет что–то все вперед.
Не растут цветы на пути моем,
Лишь шипов кусты вижу я кругом,
Соловьи зарей не ласкают слух,
Лишь шакалов вой слышу я вокруг.

((Гусли, гимн 325, в новое издание не вошел.))

Немногочисленные, но действенные богослужебно–молитвенные материалы ЕХБ требуют от атеистов самого пристального к себе внимания.

Коран — это «священная» книга, почитаемая приверженцами всех мусульманских направлений, последователями всех мусульманских сект. Она служит основой мусульманского законодательства как религиозного, так и гражданского.

Название этой «священной» книги происходит от слова «кара'а», что значит в переводе с арабского «читать». Согласно мусульманской мифологии, она была передана аллахом пророку

Мухаммеду через архангела Джебраи–ла. С тех пор Коран якобы и существует в неизменном виде. Однако в действительности, как установлено наукой, Коран в окончательной редакции был составлен и утвержден при халифе Османе (644–656 гг.). Он является сочинением, принадлежащим перу многих авторов. Об этом можно судить по содержанию и стилю Корана. Достаточно ознакомиться с его текстами, чтобы убедиться в том, что они написаны разными людьми.

По преданию, Мухаммед не записывал свои проповеди, наставления и изречения. Некоторые поучения были якобы записаны его учениками на пальмовых листьях, пергаменте, костях и т. д. Затем они были собраны вместе без всякого плана и систематизации и переписаны в одну книгу. Первые попытки собрать воедино все высказывания Мухаммеда были предприняты еще при первом халифе Абу–Бекре (632–634 гг.). При халифе Османе была создана специальная редакционная комиссия, которая составила Коран как сборник религиозно–житейских правил, обязательных для всех мусульман. Все другие сборники проповедей Мухаммеда, в том числе даже собранные «сподвижниками» пророка, но не одобренные халифом, были сожжены.

Коран разделен на 114 глав (сур). Каждая глава, или сура, имеющая своим назначением передать целое откровение, состоит из стихов, или, как их называют, аятов. Слово «аят» означает «знамение», «чудо». Отдельные предложения и мысли, содержащиеся в одной главе Корана, часто между собой не связаны, а в большинстве случаев они не связаны и с названием главы. Корану присущ эклектизм, возможно, это объясняется тем, что многие главы или большая часть из них при спешной редакции были упущены или преднамеренно уничтожены, так что от них остались только заголовки или некоторые стихи. Например, вторая глава (сура) называется «корова», хотя это название ничем не оправдано. Из 286 стихов (аятов), составляющих главу, лишь в 63, 64, 65 и 66–м стихах имеется случайное упоминание о корове. Однако и оно не имеет никакого отношения к содержанию главы, в которой говорится об основных принципах ислама. Около половины всех глав Корана получили свое название в соответствии с первым словом, с которого они начинаются, хотя слово это, как правило, не относится к трактуемому в главе вопросу.

Противоречивость и туманность ко–ранических положений религиозные люди и духовенство пытаются объяснять или оправдывать слабостью человеческого ума, якобы не способного понять всю премудрость и глубину божьего слова. Современные исламисты пытаются утверждать, будто миссия Мухаммеда и Корана имеет общечеловеческое значение. Однако из Корана явствует, что он предназначался прежде всего для арабов. Чтобы убедить арабов в том, что они являются избранным аллахом народом, в Коране специально подчеркнуто, что он ниспослан на арабском языке (12,2 и другие суры).

Подобно всякой другой религиозной книге, Коран представляет собой обычное собрание законов, установлений и традиций, а также изложение различных мифических сказаний, в том числе и заимствованных из других религий, легенд и преданий, распространенных среди арабского населения в период VI–VII вв. н. э., которые отражают в той или иной мере социально–экономические отношения, существовавшие на Аравийском полуострове.

В Коране есть указания, касающиеся регламентации торговли, имущественных, семейно–брачных отношений, приведены моральные нормы, обязательные для мусульманина. Но главным образом в нем говорится об обязанностях верующих по отношению к правителям, духовенству, об отношении мусульман к другим религиям, об аллахе — едином боге, которому следует безропотно поклоняться, о судном дне, воскресении и загробном мире. Много места занимают в Коране увещевания быть верными только аллаху, послушными его по–сланнику и угрозы по адресу инакове–рующих.

Коран подтверждает и узаконивает сословное неравенство, освящает частную собственность. «Мы, — заявляет в Коране Аллах, — разделили среди них (т. е. людей) их пропитание в жизни ближней и возвысили одних степенями над другими, чтобы одни из них брали других в услужение» (43:31). За покушение на собственность Коран предусматривает жесточайшие наказания в этом и загробном мире.

Множество аятов «священной» книги посвящено женщинам. Прежде всего, Коран провозглашает неравенство женщины.

За непокорность, поучает эта «священная» книга, «увещайте и покидайте их на ложах и ударяйте их» (4 : 38); «держите их в домах, пока не упокоит их смерть или Аллах устроит для них путь» (4:4); «женитесь на тех, что приятны вам, женщинах — и двух, и трех, и четырех» или «на одной или на тех, которыми овладели ваши десницы» (4:3). Здесь, как видим, нет и намека на то, что для вступления в брак необходимо согласие женщины, ибо «священная» книга мусульман исходит из того, что женщина не равна мужчине по происхождению («Мужья стоят над женами за то, что Аллах дал одним преимущество перед другими», 4 : 38), по имущественному положению (при наследовании мужчине полагалась доля, равная доле двух женщин, 4 :175) и в правовом отношении, о чем говорит положение шариатского суда, приравнивающего одного мужчину–свидетеля двум женщинам–свидетельницам (2 :282).

В Коране имеются и аяты о необходимости затворничества женщин. Нужно сказать, что затворничество женщины, ношение паранджи, чачвана, чадры, яшмака не является специфически исламским нововведением. Однако Коран сохранил и закрепил обычаи и порядки разных эпох И народов, в которых отражалось унизительное и неравноправное положение женского пола.

Мусульманское представление о мироздании, как оно изложено в Коране, не отличается ни полнотой, ни логической стройностью. Там мы найдем лишь весьма отрывочные, вовсе не оригинальные сведения об устройстве и происхождении вселенной, представляющие смесь библейских и талмудических взглядов, приправленных мифами, бытовавшими среди арабов.

В Коране говорится, что Земля представляет собой плоскость, равновесие которой поддерживается специально с этой целью воздвигнутыми богом горами.

Коран учит, что бог сотворил мир в шесть дней: в первый день были сотворены небеса; во второй — солнце, луна, звезды и ветер; в третий твари, живущие на земле и морях, а также ангелы, обитающие на семи небесах, и воздух; в четвертый день бог сотворил воду и всем тварям назначил пищу, в этот же день по его повелению потекли реки; в пятый день бог соизволил создать рай, обитающих в нем чернооких дев (гурий), определил всевозможные удовольствия; в шестой день сотворил бог Адама и Еву. К субботе все дела были завершены, а нового творения не было, в мире царил порядок и ничем не нарушаемая гармония.

Небо и Земля, по Корану, первоначально представляли собой одну нераздельную массу, вроде пара или дыма. «Разве не видели те, которые не веровали, что небеса и земля были соединены, а мы их разделили и сделали из воды всякую вещь живую. Неужели они не уверуют?» (21: 31).

Затем бог взошел на небо, которое было как дым, и сказал, обращаясь к Земле и небесам: «Приходите добровольно или невольно», на что те ответили: «Мы приходим добровольно». Некоторые современные мусульманские богословы, неплохо осведомленные в астрономии, делают попытки истолковать эти стихи Корана (41 :10) как аллегорическое описание «божественного закона всемирного тяготения».

