4. Оружие как фактор обеспечения личной и общественной безопасности

Индивидуальная или коллективная безопасность граждан при нормальном функционировании государственных институтов обеспечивается созданием такой обстановки, которая исключает (или сводит к минимуму) возможность противоправных посягательств на личность или общество.

Достигаться это может различными путями: формированием позитивной социальной направленности членов социума, устранением или смягчением криминогенных факторов, повышением риска совершения противоправных посягательств и т. д. Сами граждане чаще всего могут не знать о способах, которыми достигается их безопасность, да и не задумываются об этом, довольствуясь плодами соответствующей работы. Необходимость в оружии у населения отсутствует, его оборот ограничен и находится под строгим контролем.

В периоды социально-экономического и политического кризиса, связанного с ослаблением государственной власти и дисфункциями государственных институтов, обеспечение безопасности приобретает очевидный характер прямого противостояния криминальных и антикриминальных сил. При этом резко возрастает роль оружия, которое используется как правонарушителями для достижения своих целей, так и силами безопасности – для выполнения стоящих перед ними задач, и отдельными гражданами для защиты жизни, здоровья, жилища, имущества и других основных ценностей.

Оружие является основным инструментом насилия. «Первые орудия человека: огонь и камень он сразу же употребил на то, чтобы убивать и жарить своих собратьев»,- очень метко заметил известный исследователь насилия и агрессии Конрад Лоренц. Чтобы эффективно противостоять вооруженному преступнику, потенциальная жертва должна иметь не меньший уровень вооруженности, а органы безопасности, призванные пресекать вооруженные преступления,- даже больший.

Следствием криминогенных процессов последнего времени является лавинообразный рост интереса различных категорий населения и должностных лиц к оружию. Поскольку единственным оружием, доступным для граждан, являлись охотничьи ружья, то, начиная с конца восьмидесятых годов наблюдается резкое увеличение списочного числа членов Общества охотников, причем пропорционального увеличения реальных участников охот не произошло, так как вступление в Общество преследовало лишь цель легального приобретения гладкоствольных ружей.

В начале девяностых в прессе все чаще стали появляться сообщения о попытках вооружиться, предпринимаемых депутатами Верховного Совета РСФСР, членами правительства Москвы, депутатами Государственной думы, родственниками должностных лиц высшего уровня…

Руководители предприятий, рабочие коллективы, ассоциации крестьянских хозяйств, руководство краев и областей обращались к Президенту России с ходатайствами разрешить ношение оружия для самозащиты, на некоторых территориях (Кемерово, Курганская область) принимались не вытекающие из закона решения о праве продажи, приобретения, ношения и хранения специальных химических средств. Появились случаи массовой контрабанды оружия, которую виновные объясняли целями самозащиты.

Президент Российской Федерации пошел навстречу назревшим социальным ожиданиям населения и 8 ноября 1992 года принял указы «О специальных средствах самообороны, снаряженных веществами слезоточивого и раздражающего действия», которым предоставил гражданам право приобретения, хранения, ношения и использования неубойного газового оружия и «О разрешении приобретения, хранения и использования гладкоствольного охотничьего оружия гражданами, ведущими крестьянское (фермерское) хозяйство», впервые разрешившим использование ружей не для охоты, а для защиты жизни, здоровья и имущества пока одной категории населения – граждан, ведущих фермерское хозяйство.

20 мая 1993 года принят Закон Российской Федерации «Об оружии», а уже 13 ноября 1996 года новый Федеральный закон «Об оружии».

Интересно, что оба упомянутых закона, несмотря на впервые предпринятую детальную законодательную регламентацию оборота оружия в обществе, не решили принципиально проблемы обеспечения безопасности российских граждан путем их вооружения. По существу, гражданам предложено защищаться от преступных посягательств с помощью неубойного газового оружия. Разрешено использовать для тех же целей и более серьезное оружие – охотничьи ружья, которые второй закон «Об оружии» назвал «длинноствольным гладкоствольным оружием самообороны» и запретил выносить из дома. Вполне понятно, что эффективность подобной «вооруженной» самообороны не может быть высокой.

Союз артелей старателей, члены которого, вооруженные лишь охотничьими ружьями, вынуждены перевозить сотни килограммов золотого песка через глухую тайгу, обращался в МВД России с просьбой вооружить их автоматами и карабинами, но получил ответ об отсутствии для этого правовой базы и рекомендацию вооружиться… газовыми пистолетами и резиновыми дубинками, эффективность которых в условиях колымской тайги более чем сомнительна. Привыкшие обходить государственные запреты российские граждане нашли выход и в этой ситуации. Только в 1994 году, когда начал действовать первый Закон «Об оружии», было продано более 20 тысяч нарезных карабинов «Сайга» калибром 7,62 мм – конверсионной модификации знаменитого автомата АКМ. Очень трудно представить, что произошел столь бурный рост охотников на крупную дичь. Целями охоты покупатели маскировали подлинные цели – обеспечение своей безопасности.

