09.12.2004 : Украина: вызов и урок для России

I часть – докладчик Ю.Бялый, II часть – докладчик С.Кургинян

УКРАИНА: ВЫЗОВ И УРОК ДЛЯ РОССИИ

I.

Ю. Бялый

Поскольку все члены и гости нашего клуба – люди политически "подкованные" и информированные, мы не будем здесь перечислять хронологию украинских событий. В то же время мы убеждены, что для их понимания не обойтись без краткого экскурса в их давнюю – и не слишком давнюю – политическую предысторию.

В досоветское, а затем доперестроечное время на Украине, в силу известных исторических особенностей ее становления, сформировались три политически и экономически существенно разных территории.

Это, во-первых, условный "Запад" – бывшие окраины Великой Литвы, Польши, Австро-Венгрии, отчасти Турции и России-СССР.

Поскольку этот регион все время был "имперской окраиной", которой ресурсы для развития предоставлялись в основном "по остаточному принципу", здесь в наличии сравнительно слабый, преимущественно сельскохозяйственный, экономический потенциал.

По этой же причине здесь, с другой стороны, накоплен богатый исторический опыт противостояния тенденциям имперской ассимиляции. Это противостояние базируется, прежде всего, на настойчивом воспроизводстве языковой, религиозной и этнокультурной (в том числе этнографической) отличительности.

Во времена Австро-Венгерского владычества, особенно в конце XIX – начале ХХ века, на этот опыт была наложена специфическая идеология "самостийности", которую Вена (в первую очередь, имперский Генштаб) настойчиво взращивала в "антимоскальском" векторе. Известно, например, насколько внимательно Вена занималась тогда не только культурными и религиозными, но и языковыми трансформациями, чтобы украинский язык максимальным образом отличался от русского.

А после присоединения Западной Украины к России в 1939г. и во время германской оккупации эту "самостийническую" и "антимоскальскую" идеологию (для которой, конечно, были несомненные и достаточно весомые внутренние основания) дополнительно и мощно разогревали и немецкие и итальянские спецслужбы, и Ватикан.

Именно здесь, на Западе Украины, как во времена борьбы с бандеровщиной, так и позже формировалось наиболее мощное антисоветское и антироссийское диссидентское движение, а также идеологический вектор "движения на Запад". А жесткая репрессивная борьба с ним дополнительно обостряла и антисоветскость, и антироссийскость, и "западнические" устремления, и массовое неприятие в отношении соотечественников – "схиднякiв", которые "лягли пiд москалiв" и отказались от "визвольноi боротьби".

Это, во-вторых, условный "Восток-Юг", который исторически наиболее рано интегрировался в Российскую империю и всегда определял себя через общеславянские и, главное, общеимперские цели России.

Именно "восточные" компоненты украинского этноса крайне активно участвовали в отвоевании и заселении имперских окраин России – в Сибири, на Дальнем Востоке, в Средней Азии, на Кавказе. Общеизвестна роль в этом процессе не только казачества, но и беглых крестьян, а также вольных украинских общин и групп, которые ехали воевать и осваивать новые территории Российской империи. И они, такие украинские этнические группы, считали эту империю "своей" и в царское, и в советское время.

Это была украинская имперская элита и украинское имперское население. И, конечно, именно эта – интернационалистически-имперская – украинская компонента в наибольшей степени интегрировалась в руководство СССР как на высшем, московском (Хрущев, Брежнев, Семичастный, Засядько и т.д.), так и в некоторых случаях на региональном, в том числе вне Украины, уровне. Известно, что таких украинских элитных представителей нередко направляли руководить областями России, областями других союзных республик и т.д.

Именно эта, "юго-восточная", компонента украинского этноса располагала наиболее серьезным опытом крупной политической и экономической деятельности, а на самой Украине – главным хозяйственно-экономическим потенциалом и решающими позициями в руководстве республики. Так, например, в позднесоветское и перестроечное время более половины состава руководства УССР, включая Владимира Щербицкого, было "с Востока".

Третий ключевой территориальный компонент этой структуры – условный "Центр" и тяготеющие к нему областные элиты.

Центр, как любой столичный регион (и у нас, и везде, в любой республике), аккумулировал наиболее амбициозные управленческие, интеллектуальные, культурные кадры, которые, по определению, отстраивали себя в "отличительности" от Москвы. Но – в отличительности осознанно подчиненной и зависимой. А потому, особенно в политически активном слое, остроревнивой. И, соответственно, в ней было очень сложное, причудливое смешение, с одной стороны, "западничества" и "самостийничества" и, с другой стороны, некоей державной общесоветской "имперскости".

Наконец, весьма важным фактором формирования политического пространства доперестроечной Украины оказалось то, что огромная часть "пассионарного" ресурса Украины – изо всех социальных страт – все советское время массово востребовалась имперским Центром (от элит до нефтяников и строительных рабочих). В результате (о чем на Украине довольно много писали, – с горечью, со злостью, по-всякому) из республики постоянно вымывался, причем в значительно большей мере, чем из других регионов СССР, наиболее активный и конкурентоспособный на общегосударственном уровне "человеческий материал". Отчасти и по этой причине в состав "раннесамостийнических" украинских элит в весьма больших дозах инкорпорировались люди, честно скажем, малоинтеллектуальные и малоквалифицированные, с одной стороны, и обиженно-антисоветски (антироссийски) заряженные,- с другой.

В результате к моменту перестройки на Украине сложилась, в части отношения к России и между регионами, примерно следующая территориально-политическая ситуация (рис. 1):

По отношению к России была последовательная "западническо-самостийническая" конфронтация "Запада" (подчеркиваю: условного "Запада", потому что на Западе было и кое-что другое, я позже об этом скажу), была амбициозная "полусамостийническая" ревность "Центра" и было общеимперское (опять-таки амбициозное) союзничество Востока-Юга. При этом происходила определенная трансляция в "Центр" "самостийничества" с "Запада" и имперскости с "Востока-Юга". А между "Западом" и "Востоком-Югом" была наиболее острая конфронтация. "Бандеровцы-западенцы" и "нацiонально несвiдоми дурнi-схiдняки" (то есть национально несознательные дураки-восточники) – такими ярлыками они награждали друг друга постоянно и задолго до того, как Украина стала самостоятельным государством.

Но при этом уже в позднесоветское время на Украине – во всех сегментах элиты и в значительной части общества – росли недовольство политикой Москвы и одновременно самостийнические аппетиты. По тем же причинам, по которым гнил вообще Советский Союз, загнивание было и на Украине. Оно ощущалось везде, и на него были соответствующие реакции. Природу этого процесса, связанного с растущим желанием всей позднесоветской номенклатуры конвертировать власть в собственность и приведшего к распаду СССР и "рыночной перестройке", мы неоднократно обсуждали в этом зале.

На Украине, как и в большинстве других республик СССР, главным мотором разрушения СССР и "перехода к рынку и демократии" стал союз элитно-номенклатурных групп с диссидентско-либеральной интеллигенцией. Особенность республики в этом смысле состояла лишь в том, что главной опорой номенклатуры был Восток-Юг, а опорой диссиденства Запад и отчасти Центр. То есть в политическую структуру постсоветской Украины оказались изначально и достаточно прочно "впаяны" практически непреодолимые "разрывающие напряжения".

В ранний постсоветский период, по описанным выше причинам, новая "незалежная" украинская элита не могла определять себя иначе, чем в антироссийском векторе. Почему мы – независимая республика? Да потому, что мы другие. Мы антироссийские, мы противороссийские, мы "европейцы, а не "азиаты-москали", мы "инаковые". Это определило подчеркнутую антироссийскость очень значительной части украинских политиков первых лет независимости.

Но уже в 1993г. обнаружилось, что массовый антироссийский политический стиль себя исчерпал. Недавно очень популярные разговоры о "москалях, съевших украинское сало", становились почти дурным тоном и у населения, и у элиты,- за исключением части "западенцев".

И не только потому, что экономически (по энергоносителям, по комплектующим, по рынкам сбыта продукции) новая Украина оказалась в очень глубокой зависимости от России. То, что Украина была экономически не самодостаточна, стало ясно всем, и очень скоро, но не это было определяющим.

И не только потому, что огромная часть населения республики, теперь ставшего "электоратом", была своими – непосредственно родственными, культурными, религиозными – узами связана с Россией и воспринимала разрыв с ней как личную трагедию. Раскол проходил буквально через семьи, и очень многие семьи. Но это тоже не главное.

Главное было в том, что, взяв на вооружение антироссийское знамя, украинская новая элита, наиболее мощная, то есть по преимуществу "восточная" и "центральная", встала перед необходимостью уступать все больше политического, а затем и экономического пространства основным хозяевам этого знамени – "западенцам". А вот это она ни в коем случае допустить не хотела.

И не случайно Кучма "вышибал" из президентского кресла Кравчука именно под лозунгами сближения с Россией и именно с опорой на пророссийски (или, по крайней мере, умеренно-самостийнически) настроенные Восток и Юг Украины.

В 1994 году "киево-западенского" Кравчука сменяет "восточный" (днепропетровский) глава "Южмаша" Кучма. Но этот якобы "пророссийский" Кучма уже в конце 1994 – начале 1995гг. начал отчетливо дрейфовать от России в сторону Европы и США. Основная причина заключалась в том, что восточноукраинские элиты, недовольные засильем "галичан" во власти, в то же время явно и категорически не желали вновь идти "под крыло Москвы". Им понравилась "незалежность", им понравилось самим "рулить" властью и собственностью. И этот новоприобретенный и очень "вкусный" кусок они отдавать Москве категорически не хотели (да и сейчас, конечно же, не хотят).

Именно поэтому в 1995г. Кучма, назначив Е.Марчука главой правительства и инкорпорировав во власть ряд "центральных" фигур, фактически заключил союз с "киево-полтавской" центральноукраинской группой, которая к этому моменту лишь усилила свой "антимосковский" национализм. И в результате политика Киева в 1996-1999гг. была, как мы все знаем, очень двусмысленной.

С одной стороны, Украина регулярно демонстрировала желание прочно дистанцироваться от России и даже стать "вторым центром" в СНГ, альтернативным России. В этом ряду множество явно антироссийских мер, включая постепенное "выдавливание" из Севастополя Черноморского флота, а также особенно активное – и политически вызывающее – участие в создании на постсоветском пространстве антироссийского блока ГУУАМ (Грузия – Узбекистан – Украина – Азербайджан – Молдавия).

С другой стороны, экономическая зависимость Киева от Москвы была безусловной и неотменимой. В частности, хорошо известно, что очень многие крупные украинские состояния сделаны, прежде всего, на прямом или косвенном воровстве российского газа. Наиболее отличилась в этом часть "днепропетровского клана", связанная с вице-премьером по ТЭК и затем, в 1996-97гг., премьером Павлом Лазаренко.

И потому Кучма в своей политике, с одной стороны, регулярно делает жесты дружбы в адрес Москвы. А с другой стороны, санкционирует последовательную и настойчивую "антироссийскую" работу "западенцев", которые были всю "эпоху Кучмы" очень широко представлены именно в "идеологической" элите. Образование, культура, СМИ были почти полностью отданы на откуп "западенцам". И они настойчиво доказывали населению – через СМИ, языковую политику, школьное образование и т.д. – выгоды "пути на Запад" и угрозы, исходящие от новой "империалистической" России.

А одновременно украинская (в том числе официальная) пропаганда педалирует тезис о поразившей Украину (в особенности и прежде всего ее восточные регионы) клановой криминальности и коррупции и подчеркивает связь этой криминальности и коррупции с повышенным "российским влиянием" на Востоке.

Но и Россия (и в том числе российская политика в отношении Украины), как мы все хорошо знаем, в эти годы дает украинцам достаточно поводов для острых обид, обвинений, недоумения, недовольства. То есть согласованная, направленная политика западноукраинских элит в векторе "прочь от России" дополнялась и подкреплялась (для всего населения, не только для элиты) неуклюжей или нередко просто глупой политикой российского руководства.

В результате в 1999 году Кучма побеждает на президентских выборах, в значительной степени на антироссийской волне. И делает премьером как бы "внекланового" Ющенко (фундаментальное изменение!), который якобы был призван очистить республику от коррупции, а заодно и "укоротить" властно-хозяйственные аппетиты кланов "Востока". При этом известно, что Ющенко на этот пост активно лоббировали администрация Клинтона и, прежде всего, вице-президент Альберт Гор.