Семь небес (небо состоит из семи этажей) были устроены богом в продолжение двух дней. Небеса расположены друг над другом в виде твердых сводов, в которых нет ни малейшей трещины или щели, они не могут обрушиться, хотя и стоят без подпор. Солнце и луна поставлены на нижнем небе, или своде, с целью украшения небес и службы людям. Бог разостлал землю под ногами людей, как ковер или как ложе, и сделал ее неподвижною (27 : 62), скрепив горами, чтобы она не колебалась. Человек рассматривается как венец творения. «Бог сотворил все прекрасно и потом приступил к сотворению человека» (32 :6). Тело человека бог образовал из земли или глины, дав ему определенное устройство, наделив его зрением, слухом, снабдил сердцем, а потом уже вдохнул в него от духа своего жизнь (32:8; 15:29; 38:72).

Считая Коран хранителем всех мудростей мира, мусульманское духовенство преследовало и наказывало выдающихся представителей передовой научной мысли, высказывавших идеи, которые противоречили Корану. Достаточно указать на имена Абу Али Ибн–Сины, Ахмеда Фергани, Аль Баттани, Бируни, Омара Хайяма, Низами, Улуг–бека и других, немало претерпевших от мусульманского духовенства и поддерживаемых им властей за свое свободомыслие.

Сейчас в силу громадных изменений в сфере общественной жизни, достижений науки и техники, когда несостоятельность многих положений стала видна широким слоям населения, духовенство, чтобы спасти престиж Корана, говорит о необходимости отличать форму выражения Корана от его содержания, о том, что в Коране «сокрыты величайшие ценности и глубочайшие мысли» для истинно верующих, которым дано проникнуть через внешнюю оболочку коранических слов в недра божественной мудрости.

Наряду с Кораном важным источником исламского вероучения и права является Суйна — мусульманское священное предание, представляющее собой совокупность хадисов — рассказов о высказываниях и действиях пророка Мухаммеда.

При жизни Мухаммеда все государственные и общественные дела в мусульманской общине решались в соответствии с его указаниями. После смерти пророка обнаружилось, что Коран не охватывает всех проблем, встающих перед обществом. К тому же в завоеванных странах арабы нашли более развитые социальные отношения, нежели те, которые были для них привычными. Решая новые жизненные проблемы, завоеватели стремились опереться на авторитет пророка Мухаммеда. Появилась острая потребность в собирании хадисов и составлении их списков. Не обошлось и без сочинения поддельных хадисов. К середине IX в. в обращении находились сотни тысяч хадисов, касающихся вероучительных, обрядовых, правовых, моральных и других вопросов. Из них–то и были отобраны хадисы, отвечавшие интересам правящего класса и мусульманского духовенства того времени и вошедшие в шесть признанных мусульманами сборников Сунны: «Аль–Джами ас–Сахих» («Достоверный сборник»), подготовленный Абу Абдаллахом Мухаммедом ибн Исмаилом аль–Бухари (ум. в 870); «Аль–Джами ас–Сахих» Муслима ан–Нишапури (ум. в 875); «Сунан» («Сунны») ибн Маджа (ум. в 886); «Сунан» Абу Дауда ас–Сиджи–стани (ум. в 888); «Аль–Джами аль–Ка–бир» («Большой сборник») Мухаммеда ат–Тирмизи (ум. в 892); «Сунан» ан–Нисаи (ум. в 915).

Наиболее авторитетным и популярным среди мусульман сборником хадисов является «Аль–Джами ас–Сахих», составленный аль–Бухари (родившимся в Бухаре). Этот сборник (именуемый также «Сахих Бухари») считается второй после Корана вероучительной книгой ислама. Он многократно переиздавался во многих странах Востока. В связи с 1200–летием со дня рождения аль–Бухари Духовное управление мусульман Средней Азии и Казахстана издало названный сборник в 1974 г. в Ташкенте в двух томах.

Согласно мусульманской традиции аль–Бухари собрал около 600 тыс. хадисов и после тщательного их изучения признал достоверными 7250 хадисов. Именно они и вошли в «Аль–Джами ас–Сахих». В отличие от предшественников, которые строили сборники хадисов по именам соратников пророка, от которых исходили хадисы, Имам аль–Бухари построил свой сборник по предметам высказываний.

«Сахих Бухари» состоит более чем из четырех десятков книг, разных по объему и количеству охватываемых хадисов. Основная часть сборника посвящается разъяснению вероучения, культовых предписаний, правил ритуальной чистоты. Об этом могут свидетельствовать названия книг — «Книга о вере», «Книга об описании рая и ада», «Книга о божественном промысле», «Книга о раскаянии вероотступников», «Книга о единобожии», «Книга о молитве», «Книга о пятничном дне», «Книга о двух праздниках», «Книга о посте», «Книга о хаджже» и др. Две большие книги посвящены вопросам толкования и превознесения достоинств Корана.

В значительной части сборника рассматриваются правовые и нравственные проблемы. В сборник включено также немало хадисов биографического и исторического содержания (одна из книг так и называется «Книга о походах»), которые с известными коррективами могут рассматриваться как исторические источники.

Повышенный интерес к хадисам, проявляемый в последнее время религиозными деятелями как в нашей стране, так и за рубежом, объясняется рядом причин. Во–первых, именно в хади–сах даются авторитетные для мусульман образцы толкования положений Корана с учетом тех или иных конкретных обстоятельств, что используется богословами как методологическое оружие при организации проповеднической деятельности. Во–вторых, опираясь на хадисы как на признанные документальные источники, служители культа рисуют облик Мухаммеда, чтобы призвать правоверных следовать его примеру в выполнении предписаний религии, а при необходимости, сославшись на практику пророка, дать «послабления» в соблюдении этих предписаний нерадивым верующим. Здесь духовенством учитывается и то, что богословские разработки прошлого в силу своей косности, обилия крайне фанатичных установок и явного стремления услужить эксплуататорским классам не пользуются популярностью ни у служителей культа, ни у верующих. Обращение к «первоисточникам» представляется религиозным деятелям более убедительным, повышающим эффективность проповеди.

Наконец, в–третьих, в последнее время в своей проповеднической деятельности муллы особенно часто затрагивают моральные проблемы, а среди них главный упор делают на простые нормы нравственности и справедливости. В сборниках же хадисов, в том числе и в «Сахих Бухари», значительное место отводится таким нормам, заимствованным исламом из тысячелетнего опыта народных масс.

Все это делает необходимым, чтобы пропагандисты научного атеизма, работающие в районах традиционного распространения ислама, имели хорошее представление не только о Коране, но и о сборниках хадисов.

Иудейский канон составляют Танах, ветхозаветная часть Библии, которая была написана и составлена до появления христианства, и Талмуд. Поскольку подробная характеристика книги Танах дается в статье «Библия», здесь основное внимание уделяется Талмуду.

Талмуд (от древнееврейского ла–мейд — учение) представляет собой многотомный сборник еврейской религиозной литературы, сложившейся в течение многих веков — с IV в. до н. э. по IV в. н. э. Столетиями первоначальное содержание Талмуда передавалось от поколения к поколению изустно. Поэтому в отличие от Ветхого завета, который назывался писаным законом, Талмуд назывался устным законом.

В основе талмудического творчества был Танах, в особенности первая его часть — Пятикнижие, или Тора. Приспосабливая Библию к историческим обстоятельствам, талмудисты разработали множество правил, постановлений и запретов, рассчитанных на усиление национальной замкнутости и религиозной обособленности еврейских народных масс.

