ГЛАВА ШЕСТАЯ

2 февраля

Океан спокойный, и мы полным ходом направляемся на остров Раротонга, в Аваруа — столицу государства Острова Кука. Вероятно, завтра пройдем мимо острова Ниуэ без захода на него. А жаль. Программой научных работ предусматривалась остановка на острове Ниуэ в течение трех суток, но, к сожалению, не имея сведений из Москвы, получили ли от Новой Зеландии разрешение на заход в Ниуэ, останавливаться там не можем.

По масштабам Океании Ниуэ островок солидный — 259 км2, хотя жителей на острове немного, что-то около пяти-шести тысяч человек. Так вот, в октябре 1974 года Ниуэ получил внутреннее самоуправление «в рамках свободной ассоциации с Новой Зеландией». На Ниуэ правит новозеландский комиссар-резидент, который возглавляет законодательную ассамблею из четырнадцати членов, избираемых населением сроком на три года, а исполнительная власть представлена премьер-министром и тремя министрами, избираемыми этой ассамблеей.

Но ученым «Каллисто» не легче, что Ниуэ имеет своего премьер-министра, потому что всеми внешними связями острова продолжает заниматься новозеландское правительство, которое имеет право дать разрешение на наш заход. Конечно, обидно проходить рядом с Ниуэ и не побывать на нем. Но ничего не поделаешь. Правила есть правила.

Сегодня обычный день перехода и, как говорится, ничего существенного на «Каллисто» не произошло, кроме двух событий местного значения, — вечером праздновали сразу два дня рождения: профессору Юрию Георгиевичу Пузаченко исполнилось 37 лет, а Ватту — 41 год. По такому торжественному случаю Ватт облачился в длинную фиджийскую юбку. Когда смотришь на подобное одеяние, скажем, на Суве, то оно выглядит на мужчинах вполне уместным. Когда же доктор Ватт со своими густыми пшеничными усами одет в фиджийскую юбочку, то подобный наряд выглядит несколько нелепо. Но доктор Ватт был выше таких условностей и важно вышагивал в юбке по верхней палубе, то и дело приподнимая кончиками пальцев подол, стараясь не зацепить за привинченные к палубе различные крючки и скобы.

Отдал Павлу Ивановичу очередную корреспонденцию, и сегодня ночью он попытается передать ее через назначенного нам Владивостоком «посредника» — научно-исследовательское судно «Дмитрий Менделеев». Что такое «посредник»? Мы сейчас находимся очень далеко от Владивостока, и с нашей рацией любую, даже совсем короткую радиограмму отстукать во Владивосток весьма сложно, если не сказать невозможно. Поэтому владивостокское начальство, выяснив, что между «Каллисто» и Владивостоком есть советское судно с более мощной аппаратурой, дает ему указание принимать от нас радиограммы и переправлять их во Владивосток, служить как бы передаточным пунктом. Такие суда и называются посредниками.

3 февраля

Вчера Павел Иванович в 14.30 по московскому времени пытался передать мой материал во Владивосток через «Менделеев», но их вахтенный радист отказался брать материал. Конечно, люди бывают разные, и хотя хороших намного больше, но встречаются и не очень хорошие. Павел Иванович, расстроенный, сказал о радисте с «Менделеева»: «И среди нашего брата встречаются такие. Разве это радист? Так, случайный человек в нашей среде».

Сегодня день обычного перехода. Все прекрасно, кроме одного — мало воды. Конечно, кругом ее предостаточно: до самого горизонта вода и вода. Но соленая. А пресной не хватает, поэтому приходится экономить. Выдают по графину на каюту. Остается утешать себя тем, что, если бы выдавали по полграфина, было бы в два раза хуже.

