- Хочу сообщить пренеприятное известие! - главный чиновник Сидорович строго посмотрел в зал. Он, поскрипывая креслами и чавкая откидными сиденьями, наконец затих. - Приятель из центру поделился информацией. Кхе-кхе! Не зря каждый квартал кланяюсь. Ну так вот, едут нас вразумлять!

- А мы что, сами-то не могём? - с места пискнул голос.

- Не об том речь! Там, - глаза в потолок уставились, - требуют, чтобы всё по-настоящему было

- А об чем речь? - По физкультуре поднялся. Ясно дело, с соображением не ладит, все больше на ринге отдыхает, когда в нокауте валяется.

- В лесу живёте? За оппозицией не наблюдаете! На каждом перекрестке только и разговоров, что выборы ненастоящие. А Европа слушает, да в ЕС не пущает. Говорят, что… - посмотрел в бумагу, - …демократии нет. Вот и приедет с рекомендациями.

- А кто такой ЕС?

- Единая…

- …Стая! - голос прилетел незнакомый, злобный и откуда-то из тёмного угла.

- Разговорчики! Так вот, товарищ и сигнализирует, что очень грамотный оратор к нам жалует. Он когда про главнейшее начальство говорит, ещё понятно. Про любовь и верность к нему. А как про мировые мысли, так святых выноси. Ну не может по-простому с народом разговаривать! Одно слово, голова! Тут и примерчики приложил. - Сидорович достал лист бумаги, разгладил на столе, не торопясь начал читать:

- В эпоху глобализации интеграционных процессов возрастает активизация самосознания... - Сидорович не понимал, о чем буквы текут, но старался закончить предложение, - …необходимо сисьсики-масиськи... систематически …выходить на конструктивно нов… Так-таки и язык сломаешь, - голос замолк и оратор поглядел в зал. Зал старательно соображал.

- А мы-то причём? - удивился главный зам. Сидоровича. - Пущай надрывается!

- С ним писаки будут, камеры. Вдруг в кадру морда спящая заедет? По головке не погладят! Не то что в ЕС, на пальму не пустят! - они хоть и предки, но с понятием! А тут всё же выборы, фронт какой-то придумали! Вот и должны миру показать, не лаптем щи хлебаем! Значит, с культурой дружим, и разговоры столичные умеем соображать.

- Чё там понимать? От выборов только что ворона не смеётся, потому как сыром подавилась!

- Или вот ещё, «многогранность индивидуального мышле…». Какой дурак это сочиняет? - Сидорович и не заметил, как самостоятельно высказался вслух.

- Отрывок из программной речи Самого, - с места крикнула заочница академии управления Валентина.

Она отличница и наизусть помнит все речи первых лиц. Ей только потом приехало в голову: зря правильно ответила на вопрос. В зале установилась тишина. Кто-то многозначительно начал икать, а наиболее преданные полезли вещи упавшие искать. Только главврач сморкнулась так, что не прилично получилось.

- Одним словом, - больше Сидорович не хотел рисковать, не стал читать присланные бумаги и строго глянул в зал:

- Какие будут предложения?

- По поводу чего? - заюлил собравшийся народ, вроде не понял, что от него хотят.

- Ну, я не знаю, - Сидорович и сам не ведал, чего ему надо. - Ну-у,.. чтобы на собрании народ с интересными лицами сидел. Вопросы толковые задавал. Вот и надо подготовить их. Людей найти, пусть выучат и без запинки прямо в лицо и спрашивают. Обещали потом по телевизору показать. Да горы рук, когда приступим к голосованию! Вот что надо! Об этом товарищ просил. А то в Замухранске начали собрание… - Сидорович глянул в бумагу, - …электората. А он сидит как пень под хмурым дождиком.

- Ну и у нас повторить процедуру, какая разница!

- Что-то там не склеилось. Короче, надо не подкачать. Разговор закончен, приступаем к делу.

