21.09.2000 : Путин – год у власти

Сергей Кургинян

Доклад опубликован в журнале "Россия XXI". 2000. #5

Часть 1.

Лирическое отступление

(оно же методологическое вступление)

или

"О некоторых значимых мелочах"

Проходит совещание президента России В.Путина и так называемых "олигархов". На этом совещании российский крупный бизнес еще раз показывает свою полную неспособность строить конструктивный диалог с властью. Разговор по существу подменяется утрированной и потому особенно неубедительной демонстрацией беспредельной лояльности. Это – в пределах конфиденциальной беседы.

Затем наступает время публичности. Тут все меняется. "Олигархи" надуваются, как мыльные пузыри. Пытаются придать себе ту виртуальную значимость, которая должна компенсировать глубокую зависимость во всем, что касается реальных процессов. И начинается: "Власть теперь будет с нами считаться!.." – "Мы наконец-то твердо обозначили позицию!.." – и так далее.

Происходит невротическая компенсация на публике той полной потери лица, которая только что имела место в реальном диалоге тет-а-тет с властью. Ничего более унизительного в принципе быть не может. И единственное, что как-то выводит ситуацию за рамки традиционного российского сюжета со знаменитым гоголевским поручиком Пироговым, – это фраза, как бы походя брошенная ничем особенно до этого не выделявшимся Бендукидзе: "Я, кажется, был на совсем другом совещании".

Эта фраза вдруг высветила парадоксальность конкретной ситуации – ситуации этого пресловутого совещания. Но, как бывает весьма и весьма редко, эта же фраза вдруг оказалась фразой-символом, позволяющим описать гораздо более широкий круг ситуаций последнего времени.

Читая невротически-триумфальные рапорты об успехах, те победные реляции, которыми приближенные к власти фигуры наполняют и начиняют придворную прессу, я все время вспоминаю фразу Бендукидзе. Все время, образно говоря, ощущаю, что, в отличие от этих триумфаторов, я, видимо, "был на совсем другом совещании". Том совещании, которое власть проводила не с отдельными фигурами, силами, элитными группами, а с РЕАЛЬНОСТЬЮ.

На этом постоянно длящемся совещании не происходит, увы, ничего такого, что можно было бы не только предъявить, но и подать в сколько-нибудь триумфальном ключе.

Сразу же оговорюсь: мне совсем немного нужно для того, чтобы присоединиться к оптимистическим оценкам происходящего.

Мне для этого нужно резко меньше, нежели многим записным оптимистам.

Мне не нужно, например, переходить от демократических экстазов к прославлению недемократических (или недостаточно демократических) форм властвования. Я никогда не был в восторге от нашей суррогатной, глубоко двусмысленной, пронизанной насквозь полицейщиной "демократии".

Мне не нужно, далее, переходить от воплей в поддержку Гусинского к предложениям дать прокуратуре дополнительные сведения, вскрывающие демонический характер данного олигарха и его СМИ. У меня всегда было слишком много вопросов к характеру этих СМИ.

Вопросов к их надрывной антигосударственности, которая рискует быть наглядной иллюстрацией на тему определенных "заговоров". Вопросов к прославлению каналом НТВ, владелец которого является высокопоставленной фигурой Всемирного еврейского конгресса, "героизма" львовских "борцов с коммунизмом". Тех самых, которые уничтожили во Львове большинство евреев еще до того, как этим занялись эсэсовские зондер-команды. Вопросов к тому весьма специфическому тону, в котором освещались и освещаются деяния прибалтийских "борцов с коммунизмом", входивших в состав эсэсовских дивизий.

Мне глубоко омерзительны поклоны в адрес исламских радикалов, восхваляемых только за то, что они воюют с Россией. Называть себя либералами и при этом воспевать героизм УНА-УНСО или пресловутых "серых волков" – согласитесь, в этом слишком много двусмысленности.

Далее, я хорошо знаю, что такое выбор героев для сюжетов. И выбор в качестве героини матери одного из погибших на "Курске" моряков.

