domestic_lynx

СМЕНА ВЕХ

В газете «Точка.ру» толковая статья Маринэ Восканян «Сменить ориентацию» – о перспективах новой индустриализации страны. Вроде как до нашего начальства начинает доходить, что без индустрии нам – хана. Не проживём мы в эфемерном мире «третьего сектора»: разных там услуг, консалтинга, креатива, как надеялись вплоть до самого кризиса 8-го года. Ведь как тогда рассуждали: мы-де перескочим в сияющий мир нано- и ино- , а заводы-фабрики – нехай дымят у лошков из третьего мира – мы своё отдымили. Помню, аккурат накануне кризиса, сидя в фитнес центре, вычитала в «Коммерсанте»: из русских делать не то, что рабочих, а даже и инженеров не стОит – чего ценный материал на всякую дрянь переводить. Ценный материал надо пустить на изготовление истинно ценного: банкиров, копирайтеров и креативных дизайнеров.

А теперь вот по-иному запели. То есть запели-то наши американские и европейские учителя успеха, а мы – с некоторым опозданием, но готовно подтянули. Самим нам, конечно, слабО до такого домыслиться, но раз в Европах вспомнили об индустрии, то не грех и нам. Это мимоходом об образе мышления властей предержащих и уровне креативности их велемудрых советников. В общем, в каких-то там глубинах и высотах зреет убеждение: промышленность нам – нужна! Кто, где, как, на какие деньги – всё это потом, а сейчас – просто: нужна.

Это уже некоторая инновация, раньше такого не было, чтоб вот так впрямую: нужна. Раньше всё обходным манером: нужна, да не всякая, а только эдакая, знаете, эфемерная, инновационная… А теперь сам Путин на встрече с бизнесменами из «Деловой России» возглашает: нужна. Само по себе это, конечно, ничего не значит: будь перед ним нянечки из детского сада, он сказал бы, что детский сад – наше всё, а беседуя железнодорожниками, назвал бы приоритетом железную дорогу. Это базовый навык искусства обольщения – хоть дамского, хоть политического: обольщаемый должен почувствовать себя самым важным и главным, и Путин этим искусством вполне владеет. Так что разговоры властей, и даже «жёсткие» заявления – это даже не декларация о намерениях, а так – некий симптом. Но симптом всё-таки есть. Вот и «друг Барак» заговорил о «реиндустриализации Америки», а раз так – и нам надо…

Вот и мне хочется обсудить тему: возможна ли у нас новая индустриализация и, если да, то как? То есть кто? Что? Как? Где? И на какие деньги?

INDUSTRIA = ТРУДОЛЮБИЕ

Вопрос первый: что такое индустриализация? Даже не индустриализация – индустрия. Что такое «индустрия», или – по-нашему – промышленность? Кажется очевидным: ну, заводы всякие, фабрики там и сям пыхтят и что-то нужное производят. Если вспоминать школьную мудрость, то припоминается: изделия группы А – это производство средств производства. Группа Б – производство средств потребления. Ну, отрасли там такие и сякие. Вот это и есть промышленность, которую мы развалили, вернее, растащили, а частью она сама развалилась от небрежения. Вот её-то и предполагается воссоздать – на новой, разумеется, новой! Прогрессивной! Технической базе. В общем, чтобы на месте красно-кирпичных полуравалившихся сараев с выбитыми окнами, за которыми гуляет ветер, возникли элегантные кондиционированные цеха новых заводов.

На самом деле заводы и фабрики – это только зримая часть индустрии. Есть ещё незримая, и к тому же более важная. Индустрия – это в первую очередь – навыки людей. Это СОСТОЯНИЕ СОЗНАНИЯ.

Слово industria в сочинениях средневековых моралистов означало просто «трудолюбие» – только впоследствии, века спустя, оно приобрело современное значение. А слово «промышленность», говорят, изобрёл и пустил в оборот Н.М. Карамзин.

Так вот, индустриальное сознание – это особый комплекс навыков народа. Это массовая техническая смётка, это навыки коллективного труда, это навыки дисциплины – трудовой и технологической. Это не просто способность делать что-то – делать что-то умели и ремесленники допромышленной эры, и очень хорошо умели. Индустриальный навык – это умение делать именно так, как полагается по технологическому регламенту, делать всегда только так и никак иначе. Это не так просто, как кажется. Я по своему трудовому опыту, несколько знала нашу пищевую промышленность. Очень часто у нас делались отличные, очень вкусные изделия, но никогда нельзя было быть уверенным, что они будут именно такими, как полагается по технологии. Это как дома на кухне: сегодня котлеты удались, а завтра – увы. Это недостаток индустриального навыка.

