Заплыв против течения

Плывет «Титаник», оркестр играет,
а время к полночи – вот и все.[6]

Взгляд на мир легко сузить до формата амбразуры, будь она в виде окна лимузина, экрана телевизора, профессионального флюса или капризов вкуса. Еще великий Гегель заметил, что наиболее абстрактно мыслит торговка на рынке, для которой в покупателе не существует никаких иных свойств, кроме его платежеспособности. Наша повседневность насыщена такими упрощениями, и без этой своеобразной экономии усилий была бы невозможна сама жизнь. Но есть самонадеянность, которая хуже воровства. Например, простота капитана «Титаника».

Почти все великое, как однажды обмолвился устами своего героя Томас Манн, утверждает себя как некое «вопреки» – вопреки горю и муке, вопреки бедности, заброшенности, телесной немощи, страсти и тысячам препятствий». Кто из известных деятелей истории не знал мук преодоления этих тысяч препятствий? Кто рискнет связать что-либо значительное в истории стран, народов, организаций с надеждой на волю случая, на авось, небось и как-нибудь? Почти везде, где есть вызов, не обязательно очевидный, мы увидим и ответ, правда, не всегда точный и дальновидный. Но в любом случае, это будет действие вопреки сопротивлению среды, даже если она сосредоточена внутри субъекта действия в виде его предрассудков, страхов, нерешительности, безответственности, склонности к однозначности и упрощениям.

Где усиливается энергия распада, разложения, беспросветности, хаотизации, там истощается ресурс стратегичности, там все и вся превращается в элементы среды, теряя качество субъектности. Потеря субъектности – это игры смерти. Путь к бессубъектности начинается с утраты образа субъекта. Утрата образа – это безобразие. Смерть – безобразна. Как бы заманчиво и увлекательно эти игры не выглядели для мародеров, бизнес на спиливании сука – это пир во время чумы, это комфортабельный «Титаник», где «в меню – шампанское и оркестр»…

Где бросают вызов «вопреки», там рождаются стратеги и стратегии как неустанные попытки выйти в новое качество, избежать энтропии. Почему именно о великом сопротивлении тысячам препятствий идет речь? Потому, что именно в этом смысле сегодня уместно говорить о величии России – как беспрецедентной масштабности задач заплыва против течения, уносящего ее в небытие. «Быть» для России, как подчеркивает один из проницательных российских экспертов, это острейшая проблема, а не нечто само собой разумеющееся. И еще один смысл величия не подлежит сомнению: музыка великого прошлого страны, победы и поражения, слава и позор, трагедии и подвиги которого не позволяют впадать в уныние, а дают неиссякаемые источники мудрости и творчества – «смычками страданий на скрипках времен»…

Примечания:

6

Н.Болтянская