Прошли мимо Ниуэ. Все ученые стояли на верхней палубе, смотрели на остров и тяжело вздыхали. В столовой после ужина начали показывать вторую серию картины «Руслан и Людмила». Первую серию коллектив смотрел два раза подряд, потому что вторая серия... сохла. Во время эвакуации лагеря с Ниуафооу две коробки со второй серией «Руслана и Людмилы» волной смыло со скалы в океан. Наши киноманы не пожелали смириться с такой потерей, и Александр Петрович Васильев надел маску и нырял до тех пор, пока не достал обе коробки. Пленки промыли спиртом, высушили, и вот сейчас, ко всеобщему удовольствию, стрекочет киноаппарат. Правда, купание в морской воде несколько отразилось на качестве звука, несколько изменило цвет пленки, но догадаться, что происходит на экране, можно, особенно если знаешь сюжет. За вчерашние сутки оставили за кормой 170 миль. Ночью шли с пониженной скоростью — проходили район, изобиловавший рифами.

4 февраля

Пошел второй месяц моего плавания на «Каллисто». Поступила телеграмма из Москвы: получено разрешение идти прямо на Ниуэ без захода в Аваруа. Конечно, жалко, что потеряно почти двое суток, но все же это лучше, чем остаться без захода на остров. Сразу же повернули на 180 градусов и пошли к Ниуэ. До острова 145 миль. Настроение у всех прекрасное: хорошо, что программа работ на Ниуэ будет выполнена.

После обеда провели корабельную спартакиаду. В ней участвовали три команды: «Наука», «Палуба» и «Машина». Спартакиада проводилась по четырнадцати видам спорта, причем ни один из них пока еще не включен в программу Олимпийских игр. На мой взгляд, это упущение организаторов Олимпийских игр, так как, например, такой вид спорта, как перетягивание каната, не менее зрелищен, чем, скажем, футбол. Во-первых, здесь не бывает ничьих, во-вторых, участники команд не тянут время и, в-третьих, если в футболе отдельные спортсмены пытаются избежать ответственности за решающий удар, то в соревновании по перетягиванию каната все тянут добросовестно, по мере своих сил и возможностей. Профессор Воронов взял на себя функцию главного судьи соревнования. С точки зрения команды «Наука», судил он добросовестно. В результате «Наука» победила, опередив и «Палубу» и «Машину».

Кок Николай Алексеевич Бендясов приготовил для команды-победительницы специальный торт. Для поддержания дружеских отношений в коллективе решили торт разделить по-братски между всеми командами.

5 февраля

Утром подошли к Ниуэ. Прибыл катер с местными властями и двумя журналистами — толстым и тонким. Толстяка звали Тофи, а тонкого Сэм. На мой вопрос, сколько журналистов насчитывается в редакции местной газеты, коллеги ответили, что по штатному расписанию всего два журналиста: Сэм и Тофи, причем газета издается на деньги Тофи и раздается бесплатно местному населению. Тираж ее 400 экземпляров, размер газеты две странички, и выходит она раз в неделю, по пятницам. Тофи попросил Баденкова дать интервью о целях и задачах экспедиции «Каллисто», а Сэм, как заправский фотокорреспондент, стал выбирать точку для съемки исторического кадра: первое интервью советского человека журналисту из Ниуэ.

Я спросил у Тофи, какую прибыль имеет он, выпуская свой печатный орган? Оказывается, у газеты есть рекламодатели. Плата за рекламу покрывает расходы Тофи, а прибыли никакой он не получает. Реклама занимает примерно половину одной страницы, а остальные полторы заполняются различными материалами, которые с первой до последней строчки пишутся им и Сэмом. Они рассказывают о местных новостях (которые, впрочем, всем известны и без газеты), а также о важнейших событиях на ближайших от Ниуэ островах Океании. Сэм и Тофи сами вручную набирают газету, сами печатают весь тираж на гектографе и сами развозят по всем деревням острова на мотороллере. Газету охотно берут даже те, кто не умеет читать, может быть, ниуэйцы питают особое уважение к печатному слову, а может быть, просто потому, что газета раздается читателям бесплатно. Почему бы не взять?