Индустриальное сознание – это, в конце концов, способность и готовность по гудку (условному, настоящего уже давно нет) идти к проходной предприятия, без опозданий, без нарушений. Опаздывать нельзя, поскольку ты встроен в технологическую цепочку. Крестьянин, мелкий торговец, ремесленник, а паче того лицо без определённых занятий, бродяга, люмпен-пролетарий, такими навыками не обладает. Они формируются в процессе мучительной ломки его прежних жизненных навыков. Когда понадобилось у нас в 30-е годы создавать промышленность, пришлось применять драконовские законы – вроде уголовной ответственности за 20-минутное опоздание. И всё-таки в нашей промышленности всегда была проблемой технологическая и просто человеческая дисциплина. Эта составляющая индустриального сознания не успела сформироваться в должной мере, как это произошло у западных народов. Ну, а в 90-е годы мы с радостным гиканьем развалили свою промышленность.

Сегодня люди либо отвыкли, либо просто не привыкли работать на заводах. Вот сын нашей няни, парень тридцати с лишним лет, гражданин братской Украины. Он из промышленного Запорожья, но при этом ему не привелось ни разу поработать на нормальной, длительной работе. Всё какие-то обрывки работы, что-то случайное: то там, то сям, то на стройке, то фирма развалилась. И что же? Он завтра пойдёт и будет дисциплинированно работать? Щаз, как говорит молодёжь. Он привык – болтаться по жизни. Он привык к жизни босяка, а не рабочего. И это ещё не худший случай.

Индустриальное сознание народа предполагает способность не просто что-то производить на заводах-фабриках, но и создавать новую технику, изобретать, проектировать и поддерживать жизнь этой техники. Значит, нужна мощная инженерная корпорация, очень много нужно технически грамотных людей, способных создавать и обслуживать технику. Это очень трудно и ответственно, банковский клерк или офисный сиделец тут не годится.

В нашем промышленном одичании, в тотальной деиндустриализации плохо не то, что сокрушили конкретные заводы. Не то, что разрушились какие-то конкретные производственные установки, машины там какие-то, то, сё. Заводы, в конце концов, можно разбомбить и построить новые. Более того, многие заводы именно и следовало бы перестроить, радикально обновить – всё это так. И это нормальный процесс промышленного развития: новое приходит на смену старому, на месте старых промышленных помещений возникают стильные лофты – это нормальный процесс жизни.

Но! Всё это так, если есть люди, которые обладают соответствующими навыками. Промышленными навыками. Если есть инженерный корпус (по-советски выражаясь, техническая интеллигенция), если есть квалифицированный рабочий класс, если то и другое нормальным образом обновляется.

У нас же дело обстоит вовсе не так: мы как народ утратили промышленные навыки. У нас разрушено индустриальное сознание. Мы были народом инженеров и квалифицированных рабочих, а стали народом офисных сидельцев, прозванных менеджерами, и невнятных проходимцев, объявленных предпринимателями. А вместо квалифицированных рабочих у нас гастарбайтеры из бывших советских республик, владеющие ровно двумя навыками: «могу копать» и «могу не копать». Да, верно, советский рабочий класс был не первого ряда и вызывал значительные нарекания, главным образом, по части пьянства. Но это общее российское явление, свойственное не только «работягам». Но рабочий класс – был. Сегодня его – нет.

Это означает, что мы как народ поглупели, разучились, дисквалифицировались. Дело тут именно в народе как целом, а не в отдельных судьбах. В конце концов, став челноком, а потом владельцем ларька, бывший инженер, вполне вероятно, живёт совсем неплохо и даже может кое-что себе позволить из современных удовольствий. А женщины-инженерши, освоившие самый широкий спектр профессий, – от домработницы до торговки, почасту и вовсе довольны жизнью. В моей торговой компании таких мириады. Но народ как целое существенно понизился в качестве.

