ГРАНДИОЗНОЕ ОДИНОЧЕСТВО: нарциссизм с точки зрения экзистенциально-аналитической антропологии

Важнейший для человека процесс поиска и обретения себя - процесс персонального самостановления — это вечный диалог с миром и самим собой, вечные вопросы: «Имею ли я право быть таким, какой я есть? Имею ли я право оставаться собой в отношениях с партнером, родителями, коллегами по работе?» Каждый из нас задает их себе в течение жизни вновь и вновь.

Размышляя о праве быть собой, мы неизбежно соотносим себя с другими людьми, а также с тем обществом, в котором живем. У каждого общества есть нормы, нарушение которых карается. Общество также использует неписаные законы, оно имеет множество рычагов влияния на своих членов и тем самым задает рамки, в которых отдельный человек имеет право быть таким, какой он есть, и делать то, что он хочет. Поэтому проблема нарциссизма ставит нас перед задачей анализа каждой культуры, каждого социума.

Функция социума — подкреплять то, что является для него желательным, и наказывать иное. Часто методы, которые используются для «формирования супер-эго», бывают достаточно скрытыми. Большой силой воздействия обладают «веяния времени»: определенные тенденции в моде, в ожиданиях, во взглядах, представлениях о современном или устаревшем. Открытость в отношениях друг с другом в рабочем коллективе, семье, школе часто регламентируется неписаными законами, которые определяют, как далеко человек имеет право зайти в этой открытости. Например, имею ли я право сказать коллеге, что беспокоюсь за него, потому что каждое утро от него пахнет алкоголем? Будет ли это рассматриваться как проявление моей заботы и ответственности или же как нарушение его личной границы? Существуют ли в данном случае какие-либо общественные табу? Или же здесь идет речь о моем собственном чувстве персональных границ, собственной моей неуверенности, может быть, стыдливости или вообще трусости?

Нужно также сказать, что современный стиль воспитания способствует проявлению нарциссических тенденций. Так, например, у молодежи и детей приветствуется способность добиваться успеха, а отнюдь не скромность, как это было раньше, — сегодня скромность больше не является «украшением» человека. Индивидуальные потребности ставятся выше общего блага. Самореализация, творчество и достижения, утверждение индивидуальности и ценность обладания являются сегодня первостепенными ценностями общества, в котором мы живем.

Процесс поиска и обретения себя неизбежно связан с конфликтом между Я и обществом, потому что для формирования Я, с одной стороны, требуется отграничение себя от других, а с другой — Я и общество обусловливают друг друга и в известном смысле являются неразделимыми. Тема нарциссизма, таким образом, находится в напряженном поле между интимным и общественным, между отграничением и открытостью, между Я и Ты, между разносторонней зависимостью человека от общества и стремлением от этой зависимости освободится. Подобное напряжение нередко становится причиной страха перед жизнью в обществе: «Если другие, увидев меня, поймут, каков я на самом деле, — будут ли они ценить, любить и уважать меня? Могу ли я сам любить себя, если другие меня не любят? В какой степени я должен подстраиваться к другим?»

В данной статье мы не имеем возможности подробно остановиться на культурно-историческом аспекте проблемы, представляющем собой увлекательную тему в контексте отношений индивидуума и общества. Однако так как экзистенциально-аналитическая точка зрения образует некий мостик между Западом и Востоком, здесь можно коротко упомянуть о противоположности культур, ни в какой другой сфере не проявляющей себя так сильно, как в отношении к индивидуальности:

- на Западе господствует центрирование на субъекте;

- на Востоке культивируются практики отказа от себя, опустошения, чистой самотрансценденции.

Запад с давних пор и до настоящего времени идет по пути индивидуализации. Формирование самости, автономности и самоответственности, развитие личной инициативы и защита частной жизни здесь закреплены обществом. Как известно, над входом в Дельфийский оракул, подобно девизу нашей культуры, было начертано ставшее популярным высказывание: «Познай самого себя. — Gnothi sauton!» Заниматься самим собой, познать себя, совершенствовать себя — это западный императив. Из этого источника берут начало такие западные «продукты», как самопознание, психоанализ, конкурирующее свободное рыночное хозяйство, демократия, маленькая семья и родители, воспитывающие детей в одиночку.

Совсем по-иному выглядят духовные установки на Востоке. Там провозглашается прямо противоположный путь: «Не обращай на себя внимания». Отказаться от себя, стать «пустым», не иметь желаний, тренироваться в том, чтобы пренебречь собственными побуждениями и позволить миру «забрать» себя, — в этом заключается задача восточного человека. Данную цель невозможно достичь с помощью рационального познания. Только делать, постоянно тренироваться, упражняться духовно (все это осуществляется с помощью медитации, физических упражнений, рисования мандал). Дао — это путь пустоты, стирания индивидуального, возврат к соединяющему всеобщему, потому что индивидуальное рассматривается как часть большего целого.

Эти два противоположных пути обозначают полюса, внутри которых происходит самостановление личности: познавать — упражняться, искать себя — забыть себя, самопринятие — самотрансценденция. Сегодня мы наблюдаем за интересным экспериментом, в ходе которого происходит спонтанное взаимопроникновение западной и восточной культур: у нас благодаря широкому распространению восточных единоборств и философских течений, на Востоке — благодаря приходу демократии и западного рыночного хозяйства.

Однако, как и прежде, в нашей цивилизации доминирует стремление к дальнейшему расширению индивидуальности. Западные люди чувствуют себя несчастными, если они не создали ничего своего, не смогли себя реализовать. Мы с пеленок учим этому наших детей — добиваться успexa, чего бы это ни стоило, быть в достаточной степени агрессивными. Мы претендуем на то, чтобы удовлетворять собственные потребности, которые считаются оправданными просто потому, что они у нас есть.

Вне сомнения, наше время несет в себе значительные черты нарциссизма в силу того, что эгоизм, индивидуализм, самореализация и саморазвитие, освобождение подавленной агрессии, собственная выгода культивируются всеми институтами либерального, способствующего развитию частной инициативы рыночного хозяйства. Такого рода духовная позиция словно служит мотором, который поддерживает на Западе движение всего: экономики, педагогики, частной жизни, политики, а также психотерапии. Однако с не меньшими основаниями можно утверждать, что то же самое является и бедой нашего времени: родители все меньше общаются с детьми, дети все больше времени проводят у экранов телевизоров, старость становится все более одинокой, а число самоубийств, несмотря на улучшение качества медицинской и психологической помощи, в некоторых странах превышает число погибших в дорожных авариях.

