Однажды, лет 40 назад, на политзанятии, которое проводил начальник отдела полковник Шамин, произошёл инцидент. Капитан Семёнов покритиковал устав, запрещающий сдаваться в плен и предписывающий неукоснительное выполнение приказов. "Какой смысл бросаться на штыки, если оказался в безвыходном положении? Зачем выполнять глупые или неисполнимые приказы?" Капитан Ткачёв заявил, что он не пойдёт с Семёновым в разведку. Обвинение серьёзное. В то время прошёл слух, что два военных курсанта устроили дуэль из спортивных пистолетов. Современные пистолеты гораздо точнее дуэльных времён Пушкина. Курсанты прострелили друг друга, но остались живы и здоровы благодаря современной медицине. Я встревожился. Оба капитана были моими хорошими товарищами. Моё выступление было сумбурным, но напряжение было снято. Спор перешёл в область теории взаимоотношений и роли уставов в жизни армии. Теперь мне хочется высказать своё мнение более связно.

Я сказал, что Ткачёв неправ. Судить о человеке надо не по лояльности выступлений на политзанятиях, а по поведению в смертельно опасных ситуациях. Мы не имеем такого опыта, поэтому не имеем права так оскорблять друг друга.

Семёнов прав формально, но ошибается по существу. Действительно, армия, живущая абсолютно точно по уставу, не надёжна. Достаточно одному диверсанту добраться до связи и передать приказ: "Всем военнослужащим застрелиться. Застрелился сам, помоги товарищу", и армия погибнет. Устав подобен геометрии. Объекты геометрии — точка, линия, плоскость — не существуют в реальном мире. Линия имеет только длину и не имеет ни толщины, ни ширины. Точка не имеет никаких размеров вообще. В уставах начальники и подчиненные не имеют инстинкта самосохранения, всесильны и никогда не болеют. Таких людей не бывает. Уставы необходимы для обозначения структурной схемы взаимоотношений. Всё остальное в армии изучается другими науками: военными, юридическими и прочими.

Серьёзные проступки людей оцениваются юристами. Мой дядя почти всю войну был в плену. После освобождения приехал домой, жил как все. Я знал четверых соседей, которые ушли в первый день войны, были в плену, и никто их не репрессировал. Как это было?

Я помню первый день войны. Мне было 9 лет. Я проснулся рано от непонятных звуков. Вышел во двор. Встретил маму. Она сказала: "Война началась". Оказывается, это голосили женщины. Прибежал мальчишка и сказал, что прискакал на коне человек из города и передал пакет председателю сельсовета. Председатель прочитал бумагу и махнул рукой. По этому сигналу пять всадников поскакали за мужиками, которые работали в поле с ночёвкой. Мама сказала: "Иди к дяде Ване, может, не увидишь больше". Я пришёл к дяде Ване. Тётя Васюха пекла пироги, утирая слёзы: "Перерубят всех как на мясорубке". Пришёл дядя Ваня. Сказал: "Не плачь. Не всех убивают. Может, вернусь". К обеду все мужики собрались на площади с котомками. Положили котомки на подводы и двинулись в райвоенкомат в город.

Дядя Ваня рассказывал. Привезли их в Киев, дали по винтовке на троих и велели поставить заслон на одной из дорог. Они выбрали участок дороги между двумя болотами, вырыли окопы и замаскировались. Через некоторое время увидели немцев, которые ехали на грузовых машинах. Подпустили поближе и стали стрелять. Немцы развернулись и уехали. Через час стали вокруг рваться мины и снаряды. Потом немцы пошли цепью в атаку, стреляя на ходу. Снова их подпустили поближе и открыли огонь. Немцы залегли, развернулись и уползли. Командир послал гонцов в тыл. Они ушли и не вернулись. На другое утро проснулись и узнали, что командиров нет. Остались одни мужики, вчерашние пахари. На восток летят немецкие самолёты. Там взрывы, дым пожаров. Все поняли, что их обошли.

