31.03.2005 : "ЧиК" и "ЦыК"

Сергей Кургинян

Только ли анекдот?

В эпоху застоя существовал такой анекдот: "ЦК цыкает, а ЧК чикает". Поразительным образом этот анекдот выражает и раскрывает нынешние актуальные политические проблемы. И в этом смысле он является уже не анекдотом, а грубой и жестокой метафорой, порождающей вокруг себя проблемно-концептуальное поле.

Постараемся разобраться – что именно порождается? И за счет чего?

В чем смысл выражения "ЦК цыкает"? Смысл в том, что "собственно властный субъект", под контролем которого находятся некие репрессивные органы, способен именно цыкать. То есть исходя из неких идеологических представлений, целей и многого другого, "осмысленно волеполагать". В чем и состоят функция и роль настоящего политического субъекта.

Тем самым, мы констатируем, что "цык" – это очень непростое действие. Нужно еще быть готовым его осуществить. Нужно суметь цыкнуть, и не каждый обладает этим умением.

Далее, надо определить, чем "цык" отличается от "чика". Осмысленно волеполагающий субъект (сразу надо признать: речь идет, прежде всего, о субъектах существенно недемократических, хотя и для субъектов демократических проблема весьма актуальна) умеет цыкать. А для того, чтобы его "цык" был в полной мере реализован, он опирается на обычную и политическую полицию. Одним способом он на них опирается в демократической стране, другим способом в стране, где власть осуществляется недемократически (авторитарно или как-то еще). И эта полиция (в нашем случае – ЧК) во исполнение "цыка" осуществляет те или другие репрессивные действия.

Если кому-то тесно в рамках данного анекдота и его семантики (а я считаю, что эта семантика по отношению к нашей сегодняшней ситуации очень яркая и точная), то можно вспомнить про "органы". Они ведь органы, правда? Они ведь не субъект, а аппарат, используемый субъектом! Субъект (ЦК) цыкает, а спецаппарат (ЧК) чикает.

Предположим, что субъект формируется народным волеизъявлением (демократический вариант). Тогда спецаппаратам, например, ЦРУ и ФБР, очень трудно выдвинуть себя в качестве формализованной открытой альтернативной властной системы (в качестве альтернативного субъекта, то есть). И даже непонятно, зачем.

У спецаппаратов в демократических странах есть свои возможности влиять на процесс. И эти возможности порою покруче, чем переворот с захватом государственной власти. В демократической стране такой переворот надолго оставит шрам в общественном сознании и сделает альтернативный субъект, пришедший к власти в результате переворота, существенно нелегитимным. То есть неустойчивым и неэффективным. И возникает вопрос: на фига козе баян?

Чем менее страна демократическая, тем менее актуален подобный вопрос. Потому что диктатура легитимируется иначе. И если кто-то совершит переворот – то и что? Диктатура меняется на диктатуру. Как там у Брехта? "Что тот солдат, что этот".

Демократический политик боится электората и общественного мнения. Диктатор не боится электората и существенно меньше боится общественного мнения. Диктатор либо вообще независим от выборов, либо точно знает, что все решает его административный ресурс. То есть, что выборы при необходимости будут подтасованы, и беспокоиться не о чем.

Что касается других форм народного волеизъявления, то диктатора (идет ли речь о личной диктатуре или о диктатуре партийной, диктатуре ЦК) эти формы тоже не очень беспокоят. Ну, выйдут люди на улицы. До тех пор, пока у ЦК (субъекта политической диктатуры) есть ЧК (спецаппарат по подавлению подобных эксцессов), и этот аппарат работает, можно не слишком бояться разного рода уличных неприятностей. Один мой знакомый сказал по этому поводу: "Если люди собрались на площади, значит, органы уже недоработали. Эффективные органы возьмут людей, когда они выходят из своих квартир. И на площади будет ровно столько людей, сколько это нужно будет органам. Нужно, чтобы никого не было – никого не будет".

Итак, эффективный диктатор (а это чаще всего диктатор коллективный, то есть ЦК) может не бояться ни общественного мнения, выявляемого через выборы, ни других форм выявления общественного мнения. Говоря современным языком, майданных форм этого выявления.

Значит ли это, что диктатор ничего не боится? Отнюдь! Диктатор (ЦК), прежде всего, боится собственных репрессивных органов (ЧК). Все перевороты происходят либо тогда, когда репрессивные органы уже неэффективны (разложены коррупцией, кем-то перекуплены и т.д.), либо тогда, когда… Словом, когда сами же репрессивные органы и осуществляют переворот в собственных интересах или в интересах внешнего заказчика.

Если диктатор боится именно этого, то что он делает, чтобы этого не допустить? Он ведь диктатор, а не неврастеничная барышня. Диктатор заводит себе специальный орган контроля за спецслужбами, обладающий собственными оперативными и иными возможностями. Этот орган подчинен уже только диктатору (в случае коллективного диктатора он подчинен партии и является ее "святая святых"). В СССР таким органом была партийная разведка (точнее, совокупный партийный спецслужбистский аппарат – до сих пор достаточно закрытая тема). При Ельцине аналогичную роль выполняла Служба безопасности Коржакова.

Если этот сверхорган работает эффективно, диктатор может не бояться обычных репрессивных органов (нормативных спецслужб). Но тогда он начинает бояться этого сверхоргана. У Ельцина, как мы понимаем, были серьезные основания для подобных страхов. Да и в Советском Союзе партия очень даже побаивалась собственной "инквизиции".

С этим страхом что делать? Диктатор не только усложняет пирамиду "органов". Как ни усложняй, страх будет перемещаться на высший уровень этой пирамиды. Диктатор делает нечто, аналогичное тому, что делает султан, назначая евнуха в гарем. Он обзаводится некими гарантиями того, что евнух не воспользуется соблазнами, проистекающими из специфики занимаемой должности. Кстати, султан не всегда использует для этого хирургические методы. Иногда он так доверяет, что обходится без них. Но чаще все-таки призывается на помощь еще и некий хирург.

В случае гарема все понятно. А что происходит в интересующем нас случае "чика" и "цыка"? Как обуздать "чик" настолько, чтобы он не захотел "цыка"? В общем, тоже известно, как это делается.

Во-первых, кадры отбираются соответствующим способом. Кадры "чика" должны быть лишены ментальных, эмоциональных и волевых претензий на "цык". Ведь и султан не зовет хирурга прямо перед назначением евнуха. Он подбирает дядю, уже имеющего соответствующую антропофизиологическую специфику. Если он сам эту специфику создаст – дядя будет в претензиях, и это опасно. Значит, кадровая служба, назначаемая ЦК, должна отбирать работников для ЧК таким образом, чтобы ЦК был гарантирован от наличия в мозгу чекиста неких собственно цэкистских интенций.

Во-вторых, ЦК должен специально следить за тем, чтобы внутри пирамиды ЧК не появлялось никаких "странных сгустков", в рамках которых возникнет почва для произрастания "цэкизма". Особо опасно в этом смысле занятие чекистов разного рода интеллектуалистикой с политической окраской. Даже – политической аналитикой, а уж тем более, политическим планированием, идеологией, стратегией. Все это должно быть абсолютной прерогативой именно субъекта политической власти. У него должна быть абсолютная монополия на это начало, на субъектность, на осуществление высших управленческих функций, и на мышление, способное породить такие функции.

В результате должен возникнуть пресловутый феномен "Центр – Юстасу". Юстас ничего не должен хотеть и мочь без Центра. Он должен без него лежать обесточенным, и только когда Центр "даст ток", Юстас должен начать невероятно энергично и эффективно дергаться.

Высший политический класс (в советском случае ЦК) должен был породить свою репрессивную вторичность в виде миллиона подобных, только по его энергосигналу оживающих, юстасов. Он не мог не быть этим обеспокоен. И он предпринимал все возможное, чтобы добиться непреодолимой дистанции между ЦК и ЧК, между способностью аж цыкать (обладать высшей политической самостью) – и способностью всего лишь чикать (блестяще решать ограниченные задачи сугубо спецслужбистского свойства).

Исторический опыт показывает, что никогда ЦК не удавалось построить подобное абсолютное разграничение между собою и ЧК. Примеры Берии и Андропова здесь достаточно показательны. Потому что и Берия, и Андропов не только примеривались к функциям высшего политического руководства (Андропов эти функции даже получил на излете), но и замышляли нечто наподобие революции или контрреволюции.

Андропову недостаточно было стать генеральным секретарем и полностью зависеть от не им сформированного ЦК. Он хотел сформировать альтернативный модернизированный ЦК внутри своего ЧК. И не возглавить власть, а трансформировать ее весьма существенным образом.

Берия, возможно, шел еще дальше, мечтая о смене всего формата власти, о демонтаже коммунистической идеологии и о многом другом в этом духе.

Когда я спросил одного исследователя, занимающегося историей спецслужб, исчерпывается ли список чекистов, мечтавших заменить "чик" на "цык", Берией и Андроповым, и он сказал мне: "Да нет, Вы, наверное, забыли еще одну фигуру…" Я спросил, кого? Исследователь ответил: "Представьте себе, Феликса Эдмундовича Дзержинского".

Здесь крайне существенно, что успех претензий коллективного "чика" на "цык" полностью зависит от того, сумеет ли данный "чик" преодолеть свое отчуждение от специальных форм интеллектуализма. Зависит от того, как именно этот "народ" соединится с "интеллигенцией", обладающей знаниями по поводу "интеллектуальной алхимии", преобразующей "чик" в "цык", а ЧК в ЦК.

Учили ли чему-то Лаврентия Павловича окружавшие его академики – это открытый вопрос. А вот то, что Феликс Эдмундович очень цепко и осмысленно присматривался ко всему подобному – от Барченко и Бокия до разных восточных религиозно-философских школ, содержащих в себе знания о "цыке", – это, как мне кажется, вполне очевидно.

Но нас здесь, конечно, больше всего интересует современность. А также вплотную прилегающая к ней история. Эта история детерминируется андроповским началом. И андроповским желанием соединить вверенный ему "чик" с чем-то, что пахнет "цыком". Это опасное желание могло хоть отчасти осуществляться только в силу того, что "высшее политическое животное", обладавшее прерогативой "цыка", уже не хотело цыкать и не держалось за свою прерогативу. Но даже в этом случае блокирующие механизмы работали "сами собой". И "цык" защищал себя от "чиковских" притязаний.

Переломным моментом, когда эти иммунные барьеры (кадровые, организационные и сущностные) были сломаны, следует считать все то, что привело к созданию в Советском Союзе идеологической контрразведки (Пятого управления КГБ СССР).

Идеология была высшей прерогативой "цыка". "Цык" должен был защищать не только свое абсолютное право цыкать, то есть исторгать из себя идеологический позитив, но и право контролировать все, что было связано с анализом чужих цыканий, являющихся подкопом под его "цык". Иначе – все, что было связано с идеологической инквизицией. И не надо окрашивать слово "инквизиция" оценочно. В Ватикане инквизиция до сих пор существует. И ее глава вот-вот станет Римским Папой.

Инквизиция – это просто защита механизма своего "цыка", то есть своей высшей политической смысловой самости. То, что эту самость и право на инквизицию "цык" (КПСС) отдала своим обычным репрессивным органам (Пятому управлению КГБ), – означало, что "цык" уже тотально политически невменяем, что он не только не умеет осуществлять власть, но и не понимает, как за нее разумно цепляться. И что значит "цепляться". И что происходит, когда цепляться перестаешь. И с чего начинается это "перестаешь". А оно начинается именно с того, что ты отчуждаешь от себя собственную инквизицию.

Вопрос совершенно не в том, чтобы на кого-то за что-то возлагать избыточную ответственность. Вопрос вообще не в размышлениях о прошлом, а в приуготовлении к будущему. Но избегать определенных констатаций невозможно. В гиперцентрализованных системах, к которым относился СССР под властью КПСС, перевороты происходят не на площадях. Единственным органом, который в таких системах может готовить переворот, является система репрессивных органов, которая обзавелась чем-то наподобие своего "цыка".

Переворот Андропова был абортирован. Возможно, этот переворот принес бы с собой определенные позитивы. В любом случае, "высшее политическое животное", дошедшее до той степени невменяемости, когда оно делегирует кому-то свою политическую самость, было обречено. Но тогда следует признать, что отсроченный андроповский переворот фактически и был осуществлен в пределах так называемой перестройки. Конечно, наряду с другими конкурирующими замыслами.

Я констатирую это не впервые. Сразу после развала СССР (впрочем, еще до этого развала) выявилась группа, которая относилась к развалу в каком-то смысле сдержанно позитивно, считая, что развал позволит осуществить очередную фазу модернизации России, а потом к этой модернизации приложится все остальное. Но уже на других, более эффективных, – не имперских, а, так сказать, национальных, – идеологических основаниях.

Какие-то шансы на подобное развитие событий существовали. А поскольку это развитие событий содержало в себе определенные позитивы, то объявлять авторов этой (много раз подчеркивал – не моей!) политической логики носителями деструкции было и безнравственно, и контрпродуктивно. О чем я тоже заявлял в момент создания клуба "Содержательное единство", в 1994 году.

Прошло более десяти лет. И за эти десять лет я не раз спрашивал этот элитный совокупный "чик", вознамерившийся цыкать: где же модернизация?

Невнятные ответы адресовали к помехам со стороны "преступного ельцинизма". В этом было определенное лукавство. Но отделить это лукавство от невероятно сложных предлагаемых обстоятельств не представлялось возможным. И создавалась некая ситуация "вязкой паузы".

Приход к власти президента Владимира Путина прервал данную паузу. В стране возник своего рода momento di vertar (момент истины). С этого момента "чик" получил возможность стать полноценным "цыком". Он превратился во власть. Это превращение было очевидным для всего народа, заговорившего о чекистах и их новой власти как о данности и надежде. Именно эту данность и эту надежду олицетворяет высочайший рейтинг и все, что к нему, так сказать, приторачивается.

С момента прихода к власти Владимира Путина я неоднократно говорил, что вера народа в то, что "чик" станет "цыком", – это не бесплатное удовольствие. И вот теперь мое давнее и очень серьезное беспокойство (которое разного рода акынам от политологии, фиксирующим только то, что есть, а не то, что зреет внутри происходящего, казалось "торговлей страхом") – превращается в нечто, очевидное для всех.

Разговоры об "античекистском восстании" по румынскому или какому-то другому образцу становятся "общим местом". Чекистское сословие не сумело перейти от "чика" к "цыку", оно не стало носителем осмысленного (андроповского, бериевского или любого другого) корпоративно-сословного начинания (проекта). В этом смысле пять лет потрачены зря. А по счетам потраченных лет придется платить очень скоро. И время воистину на исходе.

Я уже описывал и то, чем, на мой взгляд, является этот перехват власти "чиком" путинского периода. Я объяснял, что, на мой взгляд, это не революция, не сложно спроектированная спецоперация, а просто падение разваливающейся системы с аттрактора на аттрактор. Сгнивший аттрактор компартии выронил власть, и она после коротких квазиолигархических судорог упала на ближайший чекистский аттрактор.