Свистулькин Денис тихонько постучал в дверь и притих, ожидая окрика.

- Войдите, - Сидорович после собрания сидел, словно обиженный кот на сеновале, и глядел в окно.

- Павел Сидорович, - Свистулькин робко подал голос, - тут у меня есть мысль по поводу собрания.

- Да какая у тебя может быть мысля?- Сидорович скроил жалобную рожу и тяжело вздохнул.

- У меня дедушка при старой власти работал агитатором! - Дениска тихим голосом начал разворачивать свою мысль. - У него много осталось опыту из той эпохи.

- А нам-то это зачем? - не понимал хозяин кабинета.

- Ну как же! Ведь дедушка в своё время говорил, что при клубе всегда организовывал встречи с агитаторами. - Свистулькина понесло. До Сидоровича не долетало. - Ведь дед как говорит: для кинокамеры любую радость можно сотворить. Главное, чтобы подготовиться. У меня до сих пор дедов стишок в голове плавает:

Трактор пашет, я сижу,

На тебя не дуюсь!

То, что ты мне не дала,

Больше не волнуюсь!

- Ну и где тут про выборы, производство? - Сидорович с полуслова понял, чего не дали трактористу, но воодушевленный Свистулькин перебил начальника:

- Не дала мне победить

В соцсоревнованье.

У тебя медаль блестит,

Звёздочкой в стакане!

- А-а… - Сидорович осторожно хихикнул, разговор заинтересовал:

- Ну и что там твой дед ещё говорит?

- Можно и вопросы подготовить и ответы. Разрешите, я с ним и составлю план мероприятия. Вам покажем, даже можем прорепетировать!

- Ну, это ни к чему! Да и времени нет. Давай действуй! Смотрю, дурак-дураком, а соображаешь!

Свистулькину здорово понравилась похвала, на крыльях к деду помчался. Или полетел, не важно.

- Деда! - внук сразу взял быка за рога, - К нам едет мужик учёный, - от того Свистулькина, какой был в кабинете Сидоровича, ничего не осталось. - Так вот, это баран так разговаривает, что народ падает в кому на первом часе. Вот принёс бумажки, где примерный текст его болтовни.

Дед хоть и бывший, но мозги настоящие. Взял бумагу, почитал одним глазом:

«Продуманная, многоступенчатая конструкция отбора кандидатов является одним из важнейших критериев многогранности индивидуального мышления…». С какой больницы выловили придурка?

- Не придурок, а гость на этом языке будет разговаривать. Нам заранее текст прислали. Сказали, чтобы народ слушал внимательно, потому как по телевизору будут рожи показывать. Потом чтобы вопросы в тему сыпались из простых трудящихся. Вот и прошу тебя: помоги составить вопросики.

- Тут надо подумать! - Мудрый дед не спешил с ответом. Вся жизнь приучила к этому.

- Конечно, текст хороший, слов нет! Мудрый и непонятливый! А потому вопрос на него так же должен соответствовать.

- Да что ты всё рассуждаешь, - внучку не терпится деда услыхать. - Бред сивой кобылы, какие вопросы могут быть?

- Ну, не скажи! В наше знойное время, чем замысловатее фраза, тем учёней человек кажется. Вот встань и спроси приезжего попугая:

- Товарищ дорогой! Ваша речь произвела на меня неизгладимое впечатление, но хотелось бы знать, как выйти на дальнейшее усовершенствование всестороннего обогащения и повышения уровня координационных задач в целях многопланового изучения идеологического наследия демократического движения?

- Дед, ты сам-то понял, что хотел этим сказать? - Свистулькин ухмыльнулся, с уважением посмотрел на деда. – На собрании должна быть атмосфера единения общества, его заинтересованность в предстоящем событии. Это же полит-технология.

