СОВРЕМЕННЫЙ ПСИХОМАНТЕУМ

Те, кто дремлет днем, познают многие вещи,

которые ускользают от дремлющих только ночью.

(Эдгар Аллан По)

Изучив историю СЗ, я решил попытаться инициировать зрительные свидания с умершими на греческий манер.

Я выносил процедуру, которая, по моему разумению, может вызвать «видения» умерших у живущих людей. Оставался вопрос безопасности такой процедуры. Доктор Уильям Ролл, один из ведущих экспертов мира по моей теме, сообщил, что ему ни разу не встретился случай, когда бы привидения навредили кому бы то ни было. Напротив, в отличие от художественной литературы и фильмов ужасов, в его практике эти опыты всегда были полезны тем, что смягчали горе или даже снимали его.

Первое, что было нужно для осуществления процедуры, так это особая внешняя среда. Я превратил верхний этаж моей старой мельницы в Алабаме в современный психомантеум. Это была модернизированная версия древнегреческого устройства, и назначение у него было то же — видение призраков умерших.

В сторонке была комната, служившая камерой видений. В одном конце комнаты на стене было закреплено зеркало в четыре фута высотой и три с половиной фута шириной. Нижний край зеркала отстоял от пола на три фута.

Легкое удобное кресло могло быть отрегулировано так, чтобы макушка головы находилась в трех футах над полом. Кресло располагалось приблизительно в трех футах от зеркала и было немного отклонено назад. Это делалось и для удобства, и чтобы «пристальный глядетель» не видел в зеркале своего отражения. Угол наклона кресла обеспечивал ясный глубокий обзор зеркала, которое отражало только темноту позади вглядывающегося. В результате в зеркале было видно только кристально чистое пространство темноты.

Это пространство темноты обеспечивалось черным бархатным занавесом. Ткань висела на изогнутом стержне, это позволяло окружить ею зеркало и задрапировать кресло, что и образовывало камеру. Внутри этой камеры видений, непосредственно за креслом, размещался небольшой светильник из окрашенного стекла с лампочкой в пятнадцать ватт. Внешний свет задерживали ставни и плотные оконные занавеси, и когда светильники в комнате выключались, только эта лампочка и освещала комнату.

Простая, едва освещенная комната, затемненное окружение, ясная глубина зеркала — это была идеальная внешняя среда для СЗ. Я был готов проверить свои теории.

Первый вопрос был такой: могут ли привидения умерших близких быть инициированы нормальными, здоровыми людьми? Чтобы ответить на этот вопрос, я собрал десять человек, которые готовы были уделить эксперименту необходимое время.

Как и в большинстве экспериментов такого рода, подопытные должны были соответствовать определенным критериям: они должны быть зрелыми людьми, интересующимися человеческим сознанием; они должны быть эмоционально устойчивы, скрупулезны и уметь выражать свои мысли; никто из них не должен иметь умственных или эмоциональных расстройств, которые могли бы уменьшить вероятность отрицательной реакции на процедуру; никто из них не может иметь склонность к оккультной идеологии, ибо такая склонность усложнила бы анализ результатов.

Я контактировал со многими известными мне-людьми, которые отвечали этим критериям. Среди них были адвокаты, психологи, медицинские работники, студенты и люди других профессий.

Каждого я детально знакомил с проектом. «Мы пытаемся вызвать видение призраков умершей личности, с которой вы были близки и которую были бы рады снова увидеть», — говорил им я. Я просил их подобрать несколько памятных вещей, принадлежавших умершей личности и напоминающих о ней. Эти вещи им следует взять с собой в психомантеум в день инициации видения.

Затем я составил расписание сессий, так чтобы работать только с одним подопытным. Каждому было предложено прибыть в десять часов утра в назначенный дейь и захватить с собой памятные вещи, а если возможно, и фотоальбом. Я просил их также одеться в свободную одежду и обуть комфортную обувь.

Я не возражал против легкого завтрака, попросил их воздержаться в тот день от кофе, чая или других содержащих кофеин напитков.

По прибытии подопытного, мы совершали неторопливую прогулку на природе. Во время ее мы разбирали мотивацию попытки увидеть замершего. Я предупреждал, что гарантии увидеть призрак нет. Это, конечно, была правда, обещать видение не было ни малейшей возможности. Кроме того, я хотел полностью снять давление обязательности видения. Такое давление могло вызвать беспокойство и тем самым снизить шансы на успех.

После прогулки мы съедали легкий ленч, состоящий из супа, салата, фруктов и фруктового сока, усаживались и беседовали. Мы долго и скрупулезно обсуждали личность умершего и отношения между ними двумя. Мы разбирали тип личности умершего, внешность, привычки — практически все.