А к этому времени в пределах аттрактора произошли серьезные изменения. Чекистский конгломерат, состоявший из весьма разнородных элементов (обычных бюрократов, людей служения, золотой молодежи, потенциальных бандитов), развалился на части. "Люди служения", в основном, ушли в маргинальность или в запой. "Золотая молодежь" – в банки и за границу. "Бюрократы" – куда попало. В охранные структуры или в отстойники новых спецслужб.

В условиях ельцинского регресса потенциальная криминальность части наших спецслужб не могла не превратиться в актуальную. Я уже неоднократно цитировал известное высказывание: "моя этика – профессионализм". И показывал, что это – нонсенс. Солдата отличает от убийцы не профессионализм (профессионализм примерно совпадает), а идея служения. Если служения нет, солдат становится бандитом автоматически. Я не даю буквальных юридических оценок. Я говорю о социальном качестве. Отчасти – метафорически. Но лишь отчасти.

Эффективность новых чекистских слагаемых и их способность бороться за власть против так называемых олигархов были куплены ценой определенного социального мутагенеза. А этот мутагенез еще более отдалил "чик" от "цыка". Лишил удачно смутировавших способности к эффективному стратегическому смысло- и целеполаганию.

Чекистский класс, чекистская социальная группа получили власть, но не смогли (по крайней мере, по сию пору) трансформировать полученное из привычного формата "чика" в новый и непривычный формат "цыка". Это при том, что нынешний "цык" может уже носить только проектно-концептуальный характер.

Аттрактору "чекистов" дана всего лишь отсрочка. Если он так и не сумеет ею правильно воспользоваться, то страна катастрофически упадет с него на следующий аттрактор (судя по всему, военный). А впоследствии с этого аттрактора еще далее – в бездну. Спасти от этого, остановить падение может только смена социального качества. То есть переход от "чика" к "цыку". Речь идет ни больше, ни меньше как о макросоциальном процессинге, самотрансформации, самопреобразовании, самообучении. Или о том, что я называю самотрансцендентацией.

Этому препятствует навык "чика", а также вся заученная логика разграничения между Центром и юстасами. Юстасам предстоит самим стать Центром или катастрофически заплатить за подобную неспособность. Юстасы и хотели стать Центром. Но когда эта возможность упала им в руки, они стали проявлять катастрофическую неспособность ею воспользоваться.

Я не буду подробно описывать, на что и как это было разменяно. Я просто вкратце зафиксирую все вызовы, которые стоят перед совокупным "чиком", и всю невозможность преодолевать эти вызовы, мобилизуя собственно "чиковское" начало. Еще раз: речь идет не о качестве мобилизации "чика". Может быть, кто-то и решится чикнуть по-настоящему, хотя лично я в этом глубоко сомневаюсь. Но если это будет только "чик" – то кончится все чем-нибудь румынским. Или – еще более печальным.

Итак, о вызовах.

Вызовы "огорода"

Я мог бы разобрать этот вызов более научно, рассуждая о фундаментальной социокультурной коллизии. Но я хочу сделать свои рассуждения максимально прозрачными. И потому начинаю с простейшего бытового вопроса. Имеется ли у моих слушателей и читателей опыт непосредственного соприкосновения с огородом?

Если имеется (а в той или иной степени это, безусловно, так), то что вы ответите умникам, которые скажут вам, что на огороде нужно обеспечить равноправную конкуренцию между сорняками и огурцами с помидорами? Вы пошлете этих умников куда подальше и будете пропалывать огород, помогая огурцам и помидорам победить сорняки.

А если вам скажут, что в России нужно лишь обеспечить равноправную рыночную конкуренцию, и тогда рынок расставит все приоритеты, – что вы на это ответите? Многие ответят, что это современная и правильная точка зрения.

Но чем эта точка зрения отличается от предложения организовать равноправную конкуренцию сорняков и помидоров с огурцами? Что до меня, то я считаю, что это буквально одно и то же.

Я убежден, что Гайдар "стебется", когда говорит о том, что рынок расставит приоритеты. Ради чего он стебется, это отдельный вопрос. И не ко мне, а к тем, кто пытался превратить "чик" в "цык" в более ранний период. И ко всей теории "прогрессоров", "особых зон", "решающих социальных экспериментов". Но мне, по крайней мере, ясно, что Гайдар твердо понимает: никакой рынок приоритеты не расставит и расставить не может! Гайдар для этого достаточно умен, образован, изощрен.

А вот что думает по этому поводу новый чекистский либерально-державный прагматический… клан… аттрактор… цех… Что он думает? Он, может, действительно считает, что рынок расставит приоритеты, а любая иная позиция отдает дремучим коммунистическим догматизмом?

Но мы же на этой провокативной лошадке въехали в эту самую перестройку, мы на ней ехали весь ельцинизм и приехали (вполне закономерно) в криминальное общество.

В этом смысле огурцы и помидоры – это нормальные советские граждане (младшие и старшие научные сотрудники, инженеры, техники, рабочие), которым предложили стартовать в единой рыночной эстафете с держателями общаков, наркоканалов и всего прочего. Как это называется на языке социальной теории? "Неравные стартовые возможности".

Может, этих держателей больших стартовых возможностей (агентурных сетей, оргпреступных групп, номенклатурных позиций и прочего) кто-нибудь ловил за штаны, когда они "особо резво" побежали в рынок? Какой-нибудь прокурор, комиссар Катанья? Так нет, наоборот! Было сказано, что эти держатели особых возможностей как раз и есть соль земли! Я могу привести сотни высказываний о том, что в совковой антисистеме нормальны только мафиози и что именно они должны стать нашей опорой на пути к рынку.

Так они и стали! Сорняку дали на равных состязаться с помидорами и огурцами. И сорняк закономерным образом победил. Что? Кто-то из мэнээсов пробился в олигархи? Без комментариев! Когда огурец или помидор побеждает сорняк, считайте, что он уже обладает всеми свойствами этого сорняка. Кроме того, все эти истории о пробившихся мэнээсах-одиночках очень напоминают рождественские сказки об американских чистильщиках сапог, ставших миллионерами. Реальная история американской элиты имеет мало общего с мифами об успешной чистке сапог.

Может быть, в этом соревновании был надлежащий моральный, культурный, экзистенциальный, просто человеческий, гуманистический арбитраж? А вы вспомните! Вы перечтите внимательно статьи той (самое страшное, что и этой) эпохи. Вы раскиньте мозгами! Вы сопоставьте! Вы не пренебрегайте анализом статей Н.Шмелева о пользе мафии. Вы вдумайтесь в смысл фразы А.Чубайса: "Наворовали, и ладно (заметьте: не "хватит", а "ладно"). Может быть, внуки станут порядочными людьми". Вы отдайте должное воспоминаниям А.Козырева: "Мы думали, чем заменить коммунистическую идеологию, поняли, что любая идеология приведет к тоталитаризму, и решили: пусть вместо национальной идеи будут деньги".

Деньги – отличная вещь. И никто не зовет назад, в натуральное общество. Но если деньги становятся национальной идеей, то это даже не город Желтого Дьявола. Это просто криминальное государство. Не криминализованное, а именно криминальное. А что, криминальное государство может быть великой державой? Оно вообще может быть устойчивым?

Когда и кому говорили то, что было сказано в России? Когда так издевались над людьми? Когда им в лоб заявляли, что новая элита – это элита воров?

Но если элита – элита воров, то почему все остальные не будут воровать?

А если все будут воровать, то это – криминальное государство.

А если это криминальное (не путать с криминализованным) государство, то кто будет его защищать? "Паханат" сам будет защищать себя с помощью своих летучих отрядов? От Гусинского с Березовским (то есть от других слагаемых того же самого) так можно защититься. На Ходорковского так можно наехать. А даже от боевиков из Чечни так уже не защитишься! Потому, что криминализованный солдат и криминализованный офицер будут сговариваться с чеченцами. И потому, что у традиционных (даже традиционно-набеговых) социальных групп есть фора по отношению к регрессивному криминальному началу. Тейпы, не тейпы, но что-то есть.

А если все это еще поддерживается извне – какие летучие отряды, мама родная? И что они будут защищать, и зачем? Бабки они будут защищать свои воровские! И не через "грудью на дот", а совсем иначе. Матросов и Маресьев – не Федя Резаный и Вася Кривой. Бандитский нахрап – не державный героизм. Это все треснет под первым, даже средним, нажимом. Треснет вместе со всей страной. И никто – слышите! – никто не поднимется на защиту. Потому что нормальным людям, нормальным патриотам предложат патологический выбор. Им предложат сдаваться – или защищать паханат.

А что значит – защищать паханат? Людям скажут: "Вы идете с внуком по улице. Выскакивает наглец на "Мерседесе", сбивает внука, а вам орет: "Хиляй, а то и тебя пришью!"" Людям скажут: "Выбирайте: или сюда придет европейский чиновник, и тогда наглец на "Мерседесе", который сбил вашего внука, сядет и получит еще лишние пять лет за то, что он на "Мерседесе", или кучмовско-шеварнадзевский пахан совсем обнаглеет и начнет сбивать всех подряд".

Что вы скажете людям? Что ющенковско-саакашвилиевский паханат еще хуже? Так это не аргумент! И никогда это не отвращало людей от революции. Потому что логика революции – "сначала ЭТО уберем, а потом посмотрим. Придет еще худшее – опять уберем". И что вы противопоставите этой логике?

Я прекрасно понимаю масштаб катастрофического процесса. Я понимаю несоразмерность этому процессу многого из того, что у нас имеется. Но прежде, чем говорить о том, где можно искать источники для преодоления катастрофы, надо все-таки расставить точки над "i".

Прежде всего, надо еще раз вспомнить, как масса высокообразованных идиотов (прошу прощения за грубое выражение) бесконечно спорила о том, кем был нарком продовольствия Цюрупа. Наживался ли он на революции, как говорил Бунич, или был честным человеком и падал в голодные обмороки?

Правда, конечно, очень важна с точки зрения истории. Но все это до боли напоминает коллизию с огородами. Потому что любому вменяемому человеку было понятно, что главное не в том, о чем спорили. Не в том, голодал или жрал в три горла некий реальный Цюрупа (я-то считаю, что голодал). Но даже если реальный Цюрупа жрал в три горла, то дело не в этом. А в том, что революционный "цык" предъявлял народу, обществу, усмиряемому хаосу образ голодающего Цюрупы. И в этом была высшая правда.

Большевики предъявляли массам, в виде позитивного идеала, наркома продовольствия, который падал в голодный обморок рядом с продуктами, но не воровал. То есть они предъявляли мораль, подымали ее на знамя. И за счет этого преодолевали сползание революционного процесса в анархию, в криминалку.

То же самое делали деятели Великой Французской революции. Кем был Робеспьер в реальности – это один вопрос. Историки спорили и будут спорить. Но обществу, взбаламученной революционной Франции предъявлялся образ Неподкупного. Образ морали, жертвенности, высокого идеала.

То же самое делала Коммуна. То же самое делал Кромвель. Кто делал иначе? Алжирские пираты, создавшие криминальное королевство? Так чем они кончили? Тем, что их вырезали всех, под корень. Беспощадно и окончательно.

Сегодняшняя наша элита ведет себя на этот алжирский манер. Она нарушает все исторические прецеденты. Она непрерывно вещает, дует в каждое ухо: "Если человек, будучи рядом с продуктами, не кормит до отвала свою семью и падает в голодные обмороки, то он – идиот, чуть ли не мерзавец. А хорош он в том случае, если эти продукты хавает, не делая разницы между своим и чужим".

Такой антистандарт транслируется через телевидение, прессу. Пришел новый субъект? "чик", желающий стать "цыком"? Он что, остановил этот процесс? Помониторьте телевидение всего один месяц, сосредоточьтесь только на центральных каналах. Посчитайте количественно семантику, конфликтно-сюжетную логику, логику противопоставлений и оценок. Результат будет чудовищным. Не можете это просчитывать? Не понимаете, что это такое? Учитесь! Превращайте "чик" в "цык"!

Не хотите – швыряйте страну на следующий аттрактор. Соучаствуйте в очередной катастрофе. И ни на кого потом не сетуйте, только на себя.

Страна не может жить, если основной предмет обсуждения всего общества состоит в том, кто, как, сколько, когда и от кого поимел. "Чисто конкретно", в миллиардах "зеленых". Страна не может мобилизоваться на защиту чего бы то ни было, непрерывно купаясь в полукриминальной и криминальной грязи. Может, ей нравится в этом купаться. Слаб человек – и любит грязь. Но тогда ее надо из этой грязи вытягивать. А не конкурировать за то, кто лучше разместит хрюшку в луже и позволит ей сочнее хавать и хрюкать. Потому что если это хрюшка, то ее забьют. И вас вместе с нею.

Жизнь как-то возможна, если исподтишка берут взятки, и время от времени за взятки сажают в тюрьму людей, которые "зарвались". Но нельзя выдвинуть взятку как норму. Нельзя, чтобы взятки открыто обсуждали в духе: "Раньше мы носили сумки с долларами, а сейчас таскаем чемоданы на колесиках. И в этом – главная разница эпох".

Нарастание таких тенденций в нашей реальной жизни – несовместимо с жизнью. Если эти тенденции развиваются дальше, они сами эту жизнь уничтожают. А для того, чтобы изменить тенденции, нужен не лучший или худший царь, не лучший или худший вождь. Нужен субъект в виде огромного количества людей, не зараженных этими тенденциями. И нужно, чтобы эти люди одновременно начали что-то этим тенденциям реально противопоставлять.

Признайте, что страна перешла черту. Это еще не смертный приговор, но уже очень тяжелый диагноз. Признайте это и делайте выводы. Защищайте не себя, не свои позиции и возможности, а некий шанс на спасение своего народа. Защищайте это – и тогда защитите себя. Начнете защищать только самих себя – вам конец. Начнете угрожать, что вместе с вами все развалится, только затянете петлю на своей и общероссийской шее.

Спросят: откуда возьмется нечто, способное переломить всеобщую криминалку? Откуда возьмется восходящее, если все нисходит? Откуда черпать силы, если всюду смрад? Что противопоставить регрессу, если он возобладал?

Не капитулируйте перед правдой, сколь бы горькой она ни была. И не прячьтесь в сладкую ложь. Да, вы перед лицом ситуации, почти не знающей прецедентов. И, тем не менее, прецеденты были. Да, революционные и контрреволюционные коллизии мы проехали (а то, что получим вместо них в ближайшем будущем, – это суррогат). Но есть и иная – позитивно-катакомбная логика.

Вспомним пример христиан, вброшенных в исторический процесс в период распада Римской империи. Империя уже не имела тормозов, все тенденции в ней вели к тому, что она должна была быть уничтожена. Но вышедшая из катакомб группа, заряженная другим смыслом и сформированная иначе, успела встроиться в существующий государственный субъект. И – через катастрофу, через распад, трансформацию, через Бог знает что еще, – удержала Рим для мира. Удержала как центр Запада.

В этом была огромная роль Ватикана. Я бы посмотрел, чем были бы государства раннефеодальной Европы, если бы не было Папы Римского. Какой бандитизм гулял бы по Европе, и чем бы это (в худшую сторону!) отличалось от того, что происходило при поздних монгольских ханах.

