Примечание 14

В шестом нашем примечании мы говорили о Рош гашане, т. е. о празднике нового года, с которого начинается десятидневный период народного покаяния. Последний и самый важный день этого периода есть Иом-кипур, День отпущения, 10-й день Тишры.

Во время храма в этот высокоторжественный день перед первосвященником открывались недоступные для него в течение всего года двери святая святых: входил он туда с искупительными дарами и оттуда приносил народу прощение и благоволение Иеговы. Был тот день для евреев днем поста и народной исповеди, но вместе с тем и высокого радостного торжества.

Ныне же Иом-кипур, подобно Рош гашане, есть исключительно день скорби, воплей и рыдания.

Как гласят компетентные книги и некоторые молитвы в иом-кипуре в этот день Иегова подтверждает приложением печати все то, что было предначертано еврею в Рош гашану. Если человек, которому предназначен был горький жребий в будущий год, не успел во время периода покаяния исправить приговор, то по прошествии Иом-кипура делать это уже поздно.

Согласно этому верованию, навевающему на душу каждого еврея при наступлении рокового дня печальные думы, Иом-кипур проводится в самом строгом подвижническом воздержании от всех чувственных наслаждений, даже не берут в рот капли воды, и этот день посвящается исключительно молитве. Подобный абсолютный пост и молитвенное бдение начинаются двумя часами раньше захода солнца накануне Иом-кипура и отходят с окончанием дня самого праздника.

Поститься должны все, начиная с 12-летнего возраста. К обыкновенным праздничным молитвам дня, переполненным патриотическими воспоминаниями о былой славе и о былом величии Израиля и надеждами о скором восстановлении оных, прибавляются еще исповедные формулы. Замечательно то, что в этих формулах грехи перечисляются в алфавитном порядке и, судя по такой странной манере изложения, кто-то метко выразился, что авторы этих формул, должно быть, больше старались облегчить память, чем совесть. Но самая знаменательная и торжественная молитва этого дня – Кол нидре, которой открывается праздник.

Когда накануне отделы мужской и женский синагоги полны молящимися, одетыми по-праздничному, освещены огнями множества восковых свечей, принесенных каждым евреем, а кантор с хором занял уже свое место, тогда первенствующие из присутствующих открывают кивот, благоговейно вынимают Тору и кантор, а вместе с ними и народ со старинным, дедовским напевом повторяют трижды вслух знаменательный Кол нидре.

По обстановке и благоговению, с которым еврей готовится к этому моменту, каждый наблюдатель невольно придет к заключению, что Кол нидре образует центр годичного круга духовного созерцания и синагогального молитвословия.

Но, вслушиваясь в смысл Кол нидре, нетрудно убедиться, что в такой торжественной обстановке и при общем религиозном настроении и глубоком благоговении совершается не молитва, а акт всенародного отречения от обетов, присяг, обещаний, заклинаний, которые были приняты каждым из присутствующих в прошлый год и которые будут совершаемы им в год грядущий.

При этом публичном отречении от данного слова, присяги и пр. вся нравственная основа общественной жизни действительно рушится. Факт этот до того возмутительный, что против него восставали самые авторитетные лица даже из талмудического мира. Но, как ни были сильны эти авторитеты, сила обычая, однако, превозмогла; акт отречения Кол нидре до сих пор занимает почетнейшее место между еврейскими обрядами.

Кроме Кол нидре, у евреев есть еще Гатарат недорим и Месират медоа, которые при присяге и свидетельствовании, подобно Кол нидре, дают совести еврея возможность найти лазейки и при тяжбах с неевреями открывают ему путь к победе.

О влиянии этих обрядов на жизнь евреев подробно будем говорить во второй части нашей книги, а теперь скажем лишь то, что они не проходят бесследно.

В самых критических обстоятельствах, когда совесть христианина не знает уже никакого выхода и находит единственное спасение в раскаянии, совесть еврея успокаивается исполнением приведенных обрядов.

После почти беспрерывной молитвы в продолжение целого дня праздник Иом кипур и вместе с ним десятидневный период покаяния оканчивается тем же патриотическим сигналом, каким этот период и начался в Рош гашану[128].

С приближением ночи, когда молитва уже отходит, в синагоге раздается трубный глас, сопровождаемый криками всего народа: «Лешана габаа бирушелаим», т. е. «На будущий год в Иерусалиме». Забота кагала, чтобы частные молельни были закрыты в это время, о чем говорится в акте под № 88, объясняется отчасти желанием соблюдать благочиние, отчасти желанием увеличивать синагогальные доходы.