Легенды о драконе зафиксированы в первых письменных памятниках человеческой истории. Раньше других они появляются в шумерских источниках. Безусловно, драконы — это существа мифические. Но легенды о драконах и змеях кочуют из тысячелетия в тысячелетие по всем континентам Земли, и есть в них поразительное сходство.

Совпадение? Зоолог из университета штата Флорида Уолтер Ауффенберг считает, что для простого совпадения сходство этих легенд слишком велико.

Дракон из легенды, говорит ученый, обычно наделен крыльями, бессмертием и особым знанием сути жизни и смерти. Драконы, похоже, властвуют над реками, дождями и ливнями, они владеют секретами плодородия.

Легенды о драконах живут в Китае, Японии, Австралии, Америке, Индии и, конечно, в Европе — достаточно вспомнить историю Святого Георгия и дракона. Драконы Запада обычно являются носителями зла, но на Востоке они считаются благодетелями и даже глубоко почитаемы.

Ауффенберг предполагает, что впервые миф о драконе возник 100 тысяч лет назад — в то время, когда примитивный человек наблюдал, как из-под земли весной выползают змеи — «возрождаются» после зимы. Он полагает, что это может быть отмечено на древних сделанных из кости календарях, которые находят археологи.

Но ученый добавляет, что первые свидетельства, которые можно точно определить как «драконьи», относятся к шумерийской культуре, возникшей 5 тысяч лет назад в междуречье Тигра и Евфрата… Шумерийские драконы состояли из частей, «отобранных» у стервятников, гиен, змей или варанов. И дракон, составленный из животных, питающихся падалью, совершенно логично мог символизировать связь между живым и неживым.

Далее, предполагает Ауффенберг, около 1500 года до нашей эры воины-всадники Центральной Азии занесли фрагменты шумерийского мифа на запад — в Европу и на восток — в Китай.

Завоеватели-арии могли принести с собой легенду о драконе в Индию, полагает ученый, а затем торговцы могли донести ее до Индонезии и Австралии, где существует миф о Летучем Змее.

В Северной Америке эти доисторические легенды приняли форму летающих змей, что населяют небо. В Южной Америке появились «суперкрокодилы», которые властвуют над реками.

Но допустим все же, что это еще не открытое животное. Единственное место, где оно могло бы жить, оставаясь незамеченным, это Центральная Африка, район влажных тропических лесов и бассейн реки Конго. Поэтому очень любопытны все слухи о некоем неизвестном крупном и страшном животном, исходящие именно оттуда. Один из таких слухов дошел до охотника на крупную дичь Ганса Шомбургка за много лет до того, как Колдевей написал свою первую обширную работу.

Шомбургк работал на Карла Гагенбека, торговца дикими животными, который поставлял их в зоологические сады и держал громадный зоопарк в Штелингене под Гамбургом.

В 1912 году, вернувшись из Африки, Шомбургк рассказал Гагенбеку удивительную историю. И обрадовался, когда Гагенбек не осмеял его. Вместо этого он сам сказал Шомбургку, что не раз получал сходные сведения из других источников. Эти сообщения были пересказами туземной молвы о гибриде «дракона и слона», который, как полагали, обитал в непроходимых болотах.

По-видимому, посещая Либерию, Шомбургк никогда не слышал об этом животном, но когда он прибыл на берега озера Бангвеулу, на место, которое, казалось бы, идеально подходит бегемотам, и спросил туземцев, почему здесь нет ни одного гиппопотама, те с деловым видом ответили, что на это есть веская причина. Они (тут мы цитируем книгу Шомбургка «За дикими животными в сердце Африки») «…сообщили, что в этом озере живет зверь, который, уступая размерами бегемотам, тем не менее убивает и поедает их. По повадкам он, должно быть, амфибия: зверь выходит на берег, но никому еще не доводилось видеть его следов. К сожалению, я расценил эту историю как сказку и не стал вести дальнейший поиск. Позже я беседовал об этом с Карлом Гагенбеком, и теперь убежден, что зверь принадлежал к какой-то разновидности ящеров. Я придерживаюсь такого мнения, потому что Гагенбек получил из других источников сообщения, полностью совпадающие с моими наблюдениями и со сведениями, полученными мною от туземцев, которых я опрашивал. Гагенбек послал на озеро Бангвеулу специальную экспедицию, но она, увы, даже не сумела. отыскать это озеро».