А правой рукой Ющенко в кабмине становится (опять-таки парадокс!) Юлия Тимошенко – представительница днепропетровского "лазаренковского" клана, сделавшего огромные деньги на трансфертах и воровстве российского газа и "серых" товарных поставках в Россию "в обмен на газ".

Другие кланово-элитные группы республики понимают, что под таким руководством "антикоррупционная чистка" Украины неизбежно выльется в большой передел власти и собственности в пользу "днепропетровцев" и связанных с ними российских кланов.

И именно по этой причине, а не по всяким там антикриминальным, демократическим и прочим мотивам в 2000 – 2001гг. на Украине разражается мощнейший политический кризис. Это знаменитый "кассетный скандал" с пленками майора Мельниченко, обвинения представителей власти в убийстве журналиста Гонгадзе, а также массированная дискредитация самого Кучмы и его окружения (обвинения в коррупции, в том, что Кучма – пьяница, что он развел кумовство и семейственность, что он санкционирует физическое устранение критиков и политических оппонентов, и т.д.).

Именно тогда "западенская" и отчасти "киевско-полтавская" группы, видимо, начинают делать ставку на Ющенко как на преемника Кучмы. Причем эта ставка была сразу и достаточно активно поддержана клинтоновской администрацией США (где долгое время работала жена Ющенко Катерина Чумаченко). Отметим также, что Катерина Чумаченко, помимо работы в администрации Клинтона, имеет (и это тоже не секрет) давние и прочные связи с американскими и европейскими отделениями украинских праворадикальных эмигрантских организаций, наследников бандеровцев. Но одновременно ставка на Ющенко была сделана и значительной частью европейских политиков. А впоследствии – и частью администрации Буша.

В этих условиях Кучме, с одной стороны, приходится все более сложным образом лавировать между Россией и Западом. И, с другой стороны, он не может не опереться на наиболее мощный украинский клан, альтернативный "днепропетровцам" и "западенцам", – на "донецких". И в конце 2002г. он назначает премьером – и якобы своим преемником – Виктора Януковича.

Вот так появились в украинской политике эти две ключевые фигуры.

В 2002 – 2004гг. идет "раскрутка" Януковича частью российской элиты и окружения Кучмы. При этом с самого начала понятно, что "консенсуса" по поводу Януковича даже в ближайшем окружении Кучмы нет. Это видно хотя бы по тому, что Кучма, публично поддерживая Януковича, одновременно оказывает "знаки внимания" (в смысле преемнических перспектив) и главе АП В.Медведчуку, и даже Ющенко. Чем, отметим, окончательно запутывает и восстанавливает против себя и Москву, и Запад, и собственную украинскую элиту.

Кланово-корпоративная конфигурация в развитии политической ситуации в республике, как уже видно из изложенного, имеет весьма большое значение. А мифов вокруг нее сейчас в прессе гуляет множество. Потому я считаю полезным кратко ее охарактеризовать так, как мы ее сейчас видим и понимаем и как она двигалась в политике.

Корни кланово-корпоративной структуры на Украине, как и везде, находятся в советской эпохе. Но лишь в постсоветское время украинские кланы окончательно структурировались, в основном обособились друг от друга, и стали важнейшим экономическим и политическим фактором. При этом главным свойством клановой структуры на Украине по причинам, о которых я уже говорил, является ее подчеркнуто территориальный характер.

Основные клановые образования, сложившиеся на постсоветской Украине, следующие:

Донецкий клан, главным ресурсом которого всегда являлась угледобыча и часть связанного с ней коксохимического и металлургического (первые переделы) производства;

Днепропетровский клан, опирающийся, прежде всего, на тяжелое машиностроение, энергетику, нефтехимию и предприятия ВПК;

Харьковский клан, главным ресурсом которого являются предприятия тяжелого и высокотехнологичного ВПК;

Южноукраинский клан, опирающийся в основном на портово-перевалочное хозяйство и отчасти нефтепереработку;

Киевско-полтавский клан, базой которого являются часть высокотехнологичного ВПК, машиностроения и сельскохозяйственного производства (в т.ч. сахар и спирт);

Галицийский клан, опирающийся на сельхозпроизводство (хлеб, плодоовощная продукция) и отчасти на легкую промышленность;

Закарпатский клан, живущий сельским хозяйством (в особенности виноделием) и товарным транзитом из Румынии, Венгрии и Словакии.

Особняком в этом раскладе стоит Крымский клан. В советское время Крым контролировался, несмотря на его давнюю, еще в 1954 году, передачу Украине, преимущественно из Москвы. Поэтому его главные ресурсы – комплекс санаторно-курортных объектов и портов – стали предметом реального элитно-корпоративного дележа только в постсоветское время, то есть при новой "незалежной Украине".

В отношении "большой политики" указанные кланы, в большинстве случаев, позиционируются по схеме "Восток-Центр-Запад", которую я приводил ранее. Но при этом, в силу описанной выше специфики истории появления "незалежной Украины", а также из-за отсутствия у всех сегментов украинской элиты внятной стратегии, достаточно регулярно отмечаются случаи тактического союзничества и вполне парадоксальных клановых конфигураций, когда, допустим, "галичане" пытаются договариваться с частью "донецких элит". Это известно. То есть на Украине все далеко не так просто и однозначно.

Схематическая "клановая распайка" Украины приведена на рис. 2.

На западе страны – "галицийские" и "волынские", а также "закарпатские" клановые группы. "Галицийцы" и "волынцы" – это такие "западенцы-самостийники", радикальные антироссийские украинские националисты (особенно Галиция, Волынь – в меньшей степени).

Центр – это преимущественно "киевско-полтавские" и "кировоградско-криворожские" элитные клановые группы.

Восток республики – это в основном "днепропетровские", "донецкие", "южноукраинские" и "харьковские" элитные клановые группы.

Особняком стоят "закарпатские" (которые, в принципе, находятся на Западе, но тяготеют прежде всего к "восточным" и чаще всего политически с ними консолидируются, поскольку находятся под достаточно сильным конфессиональным, политическим и иным давлением "галичан"), и "крымские" (которые играют в свою игру на противостояние между "Центром" и "Востоком").

Однако сразу следует подчеркнуть, что это лишь грубая схема, не отражающая важных деталей ситуации. Так, например, в "донецком" клане существуют по крайней мере три далеко не дружественные группы, которые консолидируются и согласуют свои действия лишь тогда, когда развитие событий остро угрожает их общим интересам.

А Кучма (вроде бы представитель "днепропетровского" клана) оказывается, в силу своего происхождения из как бы "чужеродного" региону Военно-промышленного комплекса, далеко не однозначным союзником "группы Лазаренко".

В "самостийную" эпоху происходила определенная клановая переструктуризация Украины, связанная, прежде всего, с попытками тандема Киева и Галичины узурпировать власть. Эти попытки, как я уже сказал, привели к еще более плотному клановому блокированию по принципу "Восток и Юг против Запада", причем "Восток" на первом этапе возглавил наиболее мощный на то время Донецк.

Основными центрами, определяющими курс и притязания Востока, являются Донецк, Луганск, Днепропетровск, Запорожье, отчасти Одесса. До 1993г. абсолютно доминирующую роль играл Донбасс и конкретно Донецк, но позже центр тяжести начал смещаться в сторону Запорожья и особенно Днепропетровска, как регионов, менее зависимых от Киева (менее отягощенных дотируемым добывающим углекомплексом и относительно самодостаточных по внутренним ресурсам сельхозпродукции и электроэнергии).

С приходом во власть Кучмы и Лазаренко этот процесс резко усилился. В то же время, по крайней мере с 1995г., регулярно просматриваются также и заявки Харькова – как бывшей столицы республики (с 1919 до 1934 года) и центра науки и высокотехнологических производств – на ведущее положение в сравнении со "столицами тяжелой промышленности", Донецком и Днепропетровском.

При этом главные экономические интересы элит Востока, представленных, в первую очередь, директоратом и собственниками крупных и сверхкрупных предприятий, ориентированы на Россию (как на источник сырья и комплектующих и как на рынок сбыта). А также на банковско-промышленные корпорации Западной Европы (считается, прежде всего, Германии), с которыми у них еще с советских времен имелись устойчивые связи.

Традиционно сильное положение элит Востока на общесоюзной (теперь – российской) политической сцене также стимулирует их пророссийские ориентации. Преимущественно русскоязычное население восточных регионов, имеющее тесные, в том числе родственные, связи в соседних областях России, является достаточно мощным и устойчивым электоратом этих элит.

Несколько особняком и в определенной мере "над схваткой" пытаются встать элиты Юга. Одесса и Николаев, по сути, обеспечили себе режим "порто-франко" (и соответствующие доходы) и потому настороженно относятся к любым попыткам Запада и Востока сломать сложившееся равновесие политических и экономических сил. Однако они жестко дистанцируются от попыток Запада продвинуть на юг практику "тотальной украинизации" и неизменно солидаризуются с Востоком при любых поползновениях Киева ущемить права регионов.

Старая часть элит Крыма весьма болезненно переживает потерю полуостровом статуса "общесоюзной здравницы", пользовавшейся повышенным вниманием московской номенклатуры и имевшей, в силу этого внимания, особые права и преференции (например, возможность напрямую общаться с отдыхающими в Крыму членами Политбюро ЦК и правительства). Положение провинциальных задворков Украины эти элиты явно не устраивает. Кроме того, их крайне беспокоит разыгрывание сегодняшним Киевом в антироссийских целях крымско-татарской карты.

Элиты Закарпатской (Русинской) Украины ведут себя в этом раскладе достаточно осторожно. Они блокируют перехват власти в регионе "западенцами" и украинскими националистами, и регулярно выдвигают разного рода автономистские требования: "Хотим Закарпатской автономии! Хотим Русинской автономии!"

При этом Восток и на уровне элит, и на уровне массового сознания в очень небольшой части готов оседлать радикально-националистичес-кую антироссийскую лексику, символику и идеологию. А Запад и на массовом, и тем более на элитном уровне в очень небольшой части готов от них отказаться. Центр находится в перманентном расколе между этими позициями, хотя все более последовательно сдвигается к "антимоскальскому национализму".

Что получается в результате? Результатом такого противостояния оказывается неустойчивое коромысло власти – любой власти, – вполне способное разломиться и расколоть Украину.

Эксперты отмечают, что в ходе первых лет "незалежной перестройки", по мере ухудшения экономической ситуации и остывания самостийнической "державной эйфории" ("За три года все сделаем и будем жить, как в Люксембурге или в Бельгии!"), граница этого вероятного раскола сдвигалась с Востока на Запад.

Еще в 1997-98гг. многие эксперты называли естественным рубежом такого раскола (и в исторически-государственном, и в конфессиональном плане) старые границы между Австро-Венгрией, Польшей и Россией, то есть примерно рубеж реки Збруч. Однако уже к 2001-2002гг. тенденция, по оценкам тех же экспертов, сменилась на обратную. И к настоящему моменту, говоря о возможности подобного раскола, большинство аналитиков считает, что граница раскола проходит через Киев или даже смещается восточнее Днепра.

Основных причин тому, видимо, три.

Первая – в том, что "западенские" элиты, в очень большой степени взяв в Киеве под контроль сферы масс-медиа, образования и культуры, за годы "незалежности" сумели, действительно, весьма существенно изменить массовое сознание в своем "западническом" (и антироссийском) идеологическом векторе.

Вторая причина, непосредственно связанная с первой, – в том, что постсоветская Россия не только перестала быть для Украины привлекательным "имперским" образцом, но и своей политикой "тупого старшего брата" регулярно давала украинцам основания для крупных обид.

Наконец, третья причина – в том, что "восточные" элиты республики, в решающей степени контролирующие все постсоветские годы ее экономику и одновременно подчеркивающие свою связь с Россией, предъявили обществу гигантский размах коррупционно-криминального гниения и этим вызвали обоснованную и достаточно массовую ненависть.

Поскольку чуть ли не главным камнем преткновения для нынешней "оранжевой революции" оказывается донецкое происхождение Януковича, остановимся чуть подробнее на постсоветской истории этого клана и его соотношениях с другими клановыми образованиями.

