20.09.2007 : Кризис метода

Введение

Это первый доклад после долгого перерыва. Я не могу, делая такой доклад, совсем игнорировать приоритеты политологического сообщества. И я понимаю, что отставка Фрадкова и назначение Зубкова – это высший приоритет. Я принимаю вызов, который содержится в этой высшей приоритетности. И сделаю доклад по возможности сухой и как бы полностью заданный подобной приоритетностью. Но именно "как бы". Потому что если я подчинюсь подобной приоритетности или проигнорирую ее, я одинаково перестану себя уважать. Я должен сделать что-то третье. На каждом очередном витке протекающего процесса я понимаю, что надо делать нечто третье и, одновременно, что сделать это третье все труднее. Но я все-таки буду пытаться это делать.

Итак, главная (но вовсе не единственная) тема данного доклада – назначение нового премьер-министра.

Жанр – максимально приближен к прикладной политологии.

Цель – такая же, как всегда. Всмотреться в содержание происходящего и в себя самих. Помните, у Маркса: "Человек смотрится в другого, как в зеркало"? Так вот, я предлагаю всмотреться в содержание, как в зеркало. Именно как в зеркало! А не только в то, что обладает собственной ценностью.

Это не значит, что я отрицаю ценность содержания как такового. Но чем дальше – тем в большей степени это содержание не только повествует, но и вопрошает. Не только раскрывает, но и упрекает. И ничего я тут не могу поделать. Это наша реальность. Это наша бытийственность. Это наш странный императив. Бежать от него можно лишь в башню из слоновой кости. Но и там услышишь что-то наподобие пресловутого анекдота: "Ну, гады, что со слонами сделали!"

То есть, по сути бежать просто некуда. Да и зачем бежать-то? Ведь сказано было: "Камо грядеши?" Так что надо не бежать, а принимать вызов. Ну, так я и его и приму.

Часть 1. Ситуация с Зубковым – как зеркало

Улетая из Москвы на контртеррористический форум, проводимый в Израиле каждый год в связи с 11 сентября 2001 года (так называемым nine eleven), я сдуру сделал прогноз. И случайно попал в десятку. Сделал же я этот прогноз потому, что меня "достали". Вместе со мной летели израильтяне, которых я перед этим принимал в Москве. И мои гости начали перевозбужденный разговор о том, что на днях Фрадков должен прилететь в Тель-Авив, и в связи с эти должно произойти то-то и то-то.

Меня эти разговоры о бессмысленных официальных визитах, таких визитах, которые заведомо ничего не могут поменять (сколько уже назначенных на заклание отправлялось в Тель-Авив с официальными визитами!), всегда безумно раздражали. Раздражала возбужденность, придыхание при произнесении высоких имен, картежная бессмысленность (мол, приедет, а дальше – как карта ляжет), конъюнктурность. А тут еще – утомление от очень непростой конференции в Москве. Короче, я, чтобы сменить тему, сказал: "Это он еще должен остаться премьером! Его сейчас менять будут!"

Гости остолбенели. А когда Фрадкова сняли, начались звонки, напоминающие грузинский анекдот: "Догадайся, Гиви, сколько будет дважды два? – Наверно, чэтыре! – Ти знал, Гиви, ти знал!"

Мне стали говорить, что я знал, что Фрадкова снимут. А раз знал, то, наверное, сам снимал.

Я никого не снимал. Я ничего не знал. Я ткнул наугад. И мне совершенно непонятно, почему после этого от меня что-то должно убыть или прибыть.

Я политолог – а не "серый кардинал" или придворный нюхач, разнюхивающий, откуда дует ветер. Моя профессия – это процессы. Когда я предугадал развал СССР и структуру постсоветских системных трансформаций, когда я предупредил о ряде порождаемых развалом СССР процессов и сделал это раньше других – мне есть чем горько гордиться. Но если бы я должен был твердо знать, что гордиться мне надлежит лишь тем, имею ли я инсайдерскую информацию о назначениях и снятиях, то я бы поменял профессию.

Отставка Фрадкова и назначение Зубкова породили пока один отвратительный, но требующий осмысления феномен. Я называю его – политболтовня.

Речь идет о бесконечных ахах и охах по поводу того, кто угадал Зубкова, а кто не угадал и назвал других.

Эти ахи и охи, во-первых, низводят профессию политолога к профессии нюхача. И делают предметом этой профессии не процессы и проблемы, а назначения. Ничего более унизительного, глупого, чем подобная редукция, быть не может. Но ведь, вдумаемся, эта редукция носит абсолютный характер. Она является аксиомой, нормой вкуса, системообразующим принципом. Так что же с нами происходит?

Задав этот вопрос, я должен отвечать. И я отвечу, что происходит. Редукция, вот что. Это если говорить наукообразно и мягко. (рис. 1)

Те, кого интересует моя позиция, должны знать, что мне до отвращения стыдно. Мне стыдно за то, что эта редукция происходит. И еще мне стыдно за то, что я не до конца понимаю, почему она происходит в таких масштабах. То есть я понимаю и даже что-то предсказал. Мол, деградация, регресс, вторичное упрощение… Но ведь не настолько же! Не до такой же степени!

Но и это еще не все. Предположим, что политология – это авгурство. Умение уловить дворцовые хитросплетения и их конечный продукт – отставки и назначения. Я только что категорически заявил, что это не так. Что я ничего общего ни с чем подобным не хочу иметь. Но в порядке осмысления масштабов происходящего я готов принять гипотезу, согласно которой это так.

Зачем я рассматриваю эту гипотезу? Для того, чтобы можно было осмыслить масштаб редукции. Или – если позволить себе чуть больше патетики – деградации, падения, дегенератизма, своеобразного сумасшествия, наконец.

Итак, предположим, что политология – это наука о снятиях и назначениях, осуществляемых в нынешнем Кремле, а вовсе не о процессах, конфликтах, тенденциях, интересах.

Такое предположение сразу же должно добавить к слову "политология" какие-то прилагательные. Например, дворцовая политология, суперприкладная политология… В этом смысле редукция первого рода заключается в том, чтобы свести всю политологию к такой политологии. Но далее я собираюсь доказать, что это еще не вся редукция (рис. 2).

Итак, я хочу доказать, что редукционизм, с которым мы сейчас имеем дело, и который столь ярко проявился в случае с ахами и охами ("не угадали Зубкова!") – это просто клиника. Это не прагматизм, не утилитаризм, не низведение всего и вся до дворцовых перипетий. Это клиника, дурдом, бред прогрессивно шизеющей – и почти уже смердящей – тусовки.

Я не ругаюсь и не мечу громы и молнии. Я делаю утверждение и берусь его доказать.

Предположим, что предмет некоей науки, почему-то называемой "Политология", – это назначения и снятия. Но если это наука, и у нее есть предмет, то она должна что-то конкретизировать. Речь идет о назначениях и снятиях, которые (а) осуществляются определенным субъектом, (б) обладают процессуальностью, вытекающей из свойств субъекта, и (в) погружены в контекст, состоящий из условий и обстоятельств (рис. 3).

Кому-то кажется, что я развожу наукообразие на пустом месте. Но мне-то кажется, что другие просто "совсем того"… И потому я вынужден говорить, что "Волга впадает в Каспийское море", а субъектом, осуществляющим назначения и снятия, является президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин.

Данный субъект обладает определенными свойствами. По отношению к нашей теме – Владимир Владимирович Путин обладает настойчивым желанием делать неожиданные назначения. Он считает это правильным. И ему это нравится. О том, что это так, все знают.

Из этих свойств субъекта вытекает процессуальность. Кадровые назначения и снятия обсуждаются в обстановке абсолютной секретности. Участники обсуждений не имеют права ни передавать инсайдерскую информацию, ни выступать в виде ньюсмейкеров. Ньюсмейкером должен выступить сам президент. И, к чести президента, надо сказать, что он сумел добиться от своей команды отсутствия утечек за пределы очень узкого круга. А от узкого круга – твердого понимания того, что поперек батьки в пекло лезть нельзя. А если полезешь, то за это можно сильно схлопотать. Как минимум, потерять место в узком круге. А как максимум – нарваться и на более серьезные неприятности.

Я кому-нибудь открываю глаза на что-то необычное? Я, как мне кажется, наоборот, ломлюсь в открытую дверь! И я не стал бы это все обсуждать вообще, если бы не дурдом, он же шабаш, который сейчас устроили.

Кстати, Ельцин тоже многого сумел добиться по части отсутствия утечек. Но кое-кто забавлялся, выдавая инсайдерскую информацию в эфир. Особо это любил делать Березовский, который получал информацию из узкого круга. А потом предъявлял ее – как сейчас помню – сидя в черном костюме и имея позади кроваво-красный бархатный занавес. Чем это кончилось? Тем, что он потерял место в узком круге. А потом и возможность быть сенсационным ньюсмейкером. А потом и нечто большее.

Вторым таким любителем был Гусинский. Он, правда, передоверял подобное нюхачество Евгению Киселеву. Почему-то это называлось политологией. И считалось, что Киселев – это политолог номер один, потому что он первый знает от Гусинского об отставках и назначениях.

Сегодня нет ни "Итогов" с Киселевым, ни Гусинского с НТВ. А есть – абсолютно обратный стиль. При котором тот, кто знает, – молчит в тряпочку. И правильно делает. Если хотите знать, мне этот стиль намного более симпатичен.

Но главное – все понимают, что стиль именно таков. И что этот стиль – он же процессуальность – задает субъект (он же – Путин).

Однако, кроме процессуальности и субъекта, есть еще и контекст. Контекст (в нашем случае слагаемый условиями и обстоятельствами) состоит в том, что кадровые назначения и снятия являются продуктом борьбы неких, крайне близких к президенту Путину, групп. Кто-то называет их кланами, а кто-то "кремлевскими башнями". Не я эту борьбу выдумал! Она вопиет! О ней говорят все!

Кто-то ее мистифицирует, называя борьбой чекистов и либералов. Это полная и вопиющая чушь. На нынешнем этапе в бой идут одни силовики. Они разделены на пять или шесть враждующих групп. Накал конфликта резко выше, чем в эпоху Ельцина. Никто при этом не борется против Путина, борются только за него. Точнее, борются, проявляя максимум лояльности. И одновременно встраивая в эту лояльность много чего. Настолько много, что иногда становится не по себе.

Борьба этого рода шла в течение всего путинского семилетия. В последний год она обострилась до крайности как в связи с возможным уходом Владимира Владимировича, так и по другим причинам.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, что эта борьба идет. Что если сначала все говорили (ведь не я, а все!), что концерн "Нанотехнологии" возглавит Михаил Ковальчук, и что это индекс влиятельности одной из групп, а потом этот концерн возглавил Леонид Меламед, – то это борьба групп, в которой одна группа проиграла, а другая выиграла.

Что отставка Вайнштока – это тоже борьба групп. И что новое назначение Вайнштока – это тоже борьба групп. Что если бы группа, борющаяся против Вайнштока, выиграла до конца, то Вайншток в лучшем случае был бы уже в Лондоне, а не во главе престижного начинания, в которое вмонтированы гигантские деньги и огромные политические интересы. Но если бы полностью выиграла группа, борющаяся за Вайнштока, то он остался бы руководителем "Транснефти".

