Лекция IV

— 1. Личность и неврозы. Классификация Кречмера. Представление Блейлера о шизоидном и синтонном типах. Шизоидныге и синтонныге расыг: индейцыг и негрыг. Шизофрения как патологический процесс. О различии в предпосыглках формирования неврозов и психозов. Роль состояния аффективной сферыг в диагностике. Физиогномические признаки: симптом Чижа.

— 2. Фрейд о структуре психики: эго, ид, суперэго. Врожденная «чистота сознания» по Локку. Два основныхх инстинкта — голод и любовь. Эго в описании Блейлера и Фрейда. Детерминизм и «свобода воли». Эго у животныгх: птиц, тигров и т. д. Суперэго (или сознание). Развитие суперэго и его дефицит у преступников.

— 3. Психический аппарат в норме и патологии. Ид в состоянии напряжения. Анализ остроумия. Взглядыг профессора Тейлора на мастурбацию. «Психопатология обыгденной жизни» по Фрейду.

— 4. Состояние напряжения и закон Фехнера. Сексуальная идиотия.

— 5. Наследственность и судьба. Об унаследовании шизофрении. Истоки формирования суперэго.

До сих пор я пытался показать особенности подхода к пациентам согласно представлениям Блейлера и Фрейда в отличие от методов, используемых их предшественниками. Мы анализируем динамику поведения пациента, специфику приспособления к реальности в состоянии невроза или психоза в основном таким же образом, как это обычно делается применительно к так называемому «нормальному состоянию». По Фрейду, все люди, будь то нормальные или невротики, продукт конституции и судьбы. Мы также рассматривали, почему Блейлер и Фрейд признавали наследственный характер конституции, или индивидуальности.

Психология личности всегда интересовала психиатров, и многие исследователи находили, что люди с самого рождения различаются поведенческими реакциями. Довольно давно Эрнст

Кречмер утверждал существование в норме шизотимических и циклотимических характеров. Он представил эти взгляды в монографии «Строение тела и характер», книге, которую вам всем следует прочесть и хорошо знать. Блейлер незначительно модифицировал взгляды Кречмера, выдвинув тезис, что в психотическом поведении проявляется всего лишь преувеличенная форма изначальных типов личности. Другими словами, люди изначально принадлежат либо к шизоидному, либо к синтонному типу, вопрос только в степени принадлежности. Шизоид— это тот, кто перед принятием решения взвешивает каждую мелочь. Он стремится в любой ситуации установить различные факторы. Шизоид говорит: «Я должен все обдумать и убедиться так ли это». Его можно назвать естественным консерватором. С другой стороны, синтонная личность на уровне чувств мгновенно принимает или отвергает ситуацию. Индивид с синтонным складом скажет: «Это прекрасно!» или: «Это ужасно!» Предполагается немедленное установление отношения. Вскоре мнение может перемениться, но оно всегда точно определено.

Шизоидный тип предрасположен к заболеванию шизофренией, а синтонный тип склонен к заболеванию маниакально-депрессивным психозом. Оба типа личности очевидны в повседневной жизни среди нормальных людей. Синтонный тип полон энтузиазма, легок в общении, его легко представить в роли коммивояжера. Шизоиды серьезны и рефлексивны; они контролируют и аккумулируют эмоции, давая им выход при благоприятных обстоятельствах. Поэтому главным образом шизоиды ответственны за развитие культуры и цивилизации. Синтонный тип, однако, обладает большим запасом энергии для осуществления практических действий. В деловом сотрудничестве благоприятно сочетание обоих типов. Если вы хотите учредить успешное предприятие, в офисе необходим исполнительный шизоид и сотрудник синтонного типа в качестве продавца. Мне так часто приходилось видеть это сочетание, что я говорил себе: «Хороший хозяин должен преднамеренно подбирать двух парней разного склада». С другой стороны, сочетание сотрудников одного типа приводит только к неприятностям. Для оптимального хода любых дел действие должно встречать противодействие.

Во всяком случае, оба типа реакций свойственны в большей или меньшей степени как индивидам, так и расам. Иногда создается впечатление о переходе одного типа реакций в другой. Поведение детей представляется синтонным, но когда они взрослеют, то делаются более предусмотрительными и их действия начинают уподобляться поведению шизоидного типа. Все люди со старением становятся более шизоидными. Все же отличить действительно синтонного ребенка от шизоидного можно в очень раннем возрасте, и это часто приходится делать. Я занимаюсь частной практикой более тридцати шести лет, и многие случаи подтверждают мой ранний диагноз.

Можно говорить не только о шизоидных и синтонных личностях, но также о шизоидных и синтонных расах. Если вы поживете среди американских индейцев или посетите их поселения, то будете поражены стоицизмом, неотзывчивостью и сдержанностью этих людей. Шизоидные черты у них устойчивы, а не просто соответствуют естественной настороженности к незнакомцам. У меня был хороший приятель из народности пуэбло, которого я знал многие годы. Он иногда приходил ко мне, приводил своих друзей и всячески показывал, что считает меня хорошим товарищем. Однако в беседах я говорил около девяноста процентов времени (я не отличаюсь синтонностью по натуре, а представляю, согласно Блейлеру, смешанный тип). Когда я выговаривался, он давал односложный ответ: «Да, это так». Во время последней встречи я направил разговор на тему самоубийства, очень меня интересующую. Я знал, что примитивные люди способны умереть по собственной воле и часто это делают. Во время посещения Новой Мексики я предполагал прекрасную возможность обсудить проблему с моим другом-индейцем. Я начал объяснять ему некоторые наблюдения и рассказал о своем описании случаев среди индейцев. Он слушал очень внимательно и, когда я закончил, ответил: «Да, мы знаем об этом».

С другой стороны, если вы посетите район, подобный Гарлему, где преобладают цветные расы, вас впечатлит, даже «заразит», яркость эмоциональных проявлений. Негры — синтонная раса. Они очень доступны, разговорчивы при малейшем поводе. Вы найдете аналогичные контрасты в других этнических центрах. Конечно, шизоидный и синтонный типы не всегда наблюдаются в чистом виде. В результате перекрестной наследственности они могут смешиваться у индивидов и рас. По этой причине мы обычно используем сходные с майеровскими диагнозы, указывающие на «родственность к деменции прекокс» или «родственность к маниакально-депрессивному психозу». Поэтому Блейлер и ввел термин «шизомания», означающий смешение в психотическом поведении двух нозологий.

