4. Оружие в серийных убийствах

Все умышленные убийства в современной России предлагалось с известной долей условности разделить на следующие основные группы: совершенные в быту, совершенные на улице и в других общественных местах в связи с нарушениями общественного порядка, корыстные убийства (например, при разбоях), сексуальные убийства, наемные убийства и убийства, связанные с террористическими актами.

Поскольку бытовые убийства, направлены на определенных лиц, выполняющих социальную роль участников семейно-бытовых взаимоотношений, к тому же как правило, не подготавливаются заранее и не маскируются, то серийность здесь сведена к нулю.

В других же видах посягательств характерные для последних лет тенденции к многократному повторению однотипных преступлений прослеживаются достаточно наглядно.

Специфика любого убийства требует для воздействия на жертву своеобразного «инструмента» в роли которого выступает оружие, хозяйственно-бытовой инвентарь, подручные предметы либо конечности преступника. В отличие от криминалистических подходов к понятию оружия, в криминологическом смысле оно может толковаться более широко: как элемент криминологической ситуации, представляющий из себя предмет материального мира воздействующий на окружающую действительность с целью изменения последней в ту или иную сторону, выгодную для преступника. Исходя из такого понимания, к оружию в широком смысле слова относится и собственно оружие (огнестрельное, холодное, метательное, пневматическое, газовое, сигнальное), и предметы хозяйственно-бытового обихода, камни, палки – все чем преступник воздействует на жертву, за исключением частей его тела.

В выборе конкретного средства совершения преступления проявляется степень его подготовленности, «квалификация» и криминальные возможности преступника, способность оказать противодействие силам правопорядка. Поэтому применение оружия является важным элементом криминологической характеристики того или иного вида серийных убийств.

В этом смысле уличные убийства из хулиганских побуждений и убийства, связанные с террористическими актами, являются полярными. Для первых характерно использование камней, палок, труб и других подручных предметов, кухонных и перочинных ножей, изредка – самодельных малокалиберных пистолетов или обрезов охотничьих ружей. Для вторых – использование стандартного боевого оружия, сложных взрывных устройств.

Это вполне объяснимо: чем выше организованность преступников и чем более значимые цели они перед собой ставят, тем тщательнее осуществляется подбор оружия, тем выше требования к нему и, соответственно, выше его эффективность. Так, корыстные убийства при уличных разбойных нападениях на граждан обычно совершаются холодным оружием, при налетах на квартиры, пункты обмена валюты, инкассаторов в ход все чаще идет огнестрельное оружие.

В 1992-1993 гг. появился практически новый вид серийных корыстных убийств – это убийства с целью завладения приватизированными квартирами или деньгами при совершении сделок купли-продажи таких квартир. В 1993 году в Москве раскрыто 21 такое убийство, в 1994 выявлено 16 таких убийств, раскрыто 10. У членов устойчивой преступной группы изъяты: автомат АКСУ-74 с глушителем, 390 патронов к нему, автомат АКМ, револьвер «Наган», две портативные рации.

Особенно высок качественный уровень вооруженности убийств, совершаемых по найму (за исключением преступлений, в основе которых лежат бытовые мотивы).

Высокий профессионализм исполнителей находит отражение в выборе оружия: снайперские винтовки, автоматы и пистолеты с приборами гашения звука, дистанционно управляемые взрывные устройства. Характерно, что чем выше эффективность используемого оружия, тем ниже процент раскрываемости этих убийств.

Использование высокоэффективного боевого оружия характерно для так называемых стрелков, совершающих в условиях очевидности одномоментные массовые убийства. При этом преступник либо ведет снайперскую стрельбу из укрытия (чаще с крыши здания, башни и т. п.), либо с близкой дистанции расстреливает посетителей кафе, ресторана, кинотеатра. В первом случае обычно применяются винтовки или карабины, зачастую снабженные оптическими прицелами, во втором – пистолеты-пулеметы, пистолеты и револьверы. Поведение «стрелка» носит выраженный иррациональный характер, он вступает в перестрелку с полицией и, как правило, уничтожается на месте.

Специфическая картина наблюдается при совершении серийных убийств на сексуальной почве. Некоторые авторы выделяют тип силового изнасилования, при котором преступник стремится к контролю над жертвой с помощью оружия, физической силы или телесных повреждений.

В зарубежной литературе определен тип так называемого организованного насильника, который обычно носит с собой оружие. В качестве примера приведен некий Ричард Трентон Чейс, убивший шесть человек из автоматического пистолета, который носил при себе в наплечной кобуре.