Что значит самостановление? Что представляет собой поиск и нахождение своего Я? Кто Я? Как мне стать самим собой? Как все больше и больше становиться собой? Как найти себя и научиться ценить найденное? Ответы на эти вопросы дает Экзистенциально-аналитическая антропология. Прежде всего это вопросы о Я  и  Person[35]

Бытие самим собой требует:

1) умения отграничивать себя в отношениях с миром и с другими людьми и

2) ясности в обхождении с самим собой (что также можно назвать «отношением к самому себе»).

Для того и другого необходимы следующие предпосылки[36]:

- восприятие самого себя и своего Собственного в его отграничении от Собственного других;

- соотнесение с Собственным;

- суждение о самом себе;

- готовность вписаться в общественный контекст (готовность к Встрече).

Конкретно это означает: чтобы стать самим собой, нужно сначала увидеть самого себя и составить картину себя, что становится возможным благодаря определенной внутренней и внешней дистанции по отношению к собственным чувствам, решениям, действиям. А для того чтобы установить эту дистанцию по отношению к себе самому, требуется встреча с другим человеком. По контрасту с другим становится отчетливее своеобразие Собственного. И если теперь человек соотнесется с этим Собственным и начнет также уважать Собственное другого человека, то станет возможной истинная Встреча. Достигнув такого зрелого уровня бытия собой, человек сможет хорошо вписаться в социальный контекст, а именно - свободно оставаться собой в поле отличающегося от него другого.

Состоявшееся самостановление, таким образом, означает бытие собой с чувством внутреннего согласия и с данным себе разрешением быть таким, какой я есть, несмотря на все отличия от других. Не нужно прятать, скрывать свое, можно предстать перед другими, не стыдясь за свои мысли, чувства, за свою биографию, идеалы, цели. Человек способен стоять за себя, смотреть самому себе в глаза и не бояться быть самим собой перед другими. А это возможно только тогда, когда при всей верности себе (внутренний полюс) адекватно относишься также и к другим, предоставляя и им возможность быть самими собой (внешний полюс). Ведь это их поступки, взгляды и чувства показали мне, каков я, позволили раскрыть мою на них непохожесть, равно как и сходство с ними, то есть позволили увидеть мое собственное, подарили мне меня самого. Без этих Встреч, без взаимообмена с другими мы не смогли бы стать теми, кто мы есть.

Становление Я может произойти только в интерперсональной среде. Я не может развиваться иначе как через то, чтобы дать Другому себя затронуть, встретить, разбудить (вспомните о таком прекрасном сказочном образе, как Спящая красавица). Вероятно, формирование Я не являлось бы необходимостью, если бы мы не были зависимы от общества и не должны были в нем жить и утверждаться.

Таким образом, бытие Person, или персональное бытие (Personsein), — это динамический процесс, заключающийся в двойном соотнесении: с внешним и с внутренним. Одной стороной персональное бытие полностью находится в закрытой от других интимности своего внутреннего мира, а другой — в открытости, публичности мира внешнего, оно видимо другими и зависимо от других.

Рис. 1. Двойное соотнесение, характеризующее Person: обращенность к внутреннему миру и открытость ему; обращенность к внешнему миру и открытость ему.

Мы видим экзистенциальную задачу становления Person как необходимость обрести в этом двойном соотнесении собственную самоценность, обосновать ее внутренне (в чувствующем отношении к себе самому) и утвердить вовне (в поступках и в общении с другими людьми). Для этого в равной мере необходимы как помощь со стороны других, так и отграничение от них; включенность в сообщество, однако без того, чтобы симбиотически в нем раствориться[37]. Несмотря на всю силу зависимости от других, следует добиваться собственной автономности, дабы индивидуальность в ее ценности смогла стать действительно плодородной. В этой открытости, в живом, дышащем обмене с другими таятся разного рода опасности — приспособления, зависимости, нескромности, обесценивания, различные злоупотребления, потери Я. Опасности, которые приходят к Person извне и возникают изнутри вследствие незрелости, неопытности, недостаточного равновесия между желаниями и возможностями. Person в этой двойной функции служит мостиком между Я и обществом. Благодаря Person интимность во внутреннем мире выступает в соотнесенности с ценностью другого. Парадоксальным образом общественное связано с собственным Внутренним. На многих уровнях имеется глубокая связь отдельного человека с другими людьми, поскольку, по сути, «другой — такой же, как ты»[38]. Если мы хотим быть самими собой, мы не можем не прилагать усилий к тому, чтобы любить и ценить другого.

Однако если естественная открытость Person отвергается другими людьми, если ею злоупотребляют, скрыто используют в своих целях, то человек утрачивает возможность проживать себя как Person. Это проявляется в чувстве потери Я. Бывает достаточно уже того, что ты в свое время не был замечен или принят всерьез, что взрослые не считали достаточно важным уделить ребенку несколько минут, вникнуть в то, что его трогает. Человек, которому нужен другой и который ищет другого — независимо от возраста, — чувствует потерянность. Если подобное ощущение постоянно, то как человек может преодолеть собственное растворение, боль этой потери себя? Забегая вперед, скажем: через компенсацию за счет внешних объектов, если сам субъект так мало стоит. В нарциссизме поиски возможностей обосновать ценность бытия-самим-собой патологически деформируются.

Конечно, человек стоит не только перед задачей самостановления и формирования Я. Для полноты представлений здесь следует упомянуть о том, что в экзистенциальном анализе мы выделяем еще три такие же фундаментальные сферы, которые являются необходимыми для осуществления исполненной экзистенции. Так как они проявляют себя в любых решениях и действиях, мы называем их фундаментальными экзистенциальными мотивациями (Längle, 1999). Коротко говоря, они состоят в стремлении человека к тому, чтобы:

- справиться с миром, условиями, в которые он нас ставит, и возможностями, им предоставляемыми;

- справиться с жизнью — ростом, созреванием, бренностью существования и связанными с этим желаниями и страданиями;

- открыться своему будущему, всему, что предстоит, и тому большему целому, во взаимосвязи с которым человек ощущает себя, — то есть, действуя, посвятить себя смыслу.