Изучение людей в психотических и невротических состояниях служит цели определения реакций нормальной личности на внешние ситуации. Фрейд утверждал, что формирование личности зависит от конституции и судьбы, Блейлер другими словами указывал на то же самое. Короче говоря, если у индивида с шизоидной личностью возникают эмоциональные затруднения, у него развивается психоневроз или шизофренический психоз. Мне представляется, что одна категория заболеваний не переходит в другую, как многие думают. Я не считаю возможным переход истерии или неврастении в шизофрению и не верю в существование таких случаев, хотя в начале моей карьеры придерживался противоположного мнения. В процессе продолжительного наблюдения соответствующих пациентов выяснялось изначальное наличие шизофрении, но задолго до полного развития психоза ошибочно ставился диагноз «психоневроз». В начальной стадии шизофрении часто проявляются неврастенические, истерические и обсессивные тенденции.

Другими словами, больной шизофренией претерпевает изменения. Шизофрения конституционально обусловлена и,

вероятно, во многих случаях прямо наследуется, так как это заболевание или ярко выраженные шизоидные черты часто встречаются у одного или обоих родителей. Отец моей недавней пациентки, страдающей шизофренией, оказался крайне замкнутым человеком. Иногда он неделями не разговаривал, хотя имел стабильный бизнес, был хорошим отцом и мужем. У родственников пациентки со стороны матери также проявлялись странности.

Я только что говорил о различии путей развития психоневрозов и психотических заболеваний. При постановке диагноза всегда требуется осторожность. Однажды ко мне пришел пациент с компульсивным неврозом. Он жаловался на множество обсессий, фобий, ритуалов. Я, однако, заметил, что в отличие от больных с навязчивостями пациент трудно поддается лечению. У него начали развиваться галлюцинации, но я ничего не мог поделать, хотя пациент регулярно приходил четыре-пять раз в неделю. Он начал говорить о необычайной яркости навязчивостей, которые буквально слышал. Постепенно усиливалась недоступность пациента, и наконец проявилась полная картина шизофрении. Меня это очень удивило, потому что прежде я расценивал заболевание как психоневроз. При дальнейшем рассмотрении, однако, обнаружилось, что история заболевания, наследственность и вообще особенности развития отчетливо свидетельствуют в пользу шизофрении.

Прогноз может не быть столь важен при работе в больнице. Но при занятии частной практикой вы должны быть способны сказать родственникам нечто определенное о будущем пациента, от этого зависит ваша карьера. Руководствоваться вам следует главным образом состоянием аффективной сферы больного, иначе вы запутаетесь в разного рода трудностях. Данное положение справедливо не только для психоанализа, но вообще актуально в работе психиатра. Вы всегда окажетесь правы, давая благоприятный прогноз при сохранности аффективной сферы независимо от выраженности галлюцинаторных переживаний.

Поставить диагноз часто помогают незначительные детали. На прошлой лекции я рассказывал о своем опыте по вспоминанию забытой фамилии пациента. Но я не рассказал вам, как пришел к выводу, что больной — эпилептик вопреки мнению наставника, поставившего диагноз «шизофрения». Я поставил правильный диагноз не по догадке и не на основании общепризнанных симптомов (больной был некоммуникабелен). Мне помог совет, вычитанный два года назад в статье русского психиатра Чижа. В публикации, помещенной в журнале «Психиатр и невропатолог», сообщалось об убийце, изрубившем целую семью. Его нашли «храпевшим рядом с месивом искалеченных жертв. Причастность к преступлению он категорически отрицал. Хотя преступник никогда не страдал эпиприпадками. Чиж доставил ему диагноз «эпилепсия». Он основывал диагноз на признаке, который обнаруживал у всех эпилептиков независимо от наличия у них припадков, а именно— на особом блеске глаз. Автор описал признак как «тусклый металлический блеск». Весьма трудно принять решение о наличии блеска, когда вы смотрите кому-нибудь в глаза. Возможно, я оказался способен уловить этот блеск, потому что в тот период находился под сильным влиянием небольшой монографии Фурмана «Диагностика и прогноз при душевных заболеваниях», в которой делается упор на физиогномику. Во время обхода палат я изучал физиогномику на разных пациентах и размышлял об описанном Чижом признаке. Я воображал, что способен видеть блеск глаз у многих эпилептиков. Lapin, по-видимому, находился в состоянии помрачения сознания и у него имелся такой блеск. Последующее обследование показало, что он никогда не страдал большими или малыми эпиприпадками, но у него, несомненно, проявлялись психические эквиваленты приступов.

Я вынужден удерживаться от соблазна вспоминать о своей ранней психиатрической практике, так как лекция посвящена психоанализу. Воспоминания вызваны

желанием показать, что психоаналитически мыслящий психиатр обязан делать большее, чем просто приклеивать ярлыки. С момента знакомства с пациентом он должен уделять существенное внимание каждому его жесту и высказыванию, и, что еще важнее, он обязан научиться переводить символический язык пациента, который можно понять только с помощью метода свободных ассоциаций. Например, у пациента неожиданно развилось затруднение в глотании. Через некоторое время выясняется, что симптом прослеживается к моменту, когда он оказался не в состоянии принять ваше мнение и выразил протест словами: «Я не могу поверить («проглотить») этому». Или пациентке снится, что она пытается убежать от кого-то и не способна двигаться. На следующее утро она просыпается и действительно не может ходить. Астазия-абазия сохраняется долгие годы. Симптом возможно устранить, только проследив его происхождение. Другими словами, при диагностике недостаточно просто отметить, что речь идет о компульсивном невротике или истерике с фобиями. Вам следует понять, что пациент пытается выразить или сделать посредством своих симптомов и как он собирается преодолевать определенные трудности, чтобы преуспеть в жизни. Пациенты используют невротические симптомы для уменьшения напряжения, и вы должны постараться раскрыть сущность и происхождение этого напряжения. Пациент, например, может жаловаться на плохое зрение, хотя никто из окулистов не находит патологии. Его новые очки помогают только один день, а затем начинают причинять беспокойство. Вы спросите себя: «Что не в порядке?» Пациент явно преувеличивает какие-то неприятности. У него имеются определенные страхи, препятствующие нормальному поведению. Беспокойство о зрении просто особая форма символического выражения. Пациент может жаловаться, что страдает от хронических запоров. После непродолжительного наблюдения вам становится известно, что ему необходимы определенные ритуалы перед опорожнением кишечника: он садится и делает непристойный рисунок женщины, затем бросает в картинку нож или другой колющий предмет. Только при прямом попадании в сердце наступает опорожнение кишечника, удар действует как катарсис. (Я описал такой случай.) Психотик может жаловаться на специфические неполадки в работе своего автомобиля. Он считает, что некие люди портят автомобиль или двигатель самопроизвольно действует наподобие дьявола. «Доктор, — скажет пациент в замешательстве, — каким образом это происходит?» Вы сразу поймете, что имеете дело с проекцией, психическим механизмом, сравнимым со способом мышления примитивных людей.