Журналисты и местные власти отбыли с «Каллисто», подписав документы на заход судна в территориальные воды Ниуэ и обещав предоставить в распоряжение каллистян автобус для осмотра столицы Ниуэ — города Алофи. А мы, как обычно вооружившись биноклями, собрались на верхней палубе, чтобы сначала хоть издали познакомиться с новым для нас островом. По своей площади он превосходил многие из островов, на которых нам уже пришлось побывать, а по внешнему виду ничем от них не отличался. Та же зеленая шапка из многочисленных кокосовых пальм, тот же прибой, рассыпающийся белыми брызгами об опоясывающий остров коралловый риф. Только если на многих других островах на берегу стояли хижины из тростника, крытые пальмовыми листьями, то здесь, на Ниуэ, виднелись какие-то светлые домики, вероятно сооруженные из железобетонных плит.

Остров Ниуэ имеет еще второе название — Сэвидж, что в переводе на русский язык означает «дикий, необитаемый». По всей вероятности, название в очень далекие времена и соответствовало истине, но уже давно остров заселен.

Наши ученые говорили мне, что Ниуэ — поднимающийся остров. Так это или нет и что означает «поднимающийся остров», об этом расскажет в послесловии к главе Павел Алексеевич Каплин. Я же хочу познакомить вас с другой версией происхождения острова. Жили-были братья, которых звали Мауи, и вот бог Тонга подарил им волшебный крючок. Достаточно было закинуть удочку с таким крючком, чтобы вытащить из моря-океана землю. Бог Тонга, в свободное от других божественных дел время, любил этим заниматься, а потом, видимо, ему это наскучило, и крючок перешел во владение братьев Мауи. Братья энергично принялись за ловлю земель. Закинув удочки в первый раз, они вытащили из океана землю и назвали ее Такелау. Потом поймали еще одну землю и нарекли ее именем Тонга, потом «землеловы» подняли много других земель, в том числе небольшой остров, который сейчас называется Ниуэ.

Старожилы Ниуэ считают такую версию происхождения своего острова достоверной, однако, насколько я понял, она не совпала с гипотезой, которой придерживались ученые «Каллисто». Видимо, для выяснения истины и планировалась остановка у Ниуэ с высадкой научного десанта на остров.

После обеда наша группа сошла на берег, где уже ждал грузовик и две полулегковые машины. Вокруг острова проложена асфальтированная дорога, вдоль которой и пристроились селения. С точки зрения этнографии остров на первый взгляд не представлял большого интереса. Новозеландские власти незадолго до передачи самоуправления местным жителям соорудили на острове маленький заводик железобетонных изделий, отштамповали на нем детали для девятисот одноэтажных домов, в которых и расселили все население Ниуэ. Одинаковые серые коробочки большого эстетического впечатления не оставляют. Таким образом, новозеландцы уничтожили все до единого самобытные деревянные жилища ниуэйцев. Побывали мы и в домах, где живут новозеландские специалисты. Подавляющее большинство их поселилось в Алофи. Дома, где живут «паланги», как называют здесь иностранцев, построены со всеми удобствами, вплоть до горячей воды и кондиционеров.

Когда в 1774 году остров был открыт капитаном Куком, на Ниуэ обитало всего несколько семей туземцев, поэтому и назвали его «Дикий», но к началу нашего века на Ниуэ проживало уже около семи тысяч человек, в основном переселенцев из Самоа. В последнее время наблюдается резкое снижение численности населения за счет отъезда молодежи на заработки в Новую Зеландию, на Фиджи и другие острова Океании. Сейчас же, как нам сказали, на Ниуэ жили три тысячи триста двадцать человек. Если так будет продолжаться, то лет через тридцать на Ниуэ никого не останется. Кроме, может быть, премьер-министра и его заместителей.

