ЗАВТРА БЫЛА ВОЙНА

Однако обратимся к кануну Великой Отечественной войны. Управление народным хозяйством и армией потеряло сложившееся в годы подъема экономики страны качество, покрылось демагогическими прорицаниями, управленческие кадры были почти полностью уничтожены. В частности, к руководству воинскими частями и особенно подразделениями пришли неопытные, неподготовленные, необученные выдвиженцы; многие из них не только не имели военного образования, но даже психологически и интеллектуально не были пригодны к военно-командирским постам, попав на них случайно, не проходя необходимого длительного тщательного многоуровневого кадрового отбора.

В большинстве своем это были честные, преданные стране люди, готовые отдать жизнь, защищая Родину. Но одного этого, разумеется, недостаточно. Только один из шести (= 17 %) командиров низшего и среднего звена владели радиосвязью, знали компас, умели читать карту, не говоря уже об аэрофотосъемках; выбирать и назначать с их помощью маршруты, опорные и промежуточные рубежи, места сосредоточения и выгодные расположения огневых средств; они не имели представления о способах количественной и маневренной оценке противника, о расчете сил, средств и резервов ведения боя. В крайнем случае, отдельные из них имели опыт Гражданской войны или репрессивных расправ с безоружными, восставшими от голода крестьянами и бастующими рабочими.

Героизм солдат не мог компенсировать недостатки управления частями и подразделениями. Это неизбежно приводило к массовой гибели бойцов, окружениям и пленениям, ко многим локальным и даже фронтовым поражениям.

Не лучше обстояло дело в промышленности, в сельском хозяйстве, в науке, особенно в части качества продукции и рациональном расходовании ресурсов. Все это неизбежно привело к серьезным осложнениям в советско-финской войне 1940 года. Немецкий генерал – мемуарист Типпельскирх в своих дневниках писал: «Русские проявили в течение всей (советско-финской) войны такую тактическую неповоротливость и такое плохое командование, что во всем мире сложилось неблагоприятное мнение о боеспособности Красной Армии».

В связи с этим, по приказу Сталина, из тюрем и лагерей из числа уцелевших, оставшихся в живых армейских и флотских командиров и гражданских лиц были освобождена и возвращена в строй часть военачальников и специалистов народного хозяйства. Они без пересмотра приговоров и формальной юридической реабилитации приступили к исполнению своих профессиональных обязанностей, не забывая, разумеется, о том, что в любое время действие вынесенных приговоров может возобновиться.

Среди этих лиц, в качестве яркого примера, можно назвать целый ряд выдающихся военачальников – К. Рокоссовского, Р. Малиновского, А. Горбатова, позже К. Мерецкова, а среди руководителей промышленности – Б. Ванникова. Особенно хочется напомнить, что среди этих лиц находились будущие прославленные партизанские командиры – Д. Медведев, С. Руднев (первый – бывший работник Госбезопасности, руководил крупнейшим партизанским соединением в глубоком тылу у противника, в частности, Медведев обеспечивал агентурно-диверсионную деятельность легендарного разведчика Н. Кузнецова; второй – бывший военный комиссар районного комиссариата в г. Путивле Сумской области, был первым заместителем, а фактически военным руководителем у командующего партизанской армией С. Ковпака).

Эти решения Сталина о возвращении в армию командиров, осужденных как врагов народа, иллюстрируют не только безосновательность репрессий и произвол власти, но и ее уверенность в безукоризненности осуществляемого способа устрашения народа, способа укрепления деспотии сталинского клана и личной диктатуры Сталина.

Не известен ни один случай, чтобы такой освобожденный, где бы он ни находился: на фронте, на производстве, на оккупированной врагом территории – хоть в чем-нибудь отклонился от бескомпромиссного патриотизма, не участвовал бы в общей всенародной войне за свою страну. Подтверждением этих фактов является высказывание маршала авиации В. А. Судеца, который писал: «Я был членом военного совета 2-го Украинского фронта. По многочисленным сведениям, полученным из политорганов и контрразведки „Смерш“, мы составили доклад, где говорилось, что случаев перехода на сторону противника или сдачи в плен военнослужащих, призванных с освобожденных от оккупации территорий, не было; были, но не с теми, кто был в оккупации».

А это был 2-й Украинский фронт, освобождавший Украину. Такая информация иллюстрирует и советско-патриотические убеждения подавляющего большинства населения Украинской ССР, лично испытавших ужасы гитлеровской оккупации. Конечно, в западных областях Украины, всего два года входивших в состав СССР, у немалой части жителей были антисоветские настроения, стимулируемые националистической агитацией местных и зарубежных врагов Советского Союза и немотивированными репрессиями органами НКВД.

В связи с этим нужно сказать, что ОУН (Организация украинских националистов) и ее военное крыло УПА (Украинская повстанческая армия) возникли задолго до Второй мировой войны в юго-восточных регионах Польши в ответ на закон 1920 года о колонизации восточных земель страны, на организованный польским правительством силовой захват и присвоение польскими переселенцами исконно принадлежавших местным украинцам земельных наделов и имущества, сопровождавшиеся вытеснением с помощью насилия и убийств крестьян-земледельцев в слой люмпенов. На земли, отнятые у коренного населения, переселилось более 60 тыс. польских колонистов. В последующие годы это вызвало вынужденную эмиграцию украинцев в США, Канаду, во Францию и другие страны около 100 тысяч человек.