Что делать? Многие солдаты бросили винтовки и пошли в ближайшие сёла маскироваться под местное население. Но большинству такой вариант не нравился. Дома жёны молодые, дети малые. Можно ли их отдавать на поругание врагу? Вопрос только в том: идти ли всем вместе по дороге или мелкими группами по тропинкам и кустам. С дядей Ваней был земляк Ефим Артёмыч. Он был за малые группы: "Вот прилетит самолёт, бросит бомбу и будет из вас махан (мясо). Ему отвечали: "Вот прилетит, тогда и побежим в кусты". Дядя Ваня с большинством пошёл по дороге, Ефим Артёмыч с одной из групп пошёл по тропинкам.

Шли, шли солдаты толпой по дороге, вдруг слышат какой-то треск сзади. Оглянулись. Увидели мотоциклы. Кто-то крикнул: "Немцы!" и побежал в кусты. Пулемётная очередь и он упал. Через несколько секунд солдаты оказались перед дулами пулемётов. "Хенде Хох!" Так дядя попал в плен. В Германии его распределили к фермеру, который в первую мировую войну был в плену в России и немного говорил по-русски. Дядя жил в хлеву и ухаживал за скотиной. Немец говорил: "Когда ваши придут, ты скажи, что я тебя не обижал". Правда, иногда он бил его плёткой по фуфайке. Громко, но не больно. Кричал на него, потом извинялся: "Там по улице идёт плохой человек".

Для объяснения причины, почему дядю не репрессировали, расскажу об одном случае, произошедшем на лекции по сопромату, когда я учился на радиотехническом факультете. Мы презирали сопромат, лектора не слушали. Радиотехники выше строительной грязи. Профессор перестал читать лекцию и рассказал историю.

После войны на харьковском вокзале надо было построить навес над платформой. Сооружение простое. Построили его по дипломному проекту выпускника строительного института. Всем понравилась дешевизна проекта. В качестве балок и стояков он взял рельсы. Осенью пошёл снег, подул ветер и крыша "поехала". Опоры не выдержали. Стали анализировать проект. Оказалась ошибка в определении вертикальной нагрузки на стояки. Студент не нашёл в справочнике этого коэффициента. Рельсы не рассчитаны на вертикальные нагрузки! Он взял коэффициент для другого профиля. Был суд. Дали три года. Сказав это, профессор начал листать свои бумажки, готовясь к продолжению лекции. Мы закричали: "А диплом ему оставили?!" "А, что? Какой диплом?" Мы: "Студента, которого судили, лишили диплома?" Профессор: "Судили не студента. Судили профессора, который рекомендовал проект к внедрению".

"Почему?!"

"А потому, что когда студент подписывал свой проект, он не был дипломированным инженером. Его подпись не имела силы. Значок-ромбик, который вы получите после окончания ВУЗа, это не поплавок, а груз ответственности. Не зная сопромата, вы можете подписать ошибочный проект и пострадать, потому что должны его знать".

Дядя Ваня не был военным специалистом. Если бы в их группе попал в плен офицер, его посадили бы в тюрьму за преступную халатность. Каждый военный специалист знает, что на фронте нужно вести постоянную разведку. В походе впереди должен быть авангард, позади арьергард. Если бы правила соблюдались, можно было бы мотоциклистам устроить засаду. Офицер не должен попадать в безвыходное положение. Военных судят не по уставу, а по кодексу воинских преступлений. Судят юристы, знающие как учитывать обстановку.

В Древней Греции произошёл случай, ставший легендой. Страна состояла из городов-государств, которые любили нападать врасплох, создавать панику и грабить безнаказанно. Для противодействия этому выставлялись заставы. На одну из таких застав, расположенную в проходе между горами, напала армия. Первая атака не удалась. Полководец предложил переговоры. На переговоры вышёл Муций Сцевола. Полководец сказал: "Сдавайтесь, а то всех перебьём". Муций в ответ высказал всё, что о нём думает. Полководец рассвирепел, и приказал пытать парламентёра. Возле полководца стояла жаровня с углями. Муций подошёл к ней и положил свою руку на угли, горящие синим пламенем. Рука горит, а Муций даже глазом не моргнёт. Все были поражены. Полководец понял, что быстрой победы над заставой не будет, а значит, не будет внезапности нападения на город и лёгкой добычи. Приказал отступить. Так добровольная жертва одного человека спасла город.

