РАДИКАЛЬНЫЙ ИСЛАМ В БАНГЛАДЕШ, НЕПАЛЕ И НА МАЛЬДИВСКИХ ОСТРОВАХ

Индранил Банерджи - Исполнительный директор Фонда SAPRA India

Несмотря на то, что в течение прошлого столетия в Южной Азии возникло несколько самостоятельных национальных государств, данный регион остается гораздо более интегрированным, чем это принято считать. Враждебность и подозрительность в отношениях между странами Южной Азии подтолкнули к возведению жестких границ во имя соблюдения интересов безопасности. Тем не менее в регионе сохраняются нелегальные миграционные потоки, осуществляется контрабанда наркотиков и оружия. Происходит взаимопроникновение идей. Народы Южной Азии, имеющие много различий, связаны общей историей, географическим положением, традициями и религией.

С другой стороны, ученые и эксперты в области безопасности склонны рассматривать каждое государство Южной Азии в отдельности, концентрируя внимание лишь на их особенностях, имеющих отношение к региональной безопасности. При этом игнорируется наличие прочных связей между различными акторами в регионе. Упуская из рассмотрения внутрирегиональные связи, аналитики зачастую оказываются не в состоянии оценить в полном объеме проблему радикального ислама в регионе. В результате общее представление о ситуации в Южной Азии получается неполным.

Вопреки предположениям некоторых современных исследователей о том, что феномен исламского джихада в Южной Азии с центром в Пакистане и Афганистане возник сравнительно недавно (с начала противостояния в Афганистане США и СССР), история подсказывает, что на самом деле корни ваххабитского джихада следует искать в Восточной Бенгалии XIX века. Несколько проваххабистски настроенных мулл Восточной Бенгалии (нынешняя Бангладеш) и Верхней Индии объединились с целью возродить мусульманское правление в Индии. Их джихад был направлен против британцев, индусов и сикхов. Всплеск активности «фанатиков Индостана» (так британские власти называли одержимых религиозными чувствами мятежников, выступавших против их правления) положил начало войне на северо-западных границах Индии и жестокому подавлению ваххабитов во всей Британской Индии. Идеи «фанатиков Индостана» вдохновили ваххабитов в других частях мусульманского мира. Сегодня Талибан и «Аль-Каида» используют афганские и пакистанские племена, чтобы вести джихад против США и их союзников, в том числе против самого Пакистана. В XIX столетии точно такую же роль играли «фанатики Индостана». Изменились времена, но не ситуация в целом, не линии связей и не идеологическая рамка, возникшие в первой половине XIX века.

Анализ современного состояния радикального ислама в южноазиатских странах – Бангладеш, Непале, Мальдивской Республике – свидетельствует, что традиционные модели джихада не изменились. Точно так же, как и его движущие силы и организационные структуры. Бангладеш, Непал и Мальдивы – самые слабые государства в Южной Азии. Это три наиболее уязвимых звена в системе безопасности региона. И все они находятся под давлением разнонаправленных сил: с одной стороны, это напор ваххабитского радикализма, с другой, – попытки Индии сдержать его наступление. Воздействию радикальных тенденций сильнее подвержена Бангладеш, в то время как на Мальдивах подобное влияние ощущается в меньшей степени. Однако все три государства представляют собой плацдарм для сил радикального ислама, угрожающего, в конечном счете, завоевать весь субконтинент.

На потенциальную угрозу, которая исходит отсюда, часто не обращают внимания из-за относительно небольшого размера указанных стран и степени их влияния на региональную геополитическую ситуацию. Однако невозможно правильно оценить угрозу безопасности Южной Азии, не принимая во внимание риск возникновения такой угрозы, прежде всего, в этих критически важных зонах региона.

В докладе исследуются отдельные традиционные черты радикального ислама в трех названных странах и предпринимается попытка оценить его влияние на региональную безопасность в Южной Азии.

В исламе, как и в некоторых других религиях, всегда существовала значительная напряженность между светскими правителями и религиозными лидерами¹. В исламских сообществах халиф, султан или шейх, как правило, царствовали на протяжении длительного времени. Религиозные восстания и политические перевороты, вдохновляемые и возглавляемые улемами (духовенством), победу праздновали чаще всего недолго. Порой духовные лица бросали вызов в том числе и мусульманским правителям. В период до раздела Индии так называемые мусульманские «реформаторы» были движущей силой непрерывных бунтов против немусульманских правительств с целью возврата страны под исламское правление. Чтобы отстоять свои идеи и распространить влияние на мусульманские массы субконтинента, большинство религиозных лидеров выдвигало различные версии «чистого» ислама. Для теократических мусульманских движений обычно были характерны проявления крайнего коммунализма (опора на узкие общинные интересы и настроения), и, как правило, они оказывались недолговечны. Необходимо отметить, что все движения, возглавляемые исламскими религиозными лидерами, имеют политическую природу, что связано с содержанием одного из центральных догматов ислама, который делает упор на Таухид как непреложный принцип, определяющий всю человеческую жизнь.