Талмудическая литература — это нагромождение искусственно соединенных дискуссий иудейского духовенства о культе, богословских рассуждений о догматике, поучений по вопросам морали, религиозных предписаний, законов, касающихся судопроизводства уголовных и гражданских дел, элементарных сведений по медицине, математике, географии, притч и пословиц, сказок, легенд, мифов, басен и т. п.

Уже в IV в. до н. э. появились книжники, которые занимались толкованием «Моисеева закона»; они и положили начало той работе, плоды которой впоследствии стали известны под названием Талмуда.

Книжники стремились толкованием Торы соорудить «ограду вокруг закона», т. е. максимально изолировать еврейские массы от влияния греческой культуры.

Вокруг вопроса «еврейской обособленности» во II в. до н. э., когда Иудея находилась в руках Маккавеев, возник острый спор между саддукеями и фарисеями — двумя религиозно–партийными группировками.

Саддукеи, состоявшие из аристократической земледельческой знати и жрецов, придерживались буквального смысла «Моисеева закона». Фарисеи, состоявшие из ремесленников, торговцев, низших служителей культа, наоборот, стремились «усовершенствовать» иудейскую религию.

Расширенное устное толкование библейских законоположений, возникшее в разгар борьбы между религиозно–политическими группировками древних евреев, впервые было собрано и отредактировано в 210 г. н. э. Иегу–дой–га–наси и получило название Миш–ны (повторение закона).

Мишна разделена на 63 трактата, сгруппированных в шесть отделов.

I отдел — Зераим (посевы) включает в себя 11 трактатов (Берахот–славословия, Пеа — край, Киллаим–разнородное и др.), рассматривающих постановления, молитвы и законы, имеющие отношение главным образом к земледелию.

II отдел — Моэд (праздники) содержит 12 трактатов (Шаббат — суббота, Песахим — пасха, Рош–гашана — Новый год и др.) и регламентирует поведение иудеев в дни религиозных праздников.

III отдел — Нашим (жены) содержит 7 трактатов (Кетубот — брачные договоры, Гиттин — разводное письмо и др.), излагающих законы, по–евященные браку и семье.

IV отдел — Незикин (повреждения) содержит 10 трактатов (Баба Кама–первые ворота, Баба Мециа — средние ворота, Баба Батра — последние ворота, Маккот — удары и др.), посвященных вопросам гражданского и уголовного права.

V отдел — Кодашим (святыни) посвящен вопросу о жертвоприношениях и содержит 11 трактатов (Мидот — меры, Зебахим — жертвы и др.).

VI отдел — Тогорот (очищения) занимается вопросами об очищениях и содержит 12 трактатов (Микваот–очистительные купальни, Нидда — месячное очищение и др.).

В научной литературе Мишна цитируется по трактатам, главам и параграфам, например Берахот, IV, 5, что означает трактат Берахот, глава четвертая, параграф пятый.

Мишна вскоре сама стала предметом толкований. Этим занялись амораи (разъяснители) одновременно в Палестине и Вавилоне, где ко II в. н. э. было уже много евреев. Собрание толкований Мишны называется Гемарой.

Мишна и Гемара и составляют Талмуд. Так как толкование Мишны происходило в Палестине и Вавилонии, то различают два Талмуда — палестинский (Талмуд Иерушалми) и вавилонский (Талмуд Бавли).

В научной литературе иерусалимский Талмуд цитируется как Мишна, вавилонский — по трактатам и листам, например, Берахот, 10а, что означает трактат Берахот, лист десятый, страница первая.

Установился обычай печатать все издания Талмуда с одинаковым числом страниц и давать на каждой странице постоянно точный определенный текст. Поэтому в любом издании Талмуда имеется 2947 листов, или 5894 страницы.

К талмудической литературе относятся так называемые Мидраши, составленные в средние века. Они, как и Талмуд, являются религиозными сборниками, комментирующими стихи ветхозаветных книг. Проповедуя антинаучные взгляды на природу и жизнь человека, Мидраши уснащают свои вымыслы мифами и легендами.

В Талмуде различают галаху и ага–ду, которые переплетаются друг с другом. Галаха — это закон, касающийся жизни религиозной, семейной, гражданской и т. п. Агада — это миф, рассказ, легенда, сказка. Галаха и агада стояли на страже интересов господствующих классов — светской и духовной аристократии. Богатство и бедность объясняются в Талмуде незыблемым и вечным божественным установлением; при помощи притч, пословиц и сказок Талмуд внедряет в сознание народных масс религиозную идею о полной зависимости человека от бога. Авторы Талмуда внушают верующим покорность и терпение, мешая угнетенным массам подняться на борьбу против гнета и эксплуатации.

Талмуд и Мидраши изображают бога и всех небожителей в виде феодалов со сложной системой взаимоподчинения и взаимопочитания.

Талмуд твердит: «Царство земное соответствует царству небесному» (Берахот, 58а). Правильнее было бы эту формулу перевернуть и сказать: «Царство небесное соответствует царству земному», иначе говоря, представления Талмуда о боге и ангелах, рае и аде, о наградах и наказаниях являются фантастическими образами реальной земной жизни людей. Ангелология и демонология, разработанные Талмудом, отражают иерархическую лестницу феодальных общественных отношений.

Земные корни небесной иерархии Талмуда выступают достаточно ясно.

Отстаивая иудейский монотеизм, изображая бога в виде монарха, талмудисты стремились прежде всего загладить ветхозаветное многобожие.

Так, в иудаистской Библии явно сохранились представления древних евреев о наличии многих богов, обозначенных именами Элоха, Яхве, Шад–дай и др. Мир, например, сотворил, согласно ветхозаветной книге Бытия, не один бог, а боги (элохим). Законоучители, насилуя смысл слов, на вопрос, сколько богов (элохим) творили мир, отвечают: «Всюду, где сказано элохим, разумеется судья» (Тосефта Берахот, VII, 1). О наличии многих имен бога талмудисты отвечают следующим образом: «Ты хочешь знать мое имя: я называюсь по моим делам. Я называюсь то Шаддай, то Саваоф, то Яхве, то Элоха. Когда я произвожу суд над людьми, я называюсь Элоха, когда я веду войну с неверными, я называюсь Саваоф, когда я караю грехи людей, я называюсь Шаддай, когда я милую мир, я называюсь Яхве. Имя Яхве выражает только мою меру милосердия» (Шемот рабба, III, 6),

Представление Талмуда о боге является искаженным религиозным представлением о земном единодержавном правителе и его свите. По иерархической лестнице сонм ангелов распределен Талмудом в следующем порядке: 1. Херувимы; 2. Серафимы; 3. Офа–нимы (огненное колесо); 4. Ангелы всех стихий; 5. Начальствующие; 6. Мессия; 7. Первоначальные стихии земли и воды.

Небес, по мнению талмудистов, тоже семь. Расположены они таким образом: 1. Велон — занавес, который поднимается и опускается над солнцем; 2. Ракиа место, к которому прикреплено солнце; 3. Шехаким–местонахождение кухни для праведников; 4. Зебул — небесный храм, где архангел Михаил приносит жертву богу Яхве; 5. Меон — место пребывания ангелов; 6. Маком — кладовая града и дождя, снега и тумана; 7. Аработ–сокровище справедливости, благоволений и росы воскресения. И над всеми этими небесами с их населением, заключает Талмуд, «царит сам великий царь» (Хагига, 116).

Отвергая науку и материалистическую философию, Талмуд распространяет средневековое идеалистическое миропонимание, проповедует косность, застой и неизменяемость мира, призывая людей мириться с эксплуатацией и гнетом.

