Как правило, горская знать пользовалась неограниченными правами и привилегиями. Личность правителя была неприкосновенной. Покушение на его жизнь или оскорбление влекло за собой суровое наказание.

В Дагестане правили ханы, шамхалы, уцмии и майсумы. У адыгов - пши (князья), аха и маршани - у абазин, аха и тавад - у абхазов, таубии и бии - у балкарцев и карачаевцев, мурзы и султаны - у ногайцев.

Основой их экономического могущества были земля и скот. Большими богатствами отличались дагестанские владетели, абазинские князья Лоовы, кабардинский князь Бекович-Черкасский, карачаевские бии Крымшамхаловы, ногайские мурзы Тугановы и Мансуровы.

Доходы князей пополнялись также за счет ежегодной дани, собираемой в пределах их владений, всевозможных штрафов, налагаемых на членов сельских обществ за нарушение адатных норм, и т.д.

Княжеские (ханские и др.) звания передавались только от отца - детям, рожденным от равных браков. Дети от неравных браков считались уже не «чистокровными» князьями и не имели тех прав, которые имели дети, рожденные от равного брака. Княжна, в отличие от князя, не должна была вступать в неравный брак и не могла передавать княжеское звание ни мужу, ни детям.

В адыгском адате (обычном праве) говорится, что пши (князь) «почитается владельцем покровительствуемых аулов и земель, ему принадлежащих, обязан их оберегать и защищать».

На границе с Кабардой располагалось владение Бесленеевское, разделенное на два удела князей Шолоха и Бекмурзы. Западнее их по рекам Псафр и Ккель находилось владение Махошевское во главе с княжеской фамилией Бехгарсоковых. Далее - владение князей Болотоковых, владение Хатукаевское (по имени княжеской фамилии Хатикоай), Бжедухское. По фамилиям князей назывались также Черченеевское и Хамышеевское владения. К югу от устья Кубани, на Таманском полуострове было владение трех княжеских родов: Бхгезенокор, Занеккор и Шамеккор. Из рода Бхгезенокор вышел, в частности, абхазский владетель Сефер-бей. Как писал адыгский просветитель Хан-Гирей, самостоятельными были «владения, заключающиеся в одном лишь владетельном княжестве дома Бастоко, который живет с малым числом подвластных на берегу моря в окрестностях реки Венсне». Близкое к князьям положение занимали высшие слои дворянства: у адыгов - тлекотлеши, у абазин - амистаду, у ногайцев - кайбаши и асламбеки. Как и князья, они владели землями по вотчинному праву, аулами, которые могли произвольно переносить из одного места в другое в пределах принадлежащей им земли. Во время войны тлекотлеши во главе ворков (дворян) своего аула подчинялись князю, оказывая ему личные услуги и сопровождая его в дальних поездках. Тлекотлеши пользовались правом раздачи земель воркам и свободному населению. Ворки несли за это определенную службу, выполняя такие же вассальные обязанности, как и по отношению к князьям.

Средним слоем у дворян-адыгов были деженуго, которые обладали несколько меньшей властью, чем тлекотлеши, но владели также на правах собственности землей, имели вассалов-ворков, зависимых крестьян и рабов. У кабардинцев к середине XIX века тлекотлеши и деженуго в основном уравнялись в правах.

К среднему и мелкому дворянству относились: у адыгов - беслан-ворки и ворк-шаутлугусы (ворки 3-й и 4-й степени), у абазин - агмиста. В отличие от крупных феодалов они обладали не земельной собственностью, но правом владения леном (пожалованным земельным угодием), так называемым «ворк-тыном». Кроме земли, в качестве лена мог быть дан скот. «Ворк-тын» (в русских источниках - «узденская дань») назначался за службу и передавался по наследству. Уходя от своего сюзерена к другому, ворк должен был вернуть данные ему землю и скот.

Адыги в конце XVIII - первой половине XIX века разделились на две группы: «аристократическую» (кабардинцы, бесленеевцы, темиргоевцы, махошев-цы, мамхеговцы, бжедухи, катукаевцы, егерукаевцы, жанеевцы, адамиевцы) и «демократическую» (абадзехи, шапсуги, натухайцы). «Аристократические» племена управлялись князьями, «демократические» - выборными старшинами. Лишившаяся своих привилегий знать обратилась за помощью в Санкт-Петербург. Как говорится в записке «Взгляд на местность, обитаемую черкесами», «императрица Екатерина Великая приказала дать просимую помощь от черноморских казаков, водворенных на берегу реки Кубани (то есть вольнолюбивые запорожцы, переселенные после ликвидации Сечи на Кубань, выступили союзниками горского дворянства. - Авт.), адиге же, удержавшие в повиновении своих крестьян, вооружились поголовно» . На равнине Бзиюк - за Кубанью, против Екатеринодара - произошла кровавая битва и, несмотря на совершенное поражение мятежных крестьян, последние еще более возненавидели бывших своих помещиков и ни на каких условиях не согласились возвратить им власти. «После Бзиюкского сражения, - продолжает автор записки, - не было никакой возможности трактовать с абадзе о добровольном их покорении, предстояло переговоры вести с каждою саклек».

«Упраздненная» знать переходила, зачастую вместе со своими крестьянами, в «аристократические общества» или селилась за Кубанью. Шапсугский дворянин Султан-Али Шеретлук, предводитель войска в Бзиюкском сражении, получил разрешение императора Павла I и поселился на земле Войска Черноморского, где основал Гривин-аул. «С того времени образовались у нас так называемые мирные черкесы, которые и в настоящее время (записка о черкесах составлена около 1850 г. - Авт.), совместно с армянами, служат нам большею частию посредниками для торговых сношений с немирными, или абадзе».

В лице демократически управляемых «немирных» закубанских черкесов (река Кубань до 1830 г. служила границей между Российской империей и Турцией) царские власти получили сильных противников. Постоянные набеги и стычки перешли в прямое противостояние после того, как Россия, получив по Адрианопольскому мирному договору от 2 сентября 1829 года восточное побережье Черного моря от Поти до Анапы, объявила адыго-черкесские племена своими подданными. В борьбу за независимость вступили даже некоторые князья и дворяне. Вот свидетельство знатока Кавказа барона Ф. Ф. Торнау: «Сидов властвовал над башилбаевским обществом в 2 тыс. душ мужского пола. В тридцать пятом году, когда я приехал на Уруп, он находился в числе покорных нам горских владельцев, принимал меня гласно в своем доме и, я уверен, не пощадил бы своей жизни для моей защиты. Несколько лет спустя он отложился и в сорок пятом году заставил много говорить о себе, захватив с шайкою в 12 чел., на дороге между Пятигорском и Георгиевском, жену полковника Махина, которая прожила у него в плену более 8 месяцев, пока ее не выкупили за дорогие деньги. Подобные переходы от более или менее шаткой покорности к открытой вражде принадлежали в то время к самым обыкновенным явлениям на Кавказе».

Неоднократные попытки объединения черкесских владетельных князей, предпринимавшиеся на протяжении первой половины XIX века, ни к чему не привели. В 1822 году было созвано союзное народное собрание, принявшее решение ввести в судопроизводство шариат. Но далее этого дело объединения не продвинулось. В 1827 году посланник турецкого султана Гасан-паша созвал в Анапе съезд князей, дворян и старшин, от которых потребовал объединиться для борьбы с «неверными». В 1834 году британский эмиссар Д. Уркварт пытался создать «правительство Черкесии» под покровительством Англии. Подобные попытки предпринимали позднее английские агенты Белл, Лонгворт и Найт. Однако добиться желаемого они так и не смогли, поскольку заботились не о государственном объединении черкесов, а лишь об организации повстанческого движения на Северо-Западном Кавказе.

Родственные балкарцам карачаевцы также разделялись на общества, в которых политическая власть находилась в руках биев. Привилегии балкарских и карачаевских биев поддерживались царскими властями. С 1852 года они стали титуловаться таубиями, то есть горскими князьями.

К 1840 году в Балкарии существовало 5 обществ численностью около 7 тыс. чел.: Баксанское (1 аул), Балкарское (4), Безенгиевское (1), Куламское (1) и Чегемское (3). Управление ими осуществляли старшинские фамилии: Урусбиевы - у баксанцев, Суншевы - у безенгиевцев, Балхаровы, Битовы и Келеметовы - у чегемцев, Абаевы, Айдебуловы, Жанхотовы и Мисаковы - у балкарцев и куламцев. В Кабарде

В Большой Кабарде имелось три княжеских удела - Атажукиных, Жанбулатовых и Мисостовых, в Малой - два: Мударовых (Келяхстановых) и Толостановых. Во главе княжества стоял старший по годам князь из владельческой фамилии. При нем имелись «малый и большой советы», состоявшие из ближайших родственников князя и вассалов. Власть князя на территории его владения была абсолютной. «Народ обязан, - говорилось в кабардинских адатах, - сносить терпеливо все, что князь сделает правильно или неправильно, и не может выходить из повиновения». Стремясь ограничить власть и произвол кабардинских князей, Кавказская администрация в 1807 году взамен родовых судов и расправ учредила суд мехкеме, состоявший из председателя - валия, 2-3 человека от княжеской фамилии, 8 дворян, секретаря и главы духовенства - кадия. В Большой Кабарде было создано три суда - по одному на каждый удел. Дела решались по шариату. Если подсудимые принадлежали к разным уделам, то созывалось совместное заседание мехкеме. В 1822 году администрация сформировала в Кабарде Временный суд, состоявший «из трех удельных князей и трех младших князей, двух старшин из дворян, одного из вольных земледельцев, секретаря и глашатая». Заседания суда проходили в крепости Нальчик, при решении духовных дел присутствовали кадии. Временный кабардинский суд исполнял и административные функции, превратившись в орган внутреннего управления Кабардой.

Недовольные ограничением своей власти, кабардинские князья неоднократно обращались к царскому правительству и наместнику Кавказа с просьбами об упразднении Временного суда или его реорганизации. Недовольство решениями суда нередко выражали и простые кабардинцы, оказавшиеся под гнетом как своих феодалов, так и царских чиновников.

Авторы «Обзора политического состояния Кавказа в 1840 г.» насчитывали в Малой Кабарде 8400 жителей, в Большой - 20 тыс. Утверждалось, что все они управляются начальником Центра Кавказской линии. При этом в Большой Кабарде «дела решаются временным Кабардинским судом, в коем члены и секретарь кабардинцы, а председатель - начальник Кабардинской кордонной линии; в Малой Кабарде - приставом».