В Индии мусульманское духовенство часто находилось в конфликте с правящей элитой, где мусульманские правители были склонны вести себя независимо от халифата или большой уммы. Предметом спора всегда был вопрос, соответствует ли правление и поведение того или иного властителя нормам ислама. И степень этого соответствия учению Пророка вызывала различные интерпретации и острую полемику. Поскольку в Коране подробно не рассматриваются проблемы законотворчества или искусства управления государством, последовательно сменявшиеся религиозные и политические лидеры по-своему определяли или трактовали правила политического поведения, причем расхождения между ними были скорее политического, чем теологического характера.

На субконтиненте один из первых примеров того, как улема бросает вызов правителю, зафиксирован в Бенгалии в 1397 году. Тогда суфийский духовный авторитет маулана Музаффар Шамс Балхи выступил с протестом против чрезмерной значимости, которая придавалась индуистской знати. «Покоренные неверные со склоненными головами используют свою власть и влияние для управления землями, которые им принадлежат. Но, кроме того, их назначили надсмотрщиками над мусульманами в землях ислама, и они вводят там свои порядки. Так быть не должно», - писал маулана в жалобе на тогдашнего султана Бенгалии Гията аль Дина².

Конфликт между светскими и теократическими лидерами временами ослабевал. Происходило это, когда властители действовали в интересах лишь одной из религиозных общин, вводили жесткий авторитарный режим и когда их воспринимали как твердых приверженцев мусульманских заповедей.

В индийской истории существуют многочисленные примеры подобной конвергенции интересов. Раздел Бенгалии в 1905 году и идея создания отдельных мусульманских округов были поддержаны большинством мусульманских религиозных лидеров. Раздел 1947 года вызвал больше споров и привел к расколу в исламском теологическом лагере. Не так давно пакистанский генерал Первез Мушарраф заключил временный тесный союз с теократическими партиями страны, позволив им добиться крупных политических успехов на выборах в 2002 году. Лидеры Бангладеш и Мальдивских островов в недавнем прошлом вступили в альянс с улемами и ваххабитскими элементами. Хотя подобные союзы, как правило, недолговечны из-за их откровенного оппортунизма, однако бывали и существенные исключения. В частности, это союз ваххабитов с саудовским королевским домом, существующий и поныне.

Британский колониальный режим систематически разрушал и искоренял мусульманскую власть на субконтиненте. Однако значительная часть мусульманских аристократов сохраняла свои привилегии и земли, если только признавала британское главенство. В то же время мусульманские духовные лица в Индии и до раздела страны сталкивались с серьезными неудобствами и всяческими препонами. Так, оказалось, что они больше не являются частью обширной уммы, протянувшейся от Марокко до Индонезии. Серьезно страдали их привилегии, финансовое положение и статус.

Радикальные исламские теократы возникли на волне распада мусульманской империи в Индии. Бенгалия была первым мусульманским бастионом в Индии, который пал перед британскими колонизаторами после битвы при Плесси в 1757 году. Вслед за этим британцы уверенно продвинулись в глубь страны к Гангу, где до того господствовали мусульмане. К 1765 году они захватили всю Бенгалию и Бихар, а к 1805 году – большую часть равнин Ганга, Рохилакханд, часть восточного Пенджаба, все восточное побережье полуострова Индостан и отдельные районы по всей территории страны. Авадх, некогда влиятельнейшее княжество, был урезан до территории небольшого слабого государства. Неудивительно, что уходящие корнями в Бенгалию (где они зародились) теократические движения сначала вспыхнули в районе Ганга, а затем распространились за пределы региона.

«Бенгальские магометане снова находятся в странном состоянии. На протяжении многих лет мятежная колония угрожала нашим границам, посылая время от времени толпы фанатиков, которые нападали на наши лагеря, сжигали наши деревни, убивали наших граждан и вовлекли наши войска в три дорогостоящие войны», - отмечал британский писатель Уильям Уилсон Хантер в своей знаменитой книге «Индийские мусульмане». «Месяц за месяцем это враждебно настроенное поселение по ту сторону границы систематически пополнялось за счет людей из сердца Бенгалии. Последующие суды доказали, что сеть заговорщиков распространилась по всем нашим провинциям, и что прибежищами изменников густо усеяны и горы, возвышающиеся за Пенджабом, и тропические топи, через которые Ганг течет в море»³.

Одной из ключевых фигур был Сайид Ахмед из Рае Барели (1786-1831 гг.), который начал свою жизнь как наемный мародер, а закончил ее в качестве джихадиста. Некоторые считают его основателем индийского ваххабизма. Сайид Ахмед основал движение «Тарикат-и-Мухаммедия», целью которого было очищение ислама и борьба с колониальными властями. Бенгальские мусульмане создали и другие движения, в том числе «Фарази». Под руководством Пира Ша-риатуллы из округа Фаридпур «Фарази» выступало против крупных землевладельцев (заминдаров), ростовщиков (махаджанов) и плантаторов, которых поддерживала Восточно-Индийская Компания⁴. Сайид Ахмед отправился совершать хадж, попал под влияние ваххабитских идей и, вернувшись в Индию, основал движение, которое охватило территорию от Бангладеш до Афганистана. Он подстрекал племена патанов в Северо-Западной пограничной провинции на восстание против англичан и сикхов. В итоге англичане его поймали и казнили в 1831 году.