В 1913 году германское правительство отправило в Камерун экспедицию под началом Фрайера фон Штайн цу Лаузнитца с заданием провести общее обследование колонии. Официальный отчет об этой экспедиции, все еще существующий только в рукописи, содержит довольно обширный раздел, посвященный неизвестному животному Шомбургка. Капитан фон Штайн, естественно, был крайне осторожен, подбирая слова для этой части отчета, благоразумно называя животное «очень таинственным существом», которое «возможно, существует только в воображении туземцев», но воображение это, «вероятно, отталкивается от чего-то более осязаемого». Сведения фон Штайна состояли, по его выражению, из «рассказов туземцев бывшей германской колонии» (Камеруна) о «существе, которого очень боялись негры в некоторых районах территории Конго, в нижнем течении Убанги, Саши и Икелембы».

Он подчеркивал, что рассказы эти исходили от «опытных проводников, не знакомых друг с другом, но повторявших все детали совершенно независимо один от другого». Туземцы называли это животное мокеле-мбембе, но нельзя было сказать наверняка, имеет ли это имя какой-нибудь определенный смысл. Капитан фон Штайн писал:

«По сообщениям, это существо не живет в маленьких реках, таких, как обе Ликуалы, а в вышеупомянутых реках, говорят, есть лишь несколько особей. Когда мы были в экспедиции, нам сказали, что одну особь заметили на несудоходном отрезке течения реки Санга, где-то между речками Мбайо и Пикунда; к сожалению, эта часть реки не могла быть исследована из-за того, что наша экспедиция оказалась скомканной. Мы слышали и о каком-то животном, обитающем на реке Ссомбо. Рассказы туземцев сводится к следующему описанию.

Животное, как говорят, имеет серо-бурую окраску, гладкую кожу и размерами приблизительно сходно со слоном или по крайней мере с гиппопотамом. У него длинная и очень гибкая шея и только один зуб, но очень длинный. Кое-кто говорит, что это рог. Некоторые упоминали длинный мускулистый хвост, как у аллигатора. Говорят, что приблизившиеся к зверю каноэ обречены: животное тут Же нападает на них и убивает команду, но не поедает тела. Это создание обитает в пещерах, вымытых рекой в глинистых берегах на крутых излучинах. В поисках пищи оно, говорят, вылезает на берёг даже днем и питается только растительностью. Эта его черта не позволяет объяснить все мифами. Мне показали его любимое растение. Это разновидность лианы с большими белыми цветами, молокообразным соком и похожими на яблоки плодами. На реке Ссомбо мне показали просеку, которую в поисках пищи проторил этот зверь.

Тропа была свежая, а неподалеку нашлись и вышеописанные растения. Однако тут было слишком много троп, протоптанных слонами, носорогами и другими большими животными, и невозможно было с какой-либо определенностью выделить следы этого существа».

Жаль, что у барона фон Штайна было так мало времени. Он мог бы отыскать мокеле-мбембе.

Что касается животного из озера Бангвеулу, о котором рассказали Шомбургку, то англичанин Хьюз получил о нем немногим больше сведений. В своей книге «18 лет на озере Бангвеулу» Хьюз приводил разговор с сыном вождя местного племени о животном, которое зовется тут «чипекве». Молодой человек с гордостью сообщил, что его дед участвовал или по крайней мере наблюдал за охотой на чипекве.

Устная традиция донесла описание этой охоты. В, ней участвовало много лучших охотников, и они целый день кололи чипекве своими большими острогами, какими пользовались при охоте на бегемотов. Чипекве описывают как животное с гладкой темной кожей без щетины, вооруженное одним гладким белым рогом, как у носорога, только белоснежным и отполированным. Жаль, что они не сохранили этот рог: Хьюз бы дал за него все, что они пожелают.