Талмудисты проповедуют бедность как добродетель. Турний Руфий спросил однажды рабби Акибу: «Если бог ваш любит бедных, то почему он не доставляет им пропитание?» Рабби Акиба ответил: «Это для того, чтобы милостыней спаслись от адских мук» (Баба Батра, 10а). Рабби Иошуа говорил: «Бедный, принимая подаяние, оказывает своему благодетелю большую услугу, чем последний оказывает бедному» (Вайикра рабба, 34).

Автор средневековой нравоучительной книги «Орхот цадиким» («Пути праведных»), подводя итоги талмудистским поучениям о правилах поведения человека, писал: «Созерцание деяний божиих и дивных его творений, обнаруживающих беспредельную и всеобъемлющую премудрость в связи с анализом собственной ничтожной, скудоумной и беспомощной особы вызывает в человеке, с одной стороны, любовь к богу и страстное желание познать его сущность, а с другой — благоговение и страх перед ним». Забитый, покорный раб, лишенный чувства достоинства, — вот идеал человека по Талмуду.

Тора и Талмуд освящали гнет эксплуататоров. Раввины на основе «священных» книг иудейской религии рьяно защищали ,право» сильного грабить трудовые массы. Не случайно Талмуд подвергался критике.

Уже в глубокой древности один из танаев Элита бен Абуйи, живший во II в. и. э., критиковал Тору и Мишну. Законоучители прозвали его Ахером (Ахер буквально другой). Эта критика нашла отражение в самом Талмуде. Ахер порицал иудаизм, его проповедь покорности и смирения, его поучения о небесном промысле и возмездии. Увидев собаку, державшую в зубах язык таная, погибшего от руки римлян, Элиша стал порицать божественную справедливость, утверждая: «Нет правды в мире, нет возмездия после смерти» (Хагига, 146).

Видным представителем рационалистической критики иудаизма был Хиви Габалки (IX в.). Он говорил: «Народ, придерживающийся Торы, нищ и ничтожен».

Хиви написал книгу, в которой содержалось двести возражений против учения о божественном происхождении Ветхого завета. Из сохранившихся возражений видно, что вольнодумец IX в., критикуя учение о божественном происхождении Ветхого завета, указал на наличие в нем противоречий, ложных утверждений и всяких нелепостей.

Хиви понимал абсурдность библейского рассказа о творении, утверждал, что мир существует извечно, оспаривал авторитет бога: если бог всевидящий и всезнающий, то почему он спрашивает у Адама: «Где ты?» Все то, что в Ветхом завете выдается за «чудеса», совершенные богом, вольнодумец объясняет естественным ходом вещей. Хиви отрицал бессмертие души, указывая на то, что в самой Библии сказано: «Душа всякого человека есть кровь его» (Лев., 17, 14).

Хиви имел своих последователей. Современник Хиви богослов Саадия писал: «Я знал многих безбожников, гордившихся своим неверием».

Талмуд осуждал выдающийся вольнодумец XVII в. Уриэль Акоста.

Акоста убеждался, что Талмуд–плод фантазии смертных. Выдавая его за божественную книгу, раввины обманывают народ. Человек свободной мысли, Акоста открыто стал опровергать учение талмудистов. Осенью 1615 г. он начал писать «Тезисы против традиции», в которых доказывал антигуманную природу поучений Мишны.

Акоста опровергал богооткровен–ность Талмуда. Защитники фанатизма и средневековья поняли, что в «Тезисах» заложен снаряд, способный взорвать твердыню религиозного учения. Акоста был предан анафеме, а его произведения — огню.

Однако пример Акосты вдохновил Спинозу и передовую интеллигенцию XVHI и XIX вв., которые блистательно доказывали, что Талмуд является компилятивным религиозным сборником, при помощи которого иудейские церковники одурманивают народ.

Буддийскую религиозную литературу, насчитывающую многие тысячи сочинений, можно условно разделить на две большие категории:

1. Каноническая литература, выдаваемая за откровения самого Будды, которые якобы были сообщены потомкам его учениками. Сюда же относятся и объяснения догматов, обычаев и моральных требований буддизма, сделанные древними авторами.

Каноническая литература создавалась в Индии и на Цейлоне в течение последних двух–трех столетий до н. э. и первых веков н. э. Языком ее были палийский и санскрит.

2. Более поздние произведения, которые комментируют и развивают основополагающие идеи буддизма в соответствии со взглядами и принципами многочисленных школ, направлений и сект этой религии.

Неканонические произведения написаны на десятках языков самых различных азиатских стран в течение почти двухтысячелетнего периода.

Каноническая литература известна под палийским названием Типитака (санскритское — Трипитака), что буквально означает «тройная корзина» и переводится обычно так: «Три корзины закона (учения)». По–видимому, тексты, писавшиеся первоначально на пальмовых листьях, держались когда–то в плетеных корзинах.

Наиболее полно сохранилась палий–ская версия Типитаки, созданная школой тхеравадинов, которую многие считают самым ортодоксальным направлением в буддизме. По преданию, собравшись вместе после смерти Будды в городе Раджагриха, монахи выслушали сообщения ближайших учеников Шакь–ямуни об основных положениях учения покойного. Упали рассказал об установленных Буддой правилах поведения монахов, Ананда — о поучениях основателя новой религии, высказанных в виде притч и бесед, Кашьяпа — о философских размышлениях учителя. Это предание объясняет деление Типитаки на три основные части — Виная–питака («корзина устава»), Сутта–питака («корзина поучении») и Абхидамма–питака («корзина толкования учения», или «корзина чистого знания»). В различных направлениях буддизма встречаются и другие принципы группировки объединяемых Типитакой текстов: пять никай (собраний), девять анг (частей) и т. д.

Предания, входящие в известный сейчас текст палийской Типитаки, складывались в течение нескольких веков и первоначально передавались изустно. Запись этих преданий была произведена впервые лишь в I веке до н. э. на Цейлоне. Естественно, что до нас дошли только значительно более поздние списки, причем различные школы и направления изменяли впоследствии многие места текстов Типитаки. Поэтому в 1871 г. в Мандалае (Бирма) был созван специальный буддийский собор, на котором 2400 монахов путем сверки различных списков и переводов выработали унифицированный текст Типитаки. Этот текст вырезали затем на 729 мраморных плитах, каждая из которых была поставлена в отдельном миниатюрном островерхом храмике. Так был создан своеобразный городок–библиотека, хранилище канона — Куто–до, место, почитаемое сейчас всеми буддистами мира.

Наиболее ранней частью палийской Типитаки является Виная–питака. Чаще всего она подразделяется на три раздела (Сутта–вибханга, Кхандхака и Пари–вара) .

Сутта–вибханга содержит изложение и пояснения Патимоккха–сутты, являющейся ядром Виная–питаки. Патимок–кха–сутта — это перечисление проступков, совершаемых монахами и монахинями буддийской общины, и следующих за эти проступки наказаний.

В комментирующей Патимоккха–сутту части Сутта–вибханги правила поведения монахов включены в пространные рассказы о том, какие события явились поводом для установления Буддой того или иного правила. Эта часть начинается рассказом о том, как во время своих странствий с целью распространения учения Будда пришел в деревню Каландака около Вайсали и склонил своей проповедью к вступлению в монашество некоего Судинну, сына богатого ростовщика. В это время в стране разразился голод. Судинна решил пойти в Вайсали, где у него было много состоятельных родственников, чтобы получить обильную милостыню. Мать узнала о его приходе и убедила жену Судинны встретиться с ним и попросить подарить ей сына. Судинна уступил ее просьбе. Вернувшись в общину, он раскаялся и сообщил о своем грехе собратьям. Будда сделал строгий выговор Судинне и установил правило, по которому монах, виновный в половом невоздержании, совершает грех первого раздела Патимоккха–сутты («параджика») и становится недостойным быть монахом.

