Формулировка категорического императива

Основная проблема этики И. Канта – проблема человече–ской свободы. Она являлась основной проблемой эпохи. И. Кант выводит взаимное равенство всех людей. Другое значе–ние решения И. Кантом этой проблемы состоит в том, что мы–слитель объясняет человеческую свободу господством челове–ка, его правом распоряжаться вещами.

Самую точную формулу автономии, являющуюся исход–ным пунктом его суждений, И. Кант дал в «Метафизических основах правовой науки». Согласно его формуле, наша свобо–да находится в зависимости от того, что связь между чувствен–ностью и поведением не имеет характера прямой необходимо–сти, но представляется как обусловленность.

У животного внешний раздражитель возбуждает инстинк–тивную реакцию, а у человека он рождает лишь желание удо–влетворения, к которому бы привела инстинктивная реакция В результате в акте воли мотивация является автономной, и определенность воли побеждается чувственным раздражи–телем. Различие автономно мотивированного поведения от поведения, которое определяется внешними условиями, явля–ется отличием между животным и человеческим уровнями жизни.

Кант этим самым объясняет высшую онтологическую цен–ность человека относительно природы. Как существо, способ–ное к автономной мотивации, человек становится «целью в се–бе», тогда как остальные животные суть лишь простые «средства». Эта онтология, разумеется, действительна лишь с точки зрения морального поведения, а не с теоретической точки зрения.

Во введении к произведению «Критика практического ра–зума» Кант пишет о свободе как «доводе существования» нравственного закона. После чего философ приступает к вы–ведению нравственного закона. Поведение человека по нрав–ственному закону определяется тем, что люди, относительно которых я произвожу какие-либо действия, проявляют такую же автономию, как и я, или что они являются целями в себе, но никогда не средствами для дела кого-то другого. Поэтому формула категорического императива, которая определяет со–держание морального поведения, звучит так: «Поступай так, чтобы использовать человека для себя так же, как и для друго–го, всегда как цель и никогда лишь как средство».

Согласно более патетичной, но не столь точной формуле из «Критики практического разума», нравственный закон пред–писывает неприкосновенность другого человека («Другой че–ловек должен быть для тебя святым»).

К формуле морального закона необходимо добавить, что моральный закон возведен на дуализме природного харак–тера человека и обязанности, из которой следует, что чело–век является существом, которое способно к свободному ре–шению, чем он и отличается от животных. Моральное поведение выступает ограничителем личного эгоизма, кото–рый следует из инстинкта самосохранения.

Таким образом, нравственное поведение, по И. Канту, сво–еобразно тем, что оно, во-первых, согласно закону, во-вто–рых, его мотивацией является достоинство человека. Нрав–ственный закон – это закон внеэмпирический, так как он не появляется в результате обобщения человеческого поведения. Таким же образом он не может возникнуть, так как касается лишь того, что должно быть, а не того, что есть. Он базирует–ся на моральной онтологии, но не на опыте. Опыт нам не мо–жет предоставлять примеры морального поведения, так как извне невозможно установить, живет ли кто-то по закону или его поведение только поверхностно согласно с поведением, которое имело бы в качестве основания нравственный закон.

И. Кант убежден в том, что знание закона не становится проблемой. Закон определяет каждый априори. Таким обра–зом, знание закона не определяется ни образованием, ни вос–питанием, оно не определяется и прямым познанием. Любой человек, не осознавая этого, находит суть характера человече–ского возвышения над природой и животными и свое равен–ство с другими. Человек, от которого потребуют лжесвидетель–ства, осознает, что он не должен так поступать, и понимает это сам по себе.

Невыразимое знание закона является фактом человеческо–го разума. Нравственный закон в результате не только проис–ходит из «разума», но он происходит из «чистого разума», т. е мы знаем о нем априори. В формуле нравственного закона, «естественного природного закона» парадоксальным считают понятие «природа». «Природа» здесь обозначает не внешнюю реальность, которая не зависит от человека, а отношения, ко–торые определяются правилами или «законом», действующим одинаково для обеих сторон.

Потому что «природа», по И. Канту, понимается как «бы–тие вещи, определенное общим законом», он может полагать и взаимность обязательств, доверительные договоры, депози–ты и т. д. примерами самой «природы». Обещания и доверие могут работать только благодаря тому, что работает общий дого–вор, правило, «закон», который предполагает, что вещи в приро–де в определенном смысле слова будут существовать лишь благодаря природным законам.

По И. Канту, нравственное значение отношений, которые основаны на договоре, соблюдение которого обязывает сторо–ны, следует из того, что категорический императив имеет свое–образие не только ограничивать собственный эгоизм, но и огра–ничивать себя, дабы не разрушить человеческое общество, построенное на основе взаимных отношений типа договора, соглашения, сохранения и т. п.