Хьюз был знаком с родезийским чиновником, который рассказал, как однажды ночью он услышал очень громкий всплеск на озере, возле которого стоял лагерем, а наутро нашел доселе невиданные следы.

Ученые, выслушав эти рассказы, посмеялись. О каких крупных неизвестных животных может идти речь, когда все уже открыто!

Слишком много схожих свидетельств наводят на мысль: а что, если в мелких водоемах и реках Центральной Африки действительно скрывается крупное неизвестное животное? Скорее всего рептилия.

Естественно, возникает следующий вопрос: могла ли выжить в Центральной Африке крупная рептилия? Ответ многих зоологов таков: если где-то она и могла выжить, то только здесь, в Центральной Африке!

Вот на чем основано это утверждение.

Настоящие динозавры и другие крупные рептилии, родственные им, вымерли в конце мелового периода, около 60 миллионов лет назад. Гипотез на этот счет существует множество. Громадные кладбища динозавров возле Тендагуру в Восточной Африке доказывают, что и в Африке произошло нечто подобное. Нет сомнений, что тут, как и везде, крупные фирмы исчезли. Но у форм средней величины несколько иная история.

Во всем мире последние 60 миллионов лет ознаменовались всевозможными геологическими изменениями. Мелкие моря залили обширные пространства суши, другие районы высохли. Возникали и вновь исчезали перешейки; тектонические силы громоздили горы, шла активная вулканическая деятельность. Но Центральная Африка оказалась геологически стабильной: масса суши там точно такая же, как 60 миллионов лет назад.

Наконец, континенты к северу и югу от пятидесятых параллелей в обоих полушариях прошли через ряд оледенений, но, несмотря на то, что они оказали влияние на климат между тропиками Рака и Козерога, это воздействие не привело к драматичным последствиям. А Центральная Африка не подвергалась геологическим катаклизмам с мелового периода и пережила только незначительные климатические изменения. Так что если с тех времен и уцелели крупные рептилии, искать их надо в Центральной Африке…

Искать…

И поиски начались. 1981 год. Внутренние районы Заира. Экспедиция, которой покровительствовали нефтяной магнат Джек Брайант, три журнала и Рой Мэкал, биолог и директор Чикагского университета, по стечению обстоятельств являющийся и вице-президентом международного общества криптозоологов. Экспедиция имела целью проверить визуальные наблюдения 1776 года. Тогда здесь впервые был замечен зверь, напоминающий завропода, ядного динозавра. Местные жители, как мы уже говорили, его мокеле-мбембе.

Плывя в долбленых каноэ, прорубая себе путь сквозь нависшую над головой растительность джунглей, участники экспедиции проникли далеко в болотистые дебри. С помощью сонара они исследовали водоемы в поисках погрузившихся под воду животных. Иногда гребли по двое суток кряду, чтобы найти клочок сухой. земли. Однажды, огибая излучину реки, каноэ принялись неистово раскачиваться, поскольку попали на поднятую каким-то большим животным волну. Зверь только что погрузился в воду. Участник экспедиции Ричард Гринвел, эколог пустынь и секретарь между народного общества криптозоологов, утверждает, что «бывших с нами туземцев охватила паника».

Ученые отнеслись к этому более спокойно. Гринвел считал, что это мог быть бегемот, слои или крокодил. Однако он знал, что гиппопотамы не живут в болотах, слоны не погружаются в воду полностью, а крокодилы поднимают очень маленькую волну. Правительственный чиновник по вопросам зоологии, участвовавший в экспедиции, — его звали Марселии Аньянья — был настолько заинтригован, что решил вернуться сюда с собственной экспедицией. Так он и сделал в апреле 1983, года. Несколько дней поиски не приносили никаких плодов, но потом это произошло.

Прямо перед носом, у Аньяньи и его коллег из воды вдруг поднялось какое-то существо. Это было странное животное с широкой спиной, длинной шеей и маленькой головой, Однако, как с горечью писал ученый, «в приливе чувств, встревоженный этим внезапным и неожиданным появлением, я не смог снять это животное на пленку».