Лига Наций осудила польский террор на землях Западной Украины. Но в последние месяцы ВОВ и последующие годы УПА была отождествлена с прогерманским Бендеровским движением.

Очевидно, что это не давало ни повода, ни права распространять недоверие и репрессии на весь народ Украины. Но как же тогда относиться к приказу от 22 июня 1944 года, подписанного Л. П. Берией и Г. К. Жуковым (заместителями председателя правительства СССР и верховного главнокомандующего Советской армией И. В. Сталина) о депортации всех украинцев в отдаленные регионы страны? Указанный приказ был отменен, неизвестны даже попытки его исполнения. Это имело место потому, что его дезавуировал лично И. В. Сталин, никто другой Л. П. Берии и Г. К. Жукову противостоять не мог.

…Но завтра была война. Вторая мировая и Великая Отечественная войны, трагичные и судьбоносные.

Первая мировая война географически происходила в Европе, но участвовали в ней большинство стран мира. Она утвердила распределение мирового геополитического влияния. Англия и Франция контролировали 2/3 мира, укрепившись за счет потерпевших поражение стран и прежде всего Германии. В Европе распалась Австро-Венгерская империя, образовались новые страны и союзы. На просторах Евразии появилось принципиально отличное от других государство – Союз Советских Социалистических Республик, занимающее 1/6 земной суши и стремительно развивающееся. На долю всех других стран мира (без Англии, Франции и СССР) оставалось только 1/6 часть мира.

Между тем мировой экономический прогресс сопровождался всё большим потреблением и одновременно дефицитом ресурсов. Социальная обстановка, демографический дисбаланс, мировой информационный рывок; межклассовые, межконфессиональные и межэтнические соперничества и конфликты; конкурентная борьба за рынки сбыта и другие цивилизационные и геополитические преимущества; надежды на реванш националистически настроенной части населения стран, потерпевших поражение в Первую мировую войну и захват ими государственной власти, а применительно к Советскому Союзу – идеологическое противостояние – все это интенсифицировали внешнегосударственные вмешательства и разведывательно-подрывную деятельность.

Все это совокупно предвещало неизбежность очередной мировой схватки. В Соединенных Штатах Америки, а затем и в большинстве капиталистических стран разразился невиданный экономический кризис конца 20-х – начала 30-х годов XX столетия. В Италии – захват власти фашистами во главе с Б. Муссолини; в Германии – победа на выборах и утверждение национал-социализма А. Гитлера; в Испании – военный мятеж и победа в гражданской войне генерала Ф. Франко; в Японии – торжество военно-экспансионной части руководящей элиты. Это сопровождалось милитаризацией экономики, псевдопатриотической пропагандой, нетерпеливыми (и рекогносцировочными) попытками территориальных приобретений.

В Германии за 3 года после прихода к власти национал-социалистов капвложения в военную промышленность выросли в 8 раз, в стране была введена обязательная трудовая повинность, и уже к 1940 году общевоенное производство увеличилось в 22 раза. Одновременно, с введением всеобщей воинской повинности и принятием в марте 1935 г. закона о создании Вермахта, численность армии возросла в 37 раз (со 100 тысяч человек до 3,7 миллиона человек).

В начале 1935 года при «странном» безразличии стран-победительниц в Первой мировой войне путем так называемого плебисцита Германия захватила Саарский район с его угольно-металлургическим комплексом, затем заняла демилитаризованную Рейнскую область, а в 1938 году сначала осуществила аншлюс (присоединение) крупной европейской державы – Австрии, а затем по злополучному предательскому Мюнхенскому соглашению при полном бездействии чехословацкой армии оккупировала Судетский регион Чехословакии, а также оторвала у Литвы стратегический портово-морской центр Мемель. Таким образом, всего через 10 лет после подписания был перечеркнут Версальский мирный договор, как итоговый документ Первой мировой войны, и продемонстрирована беспомощность Лиги Наций – органа управления послевоенной Европой. Италия развернула захватническую войну с Абиссинией и оккупировала Албанию. Япония развязала войну с Китаем, а затем атаковала СССР у дальневосточного озера Хасан и вторглась в Монголию – страну-союзницу Советского Союза.

Мир заполыхал войной в Европе и в Азии.

Однако игнорировать мощь СССР было неразумно и опасно; дальневосточные соединения Красной Армии сначала под руководством командарма В. Блюхера, комкоров Г. Штерна, а затем Г. К. Жукова не только разгромили агрессора, но и отбили у японцев желание воевать с Советским Союзом. Япония почувствовала, что перед ней не армия космополита наркомвоенмора Троцкого, а современные вооруженные силы суверена Сталина. В дальнейшем, в ходе Второй мировой войны, помня об этом, Япония не посмела начать войну с СССР, хотя и рискнула напасть на Соединенные Штаты Америки.