Промышленность – это вовсе не какое-то случайное явление, которое может быть у данного народа, а может и не быть – вроде циркового искусства или способности сочинять сонеты. Это нечто иное. Промышленность – это показатель умелости и квалификации того или иного народа. Недаром полновесная, многоотраслевая и самостоятельно созданная промышленность есть только у нескольких народов мира – их можно пересчитать по пальцам одной руки. Латинское слово industria в произведениях средневековых моралистов означала вовсе не «промышленность» (имеется мнение, что это слово вообще изобрёл Карамзин), а просто-напросто «трудолюбие». Промышленность – это очень трудное дело, это в первую очередь не заводы и фабрики, а навыки народа. Вот эти-то навыки, технические и умственные привычки народа, теряются, выветриваются, не передаются следующим поколениям. Да что там «теряются» – потерялись уже.

Главное – народ массовым порядком поглупел и обезручил.

Сценка из воспоминаний одного старого инженера, когда-то работавшего с смоими родителями. Вот он 22-летним рядовым выпускником вполне заурядного Станкина приходит на станкостроительный завод в подмосковной Коломне. Ему немедленно поручают спроектировать какой-то узел – и он проектирует: руками, без компьютера и даже без калькулятора – с одной только логарифмической линейкой, ну и, естественно, кульманом. И через самое короткое время изделие молодого специалиста идёт в производство. И это не дивное исключение – это зауряднейшая норма: таких парней были тысячи и тысячи.

Что сегодня делает молодой выпускник вуза? Что ему поручают? Ну, наверное, обзвонить клиентов, переформатировать прайс-лист, переделать диаграмму-круг в диаграмму-столбики, чтобы красивее смотрелось на видеопрезентации. Умственное наполнение этих занятий просто несравнимо!

Тут, кстати сказать, кроется причина радикального ухудшения образования, о чём говорят все работники высшей и средней школы. Но преподаватели часто забывают вот о чём. Образование – это не какая-то автономная и самодовлеющая сущность. Образование всегда подстравивается под те задачи, которые строят перед обществом. В СССР система образования была нацелена главным образом на создание кадров инженеров военно-промышленного комплекса. Дело это серьёзное и трудное: иначе самолёт не полетит и бомба не взорвётся. Так именно и учили: серьёзно и основательно. Учили всем предметам в том числе и гуманитарным: стиль был таков. Сейчас образование настроено на производство офисных сидельцев и, ежели повезёт, гламурных тусовщиков. Чего им забивать голову нудным и затруднительным? Для данной цели существующее образование вполне подходит.

У нас было второе (по объёму) станкостроение в мире (первое в США). Станкостроение вообще есть у очень малого количества стран. Другим станки проще купить. Наличие собственного станкостроения указывает на то, что данный народ стремится к массированному техническому прорыву, что у него именно такой замах – не только использовать, но и создавать технику. Советские станкозаводы поставляли станки и автоматические линии не много-не мало – в ФРГ. Я лично знакома с двумя братьями, которые ездили наладчиками при этих станках. Символична их дальнейшая судьба. В 90-х заводы их закрылись, и я, помнится, привлекала их в качестве водителей возить иностранцев из аэропорта (я тогда работала представителем итальянской фирмы в России). На своём потрёпанном фордике, купленном в лучшие времена в Германии, «бомбил» бывший наладчик станков с ЧПУ.

У меня дома в сарае свалено множество толстых журналов перестроечной эпохи. Остались с тех времён, когда, по словам кого-то из тогдашних юмористов, было «интереснее читать, чем жить». К сожалению, в связи с ремонтом дома многое из этого поучительного чтения пришлось сжечь. Ради ностальгического интереса открываю иногда наугад то, что осталось. На все лады повторяется: не нужна нам эта дурацкая промышленность, и так вон сколько всего наклепали. И инженеров нам столько не нужно, и ничего не нужно, и так мы Верхняя Вольта с ракетами. «Мы копаем руду, чтобы сделать металл, чтобы сделать экскаваторы, чтобы копать руду, и далее по кругу» – была такая невесть кем изобретённая формула, которая от частого повторения стала звучать как непререкаемая истина. (Именно так, между прочим, действует реклама). Это была артподготовка к тотальному разрушению промышленности. Наступление велось с двух сторон – со стороны слюнявой экологии (ах, мы загадили всю природу!), и со стороны зубастой экономики (ах, производить у нас не выгодно!). А поскольку философия безделья усваивается гораздо охотнее, чем философия упорного труда – наша промышленность оказалась в общем мнении одиозным, вредным, выдуманным злонамеренными большевиками явлением.

