Урок двадцать четвертый. Скандал куража

Жизнь – это кабаре, старик!

Лайза Минелли

Александра Розенбаума как-то спросили в лоб: с фамилией Розенбаум ему живется веселее, чем с фамилией, например, Сидоров? В ответ тут же раздался раскатистый хохот: «А как же! Когда мне скучно, я еду туда, где у нас в Питере всегда торгуют экстремистской прессой. Подхожу к какому-нибудь борцу за идею освобождения России и говорю: "Ну, что тут о нас пишут? Сколько литров крови невинных младенцев мы выпили на этот раз?". Продавцы не знают, куда деваться: ведь я же автор казачьих песен! Собирается толпа зевак, все меня узнают. Тогда я начинаю скупать все газеты подряд. Любить так любить, стрелять так стрелять, куражиться так куражиться!

Слово в “Словаре русского языка” Ожегова относится к категории “устаревших” и имеет смысл “непринужденно-развязное поведение”. Если же раскрыть “Большой англо-русский словарь”, то там слово “courage” переводится как “храбрость, смелость, отвага, мужество”. С французского это слово переводится так же, как с английского, и используется в словосочетаниях, имеющих следующие значения: «воспрянуть духом, решиться на что-то и не отступать, не бояться высказывать свои взгляды. Можно с уверенностью сказать, что сегодня слово «кураж» опять вернулось в наш язык и имеет очень широкий смысловой спектр: от устаревшей «развязности» до состояния полной внутренней свободы, раскрепощенности со всеми полутонами и переходами. Договоримся, что маргинальных вариантов куража (например, по причине сильного подпития или “отмороженности”) и чистого “стёба” мы даже не будем касаться.

Творческим людям вообще свойственно впадать в меланхолию. А кураж — лучшая встряска, если ты проваливаешься в безвоздушную яму пессимизма. Один молодой московский прозаик, после долгого сидения за письменным столом, реанимирует себя, куражась в метро. После возлияния в буфете ЦДЛ он заходит в вагон и ошарашивает пассажиров каким-нибудь скандальным изыском типа: "Граждане пассажиры! Сам я не местный. Но зато я сын генерала Макашова! Кто имеет что сказать против моего отца?". Народ безмолвствует. Надо ли говорить, что в вагоне на следующей станции остаются только ленивые?

"Кураж, кураж и еще раз кураж! Это единственное, что спасает, когда провожаешь по двадцать-тридцать покойников в электрическую печь ежедневно. Иначе организация прощания с умершим будет формальной", — говорила нам служащая крематория, отработавшая там пятнадцать лет. Кто возьмется с ней спорить?

И правда, скучно жить без куража! Все равно, что изо дня в день одни макароны беззубым ртом жевать. Представьте: включаете вы телевизор, а там ведущий с постным лицом уныло вещает о последних новостях в мире поп-музыки. Что ж, переключите программу. Громче, громче звук — все же Маша Распутина поет! Таких голосов, как у нее — всего шесть-семь во всем мире. Да только кто бы ее знал, кроме нескольких ценителей, если бы Маша не откалывала какие-нибудь номера на каждом своем концерте! И кому какое дело было бы до того, как взахлеб рыдала Маша над сдохшим от натуги попугаем, пытавшимся продублировать ее песню "Я родилась в Сибири"... Но — виртуозный кураж! И тележурналисты наперебой показывают, как она хохочет, сидя на коленях у Борового, и грозится родить от него ребенка. И пресса сладострастно сообщает, что очередной новый ухажер дарит ей очередной новый “Мерседес”, и что вообще она объект страсти чуть ли не всей сильной половины человечества. Интере-есно!

Талантливому человеку вообще без куража — никуда! Если за тобой не тянется шлейф шокирующих легенд и баек, то велик риск и с талантом остаться молью бледной.

Уж какой голосина у Шаляпина был, а все же и Федор Иванович понимал, что публику надо брать не одним только голосом. И из куража охотно демонстрировал целый букет своих якобы странностей и причуд.