Знать это должны все прикладные политологи. И особенно специалисты по дворцовой политологии, коль скоро это наука или хотя бы просто сфера экспертной деятельности.

Количество конфликтов – намного больше. Их острота растет и уже является запредельной. А значит, назначение Виктора Зубкова, как и неназначение Сергея Иванова – это результат борьбы групп. И мы находимся не просто в ситуации "закрытости как эпоса". Мы находимся в ситуации "закрытости как драмы". Что фактически делает публичный прогноз на тему о новом премьере абсолютно невозможным. Этого никто не будет делать, потому что это нарушает правила игры. Этого никто не будет делать, потому что это деструктивно взрывает игру (назвать потенциального назначенца – значит убить назначение). И этого никто не будет делать, потому что все в игре. А игра – это борьба. Причем жестокая.

Предугадать борьбу невозможно. Комментировать закрытую борьбу открыто – это значит провоцировать. Провоцировать, находясь вовне, невозможно. А провоцировать, находясь внутри, это значит оказаться вовне. А будучи внутри, потом оказаться вовне, не просто обидно и глупо, а крайне опасно, глупо и постыдно одновременно.

Какой из этого практический и очевидный вывод? Причем вывод в рамках дворцовой политологии!

Вывод этот в том, что все, кто знали, что будет Зубков (точнее – боролись за то, чтобы он был), – молчали в тряпочку. И лезть с высказываниями по этому поводу не хотели, не имели права. Да и просто помыслить об этом не могли.

Соответственно, пространство высказываний было поделено не между теми, кто правильно назвал премьера и теми, кто его неправильно назвал. А между теми, кто молчал, и теми, кто говорил. Большинство молчало. Часть этого большинства молчала потому, что не знала. А часть молчала потому, что знала. А знала потому, что умела соблюдать правила. А правила состояли в том, чтобы молчать.

Я никогда не относил себя к дворцовой политологии. Мне не нужны лавры на этом поле. И они мне, честно говоря, просто претят. Но есть же какие-то пределы дури, пределы безумства, которые надо оговаривать. Нельзя же так! То есть, как мы видим, можно, но слишком унизительно оставлять это без реакции. И потому я реагирую. А реагируя, я все-таки должен – и просто профессионально обязан – дать мониторинг высказываний на тему о назначениях.

Мониторинг этот, кстати, небезынтересен.

Часть 2. Мониторинг

6 сентября 2007 года на сайте газеты "Московский комсомолец" (но не в бумажной, а только в электронной версии газеты, что крайне существенно!) появился материал "Иванов поможет Иванову". В заметке сообщалось, что по данным "источника, близкого к Управлению по внутренней политике АП РФ", в ближайшее время политолог Виталий Иванов займет пост заместителя руководителя секретариата первого вице-премьера правительства РФ Сергея Иванова.

На этой должности Виталий Иванов будет курировать предвыборную кампанию Сергея Иванова, считает источник. По его мнению, новое назначение Виталия Иванова свидетельствует о том, что Сергей Иванов "почти наверняка" возглавит предвыборный список партии "Единая Россия", – поскольку Виталий Иванов является одним из главных идеологов "партийного преемника" и автором идеи, согласно которой лидером "Единой России" на выборах в Государственную думу должен быть именно преемник Владимира Путина.

Было также высказано предположение, что Виталий Иванов, видимо, "станет и одним из руководителей президентского штаба Сергея Иванова, который в настоящее время находится в стадии формирования".

В конце заметки в краткой справке о Виталии Иванове указывалось, что он в настоящее время является "вице-президентом Центра политической конъюнктуры России (ЦПКР), ведущего "мозгового центра" по проблемам внутренней политики и преемственности власти в РФ… С 2005 года считается экспертом и теоретиком, очень близким к руководству Управления по внутренней политике администрации президента РФ, одним из наиболее влиятельных околокремлевских политологов".

Нельзя назвать такую публикацию абсолютно тривиальной. И дело не в том, кто именно интеллектуально сопровождает Сергея Борисовича Иванова. Все московское экспертное сообщество, занятое элитами, знает, кто его сопровождает. Его сопровождают очень сильные и интеллектуально зрелые люди, добившиеся серьезных результатов.

К числу этих результатов относится, например, то, что Сергей Борисович Иванов прекрасно выдержал удар, связанный с назначением другого члена команды Путина на место премьер-министра. Не только мы, но и все мировые СМИ отметили, что Иванов держался очень хорошо. А это совсем не просто. К тому же никто не считает, что игра сыграна до конца. Однако нетривиальность данной публикации состоит в другом.

Во-первых, в том, что по каноническим правилам данной игры никакие субъекты сопровождения не "засвечиваются". Что этим субъектам засветка не нужна. И даже вредна.

Во-вторых, нетривиальность состоит в том, что данная статья породила цепную реакцию. То есть стала частью некоей информационной кампании. Судите сами. Процитированный вброс был сделан 6 сентября.

А утром 11 сентября на информационном сайте Ура.Ру появилось сообщение обозревателя Ура.Ру Михаила Тульского о том, что подготовлены указы об увольнении Михаила Фрадкова с поста председателя правительства РФ и назначении исполняющим обязанности премьера Сергея Иванова. Эти указы, по данным Тульского, будут подписаны президентом РФ Владимиром Путиным в прямом эфире основных общенациональных телеканалов 12 либо 13 сентября.

Указы не были подписаны в прямом эфире. Они не были подписаны один за другим. Не в прямом эфире, а под запись – и без всякой демонстрации указов – Путин и Фрадков поговорили. После чего возникла пауза. И тем не менее сообщение Тульского – не дешевка, а утечка. Причем кем-то и зачем-то санкционированная. Кем и зачем?

Вечером 11 сентября на сайте АПН.Ру (откровенно и последовательно враждебном Владиславу Суркову) появилась заметка "Владислав Сурков увольняет Михаила Фрадкова". В заметке говорилось, что "утечка" Михаила Тульского заслуживает безусловного внимания постольку, поскольку Тульский "фактически является ключевым сотрудником и политическим партнером известного политолога, правоведа и публициста, влиятельнейшего кремлевского эксперта Виталия Иванова. Сам же Иванов входит в число доверенных лиц заместителя руководителя администрации президента РФ Владислава Суркова, от которого, по всей видимости, и была получена оперативная информация о предстоящей рокировке "Фрадков – Иванов". Как сообщил на прошлой неделе ряд СМИ, Виталию Иванову предстоит возглавить также политический штаб Сергея Иванова и непосредственно подготовить будущего премьера-преемника к президентским выборам, что делает сообщение Михаила Тульского особенно интересным".

О каком это "ряде СМИ" идет речь? Единственная засветка данной темы – электронная версия "Московского комсомольца" от 6 сентября. Эта версия, действительно, поплыла по сайтам. Но для того, чтобы назвать такое расплывание информации "сообщением ряда СМИ", нужно иметь соответствующее задание.

12 сентября газета "Ведомости" (вышедшая из печати поздно вечером 11 сентября) со ссылкой на анонимные источники – инвестбанкира и высокопоставленного кремлевского чиновника – сообщила, что первый вице-премьер Сергей Иванов "в самое ближайшее время" будет назначен председателем правительства России.

"Ведомости" указали: неназванный кремлевский источник подчеркнул также, что позиции Иванова начали усиливаться с середины лета, и именно он, а не Медведев, рассматривается многими представителями власти как основной претендент на роль преемника Владимира Путина.

Дмитрий Медведев на вопрос "Ведомостей", ожидаются ли в ближайшее время перестановки в правительстве, ответил: "Такая угроза нависает над правительством каждый день, над любым правительством, в любой точке земного шара. Ждем-с". "Ведомости", правда, отмечают, что тон этого комментария – шутливый. И, тем не менее, явно приводят данное высказывание как косвенное подтверждение достоверности информации, сообщенной источниками.

Далее "Ведомости" подчеркнули, что в течение августа и сентября Иванов гораздо чаще фигурирует в СМИ в одних сюжетах с Путиным, чем Медведев. А затем привели мнение еще одного "источника, близкого к АП": слухи о назначении Сергея Иванова могут быть подготовкой общественного мнения к тому, что он займет один из первых постов, хотя назначение его премьером – "лишь один из сценариев".

В завершение газета привела мнение политолога Дмитрия Бадовского о том, что слухи о скором назначении Иванова премьером – скорее результат аппаратной борьбы за этот пост, поскольку Путин утечек не допускает.

В отличие от "Московского комсомольца", статья в "Ведомостях" действительно имела хотя бы широчайший Интернет-резонанс. Вот неполный список сайтов, которые тиражировали новость о грядущей отставке правительства и назначении Сергея Иванова со ссылкой на "Ведомости" с раннего утра 12 сентября и вплоть до объявления об отставке правительства, последовавшего днем 12 сентября: сайт Корреспондент ("Источник в Кремле: Иванов будет назначен премьер-министром" – сообщение появилось в 03:45); Полит.Ру ("Ведомости": "Сергея Иванова скоро назначат премьер-министром", 08:29); NEWSru.com ("Сергей Иванов в ближайшее время станет премьер-министром, утверждает источник в Кремле", 08:39); Новый регион ("Сергея Иванова прочат в премьеры правительства РФ"; 09:11); Газета по-украински ("Иванов вскоре станет премьер-министром – источник в Кремле", 09:39); Lenta.ru ("Ведомости ожидают замены Фрадкова на Иванова в ближайшее время", 09:55); URA.ru ("СМИ: Иванов станет премьер-министром в ближайшее время", 10:45), РИА "ДЕЙТА.RU" ("С.Иванов может заменить премьер-министра Фрадкова", 11:27) и др.

И опять же – некоторые из источников при этом напомнили, что первым утечку об отставке правительства и назначении Сергея Иванова новым премьером дал Михаил Тульский. И повторили информацию АПН.ру о том, что Михаил Тульский – сотрудник эксперта Виталия Иванова, а сам Иванов входит в число доверенных лиц Владислава Суркова. И что информация о возможном назначении Виталия Иванова на пост заместителя руководителя секретариата первого вице-премьера правительства РФ Сергея Иванова появилась в "МК" уже неделю назад.

Вот некоторые комментарии к информации "Ведомостей", появившиеся 12 сентября на сайтах еще до того, как было объявлено об отставке правительства:

Станислав Белковский заявил в эфире радиостанции "Эхо Москвы", что утечка информации об отставке правительства и назначении Сергея Иванова премьером произошла через одного из доверенных лиц Суркова – Виталия Иванова, "который также рассматривается в качестве будущего помощника Сергея Иванова как кандидата в президенты". "Владислав Сурков, безусловно, сделал сейчас политическую ставку на Сергея Иванова и делает все возможное, чтобы этот человек стал преемником Путина и лидером предвыборного списка партии "Единая Россия". Возможно, что Сурков, как человек информированный, не ошибается".

Тем не менее, подчеркнул Белковский, "утечки из путинского окружения очень часто оказываются дезинформацией… Путин часто отвлекает общественное внимание от тех решений, которые он намерен принять. Со всей определенностью говорить о том, что на этой неделе рокировка Фрадков – Сергей Иванов произойдет, я бы не стал, хотя вероятность такая сохраняется".

По мнению Белковского, "для Путина выигрышнее потянуть время и произвести замену премьера несколько позднее, ближе к думским выборам или даже после них".