Наша разруха – вещь преодолимая. Пока преодолимая. Но надо сознать правду: она гораздо длительнее и глубже, чем та разруха, которая была после Октябрьской революции и гражданской войны. Та длилась никак не более десяти лет, а по сути – и поменее. (ХIV съезд ВКП(б), вошедший в историю как «съезд индустриализации» был в 1925 г. – всего-то восемь лет прошло с революции). Опасна, на мой взгляд, даже не так глубина разрухи, как её длительность. Сегодня техническое одичание длится двадцать лет – почти полный срок трудовой жизни поколения, в течение которого человек превращается из зелёного стажёра в мастера и знатока. Так вот этого-то и не произошло! В наличном на сегодняшний день техническом сообществе есть так-сяк поколение «дедов» (кому 60 и более), а поколения «отцов» (кому 40-50) – практически нет. «Деды» завтра уйдут – на покой или вообще из жизни. Если прямо сейчас, сию минуту, не собрать пригодных парнишек и не передать им дедовы технические навыки – разруха станет необратимой. И никакое Сколково со всей его нано-маниловщиной делу не поможет.

Я сейчас с близкого расстояния наблюдаю весьма интересный и поучительный процесс. Группа выпускников Физтеха, куда входит и мой муж, пытается собрать ошмётки космической науки для решения некой государственной задачи, связанной с космосом. Объявлено, что космические исследования государство будет поддерживать, и оно, надо признать, поддерживает: деньги выделили – большие деньги. И что же? Кто-то бежит за длинным рублём? Да нет, как-то не торопятся. С изумлением оглядываемся по сторонам, и выясняется: торопиться-то уже почти что не-ко-му. Старикам как-то неинтересно, они устали, среднего поколения – нет, а молодёжь просто ничего не умеет. Да и мудрено было бы, чтоб умела, коли её не учат…

В тех НИИ, которые ещё теплятся, сидят старики, которым некуда уйти, а из молодого поколения – те, кого так или иначе отвергла бизнес-среда. Все они попробовали себя в бизнесе, но не получилось. И они вернулись – то ли на время, то ли навсегда; нет ведь ничего постояннее, чем временное, и ничего разрушительнее, чем ощущение временности. И рассматривают они своё пребывание в этих НИИ как вынужденную посадку, как неудачу. Слабаками оказались. Много они наработают с таким-то самоощущением – как выдумаете? Вот и я так думаю…

Учить молодёжь почти что некому. Опять-таки наблюдение с близкого расстояния. В некогда знаменитом Физтехе пытаются закрыть одну из старинных кафедр. Она не нужна? Устарела? Её заменят на что-то дивное и прогрессивное? Да нет. Просто понадобилось помещение. Она, кафедра, старинная и потому, как на грех, находится в центральном здании, а это всегда ценность. Ну, пускай не «золотая миля», но всё-таки… Впрочем, кажется, пока не закрыли.

Вот что мы имеем, как говорится, на сегодняшний день. С таким наследством придётся работать новым индустриализаторам. Ещё раз: не заводы придётся строить (это само собой, но это, как ни странно, самое простое) – придётся заново перекраивать сознание людей. Заново формировать индустриальные навыки.

Дальше мне хотелось бы обсудить вот что.

Кто этим будет заниматься? Ну какая сила? Какие варианты есть? Невидимая рука рынка? Аллах (который, если помните, помогает нашим чеченским друзьям отстраивать Грозный)? Иностранные инвесторы? Отечественные буржуи? Государство?

Правда ли, что частник всегда эффективнее государства?

Почему удалась сталинская индустриализация и можно ли её повторить сегодня?

Улучшится или ухудшится жизнь народа, если мы примемся за индустриализацию?

Но это не сегодня; постараюсь написать что-нибудь завтра.

December 3rd, 8:36

Дмитрий Беляш

XXI век – который был когда-то нашим СВЕТЛЫМ БУДУЩИМ, по сравнению с ослепительным сиянием которого все наши житейские неурядицы, очереди за дефицитом, телевизионная официозная тягомотина казались какими-то мелкими недоразумениями, непременно исчезающими, когда это прекрасное время наступит – этот Век уже идет вовсю.

Вопреки нашим детским грезам, в XXI веке не оказалось никакого СВЕТЛОГО БУДУЩЕГО. В нем нет «Прекрасного далёка» с Алисой Селезневой, в нем нет ничего, напоминающего сюжет Стругацких «Понедельник начинается в субботу», нет звездолетов. А главное – нет построенного справедливого общества. Это свершившийся медицинский факт, и трудно найти вменяемого человека, который бы взялся этот факт всерьез оспорить.