В апреле 1846 года Шамиль во главе большого отряда предпринял поход в Кабарду с целью перерезать Военно-Грузинскую дорогу и соединиться с закубанскими адыгами. Царским властям удалось предотвратить восстание в Кабарде и присоединение ее к Имамату Шамиля (об Имамате будет рассказано в отдельной главе - Авт.). Тем не менее, при отступлении мюридов в Чечню с ними ушло некоторое число кабардинских крестьян, а также 37 князей и дворян, из которых Магомед-Мирза Анзоров был назначен Шамилем наибом. В отместку царские войска объявили беглецов абреками, а их крестьянам даровали вольность. В 1847 году была создана специальная военно-судная комиссия для «осуждения кабардинцев за связи с абреками и Шамилем». Репрессиям подверглись и оппозиционные муллы и эфенди. Феодалы же, боровшиеся с восставшими горцами, были награждены орденами, медалями, денежными окладами и почетными знаменами.

Осетия в начале XIX века была разделена на ряд самостоятельных обществ, каждое из которых имело особую организацию.

На востоке, в бассейне рек Терека, Гизельдона и Генольдона, располагалось Тагаурское общество, состоявшее, по данным на 1812 год, из 20 аулов (1150 дворов). Вся власть в этих селениях принадлежала феодальным фамилиям: Алдаровым, Джантиевым, Дударовым, Есеновым, Кануковым, Кундуховым, Мансуровым, Титановым, Тулаповым, Тхостоевым, Шанаевым.

По соседству, в долине Флагдона и его притока Уредона, находилось Куртатинское общество. В 1812 году в нем имелось 780 дворов, а к 1826 году, в результате массового переселения с гор на равнину, осталось всего 300. Внутреннее управление в Куртатинском обществе было сосредоточено в руках феодалов-таубиев: Арслановых, Богоевых, Борсиевых, Гумицаевых и др.

Территорию по реке Ардон и его притокам Масшсон, Нардон, Адаекомдон и Цимидон занимало Алагирское общество. В первой четверти XIX века оно объединяло свыше 30 аулов, около 700 дворов или 8600 чел. Политическая власть в Алагире находилась в руках «сильных», то есть феодальных фамилий («стыр» или «тыхджын мыггаг»). В ущельях западной части Северной Осетии, в верховьях Урупа, располагалось Дигорское общество, разделявшееся на три отдела: Донифарский, Стыр-Дигорский и Топан-Дигорский. Экономическая и политическая власть здесь принадлежала феодальным бадилятским фамилиям: Абисаловым, Бетлевым, Кабановым, Караджаевым, Кубатиевым, Тутановым, Чегемовым.

В первой половине XIX века часть осетинского населения переселилась на равнину центральной части Северного Кавказа. По данным авторов «Обзора политического состояния Кавказа в 1840 г.», дигорцев насчитывалось 8 тыс. чел., алагирцев - 5881, куртатинцев - 3878 и тагаурцев - 9640. Все они «имеют приставов, которые состоят в ведении Владикавказского коменданта», а дигорцы - начальника Центра Кавказской линии.

В чеченском и ингушском обществах классовое деление было выражено менее четко. По свидетельству ингушского просветителя и этнографа Ч. Э. Ахриева, «в прежнее время, когда члены одного рода жили вместе в жилых родовых башнях, каждый род имел своего старейшину, который играл большую роль в жизни тейпы. Кровь старейшего члена общества ценилась вдвое дороже крови обыкновенного галгаевца». Чеченский этнограф У. Лаудаев писал: «Старший в роде уважался своею фамилией. Он решал домашние несогласия и споры, он был и отцом фамилии, и наставником, и начальником. В случае спора двух фамилий старшие в роде советовались, как бы уладить дело; уславливались, и никто не противоречил». О демократизме общественного строя вайнахов свидетельствует предание об Ивизды Газде:

«Испокон века жили ингуши в Галгайском ущелье. Поперек ущелья была сделана каменная стена, и стояла их стража у единственного входа. Без разрешения часового никто не мог ни войти, ни выйти. Начальником у входа был некий Пхягал Бярий (герой эпоса). Стража и вся страна находились под управлением «отца» (старшего в роду) трех селений, отца Беркинхоевых, отца Евлоевых и Ферти Шауль, устанавливавших законы. Однажды пришла им в голову мысль: «Сколько ни живет на свете людей - у всех есть князья. Не лучше ли нам над собой поставить князя?» И каждый из четверых в сердце своем возмечтал сделаться князем. Тогда собрали они всех галгаев. Три дня и три ночи продолжалось их совещание на лугах Coy. Один лишь ингуш по имени Ивизды Газд не явился на всенародное собрание, несмотря на то, что за ним послали вестника. Когда же он узнал, что собравшиеся готовятся метать жребий, кому быть князем на Ингушетии, то решил поехать на выборы. На себя надел он шелковый халат, оседлал лучшего коня, взял отделанную золотом шашку. Свою роскошную шелковую одежду он опоясал вьючным ремнем, которым увязывается груз на спине осла. В таком виде явился он на собрание, где сошлась вся страна галгаев. Здесь его спросили:

- Скажи, почему не являлся ты эти три дня на собрание? Ведь мы несколько раз посылали за тобой.

- А что я мог сделать, если бы пришел? - отвечал Газд.

- Почему ты на коне, почему надел шелковые

одежды, почему повесил к поясу отделанную золотом шашку и опоясался грязным ослиным ремнем?

- Не идет разве мне этот грязный ремень? - спросил Газд.

- Как может идти ослиный ремень к шелковым одеждам? - ответили собравшиеся.

- Клянусь моим отцом! - воскликнул Газд. - Как ослиный ремень к шелковым одеждам, так князь и раб не идут ингушам!

Тогда все собравшиеся единодушно постановили: «Пусть вырастет негодное потомство у того, кто ныне предложит поставить над нами князя». И разошлись собравшиеся со словами: «У кого есть рабы, пусть сейчас же отпустит их на волю». Лишь после переселения значительной части ингушей и чеченцев на равнины, когда появились селения, основанные крупными владетелями (Ногай-мирзой, Чермоевыми, Чуликовыми и др.), возникли условия для формирования феодальной верхушки. Тем не менее, по утверждению М. Л. Тусикова, «несмотря на влияние соседних осетин и кабардинцев, имеющих сословные деления, несмотря на соседство с феодальной Грузией и влияние царской России, ингуши и чеченцы оставались такими же «борздасанна» (вольными, как волки), не признающими сословных привилегий…».

Наиболее сложной была феодальная структура в Дагестане, отличавшемся этнической пестротой населения, многообразием географических и климатических условий. Во владениях равнинного и предгорного Дагестана высшее место в феодальной иерархии занимали шамхалы, уцмии и майсумы, а в нагорной части - ханы. В своих владениях они пользовались неограниченными правами и привилегиями, их воля являлась законом. Схожими правами пользовались также бии - старшие князья. На звание шамхала, уцмия, майсума могли претендовать только самые старшие представители княжеского рода по прямой линии. Например, шамхальство Тарковское составляло одну из дагестанских провинций, владетели которой титуловались шамхалами и, кроме того, имели еще титул владетеля Буйнакского, валия Дагестанского, а некоторое время и хана Дербентского.

Происхождение Шамхальского и ряда других дагестанских владений хроника «Дербенд-намэ» («Сказание о Дербенте») описывает следующим образом: «Его высочество Мюслиме (арабский завоеватель Абу-Муслим - Авт.), устроив дела города Дербента, предпринял поход против кумыков. Кумыки вышли навстречу ему, но после нескольких сражений покорились и приняли исламизм. Его высочество соорудил джума-мечети (главные или пятничные мечети) в городе кумыков (Тарки - Лет.) для вновь обращенных мусульман, назначил Шахбала, сына Абяуллы, сына Абаса, правителем и начальником страны и дал ему кадия для сообщения народу правил ислама, после чего он сам обратился против каракайтагов. Племена каракайтагов изготовились к войне, но после многих сражений, происшедших в различных местах, большая часть каракайтагов искала спасения своего в покорности и обращении в исламизм… При его высочестве находился один из его родственников, по имени Эмир Хемзе; его высочество назначил его начальником над каракайтагами, и от него происходят нынешние уцмии (так называются государи) каракайтагов. Большую часть жителей Табасарани вначале составляли евреи и неверные. Сначала они тоже не хотели покориться, но после того, как его высочество истребил и взял в плен значительное число их, остальные обратились в мусульманскую веру. В войске его высочества находился добродетельный и набожный человек по имени Мехмед-Масум; его он назначил правителем над обитателями Табасарани и дал ему двух кадиев затем, чтобы они обучали правилам ислама. Отдал он строгое приказание, чтобы с тех пор во всех важных случаях жители Табасарани следовали наставлениям Масума и двух кадиев, и чтобы Масум (Майсум), кадии, Эмир-Хемзе и все племена Дагестана, от Грузии до Дешти-Кипчак, находились в повиновении у Шахбала, правителя кумыков. От этого Шахбала происходят нынешние шамхалы».

Происхождение титула шамхалов приписывают тому, что преемников Шахбала стали величать этим же именем, и впоследствии оно трансформировалось в слово «шамхал». Другие исследователи полагают, что слово «шамхал» происходит от названий провинции Шам и местечка Хал в Сирии, откуда был родом Шахбал. Мирза Казембек, ученый-востоковед, в примечании к «Дербенд-намэ» писал, что Шам - древнее название Сирии, откуда арабские халифы посылали правителей в Дагестан, а слово «хал» означает «князь».

Шамхальство Тарковское с конца XVIII века находилось под российским протекторатом. В 1806 году Мсхти-шамхал (1794-1830) получил во владение Улусский магал (9 деревень), принадлежавший мятежному Ших-Али-хану Дербентскому. В 1818 году командующий Отдельным Кавказским корпусом генерал от инфантерии А. П. Ермолов отстранил от власти участника противостоявшей ему коалиции дагестанских владетелей Гасан-хана Мехтулинского и его земли присоединил к шамхальству Тарковскому.

С этой целью был издан соответствующий акт: «Господину генерал-лейтенанту, высокостепенному и высокопочетному Мехти-Шамхалу Тарковскому, Вали Дагестанскому.

Ваше превосходительство, сохраняя верность в службе великого Государя нашего, и паче при последнем возмущении Дагестана (в котором, кроме г. Тарки, все владения Ваши приняли участие), оставаясь твердым в преданности к Его величеству и находясь при войсках Его, заслужили справедливое вознаграждение. Именем великого Государя моего, по власти, высочайше мне дарованной, присоединяю к владениям Вашим, в полное Ваше управление, имение изгнанных мною изменников: Султан-Ахмед-хана Аварского, брата его Дженгутайского бека Гасан-хана и Гирея, состоящее в селениях: Параул, Кака-Шура, Дургели и Казанище с окрестными деревнями. Надеюсь, что сия милость Государя Императора умножит усердие Ваше к его службе.