Матери, которая упоенно плещется в Средиземном море, куда она вывезена совместными усилиями близкого к РПЦ фонда и Мальтийского ордена.

Матери, наглядно показывающей, что "Родина-мать зовет" – это невозвратимое прошлое, а нынешний день России – это день унижения.

Матери, которая должна выглядеть особо контрастно на фоне палестинской женщины из соседнего сюжета, сказавшей в связи с гибелью сына: "У меня еще пять сыновей, и я буду горда, если все они погибнут за свободу родины!.."

Матери, которая, как говорят социологи, никоим образом не может быть "репрезентативной". Потому, что другие матери других погибших на "Курске" вели себя совсем по-другому.

Матери, которую явно выводят мастерским образом в некий символический ряд, используя ее плескание в водах Средиземного моря в мифологическим контексте по принципу сопоставления: "вода-могила" – "вода забвения".

Матери, которую буквально погружают в мертвую воду этого забвения и дальше плещут этой водой в лицо униженному, обманутому народу.

Нет уж, простите! Ко всему этому я буду относиться с абсолютной холодностью – и исходя только из одного. А именно – из аналитических калькуляций, которые позволяют противопоставить дешевым эмоциям, основанным на принципе "мочат или не мочат", логику многоходовой шахматной игры, логику окончательных издержек и приобретений в ходе подобной игры. Только это и ничего более.

Страдание по утерянным (или теряемым) демократическим завоеваниям не жжет мое сердце. Равно как и не трогают меня лавры тех, кто эти завоевания, как говорят теперь, "зачищает".

Во-первых, есть особый смысл в том, что это делают вчерашние восхвалители демократии. Клин и надо выбивать клином.

Во-вторых. и тут от мелочей приходится переходить к главному.

Часть 2.

Власть В.Путина -

нынешние концептуальные ориентиры

Во-вторых и в главных, – я абсолютно не верю в возможность сочетания великодержавных принципов с идеей так называемого вхождения в мировую цивилизацию.

В мировую цивилизацию нельзя войти, потому что из нее нельзя выйти. Судан тоже находится в мировой цивилизации. Разве что возникла бы инопланетная цивилизация, которая входит в нашу мировую. Но ведь мы-то – жители планеты Земля. Захотим из мировой цивилизации выйти – все равно некуда.

Значит, речь идет о западной цивилизации, которую приравнивают к мировой. Это вообще неправильно. Но это вдвойне неправильно постольку, поскольку и в западную цивилизацию мы войти не можем, потому что, в отличие от Судана, уже давно в ней находимся. Страна Пушкина, Достоевского, Чехова, Чайковского, Королева, Гагарина слишком явным образом находится в историческом и культурном западном целом. А значит, и в западном целом вообще.

Значит, не мировая цивилизация имеется в виду. и не западная, возведенная до статуса мировой. Что тогда?

Тут-то и выплывает на свет философия нового глобализма, которую пытаются в патриотическом ключе соединять с российской новой державностью. А чтобы это горькое занятие хоть в какой-то степени подсластить, начинается самонаркотизация: "Мол, есть этот чуждый нам парамасонско-хасидский тип хозяев нового глобализма – так ништяк, мы в это внедримся, это замочим, и сами там возобладаем! Знай наших!" Кто не верит в существование таких измышлений – пусть прочтет "Независимую газету" и нашумевшую статью некоего Игнатова, где все именно так и сформулировано. В духе премудрого пескаря, которому под конец жизни приснилось, как именно он щук одну за другой заглатывает.

В этом вообще есть остро проявляющая сейчас себя ущербная новорусская лихость. Сижу в западном ресторане и слушаю, как очень юный и очень сильно "принявший" новорусский гость, ну прямо как в опере "Садко", во всю мощь поет свою ненормативную арию. Почему-то считая при этом, что из присутствующих по-русски никто не "унькает". Ария начинается проклятиями в адрес страны, куда занесло этого несчастного гостя и где ни казино настоящих, ни девочек в нужном количестве – ничего! Это первая часть арии. Во второй, начинаемой словами "а у нас.", гость должен выдвинуть позитивный идеал, как говорят теперь идеологи новой державности.