Мы уже свыклись с этой мыслью и пытались загнать ее подальше, на задворки сознания.

Мы даже стали считать, что этот образ будущего смешон. И что мыслить такими категориями тоже, скорее всего, смешно. И что надо быть взрослыми, реальными людьми.

Мы нашли оправдание этому: мы решили, что СВЕТЛОЕ БУДУЩЕЕ наступит, наверное, но это будет не скоро… Скорее всего, наука изобретет что-то, и оно наступит… Или прилетят инопланетяне и наведут, наконец, здесь порядок…. Что-то вроде того.

Однако вместо всего этого произошло нечто странное, и пришло оно незаметно. Оказалось, что будущее исчезло совсем. Ведь на место прежнего СВЕТЛОГО БУДУЩЕГО в XXI веке должно было встать какое-то другое – пусть и не такое светлое – Будущее. Но его здесь нет, нет вообще. Выяснилось, что отказавшись от СВЕТЛОГО БУДУЩЕГО, высмеяв его – так как этот образ, несомненно, был частью «совка», – мы остались совсем без будущего.

Это нужно осознать – сегодня будущего нет. Попробуйте представить себя в старости. Если Вы не в преклонном возрасте, у Вас это, скорее всего, не получится. А если и получится, то картина не будет светлой. Скорее всего, она будет похожа на сероватое размытое пятно. На то, чтобы быть светлой, у нее нет никаких оснований. И, подтверждая это ощущение отсутствия будущего, высокие лица страны озвучивают какие-то совершенно пустые и серые программы стратегического развития до 2020, 2030 и даже 2050 года, которые всем нам кажутся эфемерными и полностью оторванными от реальности.

Да, жить одним днем кажется проще. И всё вокруг кричит тебе в лицо – живи одним днем! Зачем тебе оно, это будущее? Бери от жизни все, все, что можешь ухватить, ведь жизнь одна, и она в наше жестокое время может неожиданно кончиться. Сегодня ты в шоколаде, а завтра…. Ведь в этом мире ЗАВТРА не существует.

Так что же происходит? И как мы до этого докатились? Ведь отсутствие осознанного представления о будущем – это признак животного мира. И наоборот, осознанное представление о будущем, стремление к нему, дальние прогнозы и стратегическое мышление – это, возможно, главное свойство и отличительная черта человеческого разума.

Единственное, что нам мешает окончательно избавиться от мыслей о будущем – это наши дети. Хорошая работа, карьера, возможность самореализации, удовлетворение тщеславия… – если все это будет потеряно, то личной катастрофы, скорее всего, не произойдет. Закаленная, бронированная, мозолистая психика поставит нужные барьеры и найдет спасительные оправдания. Если уж мы оказались способны жить без СВЕТЛОГО БУДУЩЕГО, мы выживем и без всего этого.

Но с детьми все по-другому!

Наши дети сегодня никому не нужны, кроме нас самих. Их судьба целиком зависит от наших действий, от нашей способности смотреть в будущее и принимать верные решения. Но возможностей для этого у нас все меньше, мы уже практически не можем что-либо гарантировать собственным детям. Мы прилагаем титанические усилия, чтобы обеспечить, выучить, обезопасить, оградить своих детей, и начинаем считать, что это главный смысл нашей жизни. Но гарантий становится все меньше, а усилий требуется все больше. Мы работаем и вертимся на пределе своих физических и умственных возможностей. Все, чего мы достигли, достигнуто нами не благодаря чему-то, а скорее вопреки всему. Но вместо того, чтобы приближаться главной из немногих оставшихся крупных целей, – дать будущее детям – мы от нее только отдаляемся.

Так в чем же мы неправы? Наша неправота не может таиться в мелочах, она велика, она где-то в исходных позициях. Поэтому задача, стоящая перед нами, может быть, проще, чем нам кажется. Ведь Сатана, который любит таиться в мелочах, в крупном масштабе должен быть виден отчетливо.

Разобраться в этой неправоте и осознать ее – есть самая главная наша человеческая задача, если мы еще люди.