Историческим (по крайней мере с середины 80-х годов) главой "донецких" был директор шахты им. Засядько Ефим Звягильский (в 1993-94гг. и.о. премьера республики). Однако примерно с 1992г. началась острая "внутриклановая разборка", в основном с молодыми силами, у которых были своим аппетиты и которые очень хотели отодвинуть старую шахтерскую элиту от власти и собственности в регионе. Эти молодые силы оказались в значительной мере представлены делегатами от тюркских групп, включая тюркско-исламский криминал. Такие фигуры, как Маркулов и братья Щербани, были именно такого генезиса и ориентации.

При этом утверждают, и я склонен этому верить, что операцию по выдавливанию Звягильского из власти и возбуждению против него уголовного дела (за слишком вольное распоряжение бюджетными средствами региона) осуществляли совместно Киевский, Днепропетровский кланы и "новые донецкие".

После отъезда (или бегства) Звягильского в Израиль в Донецке образовался паритет-симбиоз "старых" и "новых", в котором "старые" контролировали в основном "тяжелый" промышленный контур, а "новые" – часть ТЭК и сферы криминального бизнеса. А после замены Марчука на Лазаренко началась мощная атака днепропетровцев на главные сферы доходов донецких. Там была, как вы, наверное, помните, достаточно острая борьба, в том числе и криминально-вооруженная, с "отстрелом" ключевых фигур (в частности, Щербаня). Много чего было.

В частности, по этой причине "донецкий" клан считается в республике чуть ли не самым криминальным, хотя все кланы там, как и у нас, в таком смысле криминальные. Скажем, бизнес-группы поддержки Ющенко ничуть не менее криминальны, чем любые другие. Они все примерно одного генезиса, одинакового политического и экономического характера.

Возвращаясь к атаке на "донецких", подчеркнем, что эта атака до конца не удалась. Потеряв почти все позиции во власти, донецкие свои сферы экономического контроля отстояли. Но для того, чтобы выстоять в этой схватке, донецким понадобилась помощь "братков" – и славянских-российских, и тюркских. Поэтому область стала зоной втягивания на Восточную Украину тюркско-исламских групп. Показательно, что именно в Донецке зарегистрирована Мусульманская партия Украины, именно здесь уже имеется большое количество мечетей.

Конечно же, столь высокая устойчивость донецкого клана связана вовсе не только и не столько с его "криминальной поддержкой". Главное здесь, как считают осведомленные эксперты, прочные, еще со старосоветских времен, позиции клана в "отставных" (но по-прежнему очень влиятельных) элитах России и соответствующие возможности весьма выгодных торговых отношений. Знаменательно, что после возвращения Звягильского на Украину в 1997г. внутридонецкий конфликт заново не вспыхнул.

Днепропетровский клан не имел достаточно явно выраженного публичного лидера вплоть до появления во власти Павла Лазаренко. Вновь напомню, что Кучма – фигура для этого клана "не вполне своя", поскольку аэрокосмос старыми местными группами (энергетика, металлургия, машиностроение, химия) воспринимался как нечто чужеродное: он напрямую курировался из Москвы.

Лазаренко сумел воспользоваться преимуществами своего положения "на полную катушку". В Днепропетровск им, с согласия Кучмы, были закачаны очень большие бюджетные деньги на строительство, благоустройство, реконструкцию ряда предприятий. "Навар" с этих трансфертов, естественно, усилил позиции клана не только в области, но и на всей Украине.

Но главным экономическим ресурсом, который "доил" Лазаренко, стали газораспределение и газовый транзит. Были созданы мощные украинские и совместные предприятия в данной сфере (из них следует назвать, прежде всего, "Единые энергетические системы Украины" и "Итеру"). И контроль над этими предприятиями позволил клану мобилизовать капитал, заметно превосходящий возможности клановых конкурентов. Поэтому даже после выхода Лазаренко из собственно властной игры и тяжелых ударов по его "газовой империи" (эмиграция, арест в США, блокирование счетов) деньги у него были огромные. Отмечу, что у днепропетровского клана также имеются весьма сильные позиции в Москве (в "отставных" элитных группах и в ТЭКе).

Харьковский клан не имеет явных и безусловных публичных лидеров. К сравнительно сильным клановым фигурам относят бывшего мэра (затем главу администрации Кучмы, ныне харьковского губернатора) Кушнарева и экс-главу МВД Музыку. Финансовые опоры клана сравнительно маломощные, они несколько пополнились лишь после реализации ряда крупных зарубежных оружейных контрактов (в частности, по продаже танков в Пакистан). Тем не менее финансы "харьковцев" несопоставимы с финансовыми возможностями "донецких" и "днепропетровских". Но данный клан имеет довольно сильные позиции в России в сфере ВПК и, прежде всего, в сфере кооперации по производству вооружений и высокотехнологичной продукции.

Южноукраинский клан, в силу фактически приобретенного явочным порядком в итоге "незалежности" режима порто-франко, постоянно аккумулирует значительные средства от портовых и перевалочных операций. По той же причине имеет и непрерывно наращивает сложную систему международных коммуникаций. В последние годы самостоятельно и при финансовой помощи зарубежных партнеров все активнее вторгается в сферу передела нефтяной собственности (НПЗ, нефтехимия, бензоколонки и т.п.).

Финансовые ресурсы этого клана не слишком зависят от того, кто руководит регионом. Например, одесские группы (Гурвиц, Баделан, Гриневецкий и т.д.) могут остро конфликтовать друг с другом и на публично-политическом, и на криминальном поле, но основной "вкусный кусок", который они захватили, держат довольно плотно и стараются никому не отдавать.

Киевско-полтавский клан представлен во власти, в первую очередь, фигурами Евгения Марчука и Александра Мороза. Марчук в нем представляет сравнительно маломощную экономическую базу части ВПК и точного машиностроения, которые в постсоветское время больших заказов и доходов не имеют. Мороз – довольно крупные капиталы, которые дает производство сахара и спирта. Этот клан экономически слабее, чем главные украинские кланы, и заметного расширения его экономической базы в последние годы не наблюдается.

Но дополнительным важным обстоятельством, определяющим политические возможности Марчука, оказывается его прошлое спецслужбиста. И, соответственно, накопленные в этом качестве связи (в том числе в России), а также базы и источники закрытой информации (а попросту компромата на главных фигурантов украинской политики и экономики). Человек он умный, владеющий несколькими языками. Обладая большой эрудицией и хорошей политической реакцией и чутьем, а также очень солидной и доказательной "компрой" на многих, Марчук оказывается весьма сильной фигурой украинской политики.

Галицийский клан явного и бесспорного публичного лидера до недавних пор не имел. В основном, за лидерство в нем "бодались" того или иного разлива диссидентские фигуры, как местные, пришедшие из советского времени, так и зарубежные эмигрантские, бандеровско-мельниковского генезиса. В политическом спектре они были представлены множеством абсолютно неспособных договориться друг с другом политических организаций и партий – от относительно умеренного национализма до вполне фашистского вектора. Серьезной экономической базы у них никогда не было.

В настоящее время основной политической ставкой этого клана стал, конечно, Ющенко. И под эту фигуру подобрались немалые деньги – и от зарубежных спонсоров, и от "западенских" и "киевских" экономических групп, и даже отчасти от осколков восточноукраинских кланов, недовольных затянувшейся политико-экономической игрой между "днепропетровскими" и "донецкими". И рассчитывающих в случае прихода к власти кандидата галицийско-киевских групп получить лидирующие роли в неизбежном в этом случае переделе власти и собственности в республике.

Что касается "закарпатского" клана, то он в общеукраинской политике крупных амбиций не предъявлял и до сих пор не предъявляет. Как несколько лет назад сказал мне один его вполне статусный представитель: "Наша задача – спастись!".

Крымский клан до сих пор находится в состоянии "конфликтного становления". Самым важным, пожалуй, его свойством оказывается то, что в автономии все более отчетливо проявляется доминирование "крымско-татарскости". Лидер этого процесса – председатель Меджлиса крымско-татарского народа Мустафа Джемилев. Причем внутри Меджлиса продолжается острая борьба за первенство (в том числе за счет "пристраивания" либо к "русскоязычным" восточным группам, либо к "западенцам").

Тенденциям "татаризации" полуострова противостоят русские группы, однако в последние годы все менее успешно. Прежде всего, потому, что мощную поддержку крымским татарам оказывают все без исключения международные правозащитные организации, структуры ЕС и (официально, на государственном уровне) Турция. Это достаточно сильная поддержка – и политическая, и экономическая, и противостоять ей довольно трудно.

В России, особенно в связи с проблемами Севастополя и Черноморского флота, "крымский вопрос" регулярно оказывается на острие внимания различных элитных групп. В том числе из-за возможности его эксплуатации российскими элитами в их взаимном соревновании "за максимальную патриотичность". Однако реальные коммуникации с российским крылом крымского клана реализует, прежде всего, Юрий Лужков (хотя, разумеется, не только он). А его крымско-татарские противники находят поддержку в основном в Чечне, а в последние годы во все больших масштабах в Татарии и Башкирии, а также в Адыгее.

При этом внутренняя борьба за лидерство в татарской общине в последнее время приводит к последовательной потере позиций "умеренными" соратниками Джемилева (и Меджлисом вообще) и к усилению в Крыму присутствия (и влияния) все более радикальных исламистских групп, включающих подготовленных боевиков, среди которых, в первую очередь, называют Хизб-ут-Тахрир. Ту самую ХУТ, которая давно стала головной болью для Ислама Каримова в Узбекистане и для Эмомали Рахмонова в Таджикистане. И не только для них: за последние месяцы лидер таджикской исламской оппозиции Али-Акбар Тураджонзода выпустил несколько статей, в которых он пламенно – и с явной острой тревогой – обличает экспансию Хизб-ут-Тахрир в регион.

Но эта же группа, Хизб-ут-Тахрир, – все более серьезная сила и в России. Увы, приходится говорить об этом совершенно откровенно. Может быть, вы обращали внимание на то, что происходят регулярные аресты членов боевых ячеек (подчеркиваю, боевых террористических ячеек с оружием, боеприпасами, амуницией, подрывной литературой!) ХУТ уже не только в Поволжье – в Татарстане и в Башкирии, куда они давно внедряются, – но и в центральных областях России. Например, в Ярославской, Московской, Вологодской, Псковской, Нижегородской и т.д.

А наши эксперты сообщают, что отмечается все более высокая активность эмиссаров ХУТ в Южной России, особенно в Адыгее и на Черноморском побережье. И самое важное из последних сообщений по данной теме – то, что деятельность Хизб-ут-Тахрир в Крыму и в России начинает получать негласную, но вполне отчетливую и весьма масштабную поддержку спецслужб США.

На партийном спектре Украины я останавливаться не буду. И даже не столько потому, что это заняло бы много времени. Дело в том, что на Украине, в еще большей мере, чем у нас в России, существование, массовость и политическая ориентация партий оказывается функцией кланово-корпоративных раскладов, альянсов и конфликтов. Чему яркий пример – поддержка Ющенко, совместно с крайними правыми радикалами, соцпартией и ее главой А.Морозом.

Кроме того, в своей части доклада я намеренно не затрагивал проблемы, касающиеся связи ситуации на Украине с системой интересов внешних, прежде всего западных (но и не только западных), сил и элитных групп. Думаю, что эти проблемы обозначит и обсудит Сергей Кургинян.

Укажу лишь на то, что геополитическая и геоэкономическая роль Украины очень давно и внимательно анализируется мировыми, прежде всего американскими, элитами. Еще в 1994 году Збигнев Бжезинский писал, что устойчиво антироссийская Украина – главная гарантия того, что Россия как империя никогда не восстановится в каких-либо новых формах. И с того же времени, отмечу, на Украине почти безвылазно сидит родной сын и политический соратник Збигнева Бжезинского – Марк Бжезинский.

Кроме того, для всех вменяемых аналитиков совершенно ясно, что Украина, как буфер между Россией и Европой, может быть для России как "мостом" на Запад, так и "кордоном". Наиболее наглядно это в части российского экспорта: львиная доля российской нефти и российского газа идет в Европу через территорию Украины. И очевидно, что та сила, которая будет управлять политическим "лицом" Украины, способна решающим образом влиять и на экономическую безопасность России, и на энергетическую (то есть, опять-таки, политическую) безопасность Европы.

