Жить в мире творчества — войти туда и остаться — часто его посещать — думать интенсивно и плодотворно — требовать, чтобы идеи и вдохновение вытекали из глубоких раздумий и беспрестанной концентрации — вот что самое важное.

(Генри Джеймс)

Если это твоя первая попытка написать длинный текст, то перед тобой откроется еще и физический аспект творчества. Может быть, сначала ты думал, что лучшим местом для тела и кресла будет угол в спальне, но там отвлекали звуки машин, и пришлось разбить творческий лагерь в другом месте. А может, ты счастливчик с отдельным кабинетом, но при работе над повестью тебе мешали сконцентрироваться сад за окном, облака на небе и прыгающие коты, поэтому пришлось переставить стол так, чтобы сидеть лицом к пустой стене. Пустая стена перед глазами, и образы в мыслях намного лучше, чем какие-либо посторонние развлечения.

Романтики думают, что писатель — это одиночка, который борется с музой в деревенской лачуге. Многие из тех, что сдают в наем домики в Уэльсе, привыкли рекламировать их так: «прекрасные пейзажи, далеко от дороги, ключевая вода, отсутствие электричества, место, идеальное для писателя». Это не для нас. Может, такой домик был бы подходящим местом для кельтского друида, но у нас, писателей, обычно головы забиты другими вещами, и мы не хотим карабкаться по горному склону, чтобы проверить, не попала ли чья-то овца в ручей, из котого пьем воду. Правда такова, что везде можно оказаться жертвой отвлекающих внимание вещей, и более устойчивыми к ним нас не сделают ни одиночество, ни живописные пейзажи.

Не впадая в романтические крайности, надо подчеркнуть, что писатель должен стараться изо всех сил избегать стрессы повседневной жизни, причем, как тогда, когда мы продираемся сквозь первую версию произведения, так и когда работаем над более поздними ее вариантами. Те авторы, что побогаче, для этого укрываются в отелях, другие бегут в деревенские домики, где можно сконцентрироваться на работе подальше от семьи или друзей. Большинство из нас должно научиться не обращать внимания на то, что звонят в двери, отключать заранее телефон, и применять психологические штучки, чтобы создать для себя безопасное творческое пространство. Если дома работать невозможно, убежище можно найти в читальном зале библиотеки.

Только немногие писатели арендуют офисы, и работают в них определенное количество часов каждый день. В основном это мужчины, причем такие, что воспринимают литературу, как один из видов бизнеса. Разумеется, мы почти все пробуем зарабатывать на жизнь писательством, но большинство из нас видит себя скорее в мире искусства, чем бизнеса.

Независимо от того, как мы организуем свой писательский процесс, он требует проведения огромного количества времени в сидячей позиции, записывания десятков страниц, или же упорного стучания по клавиатуре, если мы пользуемся компьютером, т. е. удержания головы практически в одном положении. Главным вопросом для нас является удобство. У писателей часто бывают проблемы с позвоночником и шеей, им так же угрожает опасность повреждения нервов рук.

Кроме того, очень опасным для здоровья писателя является неудобное кресло, которое вызывает боль в спине. Перепробуй все стулья в доме, и найди такие, на каких тебе удобно сидеть — ведь никто не утверждает, что ты обязан весь день провести на одном и том же. Большинство компьютеров можно поставить на какой-нибудь ящик или книги, чтобы расположить монитор на нужной высоте, потому что очень плохо, если тебе приходится тянуть шею, или горбиться, чтобы прочесть написанное на экране. Через несколько часов такого ссутуливания, у тебя начнутся судороги в шее, боли в плечах или пояснице.

Воспаление нервов рук полностью выключает нас из работы. Люди жалуются на сильные боли, и практически не могут работать руками. Очень грустен тот факт, что с момента перехода с пишущих машинок на компьютеры, эта неприятность перестала быть редкостью среди писателей, причем возраст в этом случае не играет роли. По самой распространенной теории, в наше время писатели более чувствительны к таким недомоганиям из-за специфического расположения компьютерной клавиатуры.