Сталинская стратегия создания обороноспособной страны, поддержанная партией и населением в период его борьбы за власть с Троцким и его сторонниками, несмотря на тяжелейшие кадровые репрессии предвоенных лет, оказалась кладбищенски стабилизирующей и одновременно мобилизующей в реальных условиях конкретного времени. В период с 1929 по 1937 год промышленное производство СССР выросло в 4,24 раза, составив 14,1 % от общего мирового объема (для сравнения – доля Германии тогда же составила 11,4 %), и не только опередило все страны Европы, но и оказалось значительней суммарной мощи Англии и Франции. При этом подневольный бесплатный труд заключенных ГУЛАГа обеспечивал не менее 20 % общего объема производства страны. В августе 1933 года постановлением СНК СССР был введен в эксплуатацию Беломорско-Балтийский канал, якобы построенный за 20 месяцев (при этом были награждены орденами Ленина руководители ГПУ – Г. Г. Ягода, Н. Д. Берман, И. И. Коган, С. Г. Фарин и др., но погибло на строительстве более 100 тысяч заключенных), хотя на самом деле строительство этого канала, как, впрочем, и Волго-Донского канала, было санкционировано царским указом за 210 лет до этого – 9 февраля 1722 года, для исполнения которого были направлены на строительство 10 тысяч запорожских казаков.

Здесь необходимо подчеркнуть, что подавляющее большинство организаторов промышленного и оборонного могущества были репрессированы в 1937–1938 годах и погибли в тюрьмах и лагерях.

Истинно по-шекспировски – мавр сделал свое дело, и мавр должен уйти.

Кроме того, репрессии создали в стране обстановку такого повиновения, что Сталину казалось, что нет ничего невозможного.

Недобросовестно, а порою и конъюнктурно оправдывая (или просто замалчивая) сталинские репрессии, его апологеты не понимают (или не хотят задуматься), что только по чистой случайности, вследствие «капризов истории» ни они лично, ни их близкие не оказались в числе расстрелянных или погибших в тюрьмах и лагерях. Они также не хотят признать, что беды, обрушившиеся на Россию в конце XX века, не являются итогом отказа руководства от репрессий и заботой о повышении жизненного уровня населения, а произошли вследствие предательства переродившейся (или завербованной противниками СССР) части лидеров государства и трагической политической безынициативности и даже равнодушия членов правящей партии и жителей страны к своей судьбе. А ведь и безынициативность, и равнодушие – не что иное, как наследие этих самых сталинских репрессий.

Чего стоит только такой факт, что, когда около 3/4 населения страны на мартовском референдуме 1991 года высказались за сохранение СССР, уже через девять месяцев, в декабре 1991 года, состоялось Беловежское соглашение, разрушившее великий Советский Союз.

Однако вернемся к предвоенным годам. После оккупации Судетской области Чехословакии, а затем и прекращения существования Чехословакии как государства, захвата литовского Мемеля наступила очередь Польши. Германия потребовала от нее так называемый Данцигский коридор. Непосредственно вблизи границ СССР назревала война. Между тем укрепление экономики СССР, ее оборонной промышленности, перевооружение Красной Армии, осуществляемые в предыдущие годы, не были завершены. Провозглашенный Сталиным и извращенный с точностью до «наоборот» тезис о том, что «кадры решают все» (но незаменимых людей не существует), объективно привел к дефициту управленческой и производственной квалификации руководителей всех ступеней и во всех областях хозяйственного и военного строительства.

Требовалось время для фактического, а не пропагандистского доведения возможностей обороноспособности страны к требуемому временем уровню. Спешно закрывая бреши, всеми способами используя население и ресурсы, включая введение всеобщей воинской повинности, руководство страны настойчиво искало внешнеполитические возможности для выигрыша бесконфликтного времени. Опираясь на убедительные экономические успехи и факты военного разгрома японских войск на Дальнем Востоке, руководство СССР и прежде всего И. В. Сталин искали международного консенсуса. Именно этим определялись переговоры сначала с Англией и Францией, а затем и с Германией.

В итоге в августе 1939 года был заключен договор о ненападении между СССР и Германией. Казалось, оперативная задача решена, более того, ожидалось, что столкновение европейских держав – Англии и Франции с Германией уменьшит военные угрозы для СССР и позволит осуществить намеченные внутренние экономические и оборонные планы. Однако оккупация Германией нынешних стран Бенилюкса, разгром Франции и Югославии, не разоблаченный сговор между руководством Англии и Германии, осуществленный Р. Гессом – вторым после Гитлера человеком Германии, «нелегально» перелетевшим в Англию, продолжающиеся репрессии в отношении командного состава Красной Армии, отсутствие (вследствие уничтожения лучших зарубежных разведчиков и самых талантливых отечественных аналитиков) убедительного осмысливания международной обстановки – привели руководство СССР и прежде всего И. В. Сталина вначале к замешательству, а затем и к целому ряду роковых ошибок, обусловивших недостаточную готовность страны к неизбежной крупномасштабной войне.