Динамика криминальных взрывов в России

Как видно из приведенных данных, в 2003 году число преступлений, совершенных с ВУ и ВВ выросло на 59,9%. При этом 713 (52%) преступлений совершены в Чечне. В этом же году в России совершено «рекордное» количество терактов – 561, из них 307 (54,7%) – в Чеченской республике. Уже в 2004 году в Чечне количество преступлений, совершенных с использованием всех видов оружия, взрывчатых веществ и взрывных устройств, снизилось на 56,3%. Аналогичное снижение произошло и в России.

Характерными чертами взрывного террора являются:

1) Взрывы многоквартирных жилых домов (Москва, Буйнакск, Каспийск, Волгодонск); 2) Взрывы во время проведения массовых мероприятий (Каспийск); 3) Взрывы с использованием автотранспорта, управляемого террористами-смертниками (Чеченская республика, Ингушетия, Северная Осетия, Дагестан); 4) Акты само подрыва в местах большого скопления народа (Москва: «Тушино», Манежная площадь, ул. Тверская); 5) Взрывы пассажирских самолетов (рейсы из Домодедово); 6) Подрывы железнодорожного полотна при прохождении поездов («Невский экспресс» Москва – Санкт-Петербург, район Кавминвод); 7) Взрыв в метрополитене Москвы; 8) Взрывы правительственных зданий или мест нахождения государственных деятелей (Дом правительства ЧР в Грозном, убийство на стадионе в Грозном 9 мая 2004 года Президента ЧР Ахмада Кадырова); 9) Минирование и взрывы помещений с заложниками (Концертный комплекс Норд-Ост в Москве, школа № 1 в Беслане).

Анализ, проведенный МВД РФ, показал, что число криминальных взрывов неуклонно растет, особенно в Южном регионе. При этом если на территории Чеченской республики продолжают преобладать взрывы террористической направленности, то на остальной территории происходит постепенное их снижение, с одновременным нарастанием взрывов криминальной направленности.

По данным С. М. Колотушкина, структура криминальных взрывов выглядит следующим образом:

35% – заказные убийства и попытки совершения убийств;

12% – уничтожение или порча чужого имущества;

12% – разбои и грабежи;

5% – терроризм, взрывы в общественных местах и на транспорте;

3 – 5% – самоубийства и неосторожное обращение с ВВ; 4% – промышленные взрывы и аварии; 10% – кражи и ограбления, акты вандализма и сокрытие других видов преступлений;

17% – иные виды преступлений.

С учетом криминальной обстановки Уголовный кодекс РФ 1996 года расширил круг видов вооружения, запрещенных к незаконному обороту под угрозой уголовной ответственности: к огнестрельному и холодному оружию добавилось метательное и газовое, а к боеприпасам и взрывчатым веществам добавились, наконец, взрывные устройства.

Под взрывчатыми веществами понимают химические соединения, механические смеси или сплавы веществ, изготовленные промышленным, кустарным или самодельным способом, которые по своей природе и состоянию способны под воздействием внешнего источника энергии к взрывчатому превращению (взрыву). Есть другое определение: взрывчатое вещество – это вещество (или смесь веществ), которое обладает свойством при приложении тепла, давления или механического удара к малой части массы за короткий промежуток времени превращаться в другие, более устойчивые вещества, полностью, или по большей части газообразные.

К взрывчатым веществам относятся порох, аммонит, гексоген, тринитротолуол, тетрил, октоген, тротил и т. д.

Если до 90-х годов XX века в материалах уголовных дел фигурировали только дымный порох «Медведь» и бездымный «Сокол» да в угледобывающих районах промышленная взрывчатка (обычно аммонит) и детонаторы, то в последнее десятилетие криминальный оборот насытили боевые взрывчатые вещества и стандартные боевые взрывные устройства. В том числе высокоэффективные противопехотные мины «М0Н-50», с помощью одной из которых 9 мая 2002 года произведен террористический акт в Каспийске, в результате которого погибли 43 и ранены 129 человек, в том числе много детей.

При упомянутом выше изучении 188 суточных сводок о преступлениях в Ростовской области установлено, что за шесть месяцев из криминального оборота изъято: тротиловых шашек 29 штук – 5800 г, электродетонаторов – 220 штук, аммонал – 1400 г, аммонит – 8685 г, тротил – 770 г, пластид – 1615 г, артиллерийский снаряд – 1, граната к подствольному гранатомету – 1, ручные гранаты «РЩ-5» – 4 штуки, взрыватели к ручным гранатам УЗРГМ – 3 штуки.

Под взрывными устройствами понимают промышленные, кустарные и самодельные изделия однократного применения, в конструкции которых предусмотрено создание поражающих факторов или выполнение полезной работы за счет использования энергии взрыва заряда взрывчатого вещества или взрывоспособной смеси.