Формула старого идеала известна и не так уж глупа. В ироническом виде она сводится к знаменитому "Зато мы делаем ракеты, перекрываем Енисей, а также в области балета мы впереди планеты всей". Это тогда было легко так иронизировать. Теперь ракеты режут на части, Енисей не перекрывают ради повышения количества электроэнергии "на душу населения". Вместо этого скучного занятия прошлой эпохи сейчас просто отключают от электроэнергии население вообще. Что тогда происходит с "душами населения" на Дальнем Востоке – показывают по телевидению. И сразу же становится весело. Медиа-магнатам в особенности. Нужно быть изощренной, прощу прощения, интеллигентской сволочью, чтобы, сидя в московских студиях, стебаться на тему о "хомо дальневосточникус". Но ведь стебутся! И многим нравится.

Так что же гостю-то остается? Он, этот конкретный матерящийся гость, коему от роду годков этак 17, не более, переходя к позитивной части своей арии, тоже ощутил нехватку нового державного смысла. И аж запнулся. Но тут же нашелся и сказал: "А у нас зато – мерсов шестисотых как грязи! Как запорожцы ползают у нас по улицам эти мерсы! И стоят недорого! Если знать, как купить".

Это и есть образец нового, точнее новорусского, державного позитива. Есть еще более яркие образцы. Недавно на одних поминках, сильно приняв, выступавший говорил, что ему дано видение, согласно которому умерший въезжает сейчас в рай на шестисотом мерседесе. Слушавшие внимали и плакали от умиления.

С ЭТИМ – надо брать штурмом цитадель нового глобализма? Который попросту-то как называется? Знамо как! Novus ordo mundi. Новый мировой порядок, так сказать. НМП, он же Четвертый Рим – к вопросу, кстати, о том, кто и насколько дорожит демократией. Ведь Бжезинский как этот Рим расписывает – АМЕРИКАНСКИЙ Рим?! "Железная поступь новых легионов"!!!.

Легионы-то по чью душу? По нашу с вами! Поэтому новый мировой порядок, блестяще продемонстрировавший свою суть в Югославии, – это отнюдь не то, во что вот так возьми и войди. Его строили в то время, когда Россия веками грезила (и не только грезила) на тему о другом универсуме. Под другой универсум собирались воедино народы России. Это и называется "универсальная империя" в разных ее обличиях (советском и православном). Если нет такого универсализма – то что есть? Вхождение? А как вы убедите народы, которые веками верили в универсализм, что они должны входить в НМП через вас? Это борются вместе, а продаются – поодиночке.

Почему Калининградская область должна входить в НМП через Россию? Туда ей гораздо удобнее входить через мечтающую вернуть себе этот "кусок" объединенную Германию, чей статус в НМП вызывает резко меньше вопросов, нежели статус России.

И на Северном Кавказе у многих есть через кого входить в НМП. И на Дальнем Востоке этот вопрос в иных формулах прорабатывается. И на Крайнем Севере тоже (отсутствие завоза топлива и продуктов, безусловно, резко активизирует размышления на сей счет).

Но главное – вообще неясно, зачем в условиях лихорадочного построения НМП такие страсти по государственности. Государство в России всегда было средством реализации определенной миропроектности. Нет этой связки государственности с миропроектностью – никак в традицию и культуру новорусскую державность не впишешь. А державность, не вписанная в традицию универсалистской имперскости, жить и работать не может.

И еще один вопрос. Ладно, доломали до конца под разговоры о державности вектор исторического движения, "стерли память", при этом как-то сохранили способность исторического бытия (как – неясно) и пошли, получив пастырское благословение, в тот самый Четвертый Рим. А там есть место? Вы поинтересовались на этот счет? Вот Бжезинский, например, не самый худший эксперт по этой части. И не надо фыркать: "Сошедший с ума старик. Давно ни на что влияния не оказывает." Оказывает, оказывает! На очень и очень многих. Но и не в этом дело.