Дабы как-то приостановить этот процесс, местные власти стараются превратить Ниуэ в туристический центр. Недалеко от Алофи уже построен международный аэропорт Ханан. На окраине Алофи возведен солидный отель для иностранных туристов. Приступили к сооружению станции проката яхт и местных лодок-катамаранов. По вечерам в танцзале отеля часто выступает ансамбль, исполняющий полинезийские песни и танцы. Однако эти трансформации, происходящие на острове, не вносят больших изменений в повседневную жизнь ниуэйцев. Основной доход коренные жители получают от копры. Скуден рацион ниуэйцев, и, главное, молодежь не видит для себя перспективы. На Ниуэ введено обязательное начальное обучение. Есть на острове и средняя школа. А что дальше? Где приложить свои силы и полученные знания? Не находя ответа на эти вопросы, молодежь покидает Ниуэ. С каждым рейсом парохода, заглядывающего в этот отдаленный район Тихого океана, с Ниуэ отплывает несколько десятков молодых людей в поисках счастья и лучшей доли. Кое-кто возвращается, помыкавшись несколько лет на чужбине, но покидают остров значительно чаще.

Я поинтересовался у нашего сопровождающего Джо Уоллеса, на что могут надеяться молодые люди из Ниуэ, приезжающие в Новую Зеландию? Мой собеседник пожал плечами:

— Специальности ни у кого из них нет, это — первое. Во-вторых, знание английского языка у наших ребят довольно слабое. Это же не их родной язык. Таким образом, в фактически чужой им стране приходится браться за любую неквалифицированную работу, соглашаясь на мизерную заработную плату. Ничтожно малому числу их удается поступить в университет Сувы, но лишь тем, кому правительство дает государственную стипендию. Число же стипендий ограничено. Для большинства отъезд из Ниуэ оборачивается большой личной трагедией.

Неподалеку группа юношей и девушек стояла около лотка мороженщика. Увидев незнакомого человека, один из пареньков подошел ко мне и спросил, что это за судно стоит на рейде, нельзя ли его приятелю купить билет, чтобы добраться с «Каллисто» до Сувы? Когда я сказал, что «Каллисто» пассажиров не берет, юноша огорченно вздохнул. Паренька звали Роберт.

Между нами произошел следующий разговор.

— В каком ты классе, Роберт?

— В этом году кончаю лицей.

— Думаешь поступать в Сувинский университет?

— Нет, я два последних года немного ленился, и мне стипендии, конечно, не дадут, а у нас есть ребята, которые учатся очень хорошо.

— А какие твои планы, что будешь делать после окончания лицея?

— Вот закончу, стану здесь работать, чтобы накопить денег.

— Наверное, для свадьбы станешь копить деньги?

— Нет, я накоплю деньги на проезд, чтобы заплатить за билет на пароходе, и потом отправлюсь завоевывать мир.

— Ты думаешь, тебе удастся завоевать мир?

— Ну, я так сказал «завоевывать мир», я имел в виду найти свое место в жизни, получить интересную специальность, хорошо зарабатывать. Я настойчивый, если чего-нибудь захочу, то добьюсь своей цели. Вот поэтому я и сказал, что отправлюсь «завоевывать мир».

Да, довольно трудную задачу намеревается решать Роберт, но разубеждать его я не стал, вряд ли он согласился бы с моими доводами.

Представители администрации Ниуэ решили ознакомить нас с достопримечательностями Алофи. Их не так уж много. Нам показали госпиталь, выстроенный новозеландцами. Очень хороший, с новейшим медицинским оборудованием. А потом водитель грузовика, он же местный промышленник, предложил осмотреть фабрику мороженого. Помимо заводиков по обработке копры, видимо, это было одно из крупнейших столичных предприятий. Обойдя пустое помещение (в субботу фабрика не работала) главного и единственного цеха «гиганта» ниуэйской индустрии, каждый из нас получил по сувениру — фруктовое мороженое на палочке.