Иногда бывает надо бросаться на штыки, на верную смерть. Те народы, которые не могли найти в своих рядах достаточное количество самоотверженных героев, уничтожены или рассеяны.

А что же Ефим Артёмыч, который пошёл по тропинке? Он тоже попал в плен! У самой линии фронта вышли из-за куста автоматчики и сказали: "Хенде хох!" Привели группу в деревню и заперли в сарай. На другой день ещё привели окруженцев. На третий день сарай наполнился. Все поняли, что завтра поведут под конвоем. Надо бежать ночью. Идти под дулом автомата очень неприятно. Лучше погибнуть в драке. Ефим Артёмыч в молодости любил подраться. Сделали подкоп и договорились бежать по одному. Ловить одиночек труднее. На этот раз Ефим Артёмыч был осторожнее и линию фронта перешёл. Повели его в особый отдел. Допрашивал офицер, мальчишка, лет на 15 моложе его. Ефим рассказал всё: с кем шёл, где был, кроме плена. Личные документы он сохранил. Зачислили его в штат. Дней через 10 снова вызвали в особый отдел. Лейтенант попросил повторить рассказ. Когда повтор дошёл до встречи с немцами, офицер стал внимательнее смотреть в глаза. Ефим понял, что где-то кто-то из бежавших с ним товарищей рассказал о плене. Уговора молчать о нём не было.

Пришлось рассказать о плене и побеге. Офицер сказал: "Почему молчал раньше?" Ефим Артёмыч вспылил: "Я Родину не предавал! Что было делать? Гнил бы теперь в кустах. Я сбежал, чтобы воевать! Мальчишка!" Лейтенант постучал пистолетом по столу. Вошёл солдат. "Этого под арест". Трибунал присудил штрафную роту. Командир роты сказал: "Я тоже штрафник. Не обижайтесь на Родину. Её надо защищать. Знаете, куда попали. Погонят по чистому полю, как баранов на убой. Но мы не бараны! За битого двух не битых дают, а за таких опытных, как вы, и троих мало. Пойдёте ночью в разведку. Хорошо, если добудете языка". Сформировал несколько групп, во главе с офицерами. Группа Ефима Артёмыча притащила языка. Ротный сказал: "Молодцы! Идите спать". Вечером снова вызвал к себе. "Получен приказ: завтра в бой. Немцы наверняка знают о нём. Знают кто мы. Смазывают пулемёты, чтобы бить нас безнаказанно. А мы хитрее! Пойдёте ночью в тыл к ним. Удалось у начальства выбить артиллерию. Во время артподготовки, когда немцы попрячутся, уничтожайте их огневые точки". Так и сделали. Задача была выполнена относительно малой кровью. Ефима Артёмыча даже не ранило. Но всё равно через неделю его перевели в обыкновенную часть.

Служил он при штабе дивизии. Как хозяйственный, опытный, сообразительный мужик устраивал быт начальства. Прошёл всю войну. Начальники менялись. Уходили на повышение. После войны Ефим Артёмыч стал моим родственником. Мой младший брат женился на его дочери. В разговорах со мной своих начальников, которые в 60-х годах были маршалами, он называл по имени-отчеству, как добрых знакомых. Однажды рассказал об одном боевом эпизоде. В конце войны наши прорвали фронт. Дивизию, в которой служил Ефим Артёмыч, бросили в прорыв для форсирования реки, надеясь не дать немцам закрепиться на ней. Но немцы укрепились заблаговременно. Атака сорвалась. Наступать приходилось с левого болотистого берега на правый высокий. Погибло много народу. Командир дивизии приказал собрать солдат и офицеров, живших до войны в поймах рек, знающих, что такое болото. Ефим Артёмыч вызвался. Наше село расположено в пойме Камы. Комдив сказал: "Ребята, что делать? Зря кладём людей, губим. Предлагайте, как выполнить приказ". Сначала он обрисовал обстановку по карте. Потом пошли на рекогносцировку вдоль берега. Ефим Артёмыч заметил, что в одном месте отмель вдаётся далеко в реку. В растительности на отмели запутались разные плавучие предметы. Подход к отмели болотистый, но проходимый.