Ее производители разработали определенный стандарт — это плоский пластмассовый ящик со слегка вогнутыми, уложенными плотно друг возле друга клавишами. Уже прошли те времена, когда мы каждые пять минут вытаскивали из машинки лист бумаги, откладывали его в сторону, брали следующий, вставляли его в каретку, ровняли, опускали рамку, и возвращались к печатанию, передвигая каретку машинки в конце каждой строки. Другими словами, использование печатной машинки требовало выполнения множества движений руками, плечами и головой, при которых менялось положение всего тела.

Как только ты почувствуешь, что болят руки, или сводит запястья, делай перерыв, и либо дай им отдохнуть, либо займись чем-то другим. Да, я знаю, ты хочешь скорее начать творить, однако ради этого не стоит превращаться в калеку. И помни, что писать на клавиатуре можно легко научиться, для этого не надо даже ходить на специальные курсы. Я научилась этому по книжке, которую взяла почитать на время.

Делай небольшие перерывы в работе. Следующий раз, когда застрянешь на какой-то фразе, не ломай голову, упорно сидя над чистым листом, а встань, подвигай плечами, выпрями руки, покрути запястьями и походи по комнате. При этом можешь и дальше думать над резким, но блестящим ответом героя, которого обвинили в преступлении, и которое он расследует в частном порядке, — но ты обязан дать отдых своему телу.

Когда-то было так, что читатели и авторы говорили о книгах, теперь же нас чаще забрасывают вопросами о технике, которой мы пользуемся. В восьмидесятых годах люди горячо спорили о том, что лучше: пишущая машинка, или компьютер. Сегодня считается, что компьютер лучше, но даже если его нет, пусть это не отпугивает вас от творчества. Компьютер — это полезный инструмент, но он не является абсолютно необходимой вещью. Самое важное — это повесть. Разумеется, ее можно написать от руки, или наговорить на диктофон. Если у нас разборчивый почерк, всегда можно обратиться к кому-то, чтобы переписать текст на компьютере. Профессиональные машинистки обычно рекламируют свои услуги в специальной прессе. Когда твоя книга попадет в издательство, она должна быть напечатана по определенному стандарту, но все, что ты делаешь с ней до этого, зависит только от тебя. Больше информации об издательствах ты найдешь в девятой главе.

Это неправда, что все тайны писательского искусства хранятся в старых электронных ящиках. То, что я сначала работала на Osborn, который сменила на Amstrad (PCW5812), а потом на Macintosh (Performa 475), значит лишь то, что за исключением последнего приобретения, я работала на самом скромном оборудовании. В то же время я далеко не всегда пользовалась программами, которые поставлялись вместе с этим дешевым оборудованием. Программа, бесконечно долго передвигавшая двадцатистраничную главу, когда я работала над повестью, доводила меня до бешенства, поэтому я купила другую, с помощью которой могла просматривать текст молниеносно. Хотя я не намеревалась искать что-то особенно исключительное, мне нужна была гибкость и скорость. Ты тоже будешь требовать этого.

Когда мы покупаем компьютер, надо помнить, что продавец — это не писатель. Вероятнее всего, он не поймет, что наши потребности ограничены простой обработкой текста на оборудовании, которое должно быть как можно более простым в обслуживании. Он должен продавать, а мы — выбирать.

Я собиралась писать эту книгу намного дольше, чем следовало бы. Это была не проблема отсутствия энтузиазма, а сознание, что я слишком хорошо знаю тему. Как обычно, мой разум был полон новых идей, которые хотелось использовать. Я приготовила подробный план книги, подписала договор с издательством, и согласилась предоставить книгу к определенному сроку. Но у меня была еще интересная задумка новой повести, редакторы журналов рассчитывали на новые рассказы, Лондон задыхался от жары, а моя домашняя жизнь серьезно нарушилась, потому что хорошая и проверенная домработница уволилась, муж получил должность редактора в лондонской газете, и поэтому ходил туда каждый день, вместо того, чтобы работать дома.