Алексей Малашенко, эксперт московского Центра Карнеги, высказал в эфире "Эхо Москвы" такое мнение: "Поскольку утечки информации организуются, то все делается целенаправленно, идет определенная подготовка к тому, что Иванов займет пост премьера".

Малашенко, увы, слишком линейно трактует утечки и их функциональную роль. Но и он понимает – речь идет об утечках. Дополнительно Малашенко отметил, что "повторяется примерно та ситуация, когда к власти приходил сам Путин", и что в случае прихода к власти Сергей Иванов станет "путинским дублером". Малашенко подчеркнул также, что в сложившейся ситуации никто не интересуется, насколько Сергей Иванов популярен, "поскольку у нас важно не кто как голосует, а кто как считает".

Михаил Делягин, руководитель Института проблем глобализации, заявил в интервью "Росбалту": "Если бы Путин стал выбирать сейчас, то его выбор был бы однозначно в пользу Сергея Иванова. Но важно то, что сам президент в силу ряда факторов ограничен в своих возможностях. Поэтому если продолжать выжидать, шансы вице-премьера будут неуклонно снижаться. Сейчас он как спортсмен, на пике своей пропагандистской формы, но невозможно постоянно быть на вершине".

По мнению Делягина, если Иванов займет кресло премьера, то автоматически станет кандидатом в преемники президента номер один. Хотя, возможно, что модель 1999 года, когда премьер становится и. о. президента, а затем избирается в президенты, не повторится. "Сейчас или никогда, так складывается ситуация для Иванова", – резюмировал эксперт.

Делягин явно склоняется к тому, что премьером будет Сергей Иванов. Он понятным образом осторожничает – и правильно делает. И уж безусловно, он не ликует от данного потенциального премьерства. А значит, не пиарит и не провоцирует, а видит борьбу, в которой чаша весов временно склоняется в определенную сторону.

И не он один это видит. Ведь в тот же день, 12 сентября, еще одна газета подняла тему возможного возвышения Сергея Иванова – правда, не в качестве премьера. "Труд" опубликовал интервью Роя Медведева под названием "Путин: "Страну сдал". Иванов: "Страну принял" ". Цитата:

Корр: Несколько дней назад первый вице-премьер Дмитрий Медведев сделал любопытное заявление: "Президент говорил, что в свое время определится со своими предпочтениями… Есть законы жанра, и очевидно, что осень – это уже разгар политических баталий, разгар избирательного цикла. Видимо, все основные события состоятся в этот период"… Широкие массы отреагировали на это заявление вяло…

Рой Медведев: И напрасно. Во-первых – и это главное, – понятно, что Дмитрию Медведеву известно имя этого человека. Во-вторых, ему известно, что этим кандидатом будет не он… У меня нет сомнений в том, что президентом будет выдвинут и назначен Сергей Иванов, а премьер-министром назначен (и вполне возможно, значительно раньше) Дмитрий Медведев… Я полагаю, что кандидат в президенты будет выдвинут "Единой Россией". Не случайно в ее тройке лидеров имеется одна вакансия. Ее и займет Иванов.

Рой Медведев отнюдь не относится к числу неинформированных людей. Как и Делягин, он видит эти колеблющиеся чаши весов. Но находясь на другой части элитно-политического поля, он видит это колебание другими глазами, в рамках другой элитно-политической оптики. И потому столь категоричен. Тут важна не его ошибка, а индекс высказывания, его связанность с элитными группами.

А дальше все начинает развиваться уже не по дням, а по часам. И это самое интересное.

12 сентября в 13:58 "Интерфакс" сообщил о том, что премьер-министр Михаил Фрадков обратился к Владимиру Путину с просьбой об отставке. Путин принял отставку Фрадкова и Кабмина, попросив при этом Фрадкова по-прежнему исполнять свои обязанности до утверждения нового главы правительства.

Новость повторили все дневные информационные выпуски основных телеканалов. Подчеркивалось, что Фрадков обосновал свою просьбу приближающимися крупными политическими событиями и желанием предоставить президенту полную свободу выбора и решений, включая кадровые.

Президент Владимир Путин сказал, что страна сейчас, действительно, приближается к парламентским выборам, которые затем перейдут в президентские: "Нам всем вместе надо подумать, как выстроить структуру власти и управления с тем, чтобы они лучше соответствовали предвыборному периоду и подготовили страну к периоду после президентских выборов в марте".

12 сентября в 15:56 "Интерфакс" проинформировал, что кандидатом на пост нового премьер-министра назван Владимир Зубков. Чуть позже появилось разъяснение, что Владимир Путин внес кандидатуру В.Зубкова (глава Федеральной службы по финансовому мониторингу) на пост премьер-министра РФ, и что 14 сентября его кандидатура будет рассмотрена в ГД РФ на пленарном заседании.

В промежутке между двумя этими событиями – информацией об отставке правительства и объявлении Зубкова кандидатом в премьеры – политики и эксперты высказывали версии по поводу имени будущего премьера.

Владимир Жириновский в интервью "Интерфаксу" высказал мнение, что в качестве основных кандидатов на пост председателя правительства следует рассматривать первого вице-премьера Сергея Иванова, главу Рособоронэкспорта Сергея Чемезова, вице-премьера Сергея Нарышкина. В качестве "крайнего случая" на этот пост может претендовать глава РЖД Владимир Якунин, заметил лидер ЛДПР.

Геннадий Зюганов, по информации корреспондента агентства "Росбалт", заявил, что на место премьера "посадят кандидата в президенты", и что, скорее всего, "выбор падет" на первого вице-премьера правительства РФ Сергея Иванова. По мнению Зюганова, в пользу этого варианта свидетельствует выступление Иванова на недавнем экономическом форуме в Петербурге. "Такие выступления обычно произносит либо президент, либо премьер-министр", – заметил Зюганов.

Среди других возможных кандидатур на пост главы правительства Зюганов назвал руководителя администрации президента РФ Сергея Собянина, главу ОАО "РЖД" Владимира Якунина, а также вице-премьера правительства РФ Сергея Нарышкина. "На запасных путях еще стоят губернаторы, – добавил Зюганов. – Но их не любят за хваткость и местнические настроения".

"Эхо Москвы" также указывает, что Зюганов наиболее вероятным кандидатом в премьеры назвал Сергея Иванова, но при этом не исключил, что премьером может стать Собянин, Нарышкин либо кто-то из губернаторов.

Сергей Марков, директор Института политических исследований, заявил в интервью РИА Новости: "Наиболее вероятно, что премьером станет Сергей Иванов, и он же будет наиболее вероятным кандидатом в преемники". При этом Марков не исключил, что кресло премьера займет Дмитрий Медведев, который также может считаться "кандидатом в преемники", а может остаться премьером и после президентских выборов. "Может быть, что появятся и какие-то неожиданные фигуры", – добавил Марков.

В интервью "Росбалту" тот же Марков назвал в качестве возможного премьера несколько имен (по нисходящей вероятности): Сергей Иванов – Дмитрий Медведев – Сергей Нарышкин – Владимир Якунин – наконец, какая-нибудь неожиданная фигура.

Игорь Бунин, генеральный директор Центра политических технологий, в интервью информационному каналу "Вести" по поводу фамилии кандидата на пост премьера заявил следующее: "Если мы узнаем через несколько дней – это будет Иванов, если чуть позже – у меня уже не будет стопроцентной уверенности. Чем дольше будет думать президент, тем меньше будет уверенности. Скорей всего, это Иванов. Так, во всяком случае, заявляет пресса".

Борис Немцов, член федерального политсовета СПС, заявил в интервью "Росбалту": "Отставка Фрадкова – заключительная фаза спецоперации "преемник". Все, что сейчас происходит, крайне унизительно для российского народа, который достоин того, чтобы самостоятельно выбрать своего президента. Путин мог бы гораздо достойнее закончить свою карьеру, если бы обратился к гражданам страны с призывом избрать того, кого они считают нужным. Однако он поступает иначе, что не удивительно".

Немцов считает, что на посту премьера Фрадкова "с высокой степенью вероятности" сменит Сергей Иванов: "Это – наихудший и наиболее циничный вариант. Тот человек, который развалил Минобороны, при котором расцвела пышным цветом коррупция, который не только не препятствовал казарменному бандитизму, но и прикрывал его, не достоин быть президентом".

Ирина Хакамада, председатель фонда "Наш выбор", заявила в интервью "Росбалту", что новым премьер-министром России с последующей "трансформацией в кандидата в президенты" может стать любой человек из окружения Путина, хотя наибольшие шансы у Сергея Иванова.

Владимир Рыжков, депутат Госдумы, по сообщению "Эхо Москвы", считает, что отставка правительства фактически означает начало операции "Преемник-2". Среди возможных претендентов на пост премьера Рыжков, помимо Иванова и Чемезова, назвал Дмитрия Медведева и Владимира Якунина.

Алексей Иванов, депутат Госдумы, в интервью "Росбалт-Приволжье" указал, что, согласно имеющейся на сегодня информации, должность главы российского правительства займет Сергей Иванов, который впоследствии сформирует новое Правительство.

Вот, пожалуй, и все основные высказывания. Остальным, во-первых, не дали возможность высказаться в столь короткий промежуток времени. А во-вторых… повторяю в который раз, те из остальных, кто знал, – молчали в тряпочку. А кто-то и не знал. И наверное, мало кто знал, потому что до самого конца шла борьба.

Вечером 12 сентября, уже после того, как прозвучало имя Зубкова, Станислав Белковский вновь дал интервью "Эхо Москвы": "Владимир Путин в очередной раз подтвердил, что не намерен действовать по сценариям, которые ему навязывают, и посрамил всех прогнозистов, которые называли будущим премьером Сергея Иванова".

Белковский подчеркнул, что Виктор Зубков всегда был человеком, близким к президенту. "Вполне возможно, что после думских выборов произойдет очередная смена правительства… Виктор Зубков – единственный член из питерской команды президента, который для Владимира Путина является старшим, а не младшим товарищем".

Белковский добавил, что "Виктор Зубков имел весьма значительное неформальное влияние на целый ряд вопросов, и наиболее яркое решение, которое было принято с его подачи, – назначение нынешней весной его зятя Анатолия Сердюкова министром обороны России". "Путин показал, что доверяет семье Зубковых самые деликатные сферы и управление финансовыми потоками в этих сферах", – подчеркнул Белковский.

Само по себе это высказывание Белковского не столь существенно, чтобы его детально воспроизводить. Но оно совсем иначе смотрится в состыковке со следующим высказыванием того же политолога и эксперта.

17 сентября Станислав Белковский заявил в "The New Times": "Была дезинформационная операция, проведенная накануне с помощью Владислава Суркова, которому Путин по возвращении из Абу-Даби (то есть вечером 10 сентября) лично объявил, что принял решение назначить Сергея Борисовича Иванова премьером. Сурков дал соответствующую утечку, причем совершенно целенаправленно, опираясь на то, что эту утечку можно давать. И сел в лужу по отношению к тем людям, которых твердо уверял в среду (12 сентября), что завтра Иванова будет назначен премьером".

А дальше ситуация приобрела еще один пикантнейший обертон.