Важной характеристикой экзистенциально-аналитической психологии развития является то, что мы не ограничиваем психологию развития детством.

Формирование Я, самости, самоценности, по нашим представлениям, находится в постоянном движении, проходит через разные фазы, которые в зависимости от своих особенностей могут способствовать этому процессу либо затруднять его, и это продолжается в течение всей жизни. Нам не удалось установить фазы, в которых происходит некое «окончательное запечатление» этих внутренних инстанций и после которого дальнейшее их изменение прекращается. Если бы такое окончательное формирование происходило, то невозможно было бы и изменение посредством психотерапии.

Складывается впечатление, что человек в любом возрасте чувствителен ко всему, что касается самоценности. Чувствителен и раним. Уже у годовалого ребенка заметно возрастает чувство собственной значимости, если его хвалят — за то, что он начал ходить, за каждое небольшое самостоятельное действие, за его усердие и успехи в том, чтобы научиться самому «ходить в туалет». И так же чувствуют себя двухлетний малыш, который начал посещать детский сад, испытывая поначалу чувство неуверенности по отношению к другим детям, ребенок в школьном возрасте, который получает первый опыт обучения в группе сверстников. Затем следует фаза особой чувствительности по отношению к самоценности — пубертатный период, когда возникает задача обнаружить себя вновь— в изменившейся телесности, в новом мире чувств и новом способе знания. Однако и вступление в мир профессии, в близкие отношения с человеком противоположного пола и в отношения со своей собственной жизнью представляет для самоценности новые нагрузки, новые задачи и возможности для развития. Далее — середина жизни первый взгляд на то, что было достигнуто, весьма вероятно — кризис со всеми его атрибутами. И еще конкуренция в профессии, первые проявления старения, взросление детей, возможно, увольнение, расставание с партнером, новые близкие отношения, а затем — климакс, выход на пенсию и т. д. Даже по этим схематично обрисованным событиям видно, что мы постоянно меняемся: меняется наша картина себя и наша самоценность, обхождение с самими собой и с другими, и мы постоянно должны соотноситься с новыми ценностями и возможностями.

Все эти процессы изменения Я происходят, конечно, не только во внутреннем мире человека, в его самовосприятии, но и во внешнем, публичном пространстве, где человек взаимодействует с другими. В том, как ко мне обращаются, в моем воздействии на других я черпаю знания о себе. Они сопровождаются уверенностью и неуверенностью. Пытаясь понять себя, я стремлюсь к идентификации. В детстве — с различными персонажами: от Пеппи Длинный чулок до Терминатора; в более взрослом возрасте — с представителями социального класса либо группы через символы власти и финансовой состоятельности или символику болельщика футбольного клуба к сопричастности различным социальным группам по интересам.

Следующая характеристика экзистенциально-аналитической психологии развития заключается в том, что в отличие от разработчиков моделей глубинной психологии мы не акцентируем роль «значимых других» (в основном отца и матери) в такой мере, как они. Бесспорно, психически-духовное развитие именно самоценности происходит в общении с другими, и вне coмнений, самые близкие и важные контактные лица играют при этом выдающуюся роль. Однако в нашей антропологии взаимодействие с другими составляет только одну - внешнюю сторону бытия Person. Другую же, не менее обширную и значимую — внутреннюю сторону представляет общение с самим собой, обхождение с собой, соотнесение с собственным внутренним миром и своей внутренней глубиной. Эту сторону, конечно, труднее наблюдать и описывать по сравнению с опытом, полученным извне. Однако то, что именно человек берет извне, с какими установками встречает внешние воздействия, каким внутренним разговором сопровождает, насколько добросовестно учится тому или иному, может быть отнесено к области внутреннего. Так что внутренний диалог не является всего лишь интернализацией внешних интеракций, даже если они и прокладывают пути для внутренних процессов. Если вообще существует такое явление, как свобода, то где же еще, как не в этом соотнесении человека с самим собой, она может проявиться? Где же еще, если не здесь, может зародиться действительно Персональное и Собственное и присоединиться к тому, что было пережито в результате приходящего извне, — зародиться тихо, робко, вначале, вероятно, незаметно или же, напротив, бурно, импульсивно пробиваясь вперед? С точки зрения экзистенциального анализа на долю индивидуума приходится такая же степень содействия собственному психическо-духовному развитию, как и на долю окружения. Его задача состоит в том, чтобы вступать в отношение с тем, что приходит к нему извне и изнутри, обрабатывать это и занимать по отношению к этому позицию. И только в тех случаях, когда жизненная ситуация предъявляет к человеку чрезмерные требования, в действие в виде копинговых реакций вступает психодинамика и временно отменяет внутреннюю свободу ради того, чтобы человек мог выжить. Однако и после таких вторжений человек вновь обретает способность быть ответственным за самого себя.

Итак, «Кто же я такой?» — так звучит наш вопрос. «Откуда я могу узнать, кто я; как я могу стать тем, кем являюсь на самом деле?» Для того чтобы найти ответ на эти вопросы, человеку нужен Другой, — сказали мы, - без других он не сможет определить в себе Общее и Отличное.

Другие нужны человеку, чтобы приобрести три основополагающих вида опыта, необходимых для становления Я, а именно: уважительное внимание, справедливое отношение к нему со стороны других, а также признание ими его ценности. Рассмотрим каждое из этих внешних условий развития Я.

а) Каждому человеку прежде всего нужно, чтобы другие принимали во внимание его границы. Нужно уважение того, что является его решением, его желанием, его целью и намерением, — чтобы тем самым другие люди с уважительным вниманием относились к тому факту, что он - автономный человек со свободной волей. Также нужно, чтобы с уважительным вниманием отнеслись к тому, что составляет его интимность, по поводу чего только он, персонально, должен принимать решения, и куда ДЛЯ ДРУГИХ доступа нет, разве что их туда пригласят. К данному кругу вещей и явлений относятся, например, собственная комната, дневник, личные отношения, взгляды, мотивы и чувства. Разумеется, это не исключает общения с другими, однако ни родители, ни воспитатели, ни братья и сестры не имеют права перешагивать через эти негласно установленные границы. Когда данным правилом пренебрегают, нарушается граница Ты. С тем же уважительным вниманием следует относиться к тому, что отличает людей друг от друга. Насколько бесцеремонно в этой связи нередко поступают в семье, в школе, в группах! Однако особенно разрушительной является форма неуважения границ там, где происходит злоупотребление отношением, либо там, где имеет место манипулирование или применяется сила и кто-то завладевает Собственным другого, что в случае сексуального или эмоционального злоупотребления приводит к особенно глубокому нарушению интимности[39].