Такие параноидные жалобы и поведение могут показаться абсолютно бессмысленными, но за ними всегда стоит что-то определенное. Психотическое или странное поведение часто наблюдается у детей и примитивных людей. Недавно я читал книгу об Австралии, в которой автор описывает ритуалы захоронения и скорби. Рассказывается, как ведут себя аборигены и какие крики они издают. Способом выражения истинной скорби является опорожнение кишечника. В процессе церемонии постепенно нарастает возбуждение, пока не начинает функционировать кишечник. Тогда вся группа кричит слово «стул». Если вы знаете что-нибудь об анально-садистической стадии детства, которую мы будем обсуждать позднее, такие специфические действия покажутся не просто странными и вызывающими отвращение, но имеющими определенное значение. Маленький ребенок использует опорожнение кишечника, чтобы умиротворить мать. Фекалии — первый подарок, который дети преподносят матери.

Поведение пациента, наносящего удар в символическое сердце, и ритуалы дикарей показывают, что мы продвинулись

не слишком далеко от былых времен. Многие из наших действий остаются бессознательными, а невротические и психотические симптомы представляют их искаженную форму. Не все проблемы разрешены. У вас есть возможность стать знаменитыми. Фрейд и Блейлер умерли, и если вы займетесь решением поставленных ими проблем, то внесете большой вклад в науку.

Я уже говорил об определении неврозов и психозов в понятиях психологии личности, и в этой связи мы должны рассмотреть фрейдовскую схему структуры психики. На прошлой лекции я обсуждал концепцию сознания, предсознательного и бессознательного. Я коротко обрисовал содержание этих уровней психики. В 1923 г., после многих лет наблюдений и исследований, Фрейд дал более схематичное описание психического аппарата. Во-первых, Фрейд утверждает, что ребенок вступает в мир с примитивной, неорганизованной психикой, которую он назвал «ид». Для ид характерна неопределенность, неструктурированность, необузданность. Ид наделено эргами, способствующими самоподдержанию. Мотивирующая сила ид определяется двумя основными инстинктами — голодом и потребностью любви. Ребенок жаждет пищи и комфорта, или любви. Он с момента рождения взывает к матери об удовлетворении этих потребностей. Они выражаются свободно и открыто, поскольку от них зависит самосохранение ребенка. Поэтому устремления ид постоянно направлены на удовлетворение голода и любви. Ид ничего не известно о времени и пространстве, и такая неосведомленность сохраняется всю жизнь.

Поведение младенца контролируется ментальностью ид, и, следовательно, он не может приспособиться к тому, что называют «упорядоченностью». Однако проходит время и ребенок вступает в контакт с внешним миром; ид частично модифицируется. Он обнаруживает недоступность ряда вещей, даже при сильном желании, и посредством органов чувств узнает, что внешний мир

недоброжелателен, а жесток и опасен. Ребенка, например, привлекает красота горящего пламени, но тактильная чувствительность предостерегает его от соприкосновения с огнем. Чувство слуха учит опасаться определенных звуков. Другими словами, часть ид, приходящая в соприкосновение с внешним миром, формирует осознание жестоких сил, угрожающих организму. Модифицированная часть ид получила название «эго». Приобретя опыт, впоследствии это пытается контролировать необузданное ид. Фрейд сравнивает эго с корой дерева, которая в результате внешних воздействий приобретает твердость и упругость. В то же время кора защищает дерево; эго выполняет аналогичную функцию по отношению к ид, играя роль защитного механизма.

Конечно, когда речь идет о психических явлениях, нежелательно, чтобы вы воспринимали их как ощутимые вещи. Однако приведенные понятия отражают реальные силы. Представление о психическом аппарате основано на изучении нормальных и душевнобольных людей, наблюдении детей и исследовании примитивных народностей на манер, описанный Фрейдом в книге «Тотем и табу». Фрейд сравнивал психический аппарат с микроскопом: с его помощью можно увидеть нечто существенное — независимо, сделаны ли вспомогательные части прибора из меди или из стали.

В настоящее время эго описано различными способами многими мыслителями. Согласно концепции Фрейда, как я говорил, эго — модифицированная область изначальной психики, или ид, которая познала жестокие силы внешнего мира и впоследствии ограждает индивида от безрассудного подчинения ид. Блейлер приписывал эго многие другие функции, которые, кстати, противоречат фрейдовской формулировке. Психиатры задолго до Фрейда всегда придерживались мнения, что все в жизни детерминировано. Рядовые психиатры верили в абсолютный детерминизм. Большинство людей, однако, считают свои

поступки совершенно произвольными. Блейлер объяснял это чувство свободы воли, указывая на комплекс психических функций, называемых нами «эго» и имеющих способность к самонаблюдению. В этой сложной организации мозга — в эго — формируется равнодействующая устремлений индивида, т. е. в результате борьбы одно из многих устремлений берет верх. Равнодействующая, сформировавшаяся в эго, воспринимается в качестве нашей воли. Вот почему мы чувствуем, что наши действия происходят по собственной свободной воле. Так, если я голоден и отправляюсь поесть, то думаю, что действую согласно своему желанию. Но биолог скажет, что желание поесть со всеми сопутствующими функциями является результатом унаследования бесчисленного количества эволюционных изменений, начиная с одноклеточных организмов, когда зародилась жизнь. Нам представляется, что мы осуществляем выбор в силу своего понимания, но на самом деле осознается очень незначительный фрагмент поведения, об остальном нам ничего не известно. Короче говоря, все наши действия детерминируются определенными причинами. Но нам известна только ничтожная часть действий, и, поскольку эту фрагментарную перцепцию осуществляет эго, возникает представление о свободе воли.

Давайте теперь вернемся к фрейдовскому пониманию структуры психики. Я говорил, что эго контролирует примитивные тенденции ид и таким образом защищает организм от жестокостей внешнего мира. Если бы не эго организм был бы вскоре уничтожен. У самых маленьких детей эго еще недостаточно развито, и они нуждаются в покровительстве и руководстве взрослый. Умственно отсталые также имеют слабое эго, но причина этого в патологии мозга. Предоставленные самим себе, идиот или имбецил долго не просуществуют. Эго у них слишком слабое, чтобы контролировать тенденции ид. В отсутствии защиты они будут слепо следовать этим тенденциям и погибнут. Однажды я консультировал мальчика, который нуждался в постоянном присмотре, иначе попадал в аварии на улицах Нью-Йорка. В результате у него был перелом ноги и множество других повреждений. Доктор убедил родителей отправить мальчика за город. Но там он тоже попадал в аварии по крайней мере раз в неделю. Когда мальчика привели ко мне, я диагностировал идиотию, поскольку он реагировал только на движения и звуки. В пятнадцатилетнем возрасте у него отсутствовали реакции страха, которые должны проявляться с годовалого возраста. Эго мальчика не достигло необходимого развития, чтобы контролировать побуждения ид.