Значит, существуют исторические прецеденты, когда катакомбные формы спасают самые больные, самые разлагающиеся сущности во имя будущего, во имя Истории. Имея перед глазами прецеденты, как мы можем впадать в отчаяние?

На самом деле, есть и другие прецеденты. Каждый из них на вес золота. И далеко не все стоит обсуждать публично. Обсуждать надо, прежде всего, качество происходящего. Остроту и глубину нынешней социальной болезни. Надо признать, что болезнь зашла очень далеко, страшно далеко. Что резерв исторического времени действительно на исходе, а ситуация только усугубляется. И что выход, реальный выход, при такой глубине болезни и травмы общества, – не в революциях, а в чем-то намного большем, намного более радикальном и более страшном.

Выход – по ту сторону спектакля. А революции при такой социальной болезни – это небезопасное комедиантство весьма специального толка.

Вызовы "суррогатной банановости"

С тем, что огород пропалывать надо, мы уже согласились? С тем, что нельзя призывать к воровству стомиллионную аудиторию, – тоже согласились? Мы уже готовы признать, что Волга впадает в Каспийское море? А то, что бескровных революций не бывает, – это непреложная констатация или парадоксальная эксцентрическая гипотеза?

Идиоту никогда ничего не докажешь. Безглюкозный сахар… безбелковое мясо… бескровная революция… Если настоящая революция началась, она бескровной не будет. Она может быть более или менее кровавой. Вулкан не может извергнуть из себя холодную лаву, которая ничего не подожжет и не подомнет. Иначе это не вулкан, а фейерверк.

И, тем не менее, мы постоянно слышим: "Ах, какая замечательная, совершенно бескровная революция!" Я вам объясню в двух словах, что такое бескровная революция. Бескровная революция – это когда метрополия меняет власть в колонии или доминионе. И соответственно все названия, которые смакуют сегодня ("оранжевая революция", "революция роз" и т.д.), имеют один общий первоисточник: "банановая революция".

Что такое, в своей основе, "банановая" (суррогатная) революция? Это ситуация, когда на улицы выходит толпа, а власти говорят, что они не могут, не имеют права применить свой репрессивный аппарат.

Толпу в колониальной стране можно вывести на улицы всегда, потому что в любой колонии почти все недовольны всем. Чуть-чуть проплатили кому надо – и вывели толпу. А затем диктатору говорят: "Хуан, Родриго, или как тебя там, – твое время кончилось! Не стреляй, а то плохо будет!". И диктатор, у которого руки по локоть в крови, вдруг начинает проявлять человеколюбие: "Я не могу стрелять! Как же я буду стрелять в свой народ!"

Толпа бушует на улице, диктатор отказывается приказать стрелять, а затем быстро сваливает куда-нибудь с большими чемоданами. Наверное, в них он везет сочинения Поппера, Хабермаса и других о демократии и открытом обществе. А может быть, алмазы или доллары, …но не буду так гадко думать об этом милом диктаторе.

Меня роднит с Асланом Абашидзе то, что он увез из Аджарии на самолете свою любимую собаку (я очень люблю собак). Меня не роднит с ним то, что он бросил под нож следующего режима (поверьте мне, совсем не вегетарианского) своих друзей и соратников. Что его любовь оказалась избирательной любовью только к собаке (и к отдельно взятым близким), а не к своей команде.

Если человек имеет миссию, претендует на "цык" и хочет вернуться, он вывозит команду… и – собаку тоже. Я очень люблю собак… И уважаю тех, кто их любит… Но если думаешь о "цыке" (а если не думаешь – не лезь во власть!), то надо вывозить (и любить) не только собак и близких. И это еще одно отличие "цыка" от "чика". Скажете, незамысловатое отличие? Ой ли!

Но почему очередной жестокий диктатор будет так "мирно сваливать" из своей страны? Потому, что ему сказали: "Освободи место. И не стреляй, стрелять нельзя!" А почему теперь нельзя, а раньше можно было? Пиночет что, не стрелял? Или Дювалье? Или шах Ирана? Они что, вдруг все стали толстовцами? В них проснулись совесть и народолюбие?

Боюсь, что мы зря здесь будем искать элементы моральной логики. Логика тут есть, но другая. Банановая. Метрополия напрямую объясняет "банановому" диктатору, что ему надо сваливать (называются причины или нет – не суть важно). Диктатор может просто послушаться. А может не послушаться и захотеть "рыпнуться".

Если диктатор дурак, "не рубит фишку" и не понимает, что ему пора сваливать, – то представители метрополии договариваются непосредственно с конкретными силовыми структурами доминиона. И эти структуры вышибаются из-под диктатора, как стулья, на которых он рассчитывал усидеть.

В 1991-м году один патриотический писатель мне рассказывал: "Ты не думай, Грачев – наш, он порвет этих демократов, он их ненавидит!" Так хотелось верить! Но не зря говорят, что многие знания умножают скорбь. Я не знал тогда и сотой доли того, что знаю сейчас. Но кое-что я все-таки знал. Я успел поездить по "горячим точкам", набрал какой-никакой аналитический и информационный актив. И я верил не писательской патетике, а данным этого актива. А актив этот просто, сухо, устало и иронично повествовал о том, когда, кому конкретно, на какой, образно говоря, лавочке, кто именно из вполне уже "обананенных" (и оболваненных) силовых боссов рапортует и присягает.

Конечно, не только эти присяги решали суть дела. Ненавидя развал Союза и не имея (ни тогда, ни сейчас) никаких предрассудков по поводу недопустимости силовой защиты от деструкции, я постоянно (публично и непублично) предупреждал апологетов "чика", не понимающих роли "цыка", что в танках сидят солдаты, читающие журнал "Огонек". Что для победы нужно выиграть информационную войну, и что ее можно выиграть. Но "чик" считал себя самодостаточным… Неужели и сейчас эта "чиковость" ничему не научилась, ничего не поняла, не обрела хоть чего-то, принадлежащего сфере настоящего "цыка"?

Но пропаганда, нацеленная на разложение и ценностную перевербовку силовой низовки, не исчерпывала сути происходящего. Другой, более высокий, контингент имел другие мотивы для неожиданного обнаружения в себе толстовской, гуманистическо-пацифистской сути.

Человек – глубочайшая тайна Вселенной. Мало ли кто и что может в себе неожиданно обнаружить? Но все-таки мне почему-то кажется, что люди, тренированные на убийствах (например, тех своих, кто неожиданно окажется на их пути при осуществлении особых заданий), не превращались вдруг из Савла в Павла, а банально присягали на "банановый" манер. Что они уже знали, кому и как следует присягать.

И если бы кто-нибудь в ГКЧП сошел с ума настолько, что отдал бы команду стрелять, то эти люди, мгновенно превратившись из мордоворотов в алёш карамазовых, не смогли бы переступить через "слезу ребенка"… Даже если этого ребенка зовут, например, господин Бурбулис. И то ведь – ну, не может человек убивать, его по этому принципу отбирали в спецназ. По наличию аллергии на всяческое кровопролитие. Долго искали, находили того, кто ну никак не может выстрелить в человека, и только его и брали в спецназ… Такая у нас была, видите ли, кадровая политика…

Если без шуток, то, с оговоркой на возможность очень эксцентричных и маловероятных личностных трансформаций, я утверждаю, что в большинстве случаев обнаружение в каком-то вполне оголтелом силовике непреодолимого отвращения к кровопролитию означает, что он уже конкретно "взял". Столько-то и на такой-то счет. Или его хозяин "взял" (конкретный хозяин, батя, которого он должен слушать – иначе ему хана). Или его конкретно "взяли за одно место" и показали, что все им наворованное (вот тут-то и обнаруживает себя гнилая суть криминального государства) находится на таких-то счетах. И будет тут же изъято, если он срочно не обнаружит в себе вышедших из подсознания пацифизма, народолюбия etc.

Такой тип управления я когда-то назвал счетократией. Когда профессионально занимающийся убийствами человек говорит: "Не могу убивать. Люблю Толстого, Моцарта, а чтобы из автомата стрелять – никогда!", это значит, что у него на определенном счете появилась или выросла определенная сумма. Это – Альфа и Омега всех "банановых" революций.

Если "банановый" диктатор "рубит фишку" и понимает, что "раз велено – надо сваливать", то его "боссов чика" можно и не перекупать. Он сам прикажет этим боссам сложить оружие и превратиться в паинек-пацифистов.

Если же диктатор уперся, то перекупаются "боссы "чика""… или же ключевые подчиненные этих боссов… Схема может ветвиться, усложняться. Но суть от этого не меняется. Воровская пластичность – квинтэссенция всех "банановых революций".

Все, что будет происходить в России, будет столь же "банановым", как и все, что произошло в Киргизии или на Украине. Потому что основополагающие параметры "колониальности элиты" у нас и в Киргизии одинаковы. Это не значит, что мы – Киргизия. У нас есть все для того, чтобы к нам никакой хозяин не сунулся. Все, кроме одного. Кроме того, что составляет суть "цыка".

А суть его – в способности обеспечить иной, не воровской, не тварно-потребительский тип мобилизационной готовности. Суть "цыка" в том, что он преодолевает коллизию счетократии.

Мы от этого страшно далеки. Элита нашего "чика" ничуть не менее гедонистична, чем какой-нибудь ею особо презираемый олигарх. Она так же, как этот олигарх, превыше всего ставит свои удовольствия. А раз так, то и счета в зарубежных банках, обеспечивающие эти удовольствия. А раз так, то и хозяев этих счетов, способных в один момент отнять то, что составляет фундамент этих невероятно ценимых удовольствий.

У нас много говорят про отдельных "оборотней". Я ничего не хочу утверждать, никого не хочу демонизировать – я просто предлагаю логическую дилемму. Эти "оборотни" начальникам "отстегивают" или нет? Если "отстегивают", то есть хотя бы криминальная вертикаль. А если не "отстегивают", то вертикаль поломана. И внизу этакая самоуправляемая кримсистема, выходящая на другие подобные системы (тут без разделения труда и кооперации не обойдешься), а наверху беспомощные начальники.

Если мы имеем дело с первым сценарием, то управляемость сохраняется. Однако это очень специфическая управляемость. Гейдар Алиев недаром говорил: "в Азербайджане одна мафия – моя". Но даже он ошибался.

А если мы имеем дело со вторым сценарием… то… в каком-то смысле это еще печальнее. Предположим, что Алиева сменил Везиров и, предположим, что Везиров "не берет"… Ну и что? А то, что раз Везиров "не берет", то он и не управляет "берущими" милиционерами и гэбэшниками. То есть – под Везировым находится структура управления, которая криминально самоорганизуется. А он… Он наверху, но чем он управляет? Самим собой? Своим секретарем? Пресс-службой?

Он же не Петр и не Ленин, он не принес с собой смысловое поле и цементируемый этим полем кадровый резерв. Он не "чик", не "цык", а так себе… Он чужд криминальному мотиву, но криминальный мотив остается доминирующим в системе управления, для которой он – шут гороховый.

Криминальный мотив доминирует… Согласившись с этим, мы не можем не спросить себя, на что этот мотив замыкается? Он замыкается на счета в Швейцарии, Люксембурге, оффшорах. У этого всего есть хозяева. Соответственно, хозяева осуществляют перехват системы управления. Они не только мотив замыкают на себя, они одновременно с этим замыкают на себя и алгоритмы управленческих действий.

Как это делается – общеизвестно. К мотиванту приходят и говорят: "Извини, но если твое поведение будет неверным, мы не сможем удержать прокурора. Мы-то хотим всё сделать хорошо, но международный прокурор Карла дель Понте взбесилась (наверное, на возрастной почве) и хочет всех сажать. Она роет и роет, а у нас демократия, и мы ее остановить не можем. Мы ее пока держим, но она возбуждается от того, что ты не сдал сербов. Сдавай их, быстрее, а то она дороет до главных сюжетов".

А что, не так? Жил-был имярек с амбициями. А тут еще плохое настроение, то, се. К имяреку пришел возбужденный военный, стал кричать, что гибнет русская честь, Сербия гибнет, наш союзник, надо нашей мощью воспользоваться… Амбициозный имярек чуть было не захотел воспользоваться. Но тут, с одной стороны, вмешались близкие люди, стали рвать на себе одежду, кричать, что он не в себе.

Однако это бы ладно. Ан заодно возьми и всплыви "дело Мабетекса". И эта самая ужасная Карла дель Понте, которая до сих пор "копала" в другую сторону, вдруг начинает "копать" именно в эту сторону. И как копает! Уже почти дорылась!.. Тут уж не до Сербии…

Может я усугубляю, как вы считаете? И то ведь, режиссерское воображение… Этот самый, как его… артистизм…

Штаб Ющенко, как вы, наверное, знаете, состоял из людей с Восточной Украины. Я подчеркиваю: с Восточной, из Харькова, а не с Западной. Сидит этот штаб (считайте, что я в силу своего артистизма вижу такой сугубо артистический сон) и думает, кто будет конкурентом Ющенко – Тигипко или Янукович? Им понятно, что Ющенко не может выиграть выборы у Тигипко. Они непрерывно звонят Пинчуку: "Янукович, нам нужен Янукович!" Наконец, им говорят: "Будет вам Янукович". Штаб Ющенко кричит: "Ура!"

Между прочим, вы предположите только, что все разговоры о том, что Мельниченко прослушивал Кучму по поручению Марчука, имеют под собой почву. Тут, имея воображение, можно далеко пойти, руководствуясь артистическими фантазиями. Тут можно сказать: "Кто писал треп пьяного дурака, тот потом под этот треп и акции нужного формата выстраивал". А те, кто об этом знал и мог струхнуть, – поплатились. Вполне "банановая" спецлогика.

"Чики" могли бы задуматься о собственных перспективах. А также о том, что настоящий "цык" не может быть записан по двум причинам.

Во-первых, потому что "цык" "пишет" других, а не они его.

Во-вторых, потому, что "цык" своему языку никогда воли не дает. Пиши, не пиши, – все будет пристойно, красиво, как в официальном докладе на пленуме.

Но ведь хозяину и нужно, чтобы был "чик", а вовсе не "цык". И вот тогда "банановый" шабаш приобретает всеобъемлющий, тотальный характер.

Сплю я и вижу во сне, что Марчук, Пинчук, Кучма сдавали всё политическим конкурентам Януковича. Что и Марчук, и другие боссы "чика" уговаривали конкретно чикающих "не дергаться".

А потом вдруг сны подтверждаются. Есть, например, подробное описание в зарубежной прессе того, как неадекватный командующий Внутренними войсками хотел "дернуться", и как все украинское ГБ останавливало этого командующего, "не рубящего фишку".

Но к этому все не сводится. У "банановых" процессов своя логика, свой внутренний стиль. И потому Ющенко давали лучшие помещения и прайм-тайм на телевидении. А ющенковцы орали: "Нас душат! У Януковича административный ресурс!" Фига, а не ресурс!

Именно Янукович был нужен в качестве соперника сторонникам Ющенко. И потому он был. И был ровно в том качестве, в котором был нужен. Как Зюганов – для Ельцина. Нужно было, чтобы Зюганов сам себя выдвинул против Ельцина. Это был единственный шанс Ельцина выиграть выборы. И Зюганов сделал ровно то, что нужно было для выигрыша Ельцина. Это и есть "банановая" логика, "банановый" стиль.