В такой же манере объяснено установление и других правил Патимоккха–сутты. По каждому правилу дан подробный разбор возможных вариантов проступка, в том числе и таких обстоятельств, которые освобождают виновного от наказания. Так, разбирая случай, когда монах Удайн коснулся тела брахманки, вошедшей в его комнату, комментатор ставит вопросы: «был ли контакт умышленным или случайным», «что такое контакт в действительности» и т. д. А затем доказывает, что контакты с матерью, сестрой и дочерью не являются прегрешениями.

Так подробно в Сутта–вибханге прокомментированы только важнейшие проступки, остальная же масса правил (а Их всего в разных вариантах 277 или 250) объясняется или гораздо короче или совершенно в объяснениях опущена. Требования для монахов и монахинь несколько различны.

Следующая часть Виная–питаки носит название Кхандхака. Она разделяется на две книги — Махаваггу и Кул–лаваггу. Четкого принципа в этом делении уловить нельзя. Обе книги посвящены истории развития буддийской монашеской общины, начиная с момента достижения Гаутамой «прозрения». Таким образом, в Кхандхаке мы встречаемся с отдельными элементами биографии Будды. В Кхандхаке подробно описываются основные церемонии и обряды в общине, правила поведения монахов в течение дня, порядок проведения традиционных собраний, известных под названием «упосат–ха», поведение общины в сухой период и в период дождей. Точные правила устанавливались в отношении выкройки, шитья и окраски монашеских одеяний из пожертвованных мирянами материалов.

Анализ Кхандхаки дает возможность видеть, как буддийская община шла в своем развитии от строжайшего аскетизма, свойственного многим религиозным системам Древней Индии, к тому вполне благоустроенному и далекому от умерщвления плоти быту, который характеризует буддийские монастыри первых веков нашей эры и последующего времени. Особенно в этом отношении характерен рассказ о злом двоюродном брате Будды — Де–вадатте, приведенный в седьмой главе Куллавагги. Девадатта вступил в общину после посещения Буддой родного города. Однако вскоре был изгнан из нее за то, что возглавил монахов, сеявших в общине смуты. Тогда он решил убить Будду. Он совершил три покушения: подослал шайку наемных головорезов, сбросил с горы огромный камень и выпустил на улицу Раджагрихи, где проходил Будда, бешеного слона. Но Будда остался невредим. Даже слон от одного взгляда Будды смиренно склонил перед ним свои колени. Тогда Девадатта со своими пятью друзьями потребовал, чтобы в общине были введены следующие обязательные для всех монахов правила: 1) жить только в лесах, 2) питаться только милостыней, 3) одеваться только в лохмотья, 4) никогда не ночевать под крышей, 5) никогда не есть рыбу и мясо. Будда отверг эти требования. Легенда о Девадатте наглядно иллюстрирует эволюцию буддийской общины от крайнего аскетизма к более близкой к мирянам жизни. Последняя часть Виная–питаки, Паривара, составлена в виде вопросов и ответов, коротко излагающих некоторые положения предыдущих частей Виная–питаки. Обычно считается, что она включена в канон доя облегчения запоминания монахами многочисленных правил и запретов.

Вторым — важнейшим и обширнейшим — разделом Типитаки является Сутта–питака. Если Виная–пи гака размещена в Кутодо на 111 мраморных плитах, то Сутта–питаке отведено 410 плит.

Сутта–питака состоит из пяти сборников (никай), излагающих учение буддизма в форме приписываемых Будде и его ближайшим ученикам притч и бесед. Кроме того, в нее включены и другие сочинения самого разнообразного характера: сборники легенд и афоризмов, поэмы, комментарии и т. д.

Первый сборник — Дигха–никая («собрание пространных поучений») состоит из 34 сутт (стихотворных изречений) , каждая из которых посвящена кратко сформулированному положению учения, включаемому в подробно изложенный эпизод из биографии Будды. Так, Брахмаджала–сутта излагает историю спора одного аскета со своим учеником, хвалившим Будду. Этот спор использован для доказательства превосходства буддизма над брахманизмом и народными суеверными убеждениями. Саманнапхаласутта сталкивает доктрины шести еретических учителей с основными положениями буддизма и показывает выгоды от вступления в буддийскую монашескую общину. Острой критике в ряде сутт подвергается учение брахманов о том, что само их рождение в данной «вар–не» (древнее название каст) дает им какие–то привилегии в спасении. Много внимания уделяется критике аскетизма как метода спасения; ему противопоставляются любовь, сострадание, невозмутимость и отсутствие зависти. Наряду с мифами о возникновении мира Дигханикая включает в себя и такой вполне реалистический по форме рассказ, как Махапариниббанасутта, повествующий о последних днях земной жизни Будды, обстоятельствах его смерти, сожжения его тела и о дележе останков после сожжения. Именно здесь приведены широко цитируемые и другими текстами последние слова Будды: «Все существующее обречено на разрушение, поэтому неустанно добивайтесь спасения».

Дигха–никая содержит важнейшие положения буддизма, показывает их становление в борьбе с враждебными ему религиозными течениями, причем всему этому придана форма живого, полного конкретных подробностей рассказа. Поэтому эта книга является важным источником знаний о царивших в Древней Индии обычаях, народных традициях, направлениях религиозной мысли. Все это лишено, однако, последовательности и логики изложения, а сами догматические и моральные требования буддизма сформулированы обычно в такой образной иносказательной форме, что истинное содержание их стало предметом ожесточенных споров как между буддийскими схоластами, так и между целыми направлениями более позднего буддизма.

Второй сборник Сутта–питаки — Ма–джхима–никая («собрание средних поучений») - содержит 152 сутты, во многом повторяющие содержание первого сборника, но более лаконичные по своему стилю. Есть предположение, что оба первых сборника Сутта–питаки явились результатом записи двух направлений буддизма, имевших в изустной передаче преданий каждое свои традиции и особенности.

Третий и четвертый сборники–Самъютта–никая («собрание связанных поучений») и Ангуттара–никая («собрание поучений, большее на одно число») несомненно более позднего происхождения, чем первые два сборника Сутта–питаки. Ангуттара–никая, являющаяся самым большим в Сутта–питаке сборником сутт (их в ней более 2300), располагает их в определенном, основанном на числовом принципе порядке: три сокровища спасения, четыре «благородные истины», пять добродетелей ученика, восемь членов «благородного пути спасения», десять грехов и десять добродетелей и т. д.

Пятый сборник Сутта–питаки–Кхуддака–никая («собрание коротких поучений») состоит из 15 очень разнообразных по своему характеру произведений, созданных, как правило, позже большинства вышеперечисленных частей Типитаки.

Первая книга Кхуддака–никаи Кхуд–дака–патха («собрание кратких афоризмов») содержит как бы свод основных положений учения буддизма о спасении: формулу «саранагамана», о Будде, учении и общине как трех условиях спасения; 10 требований к монаху; 10 вопросов к вступающему в общину и т. д. Удана — сборник коротких лирических стихов на религиозные темы, которые якобы произносил Будда по поводу тех или иных событий своей жизни. Очень интересны сборники песнопений монахов и монахинь (Тхера–гатха и Тхери–гатха) - древнейшие тексты канона, ярко рисующие отрешенность от жизни, требовавшуюся ранним буддизмом для прекращения перерождений страданий. Буд–дхавамса содержит легенды о 24 буддах, во время явлений которых Гау–тама–Будца совершал бесконечное количество перерождений, необходимых для выработки свойственных бодхи–саттве добродетелей.

