29.12.1994 : Чечня и проблемы большой политики

Сергей Кургинян,Вадим Солохин, Мария Подкопаева

"Ты этого хотел, Жорж Данден!"

Жан-Батист Мольер

Жорж Данден, или Одураченный муж.

Часть 1.

ЧЕЧНЯ И КОНЦЕПЦИЯ РОССИЙСКОГО ГОСУДАРСТВА,

или

"ЧЕГО ЖЕ ВСЕ-ТАКИ ХОТЕЛ ЖОРЖ ДАНДЕН?"

Все происходящее в Чечне есть закономерный итог того проекта, который открыто реализовывался в России начиная со второй половины 80-х годов, а скрыто начал разворачиваться, видимо, намного раньше. В этом смысле мы вправе сказать всем "китам" перестройки: "Ты этого хотел, Жорж Данден!"

В самом деле, разве есть в происходящем хоть что-нибудь неожиданное? Все, напротив, вполне логично. Если под логикой иметь в виду диалектическую логику, а не декларативные благоглупости. Диалектика сродни парадоксам. Но если парадокс позволяет легкомысленное к себе отношение, то диалектика безжалостна. Как и вообще большая политика.

Сергей Адамович Ковалев вел к власти нынешнего президента. Теперь он шлет ему проклятия из Грозного. Парадоксально? Да, парадоксально для журналистов из газеты "Сегодня". Но совершенно закономерно для людей уровня Леонида Баткина или Юрия Афанасьева. Баткин, изучая Макиавелли (рекомендуемого российским политикам как пример для подражания), прекрасно знал о принципе "крутого виража". Согласно этому принципу государь, приходя к власти, сбрасывает ту элиту, которая привела его на трон. Помнится, предшественник нынешнего президента публично рассуждал на тему о том, что де, мол, "времена вносят существенные коррективы в постулаты Макиавелли, не меняя сути этих постулатов, а раз так, то не надо сбрасывать элиту физически, есть другие, более тонкие технологии".

Так чего же в сущности хотел Жорж Данден? Того, что мы ныне имеем, – и ничего более.

Юрий Афанасьев прекрасно знает, что революция пожирает своих детей. Он изучал это на примере Великой французской революции, являющейся как бы общемировым эталоном национально-буржуазной модернизации. Он знает и то, как напряженно примеряли к себе победившие большевики этот общемировой эталон. И что? Конвент в очередной раз породил термидор. Могло быть иначе? Было ли когда-то иначе? И чего хотел Жорж Данден?

С помощью директив со Старой площади и при ее непосредственном сопровождении шли "поющие революции" во всех республиках бывшего СССР. Каково было содержание этих революций?

Они были (и этого никто не скрывал!) именно национально-буржуазными. Начиная с создания "Демократической России", а в общем-то, еще ранее, в эпоху расцвета "Московской трибуны", клуба "Перестройка", межрегиональной депутатской группы, шла и национально-буржуазная революция в России. Что такое признание суверенитета России? Это важнейший этап в проведении русской национально-буржуазной революции. Это необходимый этап этой революции. Большинство депутатов российского парламента, принимавших декларацию о суверенитете, этого не понимали. Но продвинутое меньшинство прекрасно понимало, не могло не понимать! И на что теперь сетует Жорж Данден?

Можно было бы и дальше перечислять все несуразицы, которые содержатся в поведении нынешних демократов, вдруг оказавшихся совсем уже не у дел и недоумевающих по поводу того, как это они могли "так проколоться". Но если бы "прокололись" только они! Разве партия войны в Чечне не чувствует себя столь же дискомфортно? Следя за выступлениями Козырева и Смирнягина, ловишь себя на мысли, что так, наверное, вели себя демократы, победившие в феврале 1917 года под антигосударственными, антиимперскими, антимонархическими лозунгами и вдруг вынужденные укреплять государство на невесть каких основаниях и вести "войну до победного конца". Видимо, и там была та же неуверенность, та же внутренняя раздвоенность, та же безъязыкость. Но безъязыкость характерна и для более высоких фигур.

Обращение президента России по телевидению оставляет странное впечатление. Оставим в стороне длинноты, повторы, чудовищный монтаж кадра. Все это бывало и раньше. Обратим внимание на другое. В плане эмоций, волевых выявлений это выступление нельзя считать неудачным. Телегеничность не есть сильная сторона Бориса Ельцина. Он так и не преодолел страх перед телеэкраном. Отсюда зажим, перебарщивание. Это было всегда. В последней передаче президент предъявил, пожалуй, даже большую собранность, чем когда бы то ни было. И эмоциональную убедительность, в возможных для него пределах. Итак, на невербальном уровне была у Ельцина хоть какая-то адекватность происходящему. Но логика его высказываний, политическая семантика (и даже просто набор используемых языковых штампов) – словом, все, что определяет "градус политического языка", свидетельствуют об абсолютной растерянности. И это не случайно.

Слов нет. Ибо те слова, которые говорились ранее, исчерпаны и не годятся для новой роли. А кроме этих слов – в запасе только старопартийная лексика, чья неубедительность осознается самим выступающим.

Владимир Соловьев, помнится, говорил, что нигилисты пытаются убедить общество в том, что человек "произошел от обезьяны, а потому все люди – братья". На этом примере Соловьев демонстрировал не только логическую, но и семантическую (а значит, и глубинно-психологическую!) разорванность своих идеологических оппонентов. Единицей такой семантической разорванности является пресловутый "оксюморон" – то есть сочетание несочетаемого в одном высказывании, одной молекуле речи. Оксюморон – это лингвистическая конструкция, в которой одна часть фразы пожирает другую.

Вот и президент изъясняется оксюморонами типа "ограниченный контингент войск действует на территории Чечни (первый элемент оксюморона – старопартийная лексика времен войны в Афганистане) для обеспечения прав человека (второй элемент оксюморона – часть перестроечного политического языка, которому "учили" президента Ковалев и Боннэр)". В сумме получается нечто, мягко говоря, странное.

Ну, а патриотическая оппозиция? На каком языке говорит она? Можно ли критиковать режим в его новом качестве и сохранять концепцию "геополитической оппозиции", "оппозиции, стоящей на базе державности"? Это невозможно! Такую невозможность первыми ощутили Невзоров и Жириновский. В особенности последний. Ибо его предвыборная программа с ее патриотическими залихватскими выпадами и "походами к Индийскому океану" исключает для Владимира Вольфовича критику режима, вставшего на путь бонапартизма.

Жириновский оказался заложником своего предвыборного успеха. Теперь ему остается только поддерживать реализаторов его программы. Ничего более обидного и опасного для политика просто не может быть. Но Жириновский еще успел это почувствовать. А автор книги "Держава" и лидер партии "Держава" проявили замедленную реакцию. Но скоро все оппозиционеры-патриоты поймут, как их обманули и обокрали.

Что касается коммунистов-интернационалистов, коммунистов-пораженцев, сталинцев, ратующих за соблюдение прав человека в Чечне, то их вторичная и глубоко периферийная роль на фоне разворачивающихся событий вскоре выявится в полном объеме. И что тогда? Что есть оппозиция, что есть режим и что же происходит в Чечне?

Здесь мы вновь возвращаемся к проблеме Жоржа Дандена. Ибо в Чечне идет строительство национально-буржуазного государства. Нельзя ратовать за национал-буржуазную революцию" и чураться подведения ее итогов. А итог подобной революции – бонапартизм. И этот бонапартизм неумело, коряво, неадекватно выявляет себя в чеченском конфликте. Так что Жорж Данден (он же – Юрий Афанасьев, Елена Боннер, Галина Старовойтова, Егор Гайдар, Григорий Явлинский, Михаил Горбачев и еще очень и очень многие) получил ровно то, что хотел, и напоролся именно на то, за что боролся с такой невероятной страстностью.

Рухнувшая стена первой империи (СССР) породила неизбежность неловкого и лихорадочного строительства второй стены – национального государства. Поставленные перед этой необходимостью русские действуют конвульсивно, без проработки, на уровне спонтанных реакций. У них нет и не может быть опыта развертывания подобных проектов, ибо, являясь имперским народом, они не могли и не хотели стать нацией в строгом смысле этого слова.

В первом своем докладе о событиях в Чечне клуб "Содержательное единство" дал развернутое видение объективной картины происходящих событий. Это видение изложено нами на языке жесткой концептуальной аналитики. И в этом плане мы решали не только задачу преодоления информационного вакуума, но и задачу преодоления исчерпанных языковых подходов. Ибо язык и есть политика, язык и есть власть. Однако после этого доклада мы ознакомили членов клуба еще с одним документом, имеющим статус концептуального меморандума. В этом документе мы еще раз обозначили содержание альтернативизма, который противопоставляет философии модернизации и вытекающей из этой философии методологии строительства "современного", "индустриального", "постиндустриального" общества – философию и методологию "прорыва", то есть строительства быстро развивающегося общества на иных, немодернизационных основаниях.

Такая теория прорыва давно разрабатывается нашей группой. Все началось книгой "Постперестройка", изданной в 1990 году. За прошедшие 4 года корпорация ЭТЦ, все чаще называемая "центр Кургиняна", издала десятки книг и отчетов. Теория прорыва существует и развивается, а значит, существует и база для политического альтернативизма, в рамках которого можно, оставаясь последовательными государственниками, находиться в содержательной, жестко концептуальной, не негативистской и именно стратегической оппозиции по отношению к типу государственного строительства и к типу социального конструирования. Но, повторяем, сохранив при этом и волю к государственности, и волю к развитию.

В этом смысле наша позиция оказалась многопараметрической. Это, как мы считаем, позволило выработать адекватную оценку происходящего. Она состоит в следующем.

1. События в Чечне являются неизбежным логическим завершением всех попыток проведения в России курса модернизации.

2. Модернизация – это не совокупность приемов, позволяющих обновить оборудование на заводах и фабриках. Это философия, точнее, огромный конгломерат философских идей и проектов, обеспечивающий политику вестоцентризма. Страны, вставшие на путь модернизации, уже становятся философски, мировоззренчески, концептуально зависимыми от модернизационной парадигмы развития, становятся более или менее успешными учениками некоего обобщенного Запада.

3. Модернизация имеет своим субъектом особую форму народного единства – нацию. Нация – это не любая форма существования народа, обладающего государственным статусом. Нация – это форма народного единства, имеющая своим ядром крупную национальную буржуазию, это форма народного единства, свойственная именно европейскому буржуазному новому времени.

4. Можно различать две модернизации. Модернизацию-1 как форму саморазвития европейских народов и модернизацию-2 как форму, продиктованную европейскими народами всему остальному миру.

5. Нелепо и бессмысленно отрывать модернизацию от буржуазии, нацию – от буржуазии и модернизации. Все это одно целое.

6. CCСP был союзным государством, то есть – красной империей. Под империей нами подразумевается не подавление одного народа другими, а сосуществование народов (именно народов, а не наций) в одном государстве. При этом народы объединяются в поле некоей мощной объединительной идеи

7. Империализм и империя – вещи разные. Империализм есть, как известно, высшая форма развития капитализма (свойственная ультрамонополистической, госмонополистической, а то и просто госкапиталистической стадии развития данной формации). Империя – отнюдь не просто форма государственности, отвечающая империалистическому (то есть высше-капиталистическому) содержанию общественных отношений. Империя – это и докапиталистическая форма объединения народов (империя-1: православная общность российских народов, построенная как "Третий Рим"; католическая общность народов Европы, построенная как "Священная Римская империя"; исламская общность народов Азии, выявленная в форме Османской империи), и проявление империализма (империя-2: ярчайший пример – США!), и нечто прямо противоположное империализму, нечто объединяющее народы в поле мощной альтернативной модернизации идеи развития (империя-3: Советский Союз, быстро развивающаяся общность народов в поле красной идеи, общность, имеющая в качестве доминанты именно альтернативное ускоренное развитие – левую диалектику), и… и нечто, завершающее модернизационный проект, нечто, отрицающее Развитие, нечто, возвращающее мир к изощренным формам рабства (империя-4: Третий фашистский Рейх, оккультный черный проект пресловутого "Ваффен-СС").