Как-то в Америке Шаляпин пел знаменитую партию Дона Базилио, подчеркнуто щеголяя торчащим из кармана грязным носовым платком. Он то вытаскивал его, то клал обратно в карман, то делал вид, что сморкается. Эта его выходка тут же попала в газеты: "Неужели Шаляпин не имеет возможности хотя бы для сцены купить чистый носовой платок? Какое неуважение к публике! Разве она недостойна чистого платка?".

Перебирая ворох газет, Шаляпин довольно улыбался, по обыкновению ворча: "Бездарные лошади! Шаляпин может купить чистый платок, а вот Дон Базилио — не мог бы..."

Разве нельзя назвать куражом строки Пушкина:

«Читатель ждёт уж рифмы “роза”.

На вот, возьми её скорей!»...?

Не отстают и наши современники. Возьмём наудачу Григория Остера, автора известных произведений для детей и их родителей типа “Вредных советов” и “Противных задач”. Вот одна такая задачка.

Скорость машины, в которой сидят преступники, ограбившие банк, 100 км/час, а скорость милицейской машины 110 км/час. На каком расстоянии друг от друга окажутся преступники и милиционеры через час погони, если известно, что милиция начала преследование через десять минут после ограбления и движется в направлении, противоположном движению преступников?

В книге Никиты Богословского “Заметки на полях шляпы” приведено предисловие к новой книге некоего поэта, вымоленное у критика Трёхпрудного. Вот текст предисловия:

“Новая книжка поэта-сатирика Н. Диколаева, не-

сомненно, является его удачей. Безусловно, она

нужна любителям юмора. Невежества, пошлости

здесь нет и в помине. Зато подлинного юмора

в ней предостаточно. К счастью, поэт непло-

хо знает то, о чём пишет. Порою он весьма я-

довит. Ложь, лицемерие, чванство — эти пороки

ему ненавистны. Зато прямота, честность

характерны для кредо автора, абсолютно ис-

креннего художника. Мы ждали этого сборника,

писавшегося уже давно. И тут издательство, явно

недооценив мастерство и талант, к сожалению,

сплоховало, опубликовав книгу Н. Диколаева

только теперь, предпочтя ранее стихи Булыго,

яркий пример халтуры и пошлого зубоскальства”.

Естественна радость поэта, выскулившего у критика такое предисловие к своей книге. Но если бы он знал творческий метод Трёхпрудного (строки которого следовало читать через одну), у него была бы совсем другая реакция. (Попробуйте сами выяснить истинное отношение критика, зная особенности изложения им истинной сути дела.)

Или возьмём Виктора Шендеровича, который, по его словам, “с 1995 года вздрагивает при слове “Куклы”. Вот одна из его сценок:

В е д у щ и й. Добрый вечер! Сегодня в нашем ток-шоу в острой дискуссии о путях развития законности сойдутся милиционер Ангелюк и вор в законе Злыднев. Поприветствуем наших гостей! Итак! Справа от меня — полковник Ангелюк… или нет, простите. Да! Ангелюк слева. А справа, если я не ошибаюсь… Нет, пожалуй… справа Ангелюк, ведь он в форме. А впрочем… Ну да. В общем, один Ангелюк, а другой — Злыднев. Аплодисменты в студии!

Или другая сценка под названием “Прямой эфир”:

Д и к т о р. Внимание! Передаём экстренное сообщение. (Читает про себя.) Не может быть! (Достаёт платок, вытирает пот со лба.) С ума сойти. Вот ужас!

Г о л о с з а к а д р о м. Читай текст, гадина!

Д и к т о р. Может, не надо, на ночь-то?

Вернёмся к классике. Пример из серии проделок композиторов.