Джатака — сборник рассказов (джа–так) о 550 различных событиях, происходивших якобы во время предыдущих перерождений Будды, до явления его на землю в образе Гаутамы. Этот сборник показывает, как умело использовала буддийская церковь для наглядной проповеди идеологии буддизма свойственную большинству индийских религиозных систем веру в перерождения (перевоплощения, переселение душ и т. д.) и замечательные образцы индийского народного литературного творчества. Каждый рассказ начинается с какого–либо события «земной» жизни Будды, которое якобы натолкнуло его на назидательный рассказ из истории его прежних перерождений. В самом рассказе часто действуют говорящие по–человечески животные, стихи сменяются прозой. Выводы из рассказа делаются в духе буддийской морали.

Сутта–нипата посвящена ряду эпизодов из жизни Будды, и главным образом моральным темам в его учении.

Наконец, Дхаммапада («путь учения») является, пожалуй, самой известной частью канона, не только потому, что она наиболее систематически и последовательно излагает основные положения вероучения раннего буддизма, но и потому, что делает это она в лаконичной, образной, впечатляющей форме. Обнаружены многочисленные варианты этого памятника, свидетельствующие о том, что он прошел длительную историю своего формирования. Все сутты проникнуты мыслью об обреченности всего существующего, о страдании, зле как основных качествах всякого существования, о смирении своих желаний и страстей, о преодолении привязанности ко всему земному как единственному пути к спасению. Дхаммапада является ярким образцом использования буддизмом средств эмоционального воздействия для распространения своего учения.

Третьим, и завершающим, разделом Типитаки является Абхидамма–питака. Ее тексты размещены в Кутодо на 208 плитах. Состоит она из семи отделов, почему ее иногда называют также Сат–тапакарана (Семь трактатов). Важнейший из них первый — Дхаммасангани, т. е. «перечисление дхамм». Слово «дхамма» по–палийски, или «дхарма» по–санскритски, имеет в буддийской литературе несколько значений. Часто оно употребляется для выражения понятий «закон», «учение». Часто им обозначается само вероучение буддизма. Наконец, оно встречается, особенно в литературе Абхидаммы, в совершенно особом значении первичная частица духовного бытия, мельчайшая частица сознания, «носитель элемента психики».

В Дхаммасангани излагается буддийское толкование всего чувственного мира как порождения сознания самого человека. Совокупность представлений, создаваемых самим человеком, и есть, по буддизму, воспринимаемый нами мир. Дхаммы — мельчайшие элементы нашего сознания, которые, мгновенно проявляясь, и дают в своих комбинациях ту иллюзию, которая называется субъектом, вместе со всем тем, что он сознает. В трактате дается подробное перечисление и анализ дхамм.

Второй трактат Абхидамма–пита–ки — Вибханга — занимается теми же проблемами, что и первый.

Третий трактат — Каттха–ваттху–отражает те споры, которые шли между буддийскими схоластами во время формирования философских обоснований этой религии.

Трактат Пуггала–паньнятти посвящен тем ступеням, или категориям состояний, которые живое существо должно пройти на пути к прекращению волнения дхамм, т. е. к небытию, нирване, спасению. Трактат Дхатукаттха рассматривает эти же вопросы, обращая особое внимание на область психологии. Ямака рассматривает проблемы логики. Паттхана — категорию причинности, конечно, также с позиций буддийского мировоззрения.

К неканонической литературе относятся биографии Будды. Все они сравнительно позднего происхождения, т. е. составлены не ранее II — III вв. н. э. Они опираются на отрывочные биографические сведения, которые почерпнуты из различных сочинений канонической литературы. Но эти сведения тесно переплетаются с разнообразными мифами и легендами, назначение которых — показать божественность Будды Гаутамы.

Наиболее известны следующие пять биографий: Махавасту, написанная, вероятно, во II в. н. э. и включаемая некоторыми школами в состав Винаяпитаки; Лалитавистара, созданная сектой сарвастивадинов во II — III вв. н. э.; Буддхачарита, приписываемая Ашва–гоше — известному буддийскому философу и поэту, современнику кушан–ского царя Канишки (I–II вв. н. э.); Ниданакаттха, составляющая вводную часть махаянической редакции Джа–таки; Абхинишкраманасутра, приписываемая Дхармагупте и известная только по китайским переводам.

Каждое из перечисленных сочинений может быть названо биографией лишь условно. Наиболее последовательно излагается земная жизнь Будды Гаутамы в Лалитавистаре, написанной частично в прозе, частично в стихах, но в образной художественной форме, откровенно выдающей Гаутаму за спустившееся на землю божество.

Махавасту — обширное сочинение (почти полторы тысячи страниц печатного текста), в котором отдельные исторические факты перемежаются с многочисленными легендами–В первом ее томе описывается подробно ад со всеми его мучениями, приготовленными для грешников, а затем последовательно раскрываются четыре этапа (карья), которые человек должен пройти для того, чтобы достичь состояния Будды. Эти этапы даны в связи с показом восхождения по ним грядущего Будды Гаутамы в течение его несчетных прежних перерождений с обширными заимствованиями из джатак. Изложение внезапно прерывается эпизодами из проповеднической жизни Шакьямуни, рассмотрением происхождения родов шакиев и колия–сов, к которым принадлежали родители Гаутамы, описанием возникновения мира и его первых обитателей и т. д. Во втором и третьем томах Махавасту помещена более систематически изложенная земная биография Гаутамы — от выбора бодхисаттвой времени, места, континента и семьи для своего земного явления до рождения, детства, женитьбы, достижения «великого прозрения» и отдельных эпизодов проповеднической деятельности. На этом Махавасту обрывается. Будда Махавасту — сверхъестественное существо, постоянно совершающее чудеса, и одна вера в него может принести спасение.

Ниданакатха делит историю Будды на «отдаленную эпоху», описывающую предшествующие его перерождения вплоть до появления на небе Тушита, откуда он уже спустился на землю, и «промежуточную» и «последующую эпохи», посвященные его земной биографии, которая тоже не доводится до завершающих ее этапов.

Буддхачарита, написанная на чистом санскрите в возвышенном стиле «кавья», совершенно не похожа на другие биографии. Она, следуя в основном палийской традиции, поэтически описывает важнейшие этапы земной жизни Будды вплоть до первого собора, состоявшегося после его смерти. Будда изображен здесь как человеческое существо, достигшее совершенства в результате заслуг в прежних перерождениях.

Абхинишкрамана–сутра ближе по характеру к Лалитавистаре, чем к Ма–хавасте, хотя, как и последняя, тоже подробно излагает джатаки, приводя их главным образом для подчеркивания наиболее важных моментов проповеднической деятельности Будды.

Из другой наиболее известной неканонической литературы, популярной в буддийских странах и важной для изучения буддизма, следует назвать Ми–линда–паньха («Вопросы царя Милин–ды»). Дата написания этого сочинения лежит между II и IV вв. н. э. Оно излагает учение буддизма в форме вопросов, задаваемых греческим царем Менандром (Милиндой), правившим в Северной Индии во II в. н. э., и ответов на них известного мудреца–махаяниста Нагасены. Большой интерес представляют и составленные в IV — V вв. н. э. на Цейлоне хроники — Дипаванса и Маха–ванса, в которых наряду с мифологическими сюжетами и легендами приведены и существенные исторические факты.