Протрите глаза! В нужный момент Янукович должен был упустить свой главный шанс. Конкретно, он должен был сказать, что не станет выводить против "оранжевой" улицы Ющенко другую, свою улицу.

Ленин мог что-нибудь подобное сделать? Кастро, Хомейни, Чавес? Когда тебе навязывают "банановый" сценарий, единственный ответ – национальная революция. Ах, она тебе не по зубам! А какого хрена ты вообще полез в эту кашу? В "банановой" логике ты статист. Тогда не лезь вообще! Ты что, бабки взял за роль статиста? Ах, ты бесплатно? Ах, ты еще сам заплатил? Ну, это, знаете ли, совсем… Моя знакомая по деревне Шигары в подобных случаях говорит: "Одна романтика!" Вы, кстати, во что-то подобное верите?

Может, я совсем уже, того, "деромантизировался", но правду-то я обязан сказать. Я не верю. Хотите – верьте. Но я, я лично, не поверю ни в какой романтизм этой, действующей, тертой, вполне реалистичной элиты. Плотью от плоти которой является господин Янукович.

Но это, в конце концов, детали. А главное: если "чик" не перейдет в "цык", то все, что мы будем обретать на наших постсоветских просторах, это "банановый" сценарий с национальной спецификой. Где-то "революция" эта будет "березовой", "рябиновой", "ракитовой" – толку что? По сути, она все равно будет "банановой".

Если есть счетократия, если все вертится вокруг колониального "чика", то вывести на улицы 200 тысяч человек – всегда можно. А "чиковая" счетократия начнет толстовствовать, как только ей надавят на самое больное – счета.

Главные вопросы заключаются в том, как поведет себя репрессивный аппарат (пункт # 1) и сам диктатор (пункт # 2). Если они начнут стрелять, толпа на улице будет сметена и разбежится по углам. Но они не будут стрелять, потому что обнаружат в себе счетократический приступ острого пацифизма и непреодолимое стремление к тому, чтобы немедленно и категорически возлюбить мир во всем мире. Вот и все.

Киргизия, Казахстан и так далее – какая разница? Выявляют счета начальника и сообщают ему об этом, выявляют счета основных силовиков и сообщают им об этом, и начинают переговоры… И находят достаточное количество тех, кто ради счетов продаст все. Это и есть криминальное общество.

Кто-то считает, что оно жесткое. Извините! Оно очень избирательно жесткое. "Молодец против овец, а против молодца – сам овца". А как иначе может быть? Деньги – всё. Но наши "деньголюбы" не протестанты и не скупые рыцари, не шейлоки эти самые. Им деньги зачем нужны? Для удовольствий.

Как это называется? Это называется гедонизм. Точнее – гедонистический консенсус. Общая формула – этот консенсус плюс криминальный мейнстрим.

Гедонистический лозунг в том, что жизнь – это сумма удовольствий. Что все хотят вкусно кушать, роскошно жить, шикарно одеваться, отдыхать на престижных курортах et cetera. Где именно кушать? В зарубежных ресторанах. Где именно роскошно жить? На зарубежных виллах. Где именно шикарно одеваться? У этих, как их там… кутюрье… Где именно отдыхать? На зарубежных курортах. Где именно, вообще-то говоря, жить? Там, у них. Соответственно, там нужны дома и все остальное. Для этого требуются весьма немалые деньги. Их что, налом возят с места на место? Никто такого нала не примет. Значит, нужны зарубежные счета.

Вот вам и крючочек! Пожалуйста! Ведь наш гедонист – это не какой-нибудь Мэллон XXV! Он деньги под свой гедонизм как зарабатывает? Согласно вышеприведенной формуле про мейнстрим. Криминальный мейнстрим – это не наукообразие. Это значит, что немалые деньги под совершенно необходимые удовольствия добываются воровством. Потому что столько денег добыть больше нельзя ничем. А, как известно, всякие там цюрупы… И пошло, и поехало.

Значит, достаточно получить информацию про криминальность фигурантов (это проще простого), и крутой паханат с его гедонистическим консенсусом – как овечка. Смирненький, тихонький, пластичный донельзя.

Пока есть гедонистический консенсус и криминальный мейнстрим, мы "банановая" страна самого низкопробного качества. Нас это не устраивает? Тогда нам надо изменить консенсус и мейнстрим, то есть общество. Если "банановость" останется, власть будет сметена. Если власть не хочет быть сметенной, она должна изменить тип общества.

Только не надо воплей: "Все на защиту того, что есть!" То, что есть, защитить нельзя. И мобилизовываться на защиту этого просто бессмысленно. Потому что при таком обществе любой механизм мобилизации будет парализован.

Потому что при таком обществе нельзя защитить власть, если хозяин решил ее поменять. Потому что при таком обществе – можно только изображать из себя особо продвинутый обком при ихнем ЦК. То есть интриговать, разводить, коррумпировать, юлить, получать мандаты и ярлыки, сдавая других. Но тут, сколько веревочке ни виться, конец один.

А с того момента, когда хозяин примет решение, центр процесса будет находиться в посольстве этого хозяина. Действительная власть будет находиться там и только там. И все потечет оттуда: управляющие сигналы, потоки денег, указания по ликвидациям, информационные и идеологические импульсы – все.

Хотите удержаться – замените "чик" "цыком". Свои "наезды" – стратегией. Это не значит, что "наезжать" нельзя. Я не ханжа и понимаю структуру интенций, мотиваций, подходов и алгоритмов. Но я также понимаю, что без замены "чика" на "цык" весь этот норов гроша ломаного не стоит.

Никто меня не полоскал так, как СМИ Гусинского, особенно – Киселев на НТВ. И случилось так, что я оказался рядом с одним из организаторов "посадки" Гусинского в тот момент, когда ему позвонили и сообщили: "Гусинский арестован". Он, этот человек, меня спрашивает: "Ну, как мы его, а?"

Я говорю: "Не знаю".

– Почему не знаете? Гусинский – враг России!

– Я пока не знаю, я хочу посмотреть, кто будет рулить НТВ вместо него.

Через некоторое время на НТВ вместо Киселева появляется Савик Шустер. Шустер – мягкий, интеллигентный человек и в этом смысле приятнее Киселева. Разница в том, что Киселев – из КГБ, а Шустер – из ЦРУ. То есть произошла замена сколь угодно гнилого своего (которым, если захочешь, понятно, как управлять – он на подписке, у него кураторы и т.д.) на чужого (или двойного, что в нашей ситуации то же самое). А чужим управлять вообще нельзя. То есть им управляют другие.

Теперь ответьте мне на вопрос: "банановость" увеличилась или уменьшилась вследствие такой кадровой замены? Меня ведь это интересует. А наш совокупный "чик"? Он понимает, что при подобной логике замен он чикнуть не успеет, как его сметут по чужим заданиям. И что ж он творит-то? Почему проявляет такую суицидальную ориентацию?

Спрашивают: "А что вы предлагаете, что можно было сделать?"

Отвечаю, что можно было сделать.

Можно было никого вначале не трогать. Но в соответствующем месте собрать альтернативный информационный актив и поначалу просто его обучить. Актив – это 100-150 человек (ведущие информационных программ, режиссеры базовых передач, держатели ключевых узлов информационной инфраструктуры и так далее).

В "час Ч" тихо и без скандалов можно было, при желании, заменить информационный актив. И проводить принципиально новую информационную политику. С ориентацией на другое общество, другую страну. Весь вопрос в том, насколько был бы эффективен новый мессидж, чем он был бы подкреплен в реальности. То есть, каков бы был "цык" – не информационный, а совокупный.

Может быть, это дало бы новое качество. А может быть… Может быть, все общество послало бы это все на три буквы и захотело бы сохранить свое свинство, грязь, хрюканье, мейнстримы, консенсусы… Если это было бы так (а я не верю, что это было бы так), то надо было бы застрелиться. Не чикать, а пустить себе пулю в лоб. А вот если отклик был бы достаточный и кто-то начал бы подымать свои банды для того, чтобы поломать новую, их не устраивающую, тенденцию, тогда можно было бы чикнуть как угодно, желательно минимально, но эффективно. Однако обязательно – имея и предъявляя свой новый "цык".

Сажать Гусинского… не сажать Гусинского… сажать Ходорковского… не сажать Ходорковского… Центр сегодняшней власти – телевидение. Это нынче те самые "почта и телеграф". Взять власть в современную эпоху – значит сменить и контролировать информационный актив, прежде всего – именно телевизионный.

Почему этого не сделали? Тут есть две причины, которые необходимо осознать в полной мере.

Еще раз о стратегии и идеологии

Первая причина состоит в том, что смена информационного актива предполагает выход за "банановые" рамки. А на это никто не осмеливается.

Вторая причина, что это предполагает все тот же переход от "чика" к "цыку". И это невозможно без преодоления рамок других: личностных, ментально-поведенческих, корпоративных. Это предполагает, в свою очередь, применение процессинговых, трансцендентирующих технологий. И тут страх перед "хозяином" соединяется с амбициозностью – и все это обрушивается на любое трансцендентирующее начало.

Скажете – слишком сложно? А что тут сложного? Любой профессионал знает, что нельзя управлять активом (и даже руководством) телевидения и газет с помощью непрерывного потока директив. Актив должен сам рулить. А для этого он должен знать, в какую сторону рулить. То есть – невозможно вести информационно-психологическую войну без идеологии и без стратегии. Как только идеологии и стратегии нет – все! Любой информационный актив разваливается.

И только ли информационный актив разваливается? Возможна ли вообще эффективная кадровая политика без стратегии и идеологии? Мы ведь не в исламском мире живем, у нас нет узаконенного многоженства, и ни у кого из нас нет 100 – 150 детей. Кроме того, мы знаем, что там, где все это есть, эти дети режут друг друга, а не образуют единый актив семейно-кланового типа.

Но допустим даже, что детей много, и они друг друга не режут. Но их всего 150, а не 10 тысяч. И знакомых у нас, в лучшем случае, человек 50. Причем и среди детей, и среди знакомых явно не все такого качества, что им можно доверить сложные задачи управления.

Во всем мире у крупного политика, главы государства, бывает закрытый "теневой кабинет" из идейно близких к нему людей. У Рейгана был какой-нибудь "сигарный" кабинет. Тут решает близость. И в этом нет ничего плохого. Но это узкая группа, а не исполнительная вертикаль.

Административный актив таким способом не наберешь. Тогда каким способом его набирать? Кто-то тут изобрел что-то, кроме понятия "единомышленники"? Если нет идеологии, стратегии – какие единомышленники? Консолидированную банду так не создашь, не то что кадровый потенциал, который должен вытягивать такую неуклюжую телегу из такой ужасной трясины.

Скажите, кто-нибудь из присутствующих смотрел телепередачу "Русское порно"? Зря не смотрели, посмотрите! "Русское порно" – это не просто порно. Это порно, целенаправленно снимаемое в сакральных точках русской культуры. Например, на крейсере "Аврора"! В момент оргазма барышня дергает за веревочку, и раздается выстрел крейсера "Аврора". Вам понятно, о чем речь? Это что, порно? Это десакрализация, ломка стереотипов, война против символов. А ведь там не только "Аврора". Такое же порно у памятника Петру I и в других, не менее сакральных для России, местах.

У меня на семинаре недавно были представители экспертного сообщества Израиля. Я их спрашиваю: "Скажите, может ли быть такое еврейское порно, чтобы групповик – у Стены плача? Что будет дальше? Арестуют или разорвут раньше, чем успеют арестовать?" Самый уважаемый мною эксперт ответил: "Надеюсь, что разорвут на части раньше, чем арестуют. Если нет, я эмигрирую из страны".

После таких вещей, как "Русское порно", мне будет кто-то говорить, что это просто соревнование огурцов с сорняками? Идет прямое подыгрывание каждому сорняку!

Казалось бы, достаточно просто приравнять сорняк к огурцу – и вырастет сорняк. Ан нет! Поскольку есть страх, что все-таки вырастет огурец, каждый отдельный случай "огурца" еще и "мониторят". И всех, кто пытается выращивать огурцы, ставят в максимально неблагоприятные условия.

Я должен собственным трудом зарабатывать на то, чтобы делать сложный театр. А Большому театру, где ставят сорокинских "Детей Розенталя", собираются выделить на реконструкцию миллиард долларов.

Не понимаю, зачем вообще публично оперировать цифрами. Можно строго сказать: "Представьте смету, она будет проверена и удовлетворена". Зачем злить голодную страну миллиардом долларов? Зачем нужно, чтобы высчитывали, сколько это будет за квадратный метр? И обсуждали все вопросы, лакомые для сегодняшнего криминального общества?

Но, в конце концов, ради торжества некоей высокой культурной нормы можно заплатить огромные деньги. Но тогда не говорите сколько, а говорите, за что. Вы же платите эти огромные деньги. Вы имеете право спросить: за что? Вам ведь должно быть не все равно!

Отремонтировали Большой театр , отделали по экстра-классу и… И показали там "Детей Розенталя"? То есть Сорокин – это у нас флагман культурной политики? Если Сорокин – флагман культурной политики, то это – политика акультурации собственного населения, превращение его в скотов, в быдло, в мразь.

И мне тогда уже все равно, на сколько процентов увеличился ВВП. Потому что если Сорокин – флагман культурной политики, то общество, которое здесь будет, – бордель и ничего больше. И меня не интересует, как вырастет ВВП борделя. И какие ракетные установки поставят на его крышу. Потому что никакие ракетные установки бордель не защитят. Бордель вообще не может сопротивляться. Потому что Сорокин как флагман (и просто как допустимая, государственно поддерживаемая возможность) – это не вытаскивание людей из грязи, а затаскивание их в грязь. Достоевский по этому поводу говорил: "Обратитесь в хамство, гвоздя не выдумаете".

Все понимают, что "Дети Розенталя" – это культурная политика "банановой" страны. Кого-то это радует. Кто-то это сосредоточенно ненавидит. Но культурная политика – это вообще переход от "чика" к "цыку". Для "цыка" это суперважная вещь, для "чика" – жалкая тусовка на периферии сознания.

А раз так – "банановость" будет расти. А если она будет расти, что можно защитить? Предположим, что хочешь защитить власть, понимая, что будет хуже. Но как это можно сделать? Только превращая "чик" в "цык". А это нельзя навязывать. Это должно быть выстрадано и понято.

И ведь это не касается одних "Детей Розенталя" или "Русского порно". По телевидению – один сериал за другим. То ГРУшники возят тоннами наркотики и убивают мужчин и женщин, то ФСБшники. Это что – мобилизация, создание аттрактивного позитивного образа?

Помимо прочего, уровень режиссуры и актерской игры в этих сериалах таков, что у любого культурного человека возникает единственное желание – "выключить ящик", чтобы это не видеть и не засорять мозги. Мне говорят: "Это естественный процесс: вор в законе хочет видеть свою любовницу по телевизору, он платит деньги, а те берут. А любовница не умеет в кадре стоять, ходить и говорить". А представьте себе, что вор в законе выдвинет новую Чурикову. И бабки заплатит за нее. Ее возьмут? Ой ли!