Селения сии отдаются Вашему превосходительству за верность, собственно лицом Вами оказанную, а потом наследникам Вашим могут принадлежать не иначе, разве Государь Император соизволит дать на то подтверждение».

Однако 11 февраля 1820 года А. П. Ермолов восстановил Мехтулинское ханство, лежавшее к западу от Тарковского шамхальства, в прежних границах, с центром в селе Дженгутай. Владетелем был утвержден Ахмед-хан - сын отстраненного Гасан-хана. Для защиты своего союзника царское правительство заняло постоянными гарнизонами важнейшие стратегические пункты шамхальства. В 1820 году рядом с резиденцией шамхалов, городом Тарки, была построена крепость Бурная; в 1834 году в селе Темир-Хан-Шура - базовое укрепление. Предосторожность оказалась не лишней: в мае 1831 года новый шамхал, Сулейман-паша (1830-1836), бежал от своих восставших подданных в Бурную под защиту российских войск.

После смерти в начале 1836 года Сулейман-паши шамхалом был провозглашен третий сын покойного Мехти-шамхала, Абу-Муслим-хан (второй сын, Зубаир, умер еще раньше). За верную службу Абу-Муслим был произведен в полковники, затем в генерал-майоры, а в августе 1856 года, в честь коронации императора Александра II, - в генерал-лейтенанты и генерал-адъютанты царской свиты. Еще ранее, 21 декабря 1834 года, будущему шамхалу был пожалован титул князя Тарковского, который должен был наследовать старший из потомков мужского пола по прямой линии и праву первородства.

Последним владетельным шамхалом Тарковским был старший сын Абу-Муслима, князь Шамсудин-хан (1860-1867). 3 декабря 1863 года кавказский наместник и главнокомандующий Кавказской армией великий князь Михаил Николаевич Романов пожаловал Шамсудин-хану грамоту об утверждении его шамхалом Тарковским, с соизволением носить перо на шапке в знак шамхальского достоинства. При этом из его титулов были исключены звания валия Дагестанского (шамхалы уже не являлись главными феодальными владетелями в Стране гор) и владетеля Буйнакского (эта старинная резиденция шамхалов давно стала их семейной вотчиной). Шамхалы имели свой аппарат власти, состоявший из нескольких визирей, исполнявших обязанности советников и министров, назира (казначея), кадия, секретаря, военачальника и дворецкого. При шамхале состояла дружина профессиональных воинов-нукеров. В бекствах (бейликствах) система управления была проще. Однако уже в 30-х годах XIX века ко двору шамхала был приставлен русский офицер, следивший за отбыванием жителями шамхальства нарядов и повинностей в пользу войск, расположенных в Северном Дагестане. Со временем эти офицеры получили статус помощника шамхала по управлению владением. Согласно исторической записке о шамхалах Тарковских, составленной чиновниками Временной комиссии, «наряженной для определения личных и поземельных прав туземцев Темирханшуринского округа», в 1867 году отношения шамхала к населению, которое отбывало известные повинности, обусловливались:

а) в одних селениях правом землевладельца;

б) в других - правом правителя;

в) в третьих - тем и другим.

Вот какие виды повинностей зафиксированы в записке:

1) кент-ясак (подать с имеющихся баранов); 2) арба-агач (доставка дров); 3) бильха (предоставление плутов, жнецов, косцов) и некоторые другие, коими исключительно обязаны были ногайцы, чагары (бывшие холопы, получившие от шамхала вольную и живущие своим хозяйством) и др. Отбывание их обыкновенно производилось не по полному числу дворов, а за исключением из оного сельских должностных лиц, нукеров, емчиков (молочных братьев) и бедных; так что на самом деле только 3/4 каждого селения отбывали обычные повинности. Размер же их простирался вообще от 2 до 4 рабочих дней в году от дыма, за исключением халим-бек-аульцев, ногайцев и чагаров, кои отбывали большее число дней. Сверх сего, шамхал получал особый доход от обычных штрафов, налагаемых на провинившихся в преступлениях и проступках, и от введенного при покойном отце нынешнего шамхала косвенного налога с отдачи на откуп права продажи напитков и красных товаров».

Другой дагестанский владетель - Ахмед-хан Мехтулинский - дослужился до генерал-майора, а в 1836-1843 годах даже был регентом-правителем Аварии. После его смерти руководство ханством до совершеннолетия сыновей было поручено вдове Нухбике, в помощь которой назначен русский офицер, фактически управлявший владением.

Старший сын Ахмед-хана, Гасан, умер в Петербурге, где он учился в Пажеском корпусе. В 1856 году правителем был провозглашен средний сын, Ибрагим-хан. 4 августа 1859 года приказом наместника и главнокомандующего Кавказской армией генерала от инфантерии князя А. И. Барятинского он был назначен ханом Аварии, а его младший брат, Решид, - ханом Мехтулинским. Оба брата состояли на императорской военной службе: Ибрагим-хан числился флигель-адъютантом царской свиты и ротмистром лейб-гвардии Казачьего полка, Решид-хан - поручиком лейб-гвардии Гродненского гусарского полка. Полновластным хозяином Мехтулы Решид-хан был меньше года. С образованием в июне 1860 года Дагестанской области при нем было учреждено управление, состоявшее из русского офицера-помощника, военной канцелярии и суда.

Дербентским правителем в начале XIX века был Ших-Али-хан, занимавший проперсидскую позицию. В 1806 году, в период войны 1804-1813 годов с Персией, русские войска вступили в город. Ших-Али бежал в горы. В Дербенте была создана новая администрация во главе с наибом Аслан-беком, подчиненным русскому коменданту. В 1812 году учреждено главное управление Дербентской и Кубинской провинциями.

В начале XIX века Табасарань управлялась маисумом Сухраб-беком и Рустам-кадием (последний сочетал в одном лице светскую и духовную власть). Стремясь привлечь их на свою сторону, царское правительство возвело обоих владетелей в чин генерал-майора (4-й класс Табели о рангах) с годовым жалованьем 1,5 тыс. руб. в год. Однако Сухраб-бек и Рустам-кадий дали приют беглому Ших-Али-хану Дербентскому и участвовали в его вооруженных выступлениях, за что в 1815 году были отстранены от власти. Управление Табасаранью было возложено сначала на русского коменданта, а затем - на лояльно настроенных беков.

Правитель соседнего Каракайтага уцмий Адиль-Гирей также входил в состав мятежной коалиции дагестанских владетелей. В октябре 1818 года в столице Каракайтага, городе Башлы, едва не был уничтожен двухтысячный отряд генерал-майора А. Б. Пестеля. В ответ А. П. Ермолов сместил уцмия, передав его владения в управление Дербентскому коменданту. В результате внутренних распрей в октябре 1822 года Адиль-Гирей был убит; погибли и многие видные представители уцмийского рода. В конце 20-х годов XIX века управление Каракайтагом и его магалами (провинциями) было передано местным бекам, находившимся под контролем Кавказской администрации.

Крупнейшим феодальным владением в Центральном Дагестане являлось Аварское ханство. Кроме бекств, в него входило четыре военных округа (Кувал, Кид, Киль и Каралал), жители которых служили аварским нуцалам «за награды». Ближайшими помощниками владетеля Аварии были визирь и кадий, именовавшийся, подобно главе мусульманского духовенства, шейх уль исламом. Публичную власть на местах осуществляли старшины - чухби, адилзаби (блюстители порядка, «справедливые люди»); военную - нукеры; полицейские функции исполняли мангуши и чауши. В апреле 1803 года в столице Аварии Хунзахе Султан-Ахмед-хан торжественно присягнул на верность России, обязался не делать набегов на Грузию, а в случае вторжения войск шахской Персии - отражать их вместе с русскими войсками. Этот акт произвел большое впечатление в Дагестане и способствовал укреплению царских позиций на Кавказе. Однако колонизаторская политика, перенос линии царских военных укреплений с Терека на Сунжу и Сулак вызвали недовольство горцев. Генерал-майор Султан-Ахмед-хан возглавил в 1818 году коалицию дагестанских владетелей, боровшихся против царских властей, за что в 1821 году был отстранен от управления ханством. Владетелем Аварии Ермолов назначил его племянника Сурхай-хана. Однако Сурхай не пользовался уважением и влиянием в народе. К тому же он являлся чанка-беком, поскольку его мать была незнатного происхождения. После смерти в 1826 году Султан-Ахмед-хана правительницей Аварии фактически стала его вдова Баху-бика (Паху-бике). Умная, энергичная и честолюбивая ханша добилась от Петербурга признания своего старшего сына, Абу-Султан Нуцал-хана (1813- 1834 гг.) наследным владетелем.

Однако осторожный Николай I предпочел оставить у власти и Сурхай-хана. 18 января 1829 года оба аварских владетеля были пожалованы чином полковника российской службы с назначением каждому по 2 тыс. руб. серебром в год. 8 марта 1829 года министр императорского двора князь П. М. Волконский писал министру иностранных дел графу К. В. Нессельроде: «Во исполнение высочайшего повеления… имею честь препроводить при сем к Вам, милостивый государь мой, укупоренные в 4 ящиках вещи, изготовленные в Кабинете для подарков, всемилостивейше пожалованных высочайше утвержденным владетельным ханам в области Аварской: Сурхаю и Абу-Султан Нуцал-хану два знамени с императорским гербом, обшитые золотым гасом и бахромою и с золотыми кистями (знамена ныне хранятся в Дагестанском историческом музее в Махачкале - Авт.); две сабли золотые, в азиатском вкусе, украшенные цветными каменьями, с золотыми поясами, серебряными темляками и с булатными клинками с надписями на российском языке, на первой: «Его величество государь император всероссийский Николай I всемилостивейше пожаловал сию саблю Сурхай-хану Аварскому в 1829 г.», а на второй - то же самое, только вместо слов «Сурхай-хану» - «Абу-Султан Нуцал-хану». Ханше Гихили и ханше Паху, ее падчерице, - каждой на 3 полные одежды глазету по 12 аршин, парчи по синему атласу с серебряными цветами по 12 аршин и по белому атласу с золотыми полосами по 12 аршин, и по одному собольему камчатскому меху, малолетнему брату Нуцалханову (Ума-хан, р. 1815 - Авт.) - часы золотые с турецким циферблатом с золотой цепочкой, печатью и ключиком с аметистами и пару пистолетов с прибором, прося покорнейше о получении этих вещей меня уведомить». Все подарки были благополучно доставлены в Хунзах.