18 сентября "Независимая газета" поместила следующее сообщение: "После того как Владимир Путин внес кандидатуру Виктора Зубкова на должность председателя правительства, Прибыловский в одночасье превратился в самого уважаемого политолога. Дело в том, что еще в феврале 2007 года в интервью радиостанции "Свобода" Прибыловский (единственный из всех политологов!) сумел предсказать появление Виктора Зубкова в шорт-листе преемников Владимира Путина. Комментируя назначение Анатолия Сердюкова министром обороны, Прибыловский заявил: "Можно даже предположить что-нибудь очень сложное, ну, например, если не самого Сердюкова готовят на пост преемника, а например, Сердюков женат на дочери руководителя Федеральной службы по финансовому мониторингу Зубкова, может быть, Зубкова, человека, довольно близкого к Путину, хотят сделать преемником".

Меньше, чем кто-либо другой, я хочу проблематизировать компетентность и прозорливость господина Прибыловского. Я просто обязан выдвинуть два сценария по поводу проявленных им качеств.

Сценарий #1. Господин Прибыловский просто сумел угадать. И в рамках этого сценария я полностью согласен с "Независимой газетой". Если господин Прибыловский угадал, то по критериям дворцовой политологии это делает ему честь. Не входя в узкий круг держателей инсайдерской информации, Прибыловский имеет право угадывать. И придавать публичности свои догадки. И это прекрасно. Данный сценарий я считаю высоко вероятным.

Но есть и сценарий #2. В рамках этого сценария господин Прибыловский реализует утечку. Причем в этом случае приходится предположить, что информация, запущенная под брендом "Виталий Иванов", и информация Прибыловского как-то связаны друг с другом. В этом случае речь идет о так называемой утечке Тульского, которая должна была создать ложное представление о ходе процесса и в чем-то этот процесс проблематизировать. А также об утечке Прибыловского, имеющей контрастный, но сопряженный смысл.

Я лично не являюсь сторонником второго сценария. Но обязан оговорить его постольку, поскольку он уже вброшен. Ведь Станислав Белковский открыто заявляет, что Сурков реализовал "дезу" с подачи Путина, якобы не зная, что это "деза".

Дальше начинается гадание на кофейной гуще. Знал, что деза… Не знал, что деза… Речь шла о дезе или о предмете борьбы…. Закон подобного рода игр очень прост – тот, кто засвечивает раньше времени, тот подрывает позиции засвечиваемого. Или грубее – "сдает" его.

Прямая сдача невозможна. Для сдач в таких случаях используется нечто, очень косвенно связанное с игроками, осуществляющими сдачу. А по возможности, не связанное вообще. Белковский очень осторожно намекает на нечто подобное.

Что касается меня, то я еще раз возвращаю вас к основной схеме (рис. 4).

Часть 3. Контекст

Владимир Владимирович Путин – национальный лидер. Причем достаточно жесткий и волевой. Но если мы не хотим редуцировать принципы управления и лидерства до заполошного крика, то мы должны признать, что любое лидерство и любая власть ОСУЩЕСТВЛЯЮТСЯ ЧЕРЕЗ КОГО-ТО. РЕАЛИЗУЮТСЯ С ЧЬЕЙ-ТО ПОМОЩЬЮ.

Путин достаточно вменяемый и гибкий лидер. Но даже Тамерлан, Чингисхан или Пол Пот реализовывали свои проекты (или безумства) с помощью социальных систем – команд, сообществ, элит. Иначе поступает только сумасшедший, запертый в палату и считающий себя властелином этого и иных миров. Но и сумасшедший в итоге создает средства, с помощью которых он эту власть способен осуществить (рис. 5).

Иногда мне становится стыдно от того, что я должен повторять прописи. А иногда – страшно. От того, что в душу закрадывается сомнение – а вдруг эту пропись никто не понимает? Причем никто из тех, кто по роду деятельности должен формировать общественное сознание. Я имею в виду, например, уважаемых мною журналистов. Я не могу и не хочу называть их всех скопом "журналюгами". Потому что я сам журналист. Но (опять же по роду деятельности) я вынужден нечто читать и слушать. И это нечто – суть манна, которой кормят моих сограждан. Кормят и говорят: "Знаем, что дерьмо, но пипл хавает".

И вот тот, кто так говорит – это уже "журналюга". Потому что он не уважает ни себя, ни свою профессию, ни свой народ. Профессия для него – дерьмоделание и дерьмокормление. А народ – дерьмоед. Все же вместе – пресловутая дерьмократия. Союз пипла и хавания. Никакого отношения к демократии это не имеет. Демократия – это власть народа. И каждый, кто к этому относится с презрением, должен предъявить внятную альтернативу. А в рамках любой альтернативы возникает пара "господин и раб", со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Мечта о дерьмократии – это мечта господ о рабах, которые не восстанут, а будут хавать и хавать. Это отвратительная и идиотская мечта. Но почему-то она оказалась в чем-то созвучной моему любимому Отечеству, и много лет упорно воспроизводится на всей его территории.

Журналист не может не понимать, что коллизия власти именно такова (рис. 6)

Власть нуждается в средствах осуществления своих проектов (или даже безумств). А средства эти оказывают обратное давление на власть (рис. 7).

Потому что люди не роботы. У них есть интересы, формы консолидации, способы идентификации, типы коммуникаций и многое другое (рис. 8).

Я вынужден объяснять и журналистам, и не только им, чем политическое управление отличается от управления технического. Оно отличается тем, что самые послушные люди – это все равно не винты в системе и даже не блоки в кибернетическом устройстве. Это люди. А поскольку средствами являются не люди сами по себе, а некие (пусть даже сколь угодно узкие) сообщества, то речь идет об опорных группах, через которые лидер любого типа реализует управление. В серьезной политологии мы рано или поздно выйдем на страты и даже классы.

Ладно, пусть все окажется редуцировано. Приземлено. Лишено общих моментов. Однако ведь нельзя же превращать редукцию в безумие! Нельзя изъять из описания технологий управления человеческий фактор вообще! Нельзя все низвести к "вертикали без горизонтали". Потому что такая вертикаль вообще невозможна. И рухнет она не в бездну социального коллапса, а в бездну общественного безумия, в недрах которого она только и может родиться.

Но она родилась! Она воспроизводится в тысячах статей и высказываний! Ну, хорошо, пусть речь идет о дворцовой политологии. Но она должна остаться политологией! Она не может превратиться в сбор более или менее репрезентативной эксклюзивной информации. Потому что это уже совсем другая профессия. Но даже эту информацию нельзя собирать по принципу диктофона: услышал – воспроизвел. Ее надо хоть как-то, пусть даже элементарно, по-дикарски, но все же осмысливать! А между тем, и с этим все обстоит неблагополучно (рис. 9).

Я уже говорил о своем отношении к редукции первого рода. То есть о том, допустимо ли низведение политологии до дворцовой политологии. Я говорил и о том, как быстро за редукцией первого рода следует редукция второго рода – то есть клиника, журналистский (и псевдо-политологический) дурдом. Но для того, чтобы дворцовая политология могла оказаться все же политологией, она должна оперировать людьми, группами, мотивами, интересами, обратными связями, элитными играми. А не перебирать колоды назначений и радоваться или злорадствовать по поводу того, кто угадал, а кто нет. Это же не прагматизм, повторяю! Не цинизм! Это инфантилизм и почти безумие (рис. 10).

Дворцовая политология, чтобы выжить и сохранить свое надменное превосходство над политологией как таковой, чтобы удержаться от клиники и инфантилизма, должна вооружиться хотя бы очень усеченной и прикладной теорией элит. Она должна признать, что любое политическое решение в сегодняшней России – это борьба групп. Но тогда она должна описывать эти группы. И через призму этого описания смотреть на тасуемую колоду назначений и снятий. Это же все-таки политология, а не песня акына: "Сняли такого-то, назначили такого-то… степь… караван идет"!

Дворцовая политология в принципе так и поступила. Но она извратила прикладную теорию до идиотизма. Она выдумала "чекистов" и "либералов" и борьбу между ними.

На основе этой псевдо-теории она построила язык описания политической реальности (рис. 11)

Язык – это штука сложная. Талейран считал, что он дан дипломату, чтобы скрывать свои мысли. А нормальный человек хочет на нем выразить содержание. И вроде бы язык сводится к двум функциям – выразить содержание или скрыть его. Но оказывается, что есть третья функция. Что язык дворцовому политологу дан для того, чтобы болтать по телевидению и в иных респектабельных СМИ.

Тупая прикладная модель "чекисты-либералы" все же породила язык. Потому что она все же модель. А как только был порожден язык, то на порожденной моделью "фене" стали болтать. И не очень задумывались о "фене", потому что надо было болтать.

А потом модель лопнула. Следом за ней лопнула "феня".

А болтать-то надо! Все понимают, что нет никакой борьбы "чекистов" и "либералов". Но в виде остаточной "фени" есть только дескрипция этой отсутствующей борьбы. В какой-то момент дескрипция рушится, и должна наступить немота. Однако она не наступает. Если бы она наступила! Но нет ни дескрипции, ни модели, ни языка, ни немоты. А что есть? Чем является, с научной точки зрения, то, что мы слышим? Мы же не можем просто сказать, что оно нас коробит, или оно слишком пошлое. Это вкусовщина. И вообще, мы имеем дело с интереснейшим феноменом. Зачем же мы его будем низводить до наших вкусовых ощущений? Его надо описывать, раскрывать.

Итак, Медведева и Иванова еще как-то можно описывать в качестве представителей либеральной и чекистской групп. Хотя, конечно, это чушь собачья. Но Иванова и Зубкова на этом языке уже не опишешь вообще. А другого языка нет. И тогда возникает зоология – или дурдом. То есть просто щебетание ни о чем.

Потому что говорить не о чем. А надо. Нынешние правила предполагают говорение как фигуру престижа. Сколько раз ты в газете, радиоэфире или на телеэкране – такой у тебя, в чем-то, престиж. Но раз ты вышел на экран, тебе надо что-то сказать. А говорить абсолютно нечего. Возникает речь в ее дочеловеческой функции. В функции щебета или порыкивания как поддержания канала коммуникации.

Это описано, кажется, у Лотмана: "Так-так-так, – сказала она. – Нет, – сказал он. – Да вообще… – Но так и в общем-то, – сказала она. – Да-да, – задумчиво произнес он, глядя куда-то. – И в целом-то. – Да и вообще, – сказала она. – Вот-вот, – сказал он".

В описанном примере люди поддерживают канал коммуникации, не направляя по нему сообщений. Они не спорят, не воздействуют, не обсуждают. Они держат канал. И ждут. Но ведь нельзя превратить политологию в поддержание канала на уровне освобожденной от всякого содержания коммуникативной функции!

Если раньше на меня смотрели с экрана простенькие глазки, которые бойко лепили туфту про борьбу чекистов и либералов, то это была хотя бы какая-то теория элит. И порожденный ею язык. Теперь на меня смотрят те же глазки, но без всякого языка. Теория лопнула. Язык лопнул вслед за нею и отвалился. А говорить надо. И губы шевелятся.

Чем меньше содержания, модели и языка, тем быстрее они шевелятся.

Но давайте все-таки признаем, что есть властно-политические группы (рис. 12).

Что если они есть, то есть и механизм социальной сборки, с помощью которого они созданы (рис. 13).