Я убежден, что имеет место не только органический процесс (то есть предложение на равных соревноваться сорняку и огурцу), но и процесс специальный. Дело не только в дефиците вкуса у воров в законе. А в том, что если вор в законе проявит высокий вкус, его, вполне вероятно, "шлепнут". Я не шучу.

С одной стороны, мы видим политику настойчивой, навязчивой акультурации нашего населения (каждый день просмотра телевидения об этом просто кричит), а с другой – слышим непрерывные разговоры о великой державе. О какой великой державе? О великой державе, в основе культурной политики которой оказываются Сорокин и "рашн порно"? Кто-то считает, что можно поместить все это в фундамент культурной политики – и иметь великую державу?

Ни в какую органику этой тенденции я не верю. Повторяю: сама апелляция к органике провокационна. Вытащить человека из грязи гораздо труднее, чем толкнуть его в нее. Но ведь толкают, не полагаясь на то, что тот и так выберет грязь.

И для таких выводов мне не надо читать конспирологические записки, достаточно включить четыре главных телевизионных канала и посмотреть, что по ним идет в прайм-тайм. Для этого достаточно знать, что когда автора и хозяина "Русского порно" пытались привлечь к суду, местные "народные избранники" заявили, что это не порно, а "жесткая идеологическая эротика", и триумфально оправдали обвиняемого! "Идеологическая эротика"! То есть, те, кто оправдал, реально понимают, что это идеологическая атака, что удары наносятся именно по сакральным точкам! Тогда зачем гимн: "Россия, великая наша держава"? Какой вкладывается смысл в сей оксюморон?

Я не хочу бесконечно метать громы и молнии и обсуждать то, что, с моей точки зрения, достаточно очевидно. Но я не могу и игнорировать очевидное.

Страна больна и погружается в тяжелейшее состояние, но ее не только не выводят из этого состояния, а все глубже, глубже и глубже в него затягивают. Делают ли это стихийно или сознательно, из предрассудков или по злостности, одни так, другие иначе, но никто никуда это затягивание развернуть не может. И корень проблем в том, что почти вся действующая элита находится в криминальном мейнстриме и гедонистическом консенсусе. В этом состоянии нельзя ни управлять, ни (внимание!) удерживать власть.

Между прочим, Петр Первый это хорошо понимал, когда создавал свои потешные полки. Он понимал, что ему нужен собственный вариант "катакомб", что ему нужно, чтобы из его "параллельной системы" вышел его новый актив. И он вполне осознавал, какой ему требуется актив. Есть такие понятия: "новый призыв", "революция сверху", – Петр это понимал, и это сейчас вполне актуально.

Но если под флагом "смены актива" кто-то хочет "срубить" на российской нефти или чем-то другом больше, чем "срубил" сейчас, – не надо считать, что все вокруг дураки. Сегодня уже очень многие в стране могут отличить реальное намерение исправлять что-то в обществе от "крышевания" благородными декларациями криминальных операций и хватательных рефлексов. Россия уже достаточно изощрена, и она на это не "купится".

Хотите говорить с обществом – говорите всерьез, и не считайте, что за вас пиарщики все сделают. Пошлите серьезный честный мессидж. Если живая часть России на него откликнется, – может, будет поддержка. А может, ее уже не будет, – с каждым месяцем шансов на это все меньше. Потому что мы живем "в ситуации Бишкека". И если мы в этом себе не признаемся, то просто прячем голову под крыло.

Персонажи в поисках смысла

Я не могу уходить от злобы дня. Но не могу и все подчинять этой злобе дня. Если мы хотим копить силы для прорывного выхода из сложившейся ситуации, если мы отрицаем свой "банановый" статус, то на повестке дня должна быть и подлинно стратегическая проблематика. Причем такая, которая имеет, в полном смысле слова, общемировой характер. И одновременно замыкается на нашу больную реальность. Иначе – зачем она?

Я позже объясню, какое это имеет практическое значение. А пока давайте рассмотрим следующую модель (рис. 1).

В нормальной жизни всегда есть территория смыслов – и территория всего остального, "происходящего".

Смыслы могут что-то значить, то есть влиять на происходящее, или же являться "смыслами в собственном соку" (если хотите, это вопрос о соотношении идеала и действительности).

Почему сегодня этот вопрос имеет глобальную актуальность? Потому что сегодня все менее понятно: а есть ли "территория смыслов", открытая происходящему? Остались ли вообще смыслы, которые что-то значат?

Из российской жизни они в значительной степени изъяты (вспомните соревнование овощей и сорняков, "Русское порно" и вообще наше телевидение, "Детей Розенталя" и прочее).

Но если смыслы есть, как отвечает мир на сопряжение двух территорий: одной – всего происходящего (конкуренция за ресурсы, энергоносители, финансовые потоки и т.д.) – и другой, вот этой скромной территории смысла? В мировой философской практике это называется "трансцендентное" и "имманентное". Или, говоря проще, смысловое – и все остальное. А между ними – граница.

Что же такое "территория смыслов" (а идеология – это частный случай смысла)? И что значит "граница"? Если есть граница, значит ли это, что в происходящее из смысловой зоны ничто не приходит? Как вообще смысл проникает в жизнь? Как он течет в происходящее у каждого отдельного человека и у всех нас вместе? И почему мы – общество, если вдруг смысл из трансцедентного в имманентное не течет?

В действительности, в нормальной общественной системе между "территорией смысла" и происходящим есть какой-то мост, по которому смысл перекочевывает из своей собственной области в актуальную жизнь и обратно. И этот тип "машины", связующей смысл и жизнь, этот способ соединения трансцендентного и имманентного, в религиозных системах называется "формулой спасения".

Причем в разных религиозных системах она разная. Протестантизм увел трансцендентное в бесконечность, заявил, что имманентный мир богооставлен, и что спасение – дело личного отдельного подвига. Православие же, напротив, говорит, что во всем имманентном присутствует трансцендентное, что инобытие есть везде в бытии.

В таком тезисе налицо риск впадения из теизма в пантеизм. И потому в православии внимательно разбирали, как именно трансцендентное размещается в имманентном. В связи с этим Карсавин, например, строго различал пантеизм и панентеизм. Но в религиозной системе трансцендентное, в любом случае, кочует с "территории смыслов" в жизнь.

Что, с этой точки зрения, есть современный мир? Не обязательно мы, а весь мир, – потому, что мы не поймем себя, не поняв других. В религии речь идет о связи Бога и мира: богонаполнен мир или богооставлен? А в идеологии он что, смыслооставлен? Что такое в нем смыслы? (На религиозном языке – благодать).

Ответы даются разные. Самый грубый вариант – смыслов в нынешнем мире вообще нет. Более мягкий вариант – мир есть "музей смыслов", которые уже не проникают в бытие. В моем спектакле "Изнь!" есть метафоры: "Рай" и "Зона Ч". "Рай" – это западный "культурный зоопарк", место, где смыслы есть, но они в нем не тигры, а кошечки, не "живые бомбы", а безопасные экспонаты. Они обезврежены.

Это и есть мир постмодерна. Неправда, что мир постмодерна – это мир без смыслов. Мир постмодерна – это мир смыслов, которые приручены. Они уже не жгут того, кто с ними соприкоснулся, не мотивируют поведение, не мобилизуют личную и социальную энергию, а существуют тaк, для декора.

Итак, в России вообще грубо изъяли из жизни смысл. А на Западе что сделали? Там его постепенно превращают в музейные экспонаты. И, по большому счету, я не знаю, что лучше.

Конкретная беда нашего нынешнего варварства, которую я обрисовал, вписана в мировой контекст. И это ставит проблему: какая-то идеология, какой-то смысл – релевантен или нет? Он как-то действует, кого-то активизирует? Люди способны им жить? "Идеи становятся материальными силами, когда овладевают массами", – так говорил Ленин, и это вовсе не потеряло актуальность. Так вот, сегодня идеи в принципе этими массами овладевают или нет? Становятся ли идеи материальными силами? Если становятся, то смыслы – это тигры, а если не становятся, то это кошечки, желательно – без коготков.

Куда идет Запад после 70-х годов ХХ века? В нем постоянно происходят попытки стерилизовать смысл, изъять из смысла заряд энергии, обезвредить его. И это – главное свойство постмодернизма. Это и есть некая эзотерическая философия для той экзотерической идеологии, которой называет себя глобализация. Глобализация – это ярлык для дураков. Подлинное содержание глобализации – постмодерн. Подлинное содержание постмодерна – это изъятие из смысла активного начала, запрет на то, чтобы какая-нибудь идея когда-нибудь превратилась в материальную силу, овладела массами, запустила энергетический импульс в общество.

Следующий вопрос, который всегда под названием "теодицея" стоял перед религиями, – объяснение и оправдание Бога, терпящего в мире Зло (рис. 2). Если происходящее в жизни содержит в себе зло, если налицо очаги зла, то какой стоит за этим смысл? Если горели печи Освенцима и фашизм уничтожил десятки миллионов славян, евреев и других, значит ли это, что в области смысла был какой-то импульс, идеология, энергия, которые это породили? Или и здесь "мухи отдельно, котлеты отдельно", смыслы отдельно, происходящее отдельно?

Мы видим, что в сегодняшнем Западе явно существует страстное желание отделить одно от другого. Я понимаю рискованность сопряжений, но постоянно это обнаруживаю:

– Мирча Элиаде был последовательным железногвардейцем…

– Нет, знаете, он был философом!

– Юнг последовательно стоял на фашистских позициях…

– О! Это архетипы!

– А Хайдеггер?..

– Это экзистенциальная философия.

Я не хочу никому "пришивать дело" и понимаю, что сложно заставить Ницше отвечать за капо в Освенциме, хотя и считаю, что это в каком-то смысле нужно сделать. Однако в современном западном обществе существует гигантское желание этих мух от этих котлет отделить окончательно и бесповоротно. И объявить, что смыслы ни за что не отвечают.

Но если смыслы ни за что не отвечают, что же тогда произошло, и откуда взялись Освенцим и геноцид? Это важно, но еще важнее другое. Если смыслы ни за что не отвечают – что такое человеческая жизнь, и почему она зовется человеческой? Говорить, что смыслы ни за что не отвечают, – это и есть попытка окончательно превратить смысл в чисто игровую постмодернистскую конструкцию!

Если всерьез обсуждать смыслы, то нельзя пройти мимо вопроса о смысле зла, то есть о смысловых очагах, проекцией которых на материальную реальность является зло. И мимо вопроса о том, что творит формы нашей жизни – дух, то есть смысл, или что-то еще? В классической философии, начиная с Платона, формы творит дух. Нет духа – нет форм, все рассыпается, возникает хаос.

Если убрать смыслы, что будет происходить с формами? С любыми формами жизни: с семьей, с межличностными отношениями, со школой, вообще любой деятельностью? Если смысл во все это не входит, если не смысл все это творит, то кто же и что же творит? Вот, на мой взгляд, главный вопрос XXI века.

И это вовсе не отвлеченный философский вопрос. Отказ от признания того, что дух и форма, то есть смысл и происходящее, связаны, прерывает эту связь, блокирует контакт "человека действующего" с его эгрегором, прерывает его подпитку энергиями высших целей и смыслов.

Что же тогда входит в происходящее? Во что превращается деятельность, если перекрыта связь между духом и формой, если смысл деятельности оказывается оторван от деятельности как таковой? Форма может просто рассыпаться. Так и произойдет, если прекратится доступ смысла, доступ духа. Но может произойти и другое. В форму войдет чужой, антагонистический смысл. Антисмысл. И тогда произойдет не рассыпание, а превращение форм. Форма даже усилится, но она станет отрицанием того содержания, которое ее создало. Форма начнет не раскрывать содержание и не прозябать в отсутствии оного. Она начнет воевать с содержанием.

Назовите это как угодно. Антибытием, адом. Важно понять, что речь идет об очень специфической онтологии и метафизике. И что эта онтология, эта метафизика имеют прямое отношение к нашей действительности, той самой злобе дня, о которой я говорил.

Как только вы не пускаете смысл в бытие, оно не просто чахнет и рассыпается. Это не единственный сценарий. По другому сценарию, в это бытие при перекрытии доступа смыслов активно входит антисмысл, зло.

Проблема превращенных форм ставилась еще в позднем марксизме. Позже неогегельянцы это обсуждали. Мамардашвили об этом много интересного написал (хотя и под другим углом зрения).

Так вот – наша реальность не просто обессмысливается. Она именно "превращается". И это указует на многое: на вектор, проект, субъект. Самый простой пример: если экономическая, хозяйственная деятельность оторвана от смысла, она не обязательно прекращается. Она может и превратиться. Стать антидеятельностью – в этом суть криминального государства. Важно не то, что я что-то построил, создал. Важно то, что я делаю прибыль на непостроении, на антиподе созидания. Что такое отмывка? Это затаскивание грязных денег в дыры, созданные недостатком деятельности. Пустота, антидеятельность становятся суперприбыльными. Чем не игра превращенных форм?

Другой пример – из сферы этого самого "чика". Если система государственной безопасности оторвана от смысла, она может принять в себя антисмысл. И стать для государства главной опасностью.

Есть такое заболевание – системная красная волчанка. Что это такое? Это такая биологическая превращенная форма, когда иммунная система (то есть система безопасности) начинает истреблять не врагов организма, а его, организма, системообразующие начала. Вот вам и пример по поводу сорняка и огурца. Сорняк (враг организма) поддерживается, огурец (системообразующий элемент) истребляется.

Рассмотрим теперь, что такое с данной точки зрения 60-летие Победы (рис.3). Празднуя Победу, нельзя не отвечать на вопросы "что победили?" и "кто победил?" И что это значит – победили? В чем был смысл фашизма, была ли в нем вообще связь между смыслом и происходящим?

Но ведь и у нас, и за рубежом постоянно спрашивают: "А почему она должна быть?" А заодно возникает и реабилитация определенных фашистских и околофашистских смыслов как "неответственных". И появляется Лени Рифеншталь не в качестве апологета фашизма, а в качестве "великого художника", и железногвардейцы оказываются просто "румынскими патриотами", а Дугин, восхвалявший Гиммлера, – "евразийским философом".

А когда все это появляется, то становится совсем уж непонятно: что победили-то? Своего исторического союзника – Третий рейх? О какой Победе идет речь? Если у Победы нет смысла, то нет победы, а есть поражение. Без осмысления этих вопросов мы сейчас идем к "триумфу капитуляции". И 60-летие Победы станет таким "триумфом капитуляции", потому что если отнимают смысл Победы, что такое форма Победы без содержания Победы?

Привожу пример. Газета "Известия" пишет: все говорят о том, что в Европе маршируют эсэсовцы. Столько лет прошло, а никакого примирения. В чем проблема-то? – спрашивает автор. Нужно, чтобы в День Победы в соседних колоннах прошли солдаты, водрузившие знамя на рейхстаге, и батальоны Waffen SS, чтобы все вместе отпраздновали этот день. И зачем, мол, мы с Латвией "выясняем отношения", обсуждаем, приедет или не приедет на праздник их президент? Все должны приехать, и должны по Красной площади пройти и немецкие батальоны, и наши ветераны, и все вместе должны выпить в этот день.