К обсуждению предмета можно добавить, что неправильно сравнивать умственно отсталых с животными, как это часто делается. У идиотов качественно и количественно нарушены функции мозга и, подобно животному, отсутствует нормальная человеческая способность к формированию ассоциаций. Но мозг животного, хотя и относительно простой механизм, вполне приспособлен к удовлетворению их потребностей. Понаблюдайте, например, за птицами, когда они добывают пищу. Они не проявляют благодушия. На днях я наблюдал за поведением скворцов на лужайке, и на меня произвела впечатление их чуткость к любым возможным враждебным силам. Скворцы опускали клюв в траву в поиске пищи, но каждые несколько секунд поднимали голову, чтобы убедиться в отсутствии опасности. Птица или другие животные в поиске пищи не ограничены в передвижении, но они знают по личному опыту о необходимости избегания опасных маршрутов. Эго контролирует требования ид. Даже большие животные прерий не охотятся в дневное время. Тигр рыскает ночью просто потому, что в дневное время его подстерегает опасность. У всех животных эго хорошо организовано.

Но у человека (имеются в виду все человеческие существа) эго подвергается дальнейшей модификации. Чтобы жить в цивилизованном обществе, необходимо соблюдать золотое

правило морали*, а для этого требуется более высокая степень развития эго, которую называют «суперэго» или «эго-идеал». Эго только предостерегает ид от реализации желаний, обращая внимание на внешние опасности. Супер-эго, которое представляет то, что мы называем «сознание», предотвращает индивида даже от злых намерений. Происходит наложение категорического императива по Канту (он сам был тяжелым компульсивным невротиком) — «Ты не должен!». Суперэго ограждает индивида от ошибочных действий не потому, что они опасны, а просто потому, что их не следует делать. Преступник, имеющий развитое эго, скажет: «Я не могу совершать здесь ограбление днем, так как буду пойман». Но у среднего человека в обычных обстоятельствах даже не возникает мысли об ограблении. Для него существует понятие чести самой по себе, морали самой по себе. С развитием суперэгочеяовек становится цивилизованным. Вином случае он делается преступником или у него возникают другие трудности существования в цивилизованном обществе.

Как-то я обследовал преступника, который в попытке ограбления банка совершил убийство двоих служащих. «Почему вы застрелили их?» — спросил я. «Видите ли, доктор, — ответил он серьезно, — я дал им шанс. Если бы они подняли руки, я бы не стрелял». Подобные люди, конечно, аморальны; у них ослаблено суперэго. Взять хотя бы случай Ференца, изнасиловавшего и задушившего Т. Я спросил его, посещал ли он когда-нибудь проституток, и он ответил, что регулярно общался с ними многие годы. «Зачем вам потребовалось насиловать Т?»— продолжал я. Он сказал, что со времени обручения с хорошей девушкой прекратил общение с проститутками. Его ответы указывали на слабость эго и едва ли на какие-нибудь признаки суперэго. Закон, однако, не лишает государство права казнить таких типов на электрическом стуле. Чтобы считаться нормальным в современном обществе,

* Поступай в отношении других так, как хочешь, чтобы они поступили в отношении тебя. — Прим. перев.

человек должен обладать суперэго, или сознанием. Даже примитивные люди, так называемые «дикари», обладают сознанием. Естественно, их суперэго отличается от нашего, так как основывается на других ценностях, но тоже является сильнымА Наше понимание справедливости иное, чем у пигмеев, живущих в джунглях, но принципиально функционирование сознания осуществляется сходным образом.

На схеме (скопированной у Фрейда) представлены три психические подструктуры: бессознательное, предсознательное и сознание.

Как вы видите, вытесненное и бессознательное расположены в ид ниже уровня эго. Эти силы в норме и патологии постоянно противоборствуют, а эго находится в центре борьбы. Тенденции ид не изменяются в течение жизни: сексуальный и пищевой инстинкты требуют все нового удовлетворения. На самом деле даже беглый взгляд в глубины души среднего гражданина, вероятно, обнаружил бы потрясающие вещи, обыватель был бы шокирован своими бессознательными фантазиями. Это может быть жажда смерти соперников, желание завладеть чужой женой или собственностью, устремления такого типа, которые при осознании представляются ужасающими. Однако нормальный человек с хорошо развитыми эго и суперэго бессознательно справляется с асоциальными влечениями посредством подавления, вытеснения, сублимации. Невротика, чьи эрги распространяются глубже и быстрее, легче охватывает беспокойство, когда нечто неблагоприятное воздействует на основные инстинкты.

Так, однажды я консультировал мужчину, у которого неожиданно возник приступ тревоги. Он опасался сумасшествия, заболевания легких и многих страшных вещей. Через некоторое время после нашей беседы он сказал: «Знаете, доктор сильнейший человек в мире заболел бы, если бы пережил столько, сколько я испытал в прошлом году. Моя жена умерла от рака. Она находилась в безнадежном состоянии, и я должен был проводить с ней все время. Ее мучила постоянная нестерпимая боль, и доктора почти ничего не могли сделать». Конечно, такая история печальна. Мужчина был преданным мужем. Он едва преодолел сорокалетний рубеж, а умершая жена не достигла и этого возраста. Тем не менее у него отсутствовала органическая патология, поэтому следовало искать дополнительную причину для невротических симптомов. Вскоре я узнал, что свояченица из-за болезни сестры стала преданной помощницей в доме. Она заботилась о детях и даже гуляла с моим пациентом, чтобы отвлечь его от тревожных мыслей. Он сознался, что изредка целовал утешительницу, простодушно похвалив ее человеческие качества. Мы, «злонамеренные» психоаналитики, как вам известно, не верим в мужские поцелуи привлекательной женщины вне определенных реакций организма. И действительно, пациент доверительно рассказал мне о мыслях жениться на свояченице, уж коль жене суждено было умереть. С другой стороны, он ужасался возникновению таких мыслей при живой жене и уверял, что после свояченицы никто не вызывал у него желания жениться.