Эти отговорки сегодня кажутся смешными, однако количество причин, которые усложняют писателю начало работы, или мешают сконцентрироваться, практически безгранично. Мы должны быть готовы к этой проблеме, потому что она обязательно возникнет перед нами. Я не имею в виду сейчас реальную творческую блокаду, из-за которой писатель теряет мотивацию, и остается в ступоре на целые месяцы или даже года. Профессиональные писатели этого боятся, но среди множества авторов, которых я знаю, только один страдал от такого несчастья. От творческой блокады нет лекарства, ты просто ждешь тот день, когда снова начнешь чувствовать и думать, как писатель. Сейчас же я говорю только о мелких проблемах, которые каждый из нас должен преодолеть.

Невозможно сделать хоть что-то, когда появляются серьезные препятствия. Утрата кого-то близкого, влюбленность или рождение ребенка — это ситуации, которые надо учитывать. Но можно справиться с более мелкими проблемами, надо закалиться эмоционально, стать самолюбивым и защищаться. Каждый, кто работает дома, является легкой мишенью для семьи и друзей, которым вдруг захотелось поболтать. Тем хуже для автора, не говоря уже о новичке, который работает над первой повестью — он ведь только сидит дома, и выдумывает какие-то истории, не так ли? Поэтому изолируйся от мира, включи автоматическую секретаршу, и отвечай на звонки только тогда, когда это удобно тебе. Если это не поможет, отключи телефон совсем.

А если никто не виноват? Если сегодня с самого утра нет настроения? Все мы знаем такие «мертвые дни», но их тоже можно превратить в полезное и продуктивное время, стоит только немного постараться. Во-первых, мы идем в комнату, где стоит наш стол, а если мы работаем на кухне, забираем свои принадлежности, и подготавливаемся так, словно бы собирались писать. Иначе говоря, мы притворяемся, что все в порядке. И действительно, часто все начинает быть в порядке, надо только сесть за стол на своем привычном месте, и иметь под рукой все необходимое. Ты оказался в своем писательском окружении, и твой разум автоматически занялся сюжетом. Это один из поводов, из-за которых стоит иметь специальное место для письма.

Если ничего не меняется, идем дальше. Еще раз перечитываем то, что написали вчера, вспоминая таким образом сюжет, и подталкивая к работе воображение. Попробуем написать что-нибудь. Не надо беспокоиться, если первые слова или даже абзацы даются с трудом — главное, что ты переломил себя, и работаешь. По крайней мере, сегодня.

Написание повести — это занятие, которое требует одиночества и самоограничения. Объективно рассуждая, это малоувлекательный способ проводить время. Так же, без сомнения, думаем мы и в тоскливые «мертвые дни». Тогда почему мы не занимаемся другими, более приятными вещами? Потому что никто за нас повесть не напишет, вот почему.

Музыкант, играющий в оркестре, может попросить другого музыканта, чтобы тот заменил его на концерте, а сам в это время может загорать на пляже. Они оба умеют играть Моцарта, а публике будет все равно, кто из них играет, потому что звук в обоих случаях будет очень похож. Однако наша повесть — это нечто особенное, и нет возможности отправить кого-то другого ее написать за нас. Она состоит из наших личных идей и чувств, особых умений и техник, слабых и сильных сторон нашего таланта. Она рождается, хотя и опосредствованно, из нашей личности и нашего опыта, она тесно связана с нами, и говорит нашим, единственным в своем роде, языком. И именно поэтому мы должны ее написать. Не для того, чтобы удовлетворить издателя, и не для того, чтобы произвести впечатление, а чтобы радоваться собственным творческим достижениям. Когда у тебя наступит «мертвый день», перечитай эту главу, а если почувствуешь себя по-настоящему скверно, прочитай ее два раза.

Есть разные способы, которые можно использовать, чтобы победить нежелание, и заставить себя писать. Некоторые, заканчивая работу на сегодняшний день, оставляют неоконченное предложение или сцену, благодаря чему в следующий раз могут сразу взяться за работу. Особенно эффективным приемом является слушание того же самого музыкального произведения, когда садишься за стол. Это действует, как магия, сразу входишь в соответствующее настроение.