Гайдн часто дирижировал в Лондоне, и ему было известно, что многие англичане порой ходят на концерты не столько ради удовольствия послушать музыку, сколько по традиции. Некоторые лондонские завсегдатаи концертных залов приобрели привычку засыпать в своих удобных креслах во время исполнения. Когда Гайдн убедился в таком отношении и к его музыке, то решил отомстить равнодушным слушателям. Месть была остроумной. Гайдн специально написал новую симфонию. В самый критический момент, когда часть публики начала клевать носом, раздался громоподобный удар большого барабана. И каждый раз, едва слушатели успокаивались и вновь настраивались на сон, в дело вступал ударник, и на них обрушивались звуки литавр или барабана. С тех пор это произведение носит название “Сюрприз”, или “Симфония с ударами литавр”.

Часто куражатся и актёры, используя своё мастерство перевоплощения.

В студии одного художника спорили об искусстве. Шаляпин, не принимавший участия в споре, вдруг встал и сказал:

- Я вам покажу, что такое искусство.

Через некоторое время он незаметно вышел.

…Внезапно резко открылась дверь и на пороге появился смертельно бледный, со спутанными волосами Шаляпин. С его губ слетает всего лишь одно слово:

- ПОЖАР!

Началась паника, послышались крики ужаса… И вдруг маска страха и отчаяния покинула лицо Шаляпина. Он рассмеялся и сказал:

- Вот что такое искусство!

Нельзя здесь не вспомнить пьесу “Шторм” Владимира Билль-Белоцерковского и Фаину Раневскую в куражной роли спекулянтки, текст к которой она с разрешения автора сочинила сама. Играла она всегда по-разному, но эффект после её сцены был один — овация, и публика практически расходилась. “Шторм” имел долгую жизнь на сцене различных театров, но при постановке в театре им. Моссовета главный режиссёр Юрий Завадский “спекулянтку” из спектакля убрал. На вопрос Раневской: “Почему?” он сказал: “Вы слишком хорошо играете свою роль, и от этого ваша спекулянтка запоминается чуть ли не как главная фигура спектакля…”. Раневская предложила: “Если нужно для дела, я буду играть свою роль хуже”.

Но это, если можно так сказать, индивидуальный кураж из цикла “Остапа понесло”. В то же время часто бывает и коллективный кураж: по сговору или в силу его заразительности. В качестве примера возможного куража по сговору уместно упомянуть усиленно муссируемый слух, что такого человека, как Уильям Шекспир, просто не существовало, и под этим именем выступала группа актёров театра “Глобус” (тексты ролей тогда актёрам не раздавались, все шло на слух, следовательно, актёрам по ходу действия приходилось импровизировать, и те стенограммы спектаклей, которые якобы сохранились, частенько сильно отличаются друг от друга). Интересно, что здесь возможны два варианта коллективного куража над всем зрительским миром: первый — группа актёров, выдавшая себя за несуществующего драматурга, куражится над всеми, кто считает существование Шекспира неоспоримым; второй — группа лиц, пустившая байку о коллективном актёрском творчестве, куражится и над зрителями и над многочисленными шекспироведами. Про Козьму Пруткова всё известно доподлинно, а вот с Шекспиром полной ясности нет.

Что касается заразительности коллективного куража, то это явление достаточно распространённое. Если партнёр или партнёры по какой-либо деятельности не прочь поучаствовать в таком процессе, то все получается без проблем. Например, у того же Никиты Богословского описано, как, изнывая от жары и безделья в зале для транзитных пассажиров аэропорта где-то на Азорских островах, он вместе с неким Писателем и неким Искусствоведом начали куражиться над словами. Суть была в том, что нужно было найти слово, из которого, если поделить его пополам, получились бы и имя и фамилия. Причем имя должно быть реально существующее или максимально близкое к таковому, ну а фамилия — как получится. И начался коллективный кураж: Лев Ша, Мина Рет, Люда Едка, Кира Сир, Максим Альный, Аксель Ератор, Архип Елаг, Федя Рация, Инна Сказание, Оля Гархия, Ника Тин, Лиза Блюд, Филя Телист и так далее.