После того как в феврале 1830 года Абу-Султан при поддержке своей матери Баху-бика отразил нападение мюридов имама Гази-Магомеда на Хунзах, в Петербурге стали рассматривать его в качестве главного правителя Аварии. Однако в августе 1834 года мюриды второго имама Дагестана, Гамзат-бека, при поддержке восставших горцев овладели резиденцией аварских ханов. При этом погибли Баху-бика, трое ее сыновей (Абу-Султан, Ума и малолетний Булач-хан) и Сурхай-хан. В сентябре 1834 года Гамзат-бек был убит в главной мечети Хунзаха в результате кровной мести. Среди мстивших был и знаменитый Хаджи-Мурат. Русские войска заняли Аварию; правителем был провозглашен новорожденный сын Абу-Султана, Султан-Ахмед-хан (1834-1843), а регентом при нем - давний союзник России на Северном Кавказе генерал-майор Аслан-хан Казикумухский (Казикумыкский) и Кюринский. После смерти его в начале 1836 года Аварией правил уже известный нам Ахмед-хан Мехтулинский. С кончиной малолетнего Султан-Ахмед-хана род аварских ханов по мужской линии окончательно пресекся. Осенью того же года жители ханства восстали и присоединились к Имамату Шамиля. Аварское ханство было восстановлено только 4 августа 1859 года во главе с Ибрагим-ханом Мехтулинским.

Не менее драматичные коллизии пережили в первой половине XIX века феодальные владения в Южном Дагестане. Большую часть этого региона занимало в то время Кюра-Казикумухское ханство, правителем которого с 1789 года был Сурхай-хан. Пытаясь сохранить свою власть, он постоянно лавировал между Россией и Персией. В 1812 году Кавказская администрация образовала в Южном Дагестане Кюринское ханство, объединявшее территорию Кюринской плоскости, Агульского, Кошанского, Курахского и Ричинского сельских обществ. Во главе был поставлен Аслан-хан, племянник Сурхая, тут же произведенный в полковники. Обвиненный в антиправительственной деятельности, 19 января 1820 года Сурхай-хан был объявлен низложенным. 12 июня 1820 года у селения Хозрек он потерпел решающее поражение и бежал в Персию. 14 июня царские войска вступили в Кумух - столицу Казикумухского ханства, управлять которым было поручено Аслан-хану. С новым правителем был заключен договор, согласно которому он обязался:

1) охранять границы ханства и идти с войсками, куда прикажут российские власти;

2) не препятствовать строительству укреплений и прокладке дорог через его владения;

3) назначить для управления Кюринским ханством особого наиба.

Командовавший русским отрядом сподвижник А. П. Ермолова В, Г. Мадатов объявил о пожаловании Аслан-хану чина генерал-майора, вручил ему императорскую грамоту, знамя с российским гербом, драгоценную саблю и орден Святого Георгия 4-й степени (специального, установленного для нехристиан образца) «За отличия при покорении Табасарани, Кайтага и Казикумыка».

В период Русско-персидской войны 1826-1828 годов Сурхай-хан попытался вернуть себе власть, однако успеха не имел. Бывший правитель вновь бежал в Персию, где и умер в 1827 году.

После кончины в 1836 году Аслан-хана Кавказская администрация передала бразды правления в Казикумухе его сыну Магомеду Мирза-хану, а в Кюринском ханстве - штабс-капитану российской службы Гарун-беку. В 1838 году Магомед Мирза умер, и правительницей стала вдова Аслан-хана Уму-Кусум (Гюльсум-бике), в помощь которой был создан совещательный орган в составе кадия и двух старшин знатного происхождения.

Весной 1842 года Гарун-бек и племянник ханши Махмуд-бек перешли на сторону имама Шамиля, а восставшие горцы захватили Кумух. По вытеснении отрядов Шамиля из Казикумуха ханский престол занимали прямые ставленники Кавказской администрации: Абдул-Рахман-бек (1842-1847) и его брат, ротмистр гвардии Агалар-бек (1847-1858). После смерти последнего управление ханством было поручено русскому штаб-офицеру.

Еще через несколько лет на его территории был образован Казикумухский округ Дагестанской области. Назначенный правителем соседнего Кюринского ханства подполковник Юсуф-бек за свое усердие был произведен в генерал-майоры свиты его величества, а затем и в ханское достоинство. На стыке границ Дагестана, Грузии и Азербайджана располагалось еще одно феодальное владение - Элисуйский султанат. После присоединения к России в 1830 году земель джарских лезгин элисуйские султаны поступили на службу к «белому царю». Этот альянс был нарушен весной 1844 года требованиями генерал-майора Даниял-султана о присвоении ему очередного воинского звания, увеличении денежного содержания и возведении в княжеское достоинство (что якобы было обещано императором еще его отцу). До удовлетворения своих претензий честолюбивый элисуйский владетель отказывался предоставить своих нукеров в распоряжение Кавказской администрации. Конфликт завершился присоединением Элису к российским владениям - Джаро-Белоканской области (с 1860 г. - Закатальский округ). Мятежный султан бежал к Шамилю, став его мудиром (наместником над несколькими наибствами) и даже выдал дочь за сына имама. Однако когда в 1859 году Имамат стал распадаться под ударами 200-тысячной царской армии, Даниял-бек предал своего родственника и покровителя, заслужив за это «высочайшее прощение». Ему было возвращено генерал-майорское звание и назначена солидная пенсия (владение, правда, не вернули). Через несколько лет бывший султан отправился совершать хадж в Мекку. Умер он в Турции в 1870 году.

Следующий разряд класса феодалов в Дагестане представляли беки. Они несли вассальную службу, собирали по требованию феодальных владельцев ополчение, командовали им, состояли в свите владетеля. На своих землях беки вольны были взимать всевозможные штрафы, разбирать спорные дела между крестьянами, наказывать преступников.

У кумыков беки подразделялись на две категории: «потомственные» (сюда относились потомки шамхалов и карачи-беки) и «пожалованные», получившие звание беков в награду за военные и иные заслуги. Беками считались только дети ханов и беков от равного брака. Они могли претендовать на шамхалство, уцмийство, ханство, а также на наследство родителей. Сыновья, рожденные от бека и женщины простого происхождения, назывались чайками (чанка-беками) и не имели всех тех прав, какими пользовались их отцы. Тем не менее, они могли нести вассальную службу у ханов, шамхалов и уцмиев, владеть землями, полученными по наследству в виде «чанка-пая» еще при жизни отца.

Отдельную группу феодального сословия составляли так называемые сала-уздени, именуемые в русских источниках первостепенными узденями. Они находились в вассальных отношениях к владетелям, сохраняя, однако, свои экономические и общественные права (владение землей, крестьянами, рабами). Ряды этого узденства пополнялись пожалованными дружинниками из числа крестьян, Сала-уздени (а порой беки и чанки) считались членами общины того селения, в котором жили. При переделах общинных земель или угодий, используемых совместно с другими общинами, феодалы, реализуя свое сословное преимущество, получали от 2 до 8 паев земли, в то время как все остальные члены общины - по одному.

В Аварии к феодальной иерархии относились также нуцалы. Они происходили из нуцальского дома, глава которого являлся аварским ханом. Ханы Аварии, в свою очередь, вели свой род от легендарного нуцала Сураката, повелевавшего многими народами и оказавшего упорное сопротивление арабским завоевателям. Нуцалчи - представители дальних ветвей нуцальского рода или потомки от неравных браков нуцалов, вассалы аварского хана, выполнявшие различные военные и государственные поручения.

Крупное княжество Абхазия располагалось на берегу Черного моря. «Народ абхазский управляется владетельным князем (ах) из рода Шарвашидзевых, утвержденным русским правительством… - говорилось в записке обер-квартирмейстера штаба Отдельного Кавказского корпуса полковника барона фон дер Ховена, составленной в 1835 году. - Власть владетеля весьма ограничена. Не имея ни силы, ни средств, ни доходов, кроме собственно ему принадлежащего имения, он в зависимости от сильных князей и дворян, которых ему весьма трудно заставить себе повиноваться. Имеет он право раз или два в год посетить дом каждого из них, который тогда по обычаю обязан его угостить и сделать ему подарок. Платится ему также за убийство, воровство или всякий другой беспорядок, совершенный близ дому его (ахтыны) или на земле, ему принадлежащей. Князья обязаны повиноваться одному владетелю; не платят никакой подати и не подлежат другому наказанию, кроме пени. Они вправе владеть землею и иметь крестьян и рабов. Обязаны они собираться для защиты владетеля и в посещении дома их его угощать и ему делать подарок по состоянию. Угощение, делаемое владетелю, не есть прямая к нему обязанность; существующее здесь, как и между другими горцами, гостеприимство ее сделало таковою. Обычай делать подарок введен тщеславием принимающих его хозяев, и они ценою его хвалятся друг перед другом. Впрочем, то же соблюдается и в отношении других гостей, которые обыкновенно привозят подарок и хозяину…

Княжеских фамилий в собственной Абхазии немного. Они следующие: в Бзыбском округе - Иналипа, Чабалурхуа и Шарвашидзе, есть и Анчабадзе; в Сухумском - Дзапшипа (настоящая фамилия их Инали; Дзапши и «па», прибавляемое на конец, значит сын, прибавленное на конце «ипха» - дочь) и Маршании; в Абживском - Эмха, Шарвашидзе и Анчабадзе. Фамилия Шарвашидзе, которая одного происхождения с владетельскою, по сему обстоятельству занимает в Абхазии первое место; она рассеяна по всем округам, не исключая и Самурзакани, и крайне бедна. Дзапшипы после нее считаются старшими. Анчабадзе и Чабалурхуа - древнейшие фамилии Абхазии; отрасли первой находятся в Самурзакани, в Псу, Ачипсу и между джегетами. Иналипы - богаче других…»

Дворянское сословие в Абхазии состояло всего из двух категорий: амиста и ашнахмуа. Барон фон дер Ховен сообщал: «Дворяне (амиста) пользуются правами князей и несут с ними одинаковые обязанности; также должны владетеля, их посещающего, угощать и одарить. Важнейшие дворянские фамилии в Абхазии: Лакербаевы, Маргании, Микамбаи и Зумбаи; из них Хыбриты Маргании, предки Коци Маргания, всегда славились приверженностью к владетельному роду. Кроме того, есть в Абхазии фамилии незначительных дворян, называемых лесными (акуаца амисцуа) - Цимбал, Баргба и Акыртал.

Ашнахмуа - собственно телохранители владетеля, который один вправе их иметь, пользуются правами дворян, могут иметь крестьян, рабов и обладать землею. Вместо подати они обязаны находиться при владетеле во время его поездок и служить ему на посылках. Сословие это составилось частию из крестьян владетеля абхазцев, получивших за оказанные ими услуги разные льготы, частию из выходцев черкес и других горцев».