Итак, империя поливалентна. Она может служить делу формирования капитализма через вывоз капитала из колоний. Но она может решать и другие задачи. Так, Священная Римская империя формировала союз народов Европы в поле мощной католической идеи. Этот союз имел свои духовные цели (построение христианского универсума). Империализм в подобного рода империи отсутствовал. Отсутствовал он и в двух российских империях – православной и коммунистической. И там, и там мы имеем дело с явлением "империя минус империализм". Напротив, легко представить себе, что буржуазно-нацоналистическое государство будет выявлять себя империалистически без всякой империумности. И не являясь империей!

В этом смысле содержание происходящего в Чечне – проявление рыхлого и рептильного империализма эпохи незавершенного первоначального накопления; империализма опоздавшего; империализма в невыстроенном государстве; империализма, не прошедшего этапы саморазвития;

и, наконец, империализма, который в силу своей недоразвитости мыслит своим инструментом национально-буржуазное государство. Вот он, империализм без империи; империализм, империю уничтоживший; империализм как низшая стадия развития капитализма в России конца XX века; империализм регрессивно-модернизационный.

8. Задача империи, которую строила Россия, – поиск ее народами путей ускоренного развития на альтернативных модернизации основаниях. В этом смысле, становясь на путь модернизации, Россия как бы изменяет своей глобальной исторической роли (миссии).

Однако упрекать Россию за такую самоизмену было бы слишком просто. Гораздо труднее понять всю глубину шока, который испытала Россия в момент, когда ей предъявили в качестве абсурда ее семидесятилетнюю историю. Ведь это была история наиболее последовательной попытки реализовать глобальный альтернативизм, названный коммунизмом. Этой попытке Россия отдала невероятно много сил. Жертвы на этом пути были огромны. Достижения – тоже весьма величественны.

Чего хотел Жорж Данден, предъявлявший России ее жертвы как абсурд, а достижения – как химеры? Только одного (если он вообще чего-то хотел) – тиражирования чеченских операций. И ничего более. Кто отвечает за чеченскую трагедию?

В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ ТОТ ЖЕ ДАНДЕН!!!

Как можно оценить кокетливые осуждения пролития крови в Чечне неким Жоржем Данденом, требовавшим разрушения союза народов, требовавшим проведения национально-буржуазной революции, Жоржем Данденом, даже не подающим в отставку с номенклатурной должности в аппарате заклейменного "Бориса Кровавого" и при этом рвущимся к Нобелевской премии мира? Только как чудовищное ханжество, как выявление концентрированной сущности Мещанина, как ускоренное взросление не лишенного обаяния Дандена и его превращение в матерого ханжу Тартюфа. И этим восторгаются в том числе и представители оппозиции! Что же, "тартюфизация" Данденов входит в правила "бала воров". Это один из компонентов криминально-буржуазного шарма. Жорж Данден хотел увидеть "скромное обаяние буржуазии". Вот оно, пусть любуется!

Часть 2.

ЧЕЧНЯ И НОВАЯ РАССТАНОВКА ПОЛИТИЧЕСКИХ СИЛ В РОССИИ

Исходя из двух сделанных докладов, мы, в преддверии третьего, вправе дать свою трактовку всех существующих в стране сил, подразделяя их на федератов (последовательных сторонников построения в России сильного национально-буржуазного государства и проведения в нем сильных буржуазных реформ при сильном государственном контроле), и конфедератов.

В качестве федератов выступили последовательные "ельцинисты" типа того же Б.Федорова. Их можно назвать федерат-демократами.

Федерат-патриотом показал себя В.Жириновский. Что касается федерат-социалистов, федерат-коммунистов, то это, конечно, оксюморон, ибо в строгом смысле слова социализм и коммунизм – это разновидности альтернативизма, а федераты – конечно же, модернизаторы. Однако долго разрабатывавшаяся в недрах компартии РФ доктрина "державности" в духе НЭПа, соединенного с классическим русским почвенничеством и т.п., как раз и требовала от сторонников этой доктрины, прежде всего от самого Геннадия Зюганова и тех, кого мы называем (без всякого пренебрежения!) "зюгановцами", поддержки чеченской акции с позиций державности, что не исключало критику этой акции за непоследовательность, беспомощность и т.п.

Однако произошло нечто иное, и, прямо скажем, очень прискорбное. В значительной степени это вызвано невнятностью теоретической позиции нынешних коммунистов и нынешних патриотов. Им казалось, что пренебрежение теорией не будет иметь серьезных последствий для практики. О чем это говорит? Об отсутствии в руководстве партии, делающей реверансы в сторону Ленина, не только людей масштаба Ленина, но и людей, серьезно относящихся не к архаической фразеологии в духе Суслова, не к антигосударственному компоненту пресловутого большевизма, а к реальному содержанию ленинской политической методологии. И к необходимости развития этой методологии, исходя из новых реалий конца XX века. Может быть, все это еще возникнет. Но скоро ли? А ведь в политическом вопросе такого масштаба фактор времени имеет решающее значение!

Как бы там ни было, лагерь федератов дооформляется. Самой большой катастрофой для этого лагеря может быть непоследовательность позиции Бориса Ельцина, стихийно вставшего на путь "федератства" прежде всего исходя из интересов сугубо политических, сиюминутно властных. Все больше связывая себя с его курсом, федераты, конечно, рискуют, но история почти не оставляет им другого выхода. Ибо …

Ибо слишком мощным становится лагерь конфедератов – сторонников фактического развала централизованного российского государства, сохраняющегося пока, пусть и в усеченных границах. Здесь тоже есть модификации. Последовательный конфедерат-демократ Григорий Явлинский. Запутавшийся и все более запутывающийся Егор Гайдар. Странно ведущий себя Геннадий Бурбулис. Всегдашние борцы за развал России Г.Старовойтова, Е.Боннэр. В этот же лагерь попадают по факту своего поведения националист Стерлигов и ряд казачьих лидеров. Так что мы имеем и патриотов-конфедератов, и даже националистов-конфедератов, как это ни странно звучит.

Но главное – мы видим в этом лагере все больше коммунистов, что весьма и весьма прискорбно. На подходе – промышленники и региональные лидеры, тоже готовые стать конфедератами. На подходе, видимо, и те, кто мыслил себя в качестве лидера прогосударственной технократии, но ныне готов пожертвовать своей сутью во имя сохранения политической формы.

Чего же не могут понять патриоты, переходящие в лагерь конфедератов? Того, что их загнали в ложную систему координат! Того, что им предлагают сознательно искаженную формулу, с помощью которой они могут сделать только неверный выбор. Мы имеем в виду пресловутую "формулу двух сил".

На самом деле нет и не должно быть двух сил в этой игре. Ибо и конфедераты, и федераты – это модернизаторы, сторонники буржуазного, шире – квазизападного развития России. А суть России – в альтернативизме, в поиске и реализации иных немодернизационных путей. С этой точки зрения – третья сила, третий центр политической жизни уже сегодня и в ближайшем будущем будет связан с альтернативизмом. Пока что, похоже, центром такого альтернативизма является наш клуб "Содержательное единство", а базой разработки альтернативистских стратегий – корпорация ЭТЦ, которая в этом качестве и мыслила себя всегда, начиная с первой изданной ею работы "Постперестройка".

Мы вовсе не держимся за это монопольное положение. Напротив, мы были бы рады, если бы в лагерь альтернативистов, в лагерь людей, ищущих другую концепцию общества и государства (обращенную в будущее, предполагающую ускоренное развитие), нежели та, которая вытекает из теории модернизации, перешло бы как можно большее число государственно мыслящих и духовно целостных политиков и ученых, способных понять суть переживаемого времени и сделать именно стратегический выбор. Но пока что – мы имеем то, что имеем. То есть теорию модернизации и теорию прорыва. Два концептуальных поля и несколько размещенных в нем сил.

Мы еще раз обозначим главные позиции теории прорыва как научно-политической школы. Основными вехами данного направления являются:

– принцип имперскости (империя без империализма);

– русская идея как объединительный стержень в подобной имперскости;

– формула "союз народов, федерация территорий";

– сама возможность немодернизационного ускоренного развития в XXI веке и "технологические карты", обеспечивающие такой вектор развития;

– жесткая реформация советского коммунизма в духе левого альтернативизма, не разрывающего с идеей сильного государства, а базирующегося на ней;

– опережающие (прорывные) типы экономических и социальных реформ, базирующиеся не на изоляционизме, а на форсированном освоении западного опыта с его трансформацией в духе альтернативизма, в духе нового гуманизма.

Все это изложено в предшествующем докладе. Все это долго казалось игрой ума. Теперь начинает выявляться политический смысл всего наработанного, ибо только с этой позиции и может быть осмыслена чеченская трагедия и все другие предстоящие России "издержки модернизации".

В Чечне строится национальное государство. Оно может быть построено только железом и кровью, только на разрыве с русской имперской традицией. Смешно считать, что там выявляется имперский дух, противоречащий модернизации, как заявил об этом Ю.Афанасьев. Напротив, там и выявляет себя суть модернизационного проекта. Поэтому мы вправе заявить, что, являясь противниками модернизационного проекта, мы считаем этот тип действий тупиковым. Федераты для нас тупиковые государственники.

Но поскольку они – государственники и мы – государственники, то, критикуя их за принципы государственного строительства и уж тем более за беспомощность в реализации этих принципов, мы тем не менее должны поддержать их в том, что касается императивности самого существования централизованного государства. На этом уровне – мы союзники. Ибо централизованное государство нужно и нам, и им. Если его нет, ни прорыв, ни модернизация невозможны.

Обозначая свое двойственное отношение к федератам и их модернизационному рвению, мы можем выявить и проявить свое однозначное отношение ко всяким и всяческим конфедератам, вне зависимости от их убеждений. Любая конфедератичность исключает для последовательных имперских альтернативистов возможность даже тактического политического союза.

Вот внятная, как нам представляется, и адекватная сути происходящего политическая позиция. Здесь нет ничего для нас нового. В этом мы последовательны. Другое дело, что значение этой последовательности в нашей позиции начинает только сейчас выявлять свой собственно политический смысл. Ибо начался этап завершения первой стадии модернизационного проекта. И решается главное: рухнет ли стена национальной государственности. Этому нельзя не только способствовать, этому надо всячески препятствовать. И ниже мы еще раз поясним, почему. А пока – о самих чеченских событиях в их динамике.

Часть 3.

ЧЕЧНЯ И МИРОВОЙ ПРОЦЕСС.

Анализ международного резонанса на события в Чечне

Позиции и мнения в США

По сообщениям 14 декабря и последующих дней, президент США Клинтон отказался выступить с критикой решения Москвы о высылке контингента войск для подавления восстания в Чечне, заявив, что это внутреннее дело России.

По заявлению представителей администрации Клинтона, ими часто высказывалось уважение к территориальной целостности всех государств бывшего СССР. "А Чечня является частью России". Об этом же говорят официальные представители госдепартамента США Кристина Шелли и Майкл Маккерри, который подчеркнул, что ему неизвестно о каких-либо нарушениях Россией "Договора об обычных вооруженных силах в Европе".

В том же ключе высказался бывший директор ЦРУ Джеймс Вулси, который, между прочим, приурочил к оценке создавшейся ситуации высказывание о необходимости крупной чистки в ЦРУ, а затем вскоре подал в отставку.

Кроме уже перечисленных заявлений на высшем уровне, состоялся ряд публичных выступлений, в том числе интервью Теда Галена Карпентера: "Чеченская война – это конфликт, в который Соединенным Штатам не следует вмешиваться". Карпентер – директор программы внешнеполитических исследований авторитетного в Америке либерального мозгового центра, института "Като" – расценил позицию администрации Билла Клинтона как "правильную, с точки зрения Соединенных Штатов", и поддержал формулировку "внутреннее дело Российской Федерации".