Движение в Бенгалии сохраняло свою активность и после смерти Сайида и поддерживало прочные связи с Северо-Западной пограничной провинцией. Исламские революционеры в Индии («фанатики Индостана») объявили, что Индия, управляемая англичанами, – это Дар уль-Харб («территория войны») и, следовательно, являет собой нечто неприемлемое для любого богобоязненного мусульманина. В Бенгалии стандарты ваххабитского ислама наиболее решительно были определены легендарным Даду Мийяном.

Англичане вынуждены были вести длительную кампанию против «фанатиков Индостана» на протяжении нескольких десятилетий и только около 1870 года посчитали, что движение подавлено. Одной из последних символических акций «фанатиков» стало убийство вице-короля Индии лорда Майо.

«Фанатики Индостана», возможно, и были повержены британцами в конце XIX столетия, но их последователи существуют во всей Южной Азии, особенно в Индии, Бангладеш, Пакистане и Афганистане. В последние годы они взяли под прицел еще два государства Южной Азии – Непал и Мальдивы.

«Тарикат-и-Мухаммедия» тоже не канула в лету. Одним из видных последователей южноазиатского ваххабизма XIX века стала пакистанская группа «Джамаат-уд-Дава» (прежнее название – «Марказ аль-Даваат-ул-Иршад»), которую возглавил бывший профессор исламских наук доктор Хафиз Мухаммад Саид. Совет Безопасности ООН объявил «Джамаат-уд-Дава» глобальной террористической организацией и ввел санкции против нее. Доктор Саид заявил, что его группа будет оспаривать это решение. В последние годы появляется все больше и больше свидетельств ее связей с террористическими организациями и причастности к террористическим актам. Боевое крыло этой организации – «Лашкар-и-Тайба» (LET) – кичится своей активностью во всем южноазиатском регионе, и ссылки на него мелькают во всех исследованиях, посвященных проблеме радикального ислама в Южной Азии.

Террористический удар в Мумбаи 26 ноября 2008 года был нанесен LET, и все данные указывают на то, что к операции причас-тны также некоторые пакистанские государственные акторы. Впоследствии пакистанское правительство отказалось привлечь к суду лидеров LET за отсутствием достаточных доказательств. Пакистанское правительство также отказалось проводить подробное расследование в отношении LET или предоставить Индии фонограммы с записью голосов подозреваемых членов LET. В феврале 2010 года «Джамаат-уд-Дава», служащая ширмой для LET, начала проводить в Пакистане митинги, проповедуя джихад против Индии. Это свидетельствует о наличии сговора между джихадистами и пакистанским государством. Такое сочетание оказалось весьма эффективным для стимулирования и поддержки деятельности радикальных исламистских элементов в Бангладеш, Непале и на Мальдивах.

Между 2000 и 2006 годом власти Бангладеш сообщили о 1926 террористических инцидентах, что ставит страну на восьмое место в мире по этому показателю. Это прямой результат процесса ваххабитской исламизации страны, которому положил начало последний бангладешский диктатор – генерал Зия-ур-Рахман, который назначил себя президентом страны в апреле 1977 года. Зия отказался от светских принципов правления и вернул в страну видных ваххабитов, включая известного коллаборациониста Голама Азама. Бегум Халеда Зия – вдова Зия-ур-Рахмана, возглавившая после гибели супруга основанную им Националистическую партию Бангладеш, – была активной сторонницей его политики и установила тесные связи с исламистскими элементами. Многие из них помогли ей во второй раз сформировать правительство в 2001 году. С 1999 года наблюдается тенденция к нарастанию атак исламистских боевиков. Их объектами являются оппозиционные политики, ученые, журналисты, представители судебной власти и религиозных меньшинств, члены исламистской секты Ахмадийа.

В настоящее время ряд радикальных исламских организаций Бангладеш вовлечен в террористическую деятельность в Южной Азии. Одна из таких групп, «Харкат ул-Джихад-ал-Ислами Бангладеш» (HUJI-B), основанная в 1992 году, согласно имеющимся сведениям, получает помощь от «Международного исламского фронта» Усамы бен Ладена. Лидеры HUJI-B выступили с открытым требованием преобразовать Бангладеш в исламское государство. Нельзя пройти мимо того факта, что эта организация имеет панъюжноазиатский характер. Согласно порталу «Терроризм в Южной Азии», «цель HUJI-B – установить исламское правление в Бангладеш, ведя войну и убивая прогрессивную интеллигенцию. Она черпает вдохновение в идеях бен Ладена и бывшего талибского режима Афганистана. В определенный момент группа выдвинула лозунг "мы все станем талибами и превратим Бангладеш в Афганистан". Рекрутам HUJI-B внушают идеи радикального ислама»⁵.

Как утверждается в одном из докладов, основными получателями «террористических» денег в Бангладеш являются «Джамаат-е-Ислами» и «Ахле Хадит Андолон Бангладеш». «Обе организации поддерживают связи с такими исламскими группами, как «Джагра-та Муслим Джаната Бангладеш», «Джамаат ул-Муджахедин Бангладеш», «Алхикма», «Харкат ул-Джихад» и т.д. Деньги уходят на вербовку и подготовку. Финансирование также направляется на строительство большого количества мечетей и медресе, которые играют роль катализаторов радикализации общества на уровне округов и деревень»⁶.