Подобные случаи нередки и в театральном искусстве. Если твой партнёр по сцене неожиданно сделал куражный, интересный ход, то и ты всегда можешь не только поддержать его, но и развить — и тогда новая текстовка, новое освещение события могут войти в спектакль как нечто режиссерское и даже как авторское. Так, например, в постановке Театра им. Рубена Симонова “Женщина — дьявол” по новеллам Проспера Мериме, актёрами, исполнявшими роли вице-короля и его секретаря, весьма удачно была обыграна фамилия Лопес торговца шёлком с улицы Кальяо. Тогда по телевизору шёл сериал “Просто Мария” и они связали фамилии персонажей спектакля и сериала. Зрители это оценили, и новшество вошло в текст.

Можно привести еще много примеров, но ограничимся еще одним — из мира танца. Среди тех, у кого крепко сцеплены кураж и интеллект — американка Триша Браун, которая начинала еще в шестидесятых, во время триумфа шокирующих танцевальных экспериментов. Взять хотя бы особое освоение сценического пространства, когда танцоры, пристёгнутые к блокам, передвигаются по стенам вверх — вниз, создавая у зрителей ощущение искаженной перспективы и нарушения законов физики. Или её композиция “Пьеса на крыше”, когда одиннадцать танцоров, расположившись на крышах нескольких кварталов Сохо (лондонского района, в котором сосредоточены рестораны, казино и прочие увеселительные заведения), передавали друг другу семафорные сигналы, а зрители наблюдали за всем этим со своих, зрительских крыш. А взять нашего знаменитого петербургского хореографа Бориса Эйфмана, которого именуют “новым Петипа” и который бьёт все творческие рекорды?

Ранее разговор шел о кураже среди “лириков”. Однако и “физики” имеют обыкновение куражиться над кем-то или над чем-то.

Например, Лев Ландау, который вообще был очень остроумным человеком, хорошо покуражился над одним нелюбимым всеми из-за своего высокомерия теоретиком, прислав ему телеграмму о том, что Комитет по Нобелевским премиям просит его выслать такие-то и такие-то документы ввиду присуждения этому теоретику Нобелевской премии по физике. Тот задрал нос еще выше и вообще перестал здороваться с коллегами. Бедняга не знал, что при присуждении Нобелевской премии конкретно от соискателей ничего не требуется вообще.

Академик Яков Зельдович отыскал среди какой-то старой поэзии акростих, где по случайному совпадению содержались слова “…Мигдал дурак…” и демонстрировал его всем желающим, на что обиженный физик Аркадий Мигдал завёл себе обезьянку и назвал её именем Зельдовича “Яшка”.

Большую известность получили сборники “Физики шутят” и “Физики продолжают шутить”. Если первый был целиком основан на переводных материалах, то во второй вошли и отечественные перлы остроумия и куража. В принципе, начало всему этому было положено сборником “Журнал шутливой физики”, выпущенным к пятидесятилетию Нильса Бора в Копенгагене. Затем последовали и другие сборники (как вам нравится название одной из книг: “Расчёт напряжений в вечернем платье без бретелек”?). Да и в научных зарубежных изданиях иногда встречаются большие квазисерьёзные статьи, написанные физиками и рассчитанные на физиков, не считая шутливых стихов, заметок и сообщений. Известны “Семнадцать заповедей диссертанта”, “Послеобеденные замечания о природе нейтрона”, “Типология в научном исследовании”, “Квантовая теория танца” и многое-многое другое. Преподаватели, особенно молодые, тоже куражатся над студентами. Один из излюбленных способов — задать студенту задачу, которую решаешь сам.

Так, мой знакомый физик рассказывал, что в Московском Физтехе шустрый молодой “преп” был посрамлён студентом, когда тот в порыве экзаменационного приступа гениальности решил за час ту задачу (правда не до конца), над которой уже год бился сам обидчик. Здесь, как говорится, кураж нашёл на кураж.