б) Второе условие формирования Я — справедливое отношение со стороны других к тому, что является Собственным человека. Обходиться с Собственным справедливо, то есть соразмерно тому, что оно собой представляет, учитывать его содержание, признавать его значение и ценность. Не осуждать, не переоценивать, а адекватно относиться к другим с их особенностями  — такова следующая большая задача, которая должна решаться интерперсонально. Каждому человеку требуется оценка того, какой он есть, но мерки этой оценки не должны отличаться от тех, по которым оценивают других. Каждому знакомо, как это болезненно, когда чувствуешь, что с тобой обошлись несправедливо, что тебя недооценили! Чувствовать, что тебя не замечают, быть высмеянным за хорошее намерение и проявление доброй воли, получить заниженную оценку того, что ты сделал, даже если речь идет всего лишь о плохой оценке в школе, — все это может потрясти Я. Если какие-либо значимые лица относятся к человеку несправедливо или если к какому-то человеку в отношении важных для него вещей несправедливое отношение повторяется вновь и вновь, то можно просто потерять веру в то, что ты собой вообще что-либо представляешь. Точно так же и чрезмерные требования могут вызвать стресс, сомнения в собственной ценности и вообще ослабить Я — если, например, не учитывается степень зрелости способностей при выдвижении требований в школе, в профессии, в близких отношениях. Действовать справедливо означает вести себя по отношению к другому должным образом — соответственно тому, что он собой представляет, соизмеримо с теми способностями и возможностями, которые находятся в его распоряжении. Справедливое отношение признает: «Каждому — свое», что провозглашалось уже в римском праве.

в) И наконец, для полного раскрытия способностей и свободы Я-человеку необходим опыт признания другими его ценности. Нужно, чтобы другие люди сообщили, что это хорошо и правильно — то, какой он есть, то, как он себя ведет, в особенности если он действительно принимает решения самостоятельно, живет в соответствии с самим собой. Этот аспект особенно щекотлив в практике воспитания и нашей жизни в обществе, поскольку и в семье, и в группе признание ценности часто основано на том, что является необходимым или приятным в группе, хотя самого человека это часто обрекает на приспособление и механическое функционирование. Здесь групповой эгоизм, эгоизм воспитателей или родителей может в значительной степени способствовать искажению или ослаблению структуры Я, что, например, и происходит, если важнее иметь ребенка-паиньку, чем человека, который научился обращать внимание на согласование с самим собой и жить в соответствии с этим.

Признание ценности, подразумеваемое нами, касается не просто каких-либо позитивных качеств человека. Оно основано на глубоком взгляде, являясь, по сути, феноменологической установкой, которая позволяет видеть в конкретном поступке, поведении в конкретной ситуации сущность человека — а именно того, что человек может черпать из своей свободы, из согласованности со своей изначальностью. Признание чьей-то ценности — это признание безусловной ценности, которой обладает истинное, аутентичное, глубоко Собственное, это уважение и признание того, что человек в своем глубоком чувствовании и интуитивном чутье может охватить из глубины своего бытия Person, которую никогда нельзя постичь до конца.

Этот росток Я приобретает динамику благодаря опыту взаимосвязей, в которые включается человек и которые он считает для себя важными. Такими экзистенциальными контекстами, адресующими индивиду соответствующие требования, запросы и предложения, могут быть семья, профессиональная деятельность, близкие отношения.

Вероятно, вы почувствовали, что в ряде пунктов мы пересекаемся с терапевтическими установками Карла Роджерса (1959). Хотя у Роджерса речь по большей части идет не о том, что было здесь представлено, все же перечисленные выше элементы формирования Я содержатся и в его терапевтической установке:

- Будучи конгруэнтным, или аутентичным, терапевт должен соотноситься только с собой, соблюдать свои собственные границы и говорить о том, что он действительно чувствует и думает, то есть выражать только действительно Собственное.

- Проявляя эмпатию, он должен вчувствоваться в то, что является Собственным другого и как другой чувствует себя в своих границах.

- В безусловном принятии или признании ценности речь идет в точности о том, что было описано нами в последнем пункте. Это признание ценности в обязательном порядке касается не того, что другой человек в реальности делает или не делает, а того, что он вообще не может сам сделать и что ему в конечном счете дарится — а именно его бытие самим собой в его глубинной сущности.

Описанные выше уважительное внимание, справедливое отношение и признание ценности являются тремя внешними предпосылками формирования Я и развития самоценности. Полученное извне стимулирует, сообщает импульсы, готовит почву, создает необходимый климат - иными словами, производит то индуктивное поле котором могут быть соединены и внутренние, и внешние предпосылки, необходимые для формирования Я. То, что приходит извне, еще нужно сделать своим. Как же осуществляется это согласование с Собственным? Встреча самого себя происходит посредством тех же самых трех структур, которые приходят в качестве индукции извне. Человек теперь уже сам относится к себе с уважительным вниманием, справедливо себя оценивает и осознает собственную ценность как уникальной личности.

а) Уважительное внимание позволяет воспринимать собственные границы и устанавливать дистанцию по отношению к самому себе (самодистанцироваться). Дистанция позволяет посмотреть на себя как бы со стороны — достаточно немного отодвинуться от того, к чему ты стремишься и что является для тебя важным, от того, как ты себя чувствуешь и как себя ведешь, — короче говоря, отодвинуться от того, какой ты есть спонтанно. При отсутствии хотя бы минимальной дистанции по отношению к себе мы не в состоянии себя видеть и получить картину себя. Без этой минимальной дистанции мы не знаем, кто мы есть. Кто мы есть с нашими данными, нашими потребностями, нашими способностями? Без этой минимальной дистанции мы не знаем, как нас видят другие, как мы на них действуем и что именно в нас Действует на них таким образом. Без этой минимальной Дистанции мы остаемся сами себе чужими, и другие также остаются чужими для нас, поскольку мы не можем понять, почему они обходятся с нами тем или иным образом. Первый опыт такой дистанции мы можем получить уже в годовалом и двухлетнем возрасте, когда другие побуждают нас видеть, что мы делаем и к каким последствиям это приводит, чем мы причиняем боль или приносим радость другому. Зеркало другого, взгляд через очки другого — лучшее средство для того, чтобы создать картину себя. Но только другого недостаточно. Нужны также и мы сами — собственные наши старания увидеть себя, наше мужество видеть себя такими, какие мы есть, наша скромность для того, чтобы удерживать себя в своих границах. Другой может быть нам в этом опорой со своим уважительным отношением, справедливой оценкой и безусловной любовью, опорой, но не эрзацем-заменителем нас самих.