Перед нами мужчина, чья любовь, особенно в биологическом аспекте, неожиданно оборвалась в результате болезни жены. Свояченица, похожая на глубоко любимую жену, несомненно, его возбуждала, но он вытеснял влечение. У людей с невротической предрасположенностью, как вам известно, либидо часто превращается в тревогу. В свете наших знаний о строении психического аппарата можно сказать, что тревога возникла из-за напряжения между эго я суперэго. Зарождающаяся тревога должна к чему-то «привязываться». Если человек пугается, но не знает почему, страх или тревога непереносимы. Наполненность отрицательными эмоциями немедленно вынуждает привязывать их к какой-нибудь причине. Страх легче контролировать, если имеется возможность сказать: «Я боюсь заболевания, змеи или грозы». Итак, мой пациент пытался привязать свою тревогу к некой специфической причине. Сумасшествие или заболевание легких представляются убедительными причинами. Другими словами, тенденции ид активно напоминали преданному мужу, что сексуальная потребность нуждается в удовлетворении. Но на сознательном уровне он испытывал только нервозность. Если бы он не вошел в столь тесные отношения со свояченицей, с которой до болезни жены виделся лишь изредка, приступ тревоги не случился бы. Изучение этого случая позволяет определенно утверждать, что сестра жены явилась провоцирующим фактором невроза. Конечно, боровшиеся в глубине души пациента силы оставались для него совершенно бессознательными.

Мне рассказали историю о мужчине, чья жена умерла, а он на следующий день исчез, как только началась похоронная процессия. Все искали его, и наконец шурин — нашел пропавшего в кухне со служанкой на коленях. «Джек! — воскликнул он. — Что с тобой происходит? В такое время!» — «Пустяки, — ответил Джек. — Разве кто-нибудь знает, что делают в это время?»

Шуточная история принадлежит к типу острот, которые выражают сексуальные чувства, подавляемые современной цивилизацией. Табу преодолевается за счет остроумия, представляющего сексуальную ситуацию в искаженном

виде, и таким образом предоставляется возможность извлечь удовольствие из запретных источников. Только что упомянутая шутка, можно сказать, относится к разряду циничных сексуальных острот — отдушиной такой огромной утраты, как смерть жены, может служить любая женщина. Действительно, история напоминает циничную поговорку: «За внешним покровом все женщины одинаковы». Но комичный эффект история производит своей неожиданностью. Меньше всего в такое время можно ожидать от мужа погружения в любовные утехи, и его оправдание выглядит столь же удивительным. Человек в состоянии острой депрессии способен к решительным действиям, но соответствующим аффекту. Он может громко рыдать, даже попытаться совершить самоубийство, но не вести себя совершенно вопреки ситуации. Такое поведение только показывает, что он никогда не любил жену и не обладает тактом, чтобы скрыть свои чувства по такому скорбному случаю. Не колеблясь, укажем на ослабление у этого субъекта суперэго, или сознания. Но почему люди смеются над шуткой? Просто из-за нашего сопротивления институту брака.

Технически механизм остроумия состоит в смещении акцента от непростительного аморального поведения к чему-то более приемлемому. Мужчину упрекают в грубом попрании морального кодекса супружества в трагический момент похорон жены. Он оправдывается, подразумевая связь нарушения моральных правил с депрессивным состоянием по поводу утраты, но при этом игнорирует факт, что депрессия обычно мотивирует совершенно другое поведение. В повседневной жизни такие ссылки часто делаются при совершении убийства. Присяжные иногда оправдывают преступника, если убийство непреднамеренное и совершено в состоянии острого аффекта — случаи, когда вступает в силу «неписаный закон». Распространенность таких шуток доказывает, что примитивные тенденции ид, остающиеся незамеченными, постоянно ищут выражения. Современный брак подразумевает большее, чем только половую жизнь. Супруги вместе ведут хозяйство, у них общие интересы. Но это не позволяют игнорировать факт, что при угрозе утраты любовного объекта, как в рассмотренном случае, либидо у мужчин активизируется и они сознательно и бессознательно начинают искать новые любовные объекты. Я могу сообщить о многих случаях подобного рода, мне у всех пациентов возникает невроз. На моей памяти два примера, когда верные мужья конфиденциально рассказали мне, что в период болезни жен их замучили эротические фантазии и сновидения. Никто из них не хотел избавиться от жены, хотя у одного изредка случались внебрачные связи. Ид, как представляется, не обладает моралью. Бивер сообщает о туземце из Новой Гвинеи, оставившем на время отсутствия жену на попечение отца. Пока его не было дома, жена умерла. Он горько упрекал отца за пренебрежение к своей собственности. «В гневе, — пишет Бивер, — туземец жестоко изнасиловал первую же встретившуюся в зарослях женщину». Судья Бивер, неспособный Апонять специфическую реакцию туземца на смерть, добавляет, что гнев и печаль не единственные причины, приведшие к преступлению. Мы в свою очередь можем говорить об открытом выражении туземцем тех мотивов, которые у невротика проявляются в форме тревоги или становятся в обиходе поводом для шуток наподобие вышеупомянутой. Конечно, мы достигли прогресса в области морали и духовности, но на бессознательном уровне брак всего лишь цивилизованный способ обуздания сексуальной агрессии. Возвращаясь к нашему тревожному пациенту, хочу добавить, что он искренне рассказал мне о материнских, по сути, поцелуях свояченицы, несмотря на ее двадцатипятилетний возраст. Несомненно, тревога пациента определялась

также страхом утраты матери, которую хорошо заменяла жена.

Интеллигентные и культурные мужчины часто ведут себя в сексуальных делах, как идиоты, что только доказывает высокую степень вытеснения сексуальности у этого типа людей. Такие случаи удивляют даже меня. Много лет назад мне пришлось консультировать священника — назовем его епископом. Его привели ко мне с истерическими фобиями. Возраст пациента превышал шестьдесят лет, и главная жалоба состояла в страхе сойти с ума. Врачи постоянно уверяли епископа в отсутствии признаков помешательства. «Тем не менее, доктор, — пожаловался он мне, — я испытываю звон в ушах, как только услышу об определенных событиях или прочту, что кто-нибудь в результате нервного приступа совершил самоубийство. В такие моменты я почти вне себя».

В то время еще преобладало поверье, что мастурбация приводит к помешательству. Многие были заморочены этим мнением, и шарлатанские клиники эксплуатировали страхи в корыстных целях. Как я помню, каждый нормальный молодой мужчина страдал от «мастурбационного комплекса». Я сам освободился от этих мыслей на выпускном курсе Медицинского колледжа после занятий с профессором Тейлором, нашим наставником по заболеваниям мочеполовых путей. Уверен, что вся группа сочувствовала подавленным пациентам, признавшимся в мастурбации и попавшим на лечение из-за страха сойти с ума. После представления ряда таких случаев профессор Тейлор повернулся к нам и сказал: «Джентльмены, думаю, что расхожее мнение о мастурбации является преувеличением. Я не считаю, что мастурбация приводит к помешательству и вообще причиняет вред». Вся группа спонтанно зааплодировала, настолько сильно оказалось испытанное чувство облегчения. Тейлор был старым, опытным профессором, каких редко встретишь в настоящее время. Он был практиком и знал, что говорит. Помню, когда мы расходились после занятий, один из присутствующих, пожилой врач, подошел к нему и сказал: «Профессор Тейлор, ваше высказывание всех относит к мастурбантам, но я — исключение». — «Что ж, — ответил Тейлор, — вы упустили приятную возможность».