- И я об этом! Чем больше непоняток, тем человек недоступнее, таинственнее. Я не знаю ваших технологий, но в наше время, на пленумах выступали чем забористее, тем лучше. Порой казалось, в зоопарке сидишь. И ничего, глотали, да орденами закусывали. А по большому счёту…

- …У вас одна партия была, потому и не пыжились. А сейчас многопартийность. Вот и…

- Какая многопартийность? – дед нагнулся под стол, - Где она?

- Да ну тебя! - А говорил, помогу,

- Не кипятись, внучек, что тогда, что сейчас, одна цель. Потому не страдай и бери ручку.

Уже час пик на исходе, вот-вот машины привезут много знающего лектора, вопросы подготовлены, ответы на всякий случай в «фанеру» затолкали. Туда же овации и особенно удались крики «Браво!».

А с количеством – напряженка. И так бились, и эдак, а пол-зала вместе с грудными ребятишками только и может заполнить штат сотрудников вверенной администрации.

- Как я могу говорить о том, что фронт народный? Зал пустой! Где народ? Кому глядеть в камеру? – сокрушается Сидорович.

- Казус!- главный зам в стакан боржоми цедит, о здоровье шефа беспокоится. – А что если….

- Говори, не томи! - Сидорович знал, первый зам всегда найдёт выход.

- Тут деятели не той ориентации клуб хотят открыть!

- Ну? Что за клуб, профориентация? – не забыл молодость Сидорович, а зам ухмыльнулся:

- Типа того. «Голубой фантик». Я тогда пообещаю им содействие, а они уж пущай нам помогут? Можно? -

Сидорович не понял, кого и куда ориентировать, но понимал, что может сорвать мероприятие, потому согласился, добавив:

- Да пригласи общественников Бумажкина. Пусть старушки погреются в зале тёплом, да после чайком побалуем.

В назначенный час зал для встречи с посланником центра был наполнен до отказа. Гость был в восторге от такого количества жителей городка и с воодушевлением начал речь:

- Господа! Я прибыл к вам по поручению создателя народного фронта, чтобы подготовить базу, которая должна строго вписаться в текущий момент и отразить современный этап активизации сознания местного населения. Исходя из этого, подчеркнуть мобилизацию сознания трудящихся, которые и заполнят новые ряды в борьбе за достижений как в хозяйственном, так и культурном строительстве нашего общества.

Зал проглотил призыв молча, но рявкнула техника. Цибулькин во время лязгнул кнопкой и помещение, ограниченное стенами актового зала, наполнилось шумом громких аплодисментов. Это ещё больше раззадорило оратора и он, яростно жестикулируя руками, бросился в атаку:

- Задача консолидации гражданского общества является неотъемлемой частью стратегической линии ядра нашей партии….

- А гаубица, пожалуй, лучше бы было! - Дед Свистулькина вдруг перебил оратора своим голосом. Камера сразу наехала на него.

- Вы о чем, товарищ? – знамо дело, оратор подкованный. Не стушевался, в диалог прыгнул.

- Ядро вылетело, и лови его! А гаубица не раз пульнуть может. Следующий раз может и не промажет!

- Значит вы не отрицаете того факта, что оппозиция заявляет о том, что народный фронт не что иное, как политтехнологический приём с использованием административных ресурсов?

- Я не знаю, что вы хотите этим сказать, но нас волнует другой вопрос:

- Как в дальнейшем, в век нанотехнологических процессов будут решаться вопросы увеличения выработки сельскохозяйственной продукции и улучшения снабжения товарами местного производства, и как это скажется на повышении уровня эффективности работы отечественных производителей?

- Вопрос, конечно, интересный и всеобъемлющий! Но, но к сожалению, не по нашей теме! Но я постараюсь ответить кратко и доходчиво. Тем более, район сельскохозяйственный.- оратор знает своё дело, на мякине не проведешь:

- Действенность нынешних согласованных решений очевидна, что и доказывает мощными конечными результатами рост самого производства. Рождает новые ступени тесного сотрудничества в достижении успехов и последовательном проведении нашей линии в жизнь.