Не Бжезинский, разумеется, правит миром. Не Бжезинский строит Четвертый Рим. И не Бжезинский даже руководит интеллектуально практикой строительства подобного Рима. Это удел других. Бжезинский – не всесильный идеолог НМП и не выживший из ума старик. Он профессиональный и очень осведомленный человек. В нашем случае главное – что очень осведомленный. В том смысле осведомленный, что обладает прекрасным нюхом. И очень точно улавливает настроения и намерения тех, кто действительно строит Четвертый Рим. Улавливает – и озвучивает. Озвучивает в острой форме, с элементами утрировки.

Но озвучивает-то он вполне реальные планы, а не свои абстрактные философско-политические мечтания. И вроде бы практика последних десятилетий показала, что это именно так. Правда ведь? А если так, то нельзя не прислушаться к вводимым в оборот понятиям типа "лишняя страна" или "мир без русских". Лишняя страна, лишняя – в этом самом НМП, в который так войти хочется.

Что войти! Въехать, елки, как в рай, на шестисотке! Могём!

Вот вопрос на засыпку. К примеру, вы ко мне приходите и говорите: "Хочу на ваш день рождения!" А я говорю: "Я не хочу, чтобы вы приходили". Вы приходите. Вас не пускает моя охрана. Вы ее перестреляли. Взорвали бронированную дверь, за которой я праздную день рождения. Вошли и говорите: "Позвольте вас поздравить и подарить вам этот букет!" Значит ли это, что вы пришли ко мне на день рождения?

И еще вопрос. Мы входим в НМП. Это вхождение не может не быть системным. Военная составляющая нашей системы входит в НМП? Ясно ведь, как такое вхождение называется: "Вхождение в НАТО". Так мы туда входим или не входим? Или иначе – нас туда пускают или не пускают? То, что мы туда рвемся, – это понятно. А они-то нас на свой военный "день рождения" приглашают? Вроде нет. А если нет, то разве так бывает, что военная составляющая не входит в НМП, а все остальное входит? Попросту это называется вхождением в желудок НМП, то есть съеданием. Но тогда что такое здесь великодержавность? Это дискуссия на тему, что удобнее съедать – здоровенный гамбургер или много-много тартинок?!

И ведь что характерно – все хотят в НМП. Власть, корректируя свое отношение к царям и генсекам (которые свой порядок строили и в НМП не просились), грезит о вхождении в мировую цивилизацию, то есть просится на этот самый весьма сомнительный "день рождения". Зюганов, растаптывая всю традицию советского и красного универсализма, вводит в программу своей партии концепцию устойчивого развития, то есть признает себя концептуальным вассалом НМП, и при этом что-то "клеит" старушкам о Ленине, Сталине и других. Жириновский вторит власти с позиций национал-радикализма. То есть предлагает НМП съесть наш гамбургер не абы как, а с острым соусом "Чили" (к вопросу о Пиночете).

И, видимо. да что уж ходить-то вокруг да около! Огромная, сохранившая и идейный, и кадровый, и организационный, и ресурсный потенциал организация под названием РПЦ, по крайней мере во всем, что касается высказываний "влиятельных лиц", явно тяготеет к (самоубийственному для нее, как ни для какой другой организации мира!) вхождению в столь притягательный НМП.

В этом смысле приходится самоопределяться. И четко фиксировать, что и сам я, как ученый и гражданин, и те, кто так или иначе себя со мной соотносит, считают эту идею вхождения России в НМП абсолютно самоубийственной для России.

Но и такой фиксации сейчас уже недостаточно. Недостаточно сетовать, умолять: да что же вы бежите-то туда, в это вами желанное! Да не примут вас туда ни за что! Если кто-то стремится в это желанное, то десять раз ему объясни, что не примут, – он все равно будет стремиться.