Сколь бы прост этот механизм ни был, он должен быть. Это может быть семья, дачный кооператив, дружеские связи по месту деятельности, а также что-то более замысловатое. Надо всем этим рано или поздно возникает какой-то квази-идеологический сгусток. Ну, должны люди о чем-то говорить и объяснять как-то, почему они хорошие, а другие – нет! (рис. 14)

По мере роста у всего этого возникает еще один важный элемент – объединяющий интерес. То есть буквально – экономический (а в нашей стране – так сразу и политический, одно без другого не существует) интерес (рис.15).

Следом за этим возникает конфликт интересов (рис. 16).

Вокруг интереса и конфликта интересов (если речь идет о крупных вещах) возникают поля социального притяжения. Кто-то втягивается в эти поля, потому что у него тоже есть интерес. Кто-то сопрягает этот интерес со своими соображениями. Кто-то просто хочет во что-то встроиться. Возникает сложная периферия группы (рис. 17).

На запах этого приходят более масштабные (в том числе и миропроектные) акторы. Назовем их "гости" (рис. 18).

Все это начинает воздействовать на основную группу по принципу обратной связи. То есть, группе приходится либо дорастать до нового своего окружения, либо рассыпаться, либо оказываться "пристяжной" к этому окружению. Рано или поздно все оказывается включено в процесс. Или в виде субъекта, или в виде щепки, плывущей в каком-то потоке. Потом этот поток начинают захватывать водовороты. Начинается сложная жизнь этих самых элитных тел.

Президент Путин может подчинить себе жизнь этих тел. Но лишь постольку, поскольку он с этой жизнью считается, соотносится.

Все эти тела абсолютно комплиментарны к Путину. Они конкурируют за степень своей лояльности к бесконечно почитаемому лидеру. Они действительно лояльны к нему. Но они включены в процесс. А в этом процессе действует уже не только узкий интерес или социальная зоология (пресловутый "доступ к телу"). Они, конечно, действуют прежде всего. Но действуя, они порождают своего рода "социальную кровь".

А на "кровь" приплывают акулы. И в каком-то смысле "сжирают" пловцов, имеющих несчастье заполучить кровоточащие раны. Но не в том смысле "сжирают", что пловцы погибают. А в том смысле, что пловцам приходится принимать услуги акул и двигаться в их фарватере. Акулы могут быть как внутренние, так и международные. Чаще всего одно с другим переплетается.

Путин может быть устойчив лишь постольку, поскольку учитывает это сложное переплетение. А оно в нынешней России сложно, как никогда. Поэтому учет является не сколько аналитическим, сколько ситуационным. В чем-то даже интуитивным.

Может быть, я что-то выдумываю, оппонируя здоровому прагматизму дворцовой политологии? Но тогда я выражаю надежду, что эта дворцовая политология читает хотя бы статьи в собственных газетах и на своих сайтах. Я вот, например, читаю. И считаю своим долгом предъявлять собравшимся хотя бы мониторинг высказываний. Потому что факт, он, знаете ли, то ли факт, то ли сплетня, то ли выдумка. А высказывание – оно и есть высказывание. Оно несомненно. То есть несомненно не его содержание, а то, что оно есть. Но разобраться в том, что оно значит, может только тот, кто как-то с этим работает. В сущности, этот метод и называется политической герменевтикой.

Итак, мониторинг высказываний, связанных с борьбой групп. Подчеркиваю, я работаю лишь с наиболее показательными и яркими высказываниями. Это чужие высказывания. Пусть за них отвечают те, кто их сделал. Я не абсолютизирую их содержание. Они могут быть ложными, извращенными. Мне важно, что они есть. А профессия моя в том, чтобы их привести и осмыслить.

Часть 4. Мониторинг по теме "группы"

7 сентября 2007 года генеральным директором Российской корпорации нанотехнологий назначен Леонид Меламед. Главой наблюдательного совета той же корпорации стал министр образования и науки Андрей Фурсенко.

При этом отмечается, что Леонид Меламед является выходцем из РАО "ЕЭС России" (он покинул эту корпорацию в 2004 году), в настоящее время занимающимся бизнесом в энергетической сфере. По сообщениям СМИ, кандидатура Меламеда обсуждалась с главой РАО "ЕЭС" Анатолием Чубайсом и руководителем "Росатома" Сергеем Кириенко.

Нанотехнологии – и это широко обсуждается в прессе! – проект, лоббируемый влиятельными людьми из окружения Владимира Путина. Прежде всего, братьями Ковальчуками, Михаилом и Юрием. Долгое время братья Ковальчуки (и особенно Юрий, как наиболее влиятельный) вообще не фигурировали в прессе. Что для меня, как и для любого специалиста по элите, как раз и определяло рейтинг влияния. Потом в прессе начал фигурировать Михаил. Потом и Юрий. Потом начали обсуждаться некие неприятности этой семьи. А потом возник весь этот крутой разворот с нанотехнологиями.

Нанотехнологии сами по себе – вещь замечательная. Очень нужная стране, абсолютно перспективная. То, что ее начал продвигать Михаил Ковальчук… Что в этом плохого? Он ученый, причем достаточно крупный. Человек с ярко выраженным социальным драйвом. У него есть возможности влиять – как собственные, так и семейные. Да ради бога! Пусть влияет! Были бы нанотехнологии! При выборе между братком, которому нельзя дарить книгу, потому что "в прошлом году уже одну подарили", и крупным ученым, включенным в политическую интригу, я всегда выберу ученого.

Итак, нанотехнологии и Михаил Ковальчук. Официальным правительственным куратором проекта по нанотехнологиям является первый вице-премьер Сергей Иванов. Но все понимают, что этот проект – детище Михаила Ковальчука и той группы, в которую он входит. Так что же происходит по этой линии?

26 июня 2007 года ученый секретарь Совета по науке, технологиям и образованию при Президенте РФ, генеральный директор РНЦ "Курчатовский центр", директор Института кристаллографии имени А.В.Шубникова, член-корреспондент РАН Михаил Ковальчук был назначен и.о. вице-президента РАН. Назначению его на должность полноценного вице-президента (без приставки "и.о.") мешало то, что Ковальчук не действительный член РАН, а член-корреспондент.

Почти одновременно с этим Михаил Ковальчук был назначен заместителем председателя Совета по нанотехнологиям при Правительстве РФ. Председателем правительственного нанотехнологического совета, как мы уже говорили, стал Сергей Борисович Иванов. Но это – бюрократическая вертикаль. А тут важна корпоративная составляющая. Сразу же после того, как Михаил Ковальчук завоевал несколько важных позиций, стали говорить, что он завоюет и главную позицию, ради которой весь этот сыр-бор. То есть станет главой нанотехнологической корпорации.

Однако уже в августе вокруг этих планов начались странные телодвижения.

28 августа "Новые Известия" публикуют статью с говорящим заголовком "Сопротивление академической среды. Главного российского нанотехнолога Михаила Ковальчука могут отстранить от ведения проекта". По сведениям газеты, Ковальчуку могут отказать в кураторстве проекта нанотехнологий. Причина – недостаточный опыт работы и сопротивление академического сообщества.

Здесь важно то, что "Новые Известия" публично обсуждают карьерные перспективы человека, которого еще вчера очень осторожно и дозировано обсуждали в прессе. И не по причине отсутствия элитного рейтинга, а наоборот. Теперь начинают обсуждать и человека, и перспективы. При этом выясняется, что перспективы далеко не безоблачные.

Еще один интересный вопрос – сопротивление академического сообщества. РАН, конечно, независимый академический центр, а мнение академического комьюнити по тем или иным вопросам все еще достаточно влиятельно.

И вполне вероятно, что реакция академиков на назначение Ковальчука куратором нанотехнологий является вполне искренней. Однако одной отрицательной реакции академического сообщества недостаточно. Чтобы начались разговоры (тем более, тиражируемые через СМИ) об отстранении Ковальчука от нанопроекта, нужно соединить "академический ропот" с интересами враждебных Ковальчуку кланов. Так соединили или нет? Судя по результату, соединили.

7 сентября главой нанокорпорации стал Леонид Меламед.

О реакции Михаила Ковальчука на это назначение ничего неизвестно. А вот "Коммерсант" от 8 сентября цитирует союзника Ковальчука и главу наблюдательного совета нанотехнологической корпорации Фурсенко: "Я только сегодня познакомился с Леонидом Меламедом. Впрочем, я знаю, что он – высокопрофессиональный человек".

10 сентября "Ведомости" публикуют статью "Плацдарм для Чубайса". Уже само название статьи говорит о многом. А вот и ключевая цитата из нее:

"Источник, близкий к администрации президента, рассказал "Ведомостям", что недавно Путин и Чубайс обсуждали, чем займется реформатор после ликвидации РАО, намеченной на середину 2008 г., и решили, что развитием нанотехнологий. Чубайс рассматривает назначение в наблюдательный совет как плацдарм, который позволит ему перейти к руководству корпорацией, говорит источник, близкий к совету директоров РАО ЕЭС… Верить этому нельзя, Чубайс к нанотехнологиям отношения не имеет, – возражает знакомый Чубайса".

"Ведомости" также подчеркивают, что главный "козырь" гендиректора нанотехнологической корпорации Меламеда – это его хорошие и давние отношения с Чубайсом. Таким образом, и само назначение Меламеда можно рассматривать как своего рода подготовку "чубайсовского плацдарма" в нанотехнологиях.

То есть на наших глазах происходит активное "залезание" условного "чубайсовского клана" в сферу нанотехнологий, которая еще совсем недавно считалась личным приоритетом куда более влиятельного клана, ассоциируемого с Михаилом Ковальчуком. То, с каким напором "чубайсовский клан" бьет по позициям Ковальчука и достигает результата, – говорит о том, что борьба в разгаре. И в этой борьбе группа Ковальчуков пока что терпит урон.

Так неужели кто-то считает, что такая борьба может разворачиваться сама по себе и никак не влиять (хотя бы по принципу контекста) на назначение премьер-министра? Это в принципе невозможно! Если контекст – такая борьба, то текст (то есть назначение) будет существенно зависеть от контекста. А на самом деле борьба групп – это даже не контекст. Это уже почти "системная ось".

О том, насколько это становится осью, и насколько остра борьба, говорит, конечно, сюжет с Вайнштоком. Притом, что этот сюжет никак нельзя оторвать от сюжета с Ковальчуком. А оба эти сюжета – от сюжета с отставкой Фрадкова и назначением Зубкова. Но вначале – краткий мониторинг очередного сюжета.

11 сентября на встрече Президента Путина и главы госкомпании "Транснефть" Семена Вайнштока было принято решение о назначении Вайнштока руководителем новой госкорпорации по подготовке Сочи к Олимпиаде-2014.

Вопрос о трудоустройстве Вайнштока встал в связи с истечением 13 сентября его контракта с "Траснефтью". Более того, 5 октября Вайнштоку исполняется 60 лет. А значит, он достигает пенсионного возраста, и перспектива продления с ним контракта встает под очень большой вопрос.