Он предложил форсировать реку ночью малой группой. Идти по отмели, маскируясь под плавучие предметы. Предложение приняли. Сформировали группу в 40 человек с телефонистом и радистом. Ефим Артёмыч повёл её с расчётом выйти к противоположному берегу в предрассветное время, когда наблюдатели сонные. Удалось захватить небольшой плацдарм. Когда начался бой, по следу группы пошла рота. Немцы направили на плацдарм танковый резерв, но связисты вызвали артиллерию и стали корректировать её огонь. Форсирование реки прошло успешно.

Я описал этот эпизод, чтобы поставить удивительный вопрос. После войны всех земляков, бывших в плену, отпустили по домам, а Ефима Артёмыча отправили под трибунал. Три года плена простительны, а три дня наказуемы? Сначала я видел причину в том, что он бежал из плена. Побег из плена часто организуют завербованным агентам. Но потом стал считать правдоподобной другую версию.

При первом застолье с ним, когда я стал офицером и приехал в отпуск, он сказал: "Давай выпьём. Знаю я вас, офицеров. Вы только перед солдатами чистенькие трезвенники, а в своём кругу — обыкновенные мужики". Поэт Симонов писал: "Мы ели то, что бог послал, и пили, что шофёр достал". Ефим Артёмыч относился именно к таким доставалам. Доставали они не только водку. Выполняли щекотливые поручения. Были свидетелями неблаговидных поступков. Ведь командиры были молодыми и нуждались в женщинах. Наверняка Ефима Артёмыча спрашивали об аморальных поступках. Он был возможным носителем компромата, который мог быть использован иностранной разведкой. Но он был достаточно умён, чтобы молчать об этом. Ему посоветовали написать письма своим бывшим большим начальникам. И они заступились. Следствие и переписка заняли 5 месяцев. Так что вернулся он с войны только в сентябре.

А.К. КОЗИЦЫН

В связи с гибелью теплохода "Булгария" с пассажирами и экипажем не могу удержаться от кое-какого анализа.

Когда в 1928 году в Ледовитом океане разбился дирижабль "Италия", первыми прекратили искать во льдах аэронавтов итальянские спасатели, равнодушно констатировав: бесполезно. А моряки советского ледокола "Красин" про "бесполезность" не догадывались и пробивались к потерпевшим бедствие назло погоде, торосам, логике, назло всему. Пробились, спасли. Западная пресса писала: "В те дни мы смотрели на Россию, широко раскрыв глаза от удивления".

В 1932 г. в Аденском заливе загорелся лучший французский теплоход "Жорж Филиппар", обезумевшие люди прыгали в море. Капитан танкера "Советская нефть" Алексеев без раздумий направил судно к месту беды, он знал, что залив кишит акулами. Знал и другое — его порожние танки заполнены парами бензина. Одна искра с горящего лайнера — и конец! Но моряки "Совнефти" вылавливали в шлюпки гибнувших людей. 437 человек спасли тогда с "Филиппара". А дома экипаж "Совнефти" ждали почётные грамоты и книги для судовой библиотеки в подарок. 11 моряков Франция на-градила самой главной их наградой — орденами Почётного Легиона.

В сентябре 1976 г. с дамбы в Ереванское озеро сорвался набитый пассажирами троллейбус. Советский человек, рекордсмен мира по подводному плаванию Шаварш Карапетян оказался у дамбы случайно. Он знал: шансов спастись у пассажиров ноль. Но 23-летний Шаварш, как заведённый, нырял и нырял в ледяную воду, вытаскивая из салона изрезанными в кровь руками всех, кто попадался — живых, мёртвых. Живых оказалось 20 человек… Потом были — жуткое воспаление лёгких, крест на спортивной карьере. Карапетян получил десятки тысяч писем, им восхищался весь Союз. Но то был советский человек, воспитанный "деспотом" Сталиным и "партократом" Брежневым. А сейчас..?