Все мы часть живой природы и подчиняемся ее законам. И кажется понятным и даже очевидным, что заботиться о своем потомстве нас заставляет главный закон природы – закон сохранения жизни. Жизнь, то есть живая материя, выкручивается, мутирует, рождает, жертвует своими частями и даже убивает ради собственного сохранения. Чтобы сохраниться и не погибнуть, жизнь проявляет невероятную изобретательность и способна приспособиться к почти любым условиям. Главное для жизни – непрерывность ее существования, и ради этого она готова на все. Ученые, подтверждая наши догадки, находят жизнь даже там, где ее, вроде, и быть не должно. Но здесь, думаю, нет смысла включать научную терминологию или привлекать научные теории – разговор идет простой, основанный на очевидных фактах.

Сохранение жизни в краткосрочной перспективе – эта задача, конечно же, решается живой материей с помощью великих инстинктов размножения и заботы о потомстве. Сила этих инстинктов огромна, она сильнее смерти отдельной особи.

Но ведь стоящая перед живой материей задача сохраниться любой ценой не может быть ограничена лишь краткосрочной перспективой. Как решает ее жизнь? И какое это имеет отношение к разговору о будущем? Думаю, что самое прямое.

Когда-то давно жизнь зародилась в океане, в течение миллионов лет эта океанская жизнь с помощью фотосинтеза выделяла кислород и поглощала углекислый газ, выделяла и поглощала. Так она понемногу готовила атмосферу Земли для своего триумфального выхода на сушу. Выйдя на сушу, жизнь не забыла подняться и в небо, и постепенно заполнила все уголки планеты. При этом живая материя постоянно изменяла свои формы, чтобы лучше приспособиться к новым условиям обитания. То есть занималась своим любимым делом – эволюцией.

Она преодолевала при этом жесточайшее сопротивление и проявляла недюжинную ползучую агрессивность, ломая естественные границы и преграды, которые ей ставили неживая материя, а также другая живая материя, в том числе из пройденных жизнью ранее этапов. Преодолевая это сопротивление, в соответствии с законами диалектики, живая материя была вынуждена изменяться качественно, она усложнялась и постоянно брала новые высоты. Механизмы эволюции – это предмет давних научных споров, но сам факт наличия эволюции как процесса усложнения форм жизни – не опровергает никто, потому что опровергнуть это невозможно.

Так зачем все это? Почему жизнь расширяется и усложняется?

Наверное, она расширяется для того, чтобы выжить в долгосрочной перспективе, ведь расширяясь, жизнь уменьшает вероятность своей гибели от внешних воздействий неживой материи, от изменений климата, от геологических катаклизмов и т.п. В нашу геологическую эру жизнь, видимо, практически неуничтожима катаклизмами природного происхождения, она в каждом уголке планеты. То есть задачу собственного сохранения в пределах планеты жизнь пока решает.

Невозможно представить, чтобы жизнь остановилась на этом пути. Невозможно серьезно обсуждать ситуацию, когда бы жизнь достигла полной гармонии с неживой материей и нашла окончательно устойчивое состояние… Ну, скажем, что-то вроде скачущих ранним солнечным утром по росе оленей под щебетание птиц на зеленом лугу, и так бесконечно долго.

Да, при отсутствии внешних негативных воздействий умозрительно это возможно. Но ведь в реальности это не так. В реальности – пусть в отдаленной перспективе – когда-нибудь обязательно или прилетит астероид, или погаснет Солнце. И значит, живой материи для выживания в долгосрочной перспективе необходимо двигаться дальше, за пределы планеты.

С экосистемами Земли все более-менее понятно, но как жизни выйти за пределы планеты, как решать задачу расширения дальше? Ведь тогда нужен какой-то качественно новый вид живой материи. Решая эту проблему, жизнь не произвела на свет птиц, способных летать в вакууме, не придумала деревьев космической высоты. Она нашла более остроумное решение – породила Разум. И Разум вполне годится для решения поставленной задачи выхода жизни из колыбели, что убедительнейшим образом доказывали и Сергей Павлович Королев, и Юрий Алексеевич Гагарин, и далеко не только они.

Все это настойчиво подводит к очевидной мысли: появление человека на планете закономерно, оно целиком и полностью соответствует общему направлению движения живой материи. Человек разумный появился на Земле для того, чтобы вывести Жизнь из колыбели и выполнить задачу сохранения жизни на очередном этапе ее движения, спасти Жизнь. Все эти гекатомбы ископаемых простых и сложных животных, вся живая материя за всю историю эволюции, все это было ради того будущего, в котором появился Человек. «Человек – вершина эволюции» – это не пустые слова, это факт. Но с одной, весьма существенной, оговоркой, к слову человек необходимо добавить слово разумный.