Одновременно опубликовано выступление президента консервативной правозащитной организации "Фридом-хаус" Адриана Каратничека, состоявшееся на пресс-конференции в национальном клубе печати: "Самое худшее, что могли бы сделать американские политики, – это согласиться с возможностью частичного изменения российских границ. Это открыло бы ящик Пандоры…"

Однако в эту картину относительного единства мнений тревожную ноту вносит "Нью-Йорк таймс": "Вооруженное вторжение в Чечню, население которой известно своей жестокостью, сделает визиты в Москву вице-президента Гора и министра обороны Уильяма Перри гораздо более трудными и щекотливыми". Уоррен Кристофер планирует провести встречу с А.Козыревым, чтобы "разрядить атмосферу" после резкой оппозиции России на прошлой неделе политике расширения НАТО и предупреждения Ельцина о возможности наступления "холодного мира".

Эти предполагаемые сложности, помимо проблемы НАТО, связаны также с позицией республиканцев, изложенной в интервью Димитри Саймса, президента Центра им.Никсона за мир и свободу. На вопрос "какова будет официальная реакция Вашингтона на ракетный удар по Грозному?" он отвечает: "В Вашингтоне сейчас две официальные реакции. Одна – администрации Клинтона и вторая – республиканского конгресса. Здесь (в Америке) привыкли, что с конгрессом нужно считаться, оппозиционную партию, в данном случае республиканскую, нужно принимать всерьез. Я знаю, что здесь неоднократно пытались объяснить это и Ельцину, и его окружению. Но, тем не менее, президент России и его министр иностранных дел зациклились на администрации Клинтона. И если взять ожидаемые на днях поездки в Москву вице-премьера Альберта Гора и министра обороны Уильяма Перри, – еще раз подчеркивает Саймс, – то они не могут не считаться с тем, что вернутся в Вашингтон, где 4 января будет новый конгресс, контролируемый республиканцами… И они будут вести диалог более жестко, потому что они будут знать, какой прием их ожидает на Капитолийском холме".

Далее он продолжает: "Ждать каких-то договоренностей от визита Гора и Перри не следует, потому что эти договоренности в любом случае будут проходить через конгресс, а его мнения в отношении России примерно уже известны". Кроме того, "первый заместитель госсекретаря США Строуб Тэлбот рассматривается многими республиканцами как… агент российского влияния".

В тон этому звучит интервью Ариэля Коэна, ведущего эксперта в области российских и евразийских исследований Фонда наследия (Херитидж), "мозгового центра", традиционно связанного с республиканской партией. Он дал негативную оценку официальной позиции США: "Администрация Клинтона умыла руки… Однако бомбардировки и ракетные обстрелы мирного населения не содействуют осуществлению российских реформ и интересам национальной безопасности США". Вашингтону следовало призвать к мирному урегулированию, призвав к посредничеству ОБСЕ.

Контекст НАТО и позиции в Европе. Ориентация Японии

Карпентер сравнил позиции США и Турции, отметив, что их различие оказывает влияние на состояние американо-турецких отношений и положение в НАТО. Турция настаивает на том, чтобы США заняли более жесткую позицию в отношении политики России в ближнем зарубежье.

Но поскольку США благоразумно не хотят вмешиваться, причиняя ущерб американо-российским отношениям, то вполне вероятно, говорит Карпентер, что вследствие этого постепенно произойдет отчуждение между Вашингтоном и Анкарой. Тем временем 19 декабря президент Турции Сулейман Демирель призвал Россию к разрешению чеченской проблемы путем мирных переговоров, как об этом говорится в послании президента Борису Ельцину.

И это лишь один из вопросов, по которому существует раскол в Североатлантическом блоке. Председатель Североатлантической ассамблеи Карстен Фойгт считает маловероятной возможность политического решения конфликта в Чечне и вместе с тем не разделяет опасений, высказанных министром обороны Великобритании Малкольмом Рифкиндом о том, что чеченский конфликт может представлять собой угрозу безопасности в Европе.

Тема угрозы европейской безопасности выдвигается на первый план боннской газетой "Бильд", которая утверждает: "Ввод российских войск в Чечню на деле доказывает, что Россия вновь представляет опасность для соседних стран. Успокоительные меры, как и предоставление кредитов, вряд ли могут здесь помочь. Соседям России, особенно в Прибалтийском регионе, необходимо обеспечить действенную защиту. Поэтому НАТО и ЕС должны удовлетворить просьбу восточноевропейских стран о приеме в эти организации. Речь идет о безопасности и мире во всей Европе, и немцы заинтересованы в этом не меньше, чем страны Восточной Европы".

В ответ на этот призыв 20 декабря в Таллине прошло пикетирование западных посольств под руководством праворадикальной эстонской "партии прогресса" с лозунгом "Господин Клинтон, кровь чеченцев есть и на ваших руках!"

Существенно, что эта реакция нашла отклик не только в Европе. Уже 25 декабря к сторонникам этой позиции присоединилась Япония, изменив свое мнение по вопросу о ситуации в Чечне и отказавшись от тезиса, что эта проблема является внутренним делом России. Министр иностранных дел Йохэй Коно на пресс-конференции 24 декабря выразил обеспокоенность положением в Чеченской республике, сообщает "Майнити".

Хельсинская "Кансан уутисет" также определяет "вторжение российских войск в Чечню" как "одно из звеньев в цепи событий: предупреждения России против расширения НАТО на Восток". Берлинская "Вельт" в связи с этим напоминает, что "жизненный интерес Западной и Центральной Европы состоит в том, чтобы был заполнен вакуум безопасности между Одером и Бугом".

Примечателен здесь именно видимый комплекс сил, выражающих неприятие и отрицание российских действий в Чечне. Это республиканцы в США, центр Никсона и прореспубликанский центр евразийских исследований, колебания Турции, это в Европе – германское лобби в НАТО, боннская и берлинская пресса, действующая в отсутствие комментариев Гельмута Коля, который отказался их давать.

Но такой отказ весьма примечателен. Ибо тем самым Коль противопоставляет свою позицию позиции официального Вашингтона. Вне зависимости от того, чем это вызвано, – боязнью потерять авторитет у себя дома в случае поддержки чеченского подавления или боязнью разойтись с США в столь важном вопросе, – молчание Коля выглядит весьма внушительно. Нет необходимости особо подчеркивать то, что негативную позицию по отношению к чеченской акции российского руководства заняли все праворадикальные партии ближнего зарубежья. Речь идет не только о достаточно маргинальных течениях типа УНА-УНСО на Украине. Вполне респектабельные праворадикальные парламентские фракции не только в Эстонии, но и в Литве и Латвии тоже определились по отношению к данному событию в весьма и в весьма жестких формах И вся эта картина, как последним штрихом, завершается сменой позиции японского МИДа.

Отметим, что ни одну из перечисленных выше сил невозможно обвинить в пацифизме или ставке на предельный либерализм. Наоборот, интересно в этом контексте то, что силы, пострадавшие во Второй мировой войне от армий-победительниц, теперь берут или пытаются взять не только политический, но и морально-психологический реванш. Именно с этим связано весьма многообещающее поднимание на поверхность темы "Нюрнбергского процесса" и пункта о военных преступлениях "Устава Нюрнбергского международного трибунала" от 8 августа 1945 года.

Однако вернемся к основной теме.

Лондонские газеты, напротив, сочувственно пишут, что "в целом НАТО понимает, что у России нет иного выбора, как только вернуть отколовшуюся республику в Федерацию. И потому в штаб-квартире НАТО не хотят изоляции России, когда готовится план расширения блока на Восток". Снова: "Ситуация в Чечне – это внутренняя проблема России,- заявил в Брюсселе генеральный секретарь НАТО Вилли Клас. – Мы должны продолжить дискуссии с представителями российского правительства в той мере, в какой это необходимо, и мы должны доверять демократически избранному парламенту". На встрече с председателем Госдумы Рыбкиным посол Великобритании сэр Брайан Фолл сказал, что "возникший конфликт необходимо решать, основываясь на положениях Конституции Российской Федерации".

Все это заключают оценки английской "Гардиан": "Эти события, безусловно, не подорвут нашу глубокую веру в Ельцина и Козырева и отстаиваемые ими принципы", и оценка ООН, которая также рассматривает военные операции в Чечне как внутреннее дело России, о чем заявил представитель генерального секретаря ООН.

Голоса исламского мира

А реакция на события в Чечне, прозвучавшая в исламских странах, еще раз ставит фактически "вопрос об исламо-русской войне". Египетская общественность резко критикует действия России, в результате чего сотрудникам российского посольства в целях безопасности не рекомендовано покидать город. Заведующий политической канцелярией президента Усама аль-Баз также публично критиковал действия России в Чечне. На совещании исламских государств в Касабланке (Марокко) звучали возмущенные выступления с обвинениями в адрес России. Одно из них принадлежало члену азербайджанской делегации, члену религиозного совета народов Кавказа (впрочем, резолюции принято не было). В газете "Аль-Ахбар" Россия названа главным врагом мусульман.

Знаменитый в Иордании чеченский шейх Абдулбаки Джамо вновь заявляет, что Дудаев, приведя к гражданской войне, должен уйти, как минимум. На вопрос о том, возможен ли сегодня газават, шейх заметил, что "газават – понятие сложное, и в Чечне сейчас он вряд ли начнется".

Не только вопрос о газавате остается сложным, но и вся в целом проблема стабильности на Северном Кавказе вновь входит в контекст нефтяных переговоров, которые, как и чеченский конфликт, вышли на новый виток напряженности.

Весьма специфична позиция Турции, которая, не слишком афишируя на словах свое неприятие российских акций на Северном Кавказе, компенсирует размытость словесных формул конкретными и далеко идущими делами по поддержке режима Дудаева. Такова же позиция ряда афганских сил. Очевидно стремление Пакистана к извлечению политических выгод из поддержки Дудаева. И вновь речь идет не о словесной поддержке. Что касается Иордании, то есть основания считать, что эта страна, не решаясь, подобно Афганистану, Турции, Пакистану, на прямое участие в конфликте на стороне Дудаева, склонна к оказанию его режиму, как минимум, финансовой помощи.

Итак, мы видим, что налицо раскол международных сил. Этот раскол по своей конфигурации напоминает очень и очень многое. И прежде всего сшибку эпохи Второй мировой войны.

Подводя итог, мы можем сказать, что принцип выбора союзников и противников, исходя из императива государственности, у патриотов был чересчур размыт. Об этом неоднократно говорилось. Такая размытость была незаметна, пока режим не выявлял государственной воли. В этой ситуации можно было умствовать о "примордиальной традиции" и искать союзников в ядре континента. Что делать теперь, в реальной ситуации? Хотя бы с запозданием взяться за ум!

Часть 4.

ЧЕЧНЯ И ГЕОЭКОНОМИКА

Чеченский кризис и динамика нефтяного конфликта

В прошлом докладе нами было описано развитие событий в Чечне, с одной стороны, и процесс переговоров по разработке нефти каспийского шельфа, – с другой. Результатом его предшествующей фазы стало, во-первых, подписание в Баку международных соглашений по нефти, а во-вторых, после заявлений Азербайджана и передачи им четверти своей доли Ирану – стремительно возросшая вероятность проведения нефтепровода по территории Ирана. В условиях категорического неприятия этого варианта США и Великобританией подобная ситуация имела очевидно конфликтный характер и не могла остаться без реакции. Это и дает повод рассматривать последние события в Чечне, в числе иных значений, и как новую фазу влияния условий мировой нефтяной политики на кавказский регион.

Напоминаем, что подписание нефтяных соглашений членами консорциума состоялось 20 сентября и совпало с предпринимаемыми оппозицией попытками штурма Грозного, после которых "неблагополучность" региона уже не подлежала сомнению.