Дальнейшее развитие буддийской литературы, шедшее в основном в форме комментирования канона, связано с именами Нагарджуны, Буддхагхоши, Буддхадатты, Дхаммапалы, Асанги, Ва–субандху, которые жили и писали в период расцвета буддизма в Северной Индии и на Цейлоне в IV–VIII вв. н. э.

Санскритским словом «веды», что означает «знание», называются древнейшие литературные памятники Индии, которые почитаются последователями индуизма как «священные» книги.

Веды стали известны европейским ученым в первой половине XIX в., когда их начали переводить на европейские языки и изучать.

Начало складывания Вед относится к середине 2–го тысячелетия до н. э. В течение последующих 10 веков они продолжали видоизменяться и пополняться. Позже они подвергались всевозможным толкованиям, в результате возникла весьма обширная ведическая литература, к которой в настоящее время наряду с самими Ведами относятся так называемые «брахманы» (богословские трактаты, направленные на укрепление авторитета жрецов и утверждение кастового строя), «арань–яки» и «упанишады» (религиозно–философские трактаты брахманизма, а также некоторых других направлений индийской философии, в том числе и таких, которые обосновывали материалистические и атеистические взгляды).

Веды представляют собой сборники (самхиты) текстов, отражающих древние религиозные верования населения долины Ганга. Важнейшую часть Вед составляют четыре сборника: Ригведа, Самаведа, Яджурведа и Атхарваведа.

Анализ содержания и формы Риг–веды показывает, что этот насчитывающий 1028 гимнов сборник значительно древнее других разделов Вед. Большинство гимнов посвящено возвеличению богов и обращено к ним с просьбой помочь в победе над врагами, в достижении хозяйственных успехов и всевозможных жизненных благ. Древние индийцы верили во множество богов: в одном месте Вед говорится, что их 3399. Главные из этих богов были прежде племенными. Индра–бог–воитель и бог молнии и грома был, вероятно, когда–то племенным богом скотоводческого племени ариев. Наряду с ним особым почитанием последователей Вед пользовались Агни — бог огня (в Ригведе гимны в его честь всегда помещаются на первом месте) и Сурья — бог солнца. Солнце воплощалось также богами Савитара, Пуша–на, Митра и Вишну. Другие атмосферные и небесные явления имели тоже свои божественные воплощения. Таким образом, древнейшей основой ведической религии был культ природы и ее грозных явлений. Многие черты этого культа сохранились и в современном индуизме, хотя главным в нем является уже отражение явлений социальной жизни с ее экономическим и политическим неравенством.

Самаведа — сборник песнопений, повторяющих гимны Ригведы, но в форме, приспособленной для вокального сопровождения культовых действий. Культ сначала выполняли главы больших семей и общинные старейшины, и лишь позже он становится привилегией жрецов–брахманов. Обряды были просты и выполнялись в домах или на открытом воздухе, так как первоначально у племен ариев долины Ганга храмов не было. Главное место в культовых действиях занимало жертвоприношение, которое рассматривалось как кормление богов.

Жертвоприношение сопровождалось песнопениями, собранными в Самаве–де, и–произнесением жертвенных формул, которые и составляют содержание третьего сборника Вед — Яджур–веды. В жертву приносились домашние животные — лошади, коровы, козы, а также кушанья из молока и риса.

Четвертая книга, Атхарваведа, — это сборник заклинаний и магических формул. Она содержит множество древних заговоров и заклятий, по которым можно судить о некоторых сторонах жизни создателей Вед. Человеку казалось, что его везде подкарауливают злые духи, могущие ввергнуть его в несчастье, вызвать болезнь. Человек думал, что враги могут с помощью магии нанести ему вред. Поэтому он все время прибегал к совершению защитных магических действий. Он думал, наконец, что сам с помощью соответствующих заклинаний может наносить вред своим врагам. Все эти заклинания и приведены в четвертом сборнике Вед.

В Ведах можно найти сведения о почитании древними индийцами своих предков–питаров (отцов). Однако культ их в ранней ведической религии не получил особого развития. Значительно больше внимания уделяется, наряду с божествами — асурами и дэ–вами, злым духам (ракшасам). Возможно, что ракшасы являлись первоначально богами враждебных пришлым ариям местных племен дравидов.

По мере складывания классового общества изменялись и древние верования индийцев. Появляется учение о небесной награде за послушание власть имущим добродетельный человек попадет после смерти в царство богов. Такие взгляды можно обнаружить в наиболее поздних по времени возникновения частях Вед. Складывается и учение, оправдывающее с помощью религии земное неравенство людей. В десятой книге Ригведы есть гимн, утверждающий извечность сословного деления. Там же говорится о том, что власть вручена царю богами и т. д. В самом сонме богов появляется иерархия. Бог Индра, бывший, вероятно, племенным богом могущественного племени бхаратов, становится вождем, а затем и раджой, т. е. царем всех богов. Так в религии отражается усложнение социальной структуры древнеиндийского общества, зарождение в нем классовых отношений. Религия начинает обслуживать интересы экономически господствующих сословий.

Некоторые древние мифы, намечаемые уже в Ведах, в дальнейшем были развиты в индийском героическом эпосе — в знаменитых сборниках Ма–хабхарата и Рамаяна. Предание приписывает авторство Махабхараты («Сказание о великой битве бхаратов») мудрецу Вьясе, который якобы расчленил Веды на четыре названные выше части. На самом же деле Махабха–рата сложена значительно позднее Вед, так же, как и великая эпическая поэма Древней Индии — Рамаяна, повествующая о жизни легендарного царевича Рамы.

Авеста — сборник священных книг древнеиранской религии, господствовавшей на Ближнем и Среднем Востоке до арабского завоевания (VII VIII вв. н. э.). Религию эту в науке называют маздаизмом (по имени главного божества Агура–Мазды), зороастризмом (по имени легендарного ее основателя пророка Зороастра, или Заратуштры), магизмом (по названию ее жрецов–выходцев из племени магов), религией Авесты (по имени ее главной священной книги), огнепоклонством (по особой роли огня в ее культе). Более позднее ответвление этой религии получило название митраизма — от имени бога Митры. Последователи религии

Авесты, живущие сейчас в Бомбее (Индия) и его окрестностях, зовутся парсами. Поэтому религию Авесты иногда называют парсизмом. В Иране сохранилось небольшое количество огнепоклонников, презрительно именуемых мусульманами гебрами (неверные).

Многие идеи и представления Авесты оказали значительное влияние на культуру ряда народов Азии и Средиземноморья, в частности на их религиозные воззрения и искусство.

Авеста неоднородна. Наиболее древние ее напластования — первобытный зороастризм. Это была идеология доклассового общества, многобожие, обожествление сил природы. Верховный бог этой религии — Агура–Мазда, культ которого, возможно, зародился на территории царства Урарту, откуда перешел в Индию и Армению, был богом неба: земля считалась его женой; огонь Атар — его сыном, а вода Хард–вит — его дочерью.

Еще раньше, возможно в 3–м тысячелетии до н. э., зародилось представление о боге Митре — общее для Авесты и для Вед. Вероятно, в формировании этого представления сыграли свою роль древнеиндийские религиозные верования.

Наконец, почитание Заратуштры и связанные с ним мифы возникли в Средней Азии, которую не без основания называют «колыбелью зороастризма» (В. В. Струве).

Не исключено, что первоначально существовали две разные религии — в Восточном Иране (Бактрии, теперешнем Афганистане и Таджикистане) религия Авесты, а в Западном Иране (Мидии и Персии) - религия магов. Позднее они слились в одну.