На калькуляторе считали барыши те, кто отправил в рейс, на смерть, сотни людей. На "мобильники" лихорадочно фотографировали тонущих те, кто на двух грузовых судах спокойно прошёл мимо, не попытавшись спасти хоть кого-то.

Они воспитаны "ярыми демократами" Горбачёвым, Ельциным, Путиным, Медведевым и их присными.

На следующий день Медведев с Путиным: удивлялись, как это так? А вот так. Мы все пожинаем плоды вашей деятельности. Сколько уже с 1985 года произошло трагедий, в которых погибли сотни тысяч людей, подавляющее большинство из которых в "тоталитарном государстве просто не могло произойти!

А что народ российский?

А народ российский в честь годовщины гибели "царя-батюшки (святого)" кровавого Николая с семейкой во главе с панами-бизнесменами валит на это мероприятие. Плевать они хотели на собратьев, по вине российской власти, в том числе и попов, погибших жуткой смертью.

А теперь немного о "батьке".

Вы знаете, никак не могу привыкнуть, когда отдельные корреспонденты называют нашего президента "батькой". Ведь батька — это отец, папа по-русски. Право называться отцом, как и товарищем, нужно заслужить. Ведь отец смотрит за своими детьми, даёт им пищу, работу, воспитывает их преданными своей семье, своей Родине.

А что здесь?

Смотрит, но за кем? Даёт пищу, работу, но кому? Воспитывает их преданными, но кому? Жуликами, жуликам, себе. В обзоре за неделю на белорусском канале ОНТ деятели вроде Зюганова из России: Делягин, заместитель главного редактора газеты "Завтра" и др. защищали "батьку". Дескать, не он виноват в том, что Белоруссия сейчас в таком бедственном положении, а олигархи, власть России.

Есть и это, не отрицаю. Но ведь расслоение, огромное расслоение между трудящимися и жуликами-чиновниками и бизнесменами-олигархами в Белоруссии произошло не по вине Абрамовича или Путина с Медведевым. Как же ты, "батька", допустил это? Я согласен в трудные времена затянуть пояс и выходить из положения, как это было в трудные времена после революции, во время и после Великой Отечественной. Но тогда все были в одинаковом положении, все трудились и примерно одинаково жили. А сейчас? У одних миллионы долларов, замки, яхты, лимузины за бешеные деньги, а 80-ти процентам на питание только хватает, и то не всем и не всегда. Не согласен, как не согласно большинство доведенного до нищеты населения.

А.Ф. СОКОЛОВ

В деле лидера Сербской радикальной партии профессора Воислава Шешеля в Международном трибунале по бывшей Югославии произошёл очередной неожиданный поворот. Несколько дней назад было оглашено решение суда об отказе в требовании Шешеля прекратить процесс. Однако к решению суда было приложено особое мнение председателя судебной палаты Ж.-К. Антонетти, которое явно выходит за рамки всех иных решений, вынесенных Гаагским трибуналом до настоящего времени. И само решение, и особое мнение к нему достойны более подробного рассмотрения.

