Мы должны позволить художнику иметь собственную тему, собственную цель, собственный стиль: наша же критика может касаться только того, что он с ними делает.

(Хенри Джеймс.)

Конец работы над первой версией надо отпраздновать. Умеренно! Теперь у тебя наконец-то есть записанная история, которая, скорее всего, выглядит, как построенные в длинную шеренгу сценки с диалогами. Эти диалоги толкают сюжет вперед, раскрывают характеры говорящих, а все произведение, которое уже можно рассматривать, как целостную вещь, ты довел до удовлетворительной развязки.

В зависимости от личных привычек и особенностей характера, перед тобой лежит или аккуратная и чистая машинописная версия повести, почти лишенная сокращений и поправок, или хаотичная кипа бумажных листов, заполненных такими сложными дописываниями, что в них можешь разобраться только ты сам. Независимо от того, где вы с текстом находитесь — в одной из этих крайностей, или где-то посередине, — сейчас для тебя наступил очень важный этап создания повести. Хотя это еще не конец трудов.

Начинающие писатели часто не понимают, что первый вариант повести еще не означает конец работы над ней. Особенно часто ошибаются те, кто создал аккуратную, чистенькую рукопись. Есть что-то вызывающее доверие в чисто написанном тексте, как в рукописном, так и печатном. Психологически, значительно легче править текст, написанный от руки, поверх которого накарябаны новые поправки и сомнения автора. Однако «чистая» версия, вероятнее всего, содержит такое же количество ошибок, как та, что выглядит просто ужасно.

Превращение первой версии повести во вторую, которую уже стоило бы показать издателю, может оказаться неприятным занятием, особенно, если это наша первая литературная проба. Вещи, которые нам вначале понравились, оказываются при повторном рассмотрении банальными, и вставленными не к месту. Возможно, мы заметим при этом, что какая-то сцена или диалог оказались нечаянно скопированы с прочитанной ранее книги, — мы тут же почувствуем себя глупо, и начнем размышлять над тем, что такое обман, и чем он отличается от плагиата. Может случиться так, что любое прочитанное место в нашем тексте теперь станет вызывать лишь разочарование. Но если мы находим ошибки, значит, мы на правильном пути. Чтение первой версии потребует от нас свежего взгляда, и избавления от иллюзий.

Многие опытные писатели ненавидят перерабатывать свои тексты, ни на этом этапе, ни тогда, когда редактор найдет ошибки, и предложит их исправить. Отнесись к этому, как к испытанию на прочность. Работа над ошибками — это шанс для твоей повести стать еще лучше, ведь ты не хочешь оставить в ней фрагменты, которые нарушают красоту и однородность твоего произведения. Хорошо сделанная корректировка дает чувство огромного удовлетворения, а это очень важная часть нашей работы.

Возможно, тебя удивит, что уже сейчас я вспоминаю о проблемах, связанных с изданием книги, хотя, казалось бы, эта глава посвящена вычитке первой версии текста. Дело в том, что старательное редактирование текста на этом этапе часто позволяет избежать капитальной переработки книги в конце работы. С этого момента тебе приходится быть как автором, так и редактором, и смотреть на свою повесть холодными глазами критика.

Постарайся регулярно редактировать свой текст, потому что сюжет может так тебя увлечь, что ты пропустишь элементы, о которых стоит еще хорошенько подумать — надо ли их оставлять. Сосредотачиваясь на мелких поправках, легко забыть о целом. Если ты начнешь метаться между этими двумя крайностями во время вычитки и корректирования, то можешь потерять творческий импульс, а работа займет намного больше времени. Не говоря уже о том, что ни первое, ни второе в таком случае хорошо сделать не удастся.

Я предлагаю вначале прочесть всю книгу, и сосредоточиться на целостном образе произведения. Речь идет о том, чтобы ты притворился читателем, которого интересует композиция повести, и общее впечатление, которое она производит. Ты должен почувствовать темп книги, и проверить, достаточно ли убедительно ведут себя и разговаривают твои персонажи. Будет ли читатель озабочен судьбой главного героя, подскочит ли во время чтения у него давление, достаточно ли хорош конец, и т. д. Иначе говоря, попробуй оценить книгу так, словно бы ее написал кто-то другой.

Ты играешь читателя, но не обычного, а такого, кто во время работы с текстом делает заметки, а не только бурчит или ругается, если находит в нем ошибки. Отметь страницу, на которой появились слабые пункты: снижается темп, сюжет вырывается из-под контроля, появляются противоречия, диалоги отклоняются от темы, становятся чересчур длинными, или просто скучными.

Несомненно, ты наткнешься на примеры двух самых частых ошибок: слишком кратко написанные эпизоды, из-за чего сцены теряют эмоциональный заряд (ты слишком торопился быстрее продолжить повесть); либо наоборот — там, где надо акцентировать важные события, ты пишешь чересчур подробно обо всем подряд, и из-за этого темп слишком медленный, а динамика всей повести «просаживается». Если под рукой оказались повести хороших писателей, в них можно найти достойные примеры для подражания. Прервись на минутку, и прочти несколько глав книги, в которой темп повествования такой, какой тебе нужен.

Если ты пишешь слишком экономно, подумай, как можно исправить сцены, добавляя подробности, или подчеркивая конфликт между персонажами с помощью диалога. Он всегда оживляет сцену. Если темп чересчур медленный, обрати внимание на то, как опытные писатели всего лишь несколькими словами решают второстепенные моменты. Можно наткнуться на фрагмент вроде этого:

«Она вышла в магазин купить сигарет, и вернулась домой за пять минут до взрыва бомбы».

Тебе ведь совершенно не хочется читать про то, как она потопала в магазин, обменялась любезностями с продавцом мистером Пати, рылась в сумочке, разыскивая мелочь, как начал падать дождь, когда она возвращалась домой, входя калиткой со стороны огорода. Тебе ведь не хочется, правда? И мне тоже не хочется. Может быть, ты написал в своей повести подобную сцену, и намерен ее оставить, потому что в ней женщина думает о чем-то важном. Тогда почему бы не заставить ее думать в другой раз, а не в этой несущественной сцене?

То, как я записала предложенную фразу, концентрирует внимание читателя на факте выхода из дома за сигаретами, которые объясняются либо как деталь, говорящая о характере героини, либо как способ вытянуть ее из дома, что требуется по сюжету, — и при этом не замедляется темп. Контраст между обыденными действиями в первой части фразы, и «взрывной» характер второй является полезным оружием в арсенале автора криминалов. Он создает эмоциональное напряжение, и ускоряет темп.

Диалог может оживить повесть, но лишь тогда, когда он используется по назначению, в противном же случае он может привести к катастрофе. Поэтому критически относись к разговорам, которые ведут твои персонажи. Самая частая ошибка заключается в том, что им позволяется говорить слишком долго. После раскрытия читателю важной информации, они почти целую страницу болтают о том, как у них идут дела. Помни, что надо укорачивать и изменять разговоры, которые длятся чересчур долго.

Однако время от времени авторы отказываются от этого правила, и предоставляют голос героям. Типичная сцена заключается в том, что Джон объясняет массу каких-то вещей Симусу. Нет сомнения, что для обоих мужчин эта сцена была чрезвычайно важна, и при этом автор преследовал какую-то цель, чтобы передать информацию именно устами Джона. Например, Джон обманывал Симуса, и тогда через мгновение автор объяснит нам, как было на самом деле.

Но не взирая на причины, по которым использовался монолог, читатель будет испытывать определенное неудобство, потому что оказались нарушены внутренние правила жанра. Поклонник криминалов привык к повестям, которые выглядят либо как текст, разбитый на части диалогами, либо как цепочка диалогов, которую время от времени прерывает авторский текст. А здесь вдруг один из персонажей произносит монолог в несколько страниц — это уже получается повествование в повествовании, а не привычный всем детектив.

Такие сцены чаще всего появляются в триллерах и шпионских повестях, где агент должен быть проинструктирован перед тем, как отправиться на полную приключений миссию. Можно было бы даже рискнуть утверждением, что практически только в этих жанрах литературы они и появляются. Но если ты не пишешь книгу в этом стиле, или не хочешь помещать в нее такой длинный монотонный текст, можно изменить эффект выступления Джона.

Во-первых, урежь его, если сможешь. Потом раздели на фрагменты, чтобы получить несколько отдельных абзацев. Попробуй между ними вставить короткие комментарии, т. е. мысли и действия Джона: что ему надоело об этом говорить, что он не уверен в том, что Симус поймет все детали, что он поглядывает на настенные часы, так как договорился с кем-то на ланч, что потирает ногу о нижний край своего стола, или вспоминает человека, которому рассказывал о том же самом, и которого больше нет, или что муха летает вокруг цветка на столе. Эти детали лучше раскрывают характер Джонни, и могут либо подчеркивать то, что он говорит, либо создавать контраст с его речью.

А теперь Симус. Если ты не хочешь, чтобы он прерывал Джона, ты можешь вставить короткие абзацы, отмечающие его психическую реакцию на то, что говорит Джон. Можно описать его жесты и замечания по поводу докладчика. Контролируемая смена перспективы с Джона на его слушателя напомнит читателю о молчащем все это время Симусе, и позволит нам избежать опасности превращения повести в лекцию.

Как мы увидели во второй главе, речь идет не о том, чтобы выбрать какую-то тему, а чтобы ее распознать. Вместе с развитием фабулы, тема становится все более заметной. Некоторые опытные писатели открывают для себя тему лишь тогда, когда напишут изрядную часть книги, а некоторые — только во время вычитки первого варианта произведения. Когда закончишь читать свой текст, ты должен знать тему, даже если до этого могло казаться, что ты ее никогда не обнаружишь. Авторам — счастливчикам помогает подсознание, которое во время работы заботится о мелочах, но для большей уверенности им тоже следует внимательно прочитать свой текст.

Возможно, ты захочешь изменить начальные сцены, чтобы тема стала еще более выразительной. Такого же эффекта можно достичь, добавив какую-то новую сцену. Можно так же вырезать ту из них, что не соответствует теме. Иногда, впрочем, достаточно подчистить тут и там, когда правишь, или исправляешь другие мелочи. До того, как внесешь какие-либо изменения в первую версию, ты должен еще раз прочитать все целиком, чтобы подумать, какие правки и где следует сделать.

Когда первый раз будешь читать свой текст, решительно вычеркивай лишние фразы, и подчеркивай фрагменты, которые выглядят, как повторения. Может быть, появятся сомнения в нужности некоторых сцен, и тебе покажется, что повесть застряла в мертвом пункте. Например, ты придешь к выводу, что лучше было бы пораньше ввести какого-то персонажа, или хотя бы вспомнить в тексте о его существовании. Может, ты наткнешься на какие-то вопросы, которые не были объяснены в конце книги. Если аса разведки не было в ключевой момент сюжета в офисе, читатель ожидает, что ты объяснишь причины этого отсутствия.

Кое-где в текст могли вкрасться неясности, потому что ты не был уверен, как выглядит полицейская процедура, или на что похожи физические результаты убийственной атаки. Либо не можешь оценить важность вещественного доказательства, которое убийца оставил на месте преступления. Либо не знаешь достаточно точно расстояние между станцией метро и домом героя, и не имеешь понятия, как выглядит процедура посещения человека в тюрьме, или депутата в парламенте. Это серьезный сигнал, который говорит о том, что надо дополнить имеющуюся информацию.

Пусть твои комментарии при первом чтении повести будут краткими, чтобы их упорядочивание не заняло слишком много времени. Когда ты доберешься до конца, то следует их хорошенько обдумать, и не торопиться с выполнением поправок, потому что исправляя одну ошибку, можно совершить еще одну, большую.

Предположим, ты собираешься сделать поконкретнее (урезать так, чтобы она стала более компактной) некую сцену в третьей главе. Похоже на то, что третья глава разваливается: слишком многое одновременно происходит в слишком многих местах, а это усложняет повествование, и замедляет темп. Ты предварительно отметил ту часть, которую хочешь перенести в другое место, но целиком избавиться от нее не можешь, потому что она содержит информацию, важную для развития сюжета. Подходящим местом для этого куска текста кажется четвертая глава, но если его там поместить, нарушится логика нарастания напряжения перед драматическим эпизодом. Значит, такой вариант не годится, потому что вставленный туда, он испортит эффект по трем причинам: часть окажется слишком длинной, появятся дополнительные персонажи, которых нет в четвертой главе, и изменится темп повествования.

Третий повод наименее важен. Ты можешь быстро подстроить небольшой фрагмент к остальному тексту — перечитай главу, поймай ее ритм, и начни переписывать текст. Остальные проблемы требуют серьезного обдумывания. Может быть, тебе пришло в голову отказаться от идеи перенести кусок текста в четвертую главу, поэтому ты ищешь подходящее место в главе пятой. Но ведь в пятой главе все герои уже знают то, что в первый раз открылось в том фрагменте, значит, пятая глава тоже не подходит для переделки. Но вернемся к третьей главе: а если удалить из фрагмента дополнительный персонаж, и весь эпизод урезать до нескольких строк? Хммм…

Рассматривая хорошие и плохие стороны каждого действия, ты в конце концов доберешься до самых лучших решений. Быстрые исправления могут принести больше вреда, чем пользы. Предвидение эффектов каждого предполагаемого изменения может съэкономить тебе множество работы, как на этом этапе, так и позже, когда книга окажется в руках издателя.

Если ты ведешь реестр событий, будет очень хорошим решением записывать на пустых страницах возле каждой главы свои решения и намерения. Заметка может выглядеть так: «Пусть не так ярко бросается в глаза, что Серена умерла от выстрела. Если не вспоминать об этом до того момента, пока Дерек не скажет об этом в восьмой главе, то можно добиться большего эффекта загадочности».

Либо: «напряжение падает. Надо сократить сцену покупок, и соединить как-то по-другому истерику Догги, и подозрения инспектора Всезнайского, потому что человек, который ее обокрал — это беглый убийца».

Несколько проблем могут быть все еще не решенными, поэтому записки в таком случае будут выглядеть примерно так:

«ОБЯЗАТЕЛЬНО оживить сцену на лодке. Тема мести должна быть более очевидной».

Записки лучше дополнить еще до того, как мы уселись писать продолжение — по крайней мере, надо стремиться так делать. Но помните, что если мы отложим это на потом, дополнительные факты и поправки могут повлечь за собой дальнейшие изменения в тексте. Информация, что данный тип пули делает входное отверстие большим, чем выходное, меняет описание того, что увидел сосед, когда вбежал в комнату. Факт, что убийце пришлось несколько раз ударить жертву тупым предметом, означает, что с каждым ударом увеличивается шанс того, что на теле жертвы окажутся волокна с одежды убийцы, ворс автомобильного кресла, или ковра из квартиры. Когда мы узнаем, что наш герой не мог постучать в двери тюрьмы, и попросить разрешения повидаться с заключенным, а должен был ожидать официального разрешения по почте, у нас могут появиться проблемы с хронологией описываемых событий.

Когда ты уже определил, что требует изменений, и каких конкретно (по крайней мере, большую часть), приходит время на исправление мелочей. Читая, сразу отмечай места, которые нуждаются в исправлении.

Подчеркивай фразы и слова, которые ты использовал слишком часто, все выражения, которые покажутся чересчур мудреными или неподходящими по какой-то другой причине. Все, что мешает легкому чтению. Читай вслух, потому что со времени последнего чтения ты мог что-то пропустить. Удивительно, как по разному воспринимается слово прочитанное, и сказанное. В качестве моего любимого примера хочу вспомнить строку из американского детектива, которая, вероятно, была бы изменена перед публикацией, если бы автор прочел ее вслух:

«Ты, сукин сын! — воскликнул он приглушенным голосом».

В компьютерных редакторах текста есть возможность поиска слов, которые, как тебе кажется, использовались слишком часто, и замены их словами, близкими по смыслу. Если ты не используешь прелести современной техники, можешь сделать список слов, относительно которых есть сомнения, не слишком ли часто они попадаются в тексте, и заменять их, если те попадутся во время чтения.

Интересующийся нас литературный жанр ставит перед авторами особые трудности лексического характера. Дело в том, что мы часто пользуемся определениями, которые связаны с напряжением, нервничанием, возбуждением и страхом. А таких слов не очень много в языке, и из-за этого происходят частые повторения. Поэтому обязательно проверь, не используешь ли ты одни и те же слова слишком часто. Заменяя слова, чтобы избежать повторов, следи за эмоциональным напряжением данной сцены. Оно должно расти, а не падать. Поэтому если ты хочешь два раза заменить слово «страх», вначале используй слабое определение. На первой странице шестой главы твой герой должен чувствовать испуг, а вот семь страниц позже, когда сцена достигает кульминационной точки, ужас. А если ты поступишь наоборот, то получится глупость.

И кстати, твои герои обладают всеми пятью способами восприятия мира, или только видят и слышат? Воспоминания особенно эффективно навевает запах, но не забывай также о вкусе и прикосновении. В силу того, что мы «видим в воображении» сцены, и «слышим» диалоги, легко сосредоточиться только на визуальных и слуховых эффектах, забыв про все остальное. Смогут ли персонажи показать свои чувства с помощью жестов и языка тела? Герой может сказать несколько спокойных слов, но свои истинные чувства показывает, сжимая во время разговора кулаки.

Еще одной опасностью являются банальные, затасканные образы и выражения. Когда герой боится, у него встают дыбом волосы, он чувствует, что по спине ползут мурашки, что вспотели ладони. Это все правда, такова наша естественная реакция. Однако мы имеем дело с литературным воображением, и хорошо было бы использовать свежие, оригинальные фразы. Следи только, чтобы не перебрать с выразительностью. Изысканная метафорика может довести до того, что читатель подумает: «почему он просто не напишет, что волосы встали дыбом»?

Соответствующие метафоры — увядшие цветы в саду убийцы, густо сплетенные побеги плюща, которые символизируют окружение, тень жалюзи, которая падает на стену в виде тюремной решетки — могут обогатить нашу повесть. Выразительные образы надолго остаются в памяти читателя.

Но не пиши их только потому, что они красивы или романтичны, хотя именно из-за этого они дольше остаются в памяти. Ценность метафор заключается в том, что они как бы содержат в себе описание какого-то элемента повести. В криминально-сенсационных повестях они наиболее эффективны, если касаются смерти, страха, или других сильных переживаний, которые являются основой нашей литературы. Есть авторы, которым такие метафоры сами приходят в голову, другим же приходится ломать голову над ними, когда идет работа над первой версией текста.

Обращай внимание на слова, которыми ты начинаешь предложения и абзацы. А как у тебя обстоят дела с глаголами? Активный залог позволяет увеличить темп и добиться эффекта сиюминутности.

А теперь пролистай готовый текст, и обрати внимание на начало и конец каждой главы. Время от времени ты мог бы начинать с диалога, чтобы страницы выглядели разнообразнее. А поставил ли ты в конце главы вопросительный знак, который словно бы подталкивает читателя продолжать чтение дальше?

Некоторые писатели имеют привычку в конце главы подводить итог тому, что узнал герой, вставляя при оказии небольшую подробность («Потом он вышел из квартиры, как обычно закрыв двери только на защелку. Тропинка была мокрой после дождя»). Таким образом получается естественная пауза, и замедление темпа. В повестях криминально-сенсационных лучше этого не делать. Конец главы может показаться читателю хорошим моментом, чтобы закрыть книгу, и включить телевизор, или отправиться спать, или заняться чем-либо еще. Не подталкивай его к этому. Даже в относительно спокойных разделах можно настолько заинтриговать читателя, что он, не осознавая нашей хитрости, будет хотеть только одного — узнать, что будет дальше.

И под конец — несколько окончаний. Последние слова повести так же важны, как первые. Они остаются в памяти читателя, они — последний аккорд твоей книги. Хороший конец замыкает повесть, и создает нужное нам настроение.

Авторы детективов часто заканчивают свои произведения спокойной, умиротворенной сценой, в которой герой отдаляет от себя все неприятности, связанные с проведенным расследованием, считая, что оно осталось в прошлом — а значит, читатель должен сделать то же самое.

Однако в повести Cabal Майкл Дибдин выбрал драматическое окончание:

«Когда прошел шок, он с облегчением решил, что тело, падающее на землю, на груду битого стекла, было элементом какого-то представления, придуманного для того, чтобы отвлечь внимание клиента, каким-то оптическим обманом, иллюзией. Разумеется, никто не мог провалиться сквозь стропилы, солидные и тяжелые, словно каменный потолок. Это был какой-то фокус. За мгновение до удара, падающее тело задержалось на миг на растянутых проводах; и в этот же момент летевшая с ним лавина осколков весело забренчала, разлетаясь вдребезги на мраморе, после чего невинно исчезла. Однако оказалось, что это все было настоящим.»

Мануэль Васкес Монтальбан, один из самых знаменитых писателей-детективщиков Испании, под конец повести Sabotaje olimpico отправил детектива Пепе Карвальо на задумчивую прогулку по Барселоне. Монтальбан относится к тем писателям, для которых место действия является очень важным элементом сюжета. Звездой его повести всегда оказывается не столько Карвальо, сколько Барселона.

«По улице Рамблас, все более круто бегущей вниз, он спустился к порту, чтобы проверить, действительно ли его встретит там женщина его мечты. Ему казалось, что это последние мгновения жизни, когда можно еще вести себя, как мальчишка, игнорируя требования возраста, продиктованные календарем и паспортом. Позволив ногам нести себя на пристань, он шел вдоль оживленной улицы, держась в стороне от несущихся машин, пока не попал на берег. На поверхности грязной воды, среди нефтяных пятен и мусора, он увидел тело Клэр, с ее полупрозрачными глазами и улыбкой, которая открывала столько же правды, сколько прятала. Улыбкой, похожей на дымку над водой. Он закрыл глаза, а когда открыл их снова, то увидел лишь воду, похожую на грязное зеркало, и большие силуэты лодок, так крепко заякоренных, что они казались высеченными из камня».

В сенсационной повести «Музыка случая» Пол Остер одним ходом закончил книгу, и убил своего героя:

«Точно в тот момент, когда стрелка спидометра показала сто тридцать пять километров в час, Макс наклонился вперед, и решительным движением выключил радиоприемник. Тишина, которая неожиданно воцарилась в машине, поразила Нэша. Он повернул голову к Максу и сказал, чтобы тот не лез не в свои дела, а когда секундой позже снова глянул на шоссе, то увидел несущийся прямо на него свет, который появился словно ниоткуда. Огромный слепящий глаз циклопа приближался с ошеломляющей скоростью. Охваченный паникой, Нэш подумал, что это самая последняя мысль в его жизни. Не было времени затормозить, свернуть, помешать неизбежной катастрофе, поэтому, вместо того, чтобы нажать на тормоз, он еще сильнее надавил на газ. Он услышал вопль Макса и Флойда, но кровь так страшно стучала в ушах, что их голоса казались приглушенными, как буд-то доносились издалека. Встречный свет был уже вот-вот, и Нэш закрыл глаза, не имея больше сил на него смотреть».

Марджери Аллингхем, которая нарушила стандарты традиционной детективной повести в Tiger in the Smoke, закончила книгу более спокойной смертью:

«За пределами залива по морю катили волны, его перерезали длинные тени и поблескивали зайчики там, где на воду падали лучи зимнего солнца. Но в заливе было тихо, и очень спокойно.

Залив выглядел, как темное покрывало, в которое можно войти, и улечься, чтобы заснуть долгим сном.

Ему казалось, что он не может принять какое-либо решение, потому что совершил ошибку, но ему и так не к кому было возвращаться. Поэтому, через мгновение он позволил ноге мягко соскользнуть вперед.

Тело так и не нашли».

Последняя страница классического триллера Джоффрея Хаузхолда Rogue Male содержит прощальное признание одинокого героя, который бежит от своего прошлого. Повесть заканчивается так:

«Я начал понимать, когда впервые совершил ошибку. Ошибкой было использование своих умений против такой страны, какую я понимал. На зверя надо охотиться всегда в его натуральном окружении, а естественной средой человека сегодня является город. Трубы могут помочь укрыться от глаз, а методом действия могут быть фотографии, сделанные с расстояния в двадцать ярдов. У меня намного более обширные планы. Пусть я не выживу, но и не промахнусь. И только это теперь для меня важно».

ПОИСК ОШИБОК

Я уже вспоминала о вещах, которые надо проверить после окончания первой версии, но хорошо было бы повторить это еще раз после того, как будет написана каждая глава. Заметив ошибки, ты сможешь избежать их в будущем.

СЦЕНЫ

— Не слишком ли они «ватные» из-за непомерной растянутости?

— Не слишком ли они короткие, потому что ты не использовал возможность развить интересные задумки?

— Каким залогом ты пользовался в эмоционально напряженных сценах — пассивным, или более подходящим для этой ситуации активным?

ДИАЛОГ

— Говорит ли каждый персонаж связно, с характерными только для себя словами и выражениями, или тебе не удалось сделать диалоги поразнообразнее?

— Не слишком ли они длинные?

— Не читают ли твои герои лекции для читателя, вместо того, чтобы разговаривать друг с другом?

— Оживил ли ты сцены, позволяя героям говорить от себя, или автор в таких случаях не пользуется прямой речью?

ПЕРСОНАЖИ

— Обладают ли они всеми пятью чувствами?

— Выражают ли они эмоции жестикуляцией?

ГЛАВЫ

Просмотри рукопись, и обрати внимание на начало и конец глав.

— Они отличаются друг от друга?

— Удалось ли по твоему мнению привлечь внимание читателя в начале каждой главы? Время от времени их можно начинать с диалога, чтобы страницы будущей книги выглядели поразнообразнее.

— Поместил ли ты в конце каждой главы «приманку», чтобы затянуть читателя в следующую главу?

НАЗВАНИЕ

Как ты назвал свою повесть? Дописывая очередной титул к списку возможных кандидатов, помести рядом краткое объяснение, на тот случай, если потом забудешь его смысл. Если подозреваешь, что такое название уже использовалось ранее, все равно его запиши.

• Пол Остер. Музыка случая

• Майкл Дибдин. Мертвая лагуна

• Мануэль Васкес Монтальбан. Убийство в Центральном комитете.