Об истории присоединения княжества к России находим сведения все у того же полковника фон дер Ховена: «В 1808 г. Сефер-бей, тогдашний владетель Абхазии, добровольно отдал себя в подданство России. Первый пункт, которым завладели русские, был Сухум, взятый в 1810 г. силою оружия у турок, господствовавших до того времени в Абхазии. Турки, озлобленные потерею лучшей пристани на берегу Черного моря от Поти до Геленджика, рассыпались повсюду, возбуждая народ противу власти, им самим над собою признанной… Отцеубийца Аслан-бей (ставленник Турции Аслан-бей убил Сефер-бея и провозгласил себя владетельным князем Абхазии, но не был признан правительством России - Авт.), домогаясь княжества, которого владетели были утверждаемы и поддерживаемы русским правительством, со своей стороны волновал умы абхазцев. Незначительный гарнизон, который по обстоятельствам того времени мог быть оставлен в Сухуме, только успевал в нем держаться… Экспедиции в Абхазию 1821 и 1824 гг. для водворения в ней владетелей, сперва Дмитрия, а по смерти его Михаила Шервашидзевых, сыновей Сефер-бея, хотя и достигли сполна своего назначения, но, быв сопряжены с большими потерями, не могли послужить к утверждению в сем крае владычества России.

В 1830 г., когда по последнему мирному договору России с Оттоманскою Портою весь восточный берег Черного моря от крепости Поти до крепости Анапы поступил во владение Российской империи, отряд, состоявший из 10 рот пехоты, 8 орудий и команды казаков, прибыл на судах в Абхазию, занял урочище Бамборы и монастыри Пицунду и Гагры… С занятием этих мест русские утвердились в Абхазии и приобрели возможность действовать на народ»…

Вскоре между Россией и Абхазией установились самые тесные отношения. «Самый народ, хотя взволнованный сначала князьями своими, увидя в войсках наших защитников, а не нарушителей прав его собственности, перестал тревожиться их присутствием… Князья, обласканные и одаренные, передались мало-помалу…» - писал фон дер Ховен.

Составители «Обзора политического состояния Кавказа в 1840 г.» свидетельствуют: «Абхазия состоит в ведении начальника 3-го отделения Черноморской береговой линии… Податью не обложена; владетель ее имеет доходы от косвенных повинностей - откупов и штрафов. Он получил через содействие российского правительства большую силу в народе»…

Абхазия представляла собой по сути феодальную федерацию из трех округов: Абжуа, Абхазского (Сухумского) и Бзыбского, с населением 31 тыс. чел. (1840 г.). Власть в округах находилась в руках местных князей, подчинявшихся М. Шервашидзе лишь номинально. Высокогорный Цебельдинский округ управлялся специальным приставом. Территория Самурзакани (по берегу Черного моря) находилась в прямом управлении российской Кавказской администрации.

В 1855 году Абхазия была занята турецкими войсками под командованием Омер-паши. Отклонив предложение последнего о сотрудничестве, владетель М. Шервашидзе, имевший на тот период чин генерал-лейтенанта российской службы и генерал-адъютанта царской свиты, перебрался в Россию. На родину он вернулся только по окончании Крымской (Восточной) войны 1853-1856 годов.

Крепостных крестьян-горцев русские источники называли «правыми» или «обрядовыми холопами», так как их права и обязанности были зафиксированы адатом. В категорию крепостных крестьян входили: оги и пшигли (тшигли) в «аристократических» адыгских обществах (термин «пшигль» буквально означал «княжеский человек»); лагунахыты у кабардинцев; лыги - у абазин; джоллукулы - у ногайцев; чагары и раяты - у народов Дагестана; ясакчи - у балкарцев; альгюлюкулы - у карачаевцев; кумаяги и кавдасары - у осетин.

Крепостные крестьяне находились в полной личной и поземельной зависимости от феодалов, выполняли многочисленные повинности (барщину, натуральный и денежный оброк). Они не имели никаких прав на отведенную им землю, могли сохранить за собой только то имущество, которое было приобретено ими лично. В адыгских адатах говорилось: «Крепостные люди хотя пользуются приобретенным ими скотом и другим имуществом, но владелец их вправе оное от них отобрать и употребить в свою пользу».

Наиболее тяжелым было положение крепостных в Черкессии и Кабарде. По адату крепостные крестьяне считались наследственной и вечной собственностью владельца, который мог их продать, отдать в качестве платы за кровь или калым. Ни заслуги, ни побег не освобождали крепостного от власти владельца.

В Осетии феодал не имел права продавать крепостного крестьянина. Более того, кавдасар в случае смерти владельца мог отделиться от его потомков. Дагестанские раяты и балкарские ясакчи - формально считались лично свободными и продаже не подлежали.

Наиболее зависимым и угнетенным сословием в горском обществе были патриархальные рабы. У дагестанцев они назывались кулы, у адыгов и абазин - унауты, у абхазов - агруа, у балкарцев - караваши, у карачаевцев - башсызкулы, у ногайцев - джолосыз-кулы, у осетин - кусаги, у чеченцев и ингушей - лай (лей), в русских документах - «безобрядные» или «бесправные холопы» (то есть стоящие вне адата). Раб был полной собственностью хозяина, который мог его продать, разлучить с семьей, даже убить. Рабы не имели права на брак, не могли владеть имуществом.

Число рабов в горских обществах было сравнительно невелико. Обычно их использовали в качестве дворовой прислуги или заставляли работать на землях владельца. Главным источником пополнения контингента рабов были войны и набеги, а также покупка рабов у других народов.

До присоединения Северного Кавказа к России главными центрами работорговли были кумыкское село Эндерей (в русских источниках - «Андреев аул») и порт Анапа в Черкесии, Через него вывозилось в Турцию немалое число представителей местного населения. Например, для продажи в султанские гаремы за женщину платили от 500 до 800 руб. серебром, за девушку от 800 до 1500 руб., за мальчиков - от 200 до 500 руб.

Работорговля разоряла хозяйство горцев, являлась одной из причин феодальных набегов и усобиц, способствовала политической ориентации части горских феодалов на Османскую империю.

В рабство попадали не только военнопленные или специально для этой цели похищенные люди, но и бедняки-сородичи, особенно в неурожайные годы. Чтобы не умереть с голоду, некоторые семьи продавали в рабство или меняли на хлеб кого-то из своих. Такого рода раб назывался ясакчи и мог быть выкуплен своими родичами.

Вот как описывает положение рабов в Абхазии фон дер Ховен: «Рабы бывают двух родов: коренные агруа (абхазы) и авода, приобретенные грабежом или на войне. Раб, составляя неотъемлемую собственность господина своего и находясь в полной его власти, по обычаю работает на него только 3 дня в неделю, остальные же дни на себя. Кроме того, исполняет и все домашние его работы и после этого не платит более никакой подати. Дочери раба, сколько бы он таковых ни имел, находятся все в доме господина, который вправе их отдать или променять другому; а обязанность жен из сего сословия есть поочередно варить гоми своему господину и за столом раздавать оный».

К середине XIX века работорговля на Северном Кавказе была прекращена, сильно сократилось и рабство. Феодалы были лишены права суда над своими рабами, а убийство раба приравнивалось к уголовному преступлению.

В Дагестане духовенство составляло привилегированное сословие, освобожденное от налогов и повинностей. Высшее духовенство, кроме доходов от своих мюльков и вакуфных земель (вакуф, вакф - земли и имущество, переданное или завещанное мечетям на религиозные и благотворительные цели - Авт.), распоряжалось значительной частью «закята» (закят - очистительный налог с имущества в пользу нуждающихся, вдов, сирот и т. д. - Авт.).

Весьма значительную прослойку населения составляло духовенство в Чечне и Кабарде.

В духовное звание шли дворяне, свободные крестьяне и даже крепостные. В последнем случае они получали свободу. «Все лица духовного сословия пользуются совершенною свободою, - говорилось в адатах. - Никто из них не обязан никому данью».

Доходы духовенства складывались в основном из приношений и платы за религиозные требы (обрезание, совершение свадебных и похоронных обрядов и т. д.). Согласно одному из адатов, «из всего избытка хлеба и скота ежегодно отделяется десятая часть по закону Магомета и разделяется на три части: одна - аульному эфенди, другая - всем муллам, а третья - нищим». Часть средств шла на содержание школ (мектебов, медресе) и другие общественные нужды.

Кабардинские крестьяне обязаны были также ежегодно выплачивать по 50 коп. серебром главному кадию. Кроме того, с каждого дома отдавалось зимою эфенди по барану и по одному стогу сена, дров по одному вьюку на ишака и летом - снова по барану. Штраф за проступки по законам шариата (мусульманского права) шел в пользу духовных судей - кадиев.

Крестьяне у горских народов отличались друг от друга имущественным и правовым положением, степенью зависимости от господствующего класса, а также своими натуральными и трудовыми повинностями. Основную массу горского населения составляли феодально-зависимые, но лично свободные крестьяне: уздени - в Дагестане, у карачаевцев, кабардинцев и ногайцев; тфокотли - у адыгов; анхаю, анхао - у абазин и абхазов; каракши - у балкарцев; адамихаты и фарсаглаги - у осетин.

Адыгские тфокотли (вольные земледельцы) отличались степенью зависимости от феодалов. У абадзехов, шапсугов и натухайцев она была наименьшей; здесь тфокотли считались равными между собой свободными крестьянами.

Согласно адатам князья и дворяне имели право «для пахания земли, жатвы хлеба и сенокошения, а иногда для рубки и вывозки леса» использовать (наряду с крепостными) свободное население покровительствуемых ими аулов. Продолжительность этой повинности в адатах определялась 3 днями в год, однако на самом деле тфокотли привлекались к работам всякий раз, когда это было необходимо владельцу. После уборки хлеба тфокотли передавали ему по «восемь и более мерок проса», а также по одному ягненку от 100 голов овец и по улью от 10 пчелосемей. За обмен товаров на меновых дворах владельцев также взималась плата. При выдаче замуж дочери тфокотль отдавал владельцу пару волов, а при разделе имущества между братьями - столько волов, сколько дворов или «дымов» числилось в одном семействе.

По свидетельству фон дер Ховена: «Крестьяне вправе владеть землею и иметь рабов, но вместе с тем составляют сами собственность своего господина. Они обязаны платить владельцу своему летом арбу кукурузы или козленка, барана или рогатую скотину; в зимнее время также рогатую скотину или барана и кувшин вина; помогать ему в полевых работах. В случае недостатка каких-либо припасов у господина крестьянин, сверх установленного обычаем, по просьбе такового снабжает его оными. Побои не в обычае; обыкновенное наказание крестьянина - заключение и цепи. За нанесенную обиду крестьянин вправе судиться с владельцем своим, и часто переходит под защиту другого какого-либо сильного князя или дворянина, который его селит на своей земле. В случае, если прежний господин захочет потребовать крестьянина своего обратно, приютивший его обязан возвратить по приговору суда, который заботится уже об обеспечении обиженного от беззаконного мщения господина». К категории лично свободных крестьян у адыго-черкесов относились азаты - лица, выкупившие себе свободу или отпущенные на волю хозяином, желавшим, как это было принято, «заслужить спасение души освобождением раба».