— Видимая часть животного, — рассказывает М. Аньянья, — примерно соответствует нашему представлению о бронтозавре. Я лично убежден, что в заболоченных джунглях Ликуалы обитают по меньшей мере два вида неизвестных животных. За несколько дней до прибытия нашей экспедиции в район населенного пункта Эджама там произошло такое событие. По реке на пироге плыла женщина. Неожиданно лодка натолкнулась на какое-то препятствие и остановилась. Женщина налегла на шест, пытаясь столкнуть свою лодку с «мели». После этого мощный толчок выбросил пирогу прямо на берег, а на поверхности воды появилось огромное животное. Около получаса бесновалось оно, издавая душераздирающие вопли.

На севере Конго наступил сухой сезон, и река Ликуала-оз-Эрб обмелела так, что ее кое-где можно было перейти вброд. Однако в районе происшествия глубина достигала 10–12 метров. Именно здесь ученые обнаружили плавучий остров, состоящий из толстого слоя песка, покоящегося на солидной подушке из отмершей водной растительности. На идеально ровной поверхности остались следы — будто по песку ползло какое-то огромное животное. На острове нашли также лоскуты кожи от 10 до 15 сантиметров длиной.

И еще один штрих к нашей незавершенной истории. Американский путешественник Херман Рагастер записал на пленку звуки, издаваемые неизвестным животным в районе озера Теле. Он передал запись голоса ученому из Калифорнии Кеннету Темплину, который очистил ее от побочных шумов и сравнил с записями других животных. Он пришел к выводу, что записанный голос принадлежал неизвестному до сих пор существу. Какому?

В 1923 году в Лондоне вышла книга известного писателя и натуралиста, этнографа и антрополога Франка Мелланда «В заколдованной Африке». Ее автор — член Лондонских королевских антропологического, географического и зоологического обществ. Небольшая глава — всего три странички посвящена эпизоду, представляющему для нас особый интерес.

Находясь в самом центре Черного континента, автор собрал различные, иногда весьма гуманные слухи о некоем странном животном, именуемом «конгамато». Обитает оно, по словам туземцев, в болотистой местности Джиунду на северо-западе Северной Родезии (Замбии) вблизи границ с Бельгийским Конго (Заиром) и Анголой. Заинтригованный Мелланд спросил у одного из местных жителей: «Что же представляет собой этот конгамато?»

— Это птица.

— Вот как? А какая же она?

— Да это не совсем птица. Она скорее похожа на ящерицу С кожистыми крыльями, как у летучей мыши.

Мелланд записал этот ответ, не углубляясь в размышления над ним, но некоторое время спустя задумался: да ведь это какая-то летающая рептилия! Тогда он задал новые вопросы и узнал, что размах крыльев у животного достигает от 1 метра 20 сантиметров до 2 метров 15 сантиметров, что оно начисто лишено перьев и кожа его гладкая и голая, а клюв оснащен, зубами. Все более и более убеждаясь, что африканцы описывали, ему летающего ящера, птерозавра, он решил показать им книги, где нарисованы эти животные. Без тени колебания негры ткнули пальцами в изображение птеродактиля и зашептали в ужасе: «Конгамато!»

Относительно этого существа ходило много преданий, оно пользовалось самой мрачной репутацией: его обвиняли в том, что оно опрокидывает лодки и достаточно было на него взглянуть, чтобы тут же умереть от ужаса. «Чернокожие убеждены, — пишет Мелланд, — что это существо живет еще и в наши дни».

Мысль о том, что один из птерозавров мог просуществовать вплоть до недавнего времени, отнюдь не противоречит современной палеонтологии. Большинство этих летающих ящеров обнаружены в юрских, реже — в меловых отложениях. По официальной версии, они вымерли 70 миллионов лет назад.