Но может быть, Владимир Путин просто повысил Семена Вайнштока, к которому испытывает глубокое доверие? Специалисты по элите понимают, что это не так. А явным свидетельством в пользу того, что речь идет о борьбе групп, является накал информационной войны против Семена Вайнштока. Я, как видите, не хочу говорить, что это накал клеветы или, напротив, правдивой разоблачительности. Я говорю об информационной войне. И определяю ее вектор, то есть модуль (он же накал) и направление.

Начиная с 10 августа на различных интернет-форумах неизвестные начали размещать текст под названием "Криминальная империя Вайнштока". Вот наиболее красноречивые отрывки из него:

"Вайншток к настоящему времени фактически поставил себя в положение монополиста: ни одна (или почти ни одна) нефтедобывающая компания в России не может, минуя его, поставлять свой товар на внешний рынок, будучи вынуждена продавать последний фирмам-клиентам "Транснефти" по заведомо заниженным ценам. Схема здесь такова: принадлежащая небольшой нефтедобывающей компании нефть прокачивается до порта отгрузки, после чего владельцу объявляют, что имеющиеся на текущий момент мощности в связи возросшими квотами поставок не позволяют отгрузить товар в заранее оговоренных объемах, и предлагают продать нефть некой третьей фирме, у которой имеются необходимые емкости для хранения и возможность отгрузки. Фактически в отношении владельца нефти совершаются мошеннические действия, вынуждающие его согласиться на невыгодные условия сделки. Разница между назначаемой при этом ценой и той, которая берется за рубежом, идет на иностранные счета самого Вайнштока, его заместителя Евлахова и ряда других высокопоставленных лиц, общая прибыль которых, таким образом, в несколько раз превышает доход исходного собственника.

(…)

Не удивительно, что фигура Вайнштока, стоящего во главе настоящей криминальной империи, в последнее время привлекает к себе повышенный интерес. В СМИ начали появляться весьма интересные сведения о ранних этапах биографии "большого босса". К примеру, имеется документально подтвержденная информация о том, что начало "нефтяной карьере" Вайнштока положил криминальный эпизод, связанный с исполнением им обязанностей руководителя торгово-заготовительной базы и главы черновицкого отделения минторга Украинской ССР. В 1982 году сотрудниками ОБХСС на упомянутой базе была обнаружена большая недостача, однако Вайншток, воспользовавшись связями в Киеве, сумел до окончания расследования покинуть Украину и перебраться в Сибирь, где быстро поднялся от заместителя начальника нефтегазодобывающего управления "Повхнефти" до генерального директора "ЛУКойл-Когалымнефтегаз", а затем и вице-президента нефтяной компании "ЛУКойл". Акциями последней Вайншток продолжает владеть даже после назначения президентом "Транснефти". В 1997 году после странной смерти одного из руководителей "ЛУКойла" Виталия Шмидта доля нашего героя выросла с двадцати до двадцати пяти процентов. Шмидт, как известно, стремился сделать политику компании более "прозрачной", закрыв дочерние фирмы "ЛУКойла" в оффшорах на острове Мэн, Кипре, Каймановых и Виргинских островах, а также в Ирландии, Нидерландах и Австрии, где оседали деньги, полученные от продажи нефти. Впоследствии эти суммы непонятным образом обнаруживались на счетах ведущих менеджеров компании. За предпринятую попытку положить конец подобного рода практике Шмидт, по всей видимости, был убит.

Сибирский этап карьеры Вайнштока оказался очень значимым благодаря установлению прочных контактов с криминальными кругами и влиятельными политиками. В первом случае речь идет о Давиде Каплане и братьях Магомедовых. Каплан, бывший совладелец литовского банка "Snoras", участвовавшего в нескольких громких скандалах с отмыванием "грязных" денег, неоднократно оказывал Вайнштоку услуги по легализации денежных средств оффшорных кампаний, принадлежащих "ЛУКойлу" и "Транснефти". Бывший совладелец московского банка "Диамант" Магомед Магомедов, подозревавшийся в хищении бюджетных средств на сумму в 100 миллионов долларов, с 2002 года представляет в Совете Федерации Смоленскую область, является членом комиссии СФ по естественным монополиям и лоббирует интересы "Транснефти" в Федеральном собрании. Его младший брат, имеющий судимость по статье о вымогательстве, Зия Магомедов обеспечивает связь Вайнштока с измайловской, дагестанской и когалымской преступными группировками. По свидетельству очевидцев, Вайншток совместно с мэром Гавриным фактически превратили в тот период Когалым в лагерную зону, обогащавшую только их самих. За ситуацией в городе следили не правоохранительные органы, а служба безопасности компании "ЛУКойл" и дагестанские бандформирования братьев Магомедовых.

Представители ельцинской "Семьи" признали многообещающего кандидата годным к приему в "когорту избранных", и в 1999 году Вайншток по прямому распоряжению Татьяны Дьяченко был назначен на свой нынешний пост президента "Транснефти". В благодарность он неизменно в первую очередь учитывал интересы "Семьи" и принадлежащих ее членам компаний, вроде "Сибнефти", при распределении квот на транспортировку, особенно когда речь шла о продаже на Запад в соответствии с рядом международных программ иракской и иранской нефти. Так, в частности, имя руководителя "Транснефти" увязывали с незаконным вывозом из России 50 миллионов долларов под предлогом инвестирования нефтяных проектов в Иране и Ираке, из которых 2 миллиона пошли на строительство офиса фирмы "ЛУКойл-МИД-ИСТ-Лтд" на Кипре, а остальные 48 исчезли неизвестно куда. В связи с контактами Вайнштока в Греции и на Кипре уместно вспомнить сообщения СМИ о наличии у него греческого паспорта на имя Semen’а Vaincheck’а, а также греческие связи других членов "Семьи".

Если такие публикации появились в открытом медиа-пространстве, то можно только представить, что предъявлялось в "закрытом режиме". Обычная сегодняшняя элитная ситуация предполагает, что сначала осуществляются такие информационные "наезды" на важных Интернет-сайтах, затем "наезды" выплескиваются в газеты и, наконец, на телевидение. После чего возникает решение. В этом сценарии – достаточно сокрушительное.

Весь почерк наездов (они же – спецакции в рамках информационной войны) говорит о том, что готовилось нечто в этом духе. Что Вайнштока хотели раздавить до конца, и имели основания считать, что это получится. Отчасти чего-то добились. Не надо лукавства, уход из "Транснефти" – это резкая потеря позиций. Но то, что Вайнштока не добили, а, напротив, поручили ему возглавить подготовку к Олимпиаде-2014, говорит о том, что атаковавшую Вайнштока группу сначала поощрили, а потом окоротили. То есть борьба идет! Она не завершена! И это для нас, по сути, самое важное.

Новое назначение Вайнштока можно назвать "амбивалентным". С одной стороны, Вайншток получил госкорпорацию и возможность распоряжаться огромным бюджетом. А с другой – именно с Вайнштока как на главы "олимпийской корпорации" можно будет (просто по должности) впоследствии спросить за вполне вероятные финансовые нарушения при подготовке к Олимпиаде.

Но это крупное назначение! И вряд ли Вайншток за него боролся! Обеспеченный, усталый человек вполне мог бы просто тихо уйти. Однако из игры групп "тихо" не уходят: "Закон у нас такой: вход – рубль, выход – сто". Есть все основания считать, что этот закон соблюдается очень строго.

Еще один сюжет, связанный с рассматриваемым контекстом (он же – системная ось или война групп), касается Следственного комитета при Генеральной Прокуратуре. Весь сюжет с этим Следственным комитетом не может быть рассмотрен вне анализа межгрупповой борьбы. Потому что первым раундом этой борьбы являлась отставка Генерального прокурора Владимира Устинова (победа антиустиновской группы), вторым раундом – назначение Устинова Министром юстиции (частичное восстановление позиций проустиновской группы). А третьим раундом стала борьба против генерального прокурора Юрия Чайки.

Это и есть логика межгрупповой борьбы. Чайку назначили в пику Устинову. А значит, группа, которую так ущемили, будет атаковать Чайку. Тем более, что Чайка тоже не с улицы. За ним – другая группа.

Как атаковать Чайку? Если просто "в лоб" его атаковать нельзя, то нужна бюрократическая инновация. Эта инновация называется Следственный комитет. Ввели инновацию – начинается межгрупповая борьба за этот комитет. И за статус комитета (будет ли он новым полноценным ведомством или частью Генеральной Прокуратуры), и за кадровые позиции. Прежде всего, за них. В ходе этих межгрупповых столкновений антиустиновские группы потерпели временное поражение. А проустиновские группы уже ликовали, поскольку им удалось отбить кадровые предложения противников и продвинуть как бы собственное предложение. А вот насколько это их предложение – это вопрос открытый.

Уже к этому моменту сложилось ощущение, что Владимир Путин не просто перестраивает балансы, а пробует слегка трансформировать саму конфигурацию групп, вводя в эту конфигурацию чуть ли не новые элементы.

Пока что это смелая гипотеза и не более. Что же касается фактов, то 22 июня 2007 года главой Следственного комитета был назначен Александр Бастрыкин. Проустиновские группы (использую условный индекс, который больше всего на слуху) поспешили заявить о своей победе.

В каком-то смысле это вправду была их победа, поскольку предложения их противников не прошли. Но какова степень победоносности? Идет ли речь об очередной регулировке баланса? Или же о чем-то новом, в рамках чего Бастрыкин и Зубков являются прецедентами одного и того же? Подчеркиваю – не членами одной и той же группы, а прецедентами плана Путина по переходу от регулировки баланса к мягким элитным трансформациям?

Пока об этом рано судить. Мониторинг показывает, что президент действует и в логике регулировки баланса, и, возможно, в некоей слегка модифицированной логике, в рамках которой он все равно будет считаться с группами и одновременно очень властно управлять ими.

В пользу гипотезы о регулировке баланса говорит следующее.

Следственный комитет начал функционировать 6 сентября 2007 года. Но еще 10 августа "Коммерсант" сообщил, что по предложению АП РФ заместителем председателя СК при прокуратуре РФ Бастрыкина по кадрам может быть назначена главный кадровик Минюста Валентина Полякова (ее считают креатурой Устинова). По сведениям "Ъ", в зампреды СК прочили бывшего начальника управления по расследованию особо важных дел Генпрокуратуры Владимира Лысейко, но его кандидатура была отвергнута из-за того, что по его указанию было прекращено дело "Трех китов".

20 августа "Новая газета" отметила, что попытка назначить в СК при Генпрокуратуре Полякову провалились.

19 сентября "Коммерсант" отмечает, что в состав Следственного комитета при ГП не попали известные по делу ЮКОСа следователи Салават Каримов и Радмир Хатыпов. При этом Каримову предложен пост советника Генерального Прокурора РФ, а Хатыпов фактически остался без работы.

"Коммерсант": Каримов и Хатыпов "явно оказались в списке не прошедших в СК по политическим причинам: как лица, приближенные к замглавы президентской администрации Игорю Сечину".

Итак, Чайку подвинули, но и его оппонентов подвинули. Если это не регулировка балансов, то что это?

Между тем, весьма сходные технологии принимаются и после назначения Виктора Зубкова премьер-министром России. Давайте вспомним, что же именно конкретно говорил Прибыловский, который то ли угадал, то ли озвучил Виктора Зубкова как будущего преемника задолго до его назначения на пост премьер-министра.