Более того, "полоса активности" Хизб-ут-Тахрир в Крыму и на Юге России адресует к не менее острой проблеме политического и экономического присутствия России на Черном море. Если его не будет или оно окажется под угрозой, это для нас и утрата с таким трудом отвоеванного три века назад доступа к теплым морям, и практическая невозможность стратегически удерживаться на Кавказе, и тяжелейший экономический удар – блокирование следующего крупнейшего экспортного (в том числе нефтяного) российского выхода, Новороссийска.

И – вовсе не последнее по важности – нынешний российский проигрыш на Украине, если он закрепит в республике "западнический" антироссийский политический курс, то это приведет к окончательному краху всех тех проектов постсоветской экономической и в какой-то мере политической интеграции, которые Россия Путина заявила в качестве своих стратегических приоритетов. Если это произойдет, в итоге неизбежна даже тихая и бесславная смерть СНГ.

Таким образом, управление теми или иными вариантами развития украинской ситуации – это мощнейший рычаг перераспределения мировых потенциалов в нынешний момент переконфигурирования глобальной системы. Вот реальная цена вопроса, по поводу которого нам нагло вешают на уши "лапшу" многочисленных баек о борьбе с криминальностью и за демократию.

В завершение замечу, что описанная внутренняя украинская ситуация, в целом, до боли напоминает российскую. Напоминает и с той точки зрения, что нет – и не может быть – элитной консолидации, позволяющей обеспечить выработку какой-либо стратегии. Нет внятной, способной быть согласованной системы долгосрочных межклановых – хотя бы меркантильных – интересов, вокруг которой возможно строить активную внутреннюю и внешнюю политику. Нет, похоже, даже четкого понимания необходимости такой стратегии и таких интересов.

А потому подавляющая часть политики вырождается и подменяется, прежде всего, борьбой за власть и собственность. В которой всегда выиграет тот, кто сумеет предъявить хотя бы зачатки стратегии и кто сумеет убедительно перенести борьбу в идеологическую сферу. Пиара для такой борьбы явно недостаточно. Пока что такого рода стратегическую и идеологическую дееспособность проявляет лишь часть "западенского" политического ядра.

Именно ввиду отсутствия стратегического измерения политики и оказалась возможна – особенно в условиях специфической для республики территориально-идеологической поляризации – ситуация, когда выборная кампания на Украине стала ареной очень мощного и глубокого вмешательства внешних сил. Перечень которых, подчеркнем, вовсе не сводится к привычному для нашей и украинской прессы противостоянию России и США.

В связи с последним утверждением хочу напомнить два важных тезиса, которые мы неоднократно подчеркивали в наших клубных докладах последнего времени и которые целиком и полностью относятся к развитию ситуации на Украине.

Во-первых – о том, что в нынешнюю эпоху любой локальный конфликт не существует как собственно локальный. Он обязательно является частью гораздо более общего, глобального конфликтного контекста.

Во-вторых – о том, что обрушившийся постъялтинский мир сегодня начинают – по большому счету – делить и перестраивать заново. И потому каждый якобы локальный конфликт сегодня неизбежно оказывается сражением именно глобальной и именно миропроектной войны.

На этом я завершаю свою часть доклада и передаю слово Сергею Ервандовичу. Спасибо.

II.

С. Кургинян

После длительной поездки по отдаленным районам Египта, где телевизора не было, я оказался в Израиле и услышал в местной русскоязычной телепередаче о последних украинских событиях. Этот канал "RTVI", принадлежащий Гусинскому, я считал израильским. Но, оказывается, делается он в Москве.

Основной пафос передачи об украинских выборах был направлен против России. И сводился к тому, что "конец чекистской сволочи близок. Она заплатит за все и обречена валяться во рву".

Ликование Гусинского в нынешней ситуации понятно (в конце концов, человека посадили в тюрьму, а затем выкинули из страны). Менее понятно то, что, как выявил опрос телезрителей канала, почти треть из них – за Януковича. А это ведь русскоязычная аудитория, окормляемая данным, весьма антироссийским, каналом! Треть за Януковича, хотя он, как я считаю, очень неубедительный кандидат.

С чем связано такое соотношение симпатий? Мои израильские друзья предполагают, что отчасти – с конфликтом между Черновцами и Харьковом как двумя еврейскими общинами, где каждый "болеет за своих". Может быть, и так. А может быть, есть в русскоязычной еврейской эмиграции и какая-то память о львовской трагедии начала Великой Отечественной. В связи с этим еще один индикативный факт: мне сообщили, что на Украину на выборы приехали 70 израильских наблюдателей и почти все они подтвердили, что победа за Януковичем и что он является законным президентом Украины.

Я не хочу никакой патетики. И Шарон, конечно, не поздравлял заранее Януковича, как это сделал Путин. Но израильские оценки происходящего на Украине были именно таковы.

Однако это, так сказать, "обрамляющие детали". Главное же из того, что я услышал в упомянутой телепередаче, – очень важная фраза, которая, действительно, носит геостратегический характер. Сказано было следующее: "Залечена, наконец, иракская рана конфликта между США и ЕС. Они объединились, чтобы провести Ющенко на Украине".

Что значит "залечена иракская рана" (рис. 3)?

Что, вообще, такое в действительности эта "иракская рана"? США решили "наехать" на ислам, а Евросоюз сказал: "Нет, мы это не будем поддерживать". Возник конфликт.

Тогда за счет чего "залечена рана"? Что, США перестают "наезжать" на ислам? Или Евросоюз готов вместе с США "наехать" на ислам? Или ислам "отъезжает" и готов отказаться от конфронтации с США? Что, в действительности, произошло, если, конечно, этот телеканал оценивает ситуацию стратегически верно?

Мне кажется, ответ очевиден. Происходит только одно: США начинают медленно "отъезжать" от ислама. Вывод войск из Ирака (как бы мы ни относились к вхождению войск в Ирак) будет попросту означать, что США оставляют после себя хаос: шиитское радикальное поле – на юго-востоке, суннитский треугольник (в котором бен Ладен покажется "мягким" человеком) – в центре, и курдскую территорию (то ли в перспективе оккупированную турками, то ли нет) – к северу.

А это значит, что региональный очаг хаоса резко расширится, а мировое исламское – именно исламское – ликование приобретет беспрецедентный размах. И это значит, что США реально переходят от политики "цивилизационной войны" против ислама – к политике "потворствующего нейтралитета" или "негласного союзничества" с исламом!

Если США делают именно это, они фактически возвращаются к ситуации своего стратегического единства с исламом и Евросоюзом. На какой почве может быть реализовано такое единство? "На нашей, на датской". Объединение США, ислама и ЕС означает только одно: общим объектом их атаки окажется Россия. А заодно Израиль будет "сдан" исламу. И это тоже всем понятно.

И потому единственное и главное, о чем можно сегодня содержательно, на основе общих интересов, говорить с господами из Израиля, – это один простой факт. Консолидация такого треугольника (представляющая собой возврат к политике времен развала СССР) означает для них политическую, а затем и физическую смерть. Они в этот треугольник снова никогда не встроятся: все, "поезд ушел"!

Что, в связи со сказанным, геополитически значимое происходит на Украине? Возможное формирование этого американо-исламо-европейского треугольника! Буш может быть распущен, неумен, распоясан, но это не означает, что он по-прежнему не является в моих глазах трижды "Героем России", о чем я уже здесь когда-то говорил. Его первая "звезда" – за конфликт с исламом, вторая – за конфликт с Европой и третья, которую он может получить уже скоро,- за конфликт с Китаем.

Никто не мог создать такую конфигурацию американских конфликтов, кроме него. А эта конфигурация и есть та отвратительная, неоднозначная и узкая "щель возможностей", в которой нынешняя полудохлая Россия еще может как-то существовать. Нет на сегодняшний день другой щели!

Как только эти конфликты сняты и эта "щель возможностей" схлопывается, любая патетика, любая идеология, любые разговоры о морали, ценностях и обо всем прочем, имеющие огромное значение с точки зрения позитивного развития событий в России, теряют всякое значение. Как только нынешняя Россия, как она есть (а мы будем вытаскивать ее из этого полудохлого состояния не один год и, боюсь, даже не одно десятилетие, если вообще сможем вытащить…), как только эта Россия получает против себя консолидацию трех сил – ислама, Америки и Евросоюза, – все, нам конец!

Если на Украине началось именно это, если к этому сделан хоть один серьезный шаг, мы движемся к своему политическому развалу, после чего некому и нечего здесь будет восстанавливать. Некому будет проповедовать идеологию морали. Ничего не будет! Этот "треугольник" – такие клещи, которые, сомкнувшись, уничтожат Россию быстро и неотвратимо. Неважно, что при этом делает Путин, неважно, в какую сторону разворачиваются информационные тенденции, – все поздно, ибо эти клещи означают неизбежную гибель.

А что в этих условиях обсуждают так называемые "аналитики" и газеты, описывая развитие ситуации на Украине? Странные "морально-криминальные" соображения – кто бандит, а кто "светоч демократии"…

Что происходит на Украине? С одной стороны – Янукович, с другой – Ющенко. Кто они? Как дать им оценку?

Даю ее очень просто: Янукович – бандит! И дело не в том, что он два или три раза кого-то в детстве задел. Он пользуется поддержкой определенных вполне криминальных группировок. Но только Ющенко – такой же бандит. И Юлия Тимошенко – уголовница. Не потому, что ее разыскивает российский или международный Интерпол, а потому, что за ней стоят вполне криминальные группы. И все ключевые политики на Украине (как, впрочем, и в России) – такие же точно бандиты, которых поддерживают те или иные оргпреступные группировки самого разного состава и происхождения.

Поэтому рассматривать украинскую ситуацию с позиций влияния криминального фактора – это значит густо мазать всех одинаковым слоем грязи. Пытаться играть в украинских событиях против кого-либо из политиков "криминальную карту" бессмысленно. Это приводит к тому, что вообще ничего нельзя рассматривать и обсуждать!

Что остается за вычетом этого фактора? По сути, можно лишь констатировать, что один бандит – это такой вялый пророссийский "пельмень", а другой бандит – это антироссийский бандеровский "живчик". Разница – в этом, такую мы получаем "элитную картографию". Так мы, к сожалению, живем и будем жить еще долго. С того момента, как обрушился СССР, основной оказывается именно эта тенденция. Мы живем в ситуации, когда каждый следующий политик – это в той или иной мере, фактически, "браток", отличаются они только разной "привязкой" и "окраской".

Это и есть основная внутренняя трагедия нашего существования. Невозможно в пределах такой "политической матрицы" до конца искренне куда-то передать энергию, невозможно полностью делегировать эту энергию ни в один институт политического лидерства или элиты, потому что все они – вот такие.

С момента распада СССР я мучительно принимал определенные внутренние решения. Я понимал: можно начать какие-то из активных сил поддерживать, хотя при этом будет складываться очень скверная страна. И я должен был решать: хочу я иметь такую страну – или никакую. И второе решение: если будет вот такая страна, если я не хочу такой, а хочу другую, смогу ли в ней что-то изменить?

Я решил, что активные силы поддерживать буду, потому что даже очень скверную страну есть шанс исправить, а если ее вообще не будет – и говорить и мечтать не о чем. И, встав на эту позицию, я еще в 1991 году, когда под главными ударами оказалось все "русское", иной раз полемически заявлял: "Я русский националист".

Сегодня же мы эту надежду на русский национализм уже "проехали". И дело не в том, что русский национализм себя скомпрометировал, что он кого-то хочет обижать ("лиц кавказской национальности", евреев, вообще "инородцев"), а в том, что изнутри он чудовищно слабый. Это "гнилой крепыш", страшно изнутри гнилой. И не в том вопрос, что его не хочется поддерживать.

Можно его поддержать ради того, чтобы иметь хоть какую-то страну. И мне совершенно неважно, какие я в этой стране буду занимать позиции, буду ли я в ней вообще что-то значить и на что-то влиять. Ужас перед геополитическим развалом и его мировыми последствиями настолько велик, что все это неважно, все – второстепенно. Проблема в том, что поддержать этого "крепыша" до конца нельзя, потому что внутри него самого – слабина.

И суть этой слабины носит абсолютно стратегический характер.