А даже если не будет? Что, можно выдвинуть новый универсалистский проект по причине того, что тебя в рай НМП не пускают? Выдвинуть такой проект можно, только когда ты в НМП не хочешь, хоть бы туда все двери были открыты.

Так вот, я со всей определенностью заявляю: во-первых, не хочу в этот НМП и хочу знать, кто еще туда, как и я, не хочет. У кого есть порох на новый универсалистский проект. И уже во-вторых, и только во-вторых, фиксирую, что даже те, кто хотят в НМП, не имеют никаких шансов ввести туда в каком бы то ни было виде Россию – единую и неделимую.

Я категорически убежден в возможности и необходимости проработки того гуманистического потенциала форсированного духовного роста (и роста вообще), который был накоплен в недрах советской цивилизации. Этот потенциал так и не оказался задействован. Но это не значит, что он бесследно сгинул в небытие. Как не означает это и того, что этот потенциал потерял свою актуальность. Напротив, и для России, и для мира он сейчас значим, как никогда ранее.

Для мира – поскольку резервы духовного роста (и роста вообще) в пределах западной цивилизации (то есть НМП) фактически нулевые. И альтернативные источники необходимы как никогда.

Для России – хотя бы потому, что без апелляции к этому опыту и этим резервным возможностям духовного роста и роста вообще она не может держать в своем поле притяжения собиравшиеся вокруг нее столетиями народы. В частном случае – вне этого опыта универсальной гуманистической формулы собирания, ориентированной на ускоренное развитие, фактически нечего ответить силам, пытающимся выставить войну России в Чечне как акцию сил НМП. Силам, стремящимся все происходящее свести к триаде "роботы системы НМП – близкие к ним омерзительные дикари – и благородные антисистемные варвары".

Между тем эта формула и размышления вокруг нее по принципу: "Если нет места в системе НМП, будем искать места в антисистеме" – могут стать контрастным и разрушительным результатом тщетных исканий места для России в новом мировом порядке. Исканий, я убежден, обреченных на тотальный провал.

Еще и еще раз подчеркиваю: введение гибридной формулы – новый русский патриотизм плюс участие в проекте глобализации – мне представляется абсолютно бесперспективным в плане укрепления власти на высшем – концептуальном – уровне. А нельзя провалить этот уровень и укрепить власть вообще.

Введение подобного понятия "державности" без его наполнения высшим смыслом заведомо ущербно. Такое понятие заведомо "обесточено". А если оно обесточено, то оно обречено обрушиться. Экзистенциальный отклик на такое понятие в России в принципе невозможен. Оно не способно, следовательно, родить мобилизующих ценностей.

Вопрос на засыпку – что такое вертикаль власти в обществе, где нет вертикали смыслов, вертикали идей, вертикали ценностей? А если опорное понятие не порождает мобилизующих ценностей, то оно не порождает и всей этой смысловой вертикали. О каком укреплении власти можно тогда говорить вообще? И что такое символы без смысловой вертикали?

Символы – это не эмблемы, господа хорошие! Не "бренд", так сказать, не "лейбл". Символы работают тогда, когда у общества есть базовая идея спасения. Символы адресуют к трансцендентному и именно потому работают как интегрирующее начало, связующее те системные уровни, которые без подобных связей немедленно распадаются.

Можно написать любой гимн и как угодно связать те знаки прошлого, которые когда-то имели символическое значение. Но нельзя придать поруганному трансцендентное значение, не избыв сие поругание. Как нельзя въехать на мерсе шестисотом в эту самую трансцендентальность (кто-нибудь помнит про верблюда и игольное ушко?).

Нельзя оскверненную плевками икону просто вытереть и повесить на стену. Потому что осквернение произошло не в имманентном, где работают своими тряпками вытиратели. Оно произошло в трансцендентном. И исправить поругание надо Там. Это и есть процедура новой символизации. В противном случае соединение оплеванных символов будет иметь в качестве интегратора только одно – Плевок. И нельзя исправлять трансцендентальное поругание, апеллируя к трансцендентному нового мирового порядка. Нельзя, и все тут.