Он заявил буквально следующее:

"Можно даже предположить что-нибудь очень сложное, ну, например, если не самого Сердюкова готовят на пост преемника, а например, Сердюков женат на дочери руководителя Федеральной службы по финансовому мониторингу Зубкова, может быть, Зубкова, человека, довольно близкого к Путину, хотят сделать преемником".

В любом случае, речь шла об особой приближенности к Владимиру Путину самого Анатолия Сердюкова и об очевидной связи Зубкова и Сердюкова. Ничего крамольного в этой связи нет. Давно прошли времена кампаний по поводу недопустимости семейственности. Сердюков прекрасно себя зарекомендовал в Министерстве обороны, где от гримасы отвращения по его поводу перешли к весьма комплиментарным суждениям. Если Зубков должен осуществлять полноценный политический блицкриг и становиться преемником, то Сердюков никак не может ему помешать. А помочь, безусловно, может. И что же?

18 сентября и.о. министра обороны Анатолий Сердюков подал на имя Путина прошение об отставке. Причина – родственные отношения между ним и главой правительства Зубковым (Сердюков женат на дочери премьера).

Тут же стало известно, что Сердюков, возможно, будет назначен на должность секретаря Совета Безопасности РФ.

Возможно, будет… Возможно, нет… Если будет, то причем тут родственные отношения с Зубковым? Они не позволяют Сердюкову быть министром, но позволяют быть секретарем Совета Безопасности? Но это уж слишком тонкая казуистика. Тем более, что Сердюков – силовой министр. Он входит в состав правительства, но находится фактически в прямом подчинении главы государства. То есть премьер не является его прямым начальником. Что уже ставит под сомнение версию о родственных отношениях как основной причине отставке Сердюкова.

Кроме того, если премьер должен стать преемником, то весь контекст меняется полностью. Так он должен стать или нет? Почему сначала надо убирать с поста и.о. министра обороны и потом держать паузу? В интересах накачки имиджа связки Сердюков-Зубков? Но этот интерес очевидным образом в другом: чтобы паузы не было. Значит, опять межгрупповая борьба?

И даже если в результате возникнет новое высокое назначение, то пауза говорит об одном – о том, что борьба накалена до предела. А эта борьба – дело нешуточное. У нас уже конец сентября. Возник новый "нераскрученный" премьер. Если он должен стать преемником, то ставка должна быть только на него и ни на кого больше. Это должна быть категорическая, форсированная ставка. Чтобы все поняли: только сюда, а каждый, кто в сторону – тому по полной программе. Что происходит на самом деле?

Часть 5. Реплика Владимира Путина и ее элитно-политический смысл

Существуют любители трактовать каждую реплику президента РФ чуть ли не как пророчество Нострадамуса. Я никоим образом не склонен ни к чему подобному. Но есть ситуации – и ситуации.

12 сентября 2007 года возник мощнейший политический взрыв. К 14 сентября обстановка накалена до предела. Владимир Путин – очень опытный политик и прекрасно понимает цену слова в подобной ситуации. А дальше… Дальше вновь мониторинг.

14 сентября 2007 года на встрече с западными политологами, журналистами, а также членами клуба "Валдай" В.Путин заявил:

"Говорят, что голое поле, некого выбрать. Но сейчас минимум уже пять человек могут претендовать на должность президента и быть выбранными. Появился еще один человек. Это хорошо. У граждан России будет из кого выбрать".

Он отметил также, что новый премьер-министр Виктор Зубков "может, как и каждый гражданин России, принять участие в выборах президента".

Далее, В.Путин сказал: "В свое время, занимаясь административной реформой, мы сделали кальку с некоторых государств: появились агентства, надзорные службы… А некоторые министры, которые продвигали эту идею, когда она была реализована, начинали командовать этими службами. …Будем менять структуру правительства. Но я не собираюсь менять структуру власти".

Затем Николай Злобин обратился к нему с вопросом, вернется ли он после 2012 года на пост президента РФ. Путин ответил: "Не знаю, я не ушел еще… …Не знаю, внутренне не решил". В конце встречи Путин отметил также: "Я не для того пахал столько лет, чтобы отдать Россию слабому президенту".

В этот день (то есть до того, как стало известно высказывание В.Путина) В.Третьяков в газете "Московские новости" еще давал такую оценку:

"Пока я по-прежнему исхожу из того, что Сергей Иванов остается кандидатом #1, а Дмитрий Медведев кандидатом #2 на пост главы государства". И далее: "В лице нового главы правительства они получили не конкурента в предвыборной борьбе, а, напротив, того, кто ведение этой борьбы им облегчит".

"Московский комсомолец" (также до высказывания Путина) публикует следующее суждение Ю.Калининой: "С.Иванова решили вести не по административному сценарию, а по партийному. В октябре пройдет съезд "ЕР", где, возможно, Иванов будет избран 1-м номером партсписка. На парламентских выборах это даст партии значительный прирост голосов, и в марте в стране появится первый партийный президент".

В целом эта оценка находилась примерно в русле оценок западной прессы, данных по горячим следам внесения кандидатуры В.Зубкова на пост премьер-министра.

Так, 13 сентября "Нью-Йорк таймс" пишет: "Есть признаки того, что, по крайней мере, Иванов сохраняет уверенность. Вчера на встрече с журналистами он держался бодро и непринужденно".

Оценка "Таймс": "Иванов вчера в беседе с корреспондентом "Таймс" и представителями других западных СМИ выглядел спокойно, даже расслабленно". И далее: "По словам источников в Кремле, в президентской гонке будет участвовать несколько кандидатов, и самая важная роль будет отведена "Единой России" – крупнейшей партии, поддерживающей президента Путина. …Если так и произойдет, то Россия сделает огромный шаг вперед, к нормальному европейскому способу проведения президентских выборов".

Старший научный сотрудник вашингтонского Центра стратегических и международных исследований Эндрю Качинс считает, что "кандидатом номер один" по-прежнему остается Сергей Иванов. Он был единственным крупным политиком, принявшим участников клуба "Валдай" перед их встречей с президентом. Это мнение также публикуется 14 сентября, в день заявления Путина о пяти возможных претендентах на пост президента.

Сразу после встречи 14 сентября появился комментарий Сергея Маркова, данный им "Интерфаксу". С его точки зрения, "пятерка" может быть примерно такой: Сергей Иванов, Дмитрий Медведев, Владимир Якунин, Сергей Нарышкин, Виктор Зубков. "Я считаю, что из них два, а может, даже и три, будут баллотироваться в президенты, и несколько человек получат косвенную поддержку Путина, но эта поддержка никем не будет монополизирована", – сказал Марков.

На следующий день, 15 сентября, "Комсомольская правда" задает вопрос о 5 претендентах С.Караганову и В.Третьякову.

С.Караганов отвечает: "Думаю, о пяти кандидатах президент сказал условно, на самом деле их может быть и больше. Обсуждаемые – это Иванов, Медведев, Сердюков, Матвиенко плюс теперь новый премьер Зубков. Возможно, еще высветятся пара губернаторов. Думаю, президентские выборы будут интересными. Выйдут несколько человек, всех их будет поддерживать партия власти. И только в конце второго тура президент скажет: "Вот он!""

В.Третьяков: "Когда я посмотрел по телевизору, как Путин произнес фразу о "пяти кандидатах", понял, что он просто ссылался на слухи в прессе. Но все-таки это, конечно, Иванов, Медведев, Якунин и Матвиенко. С пятым сложнее, их сразу двое: Нарышкин и Чемезов. Думаю, Путин сказал "пять" лишь потому, что эта цифра у нас чаще соскакивает с языка".

Мнение о высказывании президента с опорой на слухи в прессе отчасти разделяет Глеб Павловский, который утверждает ("Независимая газета" от 17 сентября 2007 года): "Президент говорил: "В прессе есть пять фамилий", но он же не говорил: "У меня в голове есть пять фамилий"… Павловский вообще считает, что у Путина есть "свой собственный список", который не совпадает с версиями СМИ.

17 сентября "НГ" провела опрос экспертов относительно слов о пяти кандидатах (опрошенные эксперты – С.Марков, В.Никонов, А.Малашенко, Е.Гонтмахер, А.Пионтковский.)

Оказалось, что все пятеро экспертов настаивают: Зубкова президент посчитал шестым претендентом. Что касается кандидатской пятерки, то в обязательном порядке называются Сергей Иванов, Дмитрий Медведев и Владимир Якунин. Затем все соглашаются причислить к списку Сергея Нарышкина.

Сергей Марков и Вячеслав Никонов включили в список "реальных" претендентов Бориса Грызлова. Кроме того, оба они при перечислении поставили после Д.Медведева – В.Якунина, третьим в строчке.

Алексей Малашенко исключает кандидатуру Б.Грызлова. Малашенко считает, что в список может попасть глава АП Сергей Собянин, и называет также (с колебаниями) Дмитрия Козака. Некоторые шансы, по мнению Малашенко, есть у Геннадия Зюганова.

Евгений Гонтмахер и Андрей Пионтковский включили в свои списки главу "Рособоронэкспорта" Сергея Чемезова. Гонтмахер предположительно высказался о Михаиле Фрадкове.

На вопрос о том, кого имел в виду Путин, говоря о реальных участниках президентской компании, ответы распределились следующим образом:

Сергея Иванова назвали 5 из 5,

Дмитрия Медведева назвали 5 из 5,

Владимира Якунина назвали 5 из 5,

Виктора Зубкова назвали 5 из 5,

Сергея Нарышкина назвали 4 из 5,

Бориса Грызлова назвали 2 из 5,

Сергея Чемезова назвали 2 из 5,

Сергея Собянина назвал 1 из 5,

Михаила Фрадкова назвал 1 из 5.

17 сентября Станислав Белковский ("The New Times") отвечает на вопрос о том, закончились ли Иванов и Медведев как преемники: "Думаю, да".

18 сентября 2007 года "Правда-КПРФ" опубликовала реакцию Г.Зюганова на высказывание президента РФ: "Я спокойно воспринял это заявление г-на Путина. Полагаю, что в "партии власти", видимо, не договорились о бесспорном кандидате в президенты, поэтому пробуют сейчас разные варианты. Думаю, президент имел в виду своих преемников, говоря о пяти потенциальных претендентах, но в конечном итоге, полагаю, что он сделает окончательный выбор в пользу кого-то одного".

При этом ожидания расширения списка "преемников" подогревались, как минимум, с середины года. Так, летом широко обсуждалось высказывание помощника президента РФ И.Шувалова, который, находясь в Центре стратегических и международных исследований в Вашингтоне, заявил 14 июня 2007 года: "Люди говорят об этих двух кандидатах (С.Иванове и Д.Медведеве), возможных кандидатах, но мой президент может сделать еще один сюрприз и, может быть, позднее в этом году вы, возможно, узнаете еще об одной возможной фигуре". В июне это привело к тому, что российские и зарубежные СМИ начали обсуждение кандидатуры Сергея Нарышкина.

При этом сам Шувалов не исключил и своего включения в список преемников. А это более чем серьезно. Шувалов – человек чрезвычайно осторожный. Он понимает, что между формальной отмашкой (без которой он даже рта не откроет) и каким-то реальным кивком – огромная разница. Между кивком и санкцией – такая же разница. Между санкцией и действием – еще большая разница. Начать говорить что-то о себе, имея только формальную отмашку или кивок, он не может. А это дополнительно осложняет коллизию.