Умыл-таки деда! Как ни старался он, с какой бы стороны не стрелял вопросом, оратор был непробиваем. На любой вопрос, словно автоматная очередь, сыпались слова

- А как на счет пенсий? – незапланированный вопрос прилетел. Пока летел, вслед новый:

- Когда рабочие места?

- Услуги без штанов остав….

Со всех сторон безобразие посыпалось. Кинокамеры опешили, благо руководитель смелый попался, приказал глазок на президиум наладить. А там всё спокойно, лица умные и глаза у всех задором смазаны. Сидоровичу удалось наконец успокоить зал и опять оратор в микрофон нецелился:

- Не секрет, отвечаю на ваши вопросы. Модернизация современного производства является мощным средством в дальнейшей глобализации международных отношений, что в конечном счёте приведёт к стагнации роста материально-техни….

Ответил таки оратор собравшимся, которые мучились в неведении. За закрытыми дверями кабинета Сидоровича:

- Во многих уголках я был, но нигде не слышал в свой адрес таких мелкобытовых вопросиков. Плохо работаете, господин глава! Будем ставить вопрос о вашем не соответствии в плане…..

Поставил вопрос, а он потом как-то сам упал, на столе места не нашлось.

Проводили дорогого гостя, приуныли:

- Что же теперь будет? – Сидорович обвёл тяжелым взглядом собравшихся. – Вдруг на выборах не получится того процента, который обещал?

- Не боись. Пойдем по старому методу, зам поднялся с кресла. Что нам учёные разговоры, пущай на саммитах потеют. А мы уж как-нибудь, да с национальном напитком и проведём единогласно и одобряя. Не впервой!

И что вы думали, Сидорович в вверенном ему районе чуть-чуть не дотянул до сто двадцати процентов, так и было записано у зама. Слава Богу, секретарша, прежде чем отправлять итоги, проверила писульку, Подкорректировала. Знамо дело, с напитком не дружила!

О. КРУГ

- У нас аншлаги, ну просто спрятаться никуда не можем от аншлагов! – директор муниципального театра Соловьёв гордо указал с балкона вниз. Представители минкульта, прибывшие на днях выявлять и сохранять в глубинке старину, и теперь приглашённые отдохнуть от дел и бездорожий, сами увидели: ну да, точно, в гардеробе просто давка, столпотворение какое-то…

- Вас-то в кабинеточке попрошу, вот вешалка, а то среди народа даму-то… Я извиняюсь, не запомнил?..

- Анна Петровна. Можно просто Варбузова.

- Ну, я и говорю, Анну Петровну замнут, сильно торопится народ-то…

Соловьёв торжественно поднял брови, подчёркивая важность момента:

- Но ведь и их, уважаемые коллеги, понять нужно. Городок наш от столиц будто специально черти унесли… Да что там от столиц! Тарелку у нас подключить – сорок две программы берёт, а вон чуть в райцентре – семьдесят шесть. Чувствуете разницу? Глухомань, в общем. Вот народ и тянется к тассазать Мельпомене, к живому. Да и удобно: отработал, пришёл, в антракте в буфете селёдочки и всего такого… Вот я вам скажу, где искусство так искусство – тёть Зина таких сельдей с лучком нарезает, ну во – с зонтик; прям не селёдки, а крокодилы! И засол хорош, сама, что ль, промышляет? Но не признаётся, марку держит… А пока публика рыбку дожуёт, второй акт бабах – и домой!

- Простите, как это «бабах, и домой»? – востроносенькая Анна Петровна перестала расчёсываться перед окном и уставилась на директора театра.

- А чего мусолить, завтра же всё равно обратно весь город тут. В иных столицах растянут волынку на Ходынке, часа на три. Нам зачем: «пришёл – буфет – первое действие – буфет – второе – буфет – и готово дело»… Новых пьес мы не ставим, чушь. А классику обычно минут в девять - тринадцать укладываем. Да сами сейчас увидите. Уже и актёры в кулисы пробираются.