На чем же основывается кураж? Как у всякого явления, у куража есть две стороны. Одна из них — негативная, когда один человек “куражится” над другим. Это обусловлено как его преимуществом: физическим, умственным, информационным, так и внутренней направленностью именно на такую форму действий, которая позволяет выделиться из окружающих людей. Иначе это в народе называется “выпендрёж”, человек “выпендривается”. Иногда такой вариант хорошо смотрится (но со стороны) — вспомним Яна Арлазорова с его известным циклом (“Ты, мужик, чайником будешь. А ты — свистком…”). Вторая — позитивная сторона, когда в основе куража лежит состояние раскрепощенности, внутренней свободы, связанной или с высоким профессионализмом, или с чувством вдохновения. «Чтобы стать свободным, нужно чувствовать себя свободным”, — как сказал Казанова в разговоре с Вольтером. Но подлинно свободный человек не будет стремиться к ущемлению достоинства других людей. Его свобода направлена на совершенствование самого себя или на преодоление тех трудностей, которые мешают этому процессу или решению тех конкретных задач, которые его занимают. В связи с этим можно сказать, что новые виды чего угодно — искусства, науки, спорта, есть проявление именно этой разновидности куража. Возможно, все новое является ответом на подсознательный вопрос: “Слабо?”. И ответ материализуется в брейк-дансе, виндсерфинге, фристайле, экстремальных видах спорта, рекордах, открытиях: “Нет! Мне не слабо!”. Но, чтобы добиться требуемой раскрепощенности, освободиться от пут, необходим, повторяем еще раз, высокий профессионализм, творческое просветление и соответствующая направленность как мышления, так и конкретных действий. Без всего этого кураж покажет иную, негативную сторону. Ведь существует всего два способа быть выше, чем другие: первый — подмять остальных под себя, второй — вознестись над ними на крыльях, созданных самостоятельно.

“Жизнь ведь тоже спектакль, - говорит Жан-Поль Готье, известный французский модельер, — мы испытываем необходимость в игре. Спектакль позволяет мечтать, помогает уйти от реального серого быта и дает сильные эмоции”. Далее Готье продолжает: “Мы живем в мире привычек и традиций. Вот я и стараюсь шокировать, вывести публику из равновесия. Я пытаюсь встряхнуть всех”. Готье называют “хулиганом” в моде, возмутителем, смутьяном.

Куражатся американские психологи: создатели школы так называемого НЛП (нейролингвистического программирования) Рон Хаббард и Чампион Тойч, объявляя свои методы панацеей от всех человеческих бед и напастей, создавая себе мощный промоушн. Подобное практикуют и некоторые наши отечественные психологи.

Ох уж эти таланты! Им само провидение велит куражиться. Куражатся артисты, сатирики, поэты... Состояние куража постоянно используют профессиональные танцоры. У них это называется "жить на втором этаже". То есть повыше. Некоторые представляют себя парящим над землей воздушным шариком. Профессиональный танцор, как только облачается в соответствующий танцу костюм, автоматически входит в состояние куража. Великий Сальвадор Дали однажды выступил перед студентами, облачившись в скафандр. Чем не кураж!

Если вы не наделены никаким особым талантом, что ж вам пропадать, что ли? Не прибедняйтесь! Абсолютных бездарей единицы — в их число еще надо попасть. Так что напрягитесь и вспомните, какие такие свои таланты вы зарыли в землю и памятник им не поставили. Каждый человек владеет каким-нибудь даром, который часто, как замороженные овощи, лежит в холодильнике души. Разморозьте пакет — и тогда такое в себе откроете!

Жизнь человека коротка, как жизнь мухи. Так жужжите же так, чтобы вас услышали. Или хотя бы разгонитесь так, чтобы пыль ураганом за вами пронеслась.

Буря, ураган в степи — стадо ежей несется. Слышен только зычный голос вожака: "Быстрей, еще быстрей, ребята!". Молнией залетают в лес, останавливаются по команде: "Стоп! Разойтись покормиться!". Ежики тычутся носиками в траву, а вожак самодовольно чешет пузо: "Ну, чем не кони?!".

В западной психологии кураж соотносят с состоянием потока, полета, вдохновения. В восточной — с состоянием творческого просветления, так называемого сатори. Но в нашем воплощении кураж существенно отличается и от восточного, и от западного понимания. В русском языке в слове “кураж” есть часть, которая созвучна слову "раж". А войти в раж, как известно, это значит впасть в некое вдохновенное неистовство, экзальтацию, сопряженную с риском.