Нельзя – если трансцендентное существует. Но вдвойне нельзя – если его просто нет.

Переиначивая старый анекдот, скажу: "Если у них нет трансцендентного и они не могут, входя в него, снимать поругание – пусть не строят свою державность".

Я заранее согласен считать свою точку зрения условной и относительной. При выборе между абсолютными противниками государственности и государственниками, чья стержневая идея для меня и идейно чужда, и технологически более чем проблематична, я на стороне государственников. Я вдвойне на их стороне потому, что чуждость для меня их стержневой идеи (патриотизм плюс глобализм) требует от меня же рефлексии во всем, что касается моих "технологических размышлений".

А ну как поддамся я соблазну подтасовывания своих технологических аргументов в соответствии с идейными пристрастиями? И в любом случае, нельзя претендовать на соучастие в строительстве там, где не разделяешь стержневую идею такого строительства. Можно только как-то, и весьма дистанцированно, обозначать узловые точки так называемой "собственно технологической проблематики". Точки же эти таковы.

Часть 3.

Власть Путина -

от концепции к стратегии

Вне зависимости от того, возможна ли державность в сочетании с новым глобализмом или она абсолютно исключена, любая державность в России удерживается постольку, поскольку есть действительная консолидация элит. Именно вопрос этой консолидации является для России вопросом стратегии. Это – а не то, сколько и подо что будет дано инвестиций. Это – а не то, какой рейтинг у главы государства. Это – а не то, на какие формальные части будет разделена территория. Это – а не то, как именно будут вести разборки с "особо вредными олигархами".

Проблема консолидации элит в России вовсе не сводится к проблеме политической лояльности. В этом смысле гибрид из державности и нового глобализма (то бишь поиска места в НМП) мне представляется новой модификацией гибридных идеологических формул конца 70-х – начала 80-х годов. Тогда речь шла о соединении в одно целое "разрядки международной напряженности" (аналог поиска места в НМП) и "поддержки национально-освободительных движений" (тогдашний, имперский, аналог нынешней державности).

К чему сводилась такая гибридная формула, выдвигаемая с подачи брежневской элиты на том или ином форуме КПСС в качестве главного ориентира? Она сводилась к обеспечению неких не слишком конструктивных элитных компромиссов. Вообще надо сказать, что Брежнев, в отличие от Ленина, Сталина и Хрущева, был первым квазизападным политиком. То есть политиком, строящим договорные отношения, играющим в пространстве компромиссов между элитными группами.

И Ленин, и Сталин, и Хрущев были диктаторами и по своей глубокой внутренней сути, и по действительному существу проводимой ими политики. Брежнев – нет. Он играл на поле компромисса и считал такую игру безальтернативной. К чему это привело в условиях "еще не съеденных" советских ресурсов, накопленных в эпоху предшествующих, подлинно диктаторских, курсов?

Возьмем ту же формулу "разрядки и поддержки национально-освободительных движений". Приходит одна группа и говорит: "Леонид Ильич, для разрядки нужны новые ракеты. Иначе она никак не вытанцовывается". Брежнев санкционирует гонку стратегических вооружений. Приходит другая группа и говорит: "Леонид Ильич, для поддержки национально-освободительных движений нужно достроить эти вот танковые заводики, да еще вот это, это и это". Брежнев санкционирует гонку обычных вооружений. В результате страна согнулась под двойной гонкой вооружений, что и привело во многом к тому, что мы сейчас получили.

Рассмотрим вопрос несколько шире. Где источники всех катастроф российской государственности? Чем заболевает государство в тех случаях, когда в итоге этого заболевания мы имеем не что-нибудь, а беспрецедентный распад? Является ли преимущественным источником этого распада, источником глубочайших политических катастроф в истории России некое давление внешних сил? Никогда! Никогда Россия не отвечала на внешнюю угрозу распадом своей государственности.