Автобус с группой ученых поехал по шоссе за город, видимо, чтобы взять образцы почв, а я решил побродить по единственной улочке поселка.

Около одного из железобетонных домиков мое внимание привлекла группа людей, оживленно о чем-то беседующих. Семья, которая проживала в этом домике, праздновала стрижку волос у своего сына. Оказывается, когда на Ниуэ в семье рождается мальчик, то родители могут принять решение не подстригать несколько лет волосы мальчика. Когда тому исполнится лет пять или шесть, то родители рассылают родственникам и друзьям приглашения прийти и стричь мальчику волосы, а также принести подарки. Затем наступает последняя часть празднества: торжественный обед или ужин. Одна любопытная деталь: каждый гость получает еду пропорционально стоимости подарка или количества денег, которые подарил родителям мальчика.

6 февраля

После завтрака Джо Уоллес повез нас на причал.

Волны то и дело перекатывались через причал, а мы с грустью глядели на силуэт «Каллисто» милях в двух от острова, потому что надежды добраться до судна, как нам казалось, не было никакой. Вдруг Джо, захвативший с собой бинокль, закричал: «Смотрите, они спускают ботик!» Действительно, от «Каллисто» отвалил ботик и направился к причалу. Вел его Владимир Яковлевич Осинный. Конечно, риск был большой, но не зря старпом считается непревзойденным мастером своего дела.

До сих пор не могу понять, как нам удалось перепрыгнуть с заливаемого водой причала в ботик, но факт остается фактом. Сначала Ольга Григорьевна, за ней Баденков и затем я прыгали в ботик в тот момент, когда волна поднимала его на один уровень с причалом, матросы на лету подхватывали нас. Дойдя до «Каллисто», по штормтрапу поднялись на палубу нашего дома. Итак, все на борту. Но уйти от Ниуэ не можем, не оформив документы, разрешающие выход из территориальных вод острова. Таковы правила во всех портах мира, и нарушать их нельзя нигде, даже на таком маленьком острове. Придется подождать, может быть, к вечеру погода улучшится. Обидно, что наши ученые лишаются возможности провести работы на острове и уйдут с пустыми руками, если не считать нескольких образцов, добытых во время вчерашней экскурсии.

Вечером волнение несколько утихло. Но мы остались дрейфовать милях в полутора от острова. Я прошел на кормовую палубу. С наступлением темноты она обычно превращалась в нечто вроде клуба на открытом воздухе. Здесь играли в домино, нарды и шахматы. Обычно кто-нибудь из бывалых моряков принимался рассказывать самые невероятные истории, собирая вокруг себя толпу слушателей, внимавших каждому слову умудренного опытом товарища.

Решив все-таки выяснить, почему же мы не подошли ближе к берегу, пошел к Баденкову. Тот вместо ответа молча вручил мне циркуляр местных властей, в котором капитану предписывалось ежедневно за 15 минут до наступления темноты отводить судно от острова на расстояние не меньше одной морской мили. Вот текст циркуляра: «Карантинная служба Островов Кука согласно правилу от 1955 года предписывает капитанам всех судов, приходящих на острова Кука (Ниуэ) с любого места, где водятся пальмовые носороги, отводить свой корабль от берега на дистанцию не меньше мили не позже чем за 15 минут до наступления темноты и подходить к берегу ближе одной мили не раньше чем через 15 минут после восхода солнца».

Вы уже знаете, что основное богатство жителей Ниуэ — кокосовая пальма, а злейший враг кокосовых пальм — пальмовый носорог, тропический родич нашего жука-носорога, только размером поболее. До захода на Ниуэ «Каллисто» побывал на других кокосовых островах, и вполне возможно, что на судно могли пробраться несколько таких вредителей. Отсюда и строгости. Носорог проявляет активность лишь ночью, поэтому мы и получили предписание удаляться с наступлением темноты от берега и болтаться в открытом океане на почтительном расстоянии от Ниуэ.