Итак, рассмотрим подробнее все три позиции. Куражиться по-западному — это значит на пике эмоций войти в состояние потока, в состояние чрезвычайной творческой активности. Это особое состояние сознания, концентрации, полета. Возникает такое ощущение, будто за тебя все делает какая-то особая сила. Движения отточены до автоматизма, речь легкая, льющаяся непрерывным потоком. Многие ораторы знают "эффект десяти минут" — в течение этого времени нужно разговорить себя, а далее тебя уже несет. Одна дама, лидер сетевого маркетинга, выходила на сцену в домашних тапочках, на которых были изображены тигры. Люди в зале были в шоке. Она сама обращала их внимание на свои тапочки. “Хотите, я из вас сделаю тигров?». Эффект был потрясающий. Объясняя, зачем она это делает, она говорила: “Я показываю людям, что я свободна от условностей. Я богата и свободна, и могу себе позволить делать, что хочу”. Такое состояние люди испытывают в момент творческого подъема, публичного выступления, даже в быту, например, самозабвенно играя с детьми.

Как войти в состояние потока? Западный вариант включает в себя три момента. Первый: нужно от большой задачи перейти к маленькой. Второй: найти свой путь, начать мыслить оригинально, делать что-то по-другому, уйти от трафаретов. Третий: преодолеть необходимость самоконтроля, избавиться от него и начать работать в спонтанном режиме. Если достигнут баланс между навыками, умениями и чем-то совершенно новым, значит, вы свободно владеете языком куража по-западному.

Кураж по-восточному — это вхождение в состояние сатори, что является квинтэссенцией дзэн-буддизма. Суть дзэн-буддизма — научиться смотреть на жизнь по-новому, избавиться от стереотипов восприятия, мешающих человеку быть свободным. Сатори — это состояние измененного сознания, которое возникает, как правило, эпизодически. Постоянно пребывать в таком состоянии невозможно. Каковы же признаки сатори? Первое: иррациональность, необъяснимость. Возникает ощущение чего-то потустороннего. Как будто что-то управляет тобой, словно ты проник в какую-то другую реальность. Разрывается оболочка обыденности. Второе: интуитивное прозрение. Вспышка озарения: ты постиг мир, ты понял что-то ранее неведомое, ты видишь мир иными глазами, тебе хорошо и спокойно. Третье: утверждение позитивного отношения к миру, сопряженное с приятными эмоциями. Через напряжение ты приходишь к спокойствию.

Русский кураж похож на сатори, но у нас он активнее, экзальтированнее, внезапнее. Западный "поток" - культурный, приглаженный. А в России кураж всегда сопряжен с риском, с шокирующим эффектом, он гораздо энергичнее. Это некий прорыв из обыденности в праздник. Потрясающее ощущение внутренней свободы — будто крылья за спиной, будто несет нас какая-то неведомая сила. Это состояние внутренней спонтанности. Выход на свое истинное "я", ключ к творческому потенциалу. Ощущение новой реальности: человек в такой момент живет более полной, более интересной, эмоционально насыщенной жизнью.

Кураж — это всегда веселье, приподнятое настроение. Люди редко куражатся, находясь в дурном расположении духа. Кураж всегда идет в паре со смелостью. Мы делаем то, что в обычном состоянии никогда не сделали бы.

Бандиты собрались брать банк: маски надевают, передергивают стволы, гранаты по карманам рассовывают. А один, рыжий, сидит в углу, курит. И вдруг заявляет: "Нет, ребята, я не пойду". Тут же шквал возмущения: "Ты чего? Умом тронулся? Сдрейфил?". Рыжий затоптал бычок, сплюнул: "Да куражу нет!"

Как же запустить двигатель куража?

Первое: пойти на риск. Второе: не побояться шокировать своим поведением окружающих, показать себя с другой стороны, сломать стереотип восприятия вас окружением. Третье, самое главное, решить определенную творческую задачу.