То, что разыгрывалось на Украине столетиями, – это большая трагедия. Противостояния Остап – Андрий, Восток – Запад. Тяготение в одни и другие цивилизационные миры. Кровь, жестокость, вера, убежденность, отвага и отчаяние – все это было. И все это существует в исторической памяти.

Но сейчас-то что происходит? Поймите, стратегия в обычных ситуациях как перец в мясе или как огонь под сковородкой, где жарится это мясо. "Реал-политик" – это 90% жизни, а стратегия – лишь часть оставшегося. Она должна быть, но она не то, что каждый день должно проявляться в веществе реальной политики. Очень редко возникают моменты, когда в веществе реальной политики все, каждая молекула, – стратегия, когда без стратегии нельзя вообще ничего сделать.

Так вот, мы пришли именно к этому моменту. Когда стратегия не перец и не огонь для сковородки, а само мясо. Когда стратегия – все, больше ничего, кроме нее, нет.

Это так потому, что сегодня для России фундаментальный вопрос украинской политики и политики вообще – один. Раньше у России, а затем у СССР был свой цивилизационный проект, альтернативный западному (рис. 4). И она звала других в него (то ли в православие, то ли в мировую империю, то ли в коммунизм). И на этой основе Остап шел в одну сторону, а Андрий – в другую, были в гражданскую войну "красный Восток" и "белый Запад", а в Великую Отечественную были краснодонцы и Олег Кошевой и были бандеровцы. Именно по линии отношения к цивилизационным проектам шло главное размежевание!

А у нынешней России своего проекта нет. У Запада проект есть, а в России – тотальная проектная капитуляция. И "западенцы" говорят: мы оказались правы, их проект – барахло, ничто, и они сами это признали. Они же сами ползут именно туда, на Запад (рис. 5).

И тогда возникает простой вопрос: а зачем такой России удерживать Украину? "Западенцы" умирали, шли на каторги, сидели в схронах в лесах, отстреливались, жертвы клали на этот алтарь, чтобы прийти на Запад. А Россия им говорила: "Нет! Надо идти к нам, на Восток!" Но теперь она сама идет на Запад – нет у нее своего проекта.

Украину тогда почему надо удерживать? Это какой проект? "Ползущие вместе" что ли? Это из какой оперы? Что это такое стратегически? В этом и есть "гнилая сердцевина" всей борьбы, происходящей вокруг Украины, да и не только вокруг нее.

Нельзя вести никакую борьбу, не определившись в этом вопросе! Это началось с Горбачева, с заявлений "Мы все входим в мировую цивилизацию!" Ему сразу ответили: "Ну, так мы и будем туда входить! Сами!" У Армении есть через кого туда входить. У Азербайджана тоже есть через кого – у него в Турции связи, и не только там. У Украины – тем более есть через кого входить…

А сегодня у России с полным основанием спрашивают: "Если вы сами говорите, что вы ползете в Европу, почему же вы не пускаете туда Калининградскую область? В чем здесь логика? В том, чтобы все через московский "прилавок" туда входили? Это что, проблема взяток? Все должны туда именно через Россию входить, потому что здесь деньги "раскассовывают"? У вас такой вот "патриотизм"?"

Это все значит единственное. Либо у России существует мировой фундаментальный проект, и она продолжает себя осуществлять как особый цивилизационный фокус (и центр притяжения для других), либо никакой стратегической логики в том, чтобы держать Украину, нет.

Ее нет потому, что если вы входите в чужой, западный проект, то вы не входите в него, а вползаете на брюхе. Ведь вы к тому же входите в него после того, как столетиями собирали союзников, всячески оттягивая их от этого западного проекта. А теперь вы их всех, этих союзников, "сдаете" (от Хоннекера в Германии до русинов в Закарпатье), тем самым признавая, что раньше им лгали. Вы, отказавшись от своего собственного проекта, тем самым предали всех, кто вам поверил. И потому именно вы в чужой западный проект не входите, а ползете на брюхе.

Ну, хорошо, Россия всех бывших союзников сдает, пришла на поклон к Западу и лижет ему сапоги (по Козыреву). Это понятно и находится в рамках хоть какой-то логики. Так нет, она вдруг начинает цепляться за какие-то территории, где у нее, видите ли, "особые интересы". Извините, она не может цепляться за них, оставаясь по-прежнему на брюхе, в грязи… Не потому, что хочется делать красиво, но можно и некрасиво, а потому, что так нельзя! Потому что это уже вне всякой логики!

Так что, повторяю, проблема в том, что стратегическая слабина внутри у России огромная. И в этом же – проблема тех групп на Украине, которые все еще хотят ориентироваться на Москву. Разве "донецкие" не хотят выйти на тот же западный рынок? Еще как хотят!

Однако бог с ними, с "донецкими". Может быть, часть из них и готова платить кровью за свое нежелание "лечь под Запад". Потому что они помнят, кто такие эти "западенцы" и что они когда-то творили. Но что такое русские, на которые часть украинских групп все еще надеется опереться в своей борьбе? Эта элита доколе будет играть и во что?

Все, что сейчас происходит на Украине и будет происходить в следующих республиках СНГ, а потом и в Москве, определяется тем обстоятельством, что гнилой этот "браток", гнилой! Нет в нем сердцевины, не может он бороться всерьез, пасует в решающий момент. Потому что все равно он в другом видит хозяина. Взбунтовавшийся раб – это не воин, а Янукович – не Спартак.

Что такое в связи с этим вся политика Путина? Сейчас вот, по итогам его визита в Дели, опять заговорили о стратегическом треугольнике "Россия – Китай – Индия" (рис. 6).

Какая Индия, какой Китай? Конечно же, Индия – важнейшая страна, миллиардный растущий полюс в формирующемся мире! Китай – тем более! Однако представьте себе, что сумасшедшая мечта некоторых наших политиков старой формации сбылась и у нас вдруг возник такой треугольник. Хотя сразу нужно напомнить, что этот треугольник исторически не состоялся даже тогда, когда был мощнейший СССР! Но почему-то для некоторых политиков старой формации СССР 60-х годов и сегодняшняя Россия – вроде бы одно и то же. "Ноль пишем – пять в уме".

Так если бы этот пресловутый треугольник вправду состоялся, что бы он значил? Он значил бы неизбежное (и очень быстрое) поглощение такой вот слабосильной российской "фитюльки" миллиардными массами!

Несколько "успокою" собравшихся тем, что такого треугольника никогда не будет. Не будет потому, что союзничества, например, с Индией уже изо всех сил добиваются и Израиль, и США, и все другие, кто только может, понимая, насколько это стратегически перспективно. И все они хотят использовать Индию, как важнейшую карту мирового геополитического баланса, и никаких таких "треугольников" категорически не допустят.

Так что мы в реальности имеем? Вместо внешней политики – галлюцинативный бред на постсоветской основе, советские фантомные боли, риторику, не подкрепленную никаким практическим действием. Сейчас мы переходим на рельсы антизападной риторики. Ну, хоть один шаг, чтобы практически ее подтвердить, есть?

При этом надо точно понимать, что Запад, за редкими исключениями, нас ненавидит и будет ненавидеть! Эта ненависть неизменно прорывается сквозь все барьеры любой, даже ситуативно-союзнической, политкорректности. При здравой самооценке, конечно, следовало бы отойти на три шага назад или, по крайней мере, не считать, что тебя там кто-то будет любить. И исходить из тех (не слишком уже скрываемых) планов Запада, которые из такой нелюбви следуют.

А по этим самым планам ровно через год аэродромы НАТО уже должны быть на территории Украины. А через полтора-два года российский Черноморский флот должен быть изгнан из Севастополя "поганой метлой". О какой великодержавности будет в этот момент говорить Путин (если он еще будет у власти), мне непонятно. Ситуация после "оранжевого кризиса" на Украине – это качественно иная ситуация везде в мире, и в России тоже!

И тогда я тем более хочу понять, что все-таки происходит стратегически? Почему вдруг возник, если он действительно возник, этот консолидированный антироссийский "Запад"?

Пока что ясно, что через управление украинским процессом между Европой и Россией лихорадочно выстраивается некий "пояс", своего рода широкий "санитарный кордон".

Ясно, что Америке это интересно, что она хочет "торговать" этим "поясом" с Европой (товарные потоки, энергоносители и прочее, что они через этот "пояс" могут пропустить или не пропустить). Но Европе вроде бы такой "пояс", отделяющий ее от России, крайне опасен!

А вот если в Россию будет запущен радикальный ислам, причем "по полной программе", тогда понятно, о чем идет речь. Взрываемая этим исламом Россия, превращающаяся в радикально-хаосную зону, оказывается таким "фактором угрозы" для Европы, что украинский "пояс" – дело очень даже дорогое и полезное!

Тогда, похоже, мы видим систему двух взаимодействующих стратегических факторов. Украина (как "пояс", отсекающий Россию от Европы) и Кавказ (через который в Россию впускают радикальный ислам) – вот главный глобальный контекст украинских событий. То есть торгуют-то в Киеве не Ющенко и не Януковичем, а гораздо более серьезными величинами.

Но если говорить о роли в этой геополитике "исламского фактора", то дело не только в Кавказе. Когда на Украине начался раскол "Восток" – "Запад", какая ситуация возникла в Крыму? В Киеве, конечно, можно играть через "западенцев". Они есть в Центральной Украине, их также можно привозить с Галичины и работать со всеми этими как бы "прозападными" силами (что это за "прозападные" силы, обсудим чуть позже).

Однако в Крыму в принципе нет "прозападных" сил, в Крыму есть только русские и все более радикальный ислам. И есть их давние исторические счеты, когда ислам репрессировали и выселяли, а русских тысячами нещадно вырезали. Эту рану, этот раскол ведь никакие выборы не затянут! Это очень неустойчивая ситуация!

И что мы видим в Крыму, если там, в результате последних украинских событий, резко ослабляется русский компонент? Тогда умеренный Меджлис сметается в один момент, и в Крыму начинаются активные действия радикальных исламских боевиков, "Хизб-ут-Тахрир". А они в Крыму уже давно концентрируются! Под чьим патронажем, на чьи деньги? Мы знаем, что на американские!

Но столь же неустойчива ситуация у нас на Северном Кавказе. Плюс налицо исламская радикализация в Адыгее и вообще на Черноморском побережье. Причем Крым и Адыгея уже давно во все более плотной исламистской коммуникации, они непрерывно друг с другом по этой линии "перебрасываются". Это тот же самый "Хизб-ут-Тахрир".

Сказанное означает, что как только взорвется ситуация в Крыму, то и Адыгея, Северный Кавказ, а затем Поволжье также неизбежно начнут детонировать. Но и Центральная Азия (где активно работает тот же "Хизб") моментально загорится. И весь Ближний Восток явно в стороне не останется. Радикальный исламистский пожар в Крыму – это всем в мире мало не покажется.

И тогда я снова задаю вопрос: во что здесь играют американцы? Они наводят на Украине "западный демократический порядок" или же толкают мир в пламя радикального исламского пожара? Мы возвращаемся к эпохе, когда радикальный исламизм оказывается геополитическим союзником США?

Но тогда это совсем другие США! Они вроде бы каялись за бен Ладена, говорили, что когда-то совершили тяжелую ошибку, его поддерживая. А теперь они воспроизводят ту же "ошибку" снова? Если это так, где в США "курс Буша"? Тогда там уже нет, по факту, никакого "курса Буша"! Тогда там все начинает развертываться совершенно по-другому.

Базовое "контекстное обстоятельство" этой политики США – конечно, Китай. Американцам нужно решать тяжелую проблему: то ли пытаться "залить" Россию исламским радикальным морем, чтобы не допустить в нее Китай, то ли договариваться с Пекином о некоем, хотя бы временном, кондоминиуме в России, которая, по всем показателям, вот-вот начнет разваливаться.

Теперь – о "демократическом антураже" и об информационном освещении происходящего на Украине. Я всегда считал, что у так называемых "прозападных" сил все же есть какое-то внутреннее достоинство, какой-то "шик игры". Конечно, если тебя убивают, то от того, что тебя убивают изящно, шпагой, да еще с неким пируэтом, ничего для покойника не меняется. Но тем не менее все равно в этом "изяществе методов" что-то есть… все мы смотрели в детстве "Трех мушкетеров"…

Но то, что происходит сейчас на Украине, – это сверхпозорный триумф американской политики. Да, это триумф, поскольку они сумели сделать все, что хотели. Однако при этом политически опозорились так, что по отношению к этому позору, оправдание ими войны НАТО против Сербии – чуть ли не образец пристойности.