- Вон тот чёрный с лошадиным черепом под мышкой, это кто?

- Дык, кто, не ясно разве – самый Гармлет и есть.

- Гамлет?

- Ну, сударыня Варбузова, у нас драматурги свои, по школьной программе и данным ЕГЭ адаптируют. Вон пьеса, взгляните… Нет, нет, за телефоном полстранички. Написано «Гармлет». Может и опечатка, но вроде всё по Шекспиру. Раз Гармлет, значит из Гарлема. Потому и чёрный. Логично?

- Но почему же Гамлет у вас чёрный?

- О, господи! Потому что Гармлет! Не побрезгуйте водочки с дороги, селёдочкой закусите. И давайте скорее смотреть, а то – промелькнёт, не заметите. Сейчас он выйдет и скажет: «Бить или не бить?». Народ привычный, из зала заорет, кто прожевал: «Бить!» И Гармлет ка-ак даст этому белому конём по черепушке…

- Призраку?

- Отелле! Типа Бим и Бом, очень смешно. А уж в заключительном действии все Охвелию хоронят. Актриса у нас лет шесть порывается чего-то другое вместо гроба сыграть, донести что-то… Но не доносит – ещё до первого звонка вусмерть. Вот её Гармлет и хоронит. Животики надорвешь… А завтра милости прошу – «Вишневый сад», тоже наша обработка по школьной программе. Обхохочешься! В шесть минут укладываемся. Сперва три сестры в чайку стреляют, а из дупла вылезает медведь и кричит «Я Дубровский!». А потом Маша за медведя и выходит. В общем, это по жизни детское, сказка. Учтите и приходите пораньше, не то хорошая водка быстро кончится. На детских спектаклях в буфете всё дешевле, наша администрация заботится, мощные дотации на искусство пускает!

Евгений ОБУХОВ

7 июля 2011 года в «Комсомольской правде» под общим заголовком «Тайны государственного архива» было опубликовано интервью с директором этого архива доктором исторических наук Сергеем Мироненко, который, отвечая на вопросы корреспондента, память защитников столицы бессовестно осмеял, назвав подвиг двадцати восьми героев-панфиловцев мифом, утверждая, «что не было никаких героически павших героев-панфиловцев», ссылаясь на то, что после войны «один за одним начали появляться люди, которые должны были лежать в могиле».

Историк Мироненко ощутил пинок в зад и рухнул на мерзлое дно траншеи. Всё ещё не веря в происходящее, он поднялся и глянул вверх. На краю траншеи полукругом стояли бойцы Красной Армии.

- Это последний? – уточнил один из военных, видимо, командир.

- Так точно, товарищ политрук! – отрапортовал боец, чей пинок направил директора Госархива в траншею.

- Простите, что происходит? – пролепетал историк.

-Как что происходит? – ухмыльнулся политрук. – Происходит установление исторической справедливости. Сейчас ты, Мироненко, спасёшь Москву от немецко-фашистских оккупантов.

Политрук указал на поле, на котором в ожидании застыли несколько десятков немецких танков. Танкисты вылезли на башни и, ёжась от холода, с интересом наблюдали за происходящим на русских позициях.

- Я? Почему я? – потрясённо спросил Мироненко. – Какое отношение я к этому имею?

- Самое прямое, - ответил политрук. – Все вы тут имеете самое прямое к этому отношение!

Командир указал Мироненко на траншею и историк увидел, что она полна уважаемых людей: тут уже находились академик Пивоваров и его племянник-журналист, у пулемёта с выпученными глазами расположился Сванидзе, рядом с ним дрожал то ли от холода, то ли от ужаса главный десталинизатор Федотов, дальше были ещё знакомые лица, но перепуганный архивист начисто забыл их фамилии.

- А что мы все здесь делаем? – спросил Мироненко. – Это же не наша эпоха.

Бойцы дружно захохотали. Хохотали не только русские, но и немцы, и даже убитый недавно немецкий танкист, пытаясь сохранять приличия и делая вид, что ничего не слышит, тем не менее подрагивал от смеха.