После этого ответом и новым шагом в состоянии нефтяного вопроса стала встреча в Лиссабоне в канун действий российских войск в Чечне, во время которой была подписана "Энергетическая хартия для России". Ее подписали Мировое энергетическое агентство, несколько транснациональных нефтяных корпораций ("Шеврон", "Мобил", "Тексако", "Роял-Датч"), а также министерства энергетики стран "большой семерки". Документ предполагает, что Запад будет увеличивать капиталовложения в российский нефтегазовый комплекс и поставлять современное оборудование для добычи и транспортировки. Однако при этом правительство России должно гарантировать беспрепятственную поставку нефтегазосырья в индустриально развитые страны, включая своевременный транзит.

По данным корпораций "Шеврон", "Оман ойл" и официальных источников правительства Казахстана, проект трубопроводной перекачки тенгизской нефти предусматривает ее транспортировку до российского черноморского порта Новороссийск по кратчайшему направлению по трубопроводной системе Тенгиз – Атыртау – Астрахань – Калмыкия – Грозный – Тихорецк – Новороссийск – Туапсе.

Это, в свою очередь, вызвало новые значительные организационные усилия в сфере соответствующего инфраструктурного строительства. Так, новороссийская администрация намерена объявить в начале 1995 г. тендер для российских и иностранных фирм на участие в реконструкции морского порта. Предполагается реконструировать нефтяной, зерновой и контейнерный терминалы. Общая стоимость работ оценивается в 1,27 млрд. долларов.

Финансирование всего проекта трубопровода предложила обеспечить "Оман Ойл Компани" – в размере 150 – 200 млн. долларов, а также предоставить финансовые гарантии еще на 400 – 450 млн. долларов по отработке первой фазы проекта строительства нефтепроводной системы Тенгиз – Тихорецк – Черное море общей стоимостью до 1,2 млрд. долларов – сумма, близкая к необходимой для реконструкции новороссийского порта.

За несколько дней до начала военных действий в Чечне Россия и Оман подготовили проект соглашения по реализации первоначальной фазы развития Каспийской нефтепроводной системы, "практически исключающий активное участие в нем американской компании "Шеврон", как сообщил об этом член российской правительственной делегации во время визита В.Черномырдина в Султанат Оман.

Разработаны также альтернативные варианты транспортировки тенгизской нефти через Россию, предусматривающие:

– сооружение подводного каспийского нефтепровода Тенгиз – Баку или Тенгиз – Махачкала;

– строительство соединительного нефтепровода Калмыкия – Тихорецк, сокращающего расстояние между Казахстаном и черноморскими портами России примерно на 400 км. (Вспомним здесь, что Калмыкия активно поддержала действия России в Чечне). И важно, что нитка Калмыкия – Тихорецк позволит обойти и чеченский участок нефтепровода от Астрахани до черноморских портов РФ.

Оманская компания предложила уже на первой фазе развития проекта проложить новый трубопровод диаметром 40 дюймов от г.Кропоткина до терминала на побережье Черного моря ( по одному из вариантов в районе Сукко). В случае выбора варианта, включающего каспийское дно и территорию Чечни, в схему нового трубопровода будет включен законсервированный в настоящее время участок 28-дюймового трубопровода Тихорецк – Грозный, ведущий до г.Кропоткина.

Альтернативная нитка Тенгиз – Баку (или Тенгиз – Махачкала) имеет своим продолжением дальнейшую транспортировку нефти через Азербайджан и Грузию – до порта Батуми по действующему нефтепроводу.

В принципе ввод в действие нефтепровода Тенгиз – Баку предусматривает экспорт на Запад не только тенгизской нефти, но и нефти каспийских шельфовых месторождений вдоль побережья Азербайджана, недавно объявленных азербайджанским правительством собственностью республики.

Однако, помимо политических приоритетов, существуют и соображения, основанные на строгих расчетах. По оценкам экспертов, в дополнение к поставкам из Казахстана в размере 7 – 10 млн. тонн нефти, по трубопроводной системе возможна перекачка на экспорт 15 – 25 млн. тонн российской нефти и еще 9 млн. тонн из Азербайджана с разворотом потока нефти по участку Тихорецк – Грозный – Баку. Эта схема, считают специалисты, сможет обеспечить загрузку нефтепровода с избыточной пропускной способностью 20 – 25 млн. тонн в год. А использование перекачивающих установок на терминалах в Сукко, Новороссийске и Туапсе может обеспечить суммарные объемы перекачки нефти до 75 млн. тонн в год.

Проект совместного протокола, предложенный "Оман Ойл Компани", предлагает России обеспечить прокачку по трубопроводу не менее 9 млн. тонн в год под правительственные гарантии. При этом Москва должна взять на себя выполнение обязательств поставщиками, которые будут определены ею позднее. Кроме того, Россия и Оман могут договориться об обеспечении доступа к системе трубопровода только тех поставщиков, которые заключат транспортные соглашения, содержащие гарантии по минимальным объемам прокачки.

И, наконец, рассматривается возможность присоединения к проекту английской "Бритиш газ" и итальянской "Ажип".

Оманская эпопея описана нами потому, что есть основания предположить, что ее динамика может повлиять на позицию премьер-министра, а точнее, определенных групп ТЭКа. Что, как вы понимаете, весьма существенно. Но Оман – пока что все же периферия нефтяного компонента в чеченском процессе. Что в ядре?

Официальный представитель "Шеврон" в Москве Карен Нелсен сообщила, что компания намерена продолжать переговоры о строительстве нефтепровода и готова обсудить с его участниками условия своего членства. По неофициальным же данным от казахстанских источников, "Шеврон" в последнее время усиленно разрабатывает программу использования альтернативного транспорта для экспорта нефти из Казахстана.

Все это требует незамедлительных действий, тем более, что уже на первом этапе развития проекта предполагается, что через новый терминал в Сукко будет экспортироваться до 15 млн. тонн нефти, расширенный терминал Новороссийска обеспечит экспорт до 32 млн. тонн и Туапсе – 7 млн. тонн.

Такая геоэкономическая динамика позволяет оценить масштаб ставок, сделанных на новороссийский проект в мировой нефтяной игре. Если эти ставки будут сорваны, то мы столкнемся не только с принципиально новой ситуацией внутри России. Иной станет вся международная политика. Колоссальный ущерб понесут крупнейшие мировые силы. Можно будет говорить о "проигранной нефтяной войне".

Сколь велики шансы на подобный разворот событий? Признаем, что они не слишком велики. И раз так, то есть самые серьезные основания для того, чтобы предсказать, что акция в Чечне может быть доведена до конца. Но этот конец, видимо, станет лишь началом третьей фазы в развитии нефтяных баталий. Что касается попытки поиска компромисса с уводом нефтепровода из непосредственной зоны конфликта, то эту попытку следует считать, мягко говоря, наивной. Ибо на самом деле конфликт подобного типа нельзя обойти, перенеся трассу нефтепровода чуть-чуть в сторону. Такие конфликты либо эскалируются, и в этом случае захватывают весьма обширные зоны, либо гасятся. От того, удастся ли погасить конфликт, зависит вся динамика геоэкономических процессов следующего десятилетия. Пока положение неустойчивое и с точки зрения геоэкономики. Что дальше?

Но главное, что продемонстрировал чеченский кризис – это недостаточность общих рассуждений об агрессии транснациональных хищников. Мир оказался сложнее, и а этом реальном сложном мире многие политические силы попросту растерялись.

Часть 5.

ЧЕЧНЯ И ВНУТРИПОЛИТИЧЕСКИЙ ХОД СОБЫТИЙ В РОССИИ

Дискуссия по поводу "пиратского королевства"

Не хотелось бы превращать обсуждение вопроса о содержании чеченского конфликта в патетический скандал в благородном семействе. Вряд ли нагнетание страстей в этом вопросе уместно в столь непростое время. Ситуация – действительно чрезвычайная. И мы призываем все политические силы к самому серьезному диалогу по существу. Исходя из этого, мы сами отказываемся от всякой декларативности. Мы не хотим в столь непростом вопросе рубить с плеча. Если в точке зрения Егора Гайдара, Сергея Юшенкова и других "новорожденных" оппонентов той власти, которую эти оппозиционные неофиты так рьяно поддерживали еще пару месяцев назад, есть хоть частица правды, то эту правду следует выловить в потоке идеологических штампов и, как говорится, принять к сведению.

Однако этому мешают два обстоятельства.

Во-первых, налицо слишком явная зависимость уровня претензий и категоричности высказываний от того, как ведет себя сам президент. Если его критики улавливают колебания в позиции первого лица, то нажим нарастает, напоминая уже стопроцентную психологическую атаку. Если же президент начинает давать отпор, то его вчерашние подчиненные, перешедшие в оппозицию, существенно корректируют и тон, и содержание своих оценок.

Во-вторых, все эти оценки не выходят за пределы обыкновенного моралите. Нет слов, моральный аспект проблемы очень существен. Но она не сводится и не может быть сводима к ее этическому аспекту. Налицо другие компоненты, требующие содержательного обсуждения.

Наблюдая все, что декларируется помолодевшими демократами, стремящимися "отмыть" в чеченском конфликте свои изрядно замаранные реноме борцов за справедливость, мы, по сути, констатируем продолжение того митингового нон-стопа, который был начат во второй половине 80-х годов. Прошло десять лет. Но и сегодня вчерашние властители дум делают ставки на лозунги и клише. Однако общество и подустало, и поумнело. Оно уже ничего не принимает на веру. Оно требует доказательств. А их нет. Нет даже попытки перейти из трибунно-митингового жанра в жанр экспертного разговора по существу. Мало этого, в отношении любых экспертных оценок, не совпадающих с принятой "генеральной политической линией", используется стратегия замалчивания. Масштаб такого замалчивания, такой, не побоимся этого слова, скрытой цензуры, используемой всей совокупностью оппозиционно настроенных СМИ, стал ясен в ходе чеченского конфликта. Хозяева информационного оператора не изменились. Не изменился и способ их управления информационным потоком. Все, что "не по шерсти", то "по боку". Кто не с нами, тот против нас.

В самом деле, обществу нужно ответственно разобраться в том, является ли Чечня Дудаева в действительности особой криминальной зоной, своего рода пиратским королевством, или же имеет место пропагандистский миф о криминальной Чечне, сотворенный руководством России по принципу, изложенному в знаменитой басне Крылова о волке и ягненке. В этом вопросе следует разобраться всерьез, опираясь на экспертизу ответственных профессионалов. То, что Дудаев не агнец, а Чечня не зона особого благолепия, очевидно. Но этого благолепия нет нигде. Ни в Чечне, ни в Москве. Поэтому нужно не просто приводить факты, свидетельствующие о наличии чеченского криминалитета. Нужно ответственно оценить, насколько аномальны масштабы криминализации именно этой точки нашего неблагополучного российского пространства.

Создана ли в Чечне за три года существования режима Дудаева аномальная, ни на что не похожая особая "свободная криминальная зона"? Ответ на этот вопрос должен находиться в сфере конкретных фактов. Правда ли, что свободно действовавшие преступные группы грабили в Чечне транзитные поезда сотнями? Было ли это где-то еще? Правда ли, что выпестованные в Чечне группы занимались грабежом и разбоем на территориях соседних субъектов РФ? Каковы масштабы разбоя? Сколь они аномальны, ибо разбоем нынче занимаются многие? Правда ли, что отмывка грязных денег в Чечне была беспрецедентной? Ибо деньги отмывают и в пределах Садового кольца.

Никто не опроверг того, что называется бумом с чеченскими авизо. Каков масштаб бума? Что это, рядовая операция или нечто из ряда вон выходящее?

Факты таковы.

С мая 1992 года, когда были раскрыты первые фальшивые авизо, ущерб государству составил около 4 триллионов рублей. Примерно такую сумму, по оценкам ГУЭП МВД, удалось обналичить по фальшивым документам чеченского производства. Причем большая часть этих денег осталась в России, была отмыта и пополнила чьи-то состояния. Даже по сегодняшним пересчетам речь идет более, чем о миллиарде долларов! Есть примеры таких же масштабных операций на этом поприще? Они неизвестны. Но и это не все.