Азат получал для обработки участок земли на определенных условиях, «состоявших в том, чтобы жить там, где господин будет находиться, с различными маловажными обязанностями», - сообщает адыгский просветитель Хан-Гирей в своих «Записках о Черкессии». Располагая имуществом свободно, адыгский азат не имел права завещать его по своему усмотрению, и оно переходило по наследству бывшему владельцу. Чем дальше на восток, тем больше было юридически свободных крестьян. Так, в Карачае уздени составляли более 60% населения. Примерно таким же было соотношение узденей у ногайцев, анхаю - у абазин, каракши - у балкарцев, адамихатов и фарсаглагов - у осетин. Степень зависимости осетинских крестьян от местных феодалов была более высокой. Так, дигорские адамихаты обязаны были нести натуральную, а в предгорьях также и отработочную повинности своему господину. При переходе от одного владельца к другому адамихаты оставляли свое имущество прежнему хозяину. Если у умершего адамихата не было наследников по мужской линии, его хозяйство переходило к феодалу, а жена и дочери поступали к нему в услужение.

Тагаурские фарсаглаги («живущие сбоку»), не имея собственной земли, селились на землях феодалов, неся за пользование ими некоторые повинности. Во время праздников, свадеб, похорон и т. п. они делали подарки натурой, а также сопровождали своих хозяев во время поездок в гости. При переселении фарсаглага в другой аул жилые и хозяйственные постройки его переходили в собственность феодала. Последний мог прогнать фарсаглага со своей земли, если тот не выполнял своих обязанностей. Добросовестным же фарсаглагам феодал по адату должен был оказывать покровительство и защиту. Аналогичным фарсаглагам было положение узденей в Кумыкии и других частях плоскостного Дагестана. Кумыкские догерек-уздени («круглые уздени»), не имея собственной земли, работали на землях феодалов, платя им за это подати и неся в их пользу повинности. При переходе от одного владетеля к другому такой уздень терял свое недвижимое имущество - дом, хозяйственные постройки и т. д. Феодалы не имели права наказывать узденей, но могли изгнать их со своей земли, лишив ранее предоставленного имущества.

Прослойка феодально-зависимых узденей пополнялась за счет азатов (вольноотпущенников). Они, как правило, жили на землях, принадлежащих князьям или первостепенным узденям. Лишь через 3-4 поколения, приобретя земельную собственность, азаты переходили в сословие простых узденей. Особенно велика была доля равноправных свободных узденей в нагорной части Ингушетии, Чечни и Дагестана. Поддержкой и защитой свободных общин пользовались не только «крепкие уздени», но также горская беднота, «пришлые» сельчане (горцы, бежавшие от междоусобицы, кровной мести и др.) и лаги (военнопленные и их потомки, жившие на положении вольноотпущенников). Для отстаивания своих прав они объединялись в тухумы и получали кое-какие средства на поддержание жизни (участок земли, инвентарь).

В начале XIX века в Дагестане существовало несколько десятков независимых союзов сельских общин, которые в русских документах за свое демократическое устройство именовались республиками. Самым крупным из них был Акуша-Дарго. Акушинцы отказались добровольно стать подданными Российской империи и 19 декабря 1819 года потерпели поражение от А. П. Ермолова при селении Леваши. 21 декабря российские войска заняли Акушу. По приказанию «проконсула Кавказа» в городе соблюдался строгий порядок. Были разрушены только дома беглого Ших-Али-хана Дербентского и его сподвижников. Те события Ермолов описал в своих воспоминаниях следующим образом: «Собравшиеся жители и главнейшие из старейшин приведены были к присяге на подданство императору в великолепной городской мечети; войска были под ружьем и сделан 101 выстрел из пушек. Я назначил главным кадием бывшего в сем звании незадолго прежде и добровольно сложившего оное старика Зухума, известного кроткими свойствами и благонамеренностью, и выбор мой был принят акушинцами с удовольствием. От знатнейших фамилий приказал я взять 24 аманата (заложника - Лет.) и назначил им пребывание в Дербенте. Наложена дань ежегодная, совершенно ничтожная, единственно в доказательство их зависимости. Они обязались никого не терпеть у себя из людей, правительству вредных, были признательны за пощаду и видели, что от меня зависело нанести им величайшие бедствия. Мне при выражениях весьма лестных поднесена жителями сабля в знак особенного уважения». Однако вскоре, недовольный самостоятельностью Зухума, Ермолов вернул к власти прежнего кадия, Магомеда.

Даргинцы оставались в подданстве России свыше 20 лет. В 1826-1827 годах они не откликнулись на призывы эмиссаров шахской Персии восстать против «неверных». Однако они не смогли остаться в стороне от освободительного движения горских народов под руководством имама Шамиля и осенью 1843 года ополчение Акушинского союза приняло участие в походе на Аварию.

В 1844 году кавказское командование организовало против восставших даргинцев карательную экспедицию. Из их обществ (Акушинского, Мекегинского, Урахинского, Усишинского и Цудахарского) был образован округ, начальником которого назначили майора Оленича. Однако в том же году даргинцы вновь восстали. Союз сельских общин был восстановлен как составная часть Имамата Шамиля. Лишь к 1854 году царскому правительству удалось установить окончательный контроль над территорией Даргинского округа, поочередно входившего в состав Дербентской губернии, Прикаспийского края, а с I860 года - Дагестанской области.

В 1812 году союзы сельских общин Самурской долины (Алты-пара, Ахты-пара, Докуз-пара и др.) были поставлены под контроль коменданта города Кубы. В 1839 году на их территории возник Самурский округ, включенный через год в Кубинский уезд. В то же время аварские союзы сельских общин вошли в государство восставших горцев - Имамат.

В Чечне и Ингушетии к началу XIX века существовал ряд независимых друг от друга политических образований, близких по структуре и принципам управления к союзам сельских общин Дагестана. Это общества мичиковцев, ичкеринцев, качкалыковцев, ауховцев и других в Чечне, галашевцев, карабулаков, црринцев, назрановцев в Ингушетии.

Стремясь установить надежную связь со своими закавказскими провинциями по Военно-Грузинской дороге, взять под контроль районы Восточного Кавказа, царское правительство перенесло к подножию гор линию военных постов и укреплений, обложило податями и повинностями горское население.

Такая политика встретила резкое сопротивление горцев и привела к ряду вооруженных восстаний.

Сплотить горцев для организованного сопротивления сумел популярный в народе старшина Бейбулат Таймиев. Став одним из самых значительных деятелей в истории Кавказа, он почти 30 лет руководил борьбой чеченцев и ингушей за независимость. Авторитет Бейбулата был столь высок, что Ермолов был вынужден вступать с ним в переговоры. Если бы эти переговоры увенчались удовлетворительными для обеих сторон соглашениями, история Кавказа могла бы иметь совсем иной вид. Однако этого не произошло.

Бейбулат организовал широкую партизанскую войну. Его отряды появлялись в самых неожиданных местах. Экспедиции Ермолова не принесли желаемых результатов. В борьбе с Бейбулатом Ермолов впервые применил новую тактику - вырубку лесов, открывая доступ к аулам восставших. Но военные действия по-прежнему шли с переменным успехом.

Бейбулат был человеком государственного ума, старавшимся ввести в горах закон и порядок, справедливое и равноправное пользование землей, призывавшим соплеменников жить по правде и совести. Вместе с тем он достиг значительных успехов в политике и дипломатии, заключив договоры с соседними народами. О его миротворческих усилиях свидетельствует и А. С. Пушкин в своем «Путешествие в Арзрум»: «… Славный Бейбулат, гроза Кавказа, приезжал в Арзрум с двумя старшинами черкесских селений».

Погиб Бейбулат в 1832 году. Был ли причиной его гибели заговор или это была кровная месть, так и осталось тайной.

В 1839 году, согласно обнародованным правилам «для управления покоренными аулами», Чечня была разделена на приставства. Этими административными единицами руководили, как правило, офицеры Отдельного Кавказского корпуса. Аульные старшины оказались в их подчинении. Координацию деятельности приставов осуществляло Главное чеченское приставство, в свою очередь находившееся в ведении начальника левого фланга Кавказской линии.

Деятельность этой структуры, а также попытка частичного изъятия оружия у населения вызвали всеобщее возмущение. Весной 1840 года жители Чечни и горной части Ингушетии восстали и присоединились к Имамату. Многие из назначенных приставами старшин приходили к Шамилю и разбивали перед ним старшинские значки. В конце концов, система приставств была отменена.

Независимыми от власти князей были крупные территориальные союзы натухайцев, абадзехов, шапсугов и убыхов, в которых, вместе с вольными земледельцами, проживали дворяне. Управление здесь находилось в руках родовых старейшин и демократически избранных старшин.

В период народно-освободительной борьбы горцев Северного Кавказа под руководством имамов Гази-Магомеда, Гамзат-бека и Шамиля (30-50-е гг. XIX в.) было создано независимое государство свободных горцев - Имамат. Имамат включал в себя общества Нагорного Дагестана, земли ликвидированного Аварского ханства, почти всю Чечню, ряд обществ Ингушетии, отдельные аулы Тушетии и Хевсуретии. Мощное влияние его сказывалось и на Западном Кавказе. Численность населения Имамата составляла около 400 тыс. чел., территория - 900 км в окружности. Границы государства менялись в зависимости от военных успехов или неудач.

Имам Шамиль, избранный главой государства, обладал духовной и светской властью. Население Имамата было разноязычным и поликонфессиональным, насчитывая до 50 народов и народностей. В этом многонациональном государстве Шамиль проводил демократическую политику, которая признавала всех людей, независимо от расовых или религиозных различий, равноправными гражданами. Национализм считался тяжким государственным преступлением. Русских, переходивших на сторону горцев, называли «наши русские».

На территории Имамата были уничтожены все феодальные привилегии и установлено всеобщее равенство. Только личные качества - отвага, ум, преданность общему делу - могли поднять человека на более высокую ступень социальной лестницы. Корнем всех зол Шамиль считал горскую знать и беспощадно с ней боролся. Он конфисковал в государственную казну земли и имущество беков, а их самих поселил в далеких аулах как ссыльных, оставив лишь необходимый для ведения хозяйства минимум. Феодалов преследовали и за пределами Имамата во время походов армии Шамиля. Дома их разрушали, ханства ликвидировали.

После поражения Имамата правительство вначале восстановило феодальные владения, хотя и значительно смягчив отношения зависимости, однако, в конце концов, ханская власть в Дагестане была упразднена.