Между тем, активность «сдерживающего» законотворчества по регулированию правового режима оружия протекала на фоне роста вооруженности населения, роста числа единиц оружия в криминальном обороте, роста числа вооруженных преступлений.

Проведенный в Интернете опрос «Что в вашем арсенале?» охватил 1687 человек и дал следующие результаты: 472 (28%) ответили, что владеют гладкоствольным оружием, 388(23%) – нарезным охотничьим, 485 (28,7%) – пневматическим, 214 (12,7%) – газовым, не имели оружия 128 чел. (7,6%). Таким образом, более половины опрошенных владеют смертоносным оружием. Правда, следует учитывать, что в опросе принимали участие лица, имеющие интерес к оружию.

За пять лет с начала 90-х годов число предприятий, производящих оружие и боеприпасы, увеличилось с 15 до 71, легально владеют гражданским оружием 4 500 ООО человек (в том числе нарезным огнестрельным – 233 тысячи человек), на 21 тысяче объектов хранится 383,5 тысяч стволов оружия. Лицензированный персонал частных охранных структур и служб безопасности использует около 60 тысяч единиц огнестрельного и газового оружия, в том числе 23 тыс. пистолетов и револьверов.

Вместе с тем в нелегальном обороте находится не менее 150 тысяч единиц огнестрельного оружия, его потери достигают десятков тысяч стволов в год, вооруженное насилие за последние годы возросло во много раз, наблюдается опасная тенденция латентизации вооруженного насилия.

Иными словами, законодательная регламентация правового режима оружия не достигла профилактических целей. На наш взгляд это объясняется тем, что предоставляемые гражданам и должностным лицам сил безопасности правомочия по контркриминальному использованию оружия неадекватны уровню вооруженности криминалитета, формам и методам использования преступниками оружия.

На протяжении многих лет обычной практикой было безоружное, по преимуществу, состояние сотрудников органов внутренних дел. Так, приказ МВД СССР от 9 декабря 1975 года № 305 предусматривал, что «выдача личному составу закрепленного оружия и боеприпасов производится дежурным только на время несения службы, выполнения оперативных заданий и проведения занятий, с разрешения начальника органа внутренних дел». За задержку сдачи оружия после несения службы предусматривалась дисциплинарная ответственность должностных лиц, а постоянное ношение оружия разрешалось в исключительных случаях начальниками обл (край) УВД и министрами внутренних дел союзных и автономным республик. Таким образом, существовал фактический запрет на вооруженность сотрудников милиции.

Такое абсурдное положение не могло быть терпимым, особенно по мере обострения криминогенной обстановки. В современных условиях одной из основных предпосылок эффективности несения службы сотрудником милиции является его постоянная вооруженность. Вступивший в силу 16 мая 1991 года Закон РСФСР «О милиции» в статье 17 прямо предусмотрел право сотрудника милиции на постоянное хранение и ношение табельного огнестрельного оружия, обусловив это право единственным условием: «прохождением соответствующей подготовки». Ведомственный приказ добавил требования к условиям хранения и выполнения норматива стрельбы.

Но на практике запретительные подходы продолжали действовать в нарушение закона. Начальники горрайорганов внутренних дел, опасаясь личной ответственности за утери и неправильное применение оружия своими подчиненными, максимально ограничивают их право на вооруженность, чем снижают боеготовность, подрывают моральный дух и способствуют уязвимости сотрудников милиции. Это влечет неоправданные жертвы среди личного состава, и в условиях противостояния с хорошо вооруженными криминальными элементами, снижает эффективность функционирования всей системы органов внутренних дел. Однако, за гибель подчиненных и фактический саботаж деятельности по борьбе с преступностью ответственность для соответствующих руководителей не наступает.

Более того, Федеральный закон от 31 марта 1999 года «О внесении изменений и дополнений в Закон РСФСР „О милиции"» изменил статью 17, дополнив ее фразой: «Порядок выдачи, ношения и хранения оружия определяется министром внутренних дел Российской Федерации». Суть данного дополнения сводится к узакониванию практического ограничения права сотрудника милиции на вооруженность. Кстати, в США, Западной Европе, Турции, Греции и многих других странах невозможно увидеть полицейского, несущего службу безоружным. Мужчина или женщина, в патруле на улице или на пограничном контроле в аэропорту – любой полицейский имеет при себе пистолет или револьвер, а следовательно, готов к эффективному вмешательству в любую «острую» ситуацию.

