В самом деле: может, я там играл бессмертную драму "Отелло, мавр венецианск...

В самом деле: может, я там играл бессмертную драму "Отелло, мавр венецианский"? Играл в одиночку и сразу во всех ролях? Я, например, изменил себе, своим убеждениям: вернее, я стал подозревать себя в измене самому себе и своим убеждениям; я себе нашептал про себя – о, такое нашептал! – и вот я, возлюбивший себя за муки, как самого себя, – я принялся себя душить. Схватил себя за горло и душу. Да мало ли что я там делал?..

Это не было представление ради «улицы», скорее случайное смешение жанров. «Улица» пересыщена паранойей (один из ее символических образов – колдун, забирающий у прохожих энергию), и если ты выходишь на улицу без защитного покрова (прежде всего, «городского» состояния сознания), то ты рискуешь получить по голове в разных смыслах.

Впрочем, когда вправду выходишь, большая часть угроз всей этой паранойи, конечно, оказывается фикцией. Милиция занимается теми делами, где ей могут достаться деньги; из Центрального Комитета тебя маленького не видать. Даже черные колдуны обычно оказываются милыми ребятами.

Тогда ты успокаиваешься и начинаешь свое маленькое представление.

Что? Да что угодно. Если твоя цель – повысить уровень энергии (или уровень добра, или уровень свободы) людей этой самой улицы, то что можно сделать? Можно петь или плясать, можно ходить босиком по битым стеклам, можно крепко взмедитировать в необычной позе, можно хохотать или дудеть в дудку. Как и в динамической медитации, само действие здесь является не главным. Действие скорее служит заставкой, видимой приманкой, а для тебя самого – поглотителем сознательного внимания. И критерием «правильности» твоего собственного состояния, конечно.

И если ты все-таки начинаешь свое представление, не испугавшись паранойи, то улица почти наверняка устроит тебе следующее испытание – безразличием. Равнодушно она будет обтекать тебя, как будто тебя вовсе не существует в природе, а все твои действия – невидимые мыльные пузыри. О, улица долго тренировалась на каждом из своих членов, и теперь они будут транслировать то же самое тебе по законам, подобным армейской дедовщине.

Здесь велико сопротивление среды, и поэтому весело тем, кем движет порыв героический или избыток энергии. Впрочем, здесь как в работе с чакрами и в сексуальной стеснительности – там, где велико сопротивление, там и скрываются сладкие и прекрасные плоды. Другими словами, если уж ты преодолеваешь равнодушие улицы и «включаешь» ее, то энергетика и ее и твоя многократно усиливается. Улица – сплошной громкоговоритель. Люди любят ласку и расторможенность, и многие отвечают тем же. Им приходится помогать как малым детям (в самом деле, теми же методами), но и благодарны они бывают как малые дети.