Составление Авесты приписывается пророку Заратуштре (греческая форма Зороастр). Время жизни этой легендарной личности относят к VI в. до н. э. или значительно ранее.

Основное содержание Авесты–учение о непримиримой борьбе светлого начала, олицетворяемого Агура–Маздой (в греческом написании–Ормузд), и темного начала, зла, олицетворяемого Ангра–Майнью (греческий Ариман). Агура–Мазда возглавляет сонм духов света и добра–агуров. АнграМайнью–полчища духов зла и тьмы — дэвов.

Оба великих божества — равноправные творцы мира. Первый создал все хорошее, разумное и полезное, второй — все дурное и вредное. Это относится и к области этики — правда, добро противостоят лжи, злу, подлости и т. д.

Между той и другой сторонами идет вечная борьба, в которой принимают участие и люди. Жизнь и смерть, небо и ад — важнейшие элементы этой борьбы для людей.

Основное в учении Авесты — это положение о том, что добрый бог не может отвечать за зло мира, так как оно порождено другой, независимой от доброго бога, силой. Зло и страдание неустранимы в настоящее время. Их преодоление возможно только в будущем.

Путь к преодолению зла — очищение от него, как моральное, так и культовое, в котором особую роль играет поклонение священному огню.

Зародившись как олицетворение сил природы и поклонение им, религия Авесты позже основное внимание уделяет социальным и моральным проблемам, отражая переход к рабовладельческому обществу, где религия приобретает классовое содержание. Сначала проблемы добра и зла, вопросы «праведного» общественного порядка решаются с позиций крестьян–общинников, пытающихся защититься от порабощения. Самые поздние «слои» Авесты — идеологическая опора угнетателей масс, обожествление царской власти. Обещание социальной справедливости переносится на небо.

Древнейший слой Авесты — яшты–народный безымянный эпос. Следующий гаты — оды, приписываемые творчеству Заратуштры. Остальные части позднейшие писания жрецов.

Согласно преданию, Авеста когда–то состояла из множества книг, которые охватывали все стороны мифологии, истории, этики, права, религиозных требований. Александр Македонский, завоевав земли последователей зороастризма, подверг их религию гонению, а книги — уничтожению. Вторично Авеста уничтожалась арабами–мусульманами. Наиболее древний известный науке список Авесты датируется XIII в. н. э.

В дошедшем до нас виде Авеста делится на пять книг, четыре из которых написаны на древнем «авестийском» языке, родственном санскриту, и одна на пехлеви, или среднеперсидском (язык Ирана эпохи Сасанидов, т. е. III — VII вв. н. э.).

Принятое сейчас расположение книг Авесты не соответствует времени их возникновения. Да и в каждой книге имеются различные по времени и месту возникновения напластования.

Первая книга Авесты, Вендидад, — одно из наиболее поздних сочинений (I в. до н. э. — I в. н. э.). Вендидад начинается с описания сотворения мира Агура–Маздой. Далее следует поэтическое описание 16 стран, населенных почитателями этого божества. Вторая и третья главы рассказывают об истории человечества и об основателе цивилизации — Иаме. Остальные части первой книги Авесты посвящены моральным, гражданским и религиозным предписаниям, выраженным в форме законов поведения человека, главное место среди которых занимают рассуждения о нечистоте, возникающей в результате прикосновения к трупу, и изложение способов освобождения от этой нечистоты. Две главы посвящены собаке и наставлениям, как с ней обращаться. За убийство собаки следует наказание более тяжелое, чем за убийство человека. Видимо, в этих главах отражены пережитки тотемиче–ских представлений. Завершается Вендидад главами мифологического содержания.

Вторая книга называется Ясна. Это более древняя книга. Она излагает богослужебный культ зороастризма, приводит молитвы и магические формулы, сопровождающие жертвоприношение. Среди других молитв — обращения к огню и воде. Культ огня имел особое значение. В зороастрист–ских храмах (в том числе и в храмах современных парсов Бомбея) нет никаких изображений божеств. Верующие поклоняются горящему на алтаре огню. Вход в храм для иноверцев воспрещен. Так как труп считается нечистым, то осквернять огонь прикосновением к трупу запрещено. Нельзя оскорблять этим прикосновением также священные стихии — землю, воздух и воду. Поэтому зороастри–сты отдают тело покойника на растерзание хищным зверям и птицам. Обычно это делается в специально отведенном месте («дакмы», или «башни молчания»). Обглоданные кости собирались и складывались в особые хранилища — оссуарии.

Висперед, третья книга Авесты, — это собрание литургических молитв к божествам.

Четвертая книга Авесты — Яшты. Она содержит изложение важнейших религиозных взглядов зороастризма и описание культа. Наряду с некоторыми нерелигиозными темами (например, предписания по поддержанию физической чистоты тела) тут же даны приемы защиты от злых духов, формулы проклятий, раскаяния и т. д.

Пятая книга (написана она на пехлеви) называется Бундехиш. Основное в ней — рассуждение о природе вещей и описание конца мира и страшного суда. На землю должен явиться небесный спаситель Саошиант, который будет сыном или новым воплощением Зара–туштры. Он родится от девы, победит Ангра–Майнью, утвердит вечное царство Агура–Мазды и тем победит зло и спасет праведников.

Идеи зороастризма оказали большое влияние на формирование ряда религиозных систем. Особое распространение получил культ Митры, бывший во II и III вв. н. э. серьезным конкурентом раннего христианства и оказавший влияние на выработку христианского учения и мифологии. Объединившись с иудео–христианскими представлениями, зороастризм дал в III в. н. э. религиозное учение ма–нихеев, на основе которого в средние века появился ряд «ересей» — павликане, богомилы, катары, позже — альбигойцы и др. Следы зороастризма можно найти среди части курдов (езиды) и у некоторых народов Кавказа. Вплоть до XX в. в Баку существовал действующий храм огнепоклонников.

* * *

Мы рассмотрели наиболее важные, наиболее известные религиозные и священные книги разных религий. Они создавались многими безвестными и известными авторами на протяжении веков, в разных странах, в различных исторических условиях. Как мы видим, религиозные и священные книги неоднородны; наряду со специфическими религиозными положениями, представлениями, предписаниями они содержат самый разнообразный материал, свидетельствующий о жизни и быте народов тех стран, где создавалась та или иная книга, об уровне их культуры, о развитии их знаний о мире.

Исследованием и изучением религиозных книг занимаются многие науки: история, лингвистика, этнография. Выводы этих наук помогают нам понять и яснее представить те подлинно земные причины, которые привели к возникновению Библии, Корана, Торы, Талмуда и других книг, и этапы и методы их написания.

Наука рассеяла ореол откровения, непостижимости, таинственности, на протяжении столетий создаваемый богословами над священными книгами, и представила их нам как продукт творчества людей.

Беленький М. Что такое Талмуд? М.,1963.

Беляев Е. Арабы, ислам и арабский халифат в раннее средневековье. М., 1965.

Донини А. У истоков христианства. М., 1979.

Ильин Г. Религии Древней Индии. М., 1959.

КосиоовскиЦ 3. Библейские сказания. М., 1969.

Косидовский 3. Сказания евангелистов. М., 1979.

Крывелев И. Библия: историко–кри–тический анализ. М., 1985.

Ленцман Я. Сравнивая евангелия. М., 1967.

Осипов А. Катихизис без прикрас. М., 1964.

Свенцицкая И. Запрещенные евангелия. М., 1965.

Свенцицкая И. Тайные писания первых христиан. М., 1979.

Фрэзер Дж. Фольклор в Ветхом завете. М., 1985.