Для полета, за счет мощных взмахов крыльев, требуется значительный расход энергии. Чтобы добиться этого и не получить смертельного охлаждения, птерозавры должны были обладать довольно совершенной системой терморегуляции — как у птиц или летучих мышей. Для того чтобы организм сохранял постоянную температуру, этой цели должны были служить перья или шерсть, которые помогают избежать слишком большой потери тепла с поверхности тела.

Пока что вряд ли можно с достаточным основанием утверждать, что летающие рептилии были оснащены перьями: обнаруженные отпечатки их тел показывают лишь наличие перепончатых крыльев. Так, может, эти странные создания обладали шерстью? На огромном хвосте птерозавра — рамфоренка — обнаружены следы волосяного покрова и сальных желез.

Величина птерозавров варьирует в значительных пределах. Она колеблется от размеров воробья до орла, но есть и американский вид, размах крыльев которого составлял 7,5 метра. Этот птеранодон был существом необычайным, его голова была сплюснута и прижата к телу, образуя когтистый гребень, он без сомнения мог служить рулем и выполнять функции хвоста. Но слухи о летающих ящерах в Африке дают более скромные размеры — до двух метров.

Может быть, речь идет о рамфоренке? «Болото Джиунду — очень подходящее место для жизни, подобной рептилии, — пишет Мелланд, — оно занимает около 50 квадратных миль сплошных болот, образованных внутренней дельтой реки Джиунду, распадающейся на множество каналов и речушек, объединяющихся дальше в кристальной чистоты поток. Все болото покрыто плотной растительностью: длинные стволы заросли лианами и папоротниками. Для конгамато это был бы идеальный дом».

Но похоже, Мелланд был не единственным, кто слышал в Африке разговоры о чем-то вроде птеродактиля во плоти. В 4-м томе своих воспоминаний — «Вдали от проторенных троп» — о нем упоминает известный английский путешественник Стейни. Он привез свои записи тоже из района Джиунду в начале 20-х годов. Один колониальный чиновник заявил: «Кажется, в соседней местности обитает живой птеродактиль».

— А где же он прячется? — живо спросил Стейни, тут же разворачивая карту.

— Здесь, в обширном болоте, из которого вытекает река Джиунду, приток Замбези в ее верхнем течении.

Британский чиновник сам существо не видел, но ему сообщили, что чернокожие убеждены в его подлинности.

— Как они его Называют? — поинтересовался Стейни.

— Конгамато.

— Он большой?

— Размах крыльев от 6 до 7 футов (около двух метров). С этой минуты Стейни захотел сделать все возможное, чтобы увидать чудовище живым. Он даже согласен был шагать целые дни до болота, ибо описании, данные туземцами, были очень правдоподобными! форма, размеры, большой острый клюв, оснащенный зубами, совершенно гладкая кожа.

Добравшись до места, Стейни начал расспрашивать жителей, но те всячески обходили его вопросы. Наконец один африканец, которому Стейни оказал услугу, согласился проводить его, но предупредил: опасно даже произносить его имя. Тем не менее, получив еще один подарок, он Доверительно поведал: конгамато злой, в первую очередь поедает руки, уши, нос. Отец моего отца умер, возвратившись с болот…

— Какого цвета великий летающий ящер?

— Красного, словно кровь.

— Ты сам видел хотя бы одного?

— Нет, потому я и жив.

— Ой гак страшен?

— Белый, я предпочел бы один на один столкнуться с разгневанным львом!

Тут африканец умолк, полагая, что сказал достаточно. Но дальше по течению Джиунду Стейни встретил старого рыбака, который тоже поведал ему о своем страхе перед конгамато, а потом еще одного старика, который собственными глазами видел в молодости одного конгамато, что, впрочем, не помешало ему остаться живым: Он утверждал, что его пирога была остановлена монстром.

— Быть может, то был гиппопотам или толстый корень? — предположил Стейни. — Откуда ты знаешь, что видел именно конгамато?

— Потому что он вышел из воды и улетел.

— Опиши его.

— Тело без перьев и без чешуи, очень длинный клюв, крокодильи зубы, крылья, похожие па крылья летучих мышей, но большие, очень большие… Кожа была красной и поблескивала. Конгамато издавал глухие звуки. Я должен был умереть в тот день, поскольку это плохо видеть живого летающего ящера.