Обычно подопытный приносил важные предметы памяти. В разговоре эти вещи были как раз между нами, и мой собеседник часто к ним прикасался.

Некоторые вещинапоминания были очень трогательны. Сын принес рыболовные снасти отца. Женщина принесла шляпу сестры. Один из моих сотрудников сделал очень комфортную

наклонную лежанку с наушниками. Она очень подходила для релаксации под музыку. Мелодия пронизывала тело подопытного благодаря проводимости костей, и я использовал это приспособление в работе, наверное, с половиной моих подопытных, чтобы углубить их расслабление.

Подготовительный этап длился до сумерек, а затем подопытного отводили в камеру видений, выключали все освещение, кроме маленького светильника. Подопытному предлагали пристально вглядеться в зеркало, расслабиться и освободить свой мозг от всего, кроме мыслей об умершем. Вглядывающийся мог оставаться в камере сколько захочет, но его просили снять часы, чтобы исключить желание узнать время. В соседней комнате находился мой помощник, готовый оказать любое необходимое содействие. Когда подопытный выходил из камеры, проводилось длительное собеседование о происшедшем. Позволялось дать волю чувствам и обсуждать ощущение опыта до тех пор, пока ничего не оставалось необсужденным.

Эти сессии продолжались иногда более часа, но я взял за правило не вмешиваться и не поторапливать подопытного. Именно он решал, когда закончить собеседование.

Типичным был случай с мужчиной, желавшим увидеть свою мать. Он пришел ко мне, услышав в Нью-Джерси мое сообщение о возможностях СЗ.

Он рассказал, что мать умерла в прошедшем году, и это большая потеря для него. Отец скончался, когда он был маленьким, и все заботы достались матери. В результате у мужчины сформировалась необычайно сильная привязанность к матери, и он сильно горевал после ее ухода. Я проверил его данные. Ему было за сорок, он занимал высокий пост в фирме в Нью-Иоркском Сити, никогда не лечился по поводу психологических расстройств.

Я решил, что он является превосходным объектом, ибо и желает участвовать, и может понять процесс, и соответствует сформулированным мною критериям.

Я был очень взволнован, когда он сообщил, что готов провести со мной день. Мы все делали по приведенному выше распорядку. Утро мы провели в длительной прогулке на природе и беседе о мотивах его желания увидеть мать. Я всегда находил это удивительно полезным для раскрепощения ума человека. Некоторые психологи прогулки и пробежки включают в свои обычные методы лечения.

«Она сильно болела в конце жизни, — говорил мужчина. — Я думаю, что хочу увидеть ее, чтобы убедиться, что она счастлива там, где сейчас находится. Это одна из причин».

После ленча мы просматривали фотоальбом, снимок за снимком, год за годом — он и его мать. С ранних фотографий на нас смотрела крепкая и счастливая женщина, а вот на фото в конце альбома была измученная возрастом и болезнями женщина. На некоторых снимках мать и сын щеками прижимались друг к другу. И хотя сын улыбался, было ясно, что болезненное состояние матери тревожит его.

Мы посмотрели принесенные им памятные вещи: свитер, который она носила в конце жизни, и шляпку, которую она носила в молодости.

«Одежда имеет память, — объяснил он. — Я хотел захватить с собой то, что напомнило бы мне, как она себя чувствовала и даже как она двигалась».

Вечером я повел мужчину в комнату видений, объяснил ему процедуру и оставил одного. Он появился приблизительно через час, улыбающийся, но слезы катились по его щекам. Он ликовал. Мы уселись в моем офисе, и мужчина рассказал об увиденном:

«Вне всякого сомнения личность, которую я видел в зеркале, моя мать! Я не знаю, откуда она пришла, но уверен, что видел реальную личность. Она смотрела на меня из зеркала. Я не могу сказать, во что она была одета, но могу сказать, что ей было за семьдесят лет, приблизительно тот же возраст, в котором она скончалась. Однако выглядит она более здоровой и счастливой, чем в конце своей жизни.

Ее губы не двигались, но она говорила со мной, и я ясно слышал ее слова. Она сказала: «У меня все прекрасно», и счастливо улыбнулась.

Я оставался, насколько мог, расслабленным и просто смотрел на нее. Мои руки подрагивали, и я чувствовал, как ускоряется сердцебиение. Затем я решился поговоритЬ с ней и сказал: «Рад увидеть тебя снова». «Рада увидеть и тебя тоже», — ответила она: Это все. Она просто исчезла».