В июне этого года профессор В. Шешель направил в суд требование о прекращении его процесса, к тому времени продолжавшегося уже более восьми лет. Его аргументация была весьма убедительной. Он показал, что, во-первых, Международный трибунал по бывшей Югославии дефективен, ибо не только не обеспечивает элементарных прав обвиняемых на практике, но даже на бумаге. Так, было показано, что во всех странах мира установлены максимальные сроки содержания под стражей. Иногда эти сроки могут быть весьма длительными, но они всегда строго ограничены законом. Если прокуратура не сумеет подготовить судебный процесс к этому сроку — обвиняемый должен быть освобождён. Например, в США это 70 дней. В МТБЮ — всё не так. Там никаких сроков нет. Можешь сидеть в ожидании суда вечность — никто за это не ответит. Шешель ожидал начала суда пять лет. Такого срока нет ни в одном государстве. Далее В. Шешель показал, что Европейский Суд по правам человека неоднократно выносил решения, которые обязывают суд обеспечить оперативное рассмотрение дела. Если сравнить эти решения (их несколько десятков), то дело В. Шешеля станет наихудшим примером из них всех! Между прочим, именно поэтому суд поступил весьма оригинальным образом: он не стал анализировать эти дела, однако сделал из них общий вывод: "Практика Европейского Суда по правам человека чётко исходит из того, что нет никакого конкретного срока, превышение которого считалось бы несправедливым или неоправданной задержкой".

В ответ на запрос Шешеля прокуратура заявила, что требование должно быть отклонено и, как всегда, "блеснула" яркостью аргументации. Во-первых, прокуроры требовали отклонить запрос В. Шешеля на том основании, что он превысил максимальное количество слов, которое разрешается использовать в обращениях в суд. Во-вторых, потому что полтора года назад суд уже вынес решение по аналогичному запросу и за прошедшее с тех пор время ничего не изменилось. В-третьих, что В. Шешель не попросил разрешения у суда подать апелляцию на то решение суда (в Гаагском трибунале нельзя просто подать апелляцию, надо сначала получить разрешение подать апелляцию в вышестоящую палату у того же самого органа, который тебе отказал!). Суд отклонил требование В. Шешеля. Судьи заявили, что никакого нарушения права обвиняемого на рассмотрение его дела без неоправданных задержек нет.

Нас всё время учат разного рода слоганам типа "Закон суров, но это закон" или "Тебе, может быть, и не нравится решение суда, но оно окончательно и обжалованию не подлежит" и т. д. и т. п. Однако эти мантры не могут запретить нам задать вопрос: а каким именно образом суд пришёл к своему выводу? Какие аргументы использовал сам суд? Итак…

Суд заявил, что восемь лет процесса — это, оказывается, не так уж и много. Ведь есть ещё и Международный трибунал по Руанде, в котором некоторые дела рассматриваются ещё больше! При этом судьи язвительно заметили, что, мол, почему-то В. Шешель "избегает ссылаться" на такие примеры. Такова логика суда!

В таком случае придётся и нам посмотреть — а на что избегает ссылаться сам суд. Указывая нам на то, что в трибунале по Руанде "дела длятся ещё больше", суд сослался на дело "Прокурор против Полин Ньярамасухуко и других". Однако "самый справедливый суд в мире" почему-то забыл упомянуть, что по этому делу проходил не один, а целых шесть человек, более того, обвинявшихся в самом тяжком и самом сложном международном преступлении — геноциде. Данный процесс длился десять лет, но, учитывая количество обвиняемых, надо делить на шесть, получаем всего полтора года на каждого обвиняемого. Кстати, эта арифметика не в полной мере отражает сложность процессов с несколькими обвиняемыми. На самом деле на объединённых процессах времени уходит гораздо больше, нежели на отдельных, так как перекрёстный допрос каждого свидетеля — причём, как свидетеля обвинения, так и свидетеля защиты (!) — проводят шестеро адвокатов! Так что лукавство судей в деле В. Шешеля установить достаточно легко.

Главное — их аргумент фундаментально дефективен! Ну и что с того, что в другом трибунале судебный процесс проводится 10 лет? Это что — индульгенция для МТБЮ?