В Имамате существовала четкая организация административно-территориального управления от высших государственных звеньев к низшим. Для решения важнейших дел, относящихся к управлению государством, в 1841 году был учрежден Государственный совет (Диван-хана). Членами его, кроме самого имама Шамиля, были духовные руководители, ученые, заслуженные наибы и просто уважаемые в народе люди. При решении военных вопросов голос Шамиля был решающим; прочие дела решались большинством голосов.

Абдурахман, современник Шамиля, так описывал работу Государственного совета: «Понедельник, вторник, среда и четверг посвящались общим вопросам управления. В эти же дни выслушивались письменные донесения наибов и устные доклады, если они по вызову имама являлись лично. По обсуждавшимся вопросам совет не только принимал решения, но и указывал сейчас же, кем и как это решение должно быть немедленно исполнено. Суббота и воскресенье были предназначены для приема отдельных посетителей и разбора их жалоб и претензий. Пятница назначалась исключительно для молитв и отдохновения».

Госсовет был одновременно и верховным судом. Здесь, в присутствии секретаря и приглашенных лиц, разбирались самые сложные дела, спорные вопросы и жалобы. В чрезвычайных случаях Шамиль созывал съезды народных представителей. Имамат делился на мудирства и наибства - округа. В мудирство, которым управлял мудир, входило несколько наибств. За время правления Шамиля было организовано в общей сложности свыше 40 наибств. Наибами назначались наиболее способные, преданные и испытанные в боях горцы. В обязанности наиба входили: организация войск и военных походов, охрана границ, постройка оборонительных сооружений, гражданское устройство. В отдельных случаях наиб также осуществлял судебную власть. Утверждению имамом подлежали лишь смертные приговоры. Население содержало наибов за свой счет.

В «Положении о наибах», в частности, говорилось: «Наибом должно быть исполняемо приказание имама, все равно, будет ли оно выражено словесно или письменно, или другими какими-либо знаками, будет ли оно согласно с мыслями получившего приказание или не согласно, или даже в том случае, если исполнитель считал бы себя умнее, воздержаннее и религиознее имама». В то же время Шамиль так наставлял своих наибов: «Ты не склоняйся ни в сторону насилия, ни в сторону насильников. Гляди на своих людей глазами милосердия и заботы. Смотри за ними, как жалостливый к своим детям отец, управляй ими на основе справедливости и совести, не приближай к себе никого из-за дружбы и приятельства и не отдаляй никого из-за вражды. Будь для старшего сыном, для равного - братом, а для младшего - отцом. Тогда ты не найдешь в своем округе врага. Если ты будешь вести себя противно тому, что я говорю, если будешь вести себя несправедливо к народу, то вызовешь на себя прежде всего гнев Всевышнего, а затем гнев мой и народа. Твое дело тогда обернется плохо». Каждое наибство делилось на районы или участки, которые управлялись мазунами (пятисотенными начальниками). В обязанности мазуна входили заготовка провианта и сбор вооруженных горцев. По первому зову он со своим отрядом должен был являться к наибу Власть на местах находилась в руках выборных старшин, которые исполняли распоряжения наибов и мазунов, созывали народный сход, организовывали сбор податей, мобилизацию населения и т. п. Подобная система управления была чрезвычайно гибкой и эффективной, просуществовав во многих регионах Дагестана и Чечни до 1859 года.

Столицей государства горцев были аулы Ашильта и Ахульго в Дагестане, а после их разрушения царскими войсками - Дарго и Ведено в Чечне. Вот свидетельство одного из очевидцев: «Дарго, жилище Шамиля, заключало в себе дворец и много других больших зданий, в коих помещались приверженцы его и разные заведения; кроме того, с западной стороны аула, за широким рукавом Аксая, устроены были с большими удобствами избы, служившие жилищем русским, бежавшим к Шамилю в разное время».

Наиб Шамиля Магомед-Амин, посланный в 1848 году на Западный Кавказ, сумел завоевать доверие значительной части абадзехов, натухайцев и шапсугов. В попытке установить среди адыго-черкесов политическое управление, сходное с Имаматом в Дагестане и Чечне, он разделил их земли на участки и округа. Участки создавались на основе сельских общин (примерно по 100 дворов в каждой) с выборными старшинами во главе. Несколько участков составляли округ. Центром округа являлось мехкеме - укрепленный горский аул, в котором находились окружное управление, суд, тюрьма, провиантский магазин, мечеть и духовное училище. Округом управляли муфтий и советы из трех кадиев с правами административной и судебной власти. В распоряжении окружного управления находились отряды ополченцев и муртазикатов (муртазагеты, муртазеки) - ядро постоянной армии адыгов. Высшая светская и духовная власть была сосредоточена в руках самого Магомед-Амина. Всего было создано семь округов: четыре-в землях абадзехов, два - у натухайцев и один - у шапсугов. Сопротивление на Западном Кавказе продолжалось даже после завершения войны в Дагестане в августе 1859 года, когда, после штурма высокогорного Гуниба, окруженный имам Шамиль принял условия почетного пленения. Противоборство длилось до середины 60-х годов и завершилось массовым переселением черкесов (особенно из числа «демократических» племен), а также части чеченцев и дагестанцев в Турцию.

Если на ход Кавказской войны значительно повлияли духовные наставники горцев шейхи Магомед Ярагинский и Джамалуддин Казикумухский, то после ее окончания большое влияние приобрел шейх Кунта-Хаджи Кишиев из чеченского аула Илсхан-юрт. Кунта-Хаджи проповедовал учение тариката кадирийа, которое позже стали называть «зикризмом». Как отмечал В. X. Акаев, автор книги «Шейх Кунта-Хаджи: жизнь и учение»: «…В своих проповедях и наставлениях он осуждал кровопролитие как богопротивное дело, призывал горцев к ненасилию, милосердию, братской помощи, мирному укладу жизни».

В послевоенной атмосфере неопределенности и тревожного ожидания перемен народ нуждался в духовной опоре и воспринял учение миротворца. Последователями шейха становились не только простые горцы, но и бывшие сподвижники Шамиля. Царские власти поначалу не увидели в учении Кунта-Хаджи ничего опасного. Но когда число последователей шейха стало стремительно увеличиваться, приобретая очертания объединяющей силы, администрация забеспокоилась. Шейх и множество его последователей были арестованы. Сторонники шейха подняли восстание, требуя освободить арестованных. На усмирение восставших были брошены войска. У села Шали произошел бой, стоивший обеим сторонам больших жертв.

Кунта- Хаджи с ближайшими сподвижниками был отправлен в ссылку, откуда уже не вернулся. Но в народе он приобрел значение «эвлии» - святого и у него по-прежнему много последователей. О Кунта-Хаджи сложены народные песни.

С начала 1850-х годов князь А. И. Барятинский, тогда еще не наместник, а начальник левого фланга Кавказской линии, стал вводить для управления подконтрольной частью Чечни наибства и словесные суды, к которым горцы привыкли в Имамате. Восстановлено было и сельское самоуправление, но под контролем военных или царских чиновников. Подобная система впоследствии получила название военно-народного управления.

После завершения Кавказской войны 1817-1864 годов началась постепенная замена военного управления Северным Кавказом на гражданское. В 1860 году вместо правого и левого флангов Кавказской линии были созданы Кубанская и Терская области; Черноморское казачье войско стало называться Кубанским, а Кавказское линейное - Терским.

Горское население Кубанской области в 1865 году было распределено по пяти военно-народным округам: Псекупскому (сюда вошли аулы западных черкесов по среднему течению Кубани и нижнему течению реки Псекупс), Лабинскому (объединял черкесов, живших по рекам Лабе и Белой), Урупскому (черкесы, ногайцы и армяне, жившие по Урупу и его притокам), Зеленчукскому (черкесы, абазины и ногайцы по рекам Большой и Малый Зеленчук) и Эльбрусскому (карачаевские и абазинские аулы по Куме и ее притокам). Прежние феодальные владения упразднялись. Функции и штаты военно-окружных управлений были определены в специальном «Положении», утвержденном наместником и главнокомандующим Кавказской армией великим князем Михаилом Романовым 20 января 1866 года.

На Западном Кавказе, ввиду небольшого количества горского населения (к концу 60-х гг. XIX в. его оставалось около 87 тыс. чел. - 6% от прежнего состава), а также в связи с наплывом переселенцев из южных и центральных губерний России, военно-народные округа уже в 1871 году были упразднены и введено традиционное гражданское управление. Кубанская область подразделялась на 5 уездов: Ейский, Темрюкский, Екатеринодарский, Майкопский и Баталпашинский. Основная масса горского населения проживала в трех последних уездах. Южные районы области, ранее населенные черкесскими племенами убыхов, шапсугов, джигетов, саше и другими, вошли во вновь образованную Черноморскую губернию.

Терская область была разделена на 8 округов: Кабардинский (кабардинское и балкарское население), Осетинский, Ингушский, Кумыкский, Чеченский, Аргунский, Ичкерийский и Нагорный (последние 4 округа были населены чеченцами). Административная, военная и судебная власть в округах принадлежала их начальникам. Округа делились на участки во главе с участковыми начальниками - царскими офицерами. Существовавшие ранее в Кабарде княжеские владения ликвидировались. Устанавливалось раздельное управление для гражданского, казачьего и горского населения. В 1871 году Кабардинский округ был переименован в Георгиевский, Кумыкский - в Хасавюртовский; Осетинский и Ингушский объединены в один Владикавказский; созданы новые округа: Грозненский, Веденский и Кизлярский.

Наиболее пестрой оставалась картина управления в Дагестане. По «Положению об управлении Дагестанской областью», 5 апреля 1860 года утвержденному наместником А. И. Барятинским, во главе Страны гор был поставлен начальник из царских генералов, облеченный огромной властью. В области гражданского управления он пользовался правами генерал-губернатора, в области военного - командира корпуса. Он мог применять оружие против горцев, предавать их военному суду и высылать в административном порядке.

Область состояла из четырех отделов: Северный Дагестан (Даргинский округ, Мехтулинское ханство, шамхальство Тарковское и Присулакское наибство), Средний Дагестан (Аварское ханство, Гунибский и Казикумухский округа), Верхний Дагестан (остальные высокогорные селения, ранее входившие в Имамат Шамиля) и Южный Дагестан (Кюринское ханство, Самурский и Кайтаго-Табасаранский округ). Округа в свою очередь делились на более мелкие административные единицы - наибства. Первые возглавляли русские офицеры, вторые - лояльные царским властям горские феодалы и старшины. Кроме того, в Дагестанскую область вошли Дербентское градоначальство (город Дербент и Улусский магал) и управление портовым городом Петровском (ныне Махачкала) с прилегающими к нему землями. Граница между Дагестанской и Терской областями была проведена по Андийскому хребту.