- Да? – удивился политрук. – Но вы же все так подробно рассказываете, как это было на самом деле! Вы же с пеной у рта объясняете, что мы Гитлера трупами закидали. Это же вы кричите, что народ войну выиграл, а не командиры, и тем более не Сталин. Это же вы всем объясняете, что советские герои – это миф! Ты же сам, Мироненко, рассказывал, что мы – миф!

- Простите, вы политрук Клочков? – спросил Мироненко.

- Именно, - ответил командир. – А это мои бойцы, которым суждено сложить головы в этом бою у разъезда Дубосеково! Но ты же, Мироненко, уверял, что всё было не так, что все эти герои – пропагандистский миф! И знаешь, что мы решили? Мы решили и вправду побыть мифом. А Москву оборонять доверить проверенным и надёжным людям. В частности, тебе!

- А вы? – тихо спросил историк.

- А мы в тыл, - ответил один из бойцов. – Мы тут с ребятами думали насмерть стоять за Родину, за Сталина, но раз мы миф, то чего зря под пули подставляться? Воюйте сами!

- Эй, русские, вы долго ещё? – прокричал продрогший немецкий танкист.

- Сейчас, Ганс, сейчас – махнул ему политрук. – Видишь, Мироненко, время не терпит. Пора уже Родину вам защищать.

Тут из окопа выскочил академик Пивоваров и с поднятыми руками резво бросился к немцам. В руках он держал белые кальсоны, которыми активно махал.

- Срам-то какой, - произнёс один из бойцов.

- Не переживай, - хмыкнул Клочков. – Это уже не наш срам!

Двое немецких танкистов отловили Пивоварова и за руки дотащили его до траншеи, сбросив вниз.

- Швайне, - выругался немец, разглядывая комбинезон. – Этот ваш герой мне со страху штанину обосс…!

Второй танкист стрельнул у панфиловцев закурить и, затянувшись, сказал:

- Да, камрады, не повезло вам! И за этих вот вы тут умирали! Неужто в нашем фатерлянде такие же выросли?

- Да нет, камрад, - ответил ему один из панфиловцев. – У вас теперь и таких нет. Только геи да турки.

- А кто такие геи? – уточнил немец.

Боец Красной Армии прошептал ответ агрессору на ухо. Лицо немца залила краска стыда. Махнув рукой, он пошёл к танку.

- Давайте побыстрее, кончайте с нами, - сказал он. – От таких дел снова умереть хочется.

Из траншеи к политруку кинулся Сванидзе.

- Товарищ командир, вы меня неправильно поняли, я ничего такого не говорил! И потом, мне нельзя, у меня «белый билет», у меня зрение плохое и язва!

Политрук доверительно наклонился к Сванидзе:

- А ты думаешь тирана Сталина это волновало? Он же пушечным мясом врага заваливал! И тем более я тебе не командир. У вас свой есть – опытный и проверенный! Вот он как раз идёт!

Из глубины траншеи к месту разговора подходил Никита Михалков, держа в руках черенок от лопаты.

- Товарищ политрук, как с этим можно воевать против танков? – взмолился режиссёр.

- Тебе виднее, - ответил командир. – Ты же это уже проделывал. Да, там у тебя, кстати, кровати сложены. Можешь из них быстренько противотанковую оборону наладить! Ну или помолись, что ли. Авось поможет!

Политрук скомандовал построение своих бойцов.

- Куда вы? – с тоской в голосе спросил Михалков.

- Как куда? – усмехнулся политрук. – Занимать позицию у вас в тылу! Заградотряда НКВД под рукой нет, так что мы сами его заменим! И если какая-то сволочь из вашего штрафбата рванёт с позиции, расстреляем на месте за трусость и измену Родине!

- Так ведь штрафбатов ещё нет!

- Один создали. Специально для вас!