Эта «вторая природа» пострадает, если человек займет по–зицию естественного эгоизма. Моральное поведение будет иметь лишь ту цель, чтобы не нанести ущерб другому своим поведением, чтобы сохранить форму человеческого общества как «второй природы». Содержание нравственного императи–ва представляет также, что направление этического учения Канта не тождественно с христианской этикой. Кант считает, что нравственное поведение укрепили и зафиксировали слу–чаи взаимности, так как в них люди показывают то, что они не являются животными. При этом Кант не считает такое пове–дение бескорыстной службой, помощью, сочувствием и т. д.

Так, в частности, совершение добра Кант понимает лишь в смысле более широких обязанностей, которые не имеют та–кой обязательности, как те, несоблюдение которых рушит «природу». Эти обязанности относятся не к «строгим» и «не–минуемым» обязанностям, а лишь к «заслуженным» и «слу–чайным». Характерным для этики И. Канта является тезис, что моральную значимость нашему поведению придает умы–сел. Поэтому об этике И. Канта часто говорят как о «морали умысла». Этический ригоризм И. Канта объясняется тем, что он якобы учил действовать, невзирая на последствия, хотя бы они были и самоубийственными. Еще следует отметить, что определенная автономность намерения является необходи–мым элементом каждой этики, которая исходит из субъектив–ной воли и различает выбор и действие, намерение и его осу–ществление.

Моральная теория И. Канта не допускает исключений из реализации закона, которые были бы обусловлены неблагопри–ятными обстоятельствами. Лжесвидетельство не должно быть услышано. Однако нравственный закон не принуждает к тому, чтобы героические свершения проводились, невзирая на не–благоприятные последствия или невозможность их реализа–ции. Когда сам Кант был призван к тому, чтобы прекратить за–ниматься критикой религии, потому что этого требует нравственный закон, он подчинился и обязался не читать лек–ций о религии.

Тезис об этике умысла отвечает идее Канта о том, что нрав–ственное поведение в качестве своей основы не должно иметь «склонности» и что оно тем более является заслуженным, чем больше мы должны преодолевать свой эгоизм. Эта идея осно–вывается на строгом дуализме чувственности и закона. Чув–ственность не должна быть направлена на то, чтобы человек тяготел к поведению на основе закона.

Наоборот, если поведение на основе чувственности (на–пример, симпатии, дружбы, любви) совпадает с действием на основе закона, то оно не имеет моральной ценности, так как оно не мотивировано законом. По И. Канту, лишь одно чув–ство не нарушает нравственной ценности поведения – это чувство уважения к закону, ибо оно относится к общей нрав–ственной ценности.

Этика И. Канта содержит рассуждения о свободе человека Свобода проявляется также в способности деятельности отно–сительно природы.

В природе все происходит согласно закону причинности, а потому и наше поведение должно быть подчинено этому за–кону, поскольку оно воздействует на природу. В то же время моральная теория И. Канта основана на свободе человека В заключении к «Основаниям метафизики нравов» И. Кант решает эту антиномию таким образом, что применяет к ней различие между «вещами в себе» и явлениями, которое он вво–дит в «Критике чистого разума». С одной стороны, наше я как «вещь в себе» принадлежит к «интеллигибельному» миру, ко–торый открывается нам нравственным поведением.

С другой стороны, мы как «представители чувственного мира» принадлежим к миру явлений. Из этого примера можно сказать, что И. Кант решает проблемы своей этической фило–софии при помощи достижений теоретической философии В действительности обе этические работы И. Канта основаны на предпосылке, что путем рефлексии нравственного поведе–ния мы приходим к определенным заключениям, к которым нельзя прийти при помощи одной лишь теории.

Это относится и к свободе, которая остается недоказуемой для «Критики чистого разума» (возможная «каузальность че–рез свободу» является недоказанной, потому что это утвержде–ние является одним из членов антиномии), тогда как в этиче–ских трактатах И. Кант доказывает свободу как условие нравственного закона, который мы осознаем.

Принцип историзма, которого придерживался Г. В. Ф. Ге–гель (1770—1831 гг.), позволил осуществить ему поворот от этики внутренней убежденности к социально ориентирован–ной теории морали. Гегель, в отличие от Канта, обратился не к выявлению сущности морали, а к определению ее роли в си–стеме общественных отношений. Поэтому в философии абсо–лютного идеализма Гегеля этика заняла довольно скромное место. Этические взгляды немецкого философа наиболее пол–но были изложены в двух его произведениях: «Феноменология духа» и «Философия права». Актуальной темой для Гегеля бы–ло различение самих понятий «мораль» и «нравственность».

Следует отметить, что в это время существовало два подхо–да к морали: мораль как область духа, обозначенная только лишь личностными смыслами, а также мораль как сфера со–циально определенного поведения. Подчеркивая оригиналь–ность личностного и социального смысла морали, Гегель по–старался объединить обе эти этические традиции. Необходимо отметить, что учение о морали Гегеля явилось ре–зультатом сложного творческого развития, в процессе которо–го философом постепенно преодолевалась патетика ранних работ, связанная с идеями активности, моральной самостоя–тельности личности.