Двумя другими тесно связанными радикальными организациями являются «Джаграта Муслим Джаната Бангладеш» (JMJB) и «Джамаат ул-Муджахедин Бангладеш» (JMB). Тот же портал в Интернете указывает и на общие идеологические основы групп: «JMJB следует идеалам талибского ополчения и ширит движение, основанное на принципах джихада. Главе группы приписывают утверждение, что "…среди нас много исламских лидеров и ученых. Но мы возьмем от Талибана столько (идеологии), сколько нам нужно". Группа не единожды недвусмысленно заявляла, что не поддерживает господствующую политическую систему в Бангладеш и что намерена "построить общество, основанное на исламской модели, описанной в Святом Коране и Хадисах"».

По некоторым данным, JMJB, возможно, имеет поддержку со стороны части Националистической партии Бангладеш, возглавляемой Халедой Зия. Интересно, что эти структуры декларируют откровенно антизападную программу действий. Недавно JMB угрожала акциями против ЮНИСЕФ, Всемирной продовольственной программы и Красного Креста в южной части Бангладеш. В сообщении из Дакки на сайте AsiaNews говорится: «Во время арестов моджахедов из JMB, помимо пропагандистских материалов в поддержку джихада, были обнаружены оружие, взрывчатые вещества и компьютеры. В одной из листовок фундаменталисты выдвигают обвинение в том, что СМИ, контролируемые христианами, лживо представляют благородную кампанию моджахедов по освобождению страны от неверных. Они обещают повергнуть всех врагов Аллаха, коррумпированных политических лидеров и создать исламское государство»⁷.

Предыдущая правящая коалиция премьер-министра Халеды Зия (которую поддерживали две исламистские партии) изначально отрицала наличие воинствующего исламизма в Бангладеш, отвергая подобные обвинения как «враждебную пропаганду» с целью опорочить репутацию страны. Позднее, однако, доказательства, предоставленные соответствующими службами США, вынудили режим Халеды Зия к расследованию эпизодов, связанных с деятельностью исламистов. Давление на радикальные исламские группы возросло после победы на выборах в декабре 2008 года «Авами Лиг», возглавляемой Шейх Хасиной Вазед, которая сама была объектом покушения исламистских наемных убийц.

Предполагается, что США тоже последовательно подталкивают правительства Бангладеш к обузданию деятельности исламистов. Чиновники США, работающие в Дакке, время от времени передают властям Бангладеш конкретную информацию о деятельности отдельных исламистов. Временами это приводит к крупным арестам. Считается, что арест ключевого боевика LET Мохаммада Фаизал Наима в сентябре 2006 года стал результатом давления США. Наим, гражданин Пакистана, был главой бангладешского отделения LET. Утверждают, что в ходе его допроса сотрудниками службы безопасности выявилось много подробностей об операциях LET в Бангладеш и в Восточной Индии. Полиция Бангладеш передала индийским властям некоторые выдержки из протокола его допроса, в том числе касающиеся планов LET атаковать Индию с территории Бангладеш. Из материалов допроса следовало, что Наим координировал антииндийские операции из Дакки. Однако многократные просьбы индийского правительства провести самостоятельный допрос Наима были отклонены правительством Халеды Зия. Что еще более удивительно, через несколько месяцев, в марте 2008 года, когда стало очевидно, что правительство Халеды Зия в результате выборов лишится власти, Наим загадочным образом был освобожден и депортирован в Пакистан. Никаких объяснений по этому поводу не последовало.

Индийские разведслужбы полагают, что Межведомственная разведка Пакистана (ISI) руководила обширной сетью тайных агентов и террористов в Бангладеш. Сеть была нацелена на Индию, а Бангладеш являлась плацдармом для ее деятельности. Значительную часть задач этого рода ISI осуществляла через отделение LET в Бангладеш. Дакка на несколько лет, вплоть до ареста Фаизал Наима, превратилась в основной транзитный пункт, через который в Индию переправлялись обученные ISI террористы, инструкторы, а также взрывчатка. LET наладила тесные связи с безработными бангладешскими исламистами и со структурами типа HUJI-B. Она привлекала граждан Бангладеш к вербовкам террористов, их снабжению, переправке через границу в Индию и в обратном направлении.

12 октября 2005 года гражданин Бангладеш Мохсин Билла, смертник, совершил теракт в офисе Специальных оперативных сил полиции Хайдарабада, взорвав бомбу, находившуюся у него в рюкзаке. К счастью, в офисе было малолюдно, и только один полицейский был убит, а другой ранен.

18 мая 2007 года Хайдарабад снова стал объектом нападения террористов. На этот раз в почитаемой мечети Мекка Масджид взорвалось самодельное взрывное устройство. Было убито девять человек, включая четверых детей, и ранено сорок. Журнал «Индиа тудей» сообщила: «Органы безопасности подозревают, что последний взрыв – дело рук бангладешского отделения движения Харкат ул-Джихад-ал-Ислами (HUJI), филиала пакистанского HUJI, и его активиста, уроженца Хайдарабада Мохаммеда Абдул Шахеда (Билал)»⁸.

Аресты террористов в Хайдарабаде в последующие годы указывают на то, что LET и HUJI проводили скоординированные операции в Южной Индии.