Когда епископ рассказал мне о своих страхах, я немедленно вспомнил о широко распространенном поверье. Епископ более двадцати лет был вдовцом и, как мне казалось, мог испытывать беспокойство по крайней мере из-за ночных поллюций. Я деликатно затронул этот вопрос, но пациент категорически отрицал такие тревоги. Короче говоря, история обернулась следующим образом. Пациент осуществлял опеку над дочерью умершего родственника и фактически воспитал ее вместе с собственными дочерьми. Она уже училась в колледже и посещала его только во время приезда в город. Иногда девушка, как прежде, садилась к нему на колени и он обнимал ее, как любую из собственных дочерей, однако неожиданно начал замечать перемену в своих чувствах. Он больше не оставался индифферентным, целуя девушку, и однажды, приблизительно за год до визита ко мне, почувствовал эрекцию. Это, конечно, произвело на него шок, но вскоре эпизод забылся. Через незначительное время после происшествия появились невротические симптомы.

В данном случае потребность в сексуальном удовлетворении, которая, очевидно, дремала многие годы, неожиданно пробудилась вследствие невинных отношений с девушкой. Эго обычно контролировало сексуальные побуждения, но в процессе невольного соблазна ид вышло из-под контроля. Естественно, что сильное суперэго пациента должно было вмешаться в борьбу, и таким образом возникла тревога. Другими словами, сознание активно отреагировало на примитивные чувства, а напряжение в

свою очередь вызвало потребность в наказании, которое проявилось в страхе сумасшествия и других страхах.

При изучении психической деятельности необходимо постоянно помнить о ее обусловленности двумя системами: интеллектуальной, основанной на опыте, и эмоциональной, основанной на эргах. У нормальных людей ноопсихика и тимопсихика находятся в пропорциональном соотношении; у невротиков и психотиков между двумя системами существует диспропорция. Способ ориентации в этом явном несоответствии я попытался показать на простом примере вспоминания фамилии Lapin. Я хотел продемонстрировать с помощью простого примера того типа, что вы найдете в «Психопатологии обыденной жизни», как трудно порой бывает достичь цели, используя свободные ассоциации и их интерпретацию. Но анализ забываний, описок, оговорок, которые часто проявляются в жизни, доказывает отсутствие пропасти между нормой и патологией. Лучше всего попытаться провести исследование на самих себе. Могу вас заверить, что вы сами не хуже испытуемых, описанных в учебниках. Если вы понаблюдаете за собой и поймете свой способ преодоления трудных ситуаций в повседневной жизни путем «соскальзываний», вы научитесь понимать высказывания и действия пациентов.

Другими словами, различие между невротиками, психотиками и так называемыми «нормальными» совсем не велико. Все они стремятся удерживать эмоции под контролем, все они пытаются уменьшить нарастание внутреннего напряжения. У человеческого организма существует тенденция удерживать напряжение на минимально возможном уровне, потому что нарастание напряжения болезненно, а уменьшение — приятно (принцип Фехнера о стремлении системы к устойчивому состоянию). Так, если вы голодны, то более раздражительны, чем обычно. Каждая женщина расскажет, что ее муж ведет себя подобным образом, когда обед запаздывает.

Нет сомнения в правильности известной пословицы* и в отношении противоположного пола. Поэтому в Нью-Йорке так много ресторанов. Молодой человек, желающий завоевать сердце женщины, должен пригласить ее в ресторан…

Устранение или уменьшение постоянно нарастающего напряжения представляет основную задачу каждого живого организма. Все нормальное поведение и патологические симптомы рассчитаны на обеспечение приспособления с минимально возможным напряжением. Вся культура и все удобства цивилизации основаны на одном этом механизме. Не знаю, осознаете ли вы факт, что собственно шизофренический процесс представляет собой приспособление, которое формируется у пациента, чтобы справиться с нестерпимым напряжением. По этой причине Фрейд первоначально испытывал неприязнь к лечению шизофрении психоанализом.

Когда в рассмотренном нами случае у молодой женщины, стремившейся вытеснить эпизод обольщения, возникли истерические приступы, она просто защищала себя от нарастающего напряжения. Вообразите неприятные переживания, последовавшие за происшествием. С одной стороны, имелось желание сексуального удовлетворения, с другой — этому препятствовал внутренний моральный барьер. После происшествия борьба не затихала, женщина постоянно находилась под гнетом борющихся сил. В результате ее одолели истерические припадки. Они означали устранение первоначальных и более болезненных переживаний от осознания и одновременно представляли замену упущенного удовлетворения. Выберете в вашем отделении любого шизофреника и уделите ему время. Вы обнаружите, что пациент создал маленький собственный мир, поскольку не способен противостоять реальности. Шизофреники порывают с нетерпимым для них внешним миром и удаляются в собственный

*Путь к сердцу мужчины лежит через желудок. — Прим. перев.

мир в целях умиротворения. В мире, построенном пациентом, ему безразлично, кто занимает президентскую должность в США и стремился ли Гитлер к завоеванию континента. Судя по апатичной реакции на окружающее, эти пациенты ничего не воспринимают, но я уже рассказывал, что происходит в действительности. Иногда через многие годы они «пробуждаются» и становятся доступными. Тогда вы можете узнать об их внутреннем мире, и если произведете сопоставление с прежней жизнью пациентов, то будет очевидно простое стремление уменьшить болезненное напряжение посредством иллюзорных переживаний. Таким образом, шизофренический и невротический процессы представляют своеобразное приспособление.

Короче говоря, каждый индивид находится под властью двух основных инстинктов — голода и любви, которые он должен удовлетворить. Что произошло с девушкой, страдающей, на первый взгляд, эпилептиформны-ми припадками? На самом деле моральные стандарты воспрепятствовали удовлетворению сексуальной функции, связанной с природным стремлением к материнству. Легче всего рассматривать тех, кто потерпел крушение на почве сексуальности, как слабовольных людей, дегенератов или первертов. Но если вы изучите их, то без труда обнаружите, что они несчастные существа, по особым, не зависимым от них причинам оказавшиеся ненормальными. Как я уже говорил, конституция и судьба определяют благоприятный или неблагоприятный жизненный путь человека. Анализ противоборствующих мотивов в понятиях структуры психического аппарата позволяет разобраться не только в отдельных поступках, но и в целостном поведении индивида. Здесь хотелось бы также упомянуть блейлеровскую теорию тождественности, в которой утверждается, что психика всего лишь функция мозга. Если вы поймете принцип функционирования психики, то у вас не возникнет затруднений в осмысленной диагностике и лечении больных.