Сделав привал в деревне, Стейни спросил у одного старейшины, находили ли когда-нибудь мертвого конгамато. Ему ответили: нет, животное никогда не покидает большое болото и исчезает в нем, когда умрет.

— У меня в багаже имелся маленький словарь Лярусса, — рассказывает Стейни. Слово «птеродактиль» иллюстрировалось соответствующим рисунком. Старейшина племени произнес «Ох!» — очень короткое и сдавленное, которое не могло выражать ничего, кроме изумления.

— Конгамато! — вскричал он, — но у него недостает крыльев, мяса и зубов! И наши много больше!

Изображение занимало два квадратных сантиметра.

В конце концов Стейни добрался до болота. «Моему бою потребовалось два дня, чтобы раздобыть пирогу и пригнать ее. Вместе мы обследовали залитую водой» территорию, заплывая насколько можно дальше по ручьям. Никакого птеродактиля.

Тем не менее я остался при убеждении, что конгамато существует, по двум причинам: все, кто осмелился говорить о нем, рисовали один и тот же портрет. Если бы речь шла о сказочном существе, описания разнились бы. Никогда ни один чернокожий не рассказывал о слоне в три человеческих роста или о носороге с тремя рогами. Помимо этою, все считали конгамато нормальным животным, но только более опасным, чем леопард, лев или удав.

Некоторое время спустя путешественнику удалось узнать причину своего поражения. Отправившись в деревню еврей старой приятельницы Нзаке, жены вождя Чимпеги, он узнал, что старая женщина больна. Стейни оказал ей медицинскую помощь, и в ответ на заботы она позволила задавать вопросы, которые интересовали путешественника. И Стейни рискнул спросить, удавалось ли ее мужу, знаменитому охотнику, убивать конгамато.

Чимпеги — единственный охотник, который осмелился бы… По разве ты не знаешь, что это смертельно опасно? Я с ним ходила па большие болота Джиунду. Пас хотели удержать от этого, но для Чимпеги это всего лишь животные, у них ведь нет ни стрел, ни копий.

В конце концов, после долгих пауз и недомолвок, Нзаке сказала:

— На моих глазах Чимпеги убил из лука грех последних. Пока еще часто говорят о конгамато, но их больше нет.

Стейни поспешно спросил: «Вы их принесли в поселок?»

— Нет, все испытывали ужас перед ними. К тому же трупы-были маленькими и воняли.

Правду ли говорила Нзаке? Вот что писал 12 лет спустя, в 1942 году в своей книге полковник Питман:

«Когда я находился в Северной Родезии (Замбии), я слышал о мифическое животном, которому приписывают мистическую силу, способность причинять смерть тому, кто на него смотрит, и которое очень меня заинтересовало. Говорят, что оно некогда обитало, и возможно, все еще обитает в густо заросшей местности вблизи от границы с Анголой и Конго. Взгляд на него влечет за собой смерть. Но самой загадочной чертой Этого животного является его сходство с летучей мышью или птицей. Оно странным образом напоминает доисторического птеродактиля. Откуда взялись у примитивных африканцев столь точные представления?»

На этот вопрос уже пытался ответить в 1928 году ученый из Уппсальского университета К. Виман. Один из его сыновей, живший в Северной Родезии, привлек внимание отца к книге Ф. Мелланда. Шведскому профессору решение загадки представлялось весьма простым. Он считает, что легенда о конгамато была навеяна раскопками в Танганьике останков доисторических ящеров, на которые вдоволь нагляделись африканцы. Но как легенда перенеслась на 1500 километров, не претерпев изменений, — вот что удивительно, и этого не хочет замечать Виман. Более того, почему туземцы Северной Родезии считают местом обитания существа болота Джиунду, тогда как слухи о нем происходили из Танганьики? К тому же, на полпути оттуда нет никаких слухов подобного рода, если не считать совершенно иных преданий о водных гигантах в озере Бангвеулу…

Наоборот, похожую легенду можно встретить в Камеруне, очень далеко от обоих мест. Предоставим слово Айвену Сандерсону. Западная Африка, 1932–1933 годы.