Опыт успокоил его относительно смерти^ матери. «Из того, что я видел и слышал, я могу понять, что ей больше не больно, как было в ее последние дни, — говорил он. — Это само по себе намного облегчает мою жизнь».

Подопытный не сомневался, что в зеркале действительно была его мать, но не был готов ответить, откуда явился ее образ. Он мог быть и некой формой памяти, и действительно духовным телом матери, считал мужчина. Но каким бы ни был ответ, дать его он был неспособен. «Я не знаю точно, чем это вызвано, но знаю точно, что видел свою маму».

До начала сессий СЗ я полагал, что привидения увидят очень немногие подопытные — возможно, один из десяти. Я также полагал, что возникнет неопределенность относительно реальности свиданий и подопытные будут не уверены, произошло ли свидание «в их уме» или в действительности.

Из опыта, однако, возникла картина, драматически отличавшаяся от воображаемой мною вначале. Проведя через процесс инициации видений всего несколько человек, я осознал, что обычный человеческий опыт «видения» умерших можно воспроизводить. Из десяти участников пятеро «видели» умерших родственников. Позже, улучшив технику проведения и оборудование сессий, я проводил инициацию видений еще успешнее. Но, оглядываясь назад, не перестаю изумляться первым исследованиям.

Одним из моих первых подопытных был врач с Западного Берега, желавший воссоединиться со своей тетей. Вместо этого произошло неожиданное воссоединение с племянником, которое поставило его в неловкое положение. Свидание было чисто слуховым, тем не менее врач был убежден, что разговаривал с подростком. Вот его рассказ:

«Я не планировал встречаться с моим племянником в комнате видений. Я был там, казалось, долго. Ничего значительного не происходило, пока я сидел и пытался вызвать призрак. Тогда я прекратил свои попытки, откинулся назад и расслабился. «Ладно, я не способен на это», — решил я. Именно в этот момент возникло ощущение присутствия покончившего с собой племянника. Я был близок с этим племянником, которого назвали в честь моего отца и меня. Чувство его присутствия было очень сильным, я слышал его голос очень четко. Он поприветствовал меня и передал очень простое послание. Он сказал: «Извести маму, что у меня все в порядке и что я очень ее люблю».

Воздействие было очень глубоким. Я знаю, он был со мной. Я ничего не видел, но чувствовал его присутствие. Голос его не был точно таким, как когда-то. Я не могу сказать точно, что это было, но могу сказать, чем это не было. Это форма общения. Я был уверен, что я общался с моим племянником». Это свидание поставило врача перед дилеммой. Он чувствовал абсолютную уверенность в действительности присутствия умершего племянника. Он также чувствовал себя обязанным выполнить обещанное, то есть передать сестре послание ее сына. Он не представлял реакции сестры на эту новость и опасался, что она сочтет его умалишенным.

Он сказал мне, что предварительно решил сообщить сестре новость как о своем исключительно живом сновидении. А восемь месяцев спустя решился поведать сестре правду о том, как происходило свидание. Она с пониманием отнеслась к опыту брата.

Женщина пришла на свидание с умершим дедом. У нее был с собой фотоальбом, и она рассказывала мне о своей любви к нему, показывая снимки. Она ушла в комнату с зеркалом в надежде увидеться с дедушкой, но никто не был готов к тому, что случилось. Она не только виделась и разговаривала с дедушкой; когда женщина начала плакать, тот вышел из зеркала и успокаивал ее.

«Я была так счастлива видеть его, что начала плакать. Сквозь слезы я все еще видела его в зеркале. Затем мне показалось, что он приблизился и, должно быть, вышел из зеркала, потому что я помню, как он держал меня и обнимал меня. Было ощущение, будто он сказал что-то вроде: «Все в порядке, не плачь». Прежде чем я могла осознать это, он ушел. Я все еще чувствую его прикосновение. Я также ощущаю тепло, как если бы меня обнимали.

Это было изумительно, снова увидеть его. Он был счастлив, и это хорошо. И хотя мне не достает его, приятно знать, что он счастлив там, где он находится».

Меня удивило, что она почувствовала объятия дедушки, хотя в парапсихологических исследованиях взаимодействия с духами через осязание обычны: до 13 % контактов с умершими относится к этому типу, то есть контактирующие чувствуют дух. Вдовы чувствуют своих умерших мужей, обычно лежа в постели, ночью или утром. Из научной литературы я знал об исследованиях «ощущения» духов, однако не ожидал, что такое случится с участниками моего исследования. В последующем это повторялось и с другими подопытными.