Ну, так как же Зубков?

Продолжим мониторинг высказываний, свидетельствующих о том, что и как воспринято элитной средой. А в данном случае это важное, и чуть ли не решающее, обстоятельство.

17 сентября, то есть уже не только после назначения Зубкова, но и после встречи Путина с клубом "Валдай", прозвучали следующие высказывания.

Любовь Слиска: "Не надо было слушать всяких политологов и астрологов, которые врут в своих газетах про преемников… Заниматься такими прогнозами – прерогатива президента. Путин выбрал очень достойного кандидата".

Виктор Кисин, президент компании "Поликлиника ЦК", в 1990-1991 годах министр промышленности РСФСР: "Назначив премьером, то есть преемником, Зубкова, Путин обеспечил себе легкое возвращение во власть. Зубкова раскрутят до президента, а потом народ, осознав ошибку, будет требовать Путина обратно".

Сергей Глотов, заместитель председателя комитета Госдумы по регламенту: "Президент определился с выбором. Было много разговоров о том, что преемником может стать третье лицо. Теперь главная задача Зубкова – подготовить и провести выборы. Возможно, через два года Зубков сложит с себя президентские полномочия, и пройдут досрочные выборы, на которых победит Путин".

В этот же день (17 сентября) Георгий Сатаров в "The New Times" утверждает: "Зубков скорее гарант перехода, нежели тот, кто получит скипетр". Далее Сатаров отмечает, что "сценарий нескольких конкурирующих преемников все еще не закрыт": "Путину не нужен сильный преемник, побеждающий в первом туре. Ему нужен слабый, который возьмет приз во втором туре и с небольшим отрывом". Белковский возражает Сатарову: "Конкурирующие преемники? Это невозможно, поскольку нарушает монархический ритуал".

19 сентября 2007 года со своим особым мнением по поводу списка претендентов выступил Владимир Жириновский. Он убежден, что из тех кандидатур, которые сейчас называются прессой (Медведев, Иванов, Собянин, Якунин, Чемезов), президентом не станет никто. По мнению Жириновского, президент под пятью кандидатами имел в виду совершенно другие фигуры. Это – Г.Явлинский, Г.Зюганов, лидер ЛДПР и М.Касьянов – а "пятый будет от Кремля". "Вот эти пять человек и будут представлены 2 марта для выбора гражданам России". Жириновский уверен, что "от Кремля" будет выдвинут совершенно новый человек: "Не гадайте, все равно не угадаете". Сам Путин, по его мнению, возвращаться не будет.

Обсуждая рельеф преемничества, нельзя совсем игнорировать игры на оппозиционном поле. Тем более, что они идут буквально в то же самое время.

8 сентября 2007 года в Томске прошла региональная конференция политической коалиции "Другая Россия", на которой представители местных оппозиционных партий и движений выбирали единого кандидата от оппозиции на пост президента России.

В конференции участвовали 103 человека, представляющие 20 политических партий и общественных организаций. Наиболее многочисленными были делегации от "Объединенного гражданского фронта" (ОГФ) и "Национал- большевистской партии" (НБП). Присутствовали также представители коммунистов, "Яблока" и СПС, но руководители томских отделений этих партий воздержались от участия в мероприятии.

Кандидата в президенты участники конференции выбирали из списка, где значились И.Хакамада, Г.Зюганов, В.Рыжков, Г.Каспаров, М.Касьянов, В.Буковский, В.Геращенко, С.Гуляев, О.Шенин и Г.Явлинский. Победил Каспаров, который набрал 61 голос. 18 голосов набрал Касьянов. Окончательное решение по единому кандидату будет принято 30 сентября в Москве на всероссийском съезде коалиции "Другая Россия".

Но вернемся к преемничеству. И для этого вновь рассмотрим нашу базовую схему с дворцовой и иными политологиями (рис. 19).

Ну, восстановили мы прикладную теорию элит. А что с выборами? Дворцовые политологи о выборах думают или нет? Безусловно, думают. И я уверен, что они в этом достаточно профессиональны. Но происходит-то что-то странное.

Часть 6. Выборы

Я опять начну с мониторинга. В данном случае – с мониторинга рейтингов.

2 июня 2007 года Фонд "Общественное мнение" сообщил, что если бы президентские выборы состоялись в ближайшее воскресенье, за Путина проголосовали бы 57%.

В тот же день были опубликованы данные опроса ВЦИОМ, согласно которым, если бы выборы президента состоялись в ближайшее воскресенье, за кандидатуру В.Путина отдали свои голоса 64% россиян.

По данным ВЦИОМ, при включении Путина в список кандидатов на пост президента – Медведев, Зюганов и Иванов получили бы одинаковое (по 3%) количество голосов.

15 августа публикуются данные Левада-центра, согласно которым рейтинг С.Иванова составляет 37%, а рейтинг Д.Медведева – 29%.

В случае, если в списке кандидатов присутствует Путин, за Иванова готовы проголосовать только 4% избирателей (столько же, сколько и за лидера КПРФ Г.Зюганова), а за Медведева – 3%.

При этом за действующего президента проголосуют 48% избирателей.

А теперь – о рейтинге партий.

До 31 мая 2007 года ведущие центры – ВЦИОМ, ФОМ, "Левада-центр" – занимали выжидательную позицию, либо полагая, что за оставшееся время могут произойти какие-то серьезные изменения на политическом ландшафте, либо ожидая неких указаний от заказчиков. Рейтинги КПРФ, "Справедливой России" и ЛДПР парадоксальным образом сравнялись, а если учесть наличие статистической погрешности, и вовсе потеряли всякий смысл.

31 мая в ходе пресс-конференции генеральный директор ВЦИОМа Валерий Федоров назвал первые "сугубо предварительные" цифры.

Как и ожидалось, лидером оказалась "Единая Россия" (46,1% голосов избирателей).

На втором месте – КПРФ (15,7%),

затем "Справедливая Россия" (12,6%).

ЛДПР балансирует на грани попадания в Госдуму – 7,5%.

Вот еще данные того же ВЦИОМ, опубликованные 9 сентября 2007 года.

Если бы выборы в ГД прошли 9 сентября, то за "Единую Россию" проголосовало бы 48%,

за КПРФ – 7%,

за ЛДПР – 5%,

"Справедливую Россию" – 5%,

"Аграрную партию России" – 1%,

СПС – 1%,

"Яблоко" – 1%,

не собираются голосовать -16%, не определилось – 16%.

О чем говорят эти данные? О том, что в первом туре при сегодняшнем раскладе может победить только сам Путин. Все остальные даже в его отсутствие получают резко меньше 50%. Насколько меньше? Об этом есть самые разные суждения. При текущей ситуации основным преемникам, которым были даны все возможности для раскрутки, не удалось получить больше 5-7 %. Опять же – "Единая Россия" получает никак не 50%, а резко меньше.

Значит, некий преемник Путина пока что обречен на второй тур. А во втором туре, где он должен с кем-то столкнуться, может произойти что угодно. Я не хочу изображать из себя большого спеца по выборам. Но в чем-то я участвовал, за чем-то наблюдал, на что-то влиял. И моего опыта вполне хватает для того, чтобы заявить об этой непредсказуемости. Путинский преемник должен побеждать в первом туре. Каждый, кто поволочет его во второй тур, очень сильно рискует.

Чтобы победить, этот преемник должен не просто быть сильным. Он должен быть единственным. А этого-то и нет! Потому что идет борьба групп. И эта борьба не погашена. Она и не может быть погашена в оставшееся время. Потому что есть два сценария подобного погашения.

Сценарий #1 – консенсус. Но группы сильно расколоты по интересам. Кроме того, к ним уже подверстаны международные группы. Отказаться от этой подверстанности невозможно (прошу не путать подверстанность с зависимостью). То есть, "в огне брода нет".

Сценарий #2 – вывод большинства игроков за пределы игрового поля. Так поступил Ельцин. Представьте себе, что он бы так не поступил. Что Коржаков до конца продвигал бы в виде преемника Сосковца. А кто-то другой – Квашнина или Николаева. А кто-то – Черномырдина. А кто-то – Лужкова.

Ельцин низвел элиту до своей семьи. Но давление международных групп и элитных бэкграундов было таково, что конфликт переместился в семью. И вместо Коржакова и Черномырдина стали конфликтовать две дочери. Причем по тому же элитному принципу. В итоге сила и моральный авторитет Наины Иосифовны сумели организовать квази-консенсус. И преемник был выдвинут. Перед лицом страшной опасности для всех, включившихся в распрю околоельцинских дворцовых гигантов.

Итак, мы от дворцовой политологии переходим к теории элит и необходимости решать проблему соотношения групп. А как вне решения этой проблемы решать проблему выборов? И как эта проблема может быть решена вне того или другого способа урегулирования элитных межгрупповых конфликтов?

Широко обсуждается операция "Преемник". По многим причинам (что бы ни говорилось "знающими людьми") у этой операции нет внятных эквивалентов. Разве что Путин решит сам идти на третий срок. Что лично я, по многим причинам, считаю вполне допустимым. Однако Путин явно не хочет выдвигаться сам. Но и выдвинуть "абы кого" он, по многим причинам, не хочет и не может. Значит, нужен преемник.

А что такое преемник? Это очень сложная проблема, адресующая уже не просто к выборам, а к стратегии. Вот и получается, что никуда дворцовая политология не денется! Ей придется подыматься до теории элит. А оттуда – до теории и практики преемственности. Что, в свою очередь, выведет и на стратегию, и на метафизику. И много еще на что.

Даже консолидация враждующих групп – это уже чуть ли не метафизическая проблема. В любом случае, это проблема стратегическая. А без решения этой проблемы – какая власть? Какая стабильность? Какие выборы?

Либо – дальнейшая деградация и невротическое перебирание назначений и снятий. Либо – восхождение. Возвращение к нормальному политологическому мышлению, для которого нужен соответствующий аппарат. Сейчас вопрос об этом аппарате приобретает особое значение. Фактически он из вопроса методологии становится вопросом политики. И это было нам явлено в ходе обсуждения новых кадровых назначений. Это и только это.

Заключение

На самом-то деле политология все-таки должна обсуждать проблемы и процессы. Процессы и проблемы. Общество накапливает проблемы. И тот, кто берется их решать, тот, кто ищет реальные ответы на них, – все равно рано или поздно окажется основным игроком. Этому в итоге будет подчинено все – назначения и снятия, элитные игры, конфликты и союзы элитных игроков, принципы структурирования элиты, система организации власти, формы государственности, в конце-то концов.

Нет элиты без народа, без общества. Но ей, элите, кажется, что она есть. А ничего другого – нет и не может быть.

В этой страшной иллюзии истоки кризиса метода. А также другого кризиса, который маячит на горизонте. Я, как мне кажется, показал, что даже за вычетом проблем и процессов нельзя редуцировать метод к тому, к чему он уже редуцирован. В этом цель этого доклада.

Но я вовсе не говорю тем самым, что можно вычесть проблемы и процессы и подчинить метод элите как таковой. Этого категорически нельзя делать. Проблемы и процессы должны быть восстановлены в своем основополагающем качествовании. И будут восстановлены.

Благодарю за внимание.