Безоружность милиции – это только видимая часть айсберга. Офицеры вооруженных сил, ФСБ, не говоря уже о сотрудниках, таможни, прокуратуры и других сил безопасности практически безоружны. Перестраховка руководителей различных рангов доходит до абсурда. В соответствии с директивой Главного штаба Ракетных войск стратегического назначения, под предлогом предотвращения несчастных случаев и несанкционированных действий личного состава, командиры частей выставляли на посты по охране ракетных комплексов и других режимных ядерных объектов часовых без оружия, боеприпасов и средств защиты (!!!).

Между тем опыт царской России дает примеры диаметрально противоположных подходов. В 1907 году «высочайше одобренный» приказ № 74 разрешил офицерам «иметь в строю и вообще при исполнении служебных обязанностей… 3-линейный револьвер образца 1895 г., пистолет Браунинга калибра 9 мм и пистолет Борхардта-Люгера (парабеллум) калибра 9 мм». Пистолеты приобретались на собственные деньги, самый дорогой из них – парабеллум, стоил 45 рублей золотом.

Совершенно очевидно, что в условиях широкого и реально неконтролируемого криминального оборота оружия, встает вопрос об уравновешивании «черного» оружейного рынка, «белым» – легальным. Это нестандартный и непривычный для России подход, но именно в нем кроется резерв повышения общественной и личной безопасности в нашем непростом обществе.

Время от времени вопрос о распространении оружия в обществе выносится на страницы средств массовой информации. В частности, отмечалось, что если в Европе политики предпочитают всячески открещиваться от склонности к убийству животных и пристрастия к оружию, то среди высокопоставленных лиц России наблюдается огромное количество охотников и хороших стрелков, многие из них являются обладателями охотничьего и боевого оружия, но тем не менее выступают против вооружения «простых» граждан. Мотивируется это тем, что больше половины преступлений в стране совершается на бытовой почве в состоянии опьянения, и если «десятки миллионов граждан» получат доступ к оружию, то они попросту перестреляют друг друга. Без особого разнообразия эти доводы повторяются из года в год.

При этом игнорируется то обстоятельство, что суть дискуссии состоит вовсе не в том, давать или не давать разрешения на приобретение гражданами короткоствольного огнестрельного оружия, хотя многочисленные эксперты исходят именно из такого презюмирования. Дело в том, что фактически вооружение криминальных элементов разрешено, поскольку предотвратить или пресечь этот процесс государство не смогло. И все члены организованных преступных группировок, лица, замышляющие и подготавливающие тяжкие преступления, да и все желающие, имеющие хоть какие-то связи в преступной среде, беспрепятственно приобретают любые виды оружия: пистолеты, автоматы, пулеметы, гранатометы, ручные гранаты, мины, боеприпасы и взрывчатые вещества. И широко используют это вооружение для совершения особо опасных преступлений, что подтверждается количественными и качественными характеристиками вооруженной преступности.

Споры ведутся вокруг легального вооружения законопослушных граждан, с теми гарантиями и ограничениями, которые характерны для юридически прописанных процессов, проходящих под контролем государства. Хорошо известно, что оружие, находящееся в законном владении, лишь в единичных случаях используется для совершения преступлений. Причем их последствия несопоставимы с последствиями использования криминального оружия. Но это обстоятельство участниками дискуссий почему-то игнорируется.

Вместе с тем, определенные подвижки здесь имеются. Закон предоставил право вооружиться сотрудникам прокуратуры, судьям, судебным приставам. Ширится практика награждения именным оружием сотрудников органов внутренних дел и других силовых структур. Медленно, но верно расширяются права граждан по приобретению оружия самообороны, гладкоствольного длинноствольного и даже нарезного оружия. Этот процесс имеет под собой объективную основу: для стабилизации криминальной обстановки в обществе необходимо уравновесить оружие, находящееся в криминальном обороте, оружием, находящемся в законном владении у должностных лиц и законопослушных граждан.

Укрепление безопасности общества и государства требует ужесточения санкций за связанные с оружием и иные преступления против личности, расширения пределов необходимой обороны, вооружения законопослушной части населения, обладающей безупречной правовой репутацией, и задействование возможностей контркриминального применения оружия в борьбе с преступностью.