б) Справедливое отношение во внутреннем плане заключается прежде всего в соотнесении с самим собой. Речь идет о том, чтобы человек посредством собственных чувств и интуиции смог обнаружить свое важное и ценное, то, что ему по-настоящему соответствует. Это переживается им как «действительно мое». Для того чтобы стать адекватным самому себе, требуется это внутреннее созвучие с Собственным. Человек должен учиться воспринимать всерьез то, что в нем возникает, не игнорировать, а подхватывать это, позволять ему быть и оставаться с ним в резонансе. Только таким образом можно «оставаться у самого себя» и последовательно строить свое Я. Установка открытости по отношению к себе — своим чувствам, мыслям, страхам и радостям, своей тоске и своей боли — закладывает основу аутентичности. В итоге человек может находиться в сообществе, не подвергаясь риску раствориться в обшей массе, и вместе с тем жить без страха одиночества — потому что у него достаточно внутреннего пространства, чтобы быть способным «оставаться самим собой».

в) Признание собственной ценности закрепляется двояким образом: посредством критической самооценки  и в чувствовании ценности своего персонального бытия.

Суждение о себе и оценка себя самого осуществляются с помощью осознанной рефлексии собственных переживаний и действий. Оценки, которые человек сам себе выносит, позволяют ему занять позицию по отношению к себе перед лицом собственной совести и Супер-эго - хранителя ценностей человеческого общежития. Эта позиция должна сохраняться и по отношению к важному для самого человека, и по отношению к тому, что принадлежит не только ему. Так возникает чувство оправданности перед собой, которое вместе с тем дает человеку основания считать собственное поведение правильным также и перед другими.

В конечном итоге признание собственной ценности основывается на чувстве ценности и тайны собственного персонального бытия — той существующей в нас глубины, которая никогда не может быть исчерпана до конца. Хотя это интуитивное чувство дано нам непосредственно, благодаря всем вышеупомянутым ступеням оно расширяется, усиливается и становится более доступным. Это интуитивное чувствование также наполняет смыслом открытость в отношении себя самого — потому что то, что в самом человеке возникает и растет, понимается им как выражение более глубокой внутренней реальности, безусловно достойной того, чтобы быть воспринятой и удостоенной самого пристального рассмотрения.

Краткий обзор внутреннего процесса формирования структуры Я представлен в схеме 1.

********************************

1. УВАЖИТЕЛЬНОЕ ВНИМАНИЕ ПО ОТНОШЕНИЮ К СЕБЕ:

сделать себя объектом собственного внимания --> для этого требуется САМОДИСТАНЦИРОВАНИЕ (покой, размышления, юмор...). Предпосылка: уважительное внимание со стороны других.

 2. СПРАВЕДЛИВОЕ ОТНОШЕНИЕ К САМОМУ СЕБЕ:

воспринимать себя в своих переживаниях, интуиции, мыслях и повелении и достигать такой степени согласования с собой, чтобы стать адекватным собственным содержаниям и ценностям --> для этого требуется ПРИНИМАТЬ СЕБЯ ВСЕРЬЕЗ, быть открытым по отношению к себе, оставаться в контакте с самим собой. Предпосылка: справедливое отношение со стороны других к твоему Собственному.

 3. ПРИЗНАНИЕ ЦЕННОСТИ САМОГО СЕБЯ:

оценка самого себя и суждение о себе --> для этого требуется:

а) осознанная РЕФЛЕКСИЯ собственных переживаний и действий, согласование с собственной совестью и с ценностями общества, выработка позиции по отношению к самому себе;

б) ЧУВСТВОВАНИЕ глубины и ценности собственного персонального бытия --> ведет к тому, что человек ощущает себя в своих действиях «правильным» и «оправданным» перед самим собой и другими Предпосылка: а) критика со стороны других и б) признание ценности человека со стороны других.

Укрепление Я (развитие самоценности) открывает возможность проживать собственное персональное бытие.

********************************

Схема 1. Структурные функции Я: три центральные способности человека, необходимые для работы с собой, которые «запускаются» извне, но должны быть «присвоены» человеком, чтобы он стал автономным, аутентичным и продуктивным.

 Когда внутренняя духовная работа, посвященная критическому анализу себя, проделана, когда собственная способность быть себе справедливым судьей вызывает

доверие, человек без страха предстает перед оценивающим взором — своим и других людей, потому что может предъявить свои действия как правильные, адекватные и оправданные. Это ведет к «удвоению» Я: у человека как бы появляется прочный тыл перед лицом внешнего мира и его оценок, ведь он сам может вынести себе приговор. Я таким образом, становится сильным. И это сильное Я обеспечивает доступ к Person, когда у меня есть уверенность в том, что сделанное мной является хорошим и правильным, Person как будто начинает что-то излучать, она звучит громче, и я все более становлюсь самим собой. Если живешь таким образом, то за себя не стыдно.

Способность ясно видеть себя в своих устремлениях, оставаться в контакте с собой и, несмотря на все тупики и ошибки, позволить себе быть перед самим собой и другими — рассматривается нами как внутренние структурные элементы формирования Я и обоснования самоценности. Благодаря им у нас появляется возможность обратить взгляд к той глубине, которая редко нами осознается, но, несмотря на это, составляет самую основу формирования Я и самоценности, — персональному бытию (Personsein).

Франкл (1975, S. 214) называл Person «свободным в человеке» и в антропологическом аспекте отводил данному измерению центральное место в бытии человеком. Говоря о бытии самим собой, мы можем привести еще и следующую формулировку: Person — самая глубокая основа Я. С другой стороны, функция Я — создание человеку доступа к персональной глубине.