Не слабая идея, да? И где – в газете "Известия"! Нет связи смысла с происходящим. Нет этой связи – и происходящее распухает любыми формами, включая самые чудовищные, хоть предложением всем по Красной площади в одних колоннах идти.

Когда это возможно? Лишь тогда, когда смысл уже ничего не значит, когда он воспринимается как мертвый музейный экспонат. И тогда это уже не смысл, а чучело смысла, которое по его ценности для действительности равно смыслу чучела. Но если это чучела, то почему же они не могут сидеть или шагать рядом? Почему чучело мыши нельзя поместить рядом с чучелом филина? Это же чучела, экспонаты. Их смыслы не могут быть рядом: филин сожрет мышь или мышь убежит от филина. А чучела – могут.

Еще раз: если нет смысла Победы – нет и самой победы. И нет праздника, потому что праздник не может быть без смысла. А когда нет праздника – распухают "мероприятия". Деятельность лишена смысла, но оказывается самодостаточной. На философском языке – имманентное полностью оторвалось от трансцендентного, и это имманентное распухает "само в себе".

Фактически, речь идет о контринициации. И эту контринициацию развязывают те, кто отрывает смысл от вещей, дух от формы. Потому что в этот разрыв вклинивается иная энергия – антисмысл, антидух. Кому-то нужно, чтобы здесь все рухнуло. А кто-то хочет, чтобы здесь все "превратилось". Поймите, это не одно и то же! Рассматриваемая мною проблема не абстрактна. Она конкретно отвечает на вопрос о природе происходящего. А значит, и на многие другие вопросы. Например, на вопрос: "что делать?"

Перед тем, как к этому перейти, хочу состыковать метафизический и психологический уровни одной и той же суперпроблемы.

Смыслы и социальная психология

Аналитическая психология выделяет в человеческой личности "сверх-я", "я" и "оно". Если у человека в сфере "я" концепция самого себя расходится с реальностью (например, я считаю, что я великий человек и всем управляю, а на самом деле являюсь чем-то совершенно другим), то все, что содержится в разнице между этой концепцией и реальностью, всякое "несоответствие занимаемой должности", говоря совсем грубо, запихивается в подсознание, в "оно".

Механизм понятен? Я не могу спокойно жить, зная, что не соответствую занимаемой должности (абсолютно неважно, какой должности: большой, маленькой, средней – любой). Я должен ей соответствовать. Значит, все, что мне говорит об этом несоответствии, я должен куда-то запихнуть. Куда? Место для этого только одно – подсознание, "оно".

Но когда я запихиваю это в подсознание, прячу от себя, – что у меня рождается? Комплекс неполноценности. А он чего требует? Гиперутверждения. И я начинаю важничать, командовать. Если я не могу ничего сказать людям содержательно, я что должен сделать? Я должен их прищучить: "Ты, того, смотри!"

А ведь рядом люди, которые видят это мое несоответствие. И дают понять, что его видят. Что я должен сделать с этими людьми? Я их должен убрать. А кого я должен поставить? Тех, кто этого несоответствия не видит или не показывает. То есть либо идиотов, либо лжецов.

Что в такой ситуации вообще может сделать человек?

Человек может всю реальность "загнать под концепцию". И это Достоевский – "Записки из подполья": нет реальности, есть только концепция. Или Горбачев с его: "Нам подбрасывают… Не надо драматизировать". Если у человека "под ногами горит", а он не соответствует ситуации, он может попытаться выбросить из рассмотрения (ученые скажут – элиминировать) реальность.

Человек может разрушить концепцию себя и признать реальность. Это – Чехов: Лаевский в "Дуэли" сделал именно это, он признал, что он есть то, чтo он есть. То есть, человек может признать свое поражение в этой роли в этой реальности, и сменить роль на "посильную".

Есть ли "третий путь"? Есть. Это – самотрансцендентация. О ней – великая фраза Гоголя: "Монастырь наш – Россия! Облеките же себя умственно рясой чернеца и, всего себя умертвивши для себя, но не для нее, ступайте подвизаться в ней…". Блок потом это цитировал.

Самотрансцендентация предполагает, что человек имеет миссию, смысл. И тогда ему начинает открываться ресурс его "сверх-я". Этот ресурс открывается лишь в том случае, если человек чему-то служит, если у него есть высшая идея этого служения. И любая действительно прочная консолидация, любая активная и эффективная коллективность и командность возникают только вокруг такой идеи служения.

Без этой идеи служения, что такое "питерцы" или "чекисты"? Сегодня это "питерцы" или "чекисты-братья", а завтра – разные интересы, разные "бабки", разные аппетиты, конкуренция за близость к главной персоне, мысль "почему бы и не я", и т.д. Это же естественно! Невозможно выстроить устойчивую ролевую матрицу вокруг "я". Особенно если налицо разрыв между "я-концепцией" и реальностью. Значит, если нет миссии и общего смысла (служения), то обязательно будет грызня. А если еще окажется, что люди не соответствуют своим ролям, то грызни будет больше, потому что будет уже не только грызня между "я", но и грызня между "оно".

Что это означает? Что не может быть необходимой самотрансцендентации вне служения, вне актуальной миссии, вне "сверх-я". Но ведь именно по этому регистру личности нанесен удар. Потому что все, чему люди служили – отняли. Потому что людям сказали: "Будешь жить служением – станешь маргиналом".

Люди вообще не соответствуют нынешним вызовам, потому что вызовы гигантские, беспрецедентные. В условиях катастроф люди могли бы меняться, самотрансцендентироваться. Но такая самотрансцендентация требует невероятной мобилизации идеи служения. А именно эту идею вырывали с корнем. И там, где должна быть точка опоры, – пустота.

Я не хочу сказать, что этим описанием предлагаю решение. Но узловая точка коллизии, как мне кажется, обнаруживает себя. А когда нащупываешь узловую точку, то в чем-то уже нащупываешь решение.

Еще одно следствие смыслопотери

Смыслопотеря опасна тем, что она не позволяет преодолеть барьер между "чиком" и "цыком". Она вдвойне опасна тем, что не дает самотрансцендентироваться, изменить себя даже в условиях катастрофы.

Но есть еще одна опасность, связанная с ней. Отсутствие смысла скукоживает и выхолащивает даже прикладную аналитику, прикладное понимание происходящего. Приведу пример.

Наша нынешняя пресса наполнена предсказаниями о том, что в России возможен "вариант Чаушеску". Но никто не додумывает до конца, что такое "вариант Чаушеску"? Эта невозможность додумать до конца есть еще одно из следствий смыслопотери. В результате глубокие феномены становятся плоскими знаками.

Что такое "вариант Чаушеску" в качестве плоского знака, мне понятно. Если не весь наш силовой "актив" окажется перекуплен, а президент не согласится с предложениями "уйти по-хорошему" и будет "дергаться" (что сомнительно), то организуют конфликт между двумя политическими группами. Например, между Дугиным и Рогозиным. При этом Дугин станет защищать президента, а Рогозин нападать на президента. Это будут примерно такие фигуранты, потому что "оранжевые" демократические мальчики ничего не могут, они камень в руку не возьмут.

То есть этот конфликт начнут оформлять как противостояние, например, "русской" и "евразийской" групп. Затем куда-то будет "придан и упакован" радикальный ислам, куда-то – "белые", куда-то – "красные". И эти группы будут максимально разводить между собой. Как разводить, – в конце концов, не так важно. Важно, что за группой поддержки власти, за проправительственной группой, должны, например, стоять "комитетчики", а за ее оппонентами – военные.

Потом проправительственная группа должна начать защищать власть и стрелять по "бунтовщикам". Ответом станет "недовольство армии", решительно переходящей к поддержке восставшего народа. И вот тогда "комитетчиков" будут расстреливать так, как их расстреливали в Румынии. А в Румынии их расстреливали массово. Военные сажали их в грузовики, вывозили, ставили к стенке, расстреливали и закапывали. И семью президента, как мы помним, вырезали. Это и называется "румынский вариант", или "вариант Чаушеску".

В России действительно может готовиться румынский вариант. И я бы предложил представителям "чекистов" подумать о том, что речь уже идет не о люстрациях, не о запретах на профессию, речь идет о массовом уничтожении. Я не хочу разжигать страсти, я знаю, что говорю.

Но это – лишь плоский знак. Есть ведь и действительный масштаб феномена Чаушеску. И этот действительный масштаб имеет к нам самое непосредственное отношение. Раз уж кто-то оперирует феноменом Чаушеску, казалось бы, должно появиться желание додумать до конца. Но смыслопотеря как раз и мешает додумывать. И тогда вместо объемов – плоскость. Вместо проблемы – прописи.

Между тем, далеко не лишним является понимание того, чем же оказался плох Чаушеску, и почему начали стрелять?

Ответ на этот вопрос заключается в том, что в мировой элите были группы за и против Чаушеску. Против Чаушеску были старший Буш, Чейни и ряд других. А у Чаушеску-то что было, какая поддержка? Советская? Чаушеску, что, был верным ленинцем? Да нет!

Чем же Чаушеску был так плох для его противников? Почему всех остальных "советских" лидеров в Восточной Европе не расстреляли, а его расстреляли? Он, что, был особенно свиреп или сильнее всех сопротивлялся? Нет! Он просто был слишком прочно интегрирован в одну мировую группу, а к власти начала приходить другая мировая группа. Рядом с Чаушеску был некий Брюс Раппопорт, и он торговал нефтью. Это израильский военный спецслужбист, который оказался близко вхож в "семью", был у Чаушеску главным контрагентом по нефти и представлял интересы мировых конкурентов Буша.

Если бы Чаушеску "сдал" свою группу или перебежал из лагеря в лагерь, результат, возможно, был бы другой. Но он не сдал и не перебежал – считал, что это еще опаснее. Все это разве не имеет отношения к нашей действительности? А это ведь не единственный случай!

В чем реальный феномен Милошевича? Да в том же самом! Ему звонили два человека, и один говорил: "Слобо, ударь по американским войскам!", а другой – "Слобо, не смей!" Оба звонившие были американцами и для Милошевича представляли "хозяина". Просто один высказывал позицию республиканской партии США, а другой – демпартии США. Одним было нужно, чтобы Клинтон в Югославии провалился (а для этого югославы должны были ударить по войскам НАТО изо всех стволов), а другим – чтобы этого ни в коем случае не произошло, и чтобы "Слобо" поскорее сдался. Милошевич лавировал между этими требованиями до тех пор, пока к нему не приехал Черномырдин, как посланец Альберта Гора, и не сказал: "Надо скорее сдаваться".

То есть, суть какого-нибудь "румынского" или "югославского" вариантов заключается в том, что идет острейшая борьба крупных мировых элитных групп. Но чтобы понять и включить в свой анализ эту борьбу групп, требуется задаться вопросами о самих таких группах и об их целях, то есть о смысле существования и действий этих групп. Нельзя просто твердить: "У нас будет вариант Чаушеску", не понимая, в чем смысл этого самого "варианта Чаушеску"!

Так что такое в реальности крупные элитные группы?

Смыслы бывают "музейные" и "горячие", властно релевантные. Эффективная элита не может не иметь внутренней идеологии. Без нее "я" и "оно" не удержатся от конфликтов, без нее не может быть консолидации, не может быть устойчивых мотивов общей деятельности. Каждая группа, которая хочет завоевать и сохранять власть, цементируется внутренней идеологией, верой, миссией. То есть – смыслами. Нет этого – нет ничего!

Нет абстрактных "чекистов" без осознания смысла "чекизма", нет "питерцев" без осознания и предъявления смысла "питерства". Если Санкт-Петербург – главный город новой модернизации, то большая часть общества согласится: хорошо, пусть у власти будут "питерцы". Но если просто питерская банда воюет с московской, то "чума на оба ваши дома". Тогда вместо них нужна, скорее, какая-нибудь рязанская банда, – может, будет поспокойнее.

Что такое Питер? Что такое чекисты? Придайте смысл этой клановости, этим корпоративным группам, внесите этот смысл в свою и чужую жизнь, если хотите уцелеть. Потому что иначе – будет бойня.

Я понимаю, что аргументом "от бойни" кого-то напугать можно, но смысл им не внесешь. Однако неужели после Бишкека не видно, что на нашей земле происходит? Элите сейчас крайне нужна внутренняя идеология, нужны смыслы. И речь не о музейных смыслах, а только о живых и горячих.

А что значит – живые и горячие? Смыслы горячие тогда, когда в них соединяются рефлексия и перцепция (рис. 4).

Смыслы живые и горячие – это такие, которые мобилизуют на действие. И не просто на действие, а на политически эффективное действие.

Что значит – мобилизация на политически эффективное действие? Я нечто анализирую своим умом, произвожу рефлексию на реальность, но я одновременно имею внутренний опыт соприкосновения с властью. У желающих властвовать есть непосредственное ощущение того, каков тип властного ума? Вот именно этот опыт и это ощущение и есть "субстанция власти".

Без этого соприкосновения и без этого опыта – нет того, что Ноам Хомски назвал "матрицей понимания". А без такой матрицы – нет возможности правильного осмысления информации. Без такой матрицы люди вроде эту информацию и имеют, причем даже в безумном избытке, но совершенно не понимают, какие она содержит значения. И не могут политически эффективно действовать.

Значит, каковы школа мысли, тип ума, какова матрица понимания, есть ли в ней, помимо качественной рефлексии, еще и перцепция, как происходит сводка информации, каков уровень ее целостного осмысления, как внутри нее выстраиваются связи, насколько все это насыщено "горячими" смыслами, относящимися к действительным проблемам властвования, – вот центральные проблемы элитной консолидации в действующий субъект, вот ключевые проблемы власти. И огромная беда нынешней России состоит в том, что у нас в стране теряется сама властная "школа мысли", сам тип этого властного ума.

Еще раз о цене различия между "чиком" и "цыком"

Все, что я сказал, может быть сведено к одной фразе: разница между "чиком" и "цыком" – это разница между поражением и победой. Чьей победой? Чьим поражением? Путина? Узкой группы? Да нет! Всего того "чикающего", что хотело цыкать, начиная с Берии, а возможно и с Дзержинского. Всего того, что в стратегическом смысле несла с собой андроповская линия. Это заденет очень серьезные элитные группы. Это заденет общество.

Проиграть "цык" и остаться в "чике" – это значит проиграть все. А проиграть все – это значит "оплатить политические счета". Взять на себя всю политическую карму всех предшественников на данном пути, причем "по полной программе". Уверяю вас – я ничего не преувеличиваю!

По факту приходится признать, что весь андроповский "цык" оказался несостоятельным. А по большому счету – что "цык" обернулся "чиком". А обернувшись, стал искать себе чужой "цык". Это начало, не взяв барьер собственного "цыка", стало строить отношения с тем же Западом (и не только с ним) по следующей усеченной схеме: "Я умею чикать. Хотите – так могу чикать, хотите – иначе могу чикать. Каков будет ваш цык?"