Источником распада всегда была война элит. Даже в эпоху татаро-монгольского завоевания. Вот почему всегда, мне кажется, отдает наивностью попытка квази-ультра-патриотов переложить вину за распад России (СССР) на происки ЦРУ или каких-либо других внешних сил. Это не значит, что подобные происки не имели места. Это значит, что подобные происки – естественный процесс и не более. Когда вы выходите на улицу, идет дождь и вы промокли – не жалуйтесь на дождь. Спросите себя, почему вы не взяли зонтик.

Вот так и с происками ЦРУ. Какие происки? ЦРУ было просто обязано работать на разрушение геополитического конкурента – СССР. Как и КГБ был обязан работать против США. Почему успех был на стороне ЦРУ? Потому что элиты СССР сами развязали самоубийственную межкорпоративную драку. Сами стали настолько ненавидеть друг друга, что помощь "из-за бугра" уже перестала быть императивным табу в межэлитных конфликтах.

Еще одна аналогия – из медицины. Есть обычные заболевания. И есть специальные заболевания из разряда аутоиммунных. Обычные заболевания связаны с ослаблением иммунитета. Иммунитет – это защитные силы организма. Это нечто сродни системе безопасности. КГБ то есть. В обычных случаях иммунитет в системе ослабевает, и тогда антисистемные силы подрывают систему.

Но бывают и другие случаи. Когда иммунитет крепнет, но начинает работать против системы. Это и есть аутоиммунное заболевание. Зададимся вопросом – результатом каких заболеваний была смерть СССР? Обычных или аутоиммунных? Я убежден, что аутоиммунных.

В философии такой феномен носит название "превращенных форм". Блоки системы начинают обосабливаться и работать сами на себя, а не на систему. Форма не просто отрывается от своего содержания, а воюет против него. Главной опасностью для системы тогда становится ее функциональный блок, отвечающий за безопасность. Ничего заумного в этом нет. Любой современный предприниматель знает, что его служба безопасности, если она начинает работать против него, есть главная опасность. И тогда чем мощнее эта служба – тем больше опасность.

Вот почему, оценивая политическую стабильность в России, не следует ориентироваться на экономику, институциональную устойчивость, рейтинг политического лидера и т.п. Главный показатель – способны ли элиты выработать конвенцию взаимодействия. Если да, то страна будет существовать как целое и худо-бедно выбираться из своей, всегда непростой, действительности. Если нет – жди кризиса.

О чем в этом смысле мы сейчас должны говорить? Что мы имеем? Обострение противоречий или укрепление конвенции?

Чем на деле обернулось создание федеральных округов? Разве не тем, что готовые уже к конвенциональному поведению элиты, почуяв запах двоевластия, начали выстраиваться друг против друга на конфронтационной основе? Разве не тем, что привычный для коррупционной реальности (а нам для дестабилизации не хватало сейчас только войны с коррупцией по модели Гдляна и Иванова) лозунг "за любовь надо платить" находит сейчас в региональных элитах отклик в виде отчаянного вопля: "Понятно! Но кому именно?! И если всем, то откуда брать? Из производства? Но передел собственности привел к тому, что мы и так из него все досуха выжимаем!"

Так что же происходит? Укрепление власти или рост энтропии в системе?

Но если бы речь шла только о регионах! А как прикажете понимать беспрецедентную остроту междуусобицы в военной элите? Войны кланов, приведшей к далеко не безопасной для страны военной реформе? Как прикажете понимать борьбу между "пророссийскими силами" в Чечне? Что это, как не выражение крайней остроты элитного противостояния в Москве? И о каком укреплении власти можно говорить в условиях подобного обострения? Об укреплении власти в ее византийском формате? Об удержании баланса за счет "разводок" по принципу "сдержек и противовесов"?

Но это мы уже проходили, и это нельзя считать укреплением власти. Потому что для такой византийской схемы уже нет ресурса. И из этого надо куда-то выбираться. Сначала осознать – что к чему. И дальше незамедлительно переходить к решительным политическим действиям. Действиям – с опорой на что?