По справедливому мнению С. М. Колотушкина, взрывные устройства являются разновидностью минно-взрывного оружия, хотя такая категория в праве отсутствует. Тот же автор отмечал несоответствие терминологии, принятой во взрывном деле, правовым и юридическим понятиям, в частности, детонаторы и детонирующий шнур признаются экспертами «средствами взрывания», в то время, как уголовный закон оперирует категориями «взрывчатые вещества» и «взрывные устройства». Вполне понятно, что такое несоответствие затрудняет процесс правоприменения, ибо требует идентификации взрывотехнического термина с одним из правовых.

«Взрывное устройство» – понятие собирательное. Оно используется в основном в юридических науках и действующем уголовном законодательстве. В военно-технических науках понятия „взрывное устройство" не существует. Оборонной промышленностью изделия с таким наименованием не выпускаются. Производимые взрывотехнические изделия предназначены для определенных целей и имеют свое собственное наименование – граната, мина, бомба, капсюль-детонатор, электродетонатор, запал ручной гранаты, взрыватель…»

Взрывные устройства состоят из основных и дополнительных элементов. К первым относятся заряд взрывчатого вещества и средство инициирования, а ко вторым – механизм приведения в действие, оболочка заряда, корпус устройства, дополнительные поражающие элементы, камуфляж и средство доставки к месту применения.

При изучении нами уголовных дел о незаконном обороте оружия, каждое четвертое оказалось связанным с хранением боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств, в числе предметов преступления оказались:

– Ручные осколочные гранаты – 11 шт., в том числе: РГД-5 – 3 шт.; Ф-1 – 3 шт.; РГН – 2 шт.; РГО – 1 шт.; гранаты РГ-42 – 2 шт.

– Гранаты, применяемые для стрельбы из подствольного гранатомета «ГП-25» – 3 шт.

– Запалы типа УЗРГМ к ручным осколочным гранатам – 2 шт.

– Тротил – 2500 г.

– Тротиловая шашка весом 200 гр.- 1 шт.

– Капсюль-детонатор КД-8Д – 1шт.

– Электродетонаторы типа «ЭД» – 98 шт.

Все перечисленные предметы были признаны криминалистической экспертизой, а впоследствии и судом взрывчатыми веществами и взрывными устройствами.

Вместе с тем, следует отметить, что при квалификации действий, связанных с ВВ и ВУ, следователи и суды не оценивают критически экспертных заключений, а механически кладут их в основу принимаемого решения.

Таким образом, правовая оценка подменяется технической, что недопустимо. Дело усугубляется еще и тем, что эксперты в свою очередь, оперируют в своих выводах не правовыми дефинициями, содержащимися в статьях уголовного кодекса, а взрывотехническими категориями. Так, например, при исследовании армейского взрывпакета, и отвечая на вопрос: «Относится ли данный предмет к взрывным устройствам?» (подчеркнуто мною – Д. К.) старший эксперт ЭКЦ при ГУВД Ростовской области сделал следующий вывод: «…цилиндрический армейский взрывпакет боеприпасом, (подчеркнуто мною – Д. К.) предназначенным для поражения цели не является, относится к категории взрывных устройств малой мощности, предназначенным для имитации разрыва ручных гранат». В связи с тем, что на основании столь путаного заключения федеральный судья не смог определить, является ли взрывпакет взрывным устройством, т. е. предметом преступления, предусмотренного статьей 222 частью 1 УК РФ, он назначил повторную судебную взрывотехническую экспертизу. На разрешение экспертизы были поставлены десять (!) вопросов, из которых только один, девятый по счету, вопрос позволял квалифицировать действия подсудимого: «Относится ли предмет к взрывным устройствам, или является имитационно-пиротехническим средством?»

Экспертиза была проведена коммиссионно экспертами Южного регионального центра судебной экспертизы Министерства юстиции России. Заключение повторной экспертизы в части, имеющей определяющее значение для квалификации действий подсудимой, совпало с выводами первой экспертизы, и мало ее прояснило: «Предмет, представленный на исследование, является цилиндрическим взрывпакетом (имитационным средством),…предназначен для условного обозначения разрыва ручной гранаты и к боеприпасам не относится…Является взрывным устройством малой мощности, поскольку содержит заряд дымного ружейного пороха, который относится к взрывчатым веществам метательного действия».

На основании данного заключения экспертов суд вынес обвинительный приговор. Между тем, в пункте 5 части 3 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 12 марта 2002 года № 5 «О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств», прямо предусмотрено, что имитационно-пиротехнические средства не относятся к взрывчатым веществам и взрывным устройствам! Неправильное толкование взрывотехнических категорий, и их приоритетное значение перед правовыми, привело в данном случае к вынесению незаконного приговора.