В результате личность как бы приносилась Гегелем в жертву философии абсолютного идеализма, направленной на дости–жение социальной гармонии. Учение Гегеля о свободе воли предопределило исследование философом природы нравствен–ности и морали. Считая свободу «необходимым условием и ос–новой нравственности», Гегель обнаруживает развивающийся характер отношения свободы и необходимости.

В результате чего им была предложена концепция развития свободной воли. Воля должна пройти при этом три стадии. Это природная воля, произвол, разумная воля. Впоследствии Гегель использовал данные положения в учении об абстракт–ном праве, нравственности морали.

В учении о морали, представляющем собой область лич–ностных убеждений, философ диалектически проанализиро–вал следующие понятия: умысел и вина, добро и совесть, на–мерение и благо. Он высказал при этом значительное количество весьма продуктивных идей. Так, в частности, от–мечая, что «ряд поступков субъекта это и есть он», Гегель по–ставил задачу обязательного осуществления внутренней мо–ральной убежденности человека в действиях, так как «лавры одного лишь хотения есть сухие листья, которые никогда не зеленели».

Конечно же, следует помнить, что активная деятельность человека ограничивается у философа сферой духа, хотя даже сама постановка данной проблемы вызывает положительный отклик, как и рекомендация ставить перед собой великие це–ли («хотеть чего-то великого») при определении намерений. Особенно интересным является определение Гегелем понятия морального долга человека. Философ считал, что он состоит в том, чтобы «иметь понимание добра, сделать его своим на–мерением и осуществлять в деятельности».

Так, по существу, определяется сам механизм осуществле–ния морали, ставится задача моральной необходимости Очень много ценных идей содержится также в гегелевской ди–алектике добра и зла. Что же Гегель понимал под нравствен–ностью? В своем учении по этому вопросу философ делает следующие выводы. Нравственность – это вторая (обществен–ная) природа человека, которая возвышается над первой (лич–ностной).

Существуют также три последовательные формы ее разви–тия: семья, гражданское общество и государство. Процесс ста–новления нравственности является, в принципе, подчинени–ем личности государственным интересам, потому что «вся ценность человека, вся его духовная действительность суще–ствует благодаря государству».

Руководствуясь принципом историзма, Гегель выявил многие черты исторического развития нравственности, про–анализировал связь морали с другими сторонами обществен–ной жизни, таким образом, вписав понятие морали в социаль–ный контекст.

Хотя принято считать, что предложенная им модель гар–монизации личного и общественного блага является несо–стоятельной. Учение об «объективном духе», которое «раз–глядело» основные черты морали, противостоит самой действительности, находится над ней.

Поэтому мораль не в состоянии оказать на реальный мир сколько-нибудь существенное влияние. Философ предлагал также «считать недействительной всю дисгармоничную, разла–женную, полную конфликтов и себялюбивого хаоса действи–тельность, т. е. живую жизнь, которой живут живые индиви–ды, а видеть лежащую в основе бытия гармонию логических связей, скрытый за исторической эмпирией разум, т. е. от–крываемую философией и в самой только философии суще–ствующую разумную действительность».

Учения о морали, разработанные Кантом и Гегелем, не смогли подойти близко к практической действительности. По всей вероятности, именно это обстоятельство поставило Л. Фейербаха (1804—1872 гг.) перед необходимостью отречься от умозрительных концепций и обратиться к естественной не–посредственности человека. Хотя натуралистические тради–ции, с которыми философ связал свои надежды на формирова–ние «жизненной», конкретной, результативной этики, уже, по всей вероятности, исчерпали свои функциональные возможно–сти. Поэтому сам замысел Фейербаха должным образом не осуществился, а лишь принял форму наставления о морали, которое основано на любви и неопределенно в содержатель–ном отношении.

Оригинальность этических взглядов Фейербаха связана не столько с предложенным им позитивным отношением (его этика «туизма», эгоистических взаимоотношений «я» и «ты»). Она состоит и в большой критике идеалистической и религи–озной этики, его убежденности в доминировании именно ма–териалистической ориентации в этических исследованиях.

Можно найти у Фейербаха и много интересных идей, ка–сающихся отдельных этических проблем (в частности, его рас–суждение об эгоизме, об особенностях группового эгоизма, а также описание нравственного значения любви и т. п.). Вме–сте с тем предложить более функциональную, по сравнению с идеалистической этикой, версию гармонизации отношений между существующим и должным, идеалом и действительно–стью Фейербаху так и не удалось.

Таким образом, этика Нового времени в какой-то мере подвела итоги классического периода развития этического сознания, делая акцент на основные, обозначенные еще в ан–тичности традиции изучения моральных принципов.

Но, несмотря на разнообразность, глубину и богатство идеологического потенциала, в ней еще не было представле–но принципиально новых моделей разрешения моральных проблем, хотя и был достигнут высокий уровень их теорети–ческого осознания (особенно в концепциях Канта и Гегеля) До наших дней эти концепции остаются образцом рационали–стического анализа. Значение этических учений упомянутых выше представителей немецкой философии очень велико Именно их имена символизируют представления об этиче–ской классике, на них основываются концепции, разработан–ные в дальнейшем.