Некоторые аналитики подозревают, что LET установила прямые связи с индийской сепаратистской группой «Объединенный фронт освобождения Ассама» (ULFA), которая действует в индийском северо-восточном штате Ассам. В Бангладеш активистам ULFA оказывают помощь HUJI и LET. Предполагают, что высококачественные гексогеновые заряды предоставляются ULFA по этим каналам. Как считает полиция Ассама, данные каналы сохраняются даже после ареста Наима. В ноябре 2008 года СМИ сообщали, что 13 взрывов, организованных 30 октября 2008 года в четырех округах Ассама, осуществлены при содействии сети HUJI-LET в Бангладеш. В результате этих взрывов 77 человек были убиты и сотни ранены⁹.

В последние годы масштаб тайных операций Пакистана в Бангладеш по ряду причин сократился. Благодаря усилиям пограничных сил Индии, которые провели значительное число арестов и застрелили нескольких лазутчиков, граница между Индией и Бангладеш стала менее проницаема, чем это было раньше. Правительство Бангладеш также продолжает отслеживать деятельность исламистских групп и граждан Пакистана в стране. Вашингтон продолжает оказывать давление на Дакку, вынуждая ее препятствовать оживлению бездействующих ныне исламистских групп.

Это не означает, что радикальных групп и отдельных экстремистов в Бангладеш больше не существует. Снижение уровня активности и влияния исламистских групп и террористов в Бангладеш, похоже, указывает на то, что одни только радикальные религиозные взгляды не являются достаточной причиной, порождающей терроризм. В той или иной форме экстремистские или воинствующие формы ислама существовали в Бангладеш на протяжении веков. Радикальный ислам становится проблемой и источником терроризма только при поддержке государств или влиятельных негосударственных акторов, при наличии обильного финансирования, свободного доступа к оружию и путей беспрепятственного проникновения в районы потенциальных операций. Таким образом, радикальный ислам в Бангладеш был огромной проблемой, когда радикальные элементы напрямую или косвенно поддерживались правительством и финансировались пакистанскими государственными и негосударственными акторами. Сегодня он находится под контролем.

В Непале мусульмане представляют меньшинство, сконцентрированное преимущественно в южном регионе Тераи. В последнее десятилетие наблюдается приток денежных средств в эту мусульманскую общину. Здесь ведется строительство мечетей и медресе, появились ваххабитские муллы. Мусульманское сообщество Непала традиционно было маргинальным, и исламский радикализм прорастал здесь под влиянием извне, прежде всего из Пакистана. Численность мусульман – всего 4,3% от населения страны, и представляется, что они держались в стороне от главного радикального движения в стране – маоистских повстанцев. Появление и нарастание ваххабистского терроризма – явление, не связанное с усилением маоистских мятежников. Это позволяет предположить, что «повестка дня» непальской мусульманской общины отличается от той, которой следуют маоисты.

Непал все еще восстанавливается после гражданской войны. Это обстоятельство – вкупе с наличием большого количества бесправных мусульман в южных регионах страны, налаженных путей перемещения непальских и бангладешских мятежников в индийском Коридоре Силигури (узкая территория, соединяющая северо-восточные штаты Индии с остальной частью страны – прим. редакции), значительного числа мусульманских экстремистских и террористических групп в Бангладеш – создало идеальные условия для экспансии LET.

Летом 2009 года были арестованы агенты LET и граждане Непала, подозреваемые в вербовочной деятельности и подрывных экономических акциях. Эти аресты показали, что LET пытается добиться в регионе масштабной поддержки своей деятельности. Они вскрыли сложную структуру альянса между террористами в Непале, Пакистане, Бангладеш и Индии.

По-видимому, LET находится на промежуточном этапе (между начальной и средней стадией) реализации своей долгосрочной стратегии глубокого проникновения в ближнее зарубежье. Именно поэтому она и пытается наладить любые возможные связи в регионе. Индийская разведка сообщает о возросшей трансграничной деятельности в районе Тераи, который находится на стыке границ Индии с Непалом и Бангладеш.

Многое в деятельности группы в Непале прояснили допросы Мухаммада Омара Мадни – близкого помощника Саида (основателя LET), командира непальского отделения LET. Мадни, арестованный в Дели 2 июня 2009 года, отвечал за расширение позиций LET в регионе. Он высказал предположение, что группировка пытается осуществить стратегическое проникновение в города, расположенные глубоко в центральных районах Индии, а также на западном побережье, равно как и создать базы для организации сбора средств, вербовок и обеспечения маршрутов снабжения. LET ставит задачу создания передовых плацдармов в Индии. Предполагается, что Мадни получал задания вербовать в крупных индийских городах образованную, хорошо владеющую компьютером молодежь. Он добывал для агентов LET паспорта и наличные средства, разрабатывал маршруты, которые позволяли им перемещаться из Пакистана в Индию через Катманду, а затем обеспечивал их отход. Источники в делийской полиции утверждают, что за последние годы Мадни по меньшей мере дважды побывал в Пакистане и в обоих случаях встречался с Саидом. Он также ездил в Катар собирать деньги на «дело ислама» в Непале.

По утверждению источников в полиции Дели, путь Мадни в ряды LET, боевое крыло организации «Джамаат-уд-Дава», начался с обращения к непальским исламистам с просьбой о помощи на развитие семинарии Шамс-уль-Худа в Кальянпуре (непальский округ Саптари). Этой семинарией руководит семья Мадни.