Слуховое свидание было у южноамериканки, пришедшей в психомантеум в надежде увидеть привидение своего умершего мужа. Он скончался годом раньше от сердечного приступа в сорок лет.

Утром его с сильнейшими сердечными болями отправили в госпиталь. Там провели стандартные медицинские тесты, но ничего в сердце не нашли, в тот же день его выписали домой. Несколько часов спустя, когда вся семья собиралась обедать, он схватился за грудь и замертво упал на пол.

Для жены потеря мужа была полной неожиданностью. Внезапно она оказалась единственной кормилицей четырех детей.

Мы говорили о том, что бы она хотела полнить от свидания. По ее словам, она прежде всего желала убедиться, что с мужем все в порядке «после жизни». Она хотела также знать, одобряет ли муж, как она ведет семейные дела. Ее жизнь превратилась в сплошную лихорадку, потому что ей приходилось много работать. От напряжения ее лицо подергивалось, когда она рассказывала о своей вдовьей жизни.

«Я не знала, правильно ли я поступаю, но мне некогда было даже об этом подумать, — говорила она. — Я также не могла расслабиться. Я ходила к консультантам и докторам, но они не смогли помочь мне снять напряжение».

После обычной процедуры я проводил подопытную в камеру видений. Вот что случилось, по ее словам, там.

«Я видела множество облаков и огней, перемещавшихся от одного края зеркала к другому. Цвет огней в облаках изменялся. На мгновение я подумала, что вот-вот увижу его. Но случилось это иначе. Вместо этого я внезапно почувствовала его присутствие. Его я не видела, но знала, что он стоит рядом. Затем я услышала его. Он сказал мне: «Подбодрись, ты на верном пути, и ты правильно растишь детей».

Затем мы стали смотреть в кристалле события нашей совместной жизни. Мы вновь переживали их. Мы увидели нас в больнице, когда он пришел туда в связи с рождением одного из наших детей. Я так радовалась ему, когда это случилось, а здесь мы как будто переживали это снова вместе. Я видела многое, что мы совершили вместе, и я была так же счастлива видеть это, как тогда.

Пугало ли это меня? Вовсе нет. Наоборот, со времени его смерти я не была настолько раскрепощена. Я знала, что ничего худого не может случиться. Я была вместе с мужем, как же может случиться что-нибудь плохое?

Я чувствовала, что весь этот последний год он был с нами. Я знала — он умер, потому что видела это, но я действительно чувствовала, что он с нами. Но я никогда не воспринимала его присутствие таким образом. Мы переживали то же, что было при его жизни.

Теперь я хочу повторить этот опыт. Я чувствую его ближе и хочу еще усилить это ощущение с помощью комнаты видений».

На следующий день мы повторили эксперимент. На этот раз процедура релаксации была более глубокой и результаты оказались лучше. Женщина услышала голос мужа спокойный и ясный. И хотя она как следует его не видела, но чувствовала его присутствие.

«Я увидела больше из нашей совместной жизни, но сегодня это было иначе. В зеркале я видела его несколько раз и слышала очень четко, как он разговаривал со мной. Казалось, он находился в комнате, я мысленно спрашивала, а он отвечал.

Он сожалел, что у меня такая трудная жизнь. Однако сказал, что я делаю то, что и должна сейчас делать, и что мне не следует воспринимать жизнь так тягостно. Я так радовалась. Я хотела потрогать его, но знала, что это невозможно. И все же это прекрасно — знать, что он с нами, когда мы в нем нуждаемся».

Сразу после этих двух свиданий женщина стала спокойнее. Почти совсем исчезло напряжение. До СЗ она совсем не улыбалась, после сессии улыбалась счастливо.

Женщина убедилась, что боли не мучают ее мужа и что он вполне доволен. «Я знаю, ему хорошо, — говорила она. — Он сказал мне при нашем свидании, что ему хорошо». Ей было важно это знать особенно потому, что смерть его была внезапной. Ей был необходим счастливый конец жизни мужа, и эти опыты помогли ей в ее горе.

Контакт с мужем подтвердил, что как мать она действует правильно. После кончины мужа женщине пришлось рабо-тать в двух местах и одной воспитывать четырех детей. Она постоянно беспокоилась: одобрил бы муж ее усилия? Теперь она получила это одобрение: в каждой из сессий СЗ муж поддержал и ее усилия и методы воспитания детей.

«Теперь я могу не сомневаться в том, в чем не была уверена, — говорила она. — Я убеждена — он со мной. Он старается помочь мне каждое мгновение».

Подопытная покинула психомантеум, чувствуя огромное облегчение.