Не менее крупной статьей дохода является также фальшивомонетничество. По оценкам правоохранительных органов, сделанным до начала конфликта, на долю преступных группировок, базирующихся в Чечне, приходится более трети от массы фальшивых денег. Много это или мало? В процентах к населению, речь идет о тысячекратном превышении средневзвешенного уровня. Аномалия объективно имеется. Примерно та же доля "чеченских" группировок и в хищениях в кредитно-финансовой сфере. Вновь нельзя не признать, что речь идет об особой интенсивности процесса, о том, что все рекорды по этой части перекрываются во сто крат.

Далее. Все организаторы и исполнители этих преступлений действительно оставались безнаказанными из-за невозможности действия федеральных правоохранительных органов на территории ЧР. А так как по указу Дудаева, выполнявшемуся беспрекословно, сотрудники федеральных органов могли вести свою деятельность в ЧР только с согласия ее властей, то нет сомнения в том, что речь шла о государственном прикрытии преступных акций. Кстати, строптивым ревнителям порядка, исполнявшим в вопросе о поимке преступников указания федеральных властей, грозила по вышеупомянутому указу не более не менее, как "личная" уголовная ответственность. Было ли это где-то еще на территории Российской Федерации? Нет. Такого не было ни в одном другом регионе. Мы снова можем констатировать именно аномальную ситуацию.

Но, может быть, все эти данные неточны? Тогда необходимо опровержение с помощью профессиональной независимой экспертизы, а не отмахивание с использованием словосочетаний типа "байки про авизо"! Но ревнители прав не пожелали спуститься с митинговых высот на землю реальных фактов. Всякая попытка напомнить о аномальности зоны отбрасывалась. Ибо это мешало исполнению запланированного моралите.

В самом деле, все эти факты, приводимые профессионалами от имени правительства России, либо вообще не находят места на страницах независимых печатных органов и в электронных СМИ (кроме "Российской газеты" и "Российских вестей"), либо подаются крайне слабыми дозами, да еще в сопровождении эпитетов типа "байки", "так называемые", "пресловутые" и т.п.

Можно и должно спорить по существу. Но отказываться от обсуждения реальных проблем и полностью подменять их обсуждение восклицаниями – это не политическая позиция. А поскольку профессионализм людей, отбрасывающих огромный массив вопиющих фактов, несомненен, то можно и должно говорить уже о бойкоте. Вряд ли бойкот является адекватным средством в диалоге по такому вопросу, как угроза создания пиратского королевства на территории страны.

Наиболее характерным примером подобного бойкота является выступление министра внутренних дел В. Ерина на коллегии МВД 19 декабря 1994 года. В докладе были приведены весьма серьезные факты, свидетельствующие о роли режима Дудаева в организации, поставках вооружения и спецобеспечении "чеченских" мафиозных групп на всей территории России и СНГ. Вот бы – привести эти факты и опровергнуть их с помощью независимой экспертизы. Или признать и скорректировать генеральную линию. Однако нет ни того, ни другого. Происходит просто замалчивание. А ведь в докладе указано и на большие объемы контрабандного экспорта драгметаллов, драгкамней и стратегических материалов через Чечню, и на огромный удельный вес Чечни в оружейном бизнесе. И вновь замалчивание без обсуждения.

Было сказано и о роли Чечни как точки входа на территорию спецслужб и международных организаций. Вновь замалчивание! И это несмотря на то, что во время выступления министра в зал были допущены журналисты. Ни одна газета не напечатала сколь-нибудь подробного изложения этого выступления. Те немногие, кто вообще что-то об этом сказал, ограничились краткими, ничего не значащими общими формулировками, обильно сдобренными комментариями и приложениями в духе вышеприведенных. Электронные СМИ вообще ограничились только упоминанием о еринском докладе, показав шевелящую губами голову министра и не приводя ни одного фрагмента озвученной записи.

Как ни странно, российские граждане смогли узнать о сути выступления по столь важному вопросу лишь из утренней радиопередачи ВВС, которая, в отличие от наших СМИ, дала приемлемое изложение тезисов этого выступления.

Случайным такой бойкот быть не может, а раз так, то мы вправе искать объяснение столь неадекватному поведению все в тех же СМИ. После ряда тщетных попыток нам удается найти лишь одно высказывание, где имеется внятная мотивировка блокирования всех фактов, свидетельствующих о криминальности дудаевского режима. В газете "Финансовые известия" эксперт ассоциации российских банков Лев Макаревич пишет следующее:

"Вместо того, чтобы везти в обозе за боевыми танками сотни миллиардов рублей, тысячи тонн продовольствия, не проще ли было официально предоставить оффшорный или иной необходимый статус и властям Чеченской республики (автор апеллирует к статусу Ингушетии), чем бомбить и содержать этот полуголодный регион за счет такой же полуголодной России".

Это уже позиция. Она воспроизводит на новом витке старый миф о спасительности мафии, пущенный в оборот еще Шмелевым в самом начале перестроечного процесса. Но в этом вбросе есть, согласитесь, и нечто новое.

"Криминальной зоне – официальный статус". Таков лозунг наших банкиров, тех самых, которые, по мнению идеологов либерализма, призваны вытащить Россию из тысячелетней отсталости. Государство, как мы знаем, "не стоит слезы ребенка". А сверхприбыли полукриминальных "новых русских", видимо, стоят слез тех стариков и детей, тех российских граждан (как русских, так и чеченцев), которые оставались на территории, где царил абсолютный правовой беспредел, низводивший их до состояния безгласных рабов. Не обсуждаются экспертом банкиров и потери России от чеченской "черной дыры". А эти потери, как мы видим, исчисляются именно миллиардами долларов. Кормить население Чечни дешевле, чем держать такую "черную дыру" на теле российского государства.

Что, эксперт банкиров не умеет считать? Или же речь идет о тенденциозном отстаивании чьих-то интересов? Чьих именно?

Часть 6.

ЧЕЧНЯ И МЕЖКОРПОРАТИВНЫЕ КОНФЛИКТЫ

Увязывание чеченских событий с конфликтом вокруг группы "Мост"

Попытка ответить на этот вопрос приводит нас к необходимости затронуть еще одну тему, не имеющую непосредственного отношения к Чечне, но связываемую с нею именно всеми (почти без исключений!) средствами массовой информации.

В самом деле, все чаще в прессе, на телевидении, в высказываниях ряда политиков демократического лагеря тема чеченского кризиса прочно состыковывается с темой стычки у бывшего здания СЭВ между охранниками "Мост-банка" и группой охраны президента.

События в Чечне и атака на "Мост" подаются как взаимообусловленные и объединяемые некоей глубокой взаимосвязью факты вопиющего нарушения прав человека в России. Об этом кричат все – от Гайдара до Ковалева. Однако всех превзошла газета "Сегодня", финансируемая Мост-банком. Выпущенный по "горячим следам" номер от 3 декабря содержит в неявном виде целую программу. На первой полосе газеты доминирующее положение занимают два материала, объединенные фактически в один блок: материал о событиях в Чечне с разоблачениями коварства ФСК и руководства МО и подробный материал о событиях 2 декабря у здания СЭВ, содержащий множество намеков на произвол со стороны неизвестных спецслужб и недопустимости вторжения властей в банк – святая святых капиталистической экономики.

На четвертой же полосе – в рубрике "Заграница" – расположен материал под заголовком "Децентрализация власти в Дании". Трудно судить о том, что явилось причиной одновременного появления таких характерных материалов, – сознательное решение выпускающих номер, или же здесь сработали какие-то подсознательные установки. Однако факт остается фактом. Обвинив на первой полосе федеральные власти в большинстве смертных грехов, на четвертой полосе, описывая современное состояние "эталонного" западного общества, дан ответ, за что следует бороться передовой демократической общественности – за децентрализацию страны.

Что же общего в чеченском конфликте и стычке у здания СЭВ, что так сильно беспокоит наших "новых русских" и их политических лоббистов? Вряд ли речь идет лишь о страданиях чеченского народа. Предмет действительного беспокойства должен быть и более масштабным, и более приземленным. Анализ позволяет выделить стержень той проблемы, которая не находится на поверхности политического процесса. Дело, оказывается, состоит в том, что во время чеченского конфликта неминуемо возрастет статус Министерства Обороны и Министерства Внутренних Дел и, следовательно, они предъявят новые претензии по финансированию.

Так, МО уже сейчас потребовало возвращения долгов, причитающихся по бюджету 1994 года, – 10,8 трлн. руб. Далее – конфликт, по мнению "новых русских", высветит отставание России в области технического оснащения армии и МВД. А это – тоже дополнительные вливания в ВПК. Уже сейчас зам. председателя думского комитета по обороне А.Пискунов, поддерживая требования МО по долгам, предлагает выделить из этой суммы 6,2 трлн. руб. на финансирование научных исследований в области обороны.

Таким образом, чеченский конфликт, в зависимости от его исхода, либо завершит кампанию по т.н. "реформированию" (а фактически, уничтожению) Российских вооруженных сил, либо будет способствовать введению их реформы в более конструктивное русло. Но тогда выяснится, что реформа требует больших затрат. А эти большие затраты де-факто похоронят бюджет 1995 года. Это, в свою очередь, поставит крест на разрекламированной так называемой "стабилизационной" экономической политике и ее составляющих. А поскольку в преддверии выборов власть вообще может изменить экономический курс, то не исключено, что на волне этой кампании могут быть пересмотрены некоторые приватизационные сделки, на чем уже сейчас настаивает новый глава Госкомимущества В.Полеванов.

Вслед за этим, якобы, может начаться развертывание системы действительного контроля за вывозом капитала, может быть введен регулируемый (но не биржевой) курс рубля и т.п. А раз так, то ситуации, сходные с происшествием у здания СЭВ, могут стать достаточно обычными, как и разбирательства с коммерческой деятельностью банков и СП (вспомним "черный вторник"). И сколько же откроется тогда тщательно скрываемых тайн? И какие же потери понесет "новый судьбоносный" класс?

Так что надежда одна – лишить федеральный центр власти, отдать ее в регионы. И тогда уж можно спать спокойно: не сможет в России осуществиться проект экономической реформы с достаточно эффективным госрегулированием. А ВПК с его высокими технологиями будет задушен ("суверенные" регионы его просто откажутся финансировать). Так что идет склейка чеченской темы, банковской темы и темы так называемого регионального суверенитета. То, что запущенный эмоциями по поводу Чечни и Мост-банка процесс развертывается именно в сторону регионального сепаратизма, достаточно четко прослеживается по материалам отечественной печати.

Часть 7.

ЧЕЧНЯ И КОНСТИТУЦИОННЫЙ КРИЗИС.

Асимметризация Российской Федерации

через чеченский конфликт

Уже ясно то, какой механизм предлагается для развала Российской Федерации. В сущности, технология не нова. Механизм такого развала известен и опробован еще на СССР. Он может быть выражен в термине "асимметричная федерация". Поясним, как через представление о симметрии и асимметрии государственного устройства может быть запущен процесс деструкции государства.

СССР был в пору своего могущества де-юре асимметричной федерацией (имелись союзные и автономные республики), а де-факто – жестко централизованным унитарным государством. К сведению коммунистов, кричащих об "империализме" Ельцина, тов. Сталин не менее жестоко пресекал любые попытки не только реального сепаратизма, но и его идеологические обеспечения – национализма. Но во времена горбачевской перестройки, когда начались попытки наполнить ленинскую национальную политику реальным содержанием и, особенно, после отмены 6-ой статьи Конституции СССР и развала партийной вертикали, – со стороны ряда автономий были выдвинуты требования "подтянуть" статус автономных республик до уровня союзных.

С началом Ново-Огаревского процесса, когда руководство СССР как бы забыло о наличии Конституции и принятого закона "О выходе", эти требования были реализованы. Автономные республики должны были подписать договор о Союзе Советских Суверенных Республик, а после августа 1991 года – о Союзе Суверенных Государств, где наравне с союзными должны были участвовать и автономные республики.

Таким образом, асимметричная федерация (республики имеют разные полномочия) стала превращаться в симметричную (все республики равны) за счет уменьшения властных полномочий федерального центра.