Если мы теперь перебросим мостик от этой темы к нарциссизму, то увидим, насколько тесно она связана с поисками и страданиями нарциссической личности: нарциссизм связан именно с поиском Я, с вечным поиском того, на чем основано Я в своей ценности. Из-за этого  безрезультатного кружения вокруг тематики Я поведение нарцисса всегда столь эгоистично. Вопросы «Кто я?», «Есть ли во мне хоть что-нибудь, что представляет действительную ценность?» потому превращаются в страдание, что ответа на них не находится. Эта рана, зияющая в одной из фундаментальных экзистенциальных мотиваций, не дает покоя. Без весомого внутреннего обоснования успокоения не происходит — в нарциссизме человек не находит того места, где в нем говорит Я, где Person говорит из него. И поэтому ему приходится напряженно и неустанно продолжать поиски всего того, что может иметь отношение к его Я. Так как внутри ничего не обнаруживается, он может найти себя только в том, что относится к внешней стороне его бытия.

Для того чтобы лучше понять главный болезненный дефицит в нарциссическом страдании, необходимо более внимательно рассмотреть соотношение Я и Person.

Быть Person означает быть способным проживать свое Я из глубины и тем самым быть Я в полном смысле. Несмотря на то что собственное персональное бытие не находится под контролем человека и он не может им распоряжаться, именно Person предоставляет почву для Я. Поэтому можно утверждать, что Person является основой, фундаментом человеческого Я. «Person» — это то, что Я говорит во мне. (Längle, 1993, 136ff).

Мы переживаем соотношение Я и Person так, как будто в середине Я раскрывается некая глубина, из которой что-то начинает «говорить». Создается впечатление что во всем, что я делаю, говорит Я. Однако не только Я, но также и другое говорит из этой непостижимой глубины и поднимается нам навстречу: чувства, интуитивное чутье, образы, слова. Все это говорит во мне и адресовано мне, всплывая из непостижимости, подступающей ко мне словно грунтовые воды — незаметно, но пропитывая все насквозь. Оно говорит мне и во мне — но и сам я также есть оно. Person относится к тому же классу явлений, что и фундаментальная основа бытия, которая сообщает нам чувство, что нас в жизни что-то поддерживает, что и фундаментальная ценность, которая узнаваема и переживается как ценность нашей собственной жизни. Person представляет собой ту праоснову, из которой Я черпает свою духовную силу.

На рисунке 2 схематично представлено соотношение Я и Person.

Если с целью лучшего понимания прибегнуть к метафоре, еще раз уподобив Person грунтовым водам, то Я окажется обрамлением источника[41], из которого вода попадает в «просвет бытия» (Heidegger, 1957). То, что индивидуум способен вобрать из этого источника, содержимое которого абсолютно свободно и непостижимо течет к каждому человеку из его глубины, и составляет истинное в нашем Я. Возможность черпать из этой глубины придает человеку силу и достоинство. Ввиду непостижимости ее природы мы можем лишь преклоняться перед этой глубиной.

Рис.2. Соотношение Я и Person[42]

Нарциссизм — это нарушение, которое на основании приведенного выше описания можно понимать как недостаточное развитие Я. Отсутствуют сформированные функции Я, с помощью которых можно получить доступ к своей внутренней сущности, к собственному бытию Person. Поэтому нарцисс внутренне слаб — у него «нет cебя» и он не знает, кто он есть. Он не знает, что он может в самом себе ценить, потому что не знает своего внутреннего визави. Его Я, пытаясь соотнестись с внутренним, попадает в пустоту. И поэтому, говоря образно оно обеими руками хватается за соотнесение с внешним, — включая и ту руку, которая припасена для соотнесения с внутренним.

Тезис о недостаточном развитии функций Я, который был антропологически обоснован выше, является в экзистенциальном смысле ключом для понимания нарциссизма. От этой недостаточности происходит вся его симптоматика и психопатология. В норме развитая самоценность обеспечивает Я структуру, которая делает возможным доступ к бытию Person. Благодаря этому Person может проявляться в повседневной жизни со всеми своими свойствами — такими, как открытость для себя и для других, эмпатия, нравственность, знание того, чего ты хочешь сам, и т. д. Сила Я состоит в способности использовать функции Я также и в отягощающих жизненных обстоятельствах. Нарцисс же лишь демонстрирует вовне силу Я (в форме высокомерия превосходства, обесценивания других), которой противостоит внутренняя потерянность. Недостаточное развитие функций Я, или потеря Я, приводит следующему:

- потере чувства собственных границ и картины себя, что означает слабость внутренне закрепленной идентичности и автономности;

- потере чувства Собственного, что означает недостаток аутентичности и нравственности[43];

- потере способности занимать позицию по отношению к самому себе, что ведет к отсутствию прочности, устойчивости Я.

Вследствие слабости структуры Я, которое, образно говоря, прокладывает русло для внутреннего источника нарциссическая личность лишь в незначительной степени может участвовать в духовном течении собственного бытия Person. В человеке отсутствует «внутреннее говорение», внутри словно мертво и пусто. Внутренние недра не приносят плодов, изнутри течет лишь скудная духовная жизнь. И поэтому нарцисс не может быть наедине с самим собой — внутреннее соотнесение остается глухим, бесплодным, сухим. «Когда-то я очень хорошо закрылся и с тех пор больше не могу открыть себя», — жалуется пациент с нарциссическими нарушениями по поводу своего страдания.

Нарциссическое страдание — это «пустое одиночество», внутренняя глухота, пугающая потеря себя — потеря своего внутреннего Я. Это страдание представляет собой сильную боль, которая, однако, в течение длительного времени может не ощущаться ввиду включения копинговых реакций. Она проявляется в полной мере, когда к отсутствию внутреннего добавляется утрата   нарциссом возможностей идентифицировать себя с внешними объектами, находя в них свое отражение. В принципе, это состояние невыносимо и невероятно болезненно: быть в такой степени от самого себя отторгнутым, в такой степени себя не знать, быть вынужденным застыть в таком сильном отчуждении от самого ближнего - самого себя. Это ужасно: внутренне оставаться без ответа в отношении всего пережитого, ничего не слыша по этому поводу от своего «внутреннего партнера»; быть настолько одиноким, оставаясь без какого-либо сопровождения, — без того, чтобы кто-то с тобой заговорил, без отклика из своей внутренней глубины.