Однажды, когда они находились в горах Алзумбо в Камеруне, Сандерсон и один из его спутников разбили лагерь на маленькой травянистой прогалине среди горного леса. Поблизости протекала речка, зажатая между крутыми берегами, и наши путешественники вынуждены были брести по воде в поисках нужных им образцов.

Охотясь на животных, Сандерсон сбил довольно крупную летучую мышь, которая упала в реку. Пытаясь достать ее, он оступился. Выбираясь на берег, он услышал крик Жоржа: «Осторожно»!

«Я поднял голову, — рассказывает Сандерсон, — и невольно вскрикнул, машинально погрузившись в воду. Всего в нескольких метрах над водой что-то черное размером с орла неслось прямо на меня. Мне достаточно было одного взгляда, чтобы различить отвисшую нижнюю челюсть с полукружием острых зубов, отделенных друг от друга расстоянием в один зуб».

Когда он вынырнул, животное уже удалилось.

— Вымокший до нитки, я выбрался на скалу, и тут мы посмотрели друг на друга. Вернется ли он? — одновременно мы задали один и тот же вопрос.

Незадолго перед закатом он возвратился, с шумом летя вдоль реки. Он стучал зубами, и воздух шуршал, когда большие черные крылья разрезали его. Животное спикировало на Жоржа, но он успел распластаться, и тварь растворилась в сумерках.

Затем они вернулись в лагерь, где их ждали туземные охотники, которые прошагали не один километр, чтобы продать белым свои трофеи.

— Что это за летучая мышь, у которой вот такие крылья? — спросил невинным голосом натуралист, разводя руками. — И которая вся черная.

— Олитьяу! — завопил один из туземцев и пустился в объяснения на диалекте ассумбо.

— Где вы видели его? — спросил наконец один старый охотник среди гробового молчания.

— Там, — ответил Сандерсон переводчику, указывая пальцем в сторону реки.

«Все охотники как один похватали свои ружья и помчались прямиком в свою деревню, оставив в лагере нелегко доставшуюся им добычу».

Надо отметить, что это свидетельство опытного, всемирно известного зоолога, — чьи работы везде известны. Он воздержался от комментариев относительно странного существа, но в данном случае его сдержанность говорит, в пользу добросовестности описания. Ученый рассказывает о животном как о летучей мыши, но очевиден тот факт, что она не относится ни к одному, из известных видов. К тому же, черный цвет и размеры твари не соответствуют коричневатой или красноватой окраске летучих мышей рода мегахироптерес, самых крупных из известных. Да и животный страх местных жителей… Не могут они панически бояться животных, питающихся, главным образом, фруктами. Самая большая летучая мышь в Африке — лиственный мегадерм имеет размах крыльев 40 сантиметров, он держится у воды, поскольку питается водными насекомыми. Но мегадермы имеют отчетливый красноватый окрас кожи. К тому же все крупные летучие мыши — животные мирные.

Безусловно, нужно сопоставить олитьяу из Камеруна и конгамато из Замбии. И здесь мы находим общие признаки: длину, вытянутый клюв, усеянный острыми зубами и внушаемый им панический страх у жителей. Различия представляет только цвет. По описаниям Сандерсона, он черный, у Стейни — кровавый. Но можно заподозрить, что кровавый цвет — плод воображения африканцев, желающих видеть в нем более агрессивное существо, чем оно есть на самом деле.

Рассказ Сандерсона объясняет одну неясность в легенде о конгамато, а именно то, что животное опрокидывает лодки (кстати, профессор Виман заметил не без иронии, что такая черта поведения мало сопоставима с тем, что нам известно о птеродактилях и летучих мышах). Но если конгамато и его собрат олитьяу имеют обыкновение пикировать на людей, пересекающих его территорию, (что является способом устрашения), то легко понять, почему опрокидываются лодки…