Все объяснялось желанием оградить от нежелательного воздействия окружающую среду.

И команда, и ученые расстроены. Ученым жалко потерянного времени, команде жалко ученых. К тому же есть еще одна общая причина для плохого настроения. Мы так надеялись пополнить запасы пресной воды! За два дня стоянки могли бы забрать ее тонн сорок. Если бы это удалось, то капитан обещал устроить для всего личного состава роскошный банный день. Придется, видимо, до конца месяца довольствоваться для умывания скудной нормой: половиной графина пресной воды в сутки. Лео Суренович со свойственным ему философским спокойствием, попыхивая трубочкой, изрек: «Наука требует жертв».

Все-таки как много легенд рассказывают о маленьких островах Океании! Готовясь к экспедиции, я, естественно, тщательно записывал все сведения об этом районе мира, попадавшиеся мне в изданиях — наших и зарубежных. Среди разных разностей в книге «Эврика» за 1964 год вычитал одно любопытное сообщение. Заметка называлась «Загадки острова Ниуэ».

«...Год назад один ученый послал новозеландскому физику Эрнесту Марсдену пробу почвы острова Ниуэ для исследования. Почва оказалась радиоактивной... Почти в сто раз превышающей нормальную радиоактивность... Свыше ста европейцев — врачей, физиков, живут сейчас на острове. Они питаются только той пищей, которую присылает им новозеландское правительство, а островитяне по-прежнему каждый день поглощают свою порцию радиоактивной снеди и чувствуют себя при этом отлично... Все они высокие, даже многие женщины достигают двухметрового роста... Науке предстоит пролить свет на эту биологическую загадку».

Заметка в основном состоит из вымысла, лишь слегка припудренного крупицами правды. На Ниуэ обнаружены залежи урановых руд, на острове даже был создан правительством специальный комитет, который, в то время как мы были там, рассматривал вопрос о предоставлении сиднейской компании «Авиан майнинг» права на изыскательские работы. Местные жители называют место, где находятся урановые залежи, «макаухо» («драгоценная скала»). Правительством уже подготовлен проект о добыче урана компанией, который войдет в силу, если предположение «Авиан майнинг» о наличии промышленных запасов урана на Ниуэ подтвердится. В этом случае правительство Ниуэ объявит землю открытой для добычи без согласия владельцев. В проекте предусмотрен налог до пяти процентов рыночной цены на любой минерал, добытый на острове, а также изложены правила, которыми должна руководствоваться администрация компании при разработке и вывозке руды. Каждому взрослому жителю острова была вручена копия проекта.

Что же касается «радиоактивной пищи», употребляемой жителями Ниуэ, и специальных продуктов, привозимых для новозеландцев и других иностранцев, проживающих на острове, то это явный вымысел. Овощи и фрукты, произрастающие на Ниуэ, едят как местные жители, так и приезжие. И блюда из местной копры тоже едят все. И жареная свинина или мясо тех же «пальмовых воров» никаких радиоактивных примесей не содержит.

Конечно, загадки и тайны есть и на Ниуэ (где их не бывает!). Так недавно на острове была раскрыта одна тайна, но она связана с археологией и этнографией и к редкоземельным элементам никакого отношения не имеет. Дело в том, что в разных местах острова с незапамятных времен существуют странные насыпи в форме лодки, сделанные из камней. Длина насыпи тридцать метров, ширина двадцать пять и высота около двух с половиной метров.

Сотрудник новозеландского археологического музея установил, что насыпи были построены около тысячи лет назад. На каменных платформах тогдашние жители острова сооружали свои хижины. Он заявил также, что лодкообразные насыпи напоминают дома новозеландских маори. Являются ли современные жители Ниуэ потомками тех людей, которые жили на острове тысячу лет назад, пока не выяснено, и ученым еще предстоит разрешить этот вопрос.