А что не позволяет войти в состояние куража? Боязнь рисковать и привязанность к формальным действиям.

Кураж куражу — рознь.

Пьяный кураж. От истинного куража отличается, как страус от орла.

Эпизодический кураж. Он сродни дождю в засушливое лето: непредсказуем и случаен. Спонтанен, почти не зависит от целенаправленной воли человека.

Периодический кураж. Для некоторых это, как зубы почистить. Тамада постоянно проводит застолья, куражась. Специально вызывают у себя это состояние творческие люди. В любом случае на периодический кураж способна только личность зрелая, достигшая в чем-либо высокого уровня профессионализма. Если лектор плохо знает материал, то кураж его только погубит, так как зал его не воспримет.

Но, и не вдаваясь в философию куража, послушайте хоть раз любого охотника или рыболова, посмотрите на их светящиеся лица!

Вот, к примеру, рассказывает настоящий охотник:

- А это уже было в Сахаре, где я давно мечтал поохотиться. Выхожу из машины, ружье в руке. И вдруг выскакивает лев. Нажимаю на курок — осечка! Я в кабину — мотор заглох. Тогда я в момент — ласточкой — на дерево...

- А разве в Сахаре есть деревья?

- Ну, кто обращает внимание на такую мелочь в минуту опасности?! Вот черт, сбил...

Куражась, мы становимся немного другими — такими, какими мечтаем быть, такими, какими бы хотели, чтобы нас воспринимали окружающие.

Конечно, вдохновенно играть себя желаемого — не фунт изюму съесть. Но попробовать стоит. А вдруг как заново на свет родитесь? Словно Иван-храбрец, удалой молодец, сиганувший в котел с кипящим молоком и вынырнувший писаным красавцем. Слабо? А не слабо было в детстве изображать из себя Д’Артаньяна, Айвенго или капитана Немо? И драться за эти роли со всем двором? А мать никогда не могла докричаться в окно, что пора обедать, делать уроки, ужинать. Разве мог Д’Артаньян променять голодное веселье на скучный ужин, шпагу - на портфель с учебниками?

А теперь вы чинно ходите с портфелем в присутствие, боитесь потерять работу и играете вечную роль чиновника, а вечером — роль усталого отца семейства, добропорядочного диванного мужа. С вами скучно людям на работе, скучно детям, скучно жене. Положа руку на сердце, вам и самому скучно наедине с собой. Но куража вы теперь боитесь, как черт ладана. А жизнь требует именно куража! Он для нее, как хорошие дрожжи: тогда она бродит, пенится, крепнет и обретает вкус, как выдержанное пиво. Ну, а пиво, как известно, напиток народный. А под хмельком на Руси кто не куражился! Жаль, что в основном только под хмельком. Может оттого и отношение к куражу у нас неоднозначное: с вечера человек покобенится, а с утра глаза поднять стесняется, как тот Иван — герой Шукшина в фильме "Печки-лавочки". А рецепт от стыда простой: проявил себя — закрепи эффект. Ведь не зря говорят, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Стань таким, о каком себе ты мечтаешь. Ведь мы мучаемся не от того, какие мы есть, а от того, что не можем стать такими, какими хотим быть. Проще говоря, не смеем покуражиться.

Каким вы видите себя в идеале? Ну вот, значит именно таким вы и можете быть в действительности. Только смелости не хватает для куража. А ведь терять по сути дела нечего, кроме собственных косных привычек, которые сродни кандалам. Кураж вытаскивает на свет божий лучшую часть нашей души. Редко, куражась, рядятся в идиота. Дайте же развиться той части себя, которая сможет заполнить мир вокруг вас красками и звуками! И, возможно, прав был Шекспир, утверждая, что жизнь — театр, и все мы в ней — актеры. Если мы будем играть лишь самих себя, то проиграем жизнь. Мы все вольно или невольно играем какие-то роли, кому-то подражая в своем поведении, даже не замечая этого. А почему однажды не сыграть такую роль, которая нам поможет раскрыться как личности и стать более свободным, творческим, более интересным человеком?