Перед завершением лекции мне хотелось бы сделать несколько замечаний о категории пациентов, которые осознанно страдают от сексуального напряжения и приходят за советом. Лучшую иллюстрацию представляет следующий случай. Недавно меня посетила молодая вдова, одна из просвещенных, артистичных натур, кто чувствует себя особенно сведущей в вопросах сексуальности, но не может справиться с собственными проблемами. Она уделила некоторое время оплакиванию своей доли, но затем воскликнула: «Я считаю себя чертовски глупой!» Мне пришлось ее уверять, что с психиатрической точки зрения она нормальна. Однако пациентка настаивала на противоположном, расписывая нелепость своего поведения. Высокие моральные стандарты заставляли ее отвергать сексуальные предложения многих мужчин, из-за чего она потом страдала. Теперь эта женщина обратилась ко мне ввиду неудовлетворительных отношений с молодым человеком. Он был приятным парнем, с которым они много путешествовали, но предложений не делал. Пациентка искала помощи, потому что не знала, как избавиться от невыносимого напряжения, переполнявшего ее. и Когда вы видите таких пациентов, возникает вопрос: чем можно им помочь? У них не проявляются симптомы, «которые можно классифицировать как невротические или психотические. Нельзя им также приклеить ярлык «психопата» или «конституционально неполноценного» из-за отсутствия соответствующих характеристик. Эти пациенты постоянно озабочены сексуальными проблемами, с которыми нередко сталкивается и нормальный человек, но они слишком сенситивны или невротичны (только так могу их назвать), чтобы справиться с затруднениями. Тем или иным путем наконец находится решение или развивается невроз. Зная, что в настоящее время принято свободно говорить о сексе, они приходят за консультацией. Неизменно задается вопрос: «Следует или не следует?» — и ожидается напутствие к действию. Вы

можете дать пациенту единственный совет — поступать согласно его собственному моральному кодексу.

Обратившаяся женщина страдала неврозом, она была сенситивным человеком, неспособным сразу забыть о совершенном поступке. Если бы я сказал: «Почему вы не переспите с этим парнем?», то сомневаюсь, что она последовала бы моему совету. В силу воспитания пациентка не знала, как вести себя в сложившейся ситуации. Молодому человеку она, очевидно, нравилась как сестра, но не привлекала в качестве сексуального объекта. Возможно, он был не вполне здоров, может быть, имел гомосексуальные наклонности. Я не знаю. Но если бы я посоветовал действовать и вступить с ним в сексуальные отношения, что обычно рекомендуют психиатры и врачи общего профиля, то молодой человек скорее всего отверг бы ее, а чувство неполноценности у пациентки усилилось бы. Если бы она вступила в сексуальную связь с мужчиной, в котором сомневается, наверняка возникли бы новые трудности. Вы всегда будете ошибаться, давая советы относительно направленности сексуального поведения. Помочь можно только просвещением и разъяснением проблемы. Например, пациенту, считающему мастурбацию или другие необычные сексуальные действия причиной размягчения мозга, следует объяснить абсурдность подобных мыслей.

Почему не следует давать любых советов относительно сексуальной жизни? Секс — это инстинкт, управляющий человеком в определенный период его жизни. Нормальный человек, несмотря на современное подавление и контроль сексуальности, как-то обустраивается в этой сфере. В настоящее время существуют очень хорошие научные работы по сексуальной проблематике; обыватель имеет возможность прочитать их и извлечь полезное для себя. Если этого не происходит, то, должно быть, с человеком что-то неладное. Нельзя сказать ему: пойди и познакомься с девушкой. Я встречал людей, следовавших подобным советам и возвращавшихся с отвращением. Некоторые из них заражались венерическими заболеваниями, хотя те, кто давал советы, предупреждали и инструктировали своих подопечных. Такой человек болен, и надо не просто советовать, а лечить его. Следовательно, никогда не давайте советов относительно сексуального поведения! Нормальный человек в них не нуждается, а слабоумный все равно поведет себя неправильно. Если пациент психически нормален, его следует просвещать.

Мои утверждения относятся к сексуальной проблематике в целом, но отнюдь не означают запрета на обсуждение этой темы. Вам будут задавать разного рода вопросы о сексе как психиатрам, тем более психоаналитикам. Недавно со мной консультировался врач, приблизительно сорокалетнего возраста. Когда я спросил, в чем состоит его проблема, он ответил, что хотел бы жениться. «Хорошо, — сказал я, — но вы выбрали забавное место. Ведь здесь не загс». Тогда он объяснил, что в действительности не хочет жениться. У него, по- видимому, вообще отсутствовали сексуальные побуждения, его просто никогда не влекло к противоположному полу. Пациент принадлежал к той категории людей, кого я называю «сексуальными идиотами». Они полностью лишены сексуальных переживаний. Этот доктор убедил меня, что никогда не испытывал чувств, связанных с полом. Его родители, однако, не понимали, почему он одинок, и постоянно настаивали на браке. Я встречал ряд таких сексуальных дегенератов. Они подобны дальтоникам. Чтобы разобраться в соответствующей проблематике, вам необходимо углубиться в сексопатологию. Этот мужчина не страдал неврозом, его дефект носил, по-видимому, конституциональный характер. Он был весьма удовлетворен, когда я после нескольких часов обследования высказал свое мнение.

В случаях неврозов после устранения факторов, тормозящих сексуальные проявления, пациенты ничем не отличаются от нас. Они без врачебной помощи находят путь к

удовлетворению сексуальных влечений в браке и вне брака. Упомянутая молодая вдова страдала неврозом в мягкой форме, и я направил ее на психоанализ. С выздоровлением к ней вернется свойственное нормальным людям самообладание. Тогда она, подобно любой средней женщине, очень быстро почувствует, нормален или ненормален мужчина, с которым состоялось знакомство. Ведь только невротики путаются и нуждаются в помощи. Короче говоря— не советуйте! Объясняйте!

Вопросы и ответы:

Вы говорили о конституции и судьбе. Можете ли вы дать определение судьбы?

Судьба — это любое воздействие окружения. Другими словами, случайные факторы. Например, вы можете заразиться, если контактируете с больным корью. С другой стороны, у вас может иметься наследственная предрасположенность к диатезу. Это будет конституциональный фактор.

На прошлой лекции кто-то спрашивал вас о травматических неврозах. Меня интересует, относится ли сказанное вами к неврозам военного времени?