Вдумаемся, что это такое, если принимается и поддерживается решение о "повторении второго тура" только ради того, чтобы с выборной дистанции не сняли Ющенко? Ведь существует бесспорная мировая демократическая практика: если в ходе выборной кампании обнаружились сокрушительные подтасовки (мелкие подтасовки есть везде и всегда) и если в фальсификации результатов замешаны обе конкурирующие политические силы (а на Украине "забивали" бюллетени в урны и "восточники", и "западенцы", и все это прекрасно знают), то в связи с фальсификациями снимаются с дистанции оба "провинившихся" кандидата и назначаются новые выборы.

"Продавить" в таких условиях повторение второго тура выборов и говорить при этом о приверженности "открытому обществу" и "демократии"… Весь процесс уже практически открыто дирижируется из посольства США, и чуть ли не все это видят и понимают. Но – под вопли о силе народного волеизъявления и великой победе демократии…

Позорный, унизительный прием, с помощью которого США проталкивали своего Ющенко, привел к тому, что они потеряли все: политическое лицо, представление о реальной приверженности демократической процедуре, минимальное внутреннее достоинство, какие-то претензии на право считаться независимым арбитром…

А как на это реагирует "демократическая общественность" в России? Когда дело касается нашей страны, демократы кричат: "чекисты", мол, бессовестно лгут и попирают последние обломки с таким трудом завоеванной демократии. Но здесь они попросту боятся сказать, что украинские выборы – вопиющий политический маразм, и твердят, что это великая победа демократических сил!

Совершенно понятно, что им сегодня, во время солидарной игры против нашей, российской, власти, нужен Ющенко, как громкое и скандальное поражение "путинской России". Но в этом признаваться они не хотят.

А какую они подняли волну возмущения и "стеба" вокруг того, что Путин, не дожидаясь официального объявления итогов второго тура, поздравил Януковича с победой! "Беспрецедентная наглость", "открытая поддержка фальсификации выборов" и т.д. Но, заметьте, никто из них не осмелился сказать, что первым поздравил Януковича с победой Китай! И понятно, почему не осмелился. Ведь и американские СМИ этот факт не афишируют. Слово "Китай" даже американцам страшно произнести, а нашим "демократам" тем более страшно.

Затем эти самые наши "демократы" начинают совсем открыто играть на двойных стандартах государственной целостности. Украина, страшно расколотая Украина, – не просто унитарное государство. Там президент назначает и снимает любого губернатора и не должен кому-либо объяснять почему. И многие регионы, – особенно сейчас, когда этот раскол обнажился, как никогда ранее, – требуют конституционной реформы, перехода к федеративной системе и губернаторских выборов.

Как на это реагируют, вослед за своими заокеанскими союзниками, наши "демократы"? Если в России Путин назначает губернаторов, то это называют "чекистской мерзостью", а сторонников выборности региональных властей – светочами демократии и борцами с тоталитаризмом. А если на Украине требуют губернаторских выборов, то это "коммунистический бедлам"!

Либо вы всюду за федерализм и за волеизъявление регионов, и тогда поддержите это на Украине, где исторический раскол гораздо глубже, чем в России. Либо вы всюду за централизацию, и тогда поддержите это у нас. Так нет же! Вместо хоть какой-нибудь последовательности – логика двойных стандартов.

И, наконец, последнее: готовность на союз с онтологическим врагом. Разве не известно, кто является политическим ядром "западенских" сил на Украине? Что, кто-нибудь не понимает, что это бандеровцы и мельниковцы? Что Конгресс украинских националистов создавала и возглавляла недавно умершая Ярослава Стецько – член ОУН с 1938 года и вдова лидера ОУН Ярослава Стецько, многолетний президент Антибольшевистского блока народов и депутат Верховной Рады от "Блока Ющенко"? И что вокруг Ющенко маячат и еще более мрачные – откровенно профашистские и воинственно антироссийские – политические группы мюнхенской (как Стецько) и не только мюнхенской эмигрантской генерации? Наши "демократы" не знают, что представляет собой "ющенковское" политическое ядро?!

Я легко могу представить себе людей, которые очень недовольны Януковичем, Кучмой, украинской олигархией и так далее. Им, бесспорно, есть чем быть недовольными, поскольку на Украине, как и у нас в России, все это властное вещество страшным образом гниет. Но ведь ядром того, что движется вместе с Ющенко и Тимошенко с Западной Украины, генерирует энергию этого движения, является исторический и онтологический враг России!

Так что, для наших "демократов" это не враг, а союзник? Тогда прямо скажите, что фашисты для вас – друзья, поскольку коммунисты – враги. Идеологическое разделение на Украине именно такое: есть "фашистский Львов" и "красный Донбасс". И не случайно этот Донбасс был красным и в 1917 году, во время революции, и в 1941-45 годах. И вопрос далеко не в том, что они, мол, за русских. Там к "западенцам" есть другие, очень страшные и немалые, исторические счеты.

Короче говоря, нет на Украине в этой ситуации никаких "белых и пушистых" демократов. Ни Ющенко, ни Тимошенко – никакие не демократы. Причем их поддерживают силы и фигуры, которые действовали против России в составе дивизии СС "Галичина" и спецбатальона СС "Нахтигаль". Более того, еще раз подчеркну, именно эти силы и их прямые идеологические наследники составляют радикально-антироссийское политическое ядро "западенского" блока.

И эти же силы поддерживает Запад, в особенности США, причем решительно и безоговорочно!

Ладно, допустим, США играют в сложную и вполне циничную политическую игру, где этот идеологический вопрос – второстепенный, для них важнее интересы. И в этой игре речь уже не о каком-то былом "стратегическом партнерстве" – идет обостряющаяся полемика между Россией и Америкой. Хорошо, допустим. Но при этом не поддерживайте хотя бы ту крайнюю силу, которую сами же только что объявили общим и главным врагом, – радикальный террористический ислам!

Вы уже снова готовы его поддержать, и вы его начинаете поддерживать в Крыму? Тогда не рассказывайте сказки, что против него воюете, и молчите про "демократический фронт"! И не говорите, что бен Ладен в прошлом. Если политика именно такова, то бен Ладен – это ваше (и наше, к сожалению) настоящее и будущее.

Конечно, российская власть и до Путина, и при Путине столько всего натворила… так накувыркались все эти хозяева заводов и пароходов, а также любители нефтяных ресурсов, что у многих в какой-то момент возникло ощущение, что, может быть, на той, американской, стороне горькая правда – хоть какой-то порядок наведут. Но все, что мы видим, показывает, что правды там нет, а есть лишь наглая сила.

Это нужно еще раз зафиксировать. И нужно понять, что этой силе возможно противопоставить. Что у нас для этого есть и что мы сами-то делаем и можем сделать в такой ситуации? И что в связи с этим выявила и проявила Украина?

Для меня она проявила еще одно очень серьезное разоблачение – феномен Белковского. (Рис. 7).

Белковского я никогда не оценивал с помощью однозначных черно-белых ярлыков. Я знал, что он написал несколько хороших, правильных статей о России, об идентичности, об идеологии. Нравится мне человек, не нравится – я никогда не ставил это во главу угла. Я понимал, что все вокруг данной фигуры устроено очень двусмысленно, но не озвучивал это понимание, поскольку некоторые тексты были действительно хорошие.

Дальше у Белковского пошла серия статей – "наездов" на Путина. Белковский пишет, что Путин – слабый политик. Что ж, поскольку говорят, что за такие утверждения сейчас "бьют по голове", то я даже уважать его начинаю: молодец, не боится!

Но дальше в тексты начинают закладываться некие провокационные "мульки"… Путин и… Капитолина Ивановна, если вы читали статью ""Избранница" президента" (газета "Завтра", #45, ноябрь 2004)… Капитолина Ивановна – это власть, а Путин – альфонс, который живет с этой опостылевшей властью… Ладно, допустим. Однако затем вдруг выясняется, что Капитолина Ивановна – это уже никакая не власть, это уже сама Россия. Которая – старая истасканная баба. И эта истасканная баба мечтает, чтобы пришли ислам и китайцы и ее завоевали.

А в конце статьи заявлено, с адресацией к идеям Льва Гумилева, что все еще проще: Россия исчерпана, ей уже 1200 лет, и потому – ей конец. И мы все должны объединиться – и патриотически, и православно, и консервативно. Ради чего? Чтобы вместе достойно умереть.

Это называется русская национальная идеология?

Я спрашиваю: а откуда они взялись, эти 1200 лет, почему вдруг Россия такая старая? Отвечают: ну, если считать раннюю Киевскую Русь… Ладно, говорю, допустим, а как же тогда Китай? Почему Китаю, которому гораздо больше 1200 лет, это не мешает становиться первой державой мира? Отвечают: это другая цивилизация. Какая, спрашиваю, в чем другая, почему другая? Ответа нет.

Значит, идите, ребята, к нам, объединимся и будем бороться с Путиным. А за что бороться-то? За жизнь? Да нет, за смерть!

Однако это, конечно, уже моя реконструкция. Я это так интерпретирую, у других есть право интерпретировать по-другому. И потому я эти свои рассуждения останавливаю.

Но по Украине – речь уже не о реконструкциях. Российский дьякон Кураев (известный ортодоксально-охранительной церковной позицией) говорит: "Белковский – это наш православный Opus Dei". Прекрасно, я готов солидаризоваться с Белковским, если он православный Opus Dei.

Но я то вижу, что "наш православный Opus Dei" на Украине фактически поддерживает униатов! Он там работает с Юлией Тимошенко, ей активно помогает. Дело же не в том, каких политиков мы любим или не любим, а в том, что по другую сторону украинских баррикад не только бандеровцы, там еще и все униаты. Там же конфликт идет и политический, и конфессиональный… Там не просто некие Ющенко и Янукович, там старый, очень сложный и многоплановый, спор "славян между собою"!

А Кураев, значит, хочет быть православным идеологом, рассуждает о необходимости своего Opus Dei и при этом обнаруживает такой Opus Dei в лице идеолога Белковского, который ведет в украинскую власть униатских кандидатов! Хороший компот, да? Это где же, кроме России, возможно хоть три дня так жить? Нигде невозможно!

Я понимаю, что в политике нельзя быть "чистыми идеалистами". Понимаю, что надо иметь в стане противников самые разные позиции – политические, агентурные, что надо гласно и негласно "рулить" финансовыми потоками. Это все так. Но при этом нужно точно осознавать, чем является субъект, с которым ты реально работаешь. Кого-то можно купить за деньги у твоего политического или идеологического противника, кого-то развернуть в свою сторону, имея агентурные позиции. Это все нужно и полезно, но не в этом вопрос.

Вопрос заключается в том, кто субъект?! Субъект ведь не Тимошенко и не Ющенко! И нужно понимать, где ядро этого субъекта! Ядро-то – "западенцы"! Там энергия, там жертвы. В тот момент, когда Белковский обнимается с Юлией Тимошенко, он становится частью субъекта, ядром которого являются "западенцы", с их униатским конфессиональным вектором. И в результате мы видим, что "наш православный Opus Dei" служит главной цели Папы Римского – католизации Украины. Вот это круто! Только в стране, потерявшей стержень, чувство правды, идентичности, можно так "кувыркаться". Но тоже недолго.

Недолго потому, что придется все же выбирать между принципиально разными позициями. Либо неудобная и малооплачиваемая позиция идеологов и носителей идейных ценностей, либо более удобная и хорошо оплачиваемая позиция операторов.

Оператор может искать и находить там или здесь агентурные возможности, может так или иначе замыкать финансовые потоки, работать на связи между Лубянкой и "Безпекой" или делать что-то еще в таком роде – и это будет правильно. Единственное, что он не может, не имеет права делать,- лезть в идеологи.

А если он решил быть идеологом, то он может сколько угодно ругать Путина, клеймить любых политиков в России и за рубежом за их неэффективность, провозглашать самые радикальные вещи – и это все будет правильно. Но если уж он полез в православные идеологи, то не может политически поддерживать униатов. Это та главная граница, которую никак нельзя переходить.