Манифест 19 февраля 1861 года об отмене крепостного права на горских крестьян не распространялся. Лишь в 1864 году феодально-зависимые крестьяне «азиатского происхождения, находящиеся во владении у разных лиц, приписанных к Терскому войску», были освобождены, а продажу холопов за пределы Терской области запретили.

Летом 1866 года в Тифлисе был создан Особый комитет по крестьянским делам. Намерение правительства освободить зависимые сословия вызвало недовольство феодалов. Некоторые кабардинские князья даже предъявили ультиматум: оставить у них холопов или разрешить переселиться в Турцию. 8 августа 1866 года группа кабардинских и балкарских феодалов подала в Комитет записку, в которой говорилось: «Лишить нас внезапно услуг холопов, а в особенности домашних прислужниц, - значит повергнуть в крайнее положение и непременную нищету». Они соглашались освободить своих крепостных только за выкуп. Поскольку у большинства крестьян не было требуемых сумм, они должны были вместо уплаты выкупа работать на господ в течение 6-8 лет. 8 декабря 1866 года аналогичную записку подали дигорские феодалы Осетии, которые предлагали освободить крестьян на условиях выкупа в размере 180- 240 руб. или шестилетней отработки.

Особый комитет по крестьянским делам выработал проект освобождения, устроивший феодалов. Выкупная сумма для трудоспособного крестьянина (от 15 до 45 лет) устанавливалась в размере 180-200 руб. Подростки до 15 лет освобождались с уплатой предельного выкупа в 150 руб. (из расчета 10 руб. за каждый год возраста). Осетинские феодалы согласились освободить несовершеннолетних крепостных бесплатно.

При освобождении владелец получал от половины до 2/3 крестьянского имущества; сакля и домашняя утварь оставались за крестьянами. Так как освобождаемые крестьяне не могли сразу выкупить себя, то они оставались временнообязанными в течение 6 лет. За это время крестьянин должен был отработать свой выкуп в хозяйстве бывшего господина. Годовой труд мужчин-горцев оценивался от 35 до 70 руб., женщин от 25 до 40 руб.

В 1867 году в Терской области было освобождено 23 976 чел. В Дагестане освобождение рабов проходило с 1860 по 1868 год. Всего было освобождено около 5 тыс. чел., большая часть (75%) - бесплатно. Рабы были снабжены свидетельствами об освобождении, приписаны к сельским обществам и на 8 лет освобождены от налогов. Правительство выделило 15,5 тыс. руб. для оказания помощи освобожденным рабам. В 1867-1868 годах были освобождены без выкупа и наделены землей наравне с другими крестьянами чагары (2 тыс. чел.). Однако раяты оставались в зависимости от беков до 1913 года.

В Кубанской области освобождение крестьян от личной зависимости началось только 1 мая 1868 года. За полгода было освобождено 11 403 чел.: в Лабинском округе - 5585, Зеленчукском - 3345, Эльбрусском - 1278, Псекупском - 1178, Урупском - 17. 1 ноября 1868 года правительство утвердило специальные «Правила», по которым свободу получали женщины - оги, унауты старше 50 и пшигли старше 55 лет, а также дети до 7 лет. Прочие крестьяне-адыги должны были заплатить за свое освобождение выкуп или отработать его в течение 4-6 лет. К началу 1869 года в горских округах Кубанской области было освобождено еще 5070 чел., а всего - 16473. «Освобождение» стоило крестьянам очень дорого: в результате осуществления выкупных сделок они потеряли половину своего имущества - скота и сельхозугодий.

После Кавказской войны, как мы уже говорили, царское правительство России восстановило феодальные владения в Дагестане. Однако феодальная зависимость была значительно ограничена. В конце концов, правительство, по примеру Шамиля, и вовсе упразднило в Дагестане ханскую власть, ставшую явным анахронизмом. Ликвидации феодальных владений способствовало и усиление антиханского крестьянского движения, которое приняло повсеместный характер. Отстраняя ханов от власти, царское правительство вместе с тем оставило у них лучшие земли, наградило чинами, орденами, большими пожизненными пенсиями. Вот как описывал ликвидацию феодальных владений в Дагестане наместник великий князь Михаил Николаевич в отчете о своих действиях на Кавказе в 1863-1870 годах:

«Оставляя за туземными правителями местное управление народом, в то же время имелось в виду согласовать по возможности действия их с правительственными взглядами, и с этой целью к некоторым из туземных правителей были назначены наши офицеры в качестве помощников… Вскоре за окончательным покорением Кавказа помощники эти обратились в наши обыкновенные органы исполнительной власти, и затем окончательное упразднение туземных управлений сделалось уже вопросом времени. Оставалось только выждать заявлений народа. Когда цель и образ действий наших учреждений сделались уже достаточно известными в населении, управлявшемся туземными правителями, население это не могло не заметить превосходства первых над последними. В то время как действия туземных правителей носили характер личного произвола и отягощали народ чрезмерными повинностями, наши учреждения руководствовались известными правилами, согласованными с понятиями и обычаями народов, и оберегали его от всякого излишнего отягощения. Тогда и начались заявления и жалобы со стороны населения на притеснения и произвольные действия, а нередко и на совершенное бездействие туземных правителей. Ввиду таких заявлений нельзя было уже сомневаться в своевременности замены туземных управлений нашими, придерживаясь, конечно, и тут постепенности и выжидательности, то есть упразднения вначале тех из ханских управлений, на которые населением раньше и сильнее заявлялись жалобы. Держась этой системы, мы уже не могли опасаться возбудить ропот в населении на преждевременное уничтожение выработанного исторической жизнью порядка управления…»

Первым лишился ханства генерал-майор императорской свиты Юсуф-хан Кюринский (1806-1878). В 1861 году «жители Кюринского ханства стали выражать недовольство на хана за излишние поборы и притеснения и приносить местному начальству частные жалобы на Юсуф-хана». Последний «смутился» и подал прошение об отставке, после чего в сентябре 1862 года отправился в хадж в Мекку. Отъезд Юсуф-хана «послужил приличным поводом образовать в Кюринском ханстве временное военно-народное управление». Бывший хан, однако, внакладе не остался. Он получил из ханских земель поместье в размере 4 тыс. десятин, пенсию 5 тыс. руб. в год и пожизненный титул хана Кюринского. За Юсуф-ханом последовал флигель-адъютант свиты, полковник лейб-гвардии Казачьего полка Ибрагим-хан Мехтулинский (1836-1869), с августа 1859 года управлявший Аварским ханством. За чрезмерную самостоятельность он был обвинен в «расстройстве умственных способностей» и в 1863 году отправлен на жительство в Ставрополь, а вместо ханства учрежден «на общих основаниях» Аварский округ Дагестанской области.

Действия наместника по изменению формы управления Аварией были утверждены императором Александром II 31 января 1864 года. Младший брат Ибрагима, гвардии полковник Решид-хан Мехтулинский, вел себя более осторожно. Но и он вынужден был в ноябре 1866 года подать в отставку. За проявленное «благоразумие» Решид-хан сохранил за собой пожизненно (ум. 1876) титул хана Мехтулинского, свои поместья, жалованье по чину и 4-тысячную пенсию. Сверх того, он получил из казны единовременное пособие в размере 10 тыс. руб. «на вознаграждение его за отходившие от него права и доходы».

В мае 1867 года Мехтулинское ханство было включено в состав Темирханшуринского округа. Образованный в 1860 году Кайтаго-Табасаранский округ не был разделен на наибства, но оставлен в управлении потомков феодальных владетельных фамилий: Кайтаг - гвардии штабс-ротмистра Ахмед-хана из родауцмиев Кайтагских; Северная Табасарань - капитана милиции Эльдар-кади Айди-бек-оглы - потомка табасаранских владетельных кадиев; Южная Табасарань - майора милиции Султан-Ахмед-бека Карахан-бек-оглы, происходившего из рода майсумов. В мае 1866 года они были отстранены от власти под предлогом обращения населения в «местное окружное управление помимо туземных правителей». Это распоряжение кавказского наместника было утверждено Александром II 15 сентября 1866 года. В ноябре того же года из казенных земель Южного Дагестана было выделено в поместье: Ахмед-хану - 1800 десятин, Эльдар-кади и Султан-Ахмед-беку - по 500 десятин. Сверх того, им назначалась пожизненная пенсия, соответственно в 500 руб. Ахмед-хану и по 400 руб. двум остальным.

Последним из дагестанских владетелей стал «тяготиться» исполнением своих обязанностей шамхал Тарковский Шамсудин-хан. Узнав о предстоящем 1 августа 1867 года образовании Темирханшуринского округа, в который должно было войти и бывшее шамхальство, Шамсудин накануне, 31 июля, выступил с заявлением о том, «что он, князь Тарковский, движимый желанием подать пример всемерного стремления к ускорению и облегчению приведения в исполнение видов правительства относительно установления свободных отношений между всеми туземцами Дагестана, добровольно и навсегда освобождает всех жителей шамхальства от всяких обязательных отношений к нему по праву его как шамхала, так и землевладельца». В качестве компенсации 18 июня 1868 года Шамсудин-хану была назначена пожизненная пенсия в размере 7 тыс. руб. в год. 30 августа 1868 года он был произведен в генерал-майоры свиты его императорского величества. Умер последний владетельный шамхал Тарковский в 1874 году.

Перемены коснулись и жителей Даргинского округа, которые «составляли 6 вольных обществ, соединившихся в один союз и управлявшихся по народным обычаям своими родовыми кадиями и избиравшимися ежегодно старейшинами, зависевшими от главного Акушинского кадия». В 1867 году кадии были отстранены от власти и

Даргинский округ разделен на наибства на общем основании.

К концу 60-х годов XIX века военно-народное управление Дагестанской области состояло из 8 округов: Андийского, Аварского, Гунибского, Даргинского, Казикумухского, Кайтаго-Табасаранского, Кюринского, Самурского и Темирханшуринского.

Подобный же переворот был произведен и в Абхазии. 8 февраля 1865 года князя М. Г. Шервашидзе, обвиненного в «изменнических действиях» в период Крымской войны 1853-1856 годов, уволили со службы, и в 1866 году отстранили от власти. Вместо Абхазского владения был образован Сухумский отдел с традиционным российским управлением. Михаила Шервашидзе, не желавшего покидать свою резиденцию, выслали в Воронеж, где он вскоре умер.

Однако система военно-народного управления не смогла предотвратить волнений и восстаний горских народов: в 1865-1867 годах в Кубанской, в 1864 и 1877-м в Терской, в 1862-1863-м, 1866,1871 и 1877 годах в Дагестанской областях, в 1863-м в Закатальском округе, в 1866 и 1877-м - в Абхазии. В связи с этим в 1883 году система была окончательно упразднена.