Как возникают такие нарушения структуры Я? В качестве причин развития нарциссизма могут быть приведены как общие, так и специфические факторы. К общим относятся те, которые обычно ведут к нарушениям личности. Среди них:

- унаследованные предрасположенности;

- научение определенным установкам, подкрепленное жизненным опытом;

- специфические дефициты и травмы.

Специфические дефициты следует разделить на интер- и интраперсональные. Как уже говорилось, для формирования структуры Я человеку требуется уважительное внимание, справедливое отношение со стороны других людей и признание ими его ценности. В этом интерперсональном климате происходит активизация и это развитие функций Я. Противоположный опыт делает это развитие невозможным или существенно его ослабляет.

Кроме того, человеку необходимо в своей интраперсональной среде принять и использовать эти базовые функции Я и по отношению к себе самому. Ввиду действия внутренних защитных механизмов, а также из-за неправильных установок, решений, способов восприятия и т. д. становление этих способностей Я может не произойти или затормозиться.

Сверхстимуляции, дефициты или злоупотребления в специфической сфере формирования структуры Я встречаются прежде всего в семейных отношениях Часто это «особое положение», которое ребенок занимает у одного из родителей или у бабушки с дедушкой (Deneke, 1997), несоразмерные похвалы с их стороны, вытесняющие общение с самим собой и конструктивную критику со стороны других. По нашему мнению, генератором возникновения нарциссизма является совращение, понимаемое в широком смысле как «совращение с пути истинного». При совращении другие люди посредством манипулирования добиваются того, что человек начинает вести себя так, как ему изначально не хотелось бы себя вести, и делать то, чего ему изначально не хотелось бы делать. Это приводит к недостаточному использованию функции Я и, как следствие, к описанной выше потере бытия Person.

Для того чтобы становиться Person, человек должен быть способен также переживать и выдерживать страдания. Переживание страдания делает нас ближе к самим себе, расширяя для нас доступ к нашей внутренней глубине. С другой стороны, страдание приводит к рефлекторному установлению дистанции по отношению к тому, что причиняет боль. Таким образом, переживание падания содержит в себе предпосылки для формирования двух первых из рассмотренных нами функций Я.

Для того чтобы человек мог справиться с подобной утерей внутреннего, вынести эту невыразимую словами боль ненайденной индивидуальности, небытия как Person и постоянного духовного иссыхания; для того чтобы он мог выжить в этом внутреннем одиночестве, включается психодинамика, защищающая нарциссическую личность от возможных глубоких психологических травм. Она приводит к следующим типичным паттернам нарциссического реагирования:

- дистанцированно-отстраненное, формально-холодное поведение, которое делает нарцисса недоступным и высокомерным;

- гиперкомпенсации во внешнем через активизмы;

- завистливость, ревность, соперничество, вызванные чувством нарцисса, что он постоянно чего-то недополучает (что действительно имеет место вследствие отсутствия соотнесения с внутренним);

- агрессия: от капризного упрямства к возмущенному раздражению («Ну почему это должно было случиться именно со мной?») и гневу;

- рефлексы мнимой смерти: прежде всего возникает расщепление когниций и эмоций, а также «перешагивание через себя».

Мы предполагаем, что при нарциссизме (как и при личностных нарушениях вообще) активизмы и рефлексы мнимой смерти оказываются доминирующими (Längle, 2002).

Помимо этих паттернов реагирования и наряду с ними осуществляется попытка духовного преодоления. Эти люди принимают решения относительно определенного стиля жизни. Хотя для людей с нарциссическими нарушениями соотнесение с внутренним закрыто, им остается соотнесение с внешним, и поэтому они намеренно и зачастую с интересом включаются во внешние взаимосвязи.

Все силы и все внимание, которые находятся в распоряжении здорового человека для соотнесения с внутренним, перенаправляются наружу и реализуются в соотнесении с внешним. Благодаря этому в качестве компенсации удается в усиленной форме использовать не затронутые патологией способности Person (способность делать выбор и принимать решения, способность нести ответственность, способность находить смысл и т. д.)[44]. То, что к нарциссу не приходит изнутри, он стремится получить извне: картину себя, собственную ценность, собственную силу. Посредством идентификации с внешними объектами он стремится заменить недостающую Я-структуру, недостающую способность быть самим собой. В этом заключается специфический способ преодоления нарциссизма: «идти вовне», заменять Я идентификациями, то есть объектами, которые служат Я-представителями. Ими нарциссический человек окружен как стеной, которая дает ему снаружи опору для того, чтобы выжить, однако одновременно отодвигает его на недосягаемое расстояние от других.

Нарцисс живет практически только через соотнесение с внешним. Все, что ему принадлежит, все то, с чем он себя идентифицирует — его партнер, его дети, его профессия, его имя, его марка машины (и этот ряд можно произвольно расширять, но, к сожалению, и произвольно заменять), — имеет для него значение выживания, чрезвычайную важность, потому что все это является заменой его отсутствующего Я. Поэтому красивая внешность партнерши или служебный статус — часть его идентификации, поэтому безупречное тело партнера — часть ее идентификации. Нарцисс потому и живет профессиональной деятельностью и полностью уходит в нее. По этой же причине он в такой степени обращает внимание на защиту своей собственности и на признание своих ценностей. Любая критика всего этого смертельна для нарцисса, ведь она стирает его самого. Всякий, кто лучше его, кто больше имеет или более успешен, подвергает опасности его Я. Каждую собственную неудачу он воспринял бы как саморазрушение, и поэтому ее просто не может быть. И потому неудача никогда не происходит по его вине, это вина других, — только в таком свете она может быть для него понятной.

У нарцисса нет доступа к своему внутреннему потоку. У него нет настоящей аутентичности. Он не знает свою внутреннюю ценность, свое Особенное, свое Я и свое бытие Person. В его переживании не возникает Собственное, он не может черпать из своей глубины.  Он может искать все это только во внешнем мире — пытаясь вырвать самоценность у других, заявляя перед другими претензию на особенность и не имея для нее реального внутреннего обоснования. Он даже не предполагает, что ее нужно таким образом обосновывать. Так как Я у нарцисса не питается изнутри, его нужда в подкреплении собственной ценности безгранична, она выходит вовне, приобретая грандиозные размеры.