И то, что эту границу в России почти никто не чувствует, что ее постоянно преступают – и из идеологов в операторы, и из операторов в идеологи, – свидетельствует о катастрофическом дефиците в нашей политике хоть какого-то ощущения стратегии.

Еще раз подчеркну, что при обычном формате политики стратегия в ней присутствует в "минидозах". Но бывают критические ситуации, когда вся политика пронизана стратегией. В этих ситуациях, если мы капитулируем в стратегии, мы капитулируем везде. И вопрос вопросов в этих критических ситуациях, вновь повторяю, – вопрос о проекте.

Возвращаясь к Украине, подчеркну, что там в ядре "западенского" процесса есть выстраданная проектная идея и есть воля эту идею отстаивать. А что с другой стороны, среди тех, кто "за Россию"? Если здесь идеи нет, если здесь в элите только одни жадные "хорьки", то все проиграно заранее! И дело не в том, какие с той или другой стороны бандиты! Бандиты и там, и там. Но невозможно выиграть, если вокруг тебя – "хорьки", а враги по другую сторону баррикад – бандиты с идеями.

Это невозможно на Украине. Это невозможно нигде, и в России тоже. Не получится, чтобы мурло без идеи выиграло у Шамиля Басаева! У Шамиля Басаева может выиграть человек правды, силы и последовательности. Выиграть может правда – против правды.

Но если в нашей сегодняшней политике правды нет, мы неизбежно проваливаемся. Мы проваливаемся каждый раз, потому что наша опора – гнилая. А суть крупной исторической правды только одна – свой проект.

Вопрос стоит именно так: или свой проект, или смерть. Нет своего проекта – все остальное не имеет смысла. Дайте нашим союзникам на Украине еще 100 млн. долларов, купите политиков, усильте агентуру, раздавите силовым способом какую-то оппозицию, сядьте любым бюрократическим задом на эту ситуацию – все это бесполезно. Пока у вас налицо проектная капитуляция, вы ни одну серьезную проблему не решите. Какие ни вкладывай усилия и ресурсы, вы будете идти от поражения к поражению, от одного "лидера обманутых надежд" к другому. Идти без своего проекта – это путь проигравших.

Но и на Украине такая "победа западенцев" (а в том, что это победа и что они в третьем туре Ющенко "продавят", уже сомнений нет) – вовсе не конец игры. Это только ее начало, причем не сулящее ничего хорошего республике. На меня произвел сильное впечатление такой эпизод: демонстрация на Востоке, идут шахтерские донецкие толпы, какому-то парню суют микрофон, а он не хочет даже смотреть в телекамеру и говорит: "Зря они это качнули".

И понятно почему. Потому что уже натягивалась какая-никакая тонкая пленочка украинской государственности (которой, замечу, раньше никогда в истории не было). "Западенцы" все же создали ее политический язык, внедрили в массовое сознание понятие "незалежности", причем не только на Западе, а везде. Это уже произошло. Попробуйте на Украине пикнуть: "А не отдать ли кому-то кусок нашей территории?", как у нас иногда болтают о Курилах или Калининграде, – меры будут быстрые и однозначно жесткие. И никто не скажет, что они недемократические. В этом вопросе налицо консенсус – такой, что даже зависть берет.

То есть "западенцы" добились очень больших идеологических и политических результатов. Они переиграли историю, они переиграли культуру, и они вовлекли в свое идеологическое поле Малороссию и Киев. Самое крупное московское поражение – то, что были отданы Киев и Малороссия. То, что "Запад" не наш, было понятно давно, как и то, что Новороссия будет с нами. Но то, что "западенцы" в большой степени взяли под себя Малороссию и русскоязычный Киев,- это, конечно, поражение.

Но ладно бы, взяли, Россия своей бездарной политикой это проиграла, территория переструктурируется не в пользу Востока, но какая-то пленка единой государственности натянулась. А теперь это единство, пока еще очень слабое и небезусловное, оказалось взорвано. И в чем тогда результат "померанцевой революции" и чего стоит эта победа, когда над ней смеется каждый осведомленный и порядочный человек?

В новой ситуации политической устойчивости на Украине уже не будет. Это Кучма обеспечивал такую устойчивость, это он своей византийской политикой балансирования между кланами, при старательном гашении любых публичных вспышек идеологических разногласий, удерживал Украину от раскола. А теперь все это "вещество раскола" воинственно выведено на поверхность и "Восток" начинают в немеряных дозах кормить идеологемами победившего "Запада".

Кто в таких условиях обеспечит устойчивость – Ющенко и Тимошенко? Если они попытаются там строить свою "устойчивость" – очень быстро получат очень глубокий и нарастающий Хаос.

Убежден, что если бы был кто-то в Кремле, кто стратегически осознавал и мог использовать возникающую новую ситуацию, то позорное украинское поражение России на этом шаге обернулось бы победой уже через год или два. Причем мы могли бы в результате взять на Украине больше позиций, чем когда-нибудь ранее. Но… никто ничего использовать не будет. Думаю, что почти все побегут в стан сегодняшних победителей и опять предадут на Украине тех, кто в них поверил.

Украина же, видимо, будет постепенно погружаться в политический хаос. И сначала, скорее всего, не по линии "Восток-Запад", а через процесс радикально-исламистской активизации в Крыму, негласно, но отчетливо поддержанный американцами. А это, еще раз подчеркну, не может не сдетонировать и на Северном Кавказе, и в Поволжье, и в Центральной Азии, и на Ближнем Востоке.

И тогда я снова задаю вопрос: во что здесь играют американцы? Они наводят на Украине "западный демократический порядок" или же толкают мир в пламя радикального исламского пожара? Они должны объясниться по этому вопросу, особенно после того, как их игра с талибами и бен Ладеном завершилась финалом в виде 11 сентября 2001 года. Только пусть они объясняются не здесь, где некому с ними более или менее жестко говорить, а там, где еще разговаривают на равных. У себя же в Америке, в Европе, в Израиле, в Китае.

А после того, как они по этому вопросу объяснятся (если объяснятся), можно будет потребовать объяснений и по поводу их "оранжевых" проектов на территории бывшего СССР, в том числе в Киргизии, Белоруссии, России и т.д. По поводу тех проектов, согласно которым, напомню, хаос в Белоруссии должен начать развертываться уже летом-осенью 2005, а в Москве – зимой-весной 2006 года.

Но пока никто от США никаких объяснений по поводу этих проектов всерьез не требует. И тогда у меня возникает вопрос: в каком времени мы сейчас живем?

Отвечаю: мы живем в 1990-м году. Ах, вы не хотите жить в 90-м году? А вас никто уже на сей счет не спрашивает. Вы уже в нем, в 1990-м, со всеми вытекающими отсюда последствиями. И на горизонте 1991год, год государственного распада.

Я попытался свести российско-украинскую идеологическую полемику в отношении западного проекта к самым простым формулам. Что говорят "западенцы"? Они всему в этом проекте говорят "да!": Запад – "да"! Папа – "да"! Америка – "да"! Это ответ тех сил, которые представляют Ющенко и Тимошенко.

А что говорят западному проекту Янукович или Путин? Они что, говорят "нет!"? Ничего подобного, они говорят: "Да, но…". "Мы, конечно, тоже "за", но…". Значит, Буш или Киссинджер должен в этом услышать "да", а баба Маня – "но". Вот такой у нас креатив… А их, конечно, тут же начинают "прессовать": "Это какое там "но"? Ну-ка, повтори, ты "но" сказал?" – "Нет, я "да" сказал". – "Нет, ты "но" сказал, ты "да" не сказал…".

А кто же, в действительности, внятно сказал "нет!"? Ни Путин, ни Янукович не сказали. И Зюганов не сказал. Это первое. И второе: что значит сказать "нет"? Мы же политикой занимаемся, мы отвечаем за судьбу своего народа. Это не экзистенциальный выбор, не личный выбор ануевской Антигоны: "сказать "нет" и умереть". Это выбор народа, а он-то не умереть хочет, а жить.

В политике нельзя просто сказать "нет". В политике сказать "нет" – это значит сказать "да" чему-то другому. Чему другому? Другому, своему проекту! Но где он, этот свой проект? Кто хотя бы занят разработкой контуров своего проекта? Ответа не слышно. А если своего проекта нет и его разработку никто не ведет, что мы можем сделать в России в такой ситуации?

Вот что, в действительности, предъявили нам события на Украине. Взяли оранжевый платок, обмакнули его в грязь и бросили нам в лицо, как вызов, как перчатку. А мы эту перчатку даже поднять не можем, потому что до конца не понимаем, в чем состоит вызов и каков его реальный масштаб.

Это и есть главный ужас нынешней российской ситуации. Потому что ситуация эта такова:

наш консенсус – гедонизм;

наш мейнстрим – криминал;

наше социальное качество жизни – регресс.

Вот что такое нынешняя Россия.

Уже только слепой не видит, что либеральные реформы, которые проводятся все эти годы, ослабляют общество. Но одновременно идет постоянный разговор об укреплении государства. Ослаблять общество и укреплять государство – это, простите, явная шизофрения. На фоне которой реальное содержание жизни, реальный вектор процесса определяют вот эти три понятия: гедонизм, криминал, регресс.

У нас возник чуть ли не поголовный социальный консенсус в том, что все хотят "оттянуться". Одни – на задворках дома поллитровкой плохой водки, другие – в Куршавеле. У нас чуть не полстраны ворует: один – трубу с завода, другой – миллиарды с нефтяного месторождения. А общее социальное, экономическое, политическое качество, всем этим порождаемое, – деградация, регресс.

Но в регрессе первыми гибнут наиболее сложные системы – это закон. Они же не в вакууме работают и воспроизводятся, а в таком вот общем регрессивно-деградационном контексте. Гибнут сложные системы в военно-промышленном комплексе, в науке – везде, где они еще остаются. Гедонизм, воровство, деградация – это наша сегодняшняя жизнь, это три кита, на которых она развертывается.

Можно ли эти тенденции всерьез, по большому счету, повернуть? Кто знает… Но, даже если в принципе можно, возникает вопрос: что это будет означать социально-психологически?

Поясню на житейском примере.

Был я недавно в одной очень милой компании, приехал с опозданием, народ уже чуть-чуть "принял" и на меня наскочил с вопросами: давай объясняй, что у нас в России происходит. Я начал отбиваться, и возник у нас вполне конструктивный спор.

Собеседник мой, из старой советской очень порядочной семьи, не вор, не слишком преуспевающий, но и не нищий, говорит: "Мне вся эта идеология не нужна. Когда у меня сын спрашивает, что такое патриотизм, я ему отвечаю: "Ну, вот, моя семья"".

Затем собеседник добавляет: "А у меня сегодня день рождения!" Я ему: "Давай выпьем за твою маму". "Да, – говорит, – давай, это прекрасная женщина, настоящий человек своего времени".

Я тогда спрашиваю: "Какого времени? Ты мне только что сказал, что тебе не идеология нужна, а семья. Но семья – это не звериный прайд, у тебя же не кошечки, у тебя дети. Ты должен им про бабушку рассказать, а как ты будешь рассказывать про бабушку и не рассказывать про время и страну? Ты не можешь не дать им свою оценку. Что ты им скажешь: моя мама героически защищала великую державу или моя мама холуйски служила преступному коммунистическому режиму? Какое время, какая страна, такая и мама".

Он возражает: "Нет, при чем здесь идеология, мы и наши родители были просто честные профессионалы"… Я спрашиваю: "Что значит – профессионалы? В армии какие профессионалы, они что – профессионалы-убийцы? Значит, как минимум, эти наши родители-профессионалы служили Родине. А почему они признали эту идеологию, а не боролись с ней? А потому, что страна ее признала, народ признал. И вы, и ваши родители в это верили. Я это хорошо знаю по своему деду, военному профессионалу, который перешел к красным".

И я сам в это тоже верю. Верю, что моя страна, мой народ, который это выбрал, нашел в нем свою правду. А если страна и народ – быдло, если проект, который они выбрали и за который проливали кровь,- мерзость, а 70 лет истории страны – мрачная ахинея, то травма в социальном сознании будет бесконечна и неизлечима.