Отечественная криминальная практика дает несколько иную картину: маниакальные убийцы не применяют оружия в криминалистическом смысле слова (пистолетов, револьверов, финских ножей, кастетов и т. д.) Наиболее известные сексуальные маньяки – Чикатило, Головкин использовали кухонные ножи, Михасевич, Сливко – душили своих жертв, ростовские серийные убийцы Черемухин, Цюман, Ефанов, Криштопа также прибегали к удушению, используя в этих целях одежду потерпевших (бюстгальтеры, рукава кофточек, колготки),

Только действовавшая на Северном Кавказе банда Сажина, совершившая ряд убийств, сопряженных с изнасилованиями, применяла огнестрельное оружие – пистолет «Вальтер». Но изнасилования не были для преступников основной целью деятельности и совершались в «свободное время» после налетов на магазины и другие государственные объекты в виде своеобразного «отдыха», а потому и способ их совершения не характерен для чисто сексуальных убийств.

Известный исследователь насилия К.Лоренц справедливо отмечал, что чем выше техника убийства, тем меньше это деяние тревожит того, кто его совершил: расстояние, на котором действует все огнестрельное оружие, спасает убийцу от раздражающей ситуации, которая в другом случае оказалась бы в чувствительной близости от него, во всей ужасающей отвратительности последствий и утверждал, что ни один психически нормальный человек не пошел бы даже на охоту, если бы ему приходилось убивать дичь зубами или когтями.

Это утверждение совершенно верно, но с одной существенной оговоркой. Чем выше образовательный, культурный уровень личности, чем более развита ее чувственно-эмоциональная сфера, тем больше она стремится отдалить от себя психотравмирующие последствия содеянного. В то же время примитивный, жестокий, с притуплённой чувствительностью и огрубленной эмоциональной сферой преступник (зачастую страдающий психическими расстройствами, не исключающими вменяемости) не испытывает естественной потребности дистанцироваться от кровавого результата своих действий и нередко убивает свою жертву именно зубами или даже ногтями, анатомирует ее, выедает те или иные части тела.

Физиологический смысл подобных преступлений проявляется в максимальном слиянии с жертвой: первобытный характер убийства, употребление в пищу ее крови и плоти, сексуальный контакт, использование частей одежды как орудия лишения жизни.

Парадоксальным является тот факт, что вопреки устойчивому представлению о прямо пропорциональной зависимости между эффективностью используемого оружия и тяжестью наступивших последствий, в сексуальных убийствах такая зависимость не прослеживается.

Хотя оружие и является инструментом воздействия преступника на окружающую действительность с целью изменения последней в соответствии со своими потребностями, и интересами, следует признать, что для сексуальных маньяков выбор этого инструмента является весьма специфическим. Использование подручных предметов и изделий хозяйственного инвентаря вместо холодного или огнестрельного оружия говорит о глубоких внутренних противоречиях личности, которая, с одной стороны, стремится лишить свою жертву жизни, а с другой – выбирает наименее подходящие для этого орудия.

Особый интерес для социально-психологической характеристики серийного преступника – сексуального маньяка представляет использование им в качестве оружия нижнего белья жертвы (колготок, чулок, бюстгальтеров) или элементов ее одежды (пояс, рукав кофточки и т. д.)

Вообще, анализ вооруженных преступлений показывает, что в выборе оружия проявляется целый ряд личностных качеств преступника. Например, способность работать со сложной техникой выдает его род занятий и специфические познания. Ведь высокоточные снайперские винтовки с прецизионной оптикой и лазерными целеуказателями, радиоуправляемые мины, несомненно, являются сложными техническими устройствами и используются только лицами, имеющими значительный опыт обращения с оружием такого класса, а следовательно, обладающими навыками военной службы (в том числе и в спецподразделениях МО, МВД, ФСБ), либо прошедшими специальную подготовку. Применение подобного оружия новичками практически исключено.

При заранее продуманных убийствах может применяться любое орудие, физических свойств которого (вес, твердость и т. п.) достаточно для достижения цели – заточенный гвоздь всаженный в деревянную рукоятку, камень, арматурный прут, ножницы. В принципе, самым примитивным предметом материального мира можно причинить смертельные телесные повреждения. Но если избирается не просто «средство для причинения смерти», а кортик, кинжал, финский нож, т. е. предметы, обладающие характерной для оружия эстетикой, это свидетельствует о более серьезном отношении виновного к задуманному, о стремлении «миниминизировать» моральные издержки процесса совершения преступления.

В выборе нижнего белья или одежды жертвы в качестве средства лишения ее жизни, так же как и в явно выраженном физиологическом слиянии преступника и потерпевшего в процессе убийства, проявляется психологический «механизм замещения», при котором жестокое убийство заменяет виновному нормальный половой акт, на который он, по тем или иным причинам, оказывается неспособен.