Но что на этом самом Западе-то в тот момент происходит? Там-то где и какой именно "цык"? А там – то, что я уже начал описывать на примере "варианта Чаушеску". Например, атака на упомянутого Брюса Раппопорта. Заметим, что позже именно Раппопорта связали с ЮКОСом и пресловутым Bank of New York, вокруг которого наворотили криминальные обвинения на десятки миллиардов долларов (они, напомню, вскоре тихо развалились и "забылись").

То есть, там, где это ЧК искало для себя новый "цык", сцепились разные хозяева, причем, минимум, два хозяина сцепились только в одном Нью-Йорке. И один хозяин говорит: "чикай сюда", а другой хозяин говорит: "чикай туда". Они говорили это 15 лет назад, и они говорят то же самое сегодня.

Я вам могу сказать, кто, по большому счету, посадил в тюрьму Ходорковского. Его посадили очень большие западные дяди, использовавшие, в том числе, и наш отечественный "чик".

Но сегодня дяди посадили его, а завтра они посадят других. Потому что происходит перегруппировка сил в стане этих самых дядей. А "чик" как не понимал, что происходит в нашем ЦК, так не понимает, что происходит в новом тамошнем ЦК. И это, возможно, опаснее всего остального. При этом данная проблема касается не только чекистов (нынешний аттрактор), но и военных (возможный будущий аттрактор). А также всех остальных сил в нашем обществе.

Наши "олигархи" страшно боятся того, что их будут "дербанить" чекисты. Однако настоящий современный международный чекист – не тип в кожаной куртке с маузером, а американский джентльмен в смокинге на своей яхте. Олигархам кажется, что этот джентльмен для них – классово свой. Так вот, я утверждаю, что при сохранении нынешних тенденций ни одного из наших сверхкрупных состояний в целости и сохранности не оставят, и все олигархи будут сидеть в тюрьме.

У меня недавно вышла статья об этом в израильской прессе. Там я пишу, что если России, как опорной страны для отечественного капитала, не станет, ни один из сегодняшних олигархов на свободе не останется. И неважно, где он сейчас – в России, в Великобритании, в Израиле или где-то еще. Арестовывать и сажать в тюрьму их будут там, на Западе, даже если основную работу для этого будет выполнять наш "чик". Командный "цык" будет оттуда, "хозяевами" уже приняты решения о том, чтобы олигархов в России не было.

И идея о национализации и переприватизации трех тысяч предприятий на Украине – тоже оттуда. Потому, что вера в возможность создания на постсоветском пространстве "периферийного капитализма" закончилась. Здесь уже никому не доверяют, а поэтому намерены сначала проводить национализации, а затем – прямую передачу ключевых активов западным корпорациям.

Спорят лишь о том, какие активы каким корпорациям. Все, что происходит сейчас с Газпромом, есть диалог вокруг идеи передачи контроля над Газпромом германскому "Рургазу". Но нельзя передать Газпром "Рургазу", не поссорившись с американцами, потому что неограниченные потоки газа из России в Европу – это мощнейший удар по лидерству американской экономики.

Значит, здесь должен быть политический взрыв или даже бойня, но только не передача Газпрома "Рургазу". Однако очень влиятельные люди уже услышали соответствующий "цык", и уже подрядились на эту передачу! И что им делать, если со всех сторон слышится: "Чикай сюда". – "Нет, сюда нельзя, чикай туда"!?

Американцы требуют, чтобы здесь не осталось ни одного олигарха. Ходорковский оказался в этой очереди первым прежде всего потому, что хамски хвастался тем, что залез в мировой клуб миллиардеров и теперь важнее Чейни. Но еще он, конечно, пострадал и за упорство в намерении гнать нефть ЮКОСа на Дацин, и за Раппопорта, то есть за слишком плотную вовлеченность в интересы элиты демпартии США.

Нет единого мирового субъекта и единого мирового "цыка"! В том-то и сложность, что ЧК – готово "чикать", но оно не понимает, "под кого".

Смысловая оптика и "начинка" фактов

А почему не понимает? Да потому, что вместе со смыслопотерей в России вообще утрачена способность к полноценному анализу все более сложной мировой ситуации. И осмысление реальности происходит в рамках крайне упрощенных моделей, к тому же нередко явным образом противоречащих множеству очевидных и не вполне очевидных фактов.

Конечно, невозможно пытаться осмыслить факты и события вне некоей изначальной оптики, вне определенных "стержневых моделей" происходящего. Однако любая игра со стержневыми моделями имеет ограничения. И главное ограничение, конечно, – недопустимость игнорирования, во имя спасения модели, реального содержания событий и фактов. Я же вижу, что нынешнюю российскую аналитику постепенно перестает интересовать, чем, в действительности, "начинены" факты.

Почему? Видимо, потому, что российское аналитическое сообщество уже внутренне считает себя "колониальным" (то есть, не конкурентным там, где принимаются решения) и, кроме того, разобрано по "идеологическим квартирам" (то есть нередко готово отбирать и интерпретировать фактуру "под идеологию").

Одна крайность – углубляться в фактуру без оптики, без идеологии и, соответственно, без продуманной "матрицы понимания". Другая крайность – подчинять идеологии и фактуру, и интерпретацию фактов, а в отношении фактов, противоречащих идеологии, считать: "тем хуже для фактов". Нельзя не собирать, не просеивать и не интерпретировать факты, но при этом совершенно необходимо в самих фактах выявлять их содержание, "начинку", и поверхностные слои, "шелуху".

Например, я читаю в газетах, что Вулфовица резко "повысили", ибо он возглавил Всемирный банк. Ребята, не верьте! Вулфовица вышибли из команды, под зад коленом, и неоконсервативная группа вокруг Буша трепещет.

Почему его вышибли? Потому что начался новый тур переговоров между Америкой и исламом. И в Саудовской Аравии сказали: "Для нас на переговорах с вами эта еврейская фигура неприемлема, нам это не нужно, мы правоверные. Для начала диалога – уберите его". Бушу сейчас очень нужны арабы (отдельный вопрос – зачем). И Вулфовиц вылетел. А "патриотическая" российская пресса кричит, что Вулфовица сделали хозяином мировых финансов. Всемирный банк – не хозяин мировых финансов, это ложное отождествление, причем легко проверяемое. Начинка и шелуха факта – вещи очень разные.

За последнее время произошел ряд важных событий: Киргизия и вал разговоров о распаде СНГ и "оранжевых продолжениях" в других республиках, покушение на Чубайса, обострение ситуации в ряде регионов (в Башкирии и на Северном Кавказе), и т.д. И я хочу некоторые из них рассмотреть с точки зрения темы своего сегодняшнего доклада.

О реальном запахе "киргизских тюльпанов"

Возьмем, например, Киргизию и проблему СНГ. Путин 14 июля 2004 года говорил, что СНГ надо сохранить любой ценой. Меньше, чем через год, он говорит, что СНГ – это всего лишь "механизм развода". Путин не должен этого говорить после того, как сказал, что СНГ надо сохранить любой ценой. Но он не может не говорить этого, потому что страны СНГ рушатся одна за другой. Путин говорит, а американцы делают то, что они задумали, и производят соответствующий "цык".

Операцию в Киргизии проводили, прежде всего, американцы, и проводили ее не ради Киргизии. У нее две крупные цели. Главная цель – Каримов, снос узбекского режима и развал Узбекистана, вторая цель – Назарбаев и отделение от Казахстана юга (Джамбульской и Шымкентской областей). Ставки этой игры – на развал Узбекистана и Казахстана, то есть фактически, на хаос в Центральной Азии.

Объясните мне, зачем нужно менять Кучму на Ющенко, Акаева на какого-нибудь Бакиева, Назарбаева на какого-нибудь Нуркадилова? Разве эти главы государств не были готовы делать почти все, что потребуют американцы? Тогда почему их убирают?

А убирают их потому, что меняется мировая стратегия (рис. 5). Мы с Юрием Бялым три года назад делали здесь доклад "Новый мировой порядок или новый мировой беспорядок?". И показывали, что в стратегии США налицо признаки перехода от строительства "нового мирового порядка" к тем или иным формам "управляемого мирового хаоса".

В это же время Буш говорил о "контртеррористической" стратегии. Что, в принципе, могло выходить на любые модели защиты модерна, включая колониальные.

А чуть позже у нас, на нашей площадке, проходила международная конференция по контртерроризму, на которой присутствовал ряд очень статусных, очень близких к высшей власти американцев. Я им сказал: "Если уж вам так необходимо входить в Ирак, то ответьте себе и миру на вопрос: зачем вы в него входите? В чем смысл? Не несите чепухи по поводу того, что вы дарите людям демократию. Это не работает! Скажите хотя бы, что речь пойдет о модернизации, о движении Ирака к современности, о действительном новом плане Маршалла.

Но тогда – не пытайтесь уничтожить "БААС". Уничтожайте конкретных врагов! Подавляйте очаги сопротивления. Смиритесь с тем, что придется сильно раскурочить иракское общество и получить сильную ответную реакцию. Но если вы не хотите, чтобы эта реакция была сокрушительной и разрушительной, перетяните на свою сторону основной баасистский актив. Это не фундаменталисты, это националисты. Без них вы ничего не сделаете, и никакой модернизации не будет. Если вам нужен модерн, сохраните за собой реальный националистический актив, а это "БААС". И вообще – будьте осторожны, идеологически разборчивы. Либералы, которых вы приволочете в обозе, – никто. Реальных сил две – националисты и фундаменталисты. Уничтожив националистов, вы столкнетесь с фундаменталистами".

Что сделали американцы? Они расстреляли или загнали в подполье национальный актив. В итоге шиитская часть населения ушла под радикальный ислам и подчиняется Куму, даже не Тегерану, суннитская часть генерирует такой ужас, по сравнению с которым бен Ладен – это профессор Паганель, а курды начинают новую революцию, которая взорвет союзников США в регионе.

Что американцы впустили в регион в результате войны в Ираке? Сломав национальное государство, они впустили туда радикальный исламизм. Против кого всегда боролись "братья-мусульмане"? Против национальных режимов в арабских странах, против мубараков, саддатов, насеров и т.п. Кто поддерживал "братьев-мусульман"? Запад, в том числе США, их поддерживал! И те, кто их поддерживали, сейчас и начинают новый тур той же игры.

Кто главное действующее лицо "революции" в Киргизии? Феликс Кулов, Роза Отунбаева, Чингиз Айтматов, северные или южные кланы? Проверьте через полгода: окажется, что главное действующее лицо в Киргизии – Хизб-ут-Тахрир. Радикальная исламистская организация, целями которой являются глобальный джихад и создание халифата.

Значит, американцы вместо модели стабильности приводят в действие модель нестабильности. Они через все свои терминалы влияния запускают в Центральную Азию радикальный исламизм, фактор дестабилизации и хаоса. Зачем? Они готовятся решать свою основную задачу XXI века. У них уже нет задачи войны с исламом; у них есть одна ключевая задача нового века, решение которой они готовят со всей мощью своего государства и своей экономики: война с Китаем.

При этом я знаю, что война с Китаем предполагается в двух возможных форматах: либо прямая война, ядерная в том числе, либо создание против Китая мощного и агрессивного исламского поля, халифата. Интеллектуальные операторы демократической партии США, включая Бжезинского, говорят, что нужно стравить с Китаем ислам. Республиканцы, в том числе Киссинджер и Вулфовиц, говорят, что это невозможно, и нужно готовиться к прямой войне.

Но Вулфовиц "нон грата" для ислама и к тому же крупно провалился в Ираке. И потому Киссинджер – прочь, Вулфовиц – вон! Бжезинский – come here! Свято место пусто не бывает: если из команды выбиты Вулфовиц и Киссинджер, туда входит Бжезинский. Я не буду развивать и углублять эту расшифровку. Скажу лишь, что это – публичные представители двух субъектов, беспощадно борющихся друг с другом в лоне самой западной цивилизации. И их не надо отождествлять с республиканской и демократической партиями.

У этих субъектов есть уже вполне отчетливые миропроектные представления, и соответствующие идеологии. И сейчас президент США переходит на новую идеологию.

Когда Буш говорит уже не о контртеррористической деятельности, а о "наращивании демократии", это что такое? Неужели Буш и Чейни такие ослы, что вправду считают, будто можно нарастить демократию в Киргизии? Причем после того, как они уже "нарастили демократию" в Ираке? Во всех странах третьего мира "наращивание демократии" – это синоним хаоса и радикализации! Это уже понятно всем, других прочтений нет. Разве американцы этого не понимают? Понимают. То есть, когда они говорят о демократии в странах третьего мира, они имеют в виду хаос. "Мы говорим Ленин, подразумеваем – партия". Мы говорим "демократия", подразумеваем – "хаос".

Хаос – чей, где и докуда?

Что нам остается предположить? Что вместо "контртеррористической" стратегемы, которая была, в принципе, способна выводить на модерн и национальные государства, на вооружение берется стратегема "наращивания демократии", то есть хаоса. При этом подчеркну, во избежание упрощенного понимания, что управляемый хаос – это не ресурсная проблема, хотя и она очень важна. Например, очень важно, как в регионе будет распределена и куда потечет нефть. Но еще важнее – как будут распределены и куда потекут наркотики. Причем эти две "важности" очень трудно, почти невозможно, совместить: наркотики требуют хаоса, нефть – порядка. А отсюда следует, что очень важны совокупные рамки создаваемого хаоса. Рамки территориальные, и рамки качественные, то есть ответ на вопрос: на что и "докуда" готовы пойти американцы, создавая этот хаос?

Где им нужен хаос? Уже понятно, что им нужен хаос в Ираке и в Центральной Азии. А нужен ли им хаос на Кавказе? Нужен ли им хаос по всей России? Это очень серьезный вопрос. Если говорить не декларативно-патриотически (этим гадам всюду нужно все самое плохое), а содержательно, то территориальные границы этого "зоопарка хаоса" и мера самогo хаоса, которую США могут себе позволить, – это сложнейшие стратегические и операциональные вопросы.

Это сложнейшие вопросы, в том числе, и потому, что в данную игру включились вовсе не только одни США.

Я уже сказал, что в силу артистической впечатлительности у меня бывают странные аналитические сны. И никто не должен рвать на себе волосы, если в одном из таких снов я увидел, что аль-Завахири, весьма существенная для радикального ислама фигура, почему-то пребывает где-то на западе Китая.

Китайцы умнее своих нынешних западных противников. И если это так (а я уверен, что это так), они никогда не будут пробрасываться позициями в радикальном исламе, тем более, что этот ислам им хотят воткнуть, как нож, в спину. Такая позиция была бы совершено верной. Я считаю, что китайцы достаточно умны, чтобы поступать верно. И наверняка они уже перетянули на себя большую часть радикальной исламской агентуры, которую после 11 сентября 2001 г. начали "прессовать" американцы. И с Саудовской Аравией китайцы будут договариваться напрямую, здесь США окажутся "третьим лишним". То есть борьба вокруг исламских "терминалов хаоса" только началась.

И как только хаос в Киргизии повысится до определенной степени, я еще посмотрю, кто из радикальных исламистов въедет в регион, и как американцы будут разбираться с этим хаосом. По моим представлениям, сами американцы ничего не умеют делать с хаосом. Работать с хаосом хорошо умеют англичане и китайцы. А кто будет работать активнее и успешнее – это открытый вопрос.