С точки зрения психопатогенеза внутреннее Я в нарциссизме заменяется внешними идентификациями - отсутствующее соотнесение с внутренним компенсируется чрезмерным, преувеличенным соотнесением с внешним.

Самым трагичным во всем этом является то, что, несмотря на интенсивное погружение во внешнее, не происходит Встреч. Так как у нарцисса отсутствует доступ к себе, он не видит сущность другого. Объекты собираются, коллекционируются, он полностью ими поглощен, однако при этом он всего лишь их использует, — они служат замещением его Я и поэтому отчуждаются от своего собственного внутреннего содержания, овеществляются и подчиняются диктату неутолимого дефицита нарцисса. У него нет себя самого, поэтому он не может вчувствоваться в другого. Он не чувствует своей ценности, поэтому не чувствует и ценности другого, не имеет своего внутреннего, поэтому не способен заметить интимное другого и легко перешагивает через него. Он инструментализирует самость, потому что не может проживать важное и дорогое для себя как персональное, проникнутое его внутренней сущностью. По этой же причине он инструментализирует и отношения с людьми. Так же он поступает и с самой своей жизнью, превращая ее в бесконечную борьбу за глубокую ценность, которая есть у Person, жизнью, наполненной болью Я, которое этой ценности так и не находит.

Он не знает сочувствия и может быть холодным как лед и бессовестным, потому что сам себя не чувствует. Он не считается с другими, но в равной же степени с самим собой, эксплуатируя себя для своих целей. Он любит не себя, он любит свой отблеск в сиянии объектов. То, что он при этом чувствует, — это, конечно, не любовь, а защитное поведение, касающееся только того, что способствует повышению самоценности. И в любви к другому человеку он тоже любит только то, что повышает его самоценность. Это замечательно карикатурно подмечено в одном анекдоте, когда павлин и курица приходят регистрировать брак. Работник ЗАГСа очень удивлен и спрашивает павлина, что побуждает его сочетаться браком с таким не равным ему партнером. Павлин говорит с гордостью: «Моя невеста и я меня несказанно любим».

Так как все направлено на повышение самоценности, похвала, конечно же, вызывает райское наслаждение. При похвале у нарцисса возникает чувство, что он идентичен сам себе. Чувство полноценности и даже исключительности, такое переживание, как будто ты взлетаешь на небеса, по своим характеристикам сходно с зависимостью. И конечно, любой, кто оспаривает его место под солнцем, его преимущества, его «особенное», делает его больным, ревнивым и завистливым, делает из него соперника.

Из-за недостаточности самоценности он постоянно думает о своей выгоде и для ее достижения использует других. До тех пор, пока его выгода сохраняется, с ним хорошо сотрудничать. В противном случае возникают сложности: его воля становится подавляющей, и все должно идти так, как он это себе представляет. Если же он наталкивается на сопротивление, то либо уходит на дистанцию и делает то, что хочет, тайно или исподтишка, либо борется, вступая в соперничество и обесценивая других. Евгений Рот (1982) так сказал об этом: «Это встречается нередко — человек, который сам есть ничто, никому не дает быть чем-то».

Быть Person — это неизмеримая ценность. Однако, оставаясь слепым в отношении этого интимного источника в своем внутреннем мире, нарцисс видит ценность только в зеркале того, что ему принадлежит или появляется благодаря ему. Поэтому нарциссический отец может вполне серьезно сказать своей дочери: «Я так сильно люблю тебя, потому что в тебе я продолжаю жить».

Больше всего нарцисс боится потери тех объектов, которые выполняют роль его Я. Больше всего его радует все то, что, укрепляя его Я, утверждает его собственную ценность, поискам которой он посвящает всего себя.

***

С терапевтической точки зрения основной упор необходимо сделать на развитии процесса самостоятельного оценивания себя. Это возможно лишь в ситуации терапевтической встречи. Нарциссу необходимы аутентичность терапевта, его терпеливость, его объяснения и его сопровождение, для того чтобы трансформировать детские части нарциссической личности во взрослую установку. При этом следует обратить внимание на все специфические элементы, обеспечивающие этот процесс, чтобы не спровоцировать преждевременное прекращение терапии. Так, следует придерживаться обязательного признания ценности клиента, необходима высокая степень уважительного внимания и принятия всерьез. Принимая во внимание собственные способности такого клиента, его нужно привлекать к работе в качестве котерапевта самого себя. Вследствие его сильного чувства стыда следует предоставлять максимальную самостоятельность в работе, исключающую  для него угрозу потерять лицо в присутствии терапевта. В заключение для закрепления результатов терапии требуется глубинная работа и работа с биографией.

Однако это не так легко — прорваться к слабому, маленькому, испытывающему боль, дрожащему, скрываемому, отторгнутому, невидимому, но истинному Я, достичь его основания, дать ему почву и питание, помочь в становлении и развитии, провести через страхи и искушения нарциссизма.

Buber M. (1973): Das dialogische Prinzip. Heidelberg: Schneider.

Deneke F-W. (1997): Narzißmus als gewöhnliches und pathologisches Phänomen. In: Persönlichkeitsstörungen, 2, 63-73, 71.

Eckhardt P. (1992): Selbstwert und Werterleben aus existenzalytischer. Sicht Diplomarbeit.

Frankl V. (1975): Anthropologische Grundlagen der Psychotherapie. Bern: Huber

Heidegger M. (1957): Sein und Zeit. Tübingen: Niemeyer.

Längle A. (1993): Personale Existenzanalyse. In: Längle A. (Hrsg) Wertbegegnung. Phänomene und methodische Zugänge. Wien: CLE-Verlag, 133-160.

Längle A. (1999): Die existentielle Motivation der Person. In: Existenzanalyse, 16, 3, 18-29.

Längle A. (2002): Die Persönlichkeitsstörungen des Selbsts. Eine existenzanaiytische Theorie der Persönlichkeitsstörungen der hysterischen Gruppe. In: Längle A. (Hrsg.) Hysterie. Wien: Facultas, 127-156, 134.

RogersC. (1959/1987): Eine Theorie der Psychotherapy, der Persönlichkeit und der zwischenrrrenschlichen Beziehungen. Köln: CwG.

Roth E. (1982): So ist das Leben. München: dtv, 7°, 35.