Сознание, раненное тезисом об исторической ошибке и черной пропасти глубиной в 70 лет, нельзя собрать. Если "народное быдло" совершило такую ошибку, его потомкам бороться и умирать не за что. Человек с таким сознанием изначально психологически травмирован и подавлен. Но травма не только не залечивается, эту рану последовательно расширяют и углубляют. Вот мы и имеем подавленный, депрессивно-червивый патриотизм. Вот та наша "идеология", которой сейчас брошен вызов и которая должна на него отвечать и бороться.

А как она будет бороться в нынешнем качестве, когда с той стороны герой, который бросает вызов,- убежденный в своей идеологической и исторической правоте "бандеровец", а с другой стороны герой – гнилой, вороватый, пропитанный гедонизмом крепыш? Итог ясен: если здесь, у нас, не изменится герой – бороться нельзя и просто бесполезно.

Но проблема не только в этом. Проблема еще и в том, что у "антикоммунистического" элитного консенсуса, который крушил КПСС и разваливал Советский Союз, есть своя логика развития (рис. 8). Либеральная элитная группа, которая его возглавила на первом этапе, свою идеологическую игру проиграла и неумолимо сходит со сцены. Центристская группа, которая пришла во власть после Ельцина, свою игру также бездарно проигрывает. Все активнее при этом – националисты, а на горизонте, "в очереди", маячат православные фундаменталисты.

А потом кто будет? Фашисты? Вот так у нас все движется. Почему? Да потому, что вся элита загнана в рамки "антикоммунистического консенсуса". Но все они – "люди своего времени". И каждый раз на вопрос "Какого времени?" они отвечают разного рода невнятицей: "Бэ, мэ…".

А что они могут ответить? Что они – люди времени "коммунистического консенсуса"? Времени "безумного издевательства над русским народом"? Ведь для них, сегодняшних, то время плохое. Но тогда и герой плохой, и они сами плохие. Они же не в эмиграции сидели и не в подполье, они же на должностях были. Значит, они, просто по определению, такие плохие, что хуже некуда.

И ничего у нас не будет до тех пор, пока эта разномастная элита "антикоммунистического консенсуса" не уберет сама себя с исторической сцены. Но… что появится вместо нее на этой исторической сцене? Где контрэлита, которая ее заменит? В идеологически дохлой зюгановской КПРФ? В растущих, как грибы, исламских структурах? Вот это и есть основной вопрос. Если ничего другого не появится, то и такой, уродливой, России не будет. Вообще никакой не будет!

То есть перед всеми, кто мыслит ситуацию политически, опять встает, как в 1991 году, очень острый и болезненный выбор. Выбор такой: Россия, но не твоя, не такая, о которой ты мечтаешь, или государственный распад и вообще никакой страны, плюс суррогат "своего", наживка на крючок в виде какой-нибудь "московской республики".

В 1991 году я свой выбор сделал. Я понял, что если СССР сохранить не удается, если мне сейчас подарят вместе с Горбачевым ССГ, то есть рыхлую конфедерацию Содружества суверенных государств, где получат суверенитет и Татария, и Башкирия, и все республики Северного Кавказа, то лучше "национальная" усеченная, уродливая страна, чем диффузный распад всего государственного пространства. Лучше такая Россия, которая еще сохранит шансы стать другой и сильной.

Прошло 13 лет. И по-прежнему хочется, чтобы Российское государство было и твое, и сильное. И потому хочется изо всех сил его поддержать. Но проблема-то в том, что гнилое не может быть сильным. А оно чем дальше, тем больше гниет. И силы в нем быть не может, потому что нет силы без правды.

Вот в чем наша трагедия! Она, прежде всего, в том, что попытки опереться на гнилое, бесперспективное и слабое – это и есть тот самый "ликвидком", о котором я не раз говорил в этом зале. Со всеми его уже названными составляющими: гедонизм, системный криминал и регресс.

Какова в этом процессе роль – и, конечно же, вина – Путина?

Путин, во-первых, не может переломить эти тенденции. Во-вторых, не будучи способными их переломить, Путин и его команда в этом потоке барахтаются и как-то плывут.

В-третьих, подчиняясь этому потоку, Путин в нем действует. Он, как политик, бездействовать не может. Не создавая альтернативного потока, то есть "плывя по течению", он востребует (и тем самым легализует) и воспроизводит этот поток. Образно говоря, он показывает: "Я в этом потоке плыву быстрее всех".

В-четвертых, если Путин заявляет о решимости поплыть против течения, если он пытается риторически этому регрессивному потоку сопротивляться, он лишь активизирует врага. Потому что без достаточного реального ресурса (условно – "боеспособных дивизий") такое риторическое сопротивление – лишь бессмысленные и опасные провокации.

Что делать?

Возвращайте в боеспособное состояние армию, стройте ее заново. Возвращайте к нормальному современному уровню военно-промыш-ленный комплекс. Делайте ставку на высокие технологии, на новую науку, на лучшее образование. Стройте новую страну!

Если даже одновременно с такими действиями будет создаваться и "призакрываться" новый "железный занавес", многие люди и это примут. Но просто так демонстрировать разного рода риторику, осуждать антидемократизм украинских и иракских выборов, а в то же самое время своей практической политикой шоковых либеральных реформ фактически разрушать и массовую социальную опору власти, и последние российские боеспособные дивизии – это явно что-то не то.

Острейший вопрос, который мне регулярно задают и который меня самого постоянно мучит, можно ли реально что-то сделать? Все уже сформировалось, общество таково и выхода нет?

Этот вопрос нам всем снова задала Украина. Вы прожили 15 лет, вы работали, что-то делали, пытались что-то изменить, так ведь? А вам в лицо – оранжевые галстуки на элите СМИ путинской патриотической России!

Я это вижу. И констатирую, что общества у нас нет. А есть оторванные друг от друга социальные среды (рис. 9). И в этом разрыве между социальными средами "сытый голодного не разумеет".

А можно общество сформировать заново? Тогда надо прямо сказать, что ты ставишь перед собой эту задачу. Но тогда же надо честно признать, что ты вступаешь в катакомбный период. Вариантов немного. Если ты не хочешь сдаваться такой дрянной социальной реальности и понимаешь, что общества нет, ты не живешь по свинскому закону наличной социальной реальности, а эмигрируешь или формируешь общество заново.

И уж если поставлена цель формировать общество заново, то нужен авангард, чтобы к нему что-то подтягивалось. Авангард предлагает проект и из своих "катакомб" посылает в социальную реальность проектные импульсы. А дальше? Дальше реальность, может быть, на эти импульсы откликнется, а может быть, и не откликнется. В нашей истории бывало, что откликалась. Из царской армии бежали, и – "штыки в землю". А потом приходили в Красную. Пришли же, собралась армия. Была вероятность, что армия не соберется? Была, конечно. И что тогда было бы? Ничего бы не было. Это такой онтологический и экзистенциальный риск. Делай и думай: получится или нет. Не получилось – проиграл.

Есть еще один как бы частный, но на деле очень важный вопрос, который все задают: виновны ли в случившемся на Украине отряженные туда Кремлем российские политтехнологи?

Легче всего сказать: да, виновны. Конечно, виновны, если Украина не под Януковичем, а под Ющенко. Почти так же легко сказать, что нет, не виновны: революцию, как говорит Сергей Марков, не закажешь.

Но дело не в виновности. Дело в том, какую задачу поставили перед политтехнологами:

o выиграть выборы,

o провести Януковича

o или работать с Украиной.

Если задача была "выиграть выборы", то, значит, люди, которые эту задачу ставили, не понимали, что в сложившейся на Украине ситуации выигрыш выборов не означает взятия власти. Что в этой ситуации можно эффектно выиграть выборы с 70% голосов, но вчистую проиграть власть.

Если перед политтехнологами ставили задачу провести Януковича или работать с Украиной, то они виновны в проигрыше. Потому что готовить они должны были (разумеется, не сами, а вместе с украинской властью) не только выборы, но и предотвращение антиконституционного мятежа. Все, что происходило на улицах Киева в форме "оранжевой революции", – это не выборы, а антиконституционный мятеж. Это логика революции, а не логика демократического конституционного процесса.

Почему антиконституционный мятеж не был предотвращен? Потому, что внутри той власти, с которой должны были работать политтехнологи и в обязанность которой входила борьба с мятежом, была гниль и не было сознания исторической правды.

Можно ли было применить силу и блокировать мятеж? Да, вполне, причем задолго до того, как на Майдане собрались 300 тысяч человек. Для "Безпеки" и для власти это не представляло бы проблемы, если бы и власть, и эта вооруженная сила не были поражены гнилью. Той же самой гнилью, о которой я уже говорил не раз, обсуждая элитные группы России, и которую назвал "счетократией" – от слова "счета".

Невозможно применить власть и тем более применить силу, если к практически любому представителю этой власти или силы могут прийти и сказать: "Парень, у тебя есть деньги на банковских счетах на Западе, и мы знаем, сколько и где. Ты хочешь жить безбедно с этими деньгами?" – "Хочу". – "Тогда делай то, что мы говорим, и все будет хорошо". Если начальник ведомства на такое предложение отвечает "нет", идут к начальникам управлений, и начальники управлений говорят "да". Большинство говорит "да", поскольку почти вся элита "счетократическая".

Когда американцы хотят блокировать подавление мятежа или произвести хаос, они что делают? Они парализуют силовое подавление с помощью таких вот "переговоров", а потом дают команду и ресурсы для того, чтобы вывести на улицу 300 тысяч человек. И затем говорят: видите, народ против этой власти, и даже армия его поддерживает, не хочет идти против народа.

А когда власть, которую таким образом ведут на заклание, спрашивает у "силовиков", почему они изменили присяге и не стали выполнять приказ, те отвечают: "Мы же уберегли вас от гражданской войны!"

Это неубиенная стратегия в стране, где правит счетократия. Так делались "бархатные революции" в Сербии, в Грузии. Так же было на Украине. И так же будет в России, если счетократии не противопоставить импульс политической воли и исторической правоты.

В этом и заключается игра сверхдержавы, которая знает, как устроено это шкурное элитное сознание. Которая понимает, что эти люди будут, конечно, болтать про патриотизм. Но, как только на чашах весов окажутся "счета и жизнь" – и "судьба твоей страны", они возьмут счета и уйдут.

Значит, единственное, на что в такой ситуации можно опереться, – на массы, на их энергию. Но тогда необходимо суметь повернуть, открыть "кран" этой энергии. Кран какой энергии может повернуть Путин в ситуации, которую я описал?

У нас, быть может, остался всего год до аналогичной российской коллизии. Когда будет отечественный "оранжевый" или какой-то другой лидер и будут властные силы. Этим силам будет сказано, что они должны "отвалить", а для убедительности им будут предъявлены номера их счетов. На улицу выведут массовку, счетократические силовики заявят: "Мы не хотим и не будем стрелять в народ".

Дальше что? А дальше простая альтернатива: либо выводите на улицу другой народ, другую массовку против "оранжевой" массовки, либо "умойтесь" и признайте поражение, как в 91-м году, и ждите окончательного развала страны.

Меня спросят: как выводить народ, если это тот самый народ, который уже вкусил развращающих плодов гедонизма, воровства и регресса, и вывести его могут только те, кто играет на этом регрессе?

Отвечаю.

Первое: актив, лидеры – барахло, если они не могут повернуть и зажечь массы.

Второе: никто не знает до конца, как поведут себя массы в условиях, когда есть доброкачественный актив.

И третье: никто пока что не измерил, какие энергии есть внутри России. Никто не знает ни настоящего состава, ни масштаба этих энергий.

Если избавиться от лжи, от упоительного барахтания в потоке регресса, от всех этих двусмысленных "да, но…", от невозможных сшибок между "папы и дедушки творили великую историю великой страны" и "история была мерзость и преступления, а СССР – монстр"… Если избавиться от всего этого и строить новое на каких-то пусть элементарных, но честных и внятных проектных основаниях, то социальную борьбу, борьбу за общество выиграть можно.

Многие и в стане наших врагов, и у нас в России уже поверили, что нас сломали. А нам предстоит (и, боюсь, что очень скоро) "проверка на вшивость". Она предстоит всем – нашей власти, нашей бюрократии, нашему народу. И нам самим, здесь собравшимся. Вот в чем главный и концентрированный стратегический урок и вызов Украины.

А как именно мы будем его воспринимать и что можем, должны и будем делать в ответ на вызов, обсудим позже и отдельно.

Спасибо.