Считается, что контакт между Мадни и «Джамаат-уд-Дава» налаживали базирующиеся в Непале активисты «Джамаат Аль-и-Ха-дис» – Абдул Халик и Мохаммад Харун. Полиция полагает, что Мадни завербовал для LET более двадцати жителей пограничных областей Индии и Непала. Среди них Камаль Ахмед Ансари, которого сейчас судят за предполагаемое участие в подрыве пригородных поездов в Мумбаи в 2006 году. Арест Ансари был произведен на основе полученных от ЦРУ сведений.

Дело Мадни лишний раз демонстрирует наличие сохраняющейся исламистской сети в Южной Азии. Оно также показывает силу ваххабитской идеологии, которая продолжает нагнетать в народе недовольство правительствами региона.

Исламский радикализм поразил даже такое крошечное государство, как Мальдивы, которое состоит из 1192 маленьких коралловых островов, сгруппированных в 26 атоллов. 200 из этих островов населены, 80 являются туристической зоной. Общая площадь островов составляет всего 298 квадратных километров, что гораздо меньше, чем средний индийский город. Население страны в 2009 году составляло 396 334 человека.

Считается, что жители Мальдив были обращены в ислам Абу аль-Баракатом в 1153 году. Полагают, что до этого островитяне преимущественно исповедовали буддизм. В XVI веке португальцы пытались превратить главный остров в свою колонию, но, несмотря на несколько предпринятых попыток, сделать им это не удалось. В 1887 году страна стала британским протекторатом. 26 июля 1965 года Мальдивы обрели независимость и членство в ООН. В 1968 году был отменен султанат, а десять лет спустя президентом был избран Абдул Гайюм, который занимал эту должность три долгих десятилетия. Большую часть своего правления Гайюм препятствовал появлению настоящей оппозиции и при этом спровоцировал три попытки государственного переворота. Одна из них (в 1988 году) была столь серьезной, что индийские ВВС были вынуждены перебрасывать армейские силы, чтобы подавить ее.

«Абдул Гайюм, изучавший исламскую юриспруденцию в университете Аль-Азхар в Каире, стал президентом в 1978 году. Он значительно изменил роль религии в стране и совершил превращение традиционно толерантного общества в необратимо радикализующееся исламское. Поскольку открытая миру туристическая индустрия являлась основой национальной экономики, он был не в состоянии свернуть эту отрасль. Зато в силу его исламского образования религия вышла на передовые рубежи в политике. Он отправлял многих молодых людей для изучения исламских наук в исламские институты в Саудовской Аравии, Египте, Пакистане и Индии. <…>В 1980-х имели место крупные вливания Саудовской Аравии в «ваххабизацию» Мальдив. По возращении из исламских институтов на родину исламистские фанатики становились лояльными сторонниками режима и начинали интенсивную обработку населения с целью «арабизации» острова», - писал индийский аналитик Р.Упадхьяй в 2008 году. «Говорят, что президент Гайюм использовал ислам как инструмент, чтобы изолировать своих политических оппонентов. В своем обращении к нации по случаю национального праздника он часто обвинял оппозицию в мнимых попытках привнести в страну другие религии. В 1997 году конституция Мальдивских островов определила ислам как официальную религию, а закон запретил гражданам Мальдив отправлять иные религиозные культы, кроме ислама. В 2003 году на стенах школы острова Эдьяфуши появились плакаты, прославляющие Усаму бен Ладена. В 2005 году на магазин, где висело изображение Санта Клауса, было совершено нападение»¹⁰.

И на Мальдивах радикальный след ведет к ваххабизму, саудовскому и пакистанскому. 8 октября 2006 года в газете «Минван Ньюс» вышла статья Таймура Лэя, в которой сообщалось, что «некоторые из 52 медресе, учрежденных под президентским патронажем, в последние годы оказались связаны с воинствующим исламом. Гражданин Мальдив Ибрагим Фаузи оказался в списке арестованных Соединенными Штатами и содержащихся на военной базе в Гуантанамо на Кубе. Он был освобожден в 2005 году и вернулся домой. Всего лишь на прошлой неделе проповедник Али Джалил, обвиняемый в подстрекательстве жителей Мальдив к ведению джихада за рубежом, был приговорен судом Мале к двум годам домашнего ареста. Он и шестеро других человек были арестованы в Коломбо при попытке сесть на самолет, отправлявшийся в Катар. Полиция Шри-Ланки обвинила их в намерении присоединиться к группе "боевиков" на Ближнем Востоке».

Первый исламистский теракт произошел 29 сентября 2007 года в Султанском парке столицы Мальдив, городе Мале. Объектом нападения были иностранные туристы. В результате взрыва бомбы были ранены десятки из них. В качестве взрывного устройства использовался газовый баллон. Полиция Мальдив высказала предположение, что взрыв был результатом заговора исламских боевиков против туристической индустрии страны.

Более 50 человек были арестованы после того, как сотни солдат окружили импровизированную мечеть на Химандхоо – одном из небольших островов, входящих в состав Мальдив. После того, как один полицейский был захвачен «70 людьми в масках», вооруженными мечами, спецслужбы штурмовали мечеть Дар уль-Хаир. В схватке один солдат получил ранение в голову, а полицейский потерял руку. Столкновение произошло всего лишь через неделю после того, как туристы, включая британскую пару, пострадали от взрыва в Мале. Химандхоо, один из островов туристического рая Мальдив, находится в 50 милях от Мале.