Другой подопытный, хирург, искал воссоединения с умершей в 1968 году матерью. Все эти годы он тосковал по ней и часто размышлял, как сложилась бы его жизнь будь мать жива. С желанием просто увидеть свою мать снова мужчина отправился в камеру видений. Вот его рассказ:

«Я вошел в камеру с некоторой опаской, не будучи уверен в успехе. Я долго там сидел, стараясь расслабиться и войти в подходящее состояние. В конце концов я так расслабился, что, думаю, начал подремывать.

В этот момент, когда я взглянул в зеркало, по нему прошла как бы пелена, дымчатая субстанция. Затем из этой пелены стала формироваться фигура, сидящая на какой-то софе. Вначале я видел лишь общий контур, никаких деталей. Затем, попозже, может быть, через минуту, стали проявляться некоторые черты. Они не появлялись сразу целиком. Они больше походили на компьютерные картинки, которые вы видите по телевизору. Лицо как бы наполнялось сверху вниз, и скоро я понял — это мама.

«Как ты?» — спросил я. Ее губы не двигались, но ментально мы были связаны. «У меня все хорошо и я люблю тебя», — ответила она.

Я задал еще вопрос: «Было больно, когда ты умерла?» «Вовсе нет. Переход к смерти легок». Вначале я задавал вопросы вслух, произнося их четко и громко. Но прежде чем я проговаривал несколько вопросов, ответы уже приходили мне в голову. Звука ее речи не было, я просто знал, что она говорит.

Я задал ей еще несколько вопросов мысленно. «-то ты думаешь о женщине, на которой я собираюсь жениться?» — спросил я. «Это хороший выбор.

Тебе следует беречь отношения и

не быть себялюбивым. Постарайся стать более понимающим».

Я задал ей, наверное, вопросов десять, а затем она растаяла, и я больше не мог с ней разговаривать. Я очень старался ее вернуть, но нахлынуло столько чувств, что я не сумел это сделать. Я был очень растроган».

Первые результаты ошеломили меня. Хотя миллионы людей ежегодно «видели» умерших близких, ученые придерживались мнения, что видения спонтанны, их нельзя заставить произойти. Визуальные свидания «случаются, когда они случаются», заявляло большинство исследователей, инициировать их невозможно.

Я, хотя и с сомнением, но тоже думал, что это правда. Теперь же мне удалось вызвать их в клинических условиях.

Подобно древним грекам, я создал психомантеум, куда люди могут прийти на консультации с умершими.

Я нахожу это и полезным, и волнующим. Люди, переживающие потерю близких, могут теперь сами облегчить свое горе. Вместо того, чтобы рассказывать врачу, что они чувствуют в связи с потерей (упруга или ребенка, они имеют возможность переговорить с любимым непосредственно.

Изучая процесс умирания, я понял, что встреча с любимыми — сильнейшее терапевтическое средство. Встреча с умершими родственниками является одним из элементов опыта умирания, который исключает страх и травмы при этом событии. Исследования доказали, что пережившие смерть люди меньше боятся ее и тем самым преображают свою жизнь. Страх уходит потому, что люди убеждаются — их родственники счастливы после жизни.

Преодоление горестного состояния происходит и при свиданиях с призраками, и в опыте умирания — это одна из их общих черт. Визуальные свидания с умершими близкими не несут в себе пугающих элементов, а, наоборот, положительна влияют на людей, давая им и надежду, и понимание, что их дорогие чувствуют себя уютно, счастливы и духовно по-прежнему с ними.

Житель Пенсильвании потерял любимую дочь. Она пошла с друзьями на озеро купаться и утонула. Мужчина пришел к озеру и стоически ждал, когда ныряльщики вытащат тело на берег. Затем он сопроводил тело дочери в морг и выполнил все, что необходимо для похорон. — ерез два дня, готовясь к прощальной церемонии, он завязывал галстук перед зеркалом в ванной комнате, когда рядом с ним внезапно появилось видение дочери. Она была в мокром купальнике, как будто ее только что вытащили из озера. Девушка постояла рядом с отцом, затем положила руку ему на плечо, поцеловала в щеку, сказала: «Гуд бай» — и исчезла.

Эту историю рассказала мне другая дочь этого человека, утверждавшая, что плечо и место поцелуя были влажным», когда он вышел из ванной комнаты и сообщил семье о случившемся.

«Он рассказывал эту историю до самого дня смерти, — говорила женщина. Люди спрашивали, не испугался ли он, но этого не было. Ему было очень приятно еще раз увидеть ее».

Возможности, которые открывало СЗ, побудили меня продолжать исследования.