Схожий процесс начался и в Российской Федерации. В 1993 году Татарстан отказался подписать общий федеративный договор, а федеральные власти не нашли ресурсов, чтобы заставить его подписать. Начались т.н. переговоры (а по существу, торг). Опять образовалась асимметричная федерация. И тут же начинается движение российских областей за "подтягивание" их полномочий до уровня республик – возникает Уральская республика, а республики, уже подписавшие этот договор, начинают де-факто его пересматривать и выторговывать у федерального центра все новые полномочия. Система снова стремится стать симметричной. И вновь за счет уменьшения властных полномочий центра.

Это сползание приостанавливается только после октябрьского шока. Власти успевают протолкнуть новую Конституцию. Но остается Чечня, а значит, и шанс получить прецедент, с помощью которого можно эту Конституцию отбросить.

Сегодня заключение какого-либо особого конфедеративного договора с ЧР неизбежно повлечет за собой обвал требований о "подтягивании" до этого уровня сначала Татарстана, Башкортостана, Якутии-Саха, а затем и всех остальных субъектов федерации. И наша страна плавно превратится из Российской федерации в Российскую конфедерацию. Поэтому сейчас, когда решается, быть или не быть этому прецеденту, вопрос об особом договоре с Чечней приобретает первостепенное значение. Именно вокруг этого вопроса и разыгрывается острейшая борьба, фокусирующая в себе весь комплекс описанных выше противоречий.

Как же она протекает?

Часть 8.

ЧЕЧНЯ И РОССИЙСКИЕ КОНФЕДЕРАТЫ

Совет Федерации сначала проголосовал против ввода войск в ЧР, и В.Шумейко был вынужден заявить, что СФ не утвердит указ президента о ЧП в Чечне.

На заседании СФ звучали призывы выразить недоверие позиции президента на Северном Кавказе.

Затем, с помощью ряда маневров, В.Шумейко сумел изменить позицию депутатов, и СФ (в усеченном составе, без глав администраций и президентов республик) принял все-таки решение, противоположное предыдущему, и поддержал действия президента. Сам Шумейко собрал пресс-конференцию, выступил с позиций целостности российского государства, и тем самым закрепил это решение проведением хорошей пропагандистской акции.

Однако региональная элита на местах продолжала нажим. 6 декабря 1994 года на совещании в Хабаровске главы администраций автономных областей и национальных округов Урала, Сибири и Дальнего Востока (12 субъектов федерации) потребовали от правительства РФ признать их недра и все объекты "национальной собственностью" и резко увеличить им валютные отчисления за "отчуждение" недр и т.п. В противном случае эти регионы угрожают "адекватными акциями экономического и политического порядка".

Данный курс поддержали руководящие структуры Якутии, Тувы, Удмуртии, Бурятии, Карелии. Выступая по поводу чеченских событий, президент Татарстана М.Шаймиев заявил, что "общество продвинулось на пути демократии, а в действиях властей, как свидетельствуют факты, изменений не произошло. Налицо обман народа". Председатель же ВС Татарстана Ф.Мухаметшин высказался более откровенно: "…продолжающееся давление Москвы на Чечню обостряет ситуацию в Татарстане и осложняет его отношения с правительством РФ". Поддержала Дудаева и лидер партии национальной независимости Татарстана, депутат ВС Татарстана Фаузия Байрамова. Она заявила, что первые 20 добровольцев из города Набережные Челны прибыли в Чечню и сражаются на стороне Дудаева.

Ассамблея народов Поволжья и Урала приняла резолюцию, в которой говорилось, что "насильственное решение чеченского кризиса показывает, что власть в РФ перешла к силовым структурам. Военные действия в Чечне имеют в основе экономический интерес, т.к. российские власти не могут смириться с мыслью о потере важной территории нефтедобычи, нефтепереработки и нефтепроводов".

Администрации Мурманской, Брянской, Курганской, Свердловской, Пермской, Астраханской, ряда других областей, а также Калмыкии, Удмуртии, Якутии, Чувашии, Мордовии, Марий-Эл, автономных национальных округов и областей Сибири, Дальнего Востока и Северного Кавказа тоже либо выразили озабоченность действиями президента и правительства РФ в Чечне и Ингушетии, либо осудили эти действия.

Даже такому политическому тактику, как Шумейко, не удалось за счет маневров сдерживать в Совете Федерации натиск "региональных баронов". Ему пришлось ради сохранения своего кресла отступить и выступить от имени Совета Федерации с жесткими заявлениями в адрес правительства РФ и руководства МО и МВД.

Все это свидетельствует о том, что региональная элита не только в российских республиках, но и во многих краях и областях будет активно противостоять попыткам президента вернуться к симметричной федерации за счет усиления властных полномочий федерального правительства. В этих условиях любая попытка сформировать прецедент заключения конфедеративного договора создает условия для дальнейшего распада РФ.

Именно к нему нас и толкают чеченские лидеры, причем не только Дудаев.

Так, находящийся в Москве "глава правительства национального доверия в изгнании" Яраги Мамодаев активно лоббирует в правительстве РФ свой вариант разрешения чеченского кризиса. По модели Мамодаева, надо сначала собрать съезд чеченского народа – съезд тейпов. (Такого государственного органа в Конституции Российской Федерации нет. И само введение подобной новой структуры уже является подкопом под централизованное российское государство. Но дело к этому не сводится).

После съезда тейпов Мамодаев предлагает урегулировать отношения с РФ путем заключения конфедеративного договора. Вновь – асимметризация за счет уменьшения прав центра, и, как говорится, – процесс пошел!

О конфедеративном договоре заявляет одновременно и вице-президент ЧР З.Яндарбиев. По сведениям из Грозного, сейчас именно он играет ключевую политическую роль в Грозном, т.к. имеет влияние на значительную часть полевых командиров и контролирует СМИ режима.

К этому синклиту региональных баронов и чеченских лидеров присоединилось с самого начала значительное количество российских политиков. Лидируют здесь старые и новые идеологи реформ, многие еще из горбачевского, так скажем, призыва. И в этой когорте, увы, вновь применяется привычный лозунговый, митинговый стиль. Все строится на психоэффектах.

Так, Галина Старовойтова, былой помощник президента по вопросам национальной политики, защищая любимого ею Дудаева, пугает общественность возможностью партизанской войны в Чечне.

А идеолог первоначального накопления капитала в теневой сфере и демократической диктатуры Г.Х.Попов заявляет, что наилучшим выходом из создавшейся ситуации стала бы (внимание!) прямая встреча между Б.Ельциным и Д.Дудаевым без представительства оппозиции. Поскольку эта идея прямой встречи является идеей-фикс нашей элиты, одержимой желанием все больше асимметризировать, так скажем, теперь уже Российскую Федерацию, то речь идет не о мелочах. Предлагается такой шаг, после которого все неизбежно выйдет на конфедеративный договор с Чечней.

Вообще же Попов видит политический смысл ситуации в том, что люди, ответственные за ошибочный курс реформ, пытаются спасти свой престиж "победоносной войной" с целью ввести по всей России ЧП (в том числе и в Москве) и уклониться от выборов. А он, Попов, считает, что Чечня не столь значима для России и проблема должна быть решена, возможно, путем заключения особого договора конфедеративного типа между РФ и Чечней.

Далее, Е.Гайдар, Г.Явлинский, С.Юшенков стали собирать митинги, на которых (на фоне истерики по поводу гибели российских солдат, с одной стороны, и одновременно по поводу их зверств по отношению к чеченцам, – с другой) требовали от Б.Ельцина все того же – сесть за стол переговоров с Дудаевым! Одновременно президент шантажировался возможностью объявления импичмента (С.Юшенков). Причем Юшенков произнес сакраментальную фразу: "Не может быть Конституции, из-за которой надо убивать людей".

Правда, затем волну эмоций Гайдара и Юшенкова несколько пригасил казначей партии О.Бойко. После визита к нему в офис представителей налоговой инспекции Бойко отправил письмо Е.Гайдару, в котором недвусмысленно прозвучало требование сбавить обороты под угрозой возможности остаться без партийной кассы, – и "радикальные демократы" немного поутихли.

Часть 9.

ЧЕЧНЯ И КОММУНО-ПАТРИОТИЧЕСКАЯ ОППОЗИЦИЯ

Если причина такой позиции идеологов "асимметризации" России понятна – они стремятся сделать процесс ее дробления необратимым и исключить возможность эффективных реформ под сильным государственным прессом, – то более чем странно выглядит позиция некоторых лидеров так называемой оппозиции, в особенности, коммунистов.

Ведь выполнение большинства их программ (национализация, восстановление оборонного сектора) – возможно только при сильном едином государстве (в какой-нибудь отдельно взятой Псковской или Рязанской республике она просто не может быть реализована).

Однако мы видим здесь, во-первых, глубоко травмированное событиями 3 – 4 октября сознание, автоматически переносящее события у "Белого дома" к президентскому дворцу Дудаева, во-вторых, страшнейшую идеологическую зашоренность, ведущую к повторению пацифистских или антивоенных лозунгов РСДРП 1905 – 1907 или 1914 гг., в-третьих, наивную веру в Дудаева – собирателя столь милого их сердцу СССР, в-четвертых, самоубийственно близорукую тактику (без стратегии): подписать договор с каким угодно "черным пуделем", лишь бы сбросить ненавистного президента.

Господин Анпилов дошел даже до призывов об организации кампании по отзыву сыновей из армии. Или господин Анпилов стал теперь товарищем для лидера "Солдатских матерей" Л.Лымарь?

Часть 10.

ЧЕЧНЯ И ПОВЕДЕНИЕ ВОЕННОЙ ЭЛИТЫ

Все эти факторы делают риск распада или конфедерализации России чрезвычайно высоким. Поэтому, если уж власти решились на силовой вариант решения проблемы, особую значимость для успешного завершения всей операции в Чечне приобретают быстрые, четкие действия войсковых подразделений. Чем быстрее завершится военная часть операции, тем меньше жертв с обеих сторон, меньше страдания мирных граждан, меньше возможностей у противника уйти в горы и создать там базы для боевиков и т.д. Все это, конечно, диктует необходимость высочайшей секретности. Однако почти сразу после 27 ноября в МО начинаются странные вещи.

Замминистра обороны Борис Громов выступает с резкой критикой своего министра и осуждает намерение ввести войска в ЧР. Громов заходит настолько далеко, что направляет Дудаеву личное послание. Однако ввода войск еще не произошло. За 4 дня до введения российских войск в республику Дудаев, выступая на митинге, заявил, что этот ввод войск состоится 10 декабря (войска вводятся 11 декабря в 5.00).

Еще один эпизод. Через несколько дней после неудачного ноябрьского штурма подает в отставку командир 4-й Кантемировской танковой дивизии Борис Поляков. В октябрьские дни 1993 года танки этой дивизии стреляли по Белому дому. Перед его отставкой начинается истерия по поводу вербовки ФСК для войны в Чечне военнослужащих именно из этой дивизии. Страницы газет и телевизионные экраны облетели снимки одного из "героев" подавления октябрьского "мятежа" в Москве – капитана Андрея Русакова, захваченного в плен под Грозным. Все это походит на специально ведущуюся кампанию против данной дивизии. Перед отставкой Б.Поляков пишет рапорт, в котором заявляет, что он не знал, что его подчиненные, подписав контракты с ФСК, отправляются в Чечню. На несколько дней он, поступивший как "честный русский офицер", становится героем ряда репортажей и газетных статей.

Следующее ЧП происходит уже во время ввода войск в ЧР. Сначала этот ввод публично осуждают генералы Б.Громов (пока еще замминистра) и А.Лебедь. А затем, после первых стычек в Ингушетии, командир Псковской дивизии ВДВ Иван Бабичев отказался выполнять приказ и остановил движение своей колонны на Грозный. Одновременно в СМИ попадают сведения о том, что еще ряд генералов потребовал письменного приказа для ввода вверенных им соединений. Все это затягивает движение колонн к Грозному, дает выигрыш во времени боевикам Дудаева для ухода в горы. Создается впечатление, что идет борьба за то, кто будет брать Грозный.