Несомненно одно: американская военная и политическая машина уже не входит в создаваемый хаос, как нож в масло. Она начала ощущать растущее сопротивление другой стороны. Пока что это сопротивление мягкое, соперник не хочет действовать в лоб, напрямую. Но сопротивление началось. И его уровень и исход зависят не от нас.

Еще раз повторю то, что говорил уже не раз. Пока у США были три врага – ислам, Европа и Китай, мы могли жить относительно спокойно. А когда у американцев ислам становится главным агентом создания хаоса, с Европой они готовы как-то мириться, а с Китаем намерены воевать, то что будет с Россией?

Будет ли это Россия, которую хотят взять в реальные союзники и "заточить" на Китай? А это можно хоть как-то совместить с "Русским порно" и другими тенденциями, которые я описал выше? Ясно, что нельзя. Значит, вполне вероятен выбор американцами такой стратегии, в рамках которой Россию надо "зачистить" полностью, бросив в нее радикальную исламистскую массу, а потом стравливать такую "новую Россию" с Китаем.

Но кто сказал, что радикальный ислам начнет воевать с Китаем? А если на втором шаге такой игры радикальный ислам начнет строить партнерские отношения с Китаем, где окажутся американцы? Тот день, когда радикальные исламисты договорятся с Китаем, будет для США "началом конца".

И потому я уверен, что отдавая Евразию на разграбление радикальным исламистским ордам, Америка подписывает себе смертный приговор. Буш, может быть, думает, что такая стратегия гениальна, но Бжезинский, я убежден, знает, чтo он делает. Я давно считаю, что он очень сложный агент. Отдавая радикальному исламизму Евразию и сталкивая ее с Китаем, он понимает, что однажды наступит день, когда китайцы с такой Евразией договорятся.

Что дальше? Европа уже изрядно исламизирована, и что тогда будет с Евразией? Далее, адресуясь к известной максиме геополитики "кто владеет Евразией, владеет миром", зададим следующий вопрос: что будет с Америкой? Америка – неустойчивая сверхдержава, у которой экономический и социальный базис в огромной степени зависит от надстройки: военной и политической мощи.

Не верьте, когда вам говорят, что доллар вот-вот рухнет. Пока американская надстройка держится, доллар не рухнет. Но в первый же день, когда треснет американская военно-политическая надстройка, рухнет не только доллар. Возникнет действительно мировой хаос, потому что слишком многое в мире завязано на сверхдержавные потенциалы США.

Однако в тот момент, когда это, не дай Бог, произойдет, нас, России, уже не будет.

Есть у нас и такие принципиальные ненавистники США, которые говорят: "Ну, России не будет, но зато Америка грохнется…" Что для меня означает это "зато"? Я веду свой международный диалог на понятных основаниях. Мне, России, это "зато" крайне невыгодно, и многим другим в мире, и любому нормальному человеку в США это тоже невыгодно. Вот площадка для диалога. А если кто-то "паранормальный", – так надо разбираться, кто он и почему такой.

Но внутри рассмотренного сценария с переходом к стратегеме хаоса неизбежно возникает вопрос о развертывании перед нами неких "экзоидеологий" – и "эзоидеологий". Или, иными словами, есть у хозяев, у мировых субъектов внешние смысловые оболочки, "идеологии навынос", – и "идеологии для внутреннего потребления" (рис. 6). "Наращивание демократии" – это экзоидеология, внешняя оболочка. Что внутри, за ней? Эзоидеология "управляемый хаос". Контртеррор – это другая внешняя оболочка. Что за ней? Эзоидеология "мировой держиморда". Вроде бы, и то и другое плохо. Но разница есть. И она заключается в том, что из "мирового держиморды" есть шанс перейти на защиту и развитие модерна, а из "управляемого хаоса" – нельзя.

И, как я уже давно говорю, модерну противостоят постмодерн и контрмодерн, и они сейчас будут между собой объединяться. Глобализация – это объединение постмодерна с контрмодерном и архаикой.

В связи с этим посмотрим, что происходит на Украине. Я делаю для нее свой прогноз, хотя есть очень умные люди, которые дают совсем другой прогноз.

Если ситуация на Украине будет стабилизироваться, значит, ее вывели из запланированной зоны хаоса. И тогда Ющенко поставили на власть для того, чтобы гарантировать вывод страны из зоны хаоса и ее перевод под западный "терминал порядка".

А если Украина начнет дестабилизироваться (а я уверен, что она будет дестабилизироваться), значит, Кучму сняли именно для того, чтобы, по большому счету, развалить Украину, создать на ее территории несколько конфликтующих трайбов и бросить республику в хаос и архаизацию. И тогда, скорее всего, первая точка, с которой начнется развал страны, – это Крым. Где уже вовсю закрепляется все тот же Хизб-ут-Тахрир.

То есть, как я вижу по множеству событий последнего времени, в администрации США происходит явный переход от экзоидеологии "контртеррора" к экзоидеологии "наращивания демократии". А это совсем другая стратегема, стратегема хаоса, от этого меняется буквально все!

И кто в этой ситуации Путин? Человек, который за этими фундаментальными изменениями просто не успевает следить. Путин ведь сейчас по-прежнему всюду говорит о контртерроре, о наращивании борьбы с терроризмом. Он, похоже, не замечает, что там, откуда сегодня исходит главный "цык", об этом практически перестают говорить. Оттуда-то теперь несут другое: "светоч демократии". Несут к нему в кремлевские покои вместе с ятаганом, которым полагается головы резать. А Путин не понимает, что это как раз и называется "наращивание демократии".

"Наращивание демократии" в России будет состоять в том, что у здешней "банановой революции" вдруг окажется радикально-исламистское ядро (не удивляйтесь этому странному прогнозу). И в дополнение к "российскому Ющенко" (не буду уточнять, кто им станет) в роли "Тимошенко московской революции" окажется Шамиль Басаев или кто-нибудь посильнее. Например, Абдул-Хаким Сайдуллаев – новый непризнанный глава Чечни, который заменил Масхадова.

Клановая война и конкуренция "чиков"

Что, под этим углом зрения, происходит на Северном Кавказе? Масхадов ходил практически без охраны, полностью отдавшись в руки русского ФСБ, и смотрел кроткими глазами: "мы стоим за дело мира, мы готовимся к войне… опять Басаев кого-то убил… может, не надо было?.."

Его уничтожили. Началась яростная борьба за то, кто будет вместо него: Доку Умаров (то есть "чик"-1), или новый, очень сильный парень, радикальный идеолог (цель – мировая исламская революция и никаких переговоров с Москвой – "чик"-2)?

Мы знаем, что те на Кавказе, кто не признавал Масхадова и Басаева, уже начинают присягать новому "непризнанному президенту Ичкерии" Абдул-Хакиму Сайдуллаеву. Ему присягают не только в Чечне, но и в Дагестане, и в Ингушетии, и в Карачаево-Черкессии и т.д. То есть мы видим, что "по факту" на Кавказе отстреливают умеренных и ставят непримиримых, сдают одну агентуру, ставят другую. Подо что ее ставят? Под исламистский пожар, под большой хаос по всему региону, и не только. Идет такая вот "ротация кадров", а не контртеррористическая операция.

Теперь обратим внимание на так называемое "покушение на Чубайса". Даже мой водитель удивленно спрашивал: "Сергей Ервандович, я там ехал, все деревья повалены рядом в лесу, а Чубайс уцелел. Больше килограмма тротила – и без оболочки! И стрельба из обычного автомата по бронированной машине. Кого же хотели грохнуть?"

Да никого не хотели грохнуть! Этот килограмм тротила был не просто без оболочки, а специально уложен так, чтобы взрывная волна шла в другую сторону. Но ряд элементов акции исполнили вполне профессионально. А такое соединение профессионального и непрофессионального делается только в одном случае. Когда этой акцией говорят: "Мальчик, в следующий раз мы сработаем всерьез. Видишь, куда мы сейчас килограмм тротила направили? На лес. А в следующий раз мы направим куда надо, и не без оболочки, а фугас".

ГРУшник этот арестованный, Квачков, – это что такое? Он, конечно, ГРУшник и вполне квалифицированный. Но разве квалифицированный ГРУшник поедет на такое дело на своей машине? До этого бандит средней руки не додумается! Значит, его машину кого-то из родственников уговорили в нужное место в нужный момент доставить, придумали повод. Далее, говорят, что он сосед Чубайса по даче. Он такой же сосед, как я. Если дома на расстоянии чуть не 10 километров – это соседство, тогда и я в радиусе 10 километров очень много кому сосед…

А смысл этого странного "покушения", видимо, в том, что какие-то силы лезли в РАО ЕЭС и были связаны с кремлевской группировкой, более ориентирующейся на ГРУ. А другая группировка на "птичьем языке" сказала: "Мы сейчас возьмем вашего, он наговорит все, что мы захотим, и нити от него пойдут очень далеко, куда угодно. Так что вы не лезьте к нам, в наши бабки".

Если я прав, то что это значит? Это значит резкое усиление грызни между ФСБ и ГРУ, между двумя главными совокупными персонажами российской политической сцены, наиболее близкими к Путину. На новом этапе их "разборка" приобретает уже кроваво-денежный характер. Но это – управляемый конфликт, который нужен для того, чтобы столкнуть людей друг с другом и "решить вопрос". И когда меня спрашивают, кто так устроил покушение на Чубайса, отвечаю: профессионалы, которые частично имитировали непрофессионализм, конкуренты той группы, что сейчас пытается "влезть" в РАО ЕЭС. И когда Чубайс говорит: "Я знаю, кто это", – он знает точно, потому что у него логика абсолютно такая же, как у меня, он не дурак.

Итак, что это событие означает в его политическом эквиваленте? Борьбу наших группировок. А что такое наши группировки? Это группировки, привязанные к "их" группировкам. В этом смысле у нас нет своих группировок: поскольку у нас только чикают, то "цык" – чужой. То есть, в политическом смысле, – столкнулись два чужих "цыка".

Еще один пример.

Как реагируют многие наши патриоты на слова Горбачева в адрес нынешнего президента США о том, что Буш-младший – преемник своего отца? Они говорят, что Горбачев – американский агент.

Но если Горбачев – американский агент, то Америка вела себя как последняя дура, когда разваливала СССР. Если всевластный Горбачев был американским агентом, то США должны были всячески укреплять его власть. Горбачев мог расставлять сотни агентов на любые посты, мог превратить ЦК КПСС и КГБ в полноценный американский "чик", и затем вести корабль СССР именно туда, куда укажет "цык" США.

Но в действительности ведь происходило совсем другое! Говорю вам то, что знаю стопроцентно: за объединение Германии Тэтчер ненавидит Горбачева как предателя; но и Буш-старший буквально "обалдел" от этого объединения! Буш его не хотел! Конечно, когда Германия объединилась, Тэтчер и Буш публично это поддержали. Но внутренне они этого очень не хотели. А объединение состоялось.

О чем тогда идет речь? О том, что Горбачев был интегрирован в другой проект, альтернативный американскому! И тогда были произнесены слова: "Он нас "кинул" с Колем". Но это же не "кинуть на бабки" партнера-коммерсанта где-нибудь в Саратове, это другой масштаб процесса, это миропроектная борьба!

А что сейчас политически говорит Буш? Что сначала он хотел быть чуть-чуть другим, чем его папа, а теперь будет таким-то и таким-то? Он миропроектную присягу заново принимает! Он – в Европе, рядом с Братиславой, в Майнце, – стратегически переопределяется! Там идет "перезагрузка миропроектных матриц"!

Заключение.

"Перезагрузка матриц": что делать?

Конечно, внутри этих матриц сохраняется какая-то стратегическая преемственность. Но матрицы, несомненно, перезагружаются. А российская элита этого, похоже, вообще не понимает.

И до тех пор, пока внутри этой элиты не возникнут очаги политически властной мысли, то есть "цыка", пока эти люди не будут хотя бы успевать за событиями, – до этого момента провалы будут воспроизводиться и нарастать, и вести страну к крупномасштабной бойне. Это неизбежно, потому что в мире перезагружающихся матриц уже невозможно быть "плюросателлитом", уже невозможно двигаться в русле интересов сразу нескольких мировых центров силы, и одновременно всех их "накалывать".

Пока не возникнет хотя бы качественного мониторинга меняющейся ситуации, а также ее осмысления и превращения этого осмысления в политическую волю, – мы будем ползти к бойне. И поэтому на сегодняшний день "цык" и "чик" – это не моя шутка и не пустая метафора, а перцепция – это вовсе не заумь каких-то "академистов". Это тот "хлеб насущный" политики, отсутствие которого завтра обернется большой кровью и хаосом в ядерной стране с гигантским количеством боеприпасов и критически опасных объектов, которые все равно в реальности нельзя проконтролировать.

Или кто-нибудь всерьез надеется, что где-нибудь посреди русской зимы эти боеприпасы и объекты будет охранять от набегов исламистских и других банд контингент из 1000 американцев, дрожа от холода и учась коррупции и алкоголизму с неслыханной быстротой? Их что, наши ребята не научат, как брать рубли и баксы "налом" и жрать водку? Увы, научат, научат в два счета.

Поэтому пафос моих предупреждений имеет несколько разных ракурсов и адресатов.

Первое. Я хочу по-доброму предупредить разумных людей в Соединенных Штатах и в других местах, что обозначившаяся смена стратегии США означает "шаг к концу". Хотят они того или нет, но стратегически сильная Россия – это безальтернативная аксиома устойчивого существования США. Речь не о российском патриотизме, просто так устроен мир.

Второе. Хочу предупредить, что все нынешние "игры с обострениями" в российской властной элите в условиях, когда разные центры сил подталкивают людей в разные стороны, и когда им все время кажется, что "чиком" можно заменить "цык", – приведут к бойне. Им нужно понять, что альтернативы "цыку" нет и не может быть.

И третье. Хочу подчеркнуть, что анализ событий и фактов не может быть оторван от понимания главных миропроектных трансформаций, определяющих сегодняшнее и завтрашнее "лицо" меняющегося мира.

А суть этих трансформаций – скорее всего, примерно та, о которой я здесь говорил. Каждый из вас может их осмысливать по-своему, но поверьте: они не сводятся ни к борьбе за материальные ресурсы, ни к триумфу одного из мироустроительных начал. Процесс гораздо сложнее, и главное в нем – нынешнее изменение фундаментальных мироустроительных стратегем. Нам это изменение стратегем страшно невыгодно, но оно невыгодно и многим другим. И все, кто не хотят этого изменения стратегем, на определенном этапе могут договориться между собой. Могут договориться, если они понимают, что происходит.

Но понимать это они могут, только если перейдут от "чика" к "цыку". И, к сожалению, эта проблема существует не только у нас. Чем быстрее мы ее решим, тем скорее ситуация – и у нас в России, и в мире – хотя бы нормализуется.

Все остальное – отложим на 10-15 лет. А сейчас речь идет о ближайших месяцах, о лете-осени этого года. Эти рубежи надо, прежде всего, перейти. И перейти их будет очень нелегко.