На что надо опираться в условиях такой многоголосицы, когда по отношению к тем же талибам только в военной элите есть даже не две, а три – четыре различных точки зрения, реализуемых на политической практике? Что здесь такое высшая власть? Заложник этих самых полярных корпоративных проектов? Но это мы уже проходили. Когда умело управляемая византийствующей властью борьба между Коржаковым и Грачевым обернулась трагедиями первой чеченской войны. Мы хотим повторить еще раз этот печальный опыт? Мы это хотим назвать укреплением власти?

И что такое вообще укрепление власти? У вас в телевизоре отошел контакт или провод порвался. Вы начинаете рассуждать: раз напряжение в 220 вольт не доходит до блоков, управляющих изображением, давайте дадим 2000 вольт. Рассуждающий подобным образом получит желанное ему функционирование достаточно простого радиоэлектронного устройства? Все понимают, что нет. А подобные же меры применительно к сложнейшим общественным системам дадут результат в виде устранения дисфункций? Как вы считаете?

Единственное, к чему я стремлюсь всей душой, – это реальное укрепление власти в стране. И на этой основе – к решению общественных задач. Ведь нормальная власть строится для этого, а не для истребления общества (еще одна модификация превращенных форм и аутоиммунных заболеваний)!

Я хочу укрепления этой власти, власти данного президента, поскольку его избрал народ.

Но я не вижу этого укрепления. Подобно Кахе Бендукидзе, я, видимо, нахожусь на совсем другом совещании. На другом рандеву с другой, весьма опасной, реальностью. И я могу продолжить перечисление свойств этой реальности, вовсе не свидетельствующих в пользу реального укрепления власти. И не о борьбе с Путиным здесь речь. Зачем президенту России ложь? Зачем ему победные реляции на пустом месте? Они нужны кому-то другому. Для него же они смертельно опасны.

Часть 4.

Лирическое заключение

(оно же методологический постскриптум) -

или "коллизия "Бункер и провода"

Представьте себе такую метафору: огромная властная комната с гигантским количеством политических пультов и атрибутов политической власти. Датчики мигают, стрелки колеблются. 1992 год, в комнату входит Ельцин. Он учится переключать регистры, менять режимы на пультах, учится читать показания датчиков. Увлекательнейшее занятие! А потом Ельцин видит маленькую дверь, ведущую из комнаты куда-то наружу. Он выходит в эту дверь, смотрит на стены бункера и видит: все провода обгорели, оборваны, перерезаны. Он возвращается в бункер. И спрашивает наполняющие бункер персоны: "Ну-ка, кому этот вот атрибутик? Тебе? Тебе? А кто хочет этот пультик? А как хорошо отдыхать на этом диване!"

После своего открытия Ельцин еще лет шесть хорошо проводит время в бункере, полностью осознав коллизию с перегоревшими проводами. Один раз Ельцин было "дернулся", надеясь починить провода, – это было тогда, когда он, очень ненадолго, по-настоящему поверил Коржакову в 1994 году. Потом уже началась знаменитая "разводка" Коржакова с Грачевым и удобное пребывание в бункере при полном осознании коллизии с проводами.

2000 год. В бункер заходит Владимир Путин. Он тоже учится управлять приборами, очень быстро осваивает эту науку. Проходит год. Путин уже увидел маленькую дверь? Он уже вышел наружу? Ему уже дано увидеть оборванные, обгорелые провода? Если так – а это наверняка уже так, – то наступает время решений.

Можно рискнуть начать чинить провода и налаживать связь бункера с реальностью. Но это тяжелое и страшное занятие, требующее совершенно других технологий.

А можно махнуть на это рукой и хорошо расположиться в весьма и весьма значимом и удобном бункере.

Что именно решил Путин? И решил ли он что-то в этом, единственно значимом, плане? Лично мне кажется, что он пока еще в этом плане главных решений не принял.