Для дальнейшего расследования были приглашены сотрудники ФБР. Результатом их следственных действий стал вывод, что и на Мальдивах исламистские террористы обеспечили себе твердую поддержку. Так, исполнители теракта были связаны с Пакистаном, где LET предоставляла убежище гражданам Мальдив, придерживающимся радикальных взглядов. Эта поразительная информация появилась после захвата в апреле 2009 года девятерых граждан Мальдив в Вазиристане¹¹. По всей видимости, радикально настроенные граждане Мальдив регулярно посещали Пакистан для инструктажа и боевой подготовки с конца 1980-х¹².

Упомянутый выше аналитик Упадхьяй отмечает: «Даже президент Гайюм признал: исламистский терроризм начал отражаться на мирном имидже островов. Президент запретил въезд иностранных мулл и исламских духовных лиц на Мальдивы без приглашения властей. Его правительство также приняло решительные меры в отношении религиозного инакомыслия, запретив деятельность иностранных проповедников и богомольцев, не имеющих разрешения… Сообщения о растущем числе молодых людей с Мальдивских островов, поддерживающих агрессивную философию джихада, также свидетельствуют о росте воинственного ислама в стране. Инцидент в Султанском парке не только подтверждает это, но и посылает сигнал: исламистский терроризм с истоками в Пакистане открыл для себя новый маршрут – через Мальдивские острова в южные индийские штаты на поддержку тамошних исламистских групп. Туда, где в 2009 году произошло несколько терактов. При отсутствии адекватных сил безопасности, современных вооружений и военной техники Мальдивы могут оказаться неспособными уничтожить затаившиеся ячейки террористов».

Другие свидетельства нитей, ведущих к ваххабитам, были обнародованы в феврале 2008 года. Издание «The South Asia Intelligence Review» сообщило, что «арест 5января 2008 года в городе Кумили (округ Идукки, штат Керала) Алтафа Ахмед Хана, подозреваемого в принадлежности к боевикам движения "Хизбул-Муджахедин" из штата Джамму и Кашмир, является свидетельством того, что паниндийский джихад – это реальность. Тогда как присутствие "Студенческого исламского движения Индии" в Керале твердо установлено, о связях боевиков LET с этим штатом упоминалось лишь время от времени. За последние десять лет по меньшей мере 41 пакистанский гражданин, посетивший Индию, "выпадал из поля зрения" в округе Малаппурам, который уже давно охвачен радикальными настроениями. Представители спецслужб говорят о "вероятности того, что элементы, настроенные против мальдивского правительства, в частности, боевики движения "Джамаат-уль-Муслимин" (террористической группы, базирующейся на Мальдивах) ищут убежища в Керале или пытаются использовать территорию этого штата в качестве исходного пункта для операций против властей островного государства"»¹³.

Одним из подтверждений этому стал арест мальдивского радикала Ибрагима Асифа. Его задержали при попытке приобрести оружие в Тируванантапураме (штат Керала) в апреле 2005 года. Асиф был членом одной из мальдивских исламистских групп, которую поддерживают схожие организации в Пакистане, и вел себя как настоящий профессионал с точки зрения поиска и приобретения взрывчатых веществ. Асифу было известно, что в Керале относительно просто добыть взрывчатку, которая используется там в гранитных карьерах и на других производствах. На допросе он признался, что взрывчатые вещества предназначались для подрыва мечети, которую патронирует мальдивское правительство, а оружие – для покушения на мальдивского президента.

В сентябре 2007 года Мальдивы пережили первый в своей истории теракт в Мале. Расследование показало, что мужчина, активировавший взрывное устройство, находился в Тируванантапураме, куда он прибыл из Коломбо спустя всего лишь шесть месяцев после ареста Асифа.

Цель исламистов, базирующихся в Пакистане, – использовать Мальдивы в качестве промежуточного пункта в Индийском океане, как часть логистической цепочки, ведущей в Южную Индию. Как пишет Сиддхартх Рамана из international Analyst Network», «бывший министр внутренних дел Индии Шиврадж Патил в 2006 году говорил о необходимости усилить безопасность индийского побережья, в первую очередь из-за угрозы со стороны морского крыла LET. Его мнение было основано на сведениях о гражданине Мальдив Али Асхаме, участнике LET. Асхам изучал перспективу использования необитаемых мальдивских островов для строительства хранилища LET, откуда оружие и взрывчатые вещества могли бы быть переправлены в прибрежный индийский штат Керала, а затем на остальную территорию страны.

Патил говорил о той самой лазейке, которой воспользовались позже, в ноябре 2008 года, при атаке Мумбаи. Дополнительным подтверждением опасений относительно роли мальдивского террористического звена стало несостоявшееся нападение на комплекс Индийской организации космических исследований в Южной Индии. Оно было отменено после того, как гражданин Мальдив с кодовым именем "Эхшам" отказался участвовать в заговоре. Допрос боевиков LET выявил, что они продолжают рассматривать превосходное знание моря мальдивскими гражданами как ценное качество для организации морских террористических операций. Таких, начало которым положил теракт в Мумбаи»¹⁴.