Незаконный оборот взрывчатых веществ и взрывных устройств принял в настоящее время массовый характер. По сведениям ГИЦ МВД России за 8 месяцев 2004 года из незаконного оборота изъято 33908 кг ВВ и 704 единицы ВУ.

Основными каналами поступления взрывчатых материалов в незаконный оборот являются: хищения из воинских частей, вывоз из зон боевых действий, а также кражи на объектах горнодобывающей промышленности и строительных организаций, использующих взрывчатые материалы при проведении взрывных работ.1

В настоящее время на территории России производство взрывчатых веществ осуществляется на 33 предприятиях, из них ВВ промышленного и военного назначения изготавливаются на 27. Значительная часть запасов ВВ сосредоточена на объектах хранения Госкомрезерва России. Работы с ВВ выполняются 1182 организациями почти на 5000 промышленных объектах. В официальном обороте взрывчатых материалов задействовано около 400 тыс. человек. Очевидно, назрел вопрос об усилении контроля за законным оборотом ВВ, в частности, организации более плотного оперативного прикрытия подобных объектов, паспортизации лиц, имеющих доступ к работе с ВВ. Возможно, следует рассмотреть возможность сокращения числа организаций, работающих с ВВ за счет централизации этой деятельности.

Следует иметь в виду, что хищение или иное незаконное приобретение взрывчатых веществ и взрывных устройств, их хранение и ношение, характеризует повышенную общественную опасность виновного. Если лицо, нарушающее правовой режим огнестрельного или холодного оружия, иногда руководствуется «оправдывающими» (хотя бы в моральном плане) мотивами: коллекционирование антиквариата и образцов, представляющих конструктивный или исторический интерес, цель самообороны, память об отце и т. д., то обладатель взрывчатки и взрывных устройств, практически всегда преследует преступную цель.

Даже наиболее часто встречающиеся «самооправдывающие» объяснения цели владения взрывчаткой: глушить рыбу, продать для улучшения материального положения, тоже носят криминальный характер.

Исключения из этого правила носят единичный характер. Описан случай, когда работница предприятия по производству взрывчатых веществ похитила из коробки с бракованной продукцией две тротиловые шашки весом 39 граммов каждая, собираясь использовать их для приготовления лечебных мазей. Она была осуждена к условной мере наказания, но впоследствии по предложению Верховного Суда дело было рассмотрено в порядке надзора и прекращено за отсутствием состава преступления.

Следует отметить, что несмотря на повышенную общественную опасность перечисленных действий, суды либерально относятся к виновным, очень часто вынося чрезмерно мягкие приговоры. Так, гражданин 3., приобретя у неустановленного лица гранату «Ф-1», около месяца хранил и носил ее при себе, однажды вечером принес гранату в кафе и стал показывать своему знакомому, но при этом был задержан сотрудниками милиции. Осужден к 2 годам условно.

Гр-н Ц. за незаконное хранение трех 200-граммовых тротиловых шашек и средств взрывания – трех капсюлей-детонаторов и двух отрезков огнепроводного шнура осужден к 4 годам условно. Перечень подобных примеров можно продолжать и продолжать.

Подводя краткие итоги изложенному выше, можно сделать следующие выводы:

1. Взрывчатые вещества и взрывные устройства являются основным оружием террористов и позволяют совершать наиболее резонансные преступления, влекущие массовые жертвы и дестабилизирующие обстановку в обществе.

2. Незаконный оборот их не имеет никаких «оправдательных» мотивов и, как правило, свидетельствует о приготовлении к особо тяжкому преступлению, в частности к терроризму.

3. Либеральная судебная практика по делам о незаконном обороте ВВ и ВУ не соответствует современной криминологической ситуации и не способствует целям ни общей, ни специальной превенции.

Данные выводы позволяют высказать вытекающие из них предложения:

1. Необходимо резко усилить контроль за законным оборотом ВВ и ВУ, с тем, чтобы предотвратить их утечку в криминальный оборот.

2. Следует предусмотреть уголовную ответственность за незаконный оборот ВВ и ВУ в отдельной статье УК, установив за эти действия санкции до 15-20 лет лишения свободы.

3. Желательным было бы принятие Верховным Судом Российской Федерации руководящего разъяснения о недопустимости назначения либеральных мер наказания по делам о незаконном обороте ВВ и ВУ.

Конечно, все предложенные меры могут дать положительный результат только при общем оздоровлении обстановки в стране: создание атмосферы дисциплины и порядка, повышение компетентности и ответственности руководителей, ликвидация коррупции на всех уровнях власти и управления.