Я посетил Блейлера вскоре после Первой мировой войны и обсуждал с ним проблему неврозов военного времени. Я был также связан с госпиталем «Ветеранов войны», первоначально специализированным на психоневрологии. Блейлер говорил, что так называемые «неврозы военного времени» не имеют никакого отношения к войне. Я спросил: «Может ли война явиться провоцирующим фактором?» — «Считайте так, если вам хочется, — ответил он. — Все так называемые «неврозы военного времени» не представляют ничего нового в сравнении с известными нам заболеваниями — шизофренией, маниакально-депрессивным психозом, травматическим неврозом. Война не увеличила количества этих заболеваний, несмотря на огромные бедствия миллионов людей в течение четырех лет».

Ни один из случаев, предварительно расцениваемых мною как травматический невроз, таковым не оказался. Некоторые люди совершают бегство в болезнь, но у них к этому уже имеется предрасположенность, и любой инцидент может спровоцировать приступ. Не так давно я стал свидетелем происшествия в Нью-Джерси. Несколько молодых мужчин и женщин направлялись на вечеринку и попали в автомобильную катастрофу. Одна. из женщин сильно ушиблась, и я настаивал, чтобы она отправилась в ближайшую больницу на обследование. «О, нет! — воскликнула она. — Мы должны ехать на встречу». Если бы она вернулась домой, мог бы развиться тяжелый невроз и болезнь была бы приписана катастрофе. Но у женщины не нашлось времени на травматический невроз.

Вы рассказывали о молодой женщине, которая на попытку обольщения прореагировала неврозом. Как ей следовало себя вести в ответ на домогательство мужчины, чтобы не впасть в невроз?

Она могла, например, сказать: «Мой дорогой! Ты безумец, если думаешь взять меня силой. Для этого существуют лучшие способы!» Нормальная женщина действовала бы именно так, и ничего бы не случилось. Она, подобно многим невротикам, оказалась наивна в сексуальном отношении. Вот почему в последние пятьдесят лет отстаивается необходимость сексуального просвещения. По моему мнению, однако, положение существенно не изменилось, как многие думают. Невротики сохраняют неосведомленность в сексуальных вопросах, несмотря на полную доступность знания и информации.

С 1908 г. я сам усердно занимаюсь просвещением и чувствую большую пользу от своей деятельности, особенно при занятиях с сенситивными людьми. Если родители поймут значение секса и с раннего возраста ребенка уделят сексуальному воспитанию должное внимание, то в последующем будут избавлены от многих неприятностей. Однако просвещение по сексуальным вопросам в течение последних пятидесяти лет не уменьшило количества невротиков и психотиков. Недавно на вечерней лекции меня спросили о том, что случится, если заболевания психозами будут увеличиваться с теперешней быстротой. Задавший вопрос привел очень высокие цифры. «Не беспокойтесь, — ответил я, — когда большинство впадет в безумие, психотики будут заботиться о нас, как мы теперь заботимся о них. Это не так уж плохо».

Вы упоминали об унаследовании шизоидной структуры личности. Вчера вечером я присутствовал на собрании школьных

учителей и врачей общего профиля. Они не могли разобраться в вопросе унаследования шизоидности в строгом смысле понятия. Один из присутствующих рассказал о своем шурине, квалифицированном служащем, чью семью он знал многие годы. В семье не наблюдалось психических заболеваний, все родственники были высокообразованными людьми. Однако казавшееся благоприятным окружение не уберегло его от заболевания, и члены семьи этого не понимали.

Вам, доктор, самому следовало бы ответить на заданный вопрос. Шизофрения не имеет никакого отношения к образованию. Мне жаль людей, столь мало знающих проблему. Я могу простить невежество учителям, но не врачам. Как психиатр, вы, должно быть, часто слышите от клиентов приблизительно следующее: «У моего брата (или сына) не наблюдалось даже малейших признаков шизофрении, пока заболевание неожиданно не проявилось». Вы, несомненно, знаете, что каждая мать ребенка с идиотией определенным образом представляет причину дефекта: «Он упал и ударил головку, когда был совсем маленьким». На вашем месте я бы сказал на том собрании: «Джентльмены, вы ничего не знаете о шизофрении!»

Сводятся ли все поведенческие проявления к двум инстинктам — голоду и любви?

Да, к голоду, любви и их дериватам. Некоторые исследователи рассматривают эти инстинкты в качестве частных влечений, а все поведение сводят к самосохранению и произведению потомства. Фрейд, что я покажу позднее, модифицировал первоначальную концепцию, но не изменил представления об основах поведения.

Существуют ли формы человеческой активности, не сводимые к двум инстинктам? Конечно, некоторые виды деятельности настолько отклоняются от главных инстинктов, что обыватель затруднится их классифицировать. Один мой пациент, например, интересовался только камнями. Он называл себя петрологом (не геологом). Научный интерес к камням у него отсутствовал, но он любил собирать камни во время путешествий. Так, он хранил камни из Рима, осколок египетской пирамиды и т. д. Способны ли вы вообразить себе более скучный вид коллекционирования? Картина для вас прояснится, если я скажу, что пациент был холостяком с заметным анально-эротическим компонентом. Его отличала опрятность, педантичность, систематичность. Он редко надевал новый костюм и однажды хвастливо показал мне пальто, которое носил более девятнадцати лет, сдавая каждую весну в штопку и чистку. Пациент никем не интересовался. Он преподавал математику, жил на маленький доход и просто коллекционировал камни. Связь станет очевиднее, если я скажу о его мучениях от хронических запоров.

Едва ли, конечно, необходимо добавлять, что по мере перемещения либидо от первоначального источника его распознавание становится все труднее. — Откуда возникает суперэго?

Суперэго исходит от родителей, школы, полиции, окружения. Самыми первыми источниками, однако, являются отец и мать. Отец — большой авторитет в доме, вызывающий страх. Поэтому первый детский страх порождается отцом. Мать также играет существенную роль в развитии суперэго. Мать представляет для ребенка значительную агрессивную силу: она осуществляет над ним контроль, моет его и делает многие вещи, вызывающие у ребенка негодование. Суперэго, как вы увидите, претерпевает сложное развитие, но основу закладывают родители.

Дефицит суперэго заметен в случаях психозов, и особенно у людей, совершающих преступления. Как я говорил, суперэго нормального человека предотвращает от совершения преступлений. Конечно, я не имею в виду маленькие обманы при уплате налогов или превышение установленной скорости при вождении автомобиля. Такие проступки обозначаются как запрещаемые действия в противоположность собственно преступлениям, таким, как убийство или ограбление. Нормальный человек воздерживается от преступлений не потому, что они наказываются по закону, а в силу препятствий со стороны наблюдающего суперэго.