Мальдивские острова находятся всего лишь в 300 милях от южного побережья Индии и занимают стратегическое положение. Их захват радикальными исламскими силами может представлять угрозу судоходным путям в западной части Индийского океана. Это одна из причин, почему региональные власти внимательно следят за развитием событий на Мальдивах после избрания Мохаммеда Нашида в октябре 2008 года.

Новый президент Нашид – бывший журналист, утверждающий, что Гайюм посадил его в тюрьму, где он провел 13 лет, начиная с 1989 года. Он всего лишь третий президент с тех пор, как страна стала независимой от Великобритании. Нашид, получивший образование в Соединенном Королевстве, уже высказывался о проблеме исламского терроризма, а также о проблеме мальдивских студентов, обучающихся в радикальных пакистанских медресе. Есть надежда, что он попытается сдержать развитие ваххабитского радикализма.

Однако имеются основания считать, что радикальный ислам на Мальдивских островах и жив, и активен. Сотни граждан Мальдивских островов завербованы Талибаном и сражаются в Пакистане, – сказал президент Мальдивских островов Мохаммед Нашид индийскому телеканалу во время своего визита в Индию в 2009 году. В начале февраля 2010 года индийский министр внутренних дел П.Чидамбарам встречался со своим мальдивским коллегой Мохаммедом Шихабом и обсуждал вопрос о двустороннем соглашении по борьбе с терроризмом. Как сообщалось, министр Шихаб заявил, что «мальдивские граждане не дадут террористам возможности действовать в своей стране. Мы не позволим террористам поставить под угрозу мир и безопасность Мальдив и наших соседей»¹⁵. Но очевидно, что этого нельзя добиться без энергичных контртеррористических мер и решительных политических шагов.

Несколько резонансных арестов, произведенных в Индии и Бангладеш в 2009 году, выявили, что операции LET все более выходят за пределы своего традиционного объекта устремлений – штата Джамму и Кашмир. То, что активность исламских террористов переместилась на индийско-непальскую и индийско-бангладешскую границы, является прямым результатом повышения уровня безопасности на границе Индии и Пакистана. Решение ваххабитских экстремистских организаций основать базы вне пределов Пакистана может быть связано, в том числе, с возросшим международным давлением на Пакистан с целью принудить его к решительным действиям против исламского экстремизма. Что бы ни было тому причиной, исламский экстремизм пустил корни в различных районах Южной Азии. В то время как возросшее сотрудничество между властями Индии и Бангладеш позволило устранить командиров бангладешского и непальского отделений LET, а также ряд боевиков, LET и подобные ей организации продолжают действовать в странах региона.

Вывод настоящего исследования сводится к тому, что активная ваххабитская радикальная сеть, опоясывающая всю Южную Азию, будет постепенно смещать свои плацдармы, укрытия и диверсифицировать финансовые источники. При том, что внимание Запада почти полностью сосредоточено на пакистано-афганском регионе, Индия останется единственной страной, которая попытается сдерживать развитие радикального ислама в Бангладеш, Непале и на Мальдивских островах.

Примечания

¹ See Islam: A Short History, Karen Armstrong, Weidenfeld amp; Nicolson, London, 2000.

² The Rise of Islam and the Bengal Frontier: 1204-1760, Richard M. Eaton, Oxford University Press, New Delhi, 1993.

³ The Indian Musalmans, W.W.Hunter, Rupa amp; Co, Reprint 2002, Original 1871.

⁴ Islamic Reform and Revival in Nineteenth Century India, Harlan O. Pearson, Yoda Press, New Delhi, 2008.

⁵ Harkat-ul-Jihad-al Islami Bangladesh (HUJI-B) Terrorist Group, Bangladesh, South Asia Terrorism Portal, http://www.satp.org/satorgtp/countries/bangladesh/ terroristoutfits/Huj.htm

⁶ Sreeradha Dutta, IDSA, Summary of Conference, 2009.

⁷ Islamic fundamentalists threaten UN agencies and Red Crescent, William Gomes, 22 April 2009, Asianews. http://www.asianews.it/news-en/Islamic-fundamentalists-threaten-UN-agencies-and-Red-Crescent-15053.html

⁸ India Today. Issue JUNE 04, 2007, NATION: HYDERABAD BLAST: Groping In The Dark by Amarnath K. Menon and Sandeep Unnithan.

⁹ India News Online, HuJI hand behind Assam blasts, http://news.indiamart.com/ news-analysis/huji-hand-behind-ass-20226.html

¹⁰ South Asia Analysis Group Paper no. 2610 dated 07-Mar.-2008 Islamic Radicalisation of Maldives R.Upadhyay.

¹¹ Swami, Praveen, 'Nine Maldives jihadists held in Pakistan', The Hindu, 4 April 2009, http://www.hindu.com/2009/04/04/ stories/2009040452281100.htm

¹² Swami, Praveen, 'Maldives: militant Islamists on the rise', The Hindu, 24 November 2008, http://www.hindu.com/2007/11/ 24/stories/2007112455381200.htm

¹³ The South Asia Intelligence Review (Weekly Assessments amp; Briefings, Volume 6, No. 32, February 18, 2008).

¹⁴ Ramana, Siddharth, Maldives: A fresh look at the terror threat, International Analyst Network, 11 Jul 2009, http://www.analyst-network.com/article.php?art_id=3030 amp;page=1

¹⁵ PTI, 4 February 2010.