Заключение

На лентах матросских бескозырок запомнил якоря.

Может быть, они уже остались только на тех бескозырках: детские игры сохраняют многое из прошлого.

Корабли, вырастая, меняя размеры, названия, – плывут.

Опущенные якоря соединяют их в портах с подводным боком земли.

Порты – библиотеки моря. Сколько книг, сколько кораблей ржавеют невостребованными.

Но символ якоря – надежда – остался в памяти и в технике.

Молодость!

Два якоря перекрещиваются на гербе Ленинграда: двупалый и трехпалый.

Не меняйте гербов, прославленных вдохновением.

На отмелях большой реки, там, где раньше грелись тюлени, стал великий город, названный сейчас именем Ленина.

Знаки якоря напоминают о диалектике; о преодолении противоречий; в самой сущности искусства есть соединение уже пройденного и нового пути.

Надо учиться понимать единичное как часть общего; корабельную остановку как часть пути; в понятие якоря включить понятие весла и паруса.

Структура – выделенная часть движения; движение – изменение состояний – переключает структуры.

Искусство движется и стоит; движется перед тобой в стихе, в прозе, изображении.

Движется, преодолевая противоречия; создавая новые.

Несходство сходного – часть законов искусства: оно включает возмужание, достижение любви, путешествие, соединение настоящего с прошлым и будущим.

Над плоскими волнами Адриатики стоит Венеция.

Сюда когда-то ушли люди от гуннов и стали мореходами, и – купцами и путешественниками: вбивали в отмели сваи, якорили суда; сидели у огня, добывали соль, делали стекло, писали картины, любили, изменяли, обманывались.

Море, угрожая, бережет город.

В Венеции солнца не много; каналы дышат старостью, отливы моря обнажают старые стены; по узким уступам – не скрою – ходят спокойные крысы.

С приливом приходит море. Вода подымается, отблески ее моют стены; гондолы подымают свои носы и смотрят через набережные на город Венецию.

Может быть, когда-нибудь море смоет Венецию, но люди всегда будут жить, объединяя море и землю. Может быть, они построят подводные города и города летающие; построят, преодолевая противоречия.

В Венеции работало несколько веков издательство братьев Альдов; выпускало хорошие книги, искусно чередуя черные и легкие прямые буквы корпуса с легким наклонным курсивом.

Были у меня в библиотеке Алъды; уплыли. Читаю другое.

На марке издательства Альдов шток двузубого якоря обнимал мощный дельфин.

На волнах просторного моря и у берегов, где на гребнях волн растут корнистые кусты пены, тогда было много – больше, чем сейчас, – сильных, веселых дельфинов – счастливых соперников кораблей по быстроте: может быть, на лугах дна моря они, пересвистываясь, пасли стада рыб.

Дельфин спас певца Ариона – собрата Пушкина, героя его стихотворения: дельфины, может быть, музыкальны.

Якорь – символ крепости, надежды и остановки; дельфины – движение: веселость, быстрота.

Хотел бы быть изданным в издательстве Альдов, но нет надежды: издательство закрыто, кажется, 500 лет тому назад.

Хочу попросить напечатать знак венецианских Альдов в этой книге.

Пускай книга будет не печальна, а весела.

Что же касается конца, —

не люблю этого слова.

Конца не будет.

1970