Судьи попытались обосновать своё решение ссылкой на то, что, дескать, дело уж больно сложное, а даже Европейский Суд по правам человека указывал, что длительность судебного процесса зависит от его сложности. Но вот незадача: Нюрнбергский процесс (1945–1946 годов) длился десять месяцев (и это при двадцати двух обвиняемых). То же относится и, например, к Токийскому процессу (1946–1948 годов), который длился два с половиной года. Мало кто усомнится в том, что эти дела были простыми. Кроме того, возникает вопрос: а в чём, собственно говоря, "сложность" дела В. Шешеля, на которую так уповают судьи? По количеству вменяемых ему преступлений? Нет, это количество небольшое: четырнадцать. Для сравнения: Слободана Милошевича обвиняли в совершении 66 преступлений, но его процесс начался через 7 месяцев после ареста, а обвинительная часть длилась два года. Тогда, может быть, дело В. Шешеля особо сложно в связи с тем, что его обвиняют в организации масштабных военных карательных операций, заговорах и массовых убийствах? Нет, профессора Шешеля обвиняют в произнесении политических речей, которые якобы настолько повлияли на неопределённых лиц, что те бросились совершать преступления.

Тогда в чём же реальная сложность дела В. Шешеля? А реальная сложность в том, что обвинение было выдвинуто прокуратурой МТБЮ по заказу бывшего премьер-министра Сербии З. Джинджича. Об этом прямо говорится в мемуарах Карлы дель Понте. Реальная сложность в том, что в течение пяти лет у прокуратуры не было никаких доказательств вины В. Шешеля, и результатом стали попытки заставить свидетелей дать ложные показания. В настоящее время идёт следствие в отношении ряда следователей МТБЮ за эти действия. Реальная "сложность" заключается в том, что все свидетели обвинения провалились. Далее, реальная "сложность" состоит в том, что прямой отказ секретариата суда финансировать защиту Шешеля не даёт ему возможность представить свою защиту — случай даже для МТБЮ беспрецедентный.

Несмотря на то, что решение суда было принято единогласно, председательствующий судья француз Жан-Клод Антонетти заявил своё особое мнение. Согласившись с решением суда, он не согласился с мотивировкой его принятия. Но сделал это весьма своеобразным образом. Во-первых, судья заявил, что В. Шешель виноват в затягивании процесса, однако причинами этого были названы, например, написание подсудимым его знаменитых книг (всего более ста томов). Судья утверждает, что если бы профессор Шешель сконцентрировался на процессе, тот давно бы уже закончился. Глупость такого утверждения очевидна, ибо за все восемь лет ни одно судебное заседание не было отложено из-за неготовности к нему Шешеля. Всегда отсрочки требовала для себя прокуратура. В таком случае — зачем эта очевидная ложь?

Посмотрим далее. Во-вторых, судья Антонетти заявил, что профессор Шешель обладает энциклопедическими знаниями и денег на подготовку Защитной части ему и не нужно: он может начать свою защиту хоть завтра. В конце концов, пишет Антонетти, у него масса сторонников не только в Сербии, но и России, которые могут ему "помочь". Опять очевидная глупость: причём здесь знания, когда нужно проводить расследования и подготовку свидетелей? А главное — доставку этих свидетелей в Гаагу. Здесь нужны именно финансовые средства и знаний тут недостаточно. Так зачем председателю суда понадобилось говорить откровенную глупость?..

На наш взгляд, ключевое слово здесь — откровенную. Особое мнение судьи Антонетти построено таким образом, чтобы все увидели: на процессе происходит полная катастрофа. Обвиняемому не только не обеспечивают его права, но и не могут эти права обеспечить. Антонетти постарался выразить это таким вот своеобразным, но вполне понятным языком. Впрочем, финальный тезис председатель суда сформулировал прямо и ясно. Он назвал тех, кого считает главным виновником срыва нормального хода процесса: прокуратуру и секретариат. Более того, он заявил, что разрешить ситуацию "может только чудо".

Таким образом, похоже, что на корабле Гаагского трибунала возник бунт. Пока маленький и робкий. Но он стоит того, чтобы о нём узнали все: произвола, творящегося на процессе В. Шешеля, не выдержал даже председатель суда! На самом деле ситуацию может спасти не только чудо. Совет Безопасности ООН при очередном рассмотрении вопроса о целесообразности дальнейшего функционирования так называемого "Международного трибунала по бывшей Югославии" должен призвать к ответу тех, кого назвал судья Антонетти.

Александр МЕЗЯЕВ, fondsk.ru