Когда это понимаешь, становится жутко от степени ответственности, которая возложена на род людской, просто дух захватывает. Ведь что получается? Человек, на сегодняшний будничный день, обязан использовать ресурсы Матери-планеты для целей сохранения и расширения Жизни. При этом он обязан в первую очередь пользоваться своим разумом, осознав, зачем он ему дан и зачем именно он понадобился природе и эволюции. И деваться-то ему некуда, в любом другом направлении – смерть, рано или поздно…

Нам нужно в Космос. Нам просто необходимо в Космос. Стоять на месте, проедая ресурсы и драгоценное время, мы не имеем никакого права. Колония на Луне? – отлично, летим завтра, или лучше сегодня. Что-то долго копаются физики и не могут ничего путного придумать? – замечательно, бросим все силы на перспективную физику. Нельзя терять ни минуты! На нас смотрят с немым вопросом все наши предки, все без исключения – от первой амёбы до отцов, дедов и прадедов!

Время – это важнейший ресурс, не подлежащий разбазариванию. Кто знает, сколько лет отмерено планете? Но и не только время.

Сугубо коммерческая эффективность, как критерий человеческой деятельности, должна быть признана вторичной и со временем исчезнуть. Надо выработать критерии оценки комплексной макроэффективности для человечества. В первую очередь, эффективности социальной, направленной на развитие Человека.

Разум – главное свойство человека и его важнейший ресурс, который нельзя растрачивать попусту. Нельзя делить людей по какому бы то ни было признаку. Ведь если они все носители разума – они для жизни на Земле и для будущего одинаково ценны.

И нет ничего более губительного для Жизни, чем принцип максимизации прибыли при минимизации затрат. Если изъять из этого принципа моральные барьеры (а они изымаются очень быстро), рождается чудовище, способное объявлять нерентабельными целые страны и континенты и отправлять в помойку безудержного потребления ценнейшие природные ресурсы. И в том числе ресурсы времени и разума.

Что отсюда следует?

Отсюда следует, что люди более образованные и умные должны прилагать все усилия, чтобы образованных и умных людей было как можно больше. Они должны усвоить, что наличие вокруг них большого количества людей недостаточно умных – это, в первую очередь, их недоработка. И что пытаться возвысится над ними и за счет них – по меньшей мере, глупо и безответственно.

В определенных кругах то ли новых глобалистов, то ли антиглобалистов распространяется мнение, что человек – это что-то вроде вредного вируса на теле нашей планеты. И что все нарастающие по мощи и количеству природные катаклизмы с массовыми жертвами являются свидетельством, что Земля хочет от этого вируса избавиться.

Глядя на сегодняшние творения рук человеческих, вполне можно допустить, что это действительно так. Но это не так. Поняв и признав, что человек – венец эволюции, это можно расценивать как предупреждение Матери-природы. Ведь живая материя вполне способна убивать свои же, ставшие опасными, тупиковые направления. Не нужно заставлять ее поступать так, как поступил Тарас Бульба со своим сыном.

Детство человечества должно пройти. Инфантильные желания человека не имеют права на существование, они должны претворяться разумом и новой культурой во что-то большее. Разум человеческий обязан искать выход в качественно новое состояние, состояние высокого творческого духа и высшей ответственности.

Эпоха глобальной конкуренции отдельных людей и их сообществ на основе раздела и передела ресурсов – исчерпала себя, она больше не может быть источником развития. Слишком велики стали риски, все стрелки давно зашкалили. Должно настать время общего глобального содружества на основе высокого понимания задач, стоящих перед человеком во имя спасения Жизни. В противном случае – смерть.

К человечеству должна прийти полноценная юность. То есть осознание собственной могучей силы, сопровождающееся ощущением счастья молодости и жаждой покорения недосягаемых высот.

Первые ослепительные вспышки этой юности уже были в СССР ХХ-го века. Они дали огромные прорывы в будущее, но были погашены. Среди огромного количества человеческих жертв, океана лжи и череды немыслимых предательств сейчас возникает риск отвергнуть и забыть эти вспышки и похоронить их исторический результат. Но наступление Молодости Мира не удержать, она прорастет, как цветок сквозь асфальт.

Эти вспышки полноценной юности человечества необходимо возобновить и превратить в непрерывное горение. Теперь уже – по всему Большому Миру.