7 февраля

По-прежнему волнение пять баллов. В бинокль видно, как волны перекатываются через причальчик. Конечно, местные власти рисковать не станут, и бесполезно ждать их на «Каллисто» с документами, разрешающими отплытие. Баденков вспомнил мудрую пословицу о горе и Магомете, рассудив, что если местные власти не идут на «Каллисто», то ему следует идти к местным властям. И вот Баденков, Каплин и Васильев отправились на Ниуэ. Через несколько часов они благополучно возвратились на судно, и мы, дав прощальный гудок, взяли курс на остров Раротонга, где находится столица Островов Кука город Аваруа. Там должны получить разрешение на высадку и проведение работ на атоллах Суворова и Пукапука.

Руководство экспедиции, видимо желая смягчить удар, нанесенный ученым на Ниуэ, объявило 8 февраля банным днем, правда, с очень жестким ограничением расхода воды. На каждую помывочную человеко-единицу, независимо от того, доктор наук он или корреспондент, отпускалось 15 минут. Баденков и я сделали широкий жест, вообще отказавшись от своего времени в пользу общества. Сейчас можно признать, что это не было жертвой с нашей стороны, так как накануне мы прекрасно помылись в ванне приютившего нас новозеландца Джо Уоллеса, но в момент объявления такого решения коллектив не подозревал, что среди нечистых находятся двое чистых, и наш поступок произвел великолепный эффект.

Остров Ниуэ расположен в пределах ложа Тихого океана. Основанием острова служит подводная гора вулканического происхождения. Вершина горы увенчана коралловыми постройками. Когда-то остров Ниуэ был типичным атоллом. Читатель, видимо, представляет себе, что такое атолл. О них много писали и Джек Лондон, и Конрад, и многие путешественники, описывающие тропические острова. Атолл — низкая полоска суши, образующая кольцо, внутри которого располагается лагуна с лазурными водами. Подробнее о современных атоллах я расскажу после нашего посещения атоллов Суворова и Пукапука, сейчас же речь идет об острове Ниуэ, который был атоллом около полумиллиона лет назад. В то время на подвальном вулкане, вершина которого была очень близка к поверхности океана, поселились колонии кораллов. По краю кратера они образовали кольцо, а на месте кратера вулкана возникла лагуна. Мы еще не знаем в связи с чем, но подводный вулкан стал подниматься. Вместе с ним на семьдесят метров поднялся атолл, образовав современный остров Ниуэ. До сих пор в рельефе острова сохранились признаки строения атолла. Центральная часть острова имеет форму очень полого вогнутой чаши — это бывшее дно лагуны атолла. Чаша окаймляется барьером, возвышающимся над дном бывшей лагуны на тридцать метров. Этот барьер, сложенный коралловым известняком, очень четко выделяется в рельефе. В сторону моря он спускается широкими ступенями-террасами, каждая из которых фиксирует положение уровня моря в различные периоды развития острова.

Для нас изучение острова Ниуэ было очень важно, очень интересно, особенно для меня, геолога, изучающего историю побережий океана. Я все-таки уговорил руководство экспедиции взять меня на остров, когда Баденков и Васильев пошли на берег брать «отход» для «Каллисто». Мне удалось на автомобиле объехать большую часть острова и собрать геологические образцы, которые предназначались для лаборатории Московского университета.

Читателю, конечно, интересно узнать, выявил ли анализ повышенную радиоактивность пород острова Ниуэ, о чем так красочно было написано в книге серии «Эврика»? Образцы, собранные мной, не показали повышенную радиоактивность, это обычный коралловый известняк. Конечно, если бы я собрал образцы непосредственно около месторождения урана, они бы показали повышение радиации.

Между прочим, в бывшей лагуне есть не только уран, здесь найдено, правда не очень богатое, месторождение фосфатов — ценного удобрения для сельскохозяйственных культур. К сожалению, высадка на остров Ниуэ была кратковременной. Мы утешаемся мыслью, что, может быть, в один из рейсов еще вернемся на остров Ниуэ.