Немецкие танки взревели моторами. В траншее послышались отчаянные крики и ругань – новые защитники Москвы выясняли, кто первым начал разоблачать мифы и втравил их в эту историю. Всем скопом били Федотова, после чего его с бутылкой выкинули из траншеи под немецкий танк. Кто-то крикнул ему на прощание:

- Ну, за Родину, за Сталина!

Михалков вцепился в уходящего политрука:

- Товарищ, у меня отец воевал, я всегда был патриотом и защитником героев, помогите мне!

- Только из уважения к тебе, - ответил политрук. – Даю отличное средство для сражения с врагом! Лучше не бывает!

И командир протянул режиссёру бадминтонную ракетку и три воланчика.

- Прощай, Родина тебя не забудет, - похлопал политрук Михалкова на прощание и устремился вслед своим уходящим бойцам…

http://petrovchik.livejournal.com/106038.html

Алкоголик Сидоров за десять лет проработал лишь три дня дворником, а остальное время был в запое. И все равно он принес обществу больше пользы, чем все областные чиновники вместе взятые.

* * *

Президент и правительство, как и обещали, сумели объединить народ против себя.

Целые народы пришли бы в ужас, если бы узнали, какие низкие люди владычествуют над ними. Талейран

Раньше было две беды: дураки и дороги. Теперь появилась третья - дураки, указывающие дорогу.

Из справочника российского правоведа: “Экстремист - это тот, кто публично требует соблюдения законов, конституции, равенства граждан и искоренения коррупции в органах правопорядка”.

Успехи правящей игрушки

Равны эффекту погремушки.

Основной признак народности депутатов заключается в том, что они сидят на шее народа.

В России создан новый сорт лапши “Путинка” - лапша “на уши” быстрого приготовления.

Вот говорят, в России власть от бога.

Но боже правый, как она убога.

Демократия без границ - московский ОМОН на улицах Владивостока.

Беседуют два россиянина:

- Ты не знаешь, за что бомбят Каддафи?

- За то, что он угнетал свой народ бесплатной едой, дешевыми кредитами, бензином по 14 центов за литр.

- Ну, слава богу, что у нас такой беспредел невозможен.

Государство - это закрытое акционерное общество с неограниченной безответственностью.

– Вань, вот ужас, ведь все, что нам рассказывали про коммунизм, оказалось ложью!

– Не, Вась, ужас в том, что все, что рассказывали про капитализм, оказалось правдой.

Почему у Фемиды в руках весы? Чтобы положить взятки обеих сторон на чаши весов и узнать, чья взятка больше. Тот и выиграет дело. «Метро», 24.06.2010

Гляжу я на гадов,

Резвящихся в луже.

Какой из них гаже?

Какой из них хуже?

Русские варвары врывались в кишлаки, аулы, стойбища, оставляя после себя города, библиотеки, университеты и театры.

Термины:

кремлядь

православнутый ПГМ (православие головного мозга)

либермор

бюджетная лесопилка

дуроящик

рублёвский фронт

правящая бюрократия

силовая олигархия

путиноид

путинюгенд

нашисты

дефективные менеджеры

дефективные собственники

тандем

Прислал Н. Николай

Боевые действия все чаще стали разворачиваться на застольном фронте.

Ножи разгула точатся о грани граненого стакана.

Мыслители мельчают, «соображатели» крупнеют.

Белая горячка – это месть глупости уму.

Слабость «соображающих» - грозная сила.

Колокол бокала всё чаще звонит по душам молодых.

Если торговые точки горячительного вовремя не остудить, они выливаются в «горячие точки».

Распилим древо хмеля на гроб пьянству!

Пьянство - порок, опирающийся на плечо государства.

Мы создаем «Топаз», «Топаз» создает нас.

Пьянство - разбуженный хаос.

Спиртолюб - еретик, сжигающий сам себя.

Сдается мне, что пожар пьянства может погасить только новый всемирный потоп.

Н. ЕРМАКОВ