А 20 декабря начинается замена войск (в большинстве ВДВ), введенных ранее в Чечню, на мотострелковые батальоны Приволжского, Уральского и Сибирского военных округов. Такая замена десантников на мотострелков из наиболее боеспособных дивизий внутренних округов может иметь большое значение. Дело в том, что в военных кругах, и в частности в МО и Генштабе, уже давно ведется дискуссия по направлениям военной реформы и, в частности, о концепции создания мобильных сил.

На базе каких частей создавать мобильные силы, что это будет? Автономное объединение на базе ВДВ? Или мобильные силы будут созданы на базе спецчастей сухопутных войск и системы территориальной обороны? А любое из этих решений влечет за собой перераспределение скудного бюджетного пирога в пользу того или иного рода войск. В силу этого, если, например, мотострелки будут действовать успешнее десантников, то вероятно, что предпочтение отдадут варианту с опорой на мотострелковые части, а это для выживания рода войск в наше трудное время является весьма важным.

Часть 11.

ЧЕЧНЯ И ОБЩЕРОССИЙСКАЯ "СТРАТЕГИЯ НАПРЯЖЕННОСТИ"

Итак, чеченский кризис привел к перегруппировке политических сил.

Нельзя сказать, что эта перегруппировка серьезным образом укрепила позиции государственной власти. Напротив, она оказалась атакована с трех сторон. Демократы и большая часть коммуно-патриотов соединились в своем неприятии нового политического курса российского руководства. Но, что намного тревожнее, заявила о своем праве на власть так называемая системная оппозиция.

Под системной оппозицией следует понимать группы генералитета, промышленных и региональных руководителей, крупные силы в финансово-промышленном мире. Если раньше разговор о системной оппозиции носил несколько отвлеченный характер, то теперь (даже только по результатам анализа данных открытой печати) мы можем конкретно зафиксировать некие безусловные персоналии. Все тайное стало явным. Газеты пестрят заголовками, в которых фигурируют в качестве оппозиционеров и крупнейшие банки, и видные руководители регионов и территорий, и авторитетнейшие представители генералитета, и видные промышленники.

При этом борьба идет вокруг конкретных вещей. Идеи отодвинуты на второй план. Власть и деньги, деньги и власть – вот что доминирует в качестве действительного содержания смутно и демагогически оформляемых идейно конфликтов "сильных мира сего". Вот почему содержание политической борьбы на новом этапе может уже без всяких натяжек быть описано в таких неспекулятивных метафорах, как "бояре против царя", "конфедераты против федератов (Юг против Севера)".

Где здесь народ? Где его сущностный интерес? Он, безусловно, в том, чтобы осталась страна как целое. И, какими бы лозунгами ни прикрывалась "боярская", конфедеративная, южная сторона, ее дезинтеграционный пафос и позволяет ей выступать от лица нужд и чаяний народов России. А то, что речь идет о дезинтеграции, уже было доказано нами выше.

Для того, чтобы сделать эти доказательства предельно четкими, мы вновь зафиксируем фазы чеченского конфликта.

Фаза 1. Протоконфликт

Возьмем все территории Российской Федерации и рассмотрим эти территории с точки зрения их возможной конфликтогенности. Где легче всего может загореться конфликт? Конечно, в Чечне! Для этого есть исторические и политические основания. Они хорошо известны. Известны нам с вами. Известны и тем, кто планировал разжигание конфликта. Одно дело, образно говоря, встать посреди снежной тундры и начать дуть изо всех сил, надеясь на то, что "снег загорится". Другое дело – дуть на стог сена в условиях, когда стоит невероятная жара, сушь, около сена валяются жестяные банки… Согласитесь, что здесь другая вероятность разжечь пожар.

Чечня – это и есть "стог сена в засуху". И это качество чеченской проблемы учитывалось профессиональными конфликтологами. Как учитывалось подобное же качество при разжигании армяно-азербайджанского конфликта, сыгравшего трагическую роль в развале СССР.

Однако протоконфликт сам по себе не обеспечивает создания необходимого уровня напряженности на южной границе Российской Федерации. Как и во что можно перевести зону протоконфликта? Ее можно превратить последовательно:

– в точку конфликта (фаза 2);

– очаг конфликта (фаза 3);

– сгусток конфликтных энергий (фаза 4);

– зону "жертвоприношения" (фаза 5);

– очаг общероссийской политической истерии (фаза 6);

– точку роста новых деструктивных идей и структур (фаза 7);

– точку запуска проекта дезинтеграции (фаза 8).

Вкратце разберем эти фазы.

Фаза 2 – это закрепление в Чечне дудаевской формулы политической власти. Дудаев сам по себе конфликтогенен. Достаточно дать ему развернуться во всей красе, и точка конфликта возникнет как бы сама собой. И мы уже знаем, кто и с помощью каких средств давал Дудаеву возможность самовыявиться.

Фаза 3. Действия Дудаева вызывают противодействие. Теперь достаточно менять коэффициенты поддержки борющихся сторон (Дудаева и оппозиции), и начнется раскачка по классической модели стратегии управляемой напряженности. Вспомним, сколько раз поддерживали противников Дудаева (и не до конца), сколько раз помогали самому Дудаеву (и вновь лишь в той степени, чтобы раскачка могла усиливаться). Очаг конфликта создавался почти 2 года. Что дальше?

Фаза 4. Дальше надо подсобрать конфликтных энергий, переведя очаг тлеющего конфликта в зону открытой гражданской войны. В ходе этой войны надо в самый неподходящий момент снять формулу сбалансированного подхода и встать на позицию открытой поддержки одной из сторон. Надо далее осуществлять эту поддержку недоброкачественными методами, воевать исподтишка, бомбить с самолетов, у которых почему-то замазаны опознавательные знаки, подбрасывать недоброкачественных российских военнослужащих, менять жесткость позиции Кремля, подавая надежды сепаратистским силам, вести просепаратистскую кампанию в средствах массовой информации.

При этом нужно добавлять хорошо выверенными порциями "дискредитационный ресурс", превращая силы борьбы с сепаратизмом в фигуры комические, кроваво-криминальные, фантастически и беспредельно бездарные. Как тут не вспомнить информационную войну против силовых структур, затеянную в связи с убийством Д.Холодова. Кого сейчас интересует правда об этом убийстве? Никого. Проводится расследование? Ничуть не бывало. А если и проводится, то где-то вне поля зрения общественности, для которой бездоказательные обвинения уже имеют статус истины, подобно знаменитым тбилисским лопаткам. А все остальное неважно. Дело сделано, и "мавры", сделавшие его, переводятся на новый участок работы. Какой же?

Фаза 5. "Мавры" выступают в роли "плакальщиков", в роли радетелей за права человека, в роли собирателей детских слез. Раскачанный конфликт выходит за красную черту. Узкий коридор реальных возможностей урегулирования конфликта и низкий уровень компетенции руководящих лиц, занятых этим урегулированием, приводит к тому, что лица, очертя голову и не имея необходимых ресурсов, начинают, что называется, "переть напролом". Фактически, этим лицам приходится выбирать между малым шансом на силовой успех и полной политической капитуляцией по всем направлениям.

Поскольку данная капитуляция сразу же порождает множество дезинтеграционных импульсов, то амбиции лиц входят в резонанс со стремлением отстоять какой-то минимальный государственный интерес. Этот интерес, естественно, трактуется в духе строительства национальной государственности, как мы уже говорили, "железом и кровью". Поскольку данный интерес исходит от нового класса, завершающего предварительный этап первоначального накопления капитала, поскольку этот новый класс невразумителен, внутренне противоречив, лишен масштаба и идеальной компоненты в развертывании своих сугубо корыстных намерений, то, конечно же, все происходит, как у "коровы на льду". Но при этом – средства массовой информации работают умело и согласованно.

Напрашиваются некоторые исторические параллели. Например, русско-японская война 1904-1905 годов. Здесь совпадает многое до деталей. И совпадает далеко не случайно. В итоге неумелых военных действий под аккомпанемент пацифистских репортажей и проклятий в адрес государственного руководства и армии (коим демократы теперь уже склонны поминать и расстрел Белого дома, вот до чего дошло!) рождается особая чеченская зона – "зона жертвоприношения", где на алтаре распростерты невинные мальчики в погонах российской армии и мирное чеченское население, а обагренные кровью этих агнцев злодеи из российского руководства предъявляются народу уже как лица почти мифические.

Достаточно указать, что бывший скромный руководитель краснодарского Агропрома, переведенный в Москву по некоему стечению отнюдь не стратегических обстоятельств, человек волевой и далеко не бездарный, но не имеющий ни особых претензий, ни горячечных фантазий, Н.Егоров выступает в прессе в виде Понтия Пилата (с соответствующими цитатами, сопровождающими подобную мистико-мифическую рекламу). "Прокуратор Чечни"… "Убийца Христа"… Куда уж, что называется, "круче-то"?

Итак, алтарь создан и окроплен кровью. На унылые лица российских чиновников надеты маски мифических злодеев и проводников сатанинского замысла. Что дальше?

Фаза 6. Дальше – накачка общероссийской политической истерии. Жертвенный миф должен быть закреплен в общественном сознании. Для этого должна сработать машина, состоящая из сотен статей, тысяч, да, именно тысяч, радио- и телепередач. Все это происходит с молчаливого согласия российского руководства, которое позирует для мистических кадров, демонстрирует злодейский ухмыл и, главное, ничего не делает для прокалывания надуваемого у них на глазах мифа о добром Ковалеве (будущем новом Сахарове, нобелевском лауреате, таком простом, безыскусном…) и злом "царе Борисе" с его зловещей опричниной и гнусным Советом Безопасности.

Царь Ирод и Николка на паперти… При этом "Николка" продолжает занимать высокую должность при царском дворе, получать царево жалование, выходить сухим из воды, читать постыдно романтические нотации "царю – убийце", дабы тот то ли опамятовался и ушел в монастырь, то ли… То ли занялся гораздо более прозаическим и полезным делом, за которое и будет прощен – делом реального развала остатков России.

Фаза 7. Очаг политической истерии превращается в точку роста деструктивных идей. Сами по себе идеи не новы. Но поскольку под нагнетание эмоций начинает умело натягиваться система структур и структурочек, для создания которых и нужны были эмоции, то следует говорить не просто о брошенных на ветер идеях, а о разумно посеянных, так сказать, "квадратно-гнездовым" способом зубах дракона. Сеятель при этом вышел на арену не "рано до звезды", а в точно выверенный момент. Он знает, что и зачем сеет и каков будет урожай от его посева. Этот сеятель знает это давно. И идет к своей цели зло и сосредоточенно.

России не должно быть на мировой карте. К этому сводятся все усилия. Но данная задача, реализация коей будет обеспечена кровью миллионов и миллионов (об этой крови умолчат, как умолчали о Бендерах и о многом другом), решается тонко. Используется не топорное – "раздавить гадину". С помощью множества хирургических инструментов расчленение тела России происходит как операция, суть которой скрывается от народа. Народу предлагается вылечиться. В медицине такой способ лечения называется "ятрогения". За это полагается уголовное наказание. А в политике – Нобелевская премия мира?

В самом деле, уже в первых структурных инициативах, натягиваемых на сгустки политической истерии, просвечивает главная идея – необходимость корректив в Конституции через развертывания договорного процесса. Схема такова:

– констатируется, что имеет место разрыв между политической реальностью и правовыми нормами, заданными Конституцией Российской Федерации;

– признается необходимым во имя народного блага и гражданского мира в стране восполнить имеющийся разрыв с помощью налаживания прямых договорных отношений между Россией и Чечней.

С этого момента процесс окончательно переходит в последнюю фазу. Нетрудно вообразить, как это будет происходить.

Фаза 8. Запуск проекта дезинтеграции

Скорее всего, на первом этапе войскам удастся очистить Грозный и начать наведение порядка во всей Чечне. Однако достаточно просто себе представить, что подобная операция станет стрессовой. На нее уйдет почти вся энергия и почти весь силовой ресурс. Необходимость проводить еще более масштабные операции такого же плана будет висеть над властью, как "дамоклов меч", оказывать шоковое психологическое воздействие. Информационный террор демократических СМИ временно притихнет, но будет в других формах оказывать растущее воздействие на общество. Возрастет экономическое неблагополучие. Начнется игра в политический компромисс. Лагерь победителей расколется. Лавры не будут поделены. Международная обстановка станет несколько менее благоприятной. Новый идеологический язык, новые цели не будут внятно заявлены. Что же произойдет в этом случае?

Нетрудно представить себе, что по прошествии некоторого времени и на фоне прогрессирующего политического неблагополучия произойдут, например, политические переговоры с чеченским руководством (конечно, не с Дудаевым, а с какой-нибудь компромиссной фигурой типа Яраги Мамодаева). Данные переговоры плавно перерастают в проработку согласительной комиссии прямого российского-чеченского договора.

Этот договор инициирует серию подобных двусторонних договоров между Россией и субъектами федерации (Якутия, Башкирия, Тува и пр.).

Восстановится фактическая биполярность правовой ситуации, имевшая место до событий октября 1993 года; мы вновь имеем систему договоров ("новых", "совершенных", "ведущих к гражданскому миру") в качестве одной, "доброй" системы отсчета и Конституцию ("не легитимную", "устарелую", "имперскую", "не прошедшую на референдуме", "обагренную кровью октябрьских жертв") в качестве альтернативной, "злой", системы отсчета; в данном представлении начинается борьба за "победу добра над злом". Если это нужно, система договоров оформляется как единый федеративный договор (с отсылкой к добрым старым временам "расстрелянного кровавыми ельцинистами Съезда народных депутатов России").

Будет предложено скорректировать Конституцию под более важный, чем она, якобы федеративный (а на деле конфедеративный) договор; при этом существующая Конституция признается не соответствующей требованиям реальной действительности, поскольку не только не обеспечивает договорного процесса, но и вступает с ним в противоречие.

События в Чечне породят серию событий в других регионах. Возникнет шок необходимости заново пройти через удесятеренные испытания. Этот шок в качестве кнута и агитация за мирные политические решения в качестве пряника – приведут на фоне общей усталости, политического стресса, переходящего в дистресс, к выводу о нерешаемости вопроса национально-государственного строительства государственно-силовым регулированием в рамках Конституции. Региональные лидеры и деятели национально-освободительных движений заявят о спасительности гибкой договорной системы как единственного гаранта сохранения народов, гибнущих в братоубийственных распрях под обломками старой империи.

Конфликтность в регионах начнет расти на фоне легко прочитываемой усталости власти. Одновременно перейдет в открытую форму и начнет стремительно нарастать весь комплекс явлений, связанный с разрушением армии и дискредитацией военного командования, действующего в этой новой очень неприятной ситуации с той мерой решительности, при которой ситуация еще не разрешается, но уже большими дозами подливается масло в огонь.

Сам конфликт перейдет в фазу бессрочного. Вырастет партия миротворцев, отстаивающих мир на основе взаимного договора. Ее доводы будут подкрепляться репортажами из обломков только что разрушенных школ и больниц.

Мировое сообщество (или хотя бы часть его) начнет более настойчиво блокировать силовые действия, предупреждая о применении санкций в случае отказа от мирного решения проблемы.

В момент очередной острой фазы будут приняты поправки к Конституции Российской Федерации в вопросе о договоре, что превратит ее в "Конституцию Конфедерации народов России",

Со сменой типа государственного устройства сменятся руководящие государственные органы, место нынешних общенациональных органов представительной власти займет сугубо координационный орган, решающий целевые вопросы прикладного характера. Что касается исполнительной власти, то ее место займет Совет глав государств, возглавляемый неким миротворцем с большим международным авторитетом.

Заключение

По сумме всех анализируемых факторов мы можем сделать вывод о том, что чеченские события, разворачиваясь в ту или иную сторону, обязательно повернут весь системный российский процесс – повернут либо в сторону деструкции, либо в сторону централизации и какой-то стабилизации государственного устройства, коррекции реформ в сторону усиления государственного регулирования. Ряд обстоятельств, увы, делает для нас более важным рассмотрение тех моментов сложившейся ситуации, которые могут привести к дальнейшей дезинтеграции.

Мы уже установили, что международная ситуация остается недоопределенной, и есть некоторые основания полагать, что она может сдвинуться к худшему уже в течение января 1995 года. Нет устойчивости в позициях американского руководства, тревожные сведения поступают из ряда европейских государств. Балканский кризис может породить новые проблемы для России, позиции исламского мира тоже содержат целый ряд "подводных камней". Однако самая главная угроза – это возможный симметричный ответ на русский вызов со стороны так называемых "государств ближнего зарубежья".

"Вдохновившись" превратно интерпретируемым чеченским кризисом, власти бывших союзных республик (и прежде всего Молдовы, Грузии и Украины) могут начать силовое давление на зоны, сопротивлявшиеся их директивам в предшествующие годы. Поскольку такие зоны (Крым, Абхазия, Гагаузия, Приднестровье) имеют прорусскую ориентацию и даже частично строятся на основе русского и русскоязычного населения, то власти России могут быть втянуты в конфликт сразу по нескольким азимутам, что сулит на перспективу выстраивание вокруг РФ некоего "санитарного кордона", который, по расчетам специалистов, при этом развороте событий может быть замкнут уже в наступающем 1995 году.

Совокупность этих обстоятельств в сочетании с обострением финансового кризиса и всеми непростыми проблемами, порождаемыми вторым этапом приватизации, может дать рецидивы сепаратизма сразу в нескольких "горячих точках" Российской Федерации и породить в том же 1995 году полномасштабный политический кризис.

Как и раньше, мы оставляем за собой право на следующее утверждение: проект буржуазной модернизации в России и проект строительства национального буржуазного государства имеет весьма малые шансы на успех, а при той насыщенности, с какой он реализуется, – почти нулевые. При существующей борьбе между кланами, группами, борьбе в армии и т.д. у модернизаторов остается мало шансов политически выжить и победить. И потому хотелось бы, чтобы все иллюзии и ожидания, связанные с реализацией модернизаторского проекта, были в обществе окончательно исчерпаны.

Если учесть при этом, что уже сегодня многие политические силы открыто и с предельной определенностью заявляют о своей приверженности конфедеративному устройству России (то есть приемлют в своей борьбе за власть стратегию дезинтеграции государства), то итогом этого кризиса может быть не просто смена власти в стране, но и конец самого российского государства.

Перед руководством страны встает проблема политической и исторической ответственности неслыханного масштаба. Даже в эпоху распада СССР эта проблема была не столь острой. Ведь тогда какие-то ожидания по части собственно российского повреждения смягчили для русских шок обрушения союзной "империи". Теперь же вопрос "о конце России" будет предъявлен русским во всем объеме и без каких-либо прикрас. Идет штурм второй стены российской державы, которую мы называем национально-буржуазным государством. Предположим, что эта стена будет взята. Предположим худшее, что она рухнет. Что за ней?

Рассмотрим варианты ответа на вопрос такой остроты.

Вариант, наиболее вероятный при столь быстром и буквально шоковом развитии событий, состоит в потере русскими государственного статуса. Последствия такой потери слишком очевидны. Затяжные конфликты, серия политических переворотов, крайнее обострение международной ситуации, полный сброс тех наработок, которые составляют позитивный потенциал последнего десятилетия, перечеркивание любых форм становления правового сознания, замораживание потенциалов технологического и научно-культурного развития – приведут к тому, что де-факто Россия будет вынуждена окончательно проститься со статусом мировой державы. Она станет изгоем, который будет управляться извне так называемым "рамочным" методом.

Но это скорее всего не пройдет, и тогда возникнут реальные предпосылки для реализации второго (для многих желанного) варианта: начнется фашизация. На развалинах национально-буржуазной модернизации начнет строиться Империя-4. Еще раз подчеркну, что национально-государственное строительство ничего общего с фашизмом не имеет. Только после падения стены национального государства будет проложен путь к фашизму, начнется стихийный рост крайних форм национализма и этнорадикализма.

Нет необходимости анализировать последствия такого роста для нынешней власти, у которой почти нулевые шансы оседлать подобный процесс. Неизмеримо выше шанс быть сметенными этой волной и оказаться в роли так называемых "козлов отпущения". Политический ресурс модернизационного проекта почти исчерпан, а на штыках, как мы знаем, не усидишь. А ведь если при построении союзной империи (Империи-1) еще хватало политической воли, чтобы заявить о поддержке не просто тех, кто "лижет руку русского завоевателя", а неких осмысленных, одухотворенных и за счет этого легитимных политических сил (обозначив своих союзников как "пролетариат", а противников – как "буржуа"), то сейчас снимается всякая возможность ведения игры с национальными элитами на четких и нравственно приемлемых для них основаниях. И тем не менее, когда сегодня любая воля к строительству национально-буржуазного государства отождествляется с фашизмом, то это нельзя назвать иначе, как преступной близорукостью, преступным непониманием действительной расстановки сил в обществе.

Мы получим картину, прямо скажем, близкую к бедственной. Эта бедственность уже воспринимается многими политическими силами как провал определенных лиц и связанных с этими лицами политических направлений. При этом направления трактуются упрощенно. Отсюда и ожидание провала лиц и тенденций как начала нового этапа жизни страны – этапа, когда будут реализованы спасительные меры, и страна начнет выздоравливать. Один шаг отделяет эти упования от глубоко непродуктивной стратегии, основанной на принципе "чем хуже, тем лучше". Игра же в "русскую рулетку" с попыткой добиться разворачивания второго варианта, превратив деструкцию в первую фазу фашизации, – и авантюристична, и подла по своей сути.

* * *

Этот доклад, мы надеемся, способен убедить в следующем.

1. Чеченский кризис – закономерная фаза развертывания принципиально новой для России парадигмы национально-государственного строительства.

2. Ни люди, именующие себя модернизаторами, ни люди, присягающие буржуазному национализму, не имеют права критиковать то, что разворачивается в Чечне с позиций стратегических. К их услугам лишь диалог с властью по вопросам тактического характера. Им стоит лишь обсуждать меру эффективности реализуемой властью стратегии.

3. Стратегическая критика возможна лишь с позиции альтернативизма.

4. Альтернативный проект государственного устройства и альтернативный проект ускоренного развития имеются. Однако ни одна из политических сил, действующих на первом плане текущего политического процесса, не готова не только к реализации этого проекта, но и к его обсуждению.

5. Вне поля альтернативных идей стратегического характера борьба с нынешним курсом есть не что иное, как борьба за конфедерализацию России, то есть за историческое и политическое предательство ее интересов. Мы просим вдуматься в это! Сегодня многие политические силы проходят тест на лояльность не режиму, и даже не правящему классу, а самому государству

6. Провал модернизационного и национально-государственного проекта поставит Россию на грань небытия. В этом смысле нет ничего более непродуктивного, нежели упование на то, что режим сломает себе шею в Чечне. Там, коли уж сломает себе шею, то не режим, а нечто неизмеримо большее.

7. Даже после провала национально-государственного модернизационного проекта Россия не рухнет и не превратится автоматически в некий конгломерат государств. Этот конгломерат быстро обнаружит свою неустойчивость. Судорога нестабильности прокатится от Бреста до Владивостока. На фоне этой судороги четко выявятся три силы, ищущие стабильности на трех путях.

Одни будут взывать к мировому сообществу.

Другие начнут выстраивать "черный рейх" в духе союза так называемых "новых правых", которые отбросят весь интеллектуальный шарм и скинут маски. Тогда мы увидим стопроцентный нацизм с опорой на черный оккультизм, крайние формы фундаментализма, конец истории, крупный и радикально настроенный криминалитет "второй и третьей волны".

Третьи обратятся к своему прошлому, радикально реформировав это прошлое и апеллируя к прорыву, к левому жесткому имперскому альтернативизму.

Россия, мы уверены, выстоит. Но какой ценой?