Когда я принесла в издательство свою третью повесть, меня спросили, как я смогла написать ее так быстро. Я честно ответила, что с помощью джина и Вивальди. Джин был наградой в конце длинного дня, а я без конца слушала «Времена года». Для второй книги это был скрипичный концерт Бетховена. Пьессу я написала под аккомпанемент The Lark Arising Вогана Вильямса. Тщательно подбирай музыку. По моему мнению, вокальные произведения не являются наилучшим источником вдохновения, потому что музыка в нашем случае должна быть только фоном, который заглушает, например, уличный шум.

Иногда возникают такие сцены, которые, при попытке их написать, вызывают в нас чувство внутреннего сопротивления, и чаще всего это сцены эротические. Поразительно много писателей, хотя этого не видно по их книгам, чувствуют себя глупо, описывая постельные сцены, и поэтому откладывают их на потом. В своей первой книге я обманывала. Упомянув, что Рэйн Морган вошла в спальню с молодым археологом, следующий абзац я начала с «Позже…». Читатели же, вместо того, чтобы включить воображение, на что я в своей лени рассчитывала, начинали думать, что в этом месте не хватает нескольких строк.

Писатели, которые избегают описания разного рода щекотливых ситуаций, в своих будущих книгах опять оказываются перед теми же проблемами. Они только отодвигают их, вместо того, чтобы собраться с силами, и решить, когда те появляются в первый раз. В моих нескольких следующих повестях должно было, однако, найтись немного места для секса, поэтому я разработала следующий метод. Когда начинается трудная для меня сцена, я оставляю на полях записку типа «здесь вставить сцену в отеле». Потом продолжаю историю, оставив это место до будущих времен. Через какое-то время, предположим, после окончания первой версии книги, я сажусь в кафе, заказываю чашку кофе, и достаю карандаш.

Я знаю, что это смешно: в публичном месте писать сцену, или серию сцен, перед написанием которых испытывала смущение, сидя дома в одиночестве, но это действует, потому что я чувствую себя глупо, когда все смотрят, как я пишу. И я чувствовала бы себя еще глупее, если бы они смотрели, как я таращусь в пространство, и НЕ пишу. И таким способом я решаю эту проблему.

Писатели привередничают в выборе блокнотов, поэтому личный опыт покажет лучше всего, какой тип отвечает твоему методу работы. К базовому набору должны относиться один маленький блокнот или записная книжка, которые помещаются в кармане или сумочке, и другой, побольше, в который мы записываем все, от задумок новых историй до припоминаний типа «не забудь, что это односторонняя улица». В ситуациях, когда даже маленький блокнот неудобен, прекрасно подходит обычная почтовая карточка.

Большой блокнот на пружине, или обычный блок формата А4 идеальны, потому что из них можно вырывать листы, не боясь, что они развалятся. К планированию повести относится просматривание блокнотов, нахождение красивого диалога, вырывание страниц и соединение их с другими, предназначенными для использования в этой же главе. Идеи и заметки, написанные в течение месяца, благодаря таким действиям, не пройдут мимо внимания. Когда мы уже начнем писать, их можно будет отложить в сторону, однако не забывайте про них.

Полагаю, ты уже знаешь, что во время работы над повестью выбрасывается многое. Идеи, которые поначалу казались идеальными, могут оказаться пустыми, слишком истрепанными или недостаточно увлекательными, потому что нам в голову приходят идеи получше. Когда мы хорошенько узнаем своих персонажей, врожденное понимание человеческого поведения в трудных ситуациях, или отношений между определенными типами людей, заставляет нас вносить поправки в написанный текст. Больших изменений может быть несколько, таких, например, как серьезное переформирование типа или характера персонажа, а остальные — это небольшие модификации, например, превращение близких друг другу сестер во врагов.

Но одни изменения тянут за собой следующие. Если отношения между парой героев достаточно радикально меняются, меняется также то, как другие персонажи будут реагировать на них. Близкие сестры воспринимаются одинаково, но если они превращаются в соперниц, то люди выбирают сторону только одной из них. Они могут или восхищаться мечтательной Мери, эмоционально отдаляясь от работающей, как вол, Марты, или хвалить практичность Марты, ругая легкомысленную Мери. Но, без сомнения, они уже не будут относиться одинаково к обеим девушкам.

Может создаться впечатление, что каждая поправка, даже небольшая, требует от нас глубокого обдумывания всей книги, однако в реальности дело обстоит намного проще. Конечно, требуется нанести поправки на предыдущих страницах, подготавливая следующую версию повести, но не нужно торопиться с этим, потому что могут появиться дальнейшие изменения. Поэтому давайте рассказывать историю последовательно, автоматически модифицируя ее в результате введенных изменений.

Не стоит думать, что переделка истории или персонажей — это признак твоего поражения. Если писательство должно быть путешествием, полным неожиданных открытий и испытаний, очень важно рассматривать то, что открываешь. Если ты сосредоточен на одной только повести — ее главной идее, настроении, структуре и окончании, то все остальное — лишь детали.

Когда одно изменение тянет за собой другое, мы частенько впадаем в отчаяние, просматривая план глав. Как можно написать задуманную сцену с обворожительной полицейской — сержантом, если мы до этого уволили ее со службы за «фонарь» под глазом задержанного? Конечно, это невозможно. Но можно, по крайней мере, написать сцену, объясняющую ее поведение, либо решиться удалить все упоминания о ней, если оказалось, что она не является главным персонажем данной главы. В этом кроется небольшая опасность, т. к. может оказаться, что мы потом вообще забудем об этой героине.

Читатели считают, что чем подробнее мы описываем персонаж, тем больше внимания они должны ему посвящать. Если возникло впечатление, что импульсивная полицейская — важный герой, то было бы ошибкой позволить ей пропасть из дальнейшей части книги. У нас есть две возможности. Можно либо позволить ей исчезнуть, уменьшая ее роль в предыдущих главах, либо заново ввести ее в более поздней сцене (или даже в нескольких сценах), но в таком случае, если она будет все время находиться за кулисами нашего повествования, время от времени надо вспоминать о ней, чтобы она не исчезла совсем из памяти читателя.

Вероятно, ты думаешь: как можно управиться со всем этим обилием информации? Новички часто бросают работу над повестью из-за того, что не могут уследить за тем, что случилось ранее по сюжету. Каждое нарушение порядка заранее распланированных глав сбивает их с толку, и заставляет вносить новые и новые изменения. Выход, который я намерена предложить, был разработан, когда я стала писать повести. С тех пор я заметила, что этот метод используют как известные писатели, так и студенты.

А способ этот безмерно прост. Кроме плана глав, который содержит то, что мы СОБИРАЕМСЯ написать, я рекомендую организовать список того, что ДЕЙСТВИТЕЛЬНО написано. По окончании третьей главы, надо прочесть ее сцену за сценой. На одной из страниц большой тетради следует затем написать список самых важных событий и персонажей главы: героев, которые в ней выступают, мест и узловых элементов сюжета. Когда подчеркнешь соответствующие фамилии с помощью контрастных цветов, они будут сразу бросаться в глаза.

Такой список дает возможность быстро проглядывать предыдущие эпизоды, когда повесть увеличивается в объеме, и запоминание подробностей дается со все большим трудом. Мы сможем избежать ошибок, исправление которых требует кучу времени (например, что Джоан была с Алфредом в офисе в тот день, когда выслали требование выкупа), и нас минует тяжкая обязанность рыться в грудах бумаги, или просматривать до умопомрачения текст на компьютере. Предлагаемый реестр не будет содержать подробностей, но поможет нам вспомнить, что в пятой главе лодку прибило к берегу. Тогда мы сможем быстро пролистать пятую главу, чтобы проверить, в чем была Люсинда, когда выходила на берег, либо каков уровень моря, либо воспользовались мы уже (и как) подготовленным заранее описанием волн, лижущих ночной пляж, или можно спокойно использовать его сейчас, в главе двадцать третьей.

Если же мы подозреваем, что какой-то персонаж слишком долго не появляется в книге, можно молниеносно просмотреть подчеркнутые разными цветами имена, чтобы проверить, когда мы имели с ним дело в последний раз. Это позволит быстро найти подходящее место, для вставки дополнительных упоминаний о его существовании, когда мы начнем прорабатывать вторую версию книги. Запиши это для себя где-то вне реестра. Нельзя надеяться на собственную память, и лучше записывать идеи сразу, как только они приходят в голову.

Рисунки-планы важных мест и интерьеров спасают от ошибок, и помогают развивать сюжет. Если ты пишешь, что Фред выскользнул через окно в ванной, и побежал в деревню, не встречая никого по дороге, читатель может вспомнить, что рядом с тропинкой, по которой он бежал, располагался садик миссис Ковальской, и что мистер Пронырливых часто прятался за живой изгородью, чтобы подсматривать за ее молодой племянницей. Карта местности сообщит тебе, что Фреду надо бежать окружной дорогой, чтобы никто его не заметил.

Более спокойные сцены тоже могут быть обманчивыми. Когда миссис Творчество собирается писать письма, пусть ее стол будет в той же комнате, что и в прошлый раз, иначе многие читатели станут напрасно ломать голову над причинами этой перестановки. Такого рода ошибки случаются не только у новичков: один известный автор детективов переместил необычайно важную мебель в другую комнату, не упомянув о грузчиках, которые двигают мебель. Имея под рукой несколько рисунков, приколотых к стене, и список событий, можно избежать подобных ошибок.

Но не стоит чересчур педантично относиться к своей работе. Прекрасная комната, или незаменимая ручка и тетрадь, которую ты особенно любишь, не так уж и нужны, чтобы творить. Может прийти такой день, что ты не сможешь позволить себе работать в тишине отеля, твой дачный домик будет продан, а в дополнение ко всем несчастьям, ты не сможешь войти в свой кабинет, потому что в нем на полу спит твой австралийский кузен. Ну что ж, под рукой всегда остается библиотека.

1. Закончи писать первую главу. Сделай список событий, которые в ней действительно произошли. Вероятно, он будет напоминать тот, который я написала ко второй главе Evil Acts:

«Глава вторая.

Ден Фрикер посещает Грег, и спрашивает, слышала ли она шум. Она вспоминает, что была здесь с ним, когда рабочие занимались ремонтом.

Джулиан приносит много работы (целую кучу, как она говорит) домой. Она слышит ночной шум, и решает, что это стиральная машина.

Петал не вернулся.

Ноэль, Лиз и Тесс приезжают из Девона, и не могут найти на карте Бридж Стрит.

Тесс беспокоит, что Петал остается в Лондоне.

Джулиан заглядывает домой, чтобы собрать вещи для выезда в Эдинбург.

Майк Клири специально звонит к ней, и уговаривает его проводить.

Он говорит ей правду: он пишет о реальных преступлениях, а дом принадлежал Джеку Хенрей.

Грейс злится на Фрикера за то, что он продал дом, не сказав ей об этом.

В доме он рассказывает ей о Клири и Генри.

На следующий день она снова не выходит на работу.

Она собирается продать дом.»

2. Проверь следующие пункты:

— придумал ли ты, пока писал, новые детали, события и персонажи?

— новые сведения, которых не было в списке глав, могут требовать изменений. Если ты придумал какое-то событие, — например, Адриана ранят в плечо во время драки, — то надо помнить об этом и позже. Потому что если в шестой главе он должен сцепиться с Дэйвом, ты заставишь его драться больной рукой. На предназначенной для этого странице, рядом с шестой главой, помести заметку о ране.

— Все, что напишешь, читай вслух. Ищи корявые фразы, неудачные диалоги и бессмысленные повторения.

— удалось ли тебе ввести в действие героев так, чтобы это было интересно?

• Джо Алекс. Где нет десяти заповедей.

• Джон Бачен. Тридцать девять ступеней, или